Аннотация: Суровый, но справедливый. Опубликовано в газете "Тайная власть" Љ 4 2010 год.
Суд совести
Эх, славный вечерок выдался! Вот что значит гулять! На работе лезет к тебе эта тупорылая голытьба - зарплату им повышай. Дома - стареющая, обалдевшая от безделья жёнушка, просит то шубу, то колечко с бриллиантом. А здесь хорошо - вино, девки-куколки, и все тебе рады. Благо, денег предостаточно.
С трудом переставляя полуватные от дорогого вина ноги, Алексей Александрович подошёл к иномарке суперновой модели и попытался неверными пальцами открыть дверь. Сидевший на водительском сидении молодой человек спешно встал с места и подоспел на помощь хозяину.
- Куда везти? - услужливо поинтересовался он.
- Домой, - ответил Алексей Александрович.
Закрыв за ним дверь, Виктор прыгнул на место водителя и завёл мотор. Машина тут же тронулась с места, увозя прочь от борделя тучное тело Склодского, успешного предпринимателя, и его невзрачного двадцатилетнего шофёра.
Развалившись на заднем сидении, хозяин вскоре захрапел. Виктор же плавно вёл автомобиль по дороге, освещённой стоящими вдоль фонарями, неоновыми огнями реклам и красно-белыми фарами других машин - таких же полуночников.
Молодой человек казался спокойным, но никто, кроме, пожалуй, него самого, не подозревал, какая буря бушевала в его душе. Только его лицо, бледнее обычного, могло бы его выдать, но хозяин, по-видимому, ничего не заметил. А если и заметил, то тут же и забыл - что ему за дело до какого-то водителя?
"Главное - не дрогнуть, - думал Виктор. - Сделать это сейчас. Только бы не перепутать, чему меня учила бабушка Аня".
На мгновение ему показалось, будто среди ночной тьмы ему улыбается лицо той, которую он только что вспомнил. Улыбается ободряюще, словно хочет сказать: "Давай, Витюша, не подведи". А рядом - ласковое лицо бабушки Светы.
Бабушка Света... До шести лет Виктор никого так не любил, как её. Никого не было для него ближе и роднее, чем она. Когда он сказал первое слов, когда, встав на ноги, сделал первый шаг, бабушка неизменно была рядом. Каждое утро она отводила его в садик и вечером после работы забирала домой, где, накормив чем-нибудь вкусненьким, укладывала спать. В выходные бабушка водила его в парк или же брала с собой в гости.
А однажды она собрала его вещи в большую сумку, и поздно вечером они куда-то пошли. Потом ехали куда-то на поезде и утром следующего дня вышли в незнакомом городе. Там куда-то долго шли, пока не попали в дом бабушки Ани. Она приходилась бабушке Свете двоюродной сестрой. Ещё в молодости они из-за чего-то повздорили и до тех пор вообще не разговаривали. А через три дня бабушка Света умерла, и Витя остался с бабушкой Аней. Поначалу он дичился новой родственницы, но вскоре не просто привязался, а полюбил её всей душой.
Впрочем, не он один любил бабушку Аню. Редко какой день обходился без того, чтобы кто-нибудь заглянул в маленький домик. Многих Виктор так и не запомнил. Они то и дело спрашивали у неё совета: как вылечить больные ноги, как защититься от сглаза, как дочь замуж выдать. И каждому бабушка Аня давала советы, за которые многие потом возвращались, чтобы сказать "спасибо". Бывало, что приносили что-нибудь из еды, из вещей.
Да, бабушка Аня была колдуньей, но и она не могла сделать двух вещей: спасти бабушку Свету и вернуть Вите маму, которую он видел только на фотографиях. Не могла она и остаться, когда Витя просил - через семь лет она покинула этот мир, на прощание сказав внуку: "Помни, Витюша - только Бог может судить человека. И собственная совесть".
Огни реклам всё реже мелькали перед путниками. Встречных машин с каждой минутой становилось всё меньше, ровно как и попутных. Всё реже провожали их окна многоэтажных домов, и совсем скоро оживлённая автострада сменилась почти пустынной трассой, освещаемой двумя одинокими фарами.
Алексей Александрович сонно продрал глаза. Огляделся, пытаясь понять, где они находятся. Лес по обеим сторонам дороги - разве в Москве такое бывает? И ни одного домика. Нет, это уже наверняка не Москва.
- Ты куда меня завёз, придурок? - набросился он на водителя. - Я же ясно сказал - домой! Или ты совсем тю-тю?
Виктор же чуть заметно улыбнулся:
- Терпение, босс, терпение. Сейчас Вы всё узнаете.
Босс от возмущения аж подскочил:
- Ты чё, блин, совсем опух? Что ты мне тут фигню порешь? Вези меня домой! Живо! Уволю на хрен!
- Это Вы можете, - ответил Виктор, не снижая скорости.
Больше он ничего не говорил. Напрасно шеф орал, требуя повернуть назад, напрасно угрожал суровой расправой - водитель упрямо продолжал вести машину по курсу. Склодский уже начал пугаться:
- Слушай, поверни назад! Я заплачу втридорога, без базара.
Но обещание щедрой оплаты не произвело на молодого человека никакого впечатления.
- Слушай, может, договоримся, а?
Уф! Вроде бы сбрасывает скорость. Останавливается. Выходит из машины и открывает заднюю дверь.
Однако его вид, как показалось Склодскому, не обещал ничего хорошего - уж больно был угрожающим. В следующую минуту бизнесмен понял, что не ошибся - в руках Виктора заблестел нож. И не успел Склодский опомниться, как оружие оказалось около его горла.
- Вылезай, падла!
Алексей Александрович подчинился, с трудом переставляя ватные от страха ноги.
- Значит так, босс, - продолжал Виктор, настойчиво увлекая пленника в сторону леса. - Слушай внимательно. Торговаться я с тобой не собираюсь, деньги мне твои на фиг не нужны. Но я хочу, чтобы ты вспомнил Бекетову.
- Кого, кого?
- Бекетову Марию Александровну.
- Я... я её не знаю, - пролепетал Склодский заплетающимся языком.
- Она работала на тебя в двухтысячном. Менеджер по пиару. Двадцать лет назад. Ты знал, что она беременна, знал. И всё равно заставлял её пахать, как лошадь.
Машка? О ней, что ли, говорит Виктор? Память у Склодского медленно пробуждалась. Двадцать лет назад. Бекетова. Да, такая у неё была фамилия. Незамужняя, жила с матерью. Встречалась, правда, с одним субъектом, а когда залетела от него, тот смылся в неизвестном направлении.
Машка эта с каждым месяцем всё больше жаловалась, что устаёт. Хотела уйти в декрет, но Склодский не позволял, пригрозил, что уволит, если не будет работать. Она мать-одиночка, так что деваться ей было некуда - пришлось вкалывать. Фирма - это тебе не благотворительная организация, хочешь удержаться - работай. И Машка работала.
А в один прекрасный день она подложила шефу свинью - умерла при родах. Секретарша (сексуальная, с ножками от ушей - просто конфетка!) рассказывала, что эта Бекетова не доносила ребёнка - родился семимесячным. Недоноска врачи спасли, а вот Машку не удалось. Её матушка ещё приходила на фирму - грозилась в суд подать. Но в бухгалтерии сидят умные люди - подделали бумаги так, будто Машка всё это время была в декрете. Мамашке ейной крыть было нечем - оставалось хлопнуть дверью и пожелать: чтоб тебя разорвало!
Минуточку! А откуда молодой водитель её знает? Небось, когда Машка копыта отбрасывала, он ещё только на свет народился... На свет народился! Склодского вдруг осенила страшная догадка. Не для того завёз его Виктор, чтоб ограбить. Он завёз, чтобы за матушку прирезать.
- Я бы мог тебя прирезать, - сказал Виктор, словно прочитав его мысли. - Но пусть тебя судит собственная совесть.
С этими словами он убрал нож от горла шефа. Тот вздохнул с облегчением. Уф, напугал, падла! Слава тебе, Господи, жив остался! Только брюки мокрые. Ну да чёрт с ними - дома постирают.
Виктор тем временем принялся что-то шептать и вдруг, достав из кармана куртки маленький пакетик (уж не ширкнуться ли думает?), разорвал его. Оттуда посыпался какой-то серый порошок, чем-то напоминающий цемент.
Вдруг серая куча задрожала и стала складываться в причудливые формы. Склодский, как завороженный, смотрел, как из этой сыпучей массы вырисовываются какие-то неведомые существа. Первые, маленькие, хилые на вид, были похожи на ангелов: все белые, с золотистыми волосами, с крылышками, над головой у каждого по нимбу. Вторые были совсем жуткие. Огромные, здоровые лбы, они напоминали не то чертей, не то монстров из фильма ужасов. Или, может, и тех и других сразу.
- Что это? - прошептал Склодский, пятясь назад.
- Это твоя совесть, - объяснил Виктор. - Что, не ожидал? Ангелы - это твои добродетели, а демоны - твои пороки. Они и решат, будешь ты жить или подохнешь.
Только он успел этот сказать, как ангелы и демоны слетелись в жаркой битве. В битве не на жизнь, а на смерть.
Алексей Александрович с ужасом наблюдал, как от ангелочков во все стороны летят перья, как падают на землю клока золотистых локонов, как по траве катятся оторванные головки с нимбами. И с каждым погибшим ангелом надежды становилось всё меньше.
Наконец, демоны одержали победу - перебили всех до единого и медленными шагами стали приближаться к Склодскому. Неожиданно он явственно осознал, что они собираются с ним сделать. Подгоняемый ужасом, он сорвался с места и со всех ног помчался к машине. Но демоны оказались проворнее...
За лесом поднималась заря. Где-то запел петух, а Виктор всё ещё неподвижно стоял у дороги, не обращая внимания на утренний холодок. Наконец, он сдвинулся с места, подошёл к багажнику и вытащил оттуда лопату. Ему ещё предстояло вырыть яму и собрать кровавые ошмётки бывшего работодателя, разбросанные вдоль трассы.