"Дело четырёх" - Замоскворецкий суд, 19.05.2014 г.
В Замоскворецком суде с 14.00 проходило очередное слушание по "делу четырёх". На скамье подсудимых за решёткой сидели трое: Илья Гущин, Александр Марголин и Алексей Гаскаров. Четвёртая фигурантка - Елена Кохтарева - находилась за пределами решётки, рядом с адвокатами.
Скамейки для слушателей располагались в задней части зала - у стены. В передних рядах разместились двое потерпевших - Беловодский и Моисеев, а также родственники подсудимых, а в заднем - все остальные, в том числе и я. Вела процесс Сусина, со стороны обвинения выступала прокурор Костюк (прокурор Стрекалова отсутствовала), со стороны защиты - адвокаты Панченко, Гиндзи (надеюсь, правильно услышала фамилию), Мирошниченко и Акимов (адвокат Рачковский отсутствовал).
Сначала допрашивали свидетеля Романа Касимова, предварительно взяв с него подписку, что он ознакомлен с ответственность за дачу заведомо ложных показаний, и разъяснив, что он имеет право не свидетельствовать против себя и своих близких. Подробная запись его допроса имеется в аудиоформате. Правда, из-за того, что сосед справа непрерывно что-то печатал на ноутбуке, сам процесс может быть хуже слышно. Сначала вопросы задавали обвиняемые. Больше всех - Гаскаров. Кохтарева за всё время заседания не сказала ни слова. Также хочу заметить, что судья не всегда удовлетворяла ходатайство прокурора о снятии того или иного вопроса. Свидетель рассказывал, что получил приказ о задержании человека, который скрывал своё лицо. Когда он подошёл к человеку, чтобы его задержать, тот начал убегать, и поэтому он за ним погнался.
Примечательно, что свидетель утверждал, что слышал со стороны участников митинга 6 мая 2012 года призывы к массовым беспорядкам, но не мог вспомнить ни одного лозунга, свидетельствовавшего об этом. В самом начале на вопросы, знаком ли ему кто-нибудь из подсудимых, и есть ли у него основания кого-то из них оговаривать, Касимов ответил отрицательно.
После вопросы задавали потерпевшему Моисееву, командиру роты, с которого также взяли подписку. Он вспомнил, что участники митинга выкрикивали в адрес сотрудников полиции: "Путинские выкормыши".
Сам он утверждал, что его пытались ударить в лицо, но он увернулся, поэтому его ударили по шлему.
В какой-то момент аудиозапись обрывается из-за нехватки памяти смартфона. Поэтому я стала быстро записывать ручкой в тетради то, что смогла записать.
Гаскаров спросил: "Когда в первый раз Вы увидели, что кто-то из толпы стал кидать асфальт?".
Моисеев сказал, что момент назвать не может.
Далее не буду цитировать вопросов Гаскарова - потому как я записывала только ответы потерпевшего.
Моисеев утверждал, что после того, как прорвали полицейское оцепление, цепочка восстановилась за 30 секунд. После он слышал, как полицейские требовали через мегафон не создавать давку. Видел, что люди отказывались подчиниться.
Вопрос: когда наступило успокоение? Ответ: успокоения не наблюдал. После прорыва цепочки сопротивления сотрудникам полиции не прекращались.
Спрашивал Гаскаров и о фактах применения силы к тем сотрудникам полиции, которые не проводили задержания. Моисеев ответил, что таковые были.
Вопрос: были ли на сотрудниках полиции нагрудные значки с номером. Ответ: не могу сказать.
Потом Гаскаров попросил локализовать территорию, на которой происходили волнения. Моисеев ответил, что это была вся территория от ограждения у кинотеатра "Ударник" до самого сквера Репина.
Далее вопросы начал задавать Марголин. Он спрашивал про время прорыва цепочки. Точное время Моисеев назвать не смог, но сказал: было светло.
Слышал ли он, что митинг закончен? Ответил, что был далеко, вспомнить не может.
На вопрос, видел ли он факты уничтожения имущества, Моисеев сказал, что со стороны митингующих летели куски асфальта, что переворачивали туалетные кабинки, переносили их с места на место. Вопрос: видел ли он, чтобы был повреждён хоть один биотуалет. Прокурор попросила снять этот вопрос, т.к. потерпевший не специалист по биотуалетам. Судья вопрос сняла.
Марголин спрашивал, видел ли он, чтобы были поджоги. Потерпевший сказал, что поджигали с помощью фаеров баннеры и растяжки.
На вопрос о применении физической силы и спецсредств он ответил: спецсредств не имел, при ликвидации прорыва физической силы не применял.
Вопрос: что было на Вас надето? Ответ: форма со знаками отличия и чёрный берет.
Вопрос: добежали ли те, кто прорвал цепочку, до конца сквера Репина? Моисеев ответил, что, наверное, нет.
Какие требования звучали к митингующим? Прекратить противоправные действия.
Также потерпевший заявил, что видел несколько раз всполохи огня, летящую со стороны митингующих бутылку с зажигательной смесью.
Абмундирование группы задержания (или группы защиты, за точность не ручаюсь), по словам потерпевшего, не имело каких-то особенных отличий. Дополнительными средствами были шлем и бронежилет (у кого - записать не успела). Каких-либо индивидуализирующих признаков (таких, которые, по словам Марголина, позволяли бы отличить Иванова от Петрова) не было.
Гущин задал вопрос: сами ли принимали решение о задержаниях или получили приказ? Моисеев ответил, что должен был только содействовать.
Далее вопросы задавала сторона защиты. Гиндзи спросил: в качестве кого был в тот день на Болотной площади Ваш подчинённый Ибатулин? Ответ: в группе задержания. Также, по словам потерпевшего, эта группа снабжалась резиновыми палками.
Вопрос: сколько камней летело со стороны митингующих? Ответ: насчёт камней сказать не могу - летело большое количество разных предметов, и их было больше сотни. Вопрос: летела ли обувь? Ответ: обувь в мою сторону кидали. Точное количество назвать не могу, потому как прошло более 2-х лет. Количество камней считал по своим ощущениям. Сколько летело деревянных древок - не знаю. Зажженных фаеров видел больше десятка. Были ли дымовые шашки - не знаю, но видел большое количество дыма.
Какие противоправные действия осуществлялись, кроме уже названных? Расцепляли цепочки металлических барьеров, ломали. Сам находился недалеко от цепочки. Видел больше десятка пострадавших сотрудников полиции.
На вопрос, пострадал ли из его подразделения ещё кто-нибудь, кроме Ибатулина, Моисеев ответил, что больше никто. В его роте всего 75 человек.
Также потерпевший отметил факт выдвижения полицейских в сторону групп задержания и помощи им. Периодически выдвигался в сторону митингующих без специальной экипировки.
Мирошниченко спросил об источниках летящих кусков асфальта. Моисеев ответил, что видел повреждённый асфальт, куски отсутствующего асфальта на проезжей части. Их было несколько квадратных метров.
Далее был задан вопрос, видел ли потерпевший, как сотрудники полиции применяли к митингующим резиновые палки. Ответа я не разобрала.
Потом прокурор задал вопрос о наличии в группе Ибатулина нагрудных знаков, служебных удостоверений. Моисеев сказал, что удостоверения были.
Потом он сказал, что не мог видеть всю набережную. Сцену видел, но она была далеко.
Гаскаров стал задавать уточняющие вопросы насчёт фаеров, не мог ли потерпевший перепутать их с дымовухой (кажется, это слово он употребил). Моисеев ответил, что фаер - это пиротехническое средство с надписью на ценнике, и вроде так он различает, что это они.
Вопрос: видел ли в толпе демонстрантов ярко-красные или ярко-зелёные огни. Ответ: видел всполохи.
На вопрос: летели ли камни и другие предметы со стороны демонстрантов до момента помощи группе задержания, Моисеев ответил положительно.
Видел ли замену на ОМОН? Нет.
Видел ли постоянное нахождение в контакте с демонстрантами сотрудников полиции без экипировки во время всего волнения? Нет, они были не в постоянном контакте.
Марголин спросил, видел ли потерпевший фаеры со стороны сотрудников полиции. Ответ - нет.
Далее судья спросила, желает ли Моисеев участвовать в прениях. Он заявил, что не желает. Желает ли он освободиться от дальнейшего участия в судебных заседаниях по этому делу? Моисеев ответил положительно.
Следующим допрашиваемым потерпевшим был Беловодский. Он также расписался, что ознакомлен с ответственностью за дачу заведомо ложных показаний. Ответа на вопрос, знаком ли он с кем-нибудь из подсудимых, признаюсь, я так и не поняла.
Я заметила, что Беловодский был одет в чёрную форму с надписью на спине "Полиция".
Он быстро рассказывал о том, где был 6 мая 2012 года, что видел, и какие действия предпринимал. Судья неоднократно просила его говорить не так быстро, делать паузы, мотивируя тем, что не успевает записывать. Я тоже далеко не всегда поспевала за его речью. Но из его рассказов я поняла, что сначала у него по плану был парад на Красной площади, потом его передислоцировали к Калужской, чтобы обеспечить шествие до Болотной площади. Средств защиты у него не было, надет был на нём чёрный берет. Также он утверждал, что уговаривал участников проходить к месту проведения митинга, что группа людей с флагами чёрно-красного цвета отказывалась это делать, участники говорили, что их туда не пускают, а он не верил. Рассказывал также, что демонстранты выкрикивли лозунги: "Россия без Путина!" и "На Кремль!". Видел также, что размахивали кулаками, но нанесения ударов не видел.
Когда цепочка из полицейских расшатывалась, стал помогать её укреплять. Сказал сразу, что на вопросы, сколько чего было, он ответить не может, потому что в такой психологически сложной ситуации просто не до этого. Рассказывал также, как успокаивал растерянную и подавленную сотрудницу Марину, что работает по гражданке. Видел, как загорелся человек. Видел, как кусок асфальта попал человеку в плечо.
От кого поступила команда задержания - не помнит. Задерживали самых активных граждан. Какой-либо суперагрессии со стороны граждан не замечал.
Рассказывал также, что женщина примерно лет 45-50 кричала: чего вы его слушаете, он такой же, как все! После этого его прихватили сзади ребята в цепочке, парень схватил его за плечо, разорвали рукав, оторвали погон. Беловодский утверждал, что периодически брал мегафон и обращался к группе граждан с требованием прекратить противоправные действия.
На вопрос, испытал ли он физическую боль, потерпевший ответил, что испытал, но синяков не было.
Также Беловодский сказал, что Ибатулин из его батальона, но 6 мая он работал по другому плану.
Со стороны подсудимых вопросов не последовало.
Защита (не помню точно, кто именно): почему митингующих не пропускали?
Беловодский ответил, что не знает, что слышал об этом только со слов митингующих.
Видел ли он, как сотрудники полиции применяли дубинки? Не видел.
Как определяли наиболее активных? Это те, кто кидали камни, набрасывались на полицейских, прорывали цепочки.
Защитник Гаскарова спросил, как именно сотрудники полиции укрепляли цепочки? Беловодский ответил, что резервные вставали, поддерживали впереди стоящих. Сотрудники полиции пытались остаться на месте.
Видел ли, как кто-то конкретно вырывает куски асфальта? Кого-то конкретного не видел, а вообще видел.
Гиндзи: почему Вы не надели бронежилет, когда увидели, что обстановка напряжённая?
Потерпевший назвал в качестве причины, что по первоначальному плану никаких средств защиты, кроме наручников, не предусматривалось, но план-то был изменён. Кроме того, подметил, что экипировка вызывает элемент агрессии.
На вопрос, не вызывают ли цепочки у граждан элемента агрессии, он ответил, что граждане были настроены агрессивно.
Далее Гаскаров стал задавать вопросы. Не видел ли он фактов применения насилия со стороны сотрудников полиции в отношении демонстрантов. Не видел. Видел ли факты нападения с нецензурной бранью на демонстрантов со стороны толпы полицейских? Вопрос отведён, т.к. подсудимый, по мнению судьи, оценивает действия сотрудников полиции.
Видел ли он, чтобы сотрудники ОМОНа врывались в толпу и сбивали с ног женщин? Не видел. Ломали ли руки при конвоировании задержанных? Судья отвела вопрос как некорректный.
Видел ли он препятствия для продвижения граждан к сцене, такие как войсковые цепочки, полностью перегораживающие проход. Не видел.
Далее последовал вопрос: наблюдал ли он, чтобы кому-то в толпе демонстрантов стало плохо? Беловодский ответил, что не видел, только слышал крики, что кому-то плохо. Мог ли выйти из оцепления человек, которому стало плохо? Мог, если он стоял рядом с полицейскими - его бы выпустили.
Где располагались полицейские с мегафонами? Ходили вдоль цепочки. Поднимали мегафоны или держали по низу? Не видел.
Потом Гаскаров спросил Беловодского, участвовал ли тот ранее в обеспечении безопасности на массовых мероприятиях. Потерпевший ответил положительно. Вопрос о том, участвовал ли в обеспечении безопасности на конкретном мероприятии в феврале, судья отвела. Кстати, были случаи, когда судья не успевала отвести какой-то вопрос, как Беловодский торопился на него отвечать.
Марголин спросил, высказывал ли Беловодский замечания своим сотрудникам после проведения митинга 6 мая. Тот ответил, что особых замечаний не было. Были ли тогда на полицейских нагрудные значки? Ответил: тогда - не помню, а сейчас в подразделении они точно имеются.
Когда участники говорили, что их не пускают на митинг? Где-то в 17.40-18.00.
В какую сторону им советовали идти? На Болотную, после прорыва - в сторону Каменного моста.
Видел ли уничтоженные туалеты? Не видел.
Оповещался ли объект задержания, что именно он задерживается? Предупреждались заранее в мегафон. Сам в задержаниях участия не принимал, но как задерживали - видел.
Что говорили в мегафон сотрудники полиции? Требовали прекратить противоправные действия. Звучали также просьбы разойтись.
Стояли ли КАМАЗы на Каменном мосту? Да, стояли.
Применялась ли сотрудниками полиции физическая сила к другим участникам митинга - не задержанным? Беловодский утверждал, что применялась к тем, кто мешал задержанию, окружали полицейских в кольцо. Применения к ним спецсредств не видел. Слышал ли, что митинг окончил? Ответил, что не помнит.
Слышал ли призывы к массовым беспорядкам? Слышал - "На Кремль!", "Россия без Путина!".
Гущин: куда направлялись те демонстранты, что прорвали оцепление?
Беловодский: не видел. Кто-то упал, кому-то оказывали помощь, кто-то был задержан.
Гаскаров попросил соотнести по численности группу провокаторов и тех, кто просто пришли на митинг. Беловодский ответил, что мирных участников было много. До десятка человек говорило, что митинга нет. Первая шеренга сзади не хотела идти, кричали: "На Кремль!".
Отличались ли они от основной группы? Можно ли сказать, что они были похожи на городских сумасшедших? Были ли у них на голове зимние шапки?
Такие вопросы со стороны Гаскарова вызвали в зале смех, после чего судья предупредила, что если ещё раз услышит смех, будет удалять из зала без предупреждения.
Беловодский ответил, что часть была совсем обычные люди, ничем не выделяющиеся, даже без особой агрессивности. Показались нормальными, рациональными.
В прениях участвовать этот потерпевший тоже не пожелал, и от дальнейшего участия в судебных заседаниях попросил освободить.
Закончилось заседания возражением адвоката на действия Сусиной в отношении ходатайства Марголина. По его словам, в апреле Марголин подал ходатайство о разъяснении обвинения, а Сусина его исказила, переиначила, будто он требует каких-то доказательств.
Судья спросила Марголина об этом ходатайстве. Тот в ответ заявил, что 24 апреля ходатайствовал в письменном виде, импровизировать сейчас не может. Также сказал, что желает узнать о своей роли в этом прорыве.
Прокурор возразила, что суть обвинения уже понятна.
Марголин сказал, что там говорится о каких-то неизвестных лицах, непонятно время прорыва и его личная роль.
Судья ответила, что для того и проводятся судебные заседания, чтобы это выяснить. Марголин попытался задать ей вопрос, но судья не позволила, сказала, что это против правил.
На этом заседание и закончилось. Следующее объявили 21 мая с 14.00.
Что касается моих личных впечатлений об этом процессе, то сравнивая с процессами по делу Удальцова и Развозжаева, на которых мне довелось присутствовать, могу сказать, что судья Сусина вела себя гораздо корректнее, чем судья Замашнюк. С её стороны я не заметила явных попыток унизить подсудимых, ровно как и постоянного перебивания стороны защиты. Также она вполне давала подсудимым возможность сформулировать вопросы.
Впрочем, издевательства над подсудимыми и их родственниками, возможно, всё-таки имели место. Сама я, правда, не наблюдала, но со слов матери Марголина слышала, будто пристав нарочно вставал между ней и её сыном, мешая им увидеть друг друга, и при этом смотрел прямо на неё. Но так как я к тому моменту уже покинула зал, сказать, кто где стоял и кто куда смотрел, не могу. Ровно как и утверждать, были ли действия судебного пристава умышленными или же он случайно оказывался там, где не надо.