Я делаю телевизор погромче. Бум! Шлёп! Шмяк! - то и дело раздаётся с лестничной площадки. Снова хватаюсь за пульт.
- О, времена, о, нравы! - кричит из кухни мама. - Я, конечно, понимаю, что пищеварение хорьков - дело государственной важности. Но контрольные старшеклассников для меня сейчас более актуальны.
Это означает - сделать потише. Мама - учитель, и спорить с ней бесполезно.
Хватаю ботинки, на ходу влезаю в пальто и кричу: - Я гулять!
На площадке ногу поставить некуда - большой шкаф из светлой древесины, холодильник, стиральная машинка и штук двадцать коробок со всякой ерундой. Дверь квартиры напротив распахнута настежь. Понятно, новые соседи приехали.
Я протискиваюсь между шкафом и холодильником и выуживаю из ближайшей коробки белого зайца в красный горох.
По лестнице поднимается мужчина с очередной коробкой в обнимку. В ней книги. Стопки возвышаются над картонными краями, танцуют буги-вуги, норовя выскочить.
Как только мужчина совершает финальный рывок и сравнивается со мной, они выпрыгивают из его объятий. Тонкая книжечка Некрасова валится мне за шиворот, а толстый Булгаков целится в лоб.
Чувствую, не подружимся мы с ним в старших классах.
- Спасибо, дружище, - говорит любитель классики, выуживая из моего капюшона свою библиотеку.
Зажимает беглецов подбородком и протягивает для приветствия руку.
- Пётр Чернышов, новый сосед.
- Илья Вавилин, сосед старый, - откликаюсь я.
Мне нравится этот человек. У него добрые глаза и красные с мороза уши.
Снова раздаётся топот. Грузчики несут полки.
- А ну пшить с дороги! - кричат они мне.
- Разбегаемся, - шепчет новый сосед и ныряет в свою квартиру.
А мне некуда "пшить" и я прячусь за холодильник. Он в два раза выше меня и в полтора шире. Интересно, а внутри так же просторно? У нас дома холодильник гораздо меньше.
На улице стоит большая машина, из которой всё это добро и извлекается.
Мне навстречу идёт девчонка в пушистой белой шапке и с красным носом - точь-в-точь заяц в коробке. В руках она несёт большую клётку, накрытую пледом.
- Это твой японский заяц, - говорю я.
- Японский? - удивляется она и поднимает на меня глаза с длиннющими ресницами.
Мой голос почему-то становится тонким и писклявым. И этим противным голосом я объясняю, что коллекционирую флаги и её игрушка напомнила мне флаг Японии..
- Ясно, - говорит она и пытается обойти меня, чтоб попасть в подъезд.
- Давай помогу.
Я осторожно беру клетку. У девчонки маленькие ручки с белыми пальчиками. Уже отморозила.
- Кто там? - шепчу, вдыхая запах неизвестного животного и громко хлюпаю носом. Какой позор!
- Попугай, волнистый.
Я не знаком с породами попугаев, зато грибы знаю неплохо. Воображение рисует розовую волнушку с клювом, кричащую: Жоррра хоррроший!
- Аринка! Приехали! - раздаётся громкий вопль сверху и мы дружно задираем головы.
Это Тарас Малышев, мой друг. У него всё немножко круче, чем у меня. Он и старше на год, и живёт этажом выше, и даже толще меня килограмм на сто.
Вид у него заспанный, но жутко довольный. В каникулы он вечно спит до обеда.
- Приехали! - звонко отвечает девчонка и... широко улыбается Тарасу.
Я вдруг чувствую себя очень несчастным и едва не роняю клетку. Розовая волнушка внутри просыпается и начинает подпрыгивать. Я пугаюсь и всё-таки роняю клетку и мы вместе ловим её у самой земли.
Неловко топаю за ней по лестнице. Я ей только мешаю, и совсем не понравился, потому что скрывается в своей новой квартире она поразительно шустро.
Я поднимаюсь выше и звоню Тарасу. Он улыбается до ушей, когда открывает дверь и морщится, увидев меня.
- А, это ты... Гулять я еще не выйду. Не завтракал. Слышишь, в животе сидит оголодавший тигр и рычит на тебя?!
- Когда ты успел с той девочкой познакомиться, с новой соседкой, - спрашиваю, упираясь изо всех сил.
- С Аринкой, что ль? - хихикает он. - Так давно познакомились. По интернету.
- ...По интернету каждый дурак может, - говорю я и почему-то обижаюсь.
В ЗДОРОВОМ ТЕЛЕ
Следующим утром я отчего-то начинаю жутко интересоваться своим отражением в зеркале.
Без майки всё выглядит немного удручающе - острые локти, ключицы, рёбра торчат... А вот живот наоборот выпирает... Перебрал я оливье на Новый год.
Но в майке еще ничего. А лучше в двух. В трёх, и толстом-толстом свитере. Так я выгляжу внушительнее Тараса! А если сверху еще белую рубашку и школьный пиджак - то вообще! Дышать только тяжело.
И всё-таки лучше подстраховаться. За завтраком усиленно ем, качаю руки, поднимая две энциклопедии, отжимаюсь от пола несколько раз. Ну пока три, но это только пока.
- Ты готовишься к соревнованиям, сын? - удивляется мама, отрывая взгляд от стопки ученических тетрадок.
- Ээ... Я готовлюсь к выпускному, - выдаю я.
- Уже?
- Ну когда-то же он у меня будет? Прощание со школой, вступление в новую, взрослую жизнь. Нужно быть в форме!
- Я на твоём месте готовилась к экзаменам - учебники читала, - ворчит мама.
- Я их с четырёх лет читаю, ты же знаешь. Пришла пора и руки подкачать. Портфели становятся всё тяжелее.
Когда я решаюсь пробежаться вокруг дома, мама больше не задаёт вопросов.
Я бегу, зачерпывая валенками снег, гремя мелочью в карманах, и глотаю холодный воздух. Что поделать, если у меня стиль бега такой, любительский...
Шапка то и дело падает на глаза, и я периодически бегу в полной темноте. Так даже лучше. Можно полностью сосредоточиться на грохоте сердца в ушах.
- Бабах!
Я во что-то врезаюсь и лечу в сугроб.
Чувствую, как меня из него вынимают, ставят на ноги, обтряхивают от снега и наконец, задирают шапку. Передо мной стоит дядя Петя Чернышов и улыбается.
- Привет новосёлам! - восторженно кричу я.
Наверное, от удара получается так звонко.
- Конопатым старожилам привет тоже! - орёт он в ответ.
Наверное, думает, что я глуховат.
И тут замечаю, что у него из-за спины выглядывает с одной стороны большеглазая милая женщина, а с другой она... Аринка.
Стою как дурак у них на пути и не могу двинуться с места. Взрослые деликатно обходят меня, о чем-то шепчась, и мы остаёмся с Аринкой одни - только она, я и мои выпученные глаза.
- Привет.
- Как волнушка? - интересуюсь я.
- Волнушка? Ах, попугай. Его зовут Кеша. Обжился уже.
- Ясно...
Ей надоедает пустая болтовня, и она обходит меня, чтобы догнать родителей.
- А как японский заяц? Понравилось ему на новом месте?
- Понравилось. В окно целыми днями смотрит. А ты чего один гуляешь? Где Тарас?
- А я не гуляю, я спортом занимаюсь. У меня режим, дисциплина, кросс, все дела. А Тарасу некогда, он спит.
- Ага, - улыбается она.
И уходит.
- А знаешь что? - кричу я вслед. - Приходи ко мне на сегодня на чай! С бегемотом!
- С бегемотом? Обязательно приду.
Бегать мне больше не хочется. Можно, конечно, поотжиматься прямо здесь, на случай, если Арина оглянется. Но я устал. Боюсь, что лягу и уже не встану - вмёрзну в снег.
Тороплюсь домой. Ведь мы не договорились о времени. А вдруг Арина уже пришла?
БЕГЕМОТ
Звонок раздаётся только в шесть вечера.
Отряхиваю футболку от невидимой пыли и бегу открывать. Арина стоит передо мной с коробкой конфет. И с Тарасом.
- Мы пришли пить чай! - говорит она.
- С бегемотом, - подхватывает Тарас.
- Видимо, бегемота своего взяли, - хочется сказать мне, но вспоминаю, что мышечную массу я еще не нарастил, а Тарас больше меня и гостях не церемонится.
- Проходите на кухню, - только и вздыхаю я.
На кухне хозяйничает мама - нарезает покупной кекс.
- Здравствуйте, дети. Проходите, садитесь. Доставайте тетради, записываем тему урока. Ой, чего это я?! Давно не видела столько детей в одном месте. Каникулы ведь.
- Ура, каникулы! - вопит Тарас и носится вокруг стола.
Арина садится на стул и смотрит на Тараса с улыбкой.
- А где же бегемот? - спрашивает она.
Спохватываюсь и лезу в шкаф, за заваркой.
- Вот!
- Это бергамот, - поднимает бровь мама.
- Ага, - говори Арина, указывая пальчиком на надпись.
- Вот лопух! - радуется Тарас.
Придвигаю коробку с заваркой к себе и читаю - бергамот. Действительно, лопух... И как я, человек, с трёх лет читающий сказки, с четырёх учебники, мог так опростоволосится. Всю жизнь думал, что чай с бегемотом.
На фоне общего веселья все быстро находят общий язык. Мама расспрашивает Арину о старой школе, Тарас под шумок сметает кекс, и я даже не успеваю его попробовать.
- Покажи друзьям свою комнату, - говорит мама.
"Друзьям" значит Арине. Тарас влетает в мою комнату, не стучась.
Тут же он хватает флаг Бразилии и танцует самбу. Хм, угадал. Потом с флагом Швеции изображает дикие танцы неизвестного происхождения. Вряд ли в цивилизованной Швеции на такое способны.
- Ну, мы пойдём, - говорит Арина.
И меня больно бьет это "мы". Нокаут.
- Завтра выйдешь гулять? - спрашивает она на пороге, и я чувствую себя значительно лучше.
Когда она скрывается в квартире напротив, Тарас машет мне флагом России и улепётывает наверх.
- Стоять! - кричу я и босиком бросаюсь за ним. - Не тронь государственное имущество.
НА ПРОГУЛКЕ
Во сколько выходим гулять, мы тоже не договорились. Поэтому я гуляю с самого утра, оглядываясь на Аринины окна. Потом соображаю, что выйдут они непременно с Тарасом, а он раньше двух не проснётся.
Возвращаюсь домой. Мама говорит, что звонил папа. Жаль, что я пропустил звонок. Мы долго обсуждаем роль Онегина в произведении Пушкина, хоть я его и не читал. Как только засыпаю под мамино бормотание, раздаётся звонок.
- Все еще спишь! - хмыкает Тарас.
- Да я! Да я! - возмущаюсь я и тру сонные глаза.
- Признайся, - говорит он, когда мы идём на улицу. - Ты во всём хочешь быть похожим на меня. Поэтому много ешь и много спишь.
- Где Арина?
- Сейчас придёт. Ты же знаешь этих девчонок. Вечно опаздывают.
- Точно...
Пытаюсь вспомнить, когда я последний раз разговаривал хоть с одной девчонкой, кроме Арины.
- Смотри! - Тарас толкает меня плечом и машет кому-то.
Арина выходит из машины вместе с папой и бежит к нам.
- А меня наконец в школу записали! - сообщает она, поправляя завязки на своей пушистой шапке. - В ту, что на горе.
- В мою школу! - радуется Тарас и попадает снежком мне в лоб. - Вместе ходить будем.
Я не знаю, как реагировать. Школа на горе и моя тоже. Но ходить на уроки вместе они меня не зовут.
Смотрю на слепящее солнце сквозь ресницы и потом долго ничего не вижу. Снова получаю в ухо твердым комком и кидаю ответный. Визг Арины заставляет меня вздрогнуть. Неужели попал не туда, куда нужно?
Через минуту могу разглядеть её лицо - вроде не обижается.
- А я буду скучать по старой школе, - говорит она, скатывая шар для снеговика. - Класс у нас дружный был.
- У нас тоже дружный, - хвалится Тарас. - Привыкнешь.
- И учителя были смешные! Как скажут чего - весь урок хохочем. Анна Викторовна как-то сказала: " Я не могу вас слушать и думать одновременно"! А Денис Львович любил повторять: " Почему вы такие медлительные? Одним ухом слушайте, другим записывайте".
- Как? Вы не умеете записывать ухом?! - вскрикивает Тарас, и мы хохочем.
Я помогаю Арине поднять средний шар на нижний.
- Кого мы лепим? - Тарас ходит вокруг с умным видом. - Вроде бы на нашу директрису похожа. Здрасти Софья Игоревна! Она у нас музыку ведёт, скоро познакомишься. Тот еще кадр! "Не надо на меня смотреть своими удивлёнными ртами"! "А кто из вас хочет отвечать, я решу сама". Мне постоянно говорит: - Чего вы, Тарас, крутитесь своей головой! Вам петь нужно". А я лучше головой покручусь, чем детские песни распевать.
- Значит, будет весело у нас, во втором классе, - смеётся Арина.
- Как во втором? - осекается Тарас. - Я в третьем "г".
- Я же младше тебя на год...
- Ха-ха! - кричу я и кидаю в Тараса снежок.
- Может, ты не правильно запомнила?
- Я что, совсем что ли? Хотя....
- Ха-ха! - воодушевляется Тарас и в меня снова летит снаряд.
Больно! Почему он такой меткий?
Арина шарит по карманам своей курточки и выуживает блокнотик.
- Второй "б", - твёрдо произносит она. - Вот расписание.
- Ура, - шепчу я, не веря своим ушам. - Второй "б" - это мой второй "б"! Мой!
- Сядем за одну парту? - спрашивает Арина.
Я часто киваю и улыбаюсь. Мне даже снежком кидать не нужно. Тарас в сердцах пинает воздух, а Арина приставляет к лицу снежной бабы два камушка и рисует палочкой улыбку.
У меня на лице, словно такая же нарисованная улыбка и менять положение губ совсем не хочется.
Когда мы идём домой, я оборачиваюсь и подмигиваю нашей улыбчивой снеговичихе. И ничего она не похожа на директрису. Она просто самая милая снежная баба во всём мире.
ТЕЛЕФОННЫЕ ХУЛИГАНЫ
Тарас быстро отходит. Вечером он прибегает ко мне в одной пижаме с "тачками".
Мама на кухне читает классику и требует, чтобы "молодые люди вели себя сдержаннее",
- Тащи телефон! - приказывает Тарас, плюхаясь в мою кровать, и прячет розовые пятки под подушку.
- У тебя свой есть.
- Да ты не мобильный, ты домашний неси. Будем Аринке звонить.
Мне становится жутко интересно - что ему потребовалось сказать Арине в моём присутствии и я пулей несу телефон.
Тарас откашливается и набирает номер.
- Алоу, - говорит он высоким, не своим голосом. - Это зоопарк? А позовите самого главного медведя, он мне корзинку малины обещал передать.
Бросает трубку и, зажав ртом угол моего одеяла, беззвучно смеётся.
- А ну отдай телефон! - злюсь я. - Я-то думал, а ты! В своём репертуаре.
- В чём своём? - переспрашивает он и снова хватается за трубку.
Теперь пищит:
- Алё? Алё? Это библиотека? А позовите Пушкина, он на третьей полке лежит. Это его Релмонтов беспокоит.
- Не Релмонтов, а Лермонтов, - говорю я и отбираю у него телефон.
- Ты чего? Я еще столько шуток придумал! Давай, Илюх.
Когда я выталкиваю его из кровати и выпроваживаю домой, подарив свои шерстяные носки с начесом, телефон звонит сам.
Из трубки раздаётся голос, который я меньше всего ожидаю услышать.
- Это ведь ты звонил, правда, Илья? У нас просто телефон с определителем номера.
Я хлопаю по лбу ладошкой и заливаюсь краской. Жутко стыдно за Релмонтова, и за главного медведя, а Арина щебечет дальше:
- Знаешь, я всё не решаюсь сказать... Приходи к нам завтра на новоселье. В пятнадцать ноль-ноль. Будут все свои.
Я не ослышался? Все свои?
- Пи-пи-пи, - отвечает телефон, и я чувствую, что правильно расшифровал эти звуки: - Ты не ослышался, Илья.
НОВОСЕЛЬЕ
Ровно в пятнадцать ноль-ноль я стою на лестничной площадке и соображаю - как там по этикету? Лучше прийти вовремя или чуть позже? Мама объясняла, но сейчас она на собрании учителей в школе, а я не помню элементарных правил поведения.
- Ты к нам, о, наш любимый конопатый сосед?! - раздаётся сзади.
Только дядя Петя Чернышов может так ко мне обращаться.
- Отправили за свежим хлебом, - жалуется он, ковыряя ключом в замке. - И велели не отвлекать их от создания величайшего творения на Земле - салата "Цезарь". Ты пробовал "Цезарь"?
- Неа.
- Значит, сегодня попробуем. Девчонки! Дед Мороз пришел со своим внуком Снегурёнком!
Аринка выбегает в прихожую и смеётся. На ней такое красивое платье, что у меня захватывает дух. Дядя Петя протягивает ей пакет с хлебом, а я - тоже пакет. С тортом Черепаха, купленном в магазине,(надеюсь, не подведёт) и коробкой сока.
По тому, как вытягивается лицо Аринки, заглядывающей в пакет, понимаю - что-то не так. Внутри лежат... обглоданные кости...
- О нет, я перепутал мешок, простите! Мы просто подкармливаем собаку, которая у трубы живёт. Ну, знаете, там, где магазин "Улыбка"...
Бегу домой и пока возвращаюсь, неотрывно смотрю в пакет, чтобы Черепаха снова куда-нибудь не уползла.
Долго вытираю о коврик ноги. Глупо конечно - пришел в приличном свитере и брюках со стрелками, а на ногах - домашние тапки. Не обувать же ботинки или валенки, чтобы два шага пройти.
Из зала не раздаются вопли и хохот, и я беспокоюсь - не съел ли Тарас всё угощение? Я, конечно, перекусил дома, но здесь витают такие ароматы.
На диване, креслах и стульях сидят разные улыбчивые люди. Аринка представляет мне каждого. Потом мы садимся за стол рядом с дядей Петей. Я верчу головой и даже заглядываю под стол. Куда же он подевался? Опять каверзу затеял? Или... Или Тарас не "все свои"?
Мне нравится сидеть за этим столом рядом с Аринкой, смотреть на приятных людей, нравится квартира, пусть даже мебель еще не расставлена по местам и стоит, где попало.
- Очень рада, что вы собрались, - говорит мама Арины. - Да, нам еще далеко до совершенства и телевизор живёт на стиральной машине, а книги оккупировали холодильник. Почему-то. Но сейчас вы покушаете, наберётесь сил и поможете нам всё исправить! Приятного аппетита!
Так вот зачем нужно отмечать новоселье! Все смеются и принимаются за еду. Аринка подкладывает мне салат, котлеты, придвигает чашку с канапе - маленькими бутербродами. А я замечаю, какая у неё красивая прическа и рассматриваю переплетения волос вместо того, чтобы есть.
- Не вкусно? - спрашивает она, и я хватаюсь за ложку.
Очень вкусно, очень-очень вкусно! Может, я выгляжу как голодный дурак и надо бы поумерить пыл... Но котлеты быстро остывают, а курица требует дегустации, и всё остальное.
- Жених твой звонил, - сообщает дядя Петя, возвращаясь из кухни с салфетками.
Я краснею и вглядываюсь в цветочек на дне тарелки. Аринка тоже краснеет и с вызовом произносит:
- И ничего не жених. Я, может, вообще, больше голубоглазых блондинов люблю.
Все хохочут, а моё сердце ухает вниз, а писклявый голос где-то внутри желудка вопит: - А конопушки? Если у него есть конопушки, это ничего?
После еды меня знакомят с попугаем Кешей, желтеньким с белой грудкой, совсем не похожим на гриб. Официально представляют японскому зайцу, сидящему на подоконнике. Я решаю показать зайцу его историческую родину и прошу у Арины атлас или энциклопедию. И по тому, как она с улыбкой разглядывает мои щеки, пока я читаю вслух, догадываюсь, что против конопушек она ничего не имеет тоже.