Аннотация: Не надо желать зла другим людям - вернётся ведь бумерангом. Участвовала во внеконкурсе "Битвы на салфетках" 220 - тема "Избавление".
- Будь ты проклята! - кричала Люся, бросая скомканный лист мне в лицо. - И ты, и Алёна, и эта дрянь!
Люся и Алёна - мои подруги. Особа, упомянутая как "эта дрянь" - никто иная как украинская лётчица Надежда Савченко, имевшая неосторожность подписаться в письме своим именем и фамилией. Люся её терпеть не может, особенно после того, как в Донецке погиб её троюродный брат вместе с женой. С тех пор она мечтает о том дне, когда эту даму в военной форме повесят на ближайшей берёзе. Спросите: какого лешего я вздумала писать Надежде письма, а тем более показывать подруге её ответы? В том-то и дело, что не писала я ей. Мою поэму "Песнь о матросе Кириллове" отправила ей Алёна, с моего согласия. Впрочем, имелась в виду не конкретно Савченко, а вообще политзаключённые. Что ж, пусть читают - я не против. Просто Надежде моя поэма понравилась, и она решила об этом написать. Разве я виновата? Я только успела распечатать письмо, что переслала мне Алёна, как Люся пришла в гости. Она знала, что моего Колю только что забрали в армию, пришла по-дружески поддержать. Но увидела распечатку. И вместо поддержки - истерика, проклятия, хлопанье дверью.
А ведь раньше она такой не была. Сколько её знаю - пятый год уже, с тех пор, как познакомились на одном из поэтических вечеров. Оказалось, мы живём на соседних улицах. Так и стали подругами. Кто бы мог подумать, что поэтесса, у которой такие возвышенные стихи о любви и доброте...
Той же ночью мне приснился матрос Кириллов, чей шикарный образ я описала в своей поэме.
- Не унывай, Дарья! - сказал он мне. - Значит, такая подруга хорошая!
А что мне оставалось делать? Только страдать и бояться. Сначала я не особо-то и поверила в проклятие. Но когда после ссоры всю неделю были перебои с электричеством... Алёне досталось больше - её пятнадцатилетняя сестра Юля разбилась со своим парнем на мотоцикле. Изменилось ли что-то в жизни моей нежданной поклонницы, я сказать не могла, поскольку с ней не общаюсь. Но после Юлиной гибели я стала всерьёз бояться за своего мужа. Каждое утро просыпалась с навязчивой мыслью: жив ли Коленька? Вдруг сегодня мне придёт на него похоронка? И каждый раз, получая от него письмо о том, что в принципе с ним всё нормально, вздыхала с облегчением. Иногда я заходила в церковь - молилась, чтобы Господь уберёг раба Божьего Николая и избавил от напрасных страданий рабу Божью Дарью. Но если с первым Отец Небесный справлялся хорошо, то со вторым как-то не очень спешил. Знаю, что это плохо, но порой мне так хотелось заявиться к бывшей подружке и ударить её по лицу или наговорить ей гадостей по телефону. Но я к ней не приходила, не звонила. Даже поэтические вечера посещать перестала, опасаясь, что увижу на них Люсю. Когда же судьба случайно сталкивала нас на улице, старалась перейти на другую сторону.
А однажды приснился мне сон: стою я на палубе корабля - того самого, что описывала в своей "Песне о матросе Кириллове". На моей шее петлёй болтается засаленный корабельный канат, чёрный от жира и копоти.
- Режь! - говорит матрос Кириллов, протягивая мне нож.
Резать неудобно. Нож то и дело соскальзывает. Петля на шее медленно сжимается. Дышать становится всё труднее. На руках появляются мазоли.
- Не могу больше! - шепчу я, выбившись из сил.
Но в ответ слышу командный голос своего героя:
- Режь!
И я продолжаю пилить.
Наконец, с треском рвутся последние нити, и я пробуждаюсь.
Первый раз за много месяцев я проснулась без страха. Теперь я не сомневалась: Коля вернётся, обязательно вернётся! Обиды на Люсю уже тоже не было. Да и на кого обижаться? Подруги по имени Люся у меня давно уже нет. А поэтесса Людмила Санаева при всём желании уже меня не обидит, даже если будет проклинать меня с утра до вечера. Потому что обидеть могут только друзья.
Впервые после долгого перерыва я решилась пойти на поэтическую встречу. Товарищи по перу встретили меня приветливо, удивляясь, где я столько времени пропадала. Я сослалась на множество дел и отсутствия времени.
- Представляешь, какая неприятность! - сказал мне Серёжа, что всегда на таких вечерах брал на себя роль ведущего. - Санаева обещала сегодня стихи читать, да вот попала в больницу. Поскользнулась - сломала ногу...
Нельзя сказать, чтобы это известие вызвало у меня злобную радость, однако же промелькнула мысль: не надо желать зла другим людям. Вернётся ведь бумерангом.