В мире Зелёного Чёртика действительно всё было в полном порядке. Откровенно говоря, Рой даже немного огорчился оттого, что без него жизнь продолжается, но он быстро вытряхнул из головы мелочное чувство досады и поставил вместо этого себе "пять с плюсом" за хорошее начало.
- Так ты говоришь, - продолжил он содержательную беседу со средней головой дракона, - что размеров этого мира вам так и не удалось установить?
- Нет, не удалось, - подтвердила Средняя. - Мы однажды почти месяц путешествовали и всё время на закат двигались, а так и не добрались никуда.
- Как это - "не добрались"? А куда вы стремились-то? - Рой вполне искренне заинтересовался пространственно-временными параметрами созданного мира. Не нужно говорить, что никаких характеристик у него и близко в голове не было, когда он в акт творения погружался. Теперь вот поди разберись, где здесь что и как устроено.
- На закат, значит, - подумал он вслух, - может, надо было на восход ориентироваться?
- Да?- как-то подозрительно ядовито спросил Зелёный Чёртик, - на восход? А лететь мы в темноте должны? Ночью? Когда ничего не видно?
- Да, - загудели сразу три головы, - не видно, точно, совсем ничего...
- Что, ни луна, ни звёзды, что ли, не светят? - Рой подозрительно посмотрел на правителя и его гвардейца, когда те недоуменно переглянулись. Первым ответил правитель, и Рой тут же вспомнил, что наделили его в своём полном беспамятстве скверным характером. Честно говоря, на волне радости от встречи кое-какие черты личности Зелёного Чёртика как-то отошли на второй план, а вот тут вернулись на первый. Правитель стремительно взлетел на среднюю голову дракона, подпёр бока лапками и сурово спросил:
- А ты создал здесь эти самые луну и звёзды? Они, по-твоему, должны были по щучьему веленью на небе образоваться, а?
Рой не нашёлся с ответом, поэтому ему пришлось добрых десять минут выслушивать жалобы на неудобство жизни без ночных светил. В образовавшуюся как-то паузу он успел вставить вопрос "Может, по ночам все спят?", но лучше бы он этого не делал. Ещё десять минут его вводили в подробности ночной жизни обитателей мира с душераздирающими подробностями.
- И ничего нельзя сделать с этим, - сокрушался Чёртик, - просто беда.
Рой задумался. Космогония не была его коньком, причём он мало интересовался как мифами о сотворении мира, так и звёздной космогонией, изучающей происхождение Вселенной и космических тел. По всему выходило, что решение этой неожиданной проблемы придётся искать без помощи науки и религии.
- Может, фонари везде поставить? - неуверенно предложил он, за что тут же подвергся безудержной критике и осмеянию со стороны правителя.
- Да, ты давай ещё по лампочке каждому обитателю вкрути, - язвительно подытожил Зелёный Чёртик, и после небольшой паузы почти шёпотом добавил, - сам знаешь куда.
Рой хмыкнул от неожиданности, а потом не сдержался и расхохотался почти до слёз.
- Смешно ему! - тут же взвился правитель. - Ему, видите ли, смешно!
- Ну, ты только представь себя с лампочкой на хвосте, - и Рой опять согнулся пополам от хохота.
Дракон смущённо прикрыл три пары сиреневых глаз, а чёртик подозрительно уставился на свой хвост, провёл для уверенности по нему лапкой и, на всякий случай, больше его из лап не выпускал, ожидая, пока демиург справится с приступом веселья. Мало ли что он может натворить.
- Ну, ладно, друзья мои, с этой проблемой я как-нибудь разберусь, - сказал, наконец, Рой, на что тут же получил ответную реплику:
- А не надо "как-нибудь"! Ты хорошо сделай! - правитель готов был отстаивать права мира как свои собственные.
- Сделаю, - согласился Рой, - уже сделал. Не будет у вас больше по ночам темно.
- А как будет? - не унимался правитель. - Нам светло не надо. Мы по ночам спать хотим.
- Тьфу ты, - в сердцах подосадовал Рой, - не угодишь на тебя. Не будет у вас светло. Спи в темноте. Ночное зрение у тебя и у дракона теперь разовьётся, будете видеть при необходимости.
- А..а, - Зелёный Чёртик смешно запыхтел, все ещё не в силах расстаться с волной недовольства, но не найдя, к чему придраться, махнул лапкой и утихомирился.
- Это хорошо, - согласился дракон, - а то мы всё время или за верхушки деревьев цепляемся или на облака натыкаемся, а они сердятся.
- Стоп, - скомандовал Рой, - кто сердится? Облака?
- Ну, да, - кивнула Правая голова.
- И деревья тоже, - добавила Левая, - каждый раз говорят, что "это в последний раз, в другой раз прямо по животу пройдусь".
- А ты бы как реагировала, если тебе среди сна по макушке съездить? Понятно, что сердятся, - Средняя голова внесла окончательную сумятицу в картину мира, - только ведь они пугают,- продолжила она, - никого ж ни разу не покалечили. Они скорее себе ветки обломают, чем нас тронут, они же добрые.
- Вот тебе и раз, - проговорил Рой, - добрые деревья. Идиллия просто какая-то. Это я про друидов в детстве перечитал, - он обвёл взглядом окрестности, - вообще у вас тут мир позитива получился. Мне нравится.
- Да нам тоже нравится, - подхватил правитель, - мы ведь чего тебя ждали-то...
- Вы меня ждали?
-Ну, ждали, да - драконий хор убедительно поддакнул.
Правитель тоже окинул даль пристальным взглядом и почему-то вздохнул:
- Мы тебя ждали, потому что сказать спасибо хотели.
Брови у Роя нарисовались "домиком", но внутри что-то дрогнуло и растаяло. Сделалось так приятно, словно родной человек по голове погладил и похвалил. Невольно он заулыбался, смутился и почти покраснел, но честно признался себе, что очень не хватало ему в повседневной жизни такого вот одобрения. Искреннего, некорыстного, даже немного незаслуженного, что ли...
Маша сняла трубку телефонного аппарата и набрала номер. Услышав ответное "Аллё", она решительно начала:
- Кораблёв, ты должен мне помочь...
- Уммм...Мусик...Привет! Всегда рад!
- Нет, - внезапно и всё так же решительно ответила Маша, - я передумала, и ты мне ничего не должен. Спасибо, что ответил. Пока!
Сергей, слегка ошарашенный, подержал телефон в руке, пожал плечами, но перезванивать не стал. Мало ли что может прийти в голову женщине, когда она настроена на решительные действия. Здесь главное - не попасть под раздачу, под основной, так сказать, залп активности. Надо отсидеться в окопе, не высовываясь, а уж потом разгребать, если что не то наворотит, а в этом случае ему даже разгребать не придётся.
- Ты Гаспарян, похоже, попал, - произнёс Кораблёв, прежде чем положить аппарат на место.
Жажда немедленных действий не покидала Машу, поэтому, забраковав внезапно старого друга, она лихорадочно принялась искать другие варианты.
- А! - как-то хищно воскликнула она и кинулась к сумочке, вытащила старомодную записную книжку и открыла её на букве "К". - Лев Александрович! Здравствуйте, дорогой!
Психика человека - субстанция тонкая и деликатная, никто не может убедительно ответить на вопрос, почему ему кто-то нравится, а кто-то наоборот, вызывает безотчётное раздражение, даже если делает всё правильно. Так что нет ничего удивительного в том, что Мария Гаспарян почувствовала непостижимое облегчение, услышав слегка хрипловатый голос старого следователя:
- Как Вы поживаете, Лев Александрович? Здоровы ли? - Маше не терпелось перейти к своему делу, но правила хорошего тона и просто человеческая симпатия требовали церемоний.
- Да в порядке я, Машенька, - шутливо отмахнулся Карташов, - случилось-то чего?
Мария Фёдоровна Гаспарян, практикующий и весьма успешный психолог, от этого простого вопроса покраснела и смутилась. Она поставила себе жирный "ноль" по шкале, в которой эта отметка означает, что ученик не только ничего не знает по предмету, но и не стремится узнать. "Позор тебе, госпожа доктор, только сеппуку смоет это пятно с твоей чести", - Маша резко одёрнула разгулявшуюся фантазию, которая услужливо нарисовала разные виды совершения ритуального самоубийства, и вздохнула в трубку:
- Ну, если я Вам скажу, что просто соскучилась, то Вы ведь мне не поверите, Лев Александрович.
- Нет, Машенька, не поверю, - не стал кокетничать старый следователь, - а поверю, если ты скажешь, что соскучилась и не прочь поболтать со мной о...- далее Карташов сделал многозначительную паузу, давая возможность собеседнице заполнить пробел.
- Лев Александрович, он опять исчез, а я наделала глупостей, - решительно доложила Маша обстановку.
- Эвона как, - раздалось в трубке, - и как давно?
- Пару дней, - после осознания срока в два дня Маше показалось, что больше ни одного часа она не сможет находиться один на один со своей глупостью и непрофессионализмом.
- Вы понимаете, - судорожно всхлипнула она, - я оказалась совершенно не готова к этому. А он меня даже не предупредил! Просто сразу раз - и уже надо что-то делать, а он смешной и ненастоящий... как тут всерьёз воспримешь...и ещё рыжий...вот я и засмеялась...
- Мда, Машенька, - терпеливо выслушав поток эмоций, начал Лев Александрович, - вопрос...Давай-ка я к тебе подъеду через часик, и мы всё обсудим. Идёт?
- Идёт, - Маша вытерла слезу, прокравшуюся тайными тропами на щеку, и, поблагодарив, положила трубку.
- И чего было сразу не позвонить? - спросила она у своего отражения, но оно лишь пожало плечами ей вслед.
Все мысли нужно было немедленно выкинуть из головы, поскольку предстояла встреча, а как хорошо известно каждой хозяйке, как бы идеально не была убрана квартира, а перед неожиданным визитом всегда найдётся, чем заняться. Вот Маша и погрузилась в раздумья о том, чем бы угодить Льву Александровичу и себя не сильно обременить кулинарными хлопотами. Поскольку Роберт бродил по неизведанным просторам непонятно чего, то и холодильник стоял практически пустой, что, безусловно, осложняло задачу. Но мы не привыкли отступать, как утверждал бодрячок советских времён из тележурнала "Фитиль", так что из обычного набора продуктов был быстро приготовлен загадочный омлет, который Маша про себя назвала почему-то "Пилигрим". К приходу Карташова раскиданные на креслах и диване вещи исчезли в недрах "внешней комнаты", а Пине был, в очередной раз, проведён инструктаж по хорошему поведению котов. Кот терпел лекцию ровно до фразы "И не вздумай нагадить в ботинки", после каковой демонстративно удалился, оскорблённый до глубины своей кошачьей души.
Лев Александрович был пунктуален, и ровно через час булькнул дверной колокольчик. Роберт заменил обычный дверной звонок на загадочное устройство, которое определяло намерения гостя, степень опасности, если таковая имелась, и ещё это изобретение могло действовать по своему усмотрению. Например, если оно считало, что пускать этого гостя не надо ни в коем случае, то оно и не пускало. Блокировало дверь и создавало звукоизолирующую полосу: можно было биться в дверь хоть головой, хоть ногами, а внутри сохранялись тишина и покой.
Были с этим изобретением и смешные случаи. Поскольку автором и хозяином нового замка-звонка был Роберт, то именно его оценка гостя легла в основу алгоритма работа. Из одного случая Маша выяснила, что не все изобретения мужа одинаково полезны для неё лично. Дело было так.
Клининговая служба, которая обслуживала парадные их дома, требовала, чтобы работники подписывали у кого-нибудь из жильцов что-то вроде акта выполненных работ. Вот уборщики и ходили по квартирам в поисках того, кто поставит подпись на бумажке. Маша работала по скользящему графику и часто бывала дома, так что была в числе первых, к кому в дверь стучали с этой невинной просьбой. И просьба понятная, и Маше нетрудно, но Роберт категорически считал эту практику порочной и каждый раз раздражался, словно посягали на его личную свободу.
В один из дней новое дверное чудо издало какой-то скрежещущий звук, ясно дав понять, что ничего хорошего за входной дверью нет. Взглянув на монитор, Маша увидела виновато улыбающееся лицо с ручкой и бумагой.
- Кто это? - окликнул из гостиной Роберт.
- Уборка лестниц, - откликнулась Маша, - подписать просят, что работу выполнили, - и взялась за ручку, чтобы открыть дверь. Дверь не открылась.
Растерянно подёргав ручку и покрутив замок, Маша попыталась ответить ожидавшему её человеку через домофон. Однако домофон тоже вышел из строя и даже на звонок снаружи не издавал никаких звуков.
- Роберт, дверь заело, помоги.
- Не помогу, - невозмутимо заявил муж.
- Как? - от неожиданности Маше показалось, что она ослышалась.
- Не помогу, сто раз говорил, чтобы не ходили сюда. Пусть со своим начальством разбираются. Если им нужен контроль качества, пусть ходят и проверяют, а не меня дёргают.
- Ну, тебя они, положим, и не дёргают...
-Они мне мешают, - безапелляционно заявил Роберт.
-Как-то всё равно неудобно...
- Удобно.
- Зануда. И что теперь?
- Дверь не открывается? Не открывается. Значит, и вопросов никаких.
Маша хорошо знала, что если Роберт "встал на тропу войны", заставить его сойти с неё практически невозможно, пока он не утолит жажду крови, поэтому она не стала усугублять ситуацию, тем более, что она того не стоила.
На Карташова чудо-звонок отреагировал вполне дружелюбно и сработал по первому требованию.
- Ну, Машенька, - сказал Лев Александрович, снимая пальто и перебираясь в гостевые тапочки, - что интересного мне расскажешь? И пахнет у тебя с кухни неплохо. Чайком-то, небось, напоишь?
Эти простые действия и слова оказали на Машу магическое действие. Сразу стало тепло на душе, спокойно, возникла уверенность, что ничего плохого случиться просто не может.
- Проходите, пожалуйста, - театрально вздохнув, Маша пропустила старого следователя за стол, - за чаем и пожалуюсь.