- Господин генерал, - голос адъютанта Ванштейна звучал взволнованно, а его лицо было бледным, как мел. - Все наши станции разгромлены, их защитники убиты или взяты в плен. Ещё есть информация, что эскадра адмирала Фарбера приближается к "Девятому валу". Учитывая имеющийся у нас арсенал оружия, шансы, что мы сумеем отбить атаку, фактически равны нулю. Сопротивление бессмысленно, господин генерал.
Сидевший за столом человек средних лет, в мундире, увешанном орденами, не дрогнул ни одним мускулом лица.
- Это всё? - спросил он с каменным спокойствием.
Адъютант в ответ не нашёл, что сказать, вместо этого молча смотрел на генерала, ожидая решения.
- Вот что, - твёрдо сказал генерал. - Я никуда не улечу и живым не сдамся, пусть даже к станции летят десять таких Фарберов. Так и передайте.
- Но...
- Никаких "но". Иосиф Кацман, никогда в жизни не сдавался, если кто-то об этом забыл. Не сдастся и теперь.
- Что нам прикажете делать, господин генерал?
- Улетайте как можно скорее. Это приказ.
Как только адъютант удалился из генеральского кабинета, Кацман достал из верхнего ящика стола колоду карт и, быстро перетасовав их, перевернул верхнюю. Пиковый туз. Несчастье, смерть. Надо же - прямо в точку!
Никогда Кацман не предавал значения карточным предсказаниям, хотя перед началом важных дел и любил вытащить карту наугад. И чем нелепее было предсказание, тем больше оно его развлекало.
Ладно, хватит гаданий. Решительным движением Кацман сгрёб колоду и небрежно засунул в ящик. Пора готовиться к бою. Последнему в его жизни.
Адъютант не преувеличивал, говоря о бессмысленности сопротивления. На днях земляне захватили "Филадельфию", защитники которой сдались в плен через пять минут после начала сражения. Чуть подольше продержался "Геркулес" - те выкинули белый флаг минут через семь. А через десять - вынесли останки главнокомандующего полковника Ярузского. Остальные станции либо сдались сразу, либо превратились в руины. И вот "Девятый вал" оставался последним оплотом, слабой надеждой марсиан, которая, по расчётам генерала Кацмана, через полчаса должна была исчезнуть с орбиты.
Через пару минут генерал был уже в кают-компании, где велел собраться всем, кто был на станции.
- Минут через двадцать земляне начнут штурм "Девятого вала", - сообщил он сразу после приветствия. - Я не хочу лишних человеческих жертв, поэтому те, кто не может (или не хочет) бороться до конца, должны покинуть станцию немедленно.
Никто из присутствующих не сдвинулся с места. Даже женщины: кухарка Эстер и фельдшер Сара - остались стоять на своих местах.
- А вам я приказываю улетать, - генерал строго посмотрел на обеих. - Женщинам на поле боя не место.
Кацман не ошибся - минут через двадцать звездолёты с флагами Земли были уже в пределах видимости. Марсиане, одетые в скафандры, заняли свои места у гравитационных пушек. У одной из них стоял сам генерал.
Первая ракета, выпущенная со звездолёта флагмана, разорвалась, не долетев до станции, сбитая пушечным снарядом. Вслед за ней посыпались новые, заставляя всё здание содрогаться. От такой тряски удержаться на ногах было невозможно. Кацман вместе со всеми лёг на пол и, держась за пушку, отстреливался, пытаясь попасть во вражеский звездолёт.
Попал! Вот ещё! Получай, гад! Ещё тебе, ещё! Вот тебе!
И вот ещё один корабль землян загорелся от меткого попадания снаряда.
Тем временем на место сражения устремились резервные звездолёты. Окружая "Девятый вал" тесным кольцом, они без устали палили из орудий. Над головами защитников бились стёкла иллюминаторов, сверху падали осколки крыши и стен. Среди адского грохота слышались крики и стоны раненых.
Самому Кацману осколком стекла пробило ногу. Даже не позволив себе вскрикнуть, он продолжал сражаться.
Сколько продолжался этот неравный бой, пожалуй, никто не мог бы сказать. Время то пролетало стремительно, как ракеты, то тянулось медленно, словно черепаха.
Огонь стремительно окутывал станцию, дым не давал ориентироваться в пространстве. Среди защитников "Девятого вала" назревала паника.
- Господин генерал, мы все сгорим!
- Несите канистры с водой, - распорядился Кацман. - Все, что есть.
Но несмотря на богатые запасы жидкости, остановить распространение пламени получалось плохо.
Тем временем корабли землян стали поочерёдно пристыковываться к станции, шлюз в которую был выбит залпом ракет. Генерал Кацман вместе с соратниками оставили пушки и устремились на нижний уровень. Послышались автоматные очереди.
Раненый в грудь, генерал одной рукой ухватился за чудом уцелевшую стену, другой же держал автомат, продолжая отстреливаться от врагов. Но сражённый следующим выстрелом, упал на пол.
Генерал был ещё жив, когда лейтенант Минц и рядовой Мительман отнесли его в кабинет и посадили в кресло. Сами же вернулись обратно, чтобы, нет, не дать отпор врагу, об этом уже не могло быть и речи. Тут можно было либо погибнуть, как герои, либо сдаться, чтобы сохранить жизнь.
"Погадать, что ли, на картах? - подумал Кацман. - В последний раз".
Холодеющей рукой достал он из ящика стола свою колоду, чуть потасовал и перевернул карту.
- Десятка червей, - прошептал он, прежде чем карты выпали у него из рук.
"Перемены к лучшему. Счастливое избавление от несчастий".
2680 год. Планета Марс. Одна из центральных улиц столичного города Нью-Израэль. С неба, окрашенного в алые цвета, проглядывает из-за облаков маленькое солнце, отражаясь лучами от бронзовой статуи, стоящей на высоком пьедестале. Рядом со статуей - каменная стела с именами и датами.
Мальчишка лет семи-восьми с любопытством смотрит то на памятник, то на стелу, и тянет идущую рядом маму за рукав.
- Мам, смотри, наш сосед, дедушка Соломон! Герой Освободительной войны! Мам, а почему ему памятник - он ведь живой?
- Нет, Кеша, - возражает мать. - Это памятник не дедушке Соломону, а его отцу - Иосифу Кацману.
- Он тоже герой войны? - глаза Кеши загораются любопытством.
- Да, но не той, другой, которая была в двадцать пятом. А вот здесь, - указывает на гранитные плиты, - имена тех, кто вместе с ним защищал "Девятый вал".
Дома мать расскажет сыну о том, что первые марсиане прилетели с Земли, где их называли евреями. Спасаясь от антисемитского произвола своих правительств, они в 2351 году высадились на Марс, в то время представлявший собой пустыню из красного песка со скудными запасами кислорода. Семена растений, которые привезли с собой переселенцы, постепенно решили эти проблемы.
Лет через триста планету было уже не узнать. Там, где простиралась бескрайняя пустыня, постепенно выросли города. Тогда-то земляне, вспомнив, что именно они открыли Марс в далёком прошлом, решили, что планета должна принадлежать Земле. Марсиане, естественно, были против. И в декабре 2624 года началась Земляно-Марсианская война.
Расскажет мать и о поражении марсиан в этой войне, закончившейся зимой 2625 года, когда пал последний оплот - станция "Девятый вал", защитники которой отказались сдаться даже после гибели главнокомандующего. Расскажет и о многолетней оккупации Марса, которая за этим последовала. И только в 2649 году марсианам удалось отвоевать свою независимость.
Кеша и его мать уже не видели, как к памятнику бравой походкой подошёл старый ветеран, поклонился и тихо сказал: