Аннотация: О знакомстве с парнем сестры. Участник "Битвы на салфетках"-317.
На несогласованном митинге я оказалась совершенно случайно. Договорились с Ниной пойти в Сад Эрмитаж, однако до Сада я так и не дошла - проход к Петровке со стороны Страстного перекрыли сотрудники полиции. Толпа собралась на бульваре, и уже невозможно было различить, где тут участники митинга, а где просто прохожие.
- Не будем с ними цацкаться - хватаем всех, - услышала я, как один в форме Росгвардии сказал своему напарнику.
Мне бы тут свалить по-быстрому, пока не поздно, однако надежда хоть как-то отрезвить не в меру ретивых служак победила. Поэтому я подошла к росгвардейцам и сказала:
- А я зафиксировала ваши слова.
- Пройдёмте, - коротко бросил тот, который изъявил намерение хватать всех подряд.
- С какой стати? - возразила я. - Я ничего не нарушала.
Но никто меня и слушать не стал. Вдвоём они повалили меня на асфальт и потащили к припаркованному через дорогу автозаку.
***
Выпустили меня из отделения полиции около часа ночи - под протокол об административном правонарушении. Дома моего долгого отсутствия никто не заметил - родители были на даче, а Ира, сестра, гуляла со своим Вадиком. Говорит, парень просто потрясающий! Так что о своём злоключении я рассказала родным только на следующий день, не утаив и того, что мне в протоколе приписали участие в несанкционированном митинге, и за это меня, возможно, ждёт штраф или арест на пятнадцать суток.
***
- Мам, пап, Алён, знакомьтесь, это Вадик! - счастливая Ира буквально влетела в квартиру, держа за руку своего возлюбленного.
Сначала я подумала, что мои глаза меня обманывают. Росгвардеец, который тащил меня в автозак, собственной персоной явился ко мне домой. Первым моим побуждением было прогнать его прочь, но не хотелось обижать сестру. Однако последовать примеру родителей, которые твердили, что рады знакомству, я тоже не могла. Поэтому я просто сказала:
- Мы знакомы. Он меня задерживал на Страстном.
Далее последовала немая сцена, как у Гоголя в финале "Ревизора". У Иры так и вовсе глаза сделались круглыми от изумления.
Однако разговор за столом как-то не клеился. Родители вели себя сдержанно, не зная, как с этим Вадиком разговаривать - как с врагом старшей дочери или как с избранником младшей. Мне, понятное дело, говорить с ним было не о чем. А Ира сидела на редкость задумчивая и молчаливая.
После ужина молодые ушли в Ирину комнату. Признаться, я сначала не хотела оставлять сестру наедине с этим человеком. Но потом подумала: Ира уже взрослая, сама вправе решать, с кем встречаться.
Однако минут через пять из Ириной комнаты послышались крики:
- Дура набитая! Сама ни рыба ни мясо, а ещё чего-то выкобениваешься! И семейка у тебя ещё та! Папка - старый пердун, мамка - клуша толстозадая, а сеструха вообще под статьёй! Ну и оставайся одна, дура! К старости, может, поумнеешь, когда будешь выть и грызть подушку!
Затем Вадик пулей вылетел из комнаты. Рыжий Барсик едва успел увернуться от его ноги, а то бы и ему досталось.
- Тварь блохастая! Чтоб ты сдох! - крикнул он Барсику на прощание, прежде чем, хлопнув дверью, выбежать из квартиры.
Мы все кинулись к Ире: что произошло!
- Я сказала Вадику, что не хочу больше с ним встречаться. А он начал психовать...
А я невольно подумала: всё-таки хорошо, что меня тогда задержали! Пусть штрафуют, пусть арестовывают, главное - Бог уберёг мою сестру от ошибки.