Аннотация: О необычном способе знакомства с новыми соседями. Участник лонгмоба "Смех продлевает жизнь".
***
Мы с Любой давно уже не школьницы, а вполне себе взрослые дамы, однако при встрече обожаем подурачиться. А с учётом того, что живём мы в одном подъезде, это нам удаётся довольно часто. Когда Люба, возвращаясь с работы, поднимается к себе на пятый этаж, я жду её на своём четвёртом, чтобы, выскочив из-за угла, преградить ей дорогу с воинственным криком: "No pasaran!". Люба не пугается - скорчив рожицу, покажет язык и легонько ущипнёт. Ну, и я в свою очередь не удивляюсь, когда Люба внезапно появляется из-за угла и преграждает мне путь. И тоже щипаюсь и показываю язык. Полька, соседка с седьмого этажа, которую мы все между собой за вредность зовём Шапокляк, говорит, что мы дурью маемся, что пора взрослеть. Зато сама ходит взрослее некуда - вечно хмурая, недовольная всем и всеми. Нет уж, спасибо, нам с Любой как-то не хочется!
Впрочем, особое неудовольствие Шапокляк вызываем отнюдь не мы. Зинаида Сергеевна, живущая этажом выше Польки, недавно сдала квартиру одному немолодому кавказцу. Не то чеченец, не то ингуш, зовут Аюбом.
- Понаехали тут всякие! - возмущалась Шапокляк. - Они же нас, русских, вон как ненавидят! Зарежет нас всех этот Аюб (или как его там?) - и глазом не моргнёт! У них же так принято!
А вид у этого кавказца, пожалуй, и впрямь суровый, да и угрюмый он какой-то, необщительный. Так что бояться его у нас и впрямь была причина.
Зачем мы с Любой дурачимся, спросите? Наверное, сказывается ностальгия по беззаботным школьным годам, которые уже к нам не вернутся. Вот и компенсируем это как можем.
Этот день начинался как обычно и закончится обещал так же. Пришла я с работы, зашла в подъезд, слышу сигнал домофона. Кажется, Люба. Прячусь за угол. Шаги постепенно приближаются.
- No pasaran! - кричу, выскакивая на лестничную клетку.
И тут же с ужасом обнаруживаю, что вместо бывшей одноклассницы передо мной стоит Аюб собственной персоной. Мамочки! Кажется, я пропала! Сейчас мне отрежут голову.
Что делать? Бежать? Не успею - кинжал запросто воткнётся мне в спину. Хоть этот кавказец и выглядит несколько ошеломлённым, но ведь сейчас опомнится. Невольно вспомнилась фраза Марка Аврелия: если смерть тебе улыбается, лучшее, что можно сделать - улыбнуться ей в ответ.
- Здравствуйте, - говорю растерянно.
А что мне ещё оставалось?
- Здравствуйте, - произносит в ответ Аюб.
Ладно, Анька, умирать - так весело, желательно с песней. Впрочем, нет, пою я не важнецки.
- Слышали стишок?
"Коммунисты не пройдут,
И фашисты не пройдут,
И работники реформы
С антирыночной платформы
Не пройдут!
Потому что городской водоканал
Всю улицу траншеей обкорнал".
- Честно говоря, не слышал, - суровое лицо кавказца тронула улыбка. - Но стих забавный!
В этот момент как раз появилась Люба. Увидев, как мы с Аюбом разговариваем о поэзии, явно удивилась.
- Здравствуйте!
- Приветик! - машу ей рукой.
Затем быстро прыгаю, преграждая ей дорогу:
- No pasaran!
Та, как обычно, показывает мне язык.
- Вредина! - говорю ей гаденьким голосом, вспоминая наши забавные школьные ссоры.
- От вредины слышу! - отвечает Люба мне в тон.
- Это мы так развлекаемся, - объясняю Аюбу, который смотрит на нас с удивлением.
- Интересные у вас развлечения!
- По школе соскучились.
Сосед понимающе кивнул.
- Ну ладно, счастливо, хорошего вечера!
- И вам хорошего вечера, весёлые барышни!
- Спасибо!
***
- Ну, Ань, ты даёшь! - сказала мне Люба тем же вечером, когда я по-соседски забежала к ней на чай. - Познакомилась, вижу, с новым соседом!
- Ох, да я как увидела, что это он... Думала, это последнее знакомство в моей жизни. Они ж, кавказцы...
- Да ладно, забей! Этот вроде адекватный... Ну, что, может, ещё варенья?
***
Что, спросите, было после этого? Да ничего особенного. С Любой по-прежнему развлекаемся шутками-прибаутками. Соседа нового больше не боимся. Да и Аюб, оказывается, только с виду такой суровый, а на самом деле человек добрый, душевный. У себя в Грозном был учителем французского. А необщительный такой потому, что жизнь у него выдалась сложная. Так что при встрече мы теперь друг друга тепло приветствуем. Для Польки-Шапокляк мы теперь чуть ли не нацпредатели. Хотя Аюб ей ничего плохого не сделал, в его присутствии она по-прежнему хмурится и смотрит исподлобья, и другим соседям говорит про него всякие гадости. Ну, что с неё возьмёшь - Шапокляк она и есть Шапокляк!