Аннотация: Небольшой эпизод, посвященный древней истории Геи, а именно последним дням Эсгаллота.
Солдолиат был освещен утренним солнцем. Лучи, прорвавшись сквозь далекие пики Серебряных гор, играли на листве гигантских деревьев огромного леса, серебрили росу и паутинку, золотили сырые травинки.
Птицы начали свои арии, пока еще робко, чтобы разойтись к середине дня. Мраморные ступени изящной винтовой лестницы, изогнутой так, чтобы не потревожить лес, вели на верхний ярус храмового района Алдариона, туда, где располагались сады. Здесь было ближе к Сол, ближе к небу. Множество цветов, растений, мхов, взрощенные любящими руками алдар, составляли целый прекраснейший узор, посвященный Природе. Ручьи, искусственные водоемы и водопады оживляли все это звуками текучей воды, делая естественную тишину еще прекраснее. Мраморные и минеральные дорожки, обелиски, украшенные питьевые фонтаны, беседки - все это терялось среди сада, не нарушая естественности, а скорее наоборот, являясь частью леса.
Он сидел в самой высокой части сада, в Солнечной беседке. Это было его любимое место. Здесь он встречал рассвет, молясь Эдель, каждый день. Фигура сидящего за пюпитром альва в белоснежной мантии жреца сама отливала золотом от лучей восходящего солнца.
Он писал. Перо с легким скрежетом двигалось по бумаге. Он дописал, когда солнце полностью осветило все пространство, и положил перо. Яркие глаза сочного цвета осоки оторвались от бумаги и вгляделись в заросли вне беседки.
- Талиэль, выходи, я тебя чувствую, - сказал он.
Она вышла из-за цветущего куста мирта. Платье цвета леса складками спускалось по ее точеной невинной фигуре, подчеркивая красоту юной альвиэль. Большие глаза и еще детская улыбка говорили о молодости и беззаботности.
- Ты как всегда очень чуток, отец Аврамас, - колокольчиками прозвенел ее голос, и она присела рядом, с любопытством глядя на него.
- Ты сегодня рано. Не думаю, что это из-за большого желания продолжить урок, - усмехнулся первосвященник. Он был старше ее лет на двести, еще молодой, но уже под грузом забот. Сосредоточенность и особенное выражение лица, свойственное альвам его сана, делали его старше, чем он был на самом деле.
- Ты угадал, - засмеялась она и схватила его руку, лежащую на колене. - Такое прекрасное утро. Неужели ты потратишь его на лекцию? Пойдем, погуляем! - она потянула его со скамейки, подвижная, словно змейка.
- Твой отец не одобрит, что я распускаю тебя, - засмеялся Аврамас.
- Это я распускаю тебя, о жрец! - засмеялась она в ответ, стаскивая покорно последовавшего за ней альва со скамейки.
Они пошли по дорожкам, она держала его под руку.
- Почему ты всегда так задумчив? - спросила она с любопытством. - У тебя всегда такое лицо, будто бы решаешь судьбу мира.
- Просто я туго соображаю, - пошутил первосвященник, и Талиэль залилась смехом.
- Отец так не считает, иначе бы он не попросил тебя учить его детей и не прислушивался к твоим советам.
- Хэру далеко не всегда прислушивается к моим советам. А насчет учебы... А вдруг это было наказание? - он остановился и вопросительно посмотрел на нее. Альвиэль тоже остановилась, пораженная, и смотрела на него, пока не заметила в красивых глазах острые смешинки. Она шутливо ударила его по плечу. Он засмеялся.
- Никогда не поймешь, когда ты шутишь! - она снова взяла его под руку, и они пошли дальше. - Ты насчет той ссоры из-за даэр? Не знаю, отец Аврамас, мне не по себе от них. Когда они рядом, мне прямо холодно становится. А еще этот их принц так смотрит на меня... так, что даже брат заметил, а он ничего вокруг себя не видит.
На лицо первосвященника на секунду легла тень.
- Может, ты ему просто нравишься, - предположил он.
- Ему? - Талиэль изумленно посмотрела на спокойный профиль учителя. - Я как-то не думала об этом... О, Эдель, защити меня! Мне даже от взгляда его страшно.
- Что касается ссоры, - перевел тему жрец. - Даэр построили государство на пустошах, которые им выдал Совет. Сумели построить там, где ничего не было. И набирают силу. Вместо того, чтобы идти на компромиссы, строить мирные отношения, растет только ненависть и страх. А ведь они вполне лояльны. Да, у них несколько отличается мировоззрение, некоторые вещи нам не понятны, но ведь и мы все отличаемся друг от друга.
- Ты веришь, что они были альвами? - спросила Талиэль, играя с пальцами его руки, как девчонка с игрушками. В этом не было абсолютно ничего, кроме ее все еще девчоночьей натуры, Аврамас знал это. Ведь он был Стражем.
- Они и сейчас альвы. И они гордятся тем, какими они стали. Я не знаю, кто эти Туит Д"даннан и зачем они сотворили такое с нашей кровью, но это не меняет дела.
Альвиэль задумалась, но потом пожала плечами.
- Это очень сложно. Но я думаю, что все будет хорошо. Ты ведь что-нибудь придумаешь, правда? - она прильнула к его плечу с улыбкой.
Он хмыкнул.
- Ты непоседа.
- Дааааа... - засмеявшись, она пропрыгала вокруг него.
- И очень хорошо, - ничуть не смутилась принцесса. - Пойду, еще увидимся!
Она махнула ему рукой и побежала по дорожке вперед, в сопровождении порученца. Первосвященник долго смотрел ей в след, даже когда она уже скрылась. Он снова был так же задумчив, как и когда она ворвалась в его мысли и развеяла их.
Медленно повернувшись, он побрел по дорожке в другую сторону. Остановившись у фонтана, взглянул в прозрачную воду и увидел себя.
- Чего-нибудь придумаю, - не спеша произнес он явно совсем о другом, улыбнулся и провел рукой по поверхности, так что отражение расплылось и смешалось.
Из хмурого неба лил холодный дождь. Ледяные потоки воды скатывались с башни Последних Врат вниз. Но никакой дождь не мог загасить, развеять, смыть дым и ядовитый туман, клубившийся по всему видимому с Серебряных гор пространству. А совсем рядом мерцала защитная магическая завеса. Последний оплот. Последняя надежда.
За Вратами длинной тонкой змейкой тянулись беженцы.
Но Талиэль смотрела не на них, а в том направлении, где раньше находился остров Соликон, столица Эсгаллота. Она не обращала внимания на дождь, ветер и отвратительный запах, она не отрывала взгляда, всматриваясь в завесу.
- Он не вернется, - раздался голос позади. - Он не вернется, Талиэль. Ждать больше нельзя. Каждый час погибает слишком много альвов. Мы должны уходить.
Она сжала парапет дрожащей рукой.
- Зачем ты позволил ему? Зачем ты позволил ему, отец?!- она резко повернулась, взглянув на коронэля. Худое, изможденное лицо хэру будто утратило жизнь. Они все потеряли слишком много, а он все еще отвечал за свой народ.
- Потому что больше некому. Он сделал то, что должен был. Ты это знаешь, он всегда так говорил. А мы должны сделать то, что должны мы. Идем, Талиэль, не делай его подвиг напрасным.
Она приблизилась, глядя на отца то ли с ненавистью, то ли с болью. И, ударив его по груди бессильно расплакалась в его объятиях.
- Он что-нибудь придумает. Он же всегда придумывал, - прошептала она. - Он вернется. Мы все вернемся.
- Возможно, - без надежды ответил повелитель Алдар. - А сейчас пойдем.
И он увлек дочь за собой, бросив последний взгляд на погибший Эсгаллот.