Мы были знакомы с первого класса. Девочка в школьном платьице с белым фартучком, с длинной и толстой косой, перевязанной гофрированный бантом - стоит во втором ряду, пятая справа. Я же, невзрачная серая мышка с двумя тоненькими хвостиками, стою сзади, чуть в стороне. Посмотришь - и сразу станет ясно, кто в классе будущий изгой.
А вот фотография нашего выпуска. На нас давно уже нет школьных форм, и девочки одеты кто как: одни в белых блузках с чёрными юбками, другие в платьях, третьи - в джинсах со стразами. Здесь я уже не такая серенькая, стою в платье в горошек, и волосы у меня короткие, завитые в локоны специально для такого случая. Но опять я с краю. Она же, с длинными распущенными волосами, снова стоит в середине. Она, Таня Яшина, или просто Татьяша. Хотя, по правде сказать, она давно уже не Яшина, а Зимина. Однако школьное прозвище привязалось к ней накрепко.
Мы никогда не были близкими подругами, но сказать - лютыми врагами - было бы неверно. Обижала она меня не больше, чем другие одноклассники, да и то, я думаю, не потому, что действительно невзлюбила, а для того, чтобы быть как все. После окончания школы мы тоже не стали подругами, но связь поддерживали. В таком маленьком городке, как Ярцево, нет-нет да и встретишь кого-нибудь, с кем вместе учился. Ну, а там: привет, как дела? Между прочим, вспомните и про других одноклассников: прикинь, я его вчера видел, ну и как он? Поэтому неудивительно, что о Татьяшиной жизни я знала многое. Знала, что она вышла замуж за Кольку Зимина из параллельного класса, а через год они развелись. Почему, не знаю. Одни говорили, что муженёк стал от неё гулять, другие, наоборот, уверены, что это она ему изменила.
В институт Татьяша не поступила - пошла работать продавщицей. Сначала работала в продуктовом магазине, но после скандала с женой начальника уволилась и пошла работать в газетный киоск. Никто, правда, не знает, в самом ли деле Татьяша спала с боссом, или это ревнивая жена зазря на неё налетела, но через пару месяцев она сделала аборт.
Татьяша о моей жизни, к слову сказать, тоже знала многое. Я тоже не получила высшего образования и пошла работать в больницу санитаркой, где и познакомилась с будущим мужем. Павлика тогда угораздило поскользнуться и упасть - да так неудачно, что сломал ногу. Я вышла за него без особой любви. С одной стороны, была чисто женская боязнь одиночества, с другой - уважение и восхищение. Павлик уже тогда работал в местной оппозиционной газете, и ему частенько приходилось ездить в Чечню. Оттуда он привозил такие материалы, за которые не только тамошние боевики, но и наши военные чины готовы были оторвать ему голову, а так называемые патриоты, кричащие, что всех чеченцев надо в порошок стереть, с большим удовольствием устроили бы Павлику суд Линча. Такого не показывают по телевизору, а по радио это можно услышать разве что на волнах типа "Свободы". Поэтому неудивительно, что в моих глазах Павлик был героем, и то, что я стала его женой, мне очень льстило. Но вскоре я поняла, что люблю не героя. Я люблю Павлика. И любила бы даже если бы он не был отважным журналистом, потому что... Просто потому, что он есть.
- Ты слышала, Лилька, Сонькин опять ушёл в запой. Месяц держался, а потом вот опять... Сонька уже говорит: послала бы его ко всем чертям, да он тогда совсем опустится. Вчера вон...
- Мне, пожалуйста, "Лизу", - прервала Татьяшу подошедшая к ларьку женщина в клетчатой юбке, выглядывавшей из-под серого пальто.
Я тотчас же отошла в сторонку, пропустив покупательницу к окошку, куда он протянула, вынув из кармана, звонкую мелочь.
Татьяша взяла деньги в руки и задвигалась по узкому пространству своего рабочего места, со всех сторон заставленного глянцевыми и матовыми обложками журналов, газет, детективов Донцовой, а также всякими канцелярскими мелочами. Наконец, найдя нужный журнал, она протянула его покупательнице, которая, бросив "Спасибо" - стала быстро удаляться по своим делам.
- Вот так! - довольно проговорила Татьяша. - Вместо двойки дала пятёрку.
- Ладно, сейчас догоню - скажу.
- Ты что? - оборвала меня бывшая одноклассница. - Так, дорогая моя, деньги зарабатывают.
- Но это как-то...
- Да какая разница: честно - нечестно. Это раньше было, а сейчас каждый вертится, как может.
- Павлик мой не вертится, - возразила я. - Он честно работает.
И это сущая правда. Ему не раз предлагали деньги за то, чтобы какой-то материал не попал в прессу, или, напротив, за "подленький репортаж", как он сам их называет. Но представить моего мужа берущим взятку я бы, пожалуй, не смогла даже в самых изощрённых фантазиях. Скорей поверю, что я гуманоид с Марса.
- Потому, - ответила Татьяша, - вы и живёте на три копейки. А ещё сиди и думай: как бы его за честность не прибили. И тебя вместе с ним.
Признаться честно: временами мне приходила в голову такая мысль. Но я надеюсь на милость Господа, верю, что Он не допустит самого худшего, что убережёт моего Павлика. Он ведь знает, как я его люблю!
Но Татьяше я всего этого не сказала - всё равно ведь не поймёт. Поэтому мы скоренько распрощались, и я пошла домой. Скоро мой муж вернётся с работы - надо приготовить ужин.
Ровно через неделю на том же месте Татьяша вновь поведала мне о личной жизни бывших одноклассников. Кто-то думает жениться, кто-то, наоборот, разводится, у кого-то ребёнок незапланированный, кто-то гуляет налево от своей второй половинки. Реальные факты смешивались с предположениями, отчего получались просто-таки детективные истории.
- Этот как услышал - слинял, только его и видели. Ну, а Машке куда этот ребёнок? Мамка говорит: делай аборт - а эта ни в какую. Прокормлю, говорит, на ноги поставлю. Ну, не дура ли?
Совершенно неожиданно для себя я ответила:
- Нет.
- Ой, Лилька, многого ты в жизни не понимаешь! Ну, будет она горбатиться на трёх работах (да и то если найдёт), будет кормить своего выродка, так и останется одна. Кто её возьмёт?
- Тот, кто полюбит.
- Так мужикам и нужны чужие дети! Они и своих-то бросают, а тут чужой.
Эту мысль я тоже вполне допускала, но назвать Машу дурой язык не поворачивался. Можно ли назвать так женщину, которая ценит своё счастье - иметь детей? Счастье, которое мне недоступно.
Но не успела я ничего ей ответить, как к киоску подошла пожилая дама в чёрном пальто.
- Мне, пожалуйста, "Шесть соток", "Мой прекрасный сад"... А "Люблю готовить" у Вас новая?
- Да, только вчера вышел.
- Давайте тогда и "Люблю готовить".
Когда Татьяша выложила требуемое, покупательница дала ей деньги. Пересчитав их, Татьяша вернула даме пятидесятирублёвую купюру.
- Здесь край оторван, - объяснила она. - Мы такие не принимаем.
- Так Вы же сами мне её дали, - запротестовала покупательница. - Два дня назад, когда я у Вас покупала...
- Знаете что! Не говорите глупостей!
С этими словами спокойная прежде Татьяша сгребла журналы в кучу и, отодвинув в сторону, швырнула даме её деньги.
Несостоявшаяся покупательница пришла в ярость.
- Ах ты стерва! - заорала она на Татьяшу. - Значит, нарочно всучила, дрянь! Дурочку нашла!
Взяв деньги обратно, она порвала злосчастную пятидесятку и швырнула Татьяше в лицо.
- Чтоб ты, сколько у других отняла, столько же своего потеряла! - бросила она на прощание, прежде чем удалиться восвояси.
- Истеричка, - выдала Татьяша краткую характеристику скорее мне, чем той даме, ибо последняя была уже далеко.
Может, в тот момент мне следовало ей что-то сказать, а может, и не следовало - не знаю. Но я предпочла распрощаться и пойти домой. Как жаль, что Павлик был тогда в очередной командировке, и мне не надо было готовить ему!
Если Вы, мой читатель, думаете, что проклятие, как по мановению волшебной палочки злого мага, тут же сбылось, и на следующий день Татьяша потеряла всё, что имела, то Вы глубоко заблуждаетесь. Судя по её разговорам, судя по тому, что рассказывали о ней наши общие знакомые и бывшие одноклассники, всё у неё шло как всегда. А в чём-то даже и повезло. Рассказывали, что на её пути неожиданно появился командированный москвич, холостой, обаятельный, и почти сразу "запал" на неё.
Татьяша, отродясь не будучи дурочкой, старалась не упустить своего шанса. Ещё бы! Кто же откажется вырваться, наконец, из этой дыры да прямиком в столицу? А там тебе и квартира готовая, и прописка, и работа, где платят в разы больше, чем здесь. Ну, а любовь - это уже дело десятое.
Надо ли говорить, что Татьяша поставила себе целью "окрутить" этого москвича? И судя по всему, ей это удавалось. Всё чаще он кидал на неё недвусмысленные взгляды. Кажется, он действительно верил в то, что не безразличен ей. А хитроумный мозг Татьяши тем временем разрабатывал план - пригласить его домой, напоить вином и после бурной ночи забеременеть. Тогда он, в силу своей порядочности, никуда не денется и просто обязан будет на ней жениться. Правда, последнее я узнала уже позже...
Суббота, выходной. Муж в командировке. Я дома одна - позавтракала, помыла посуду и уже собралась замачивать бельё для стирки, как вдруг звонок в дверь прервал моё уединение.
"Кто это? - подумала я. - Ленка, наверное, соседка".
Пошла открывать. К моей неожиданности, на пороге стояла Татьяша. Татьяша, которая ни разу до этого ко мне не заходила. Растрёпанная, вся в слезах, словно её только что постигла тяжёлая утрата.
- Тань, что случилось? - спросила я.
- Ой, Лиль, ну какая же сволочь! Козёл, скотина...
- Всё вытащил, представляешь! - закончила Татьяша свой печальный рассказ, когда мы вдвоём пили чай на кухне под звуки не выключенного радио. - И телевизор, и магнитолу, и машинку стиральную... Ясно, что подсыпал чего-то. Чтоб ему пусто было!
Я как могла утешала бывшую одноклассницу, советовала в милицию написать, хотя ни я, ни Татьяша особо не надеялись, что наша доблестная милиция будет искать какого-то афериста. Павлику моему не единожды приходилось расследовать случаи, когда хранители правопорядка не только не защищали граждан, но и активно их обижали. Куда проще, разгоняя очередной митинг, бить дубинками безоружных людей, чем искать настоящих преступников. Но всё же, советуя ей написать заявление, я на что-то надеялась. Впрочем, Татьяша тоже не возражала против того, чтобы "сдать ментам этого гада".
- Ну, за что мне это? За что? - жаловалась она мне. - Почему это случилось именно со мной?
За что? Почему? Совершенно неожиданно мне вдруг вспомнилось проклятие той покупательницы, что бросила ей в лицо порванную пятидесятку.
- Может быть, - высказала я появившуюся мысль, - это из-за той дамы? Ну, с которой у вас из-за пятидесятки скандал вышел.
- Ну да, да, конечно! - съязвила Татьяша. - Сейчас ты скажешь, что это меня Бог наказал за то, что покупателей обсчитываю. Только вот бизнесмены, политики - они ж воруют куда больше - и ничего - их Бог почему-то не наказывает, а простую продавщицу - пожалуйста. Они вон награбили - и живут припеваючи. А что им станется?
С этими словами Татьяша безнадёжно вздохнула. А вернее сказать, только приготовилась это сделать.
"... Вчера в девятнадцать часов у подъезда собственного дома был убит предприниматель Георгий Захаров. Убийца выстрелил в упор три раза, после чего скрылся. От полученных ран Захаров скончался на месте..."
Вздох так и застрял в горле Татьяши. Медленно подняв глаза, она поставила свою чашку на место и выразительно посмотрела на меня. Я - на неё. Так мы, ни слова не говоря, смотрели друг на друга, не отрываясь, где-то с полминуты, пока, наконец, Татьяша не сказала: