Аннотация: Поведение человека, жизнь которого сделала резкий поворот в отрицательную сторону.
ЖИЗНЬ ИЗНУТРИ
( мой фитнес)
ХРОНИЧЕСКИЕ: ФИЗИЧЕСКИЙ НЕДОСТАТОК
ИЛИ ДУШЕВНОЕ РАССТРОЙСТВО ИЗ -ЗА
ОГРАНИЧЕНИЯ КОММУНИКАЦИИ, ОБЩЕНИЯ
ДЕЛАЮТ ЖИЗНЬ БЕСЦВЕТНОЙ,
ДЫМНО-БЕЗРАДОСТНОЙ.
ЦЕЛЬ ЭТОГО ОЧЕРКА: ПОМОЧЬ
РАЗОГНАТЬ ЭТУ ЛИПУЧУЮ ЗАВЕСУ.
ПОЯСНЕНИЕ.
Жизнь - праздник не для всех. Во всяком случае, не на всю жизнь. Этой сентенцией вызвано рождение данного очерка. Но и обделенному, или мнящему себя таковым, следует организовать своё пребывание в этом мире так, чтобы не быть белой вороной.
Решение написать потребовало некоторых раздумий. У меня всё ещё остается сомнение: смогу ли я донести до читателя свои размышления, правильность принятых решений в различных случаях и, наконец - пригодится ли кому-либо это.
Очерк пишется не для того, чтобы поплакаться. Несмотря ни на что, особых претензий к личной жизни у меня нет: в ней многое произошло из того, о чём я мечтал в детстве, она от многого меня оградила и я живу с уверенностью, что высшие силы на моей стороне.
Здесь изложен мой опыт взаимодействия со встречающимися в жизни различными ситуациями, влияющими на физическое и душевное состояние. А так же методы и приемы для поддержания нормального жизненного тонуса при обычных условиях и минимизации последствий жизненных ушибов или сбоев в здоровье.
Возможно, это поможет человеку, отчаявшемуся от набегающих невзгод, сделать свою жизнь менее беспокойной, найти опору в каких-то занятиях или проникнуться красотой и целительной силой всемогущей природы.
Поясню: почему в подзаголовке я назвал свою брошюру: "мой фитнес". Оздоровительные занятия, собственно ФИТНЕС, представлены в двух стадиях.
1.В молодости, когда работа, в основном, и являлась элементами фитнеса, плюс походы и занятия в свободное время. Залом была небольшая поляна среди таежного леса размером примерно 3х1,5 км.; потолком - небо, стены -вековые сосны и ели, обрамляющие поля, луга, три небольшие деревушки ( наша 5 дворов) и речку Белая. Из- за незнания полями минеральных удобрений, всяческих гербицидов, а так же электричества и моторного рева, вкупе с бодрящей зимней свежестью, или напоенный летними запахами трав и близкого леса, воздух был безупречным. Вода в речке не имела никаких приправ и её пили без всякого опасения.
Дублеры зала: крытый крестьянский двор с запахами не только сена, но содержавшихся там животных: в нём проводились работы по обслуживанию животных и дома. Второй дублер - лес, где периодически приходилось,с большим напряжением заготавливать древесину. В лесу же совершались и прогулки, приносящие неизменную пользу душе и телу.
Основные "гимнастические снаряды": топор, лопата, коса, мешки с зерном или картошкой, плуг.
2.В зрелые годы, после внезапного заболевания, когда у меня была работа, не связанная с физической нагрузкой и встал вопрос заполнения свободного времени какими-то занятиями, а по характеру заболевания я не мог посещать стационарные гимнастические залы, мне пришлось находить такие домашние аналоги фитнеса, которые можно было выполнять в условиях городской квартиры, дачи, частично на воздухе.
ДЕТСТВО, ЖИЗНЬ В ДЕРЕВНЕ
( РАБОТА,КАК ФИТНЕС,1926-43г.г.)
В дошкольный период я болел нечасто. Обязательное условие жизни в таежной деревне в то время и для дошкольного возраста - посильный труд. по дому, присмотр за младшим братом, уход за огородом. Физическая нагрузка присутствовала с ранних лет. При этом, из-за нехватки одежды-обуви и санитарных условий деревенского быта, приходилось испытывать холод и не соблюдалась самая первичная гигиена, например не чистились зубы. Тем не менее, каждую субботу полагалось мыться теплой водой с мылом, в бане по-черному
В зимнее время ребятня барахталась в снегу, летом купались в чистейшей воде небольшой речки.
Пища была в относительном достатке, но грубая: ржаной хлеб, картошка постная, молоко (не всегда досыта), яйца- деликатес, мясо - сезонно - редко, углеводы - мёд - нечасто, в малых дозах.
Интеллектуальное развитие шло по пути познавания окружающей природы, сдерживалось отсутствием не только современных телекоммуникаций (которые тогда не имели места быть нигде), но не было и существующих в более цивилизованном мире: кино, музея, даже обыкновенных книг.
Вся техника начиналась и заканчивалась водяной мельницей и швейной машинкой. Музыку представляла русская гармошка. Радио и телефона тоже не было.
Летом тело и душу лечила девственная, незахватанная жадными руками богачей или промышленностью, природа. С ребятами ходили за ягодами: малина, земляника, черника, на окраину леса, который был не дальше нескольких сотен метров, за грибами. В эту пору питание разнообразилось этими дарами. Походы за ягодами были так же работой: так как по воле взрослых они были обязательными, а детская душа была не готова увидеть всю гармонию поля, леса и собираемых даров природы. Сбор земляники на поле сопровождался летним зноем и вездесущими кровопийцами - оводами и слепнями, что очень портило романтику созерцания яркокрасной душистой земляники; поскорее бы наполнить посудину. Малина произрастала в береломе, в котором босые ноги чувствовали себя сторожко и недаром - часто бывали проколы подошвы ноги, занозы в голени. Руки при этом также были в царапинах, от ежевидных малиновых плетей. Черника росла в подлеске или глухом лесу и любоваться крупными сизо-синими ягодами было некогда: донимали комары. Мало где я видел такие кучевые облака этих жалящих бестий, как в Вятских лесах. Сейчас когда я хожу по лесу в Подмосковье и внук, или кто-то другой рядом хнычет в части комаров, я искренне говорю, что их здесь нет.
Несмотря на обязательность занятий и побочные обстоятельства, бессознательно детская душа впитывала красоту и гармонию окружающей природы и несла в себе во взрослую жизнь.
Позднее, я собирал малину в Рязанской Мещере. Каждая ягода мне представлялась, как произведение искусства: маленькая. с бархатным пушком. "шапочка" рубинового цвета с фиолетинкой. Первый раз, собрав её, тут же решил сделать этюд.
Не очень любимым занятием было для меня в эти годы - нянчиться с младшим братом. Тяжелым - в летнее жаркое время поливать огород: надо было несколько раз сходить с ведром на речку, которая текла на задах и принесенной водою порциями из кружки угостить все или часть росших растений.
Традиционным времяпрепровождением было: в жаркий день сидеть с ребятами на берегу Белой ниже мельницы, иногда залезая в воду. Солнце просвечивает прозрачную воду до дна. Там плавает разнообразная рыба: верхоплавки ловят летающую живность, тут и там плавя воду. Ниже важно перемещаются полосатые окуни, непрерывно шевеля жабрами. А вот у самого берега греется в лучах светила маленькая щучка. Она может часами стоят на одном месте, о чем в это время думает - неизвестно. По песчаному дну, оставляя за собой прерывистый след ползают моллюски. Размером они в пол-ладонь. Ребята часто их вылавливают и варварски разбивают камнем, якобы ища жемчуг. В створках сероватая, в форме языка, мякоть, которая на солнце быстро иссушается; берег усыпан створками этих раковин. Солнце передвинулось, потянул ветерок. шершавя воду и она забликовала. Все плавающее и ползающее в реке исчезло, щуренок ушел в глубину. Сразу же, выискался энтузиаст по перемене мест, предложивший посетить мельницу. Мы гуськом полезли в водослив и выше, по гигантским деревянным колесам и шестерням технического этажа, в мукомольным зал к жерновам. Бывший с нами сын мельника, самый старший из нас, вдруг вспомнил:: "Тятя скоро приедет, я забыл дать корм курам". Мы торопливо стали спускаться по колесному лабиринту назад. Вообще-то путешествие по механическому сплетению колес-шестерен, передающих силу воды на жернова, было занятием опасным: в случае протечки воды всё приходило в движение и могло захватить ползающую ораву. Но здравая эта мысль пришла ко мне как-то случайно, через много лет опасных вылазок.
Плавать я еще не умел. Правда в то же время и научился. Дело было при драматических обстоятельствах. Однажды я решил перейти реку вброд, находясь вдвоем со сводным братом, без взрослых. Я не раз делал это и поэтому без опаски пошёл. Иду и вдруг чувствую, что-то не то: скорее всего ночью прошел дождь и уровень воды повысился -осознание этого пришло позднее. А тогда: вдруг под ногами исчезает дно; меня несет на более глубокое место. Испуг включил древний инстинкт: замахав руками и заболтав ногами, я приблизился к противоположному берегу и ощутил ногами дно.
В школу я пошёл поздно. Тогда принимали в восемь полных лет. Я родился в ноябре; время было безблатным и правила исполнялись буквально.
С поступлением в школу, мальчик становился в летние каникулы практически полноправным работником на колхозной ниве: бороньба, уборка сена, прополка и прочие многочисленные занятия натурального хозяйства. Для детских забав было время занятий в школе. Никакой обязательной физкультуры, кажется, не было, но когда выпадал снег, почти все ребята становились на лыжи. Лыжи были самодельные, тяжело - грубые и уже таскание их на своих ногах заставляло работать всё тело. Учёба мне давалась легко и доставляла удовольствие.. Как только я научился читать, то быстро освоив школьную библиотечку, стал брать книги в избе-читальне. Современному человеку трудно представить зрелище: небольшое помещение набито людьми разного возраста, слушающими чтеца. Это занятие и дало название хранилищу книг - библиотеке - "Изба-читальня". Книг было и здесь немного, поэтому они в течение первого - четвертого класса были прочитаны, может за исключением наиболее больших произведений - толстых томов, которые в моем детском сознании не оценивались, как интересные - художественные.
Еще любимым моим занятием было рисование. Помню, что мною был выполнен портрет Пушкина, который сохранен тетей во время войны и был выслан вместе со свидетельством об окончании 7-го класса в Биробиджан, где я учился в военном училище, но мой неустроенный быт где-то "посеял" этот "шедевр". Кроме того, что я буду художником, мне так же хотелось быть изобретателем, хотя тогда я смутно представлял, что это такое.
В школу, которая от моей деревни была в пяти километрах, зимой нас привозили на санях, всю неделю я жил вначале в общежитии, потом у родственников; в субботу после уроков шли домой пешком. Так продолжалось до пятого класса, когда мы стали ходить в школу каждый день: летом - пешком, зимой - на лыжах.
Почти постоянная работа в летнее время и лыжи -в зимнее , физически держали меня в постоянном тонусе.
Забавы раннего детства ушли в прошлое; появились новые занятия, главное книги, а с ними и узнавание того, большого мира, который был за поляной в тайге с горсткой народа, занятого нехитрым трудом для производства продуктов и одежды-обуви, без чего невозможна жизнь человека. Книги захватывали, но их было мало и условий, даже просто нормального света, не было. Иногда я зачитывался в сумерках или при полной луне. Мама говорила: "ослепнешь".
Свободного времени стало меньше, тем не менее в это же время мне хотелось чего-то сделать собственными руками. Я делал туески из березовой коры, макет грузового автомобиля, который видел только в книжной иллюстрации. лук со стрелами, стреляющий пистолет из медной трубки со свинцовой рукояткой.
Технической вершиной того времени была попытка изготовить фотоаппарат - лейку. Чертежи пришли в школу из "технической станции", которая существовала в Москве и рассылала чертежи всяких моделей и любительского изготовления действующей техники: детекторных приемников, фотоаппаратов и много чего еще. Помню: был сделан корпус, катушки для пленки, но остальное уперлось в фотообъектив, который в спецификации значился покупным. В тайге медведи не продавали оптику - работа осталась незавершенной.
Помню еще эпизод с детекторным приемником. Один мальчик принес в школу неработающий детекторный радиоприемник. Меня так пленил этот круглый столбик с какими штучками сверху, что я почему-то уверил себя, совершенно ничего не смыслящего в технических приборах, ввиду отсутствия их, что оживлю его. Или же во мне проявилось предчувствие будущего, что когда-то стану проектировать автоматизированные линии и детектор мне уже сейчас по плечу.
Во всяком случае я получил это немое "сокровище", отдав за него какую-то, сейчас не помню, добротную свою вещь. Едва дождавшись конца уроков, быстро прибежал домой и стал изучать доставшееся чудо. Примерно я знал, что надо имеющейся на верху приемника иголкой, найти точку в кристалле под ней, через которую послышится сразу небольшой треск, а затем польется в наушники долгожданная речь. За этим нехитрым занятием я проводил долгие часы, но приборчик был нем. А я неутомимо ждал когда эта штучка превратиться в сказочную щучку. Но так и не дождался: видимо неисправность таилась в схеме, да может и не таилась, а был простой обрыв.
В деревне из пяти домов было сложно найти единомышленника по проведению досуга и я в зимнее время занимался тем, о чем уже поведал, а летом часто в выходные или праздники уходил в лес. на березовые поляны, любовался изумрудной зеленью листьев, шелестящих под теплым ветерком. Мне чудилось, что их шелест рассказывает о неведомом мне мире, который предстоит узнать в будущем. Позднее, лет с 14-ти я ходил "на охоту": в длительные лесные прогулки. Действительно я брал легкое 28-го калибра ружье и уходил в лес на несколько часов. Иногда это был солнечный и тихий день. Я неторопливо шагал по девственному лесу, любуясь разнообразием : стройные сосны с охряными стволами, разлапистые темнозеленые ели с коричневым шершавым одеянием, разговорчивые салатовые осины, и белоствольные березы. Иногда лес прдставал загущенным подростом, а сосняки, наоборот, просматривались очень далеко. Кроны сплетались , только в небольшие прогалины солнце щедро лило свои лучи; они действительно лились отдельными струями - прогалина была сеточно перекрыта отдельными ветвями, листьями. За все время охоты я как-то раз стрелял по белке. Иногда со мной, видя ружье, шла собака, Всегда она убегала вперед, иногда на кого-то лаяла, но у меня не было цели охоты, поэтому не спешил на лай. Через некоторое время собака, обидевшись, убегала домой, а потом и просто не ходила за мной. Если же погода была ненастной: небо заткано облаками и дул свежий ветерок. Лес как бы просыпался: деревья качались, кроме шума листвы слышались треск и скрипение, иногда напоминавшее детские вслипы. В это время душа, отвечая лесу, напрягалась, казалось: рядом кто-то еще ходит. Наступала моральная усталость, интерес к прогулке падал, поворачивало на дом. Иногда после шума-треска вдруг наступала тишина: скоро пойдет дождь. Если я был далеко от дома старался найти ель погуще и при первых же каплях становился под ней. Если же от деревни был недалеко, то быстрым шагом двигался к дому. Часто в километре или даже меньше заставал ливень , я вваливался в избу, как будто с речного омута.
Работа в колхозе не была тяжелой лямкой: в каждой - кроме физического, иногда утомительного, иногда приятного труда, не предвзятым взглядом можно было ощутить не только чувство удовлетворенности от сделанного тобой, но и элементы поэзии, которые человек с нормальным восприятием почти всегда для себя открывает в любом деле.
Опишу некоторые виды работ, в которых я принимал участие в период жизни в деревне, до ухода в Армию в 1943 году. Одна из них индивидуальная, вторая - массовая.
ПАХОТА.
Раннее утро, мама будит; вставать не хочется. По росистой траве иду в поскотину, где пасется табун лошадей. Моя лошадь, из дедовой семьи, крупная с широкой костью сивая кобыла с темноватыми яблоками на крупе, Маруся. Вон она, щиплет редкую объеденную траву. Ближе ко мне пасется наша Рыжуха - ладная некрупная лошадка. Она, услышав меня, подняла голову, ждет. Я часто на ней работал, но сейчас для пашни мне нужна Маруся. Та же, почувствовав, что пришли за ней, перестав щипать траву, быстро зашагала в сторону от табуна. Я, выставив вперед руку с куском хлеба, неторопливо иду за ней. Через некоторое время Маруся остановилась, повернув голову в мою сторону, ждёт. Ну вроде все в порядке: сторожко подхожу. Обдав горячим дыханием мою озябшую ладонь, Маруся бархатными губами берёт хлеб, пережевывает и даётся надеть узду. Зная её коварность и привычку без особой причины поддать задом, осторожно, подведя к изгороди, сажусь на теплую спину и едём на пашню. Маруся, чувствуя легкую поклажу, вальяжно переступает: я ощущаю приятное покачивание и меня клонит в сон. Над близкими зубцами елового леса показалось солнце: трава заискрилась бесчисленными хрусталиками, над вспашкой взмыл в небо, неожиданно повис и зазвенел жаворонок. День начался.
Маруся покорно впряглась в оглобли лежащего плуга, я взялся за охолодевшие ночью, покрытые мелкобисерной влагой ручки, поставил на борозду и работа началась.
Маруся, разминая себя, споро шагала, передавая мне свою бодрость.: утренний прохладный ветерок выдувал состояние недосыпа. Из-под лемеха полилась непрерывная лента земли - маслянисто-влажной, темно-серой с фиолетовым отливом. Можно долго смотреть на "живой" пласт и глаз не устает, потому что в его кажущемся однообразии нет этого: его движение подобно огню или морскому прибою. Ногам приятно шагать по свежей борозде,
Солнце поднялось: из-за многокилометрового шагания за плугом ощущается его излишек, жаворонки купаются в его лучах.
К полудню свежевспаханная часть поля, храня своё цветовое отличие, заметно прибавилась. С чувством удовлетворения от сделанной работы мы с Марусей отправляемся в деревню, где мне и ей дадут чего-нибудь перекусить.
При пахоте голова как бы не участвует в принятии необходимых простейших решений, то есть - свободна - можно думать о чём угодно, что придает дополнительную притягательность этому виду работы.
Идя за плугом я непременно испытывал, не очень понятное для себя, удовольствие.
СЕНОКОС.
Сенокос - коллективная работа, для деревенского жителя хотя и является физически тяжелым трудом, но всегда ожидаем, как самая любимая веселая пора. Он - середина лета: теплые солнечные дни, луга в долине реки, запах цветущих трав, комариный пик позади. В наших местах косят косой- горбушей, в наклонку. Это требует немалых усилий, когда под острой косой в обе стороны прохода ровно укладывается росная пахучая трава. Косцы идут друг за другом по своему ряду и обычно расставлены по сноровке: впереди самый опытный и выносливый, чтобы не подсечь друг другу пятки.. Это приятно наблюдать, но наблюдающих немного, косцу тяжеловато и полная удовлетворенность приходит к концу, когда весь луг уложен подсыхающим сеном
Обычно косьбою заняты не все, а только мужчины и молодые женщины. Пожилые женщины и дети, подождав немного, пока подиспарится роса, начинают сгребать ранее скошенное сено в валки. Оно еще полдня полежит в валках, их несколько раз перетрясут, давая выйти оставшейся влаге, после обеда смечут в стог. Косцы косят часа 3-4 - пока трава еще влажная - косская, а потом присоединяются к уборщикам: кто-то сооружает или поправляет стоговищье, кто-то готовит березовые "придавки", накидываемые на смётанный стог, чтобы не улежавшееся сено не разметал ветер.
Солнце печёт, вот оно почти в зените : сколько времени - не известно - ни у кого часов нет, но..."Обе-е-е-д!" - раздается сдавленно - радостный возглас тети Прасковьи. Со всего луга быстрым шагом люди идут под Липняги - куртинке нескольких взрослых лип, когда-то кем-то оставленных посреди луга на берегу реки. Под ними тень .Некоторые , сполоснув руки и расстелив на траве скатерку, своей компанией садятся за обед. Молодежь же еще уходит искупаться: девушки в близкий омуток, закрытый от Липнягов высоким угором, а мужчины, ребята - подальше, за извилину реки в большой омут. Под полукружием берега треугольником распласталась песчаная коса. Часть её в тени и приятно холодит натруженные ноги. Вода течет медленно, прохладнее воздуха, быстро освежает. По песчаному дну у берега шныряют пескари, и пока входишь в воду, щекочут ноги купающихся. Из женской "купальни" слышаться непрерывные взвизги, крики, смех; из мужской - ни звука. Кто-то уже успел поесть, а купальщики только сейчас мокро-довольные лениво бредут к Липнягам. После обеда с часик отдых: кое - кто, накрыв голову платком, засыпает, а кто-то, неугомонный, снова пошел в воду.
В положенное время бригадир зычно провозглашает: "Пора!", или "Подъем!". Люди поднимаются, зовут своих отсутствующих отпрысков. И начинается торопливое стогование: часть людей копнит сено, другие, подтыкая под копны длинную пару носилок, доставляют копну к стоговищу. А там несколько мужчин складывают широкими деревянными вилами сено в стог. Через какое-то время высота стога не дает уже аккуратно укладывать сено с низу , тогда опытная женщина поднимается на стог и каждый пласт сена, приняв с вил на грабли, укладывает на место. Стог растет, люди складывающие копны и носильщики освободились. Конусы копён буквально взяли в плен стоговище, окружив его со всех сторон. Около растущего стога стоит непередаваемый пряно- свежий запах до хруста подвяленного сена.
Стогование всегда идет в быстром темпе, как сейчас бы сказали - в мобилизационном. Это вызвано опасением, что немалая работа: трава скошена, высушена - пойдёт насмарку. Бывает: вдруг небо затучилось, повеял ветерок, закрепчал, первые капли и разразился ливень. В таком случае и начинается аврал, чтобы до дождя успеть завершить стогование. Иначе - лишняя работа: копны надо будет разобрать и долго ворошить вымокшее сено, а если дождь зарядит на несколько дней, то плесень вообще приведет сено в негодность. Отсюда и в хорошую погоду "дуют на воду".
Поздним вечером усталые, но довольные люди возвращаются в деревню: идут не спеша, перебрасываясь впечатлениями дня, ребятня убежала вперед.
Если монотонное, но не надоедающее занятие - пахота , во время которой можно неторопливо мечтать обо всем, и к концу рабочего дня приходить в физическую и душевную уравновешенность, то коллективная сумбурно - шумная сенокосная пора тонизирует физически и растормаживает психику, после чего требуется время для приведения её в норму.
ВОЕННЫЕ ГОДЫ Т ГОДЫ СТАНОВЛЕНИЯ
(ФИТНЕС ОТМЕНЯЕТСЯ, 1943 - 60 г.)
Началась война. Условия быта, работы изменились. Полуголодная, а потом голодная жизнь. И в мирное время человек не особенно был волен в своих действиях, а сейчас , даже подросток перестал принадлежать себе или семье: им управляли внешние силы, называемые государственной необходимостью и он, сознавая создавшуюся ситуацию добровольно отдавался этим силам. Какое-то самостоятельное воздействие на своё "я" было невозможно.
Этот период я исключаю из своего описание в смысле направленного или хотя бы условного управления своим жизненным тонусом.
Кратко об этих годах. Мобилизация на лесозаготовки. Осенью 1943 года - Армия: служба в тыловых частях, Западный фронт, Японская компания, служба более 3-х лет в Китае. Всё это сопровождалось голодом, холодом, тоской по России. В 1948 году вернулся в Россию - офицерское училище. Год был замечателен во всех отношениях: долой голод, нормальные условия быта и хорошие преподаватели училища. Главное - оказался на Родине. Затем 4 года офицерской службы - сначала безбашенной, но быстро добровольно закабаленной вечерней учебой. В 1953 году уволился в запас. Частные квартиры в Подмосковье, без удобств, работа и учеба: большая трата жизненных сил, недосыпание Вечерняя учеба продолжалась 9 лет.
ТВОРЧЕСКАЯ РАБОТА
СВОБОДА,НОРМАЛЬНЫЙ БЫТ 1960 - 62 г.)
1960-й год был у меня знаменательным: закончил учебу в институте, получил жилье с удобствами и женился.
Началась нормальная жизнь. Еще в 1955 году я начал работать конструктором и к 1960 году моя квалификация позволила успешно решить одну технологическую задачу и получить первое авторское свидетельство на изобретение.
Наконец жизнь получила смысл и успехи звали вперед и выше.
НЕЗДОРОВЬЕ, ЧТО ДАЛЬШЕ?
(ПОИСКИ ФИТНЕСА. 1962 - 86 г.)
Но? (Здесь я сошлюсь на свою запись из своей автобиографической книжки "Фрагменты жизни")
"Но жизнь ревниво следит и не дает человеку долгое "хорошо".
Так и моя , с большой задержкой отладившаяся жизнь- работа, в 1962 году дала неожиданный жестокий сбой. Перенесенная ранее контузия заявила о себе: произошел нервный срыв. При этом я испытал необычайной силы стресс. Все произошло во время занятий с египетским предпринимателем, которому я читал, через переводчика, 20- часовой курс "Промышленные печи". Небольшое волнение, вдруг меня пронзил вселенский ужас и через мгновение - покинуло сознание.
После недельного лечения, я продолжил занятия, испытывая, вместо спокойного удовлетворения, сильнейший внутренний дискомфорт.
И с 1962 года я утратил способность жить по- прежнему: меня не оставляла настороженность и рабская зависимость от неё все время, кроме сна. Многое ушло из повседневной жизни: кино, ресторан, выставки, собрания, лекции; невероятно затруднилась основная работа, общение с коллегами. Надо было заставлять себя зайти в метро, в парикмахерскую, пройти подземным переходом. Внешний мир для меня закрылся.
А на работе: совещания: доклады проектов, различные встречи с приезжающими за опытом, поездки в сторонние организации. Как начальник КБ - я был обязан всем этим заниматься. И если эта часть работы раньше воспринималась, как приятное разнообразие, то сейчас она действовала угнетающе; во время любого мероприятия мне с большим напряжением удавалось подавлять внутреннее волнение, заставляя себя волевым усилием оставаться на месте, тогда как внутреннеё "я" кричало: "прочь отсюда".
Была утрачена коммуникабельность, прекратились встречи с друзьями, тем более "веселые", с 1965 года я не разу не был в санатории, доме отдыха, в театре. Немногие встречи с ветеранами были тягостными и только чувство долга вело на них.
Я понял, что схватил серьезную болезнь и почти сразу почувствовал - надо менять образ жизни и место работы. Но слишком многие нити держали в прежнем круге. Продолжая бороться, выработал особый распорядок: избегал рискованные ситуации, нагружался работой за кульманом, стал делать зарядку, многие годы не ложился спать позднее 11 часов, освоил аутотренинг и многое другое. В свободное время стал заниматься различными "хобби", отпуск проводил только на природе, уезжая один, чтобы иметь свободный распорядок. Разумеется не разу не садился в самолет (бывший десантник!), не мог воспользоваться открывшимися возможностями поездки за границу. И пожалуй самое главное: никто - не дома, не на работе - не должен был видеть мое состояние.
Все это со временем, а сразу после срыва меня направили в психоневрологическую больницу, где провел больше месяца, получил десятки уколов и съел сотни таблеток. По выписке, на какое-то время мое состояние улучшилось; потом все вернулось " на круги своя".
В клинике мне предложили то, что я смутно чувствовал сам: сменить Московский Вавилон на более тихое место. Эта мера подтверждалась поездками на природу или при отпуске в деревне, где мне было спокойно- комфортно. Но заикнувшись Надежде о переезде куда либо, я увидел в её глазах изумление неведения и совершенную неготовность разделить свалившуюся на меня беду, невидимую, а следовательно и непонятную ей. Не стал объяснять детально, но если бы сделал это: она не поняла, а поняв - не была способна помочь.
Мое положение может понять опытный врач или человек, находящийся в тех же, невидимых, ежеминутных, тисках. Только недавно, после этих строк, я прочитал описание себя в новелле "Ангел на мосту". С одной невеселой разницей: там все было недолгим и закончившееся мажором, здесь же - растянувшееся по времени.
В 60-70-е годы побывал ещё два раза в неврологических больницах со свободным распорядком.
В это время у нас появились транквилизаторы: они очень помогли и помогают мне до сих пор.
Поначалу у меня было сильнейшее желание уйти в глухую оборону: оставить должность начальника КБ - стать просто конструктором. Но я не сделал это потому, что: первое - в силу своего характера, не хотелось отступать, второе - я не был уверен, что можно убежать от самого себя.
Стиснув зубы, продолжал жить и работать, изобретая разные способы, которые обеспечивали сокрытие моего внутреннего состояния от окружающих, особенно от подчиненных и не давали войти в острый срыв.
Жизнь перешла в другой режим, без особых притязаний; хотя бы остаться достойно на своих позициях."
В своих лечебных поисках я встречался со многими людьми и некоторые мне самыми простыми средствами помогли. Когда я лежал первый раз в больнице после срыва, там был один мужичок, который лечился от чего-то подобного. Он спросил: "Водку пьеш7". "Да". ".Прекрати и не бери в рот даже пива, я вот семнадцать лет не употребляю и чувствую себя лучше"
Сейчас я "не употребляю" уже 48 лет. Нельзя сказать, что я в полном порядке, но думаю, что в ином случае было и хуже.
Как-то мои знакомые проводили меня к пожилой врачихе, которая немного поспрашивала меня о том, о сём и выдала: "Ты должен понять, что являешься человеком с брачком" и вести себя соответственно. Я не стал уточнять "соответственно", но понял, что мне с этим "брачком" предстоит жить.
И когда мне лечащий доктор, на вопрос можно ли предотвратить острый приступ ответил отрицательно, я понял, что "спасение утопающих и т д..."прежде всего выработал для себе ряд правил:
1. Не показывать свою немочь окружению.
2. Не лезть без явной необходимости в наиболее опасные для меня места.
3. Быть всегда готовым покинуть опасное место.
4. Оставаться на своей должности руководителя и
следовательно не ложиться в больницу на ежегодную или даже более редкую профилактику. ( Был в больнице 3 раза).
5. Подобрать физическое занятие.
6.Соблюдать непререкаемо режим, особенно по
части сна.
7.Плотнее занять себя конструкторской работой.
Первоначально речь не шла о дополнительном занятии каким-либо хобби. Они появлялись случайно, сменяя друг друга.
РЕШЕНИЕ И СОБЛЮДЕНИЕ ПРИНЯТЫХ ПРАВИЛ.
Первые 4 правила, принятых мною, являясь обязательными для исполнения, были самыми сложными, соблюдались автоматически: шёл или ехал только в место, которое не казалось мне особо опасным. Например перестал посещать парикмахерскую, так как жужжание машинки действовало на меня угнетающе. Чувствую, где мне будет неуютно, тревожно - не иду. Оставаясь на работе и в руководящей должности нельзя было соблюдать всё, что наметил. Я чувствовал себя наиболее уязвимым под пристальным чьим-то вниманием. Например, технический совет, когда требуется, перед довольно большим коллективом специалистов, докладывать конструкторский проект. Здесь выход был очевидным: посещая советы, доклады поручал делать подчиненным. В командировки почти не ездил. Главный конструктор на них и не настаивал. А однажды, вынужденный поехать, для выяснения аварийных остановок агрегата, на Рославльский филиал - ночью там не смог уснуть. Для совещаний и подобных сборов, ко мне неожиданно пришла помощь, причем эта мощная помощь выручает меня до сих пор. В 64-м года проходил лечение в нейропсихиатрической больнице со свободным графиком дневного пребывания, то есть можно было погулять по городу или даже съездить домой. Там впервые мне выписали мепробамат - немецкий транквилизатор. Об этой новой категории лекарств тогда в России мало кто знал. Он настолько стабилизировал нервную систему, что я мог более или менее спокойно сидеть в больничной столовой. Выписавшись из больницы, при явно неудобных для меня посещений чего-либо, принимал этот транквилизатор и шёл с меньшим беспокойством.
ФИЗИЧЕСКИЕ НАГРУЗКИ.
Утренняя зарядка. Первое. Что пришло в голову - утренняя зарядка. В то время мне подвернулась газета, где был небольшой комплекс утренней зарядки, минут на 20. Я принял его почти без изменений. С тех пор его делаю, прерываясь на время физических работ или поездок. К нему добавил вечерние упражнения с табуретом или экспандером (резиновый жгут).
Разыскивал рекомендации по физическим нагрузкам. Тогда (вторая половина60-х) было поголовное увлечение бегом. Читая академика Амосова , который рекомендовал и бег и отягощение при ходьбе. Отягощение меня не прельстило, а бег хотел попробовать. Но как-то так случилось, что на первой же сотне метров не очень интенсивного бега у меня закружилась голова и естественно, боясь самого нежелательного, прекратил беговое оздоровление. Потом прочитал у одного немецкого профессора, что как бы быстро ты не шёл, при дыхании носом, сердечная мышца не может разбежаться больше чем на 120 ударов в минуту. Проверив несколько раз и удостоверившись в полном соответствии поведения моего сердца с утверждением немецкого ученого я стал применять в качестве физической нагрузки быструю ходьбу. На работу от метро минут 20 всегда шёл в таком темпе. Как и с работы. Иногда вечером повторял прогулку. Кроме того в каждый выходной: зимой - лыжная прогулка, летом многочасовой поход по подмосковному лесу. Летняя прогулка, часто приурочивалась к походу за грибами. А потом когда начал делать лесную скульптуру, то брал с собой небольшой топор и котелок для чая. На лесной поляне во время отдыха варил чай, который, как известно, в лесу всегда вкуснее. Во время этих прогулок, твоё внутреннее "я" растворялось в красках, запахах природы: наступало спокойствие и тело гудело, а психика получала передышку, которая растрачивалась на следующей рабочей неделе.
Тогда же я решил, в целях щадящего закаливания, использовать холодную воду. Утром, после бритья, обмывание до пояса водой из- под крана. Придя домой после работы - обливание под краном ног до бедра Начинать это надо в теплое время года и по возможности не прерывать.
В отпуск всегда уезжал дикарем, сначала в глухой угол Вятского края, к дяде на лесоучасток. Где много ходил по лесу, собирая ягоды, грибы или на речке - удя рыбу. Несмотря на великолепные песчаные пляжи реки, купался с осторожностью.
Никогда не ездил в дом отдыха или в санаторий. Последний раз был в Подмосковном пансионате Васькино в 1965 году.
Рассказ о физических нагрузках я дополню в разделе "На пенсии".
РАСПОРЯДОК ДНЯ. В распорядке дня главным было определено время сна. Я положил себе за правило ложиться спать в 11 часов. И многие годы , практически до выхода не пенсию, старался не нарушать это. Часто, после рабочего дня, сон не шёл. Когда познакомился с Аутогенной тренировкой, применял её. Помогало. Никогда не прибегал, до сих пор избегаю неурочный сон в дневное время. Иногда непроизвольно засыпаю - это не в счет. В кино я последний раз был где-то в 60 -х годах, чтобы посмотреть американский "Этот безумный, безумный, безумный мир". Пожалел. Телевизор не смотрел несколько лет, потом постепенно привыкал. С приходом компьютера начал что-то писать, раньше не решался.
РАБОТА. Как-то сразу я понял, что надо плотнее занять себя эмоционально, в данном случае больше заняться работой по специальности. Прежде всего я стал (в обязанности не входило) тотально проверять все выпускаемые КБ чертежи. Затем при постановке заданий стал не просто подзывать исполнителя и ставить устную задачу, но иногда основные параметры прорабатывал сам и давал исполнителю эскиз; особенно это касалось внеплановых сторонних работ. Порой сам делал рабочие чертежи и особенно расчеты.
ХОББИ. Оставалось нерабочее свободное время, которое нечем было занять, хотя вроде бы бери книгу - читай. Но я понимал, что нужны другие занятия не связанные с напряжением умственной деятельности, как бы отдых для головы. Это произошло случайно. Я нахожусь в нейробольнице. Больные шатаются по коридору, кто-то на улице, играют в домино. Игра в домино для меня слишком эмоциональна. Иду мимо холла, вижу надпись на двери "Трудотерапия". Думаю, что-то там лепят из пластилина. Дверь приоткрылась. Мужчина в халате: "Заходите". Большой стол, за ним склонились несколько человек: чего-то чертят: нож-косячок я принял за чертежный инструмент (конструктор - всгда констрвуктор).
Приглядевшись поближе, увидел совершенно непонятное - невиденное раньше занятие. И только постояв несколько минут, уловил: делают картины из чего-то. Подкладывается под бумажный рисунок деревянная пластинка (шпон) с копиркой, обводится чертилкой деталь из рисунка, затем кончиком ножа-косячка эта деталь вырезается и вставляется в большой лист шпона, где для неё предварительно было вырезано место, контуры которого соответствуют вкладываемой детали. Еще не совсем разобравшись, решил: моё. Это была деревянная мозаика (маркетри). Там же, в больнице я выполнил небольшую работу и выписавшись погрузился в это занятие. Сделал кое-какие приспособления, доставал ( в продаже был редок) шпон разных пород дерева, подбирал темы рисунков, а потом долго и старательно выполнял задуманное. Быстро освоил все этапы, многие картины сохранились - висят в разных местах. Работа была более физической, поэтому голова оставалась вне напряжении. Этим хобби я занимался года четыре, потом еще возвращался уже в пенсионный период.
Однажды в детской изостудии, куда ходили моя дети, увидел маленьких художников за работой и вдруг во мне проснулась мечта далекого детства: стать художником. К этому времени я не только полностью освоил маркетри, но выполнив десятка полтора картин, (последней в то время был портрет Гагарина), насытил свой интерес и переключился на новое дело. День спустя взял акварель, поставил в маленькую вазочку веточку сосны и стал "творить".. Через неделю получив замечание от дочери: "Папа, так будешь работать, до пенсии не закончишь", понял надо начать с азов. Походил по букунистическим магазинам, купил книжки по технике живописи, смешении красок, этюдник, масляные краски и картон. В выходной вылез на "пленер". Писать этюды на природе - это занятие мне пришлось по душе. Переносить живые краски природы на картон или холст - прекрасно. Созерцание великого разнообразия российской природы уносит всё личные печали и очищает душу от житейского мусора. Живописи я отдал четыре года. В это время я не только писал натюрморты, этюды, но и изучал два года рисунок в изостудии Московского автозавода. Знакомился с работами русских художников по покупаемым альбомам и монографиям. Когда в середине 70-х у меня один родственник увидел натюрморт, состоящий из каравая хлеба, стакана с жидкостью и луковицей, он сразу же попросил его. Почему? Совсем недавно, смотря на этот этюд, мне пришло в голову объяснение: это чисто русский натюрморт. Никакой иностранец не может написать такой скупой красками и бедный натурой натюрморт. Потому, что только наша русская жизнь такая непритязательная и нетребовательная к быту. Уже не говоря о том, что ржаной хлеб, луковица и вода (может водка) у нас в чести доброй половины населения. Эта традиция зародилась в России намного раньше Некрасова, удостоверившего её наличие. Странность не в её временном протяжении, а в непонятности пристрастия: традиция или бедность?
Внешне моя жизнь была более чем успешна. Росли дети, бытовые условия были стали приличными для середины 70-х. Работал я много и несмотря ни-на что очень успешно. Основная задача перед нашим конструкторским отделом была в том, чтобы сменить малопроизводительное трудозатратное оборудование в цехах горячей обработки металла. Эта нива была непаханой и многие наши устройства успешно защищались, как изобретения. У меня ко времени ухода на пенсию собралось 21 авторское свидетельство, в их числе два иностранных патента. И жизнь осложнялась изнутри.
Занимаясь маркетри и живописью я иногда посещал салоны, в которых приобретал необходимые краски и принадлежности. Бывая в них. Естественно всегда рассматривал картины и деревянную мозаику, в витрины, которых было немало с сувенирами - изделиями народных промыслов, ювелирки. Но однажды, находясь в салоне на Петровке, в одной из витрин я случайно наткнулся на витрину с открытыми картонными коробочками, в которых находились какие-то изделия разных форм и цвета. Приглядевшись - увидел невиданное мною нигде: цветные камни. В голове что-то заработало и вдруг я вообразил: в своей мозаике вместо уснувшего со скромным цветом применить камни с сочным цветом и разнообразной текстурой. Разумеется в то время такие слова, как "текстура", "флорентийская мозаика" во мне не звучали.
Первая книга по минералам, которая мне попалась Смолянинов "Практическое руководство по минералогии". Это справочник, довольно полный, как по объему описанных минералов и пород, так и по их теоретическим характеристикам ; короче говоря - для специалистов. Конечно там были описаны и те красивые образцы цветных камней, но не было никаких фото не только в цвете, но чернобелых- штук 5. Зато было множество материала о кристаллографии и физико-химических свойствах минералов. А мне- то нужна эстетика. Почему-то я сразу решил в отпуск ехать на Урал, в Свердловск. И не ошибся: оттуда привез не только первоначальные сведения о цветных камнях, но их обработке, а самое главное нагрузился ими в натуре.
И тут мне внезапно еще повезло: приобрел только-что появившуюся у нас книгу Синкенкеса "Руководство по обработке драгоценных и поделочных камней". Правда она была на английском языке, но настолько грамотно и со знанием дела иллюстрирована, что немного перевода и можно приступать к практической работе. Надо приобрести станок для резки камня. Это у них, а у нас: "Еще чего?". Тогда сделать. У них тоже просто: купите шпиндель... Но у нас подшипник не купишь. Но я конструктор, в отделе есть производственный цех, где изготовляются установки, спроектированные моим КБ. Занялся проектированием отрезного станка, но не такого, как на картинке в книге, а чтобы он пилил камень, но не визжал при этом: иначе соседи попрут из дому. Сделал полуавтомат в звукоизоляционном блоке.
Ничего больше о станках, инструментах - скучно и очерк не о том.
Сошлюсь на ранее написанное мною, что даёт работа с цветными камнями.
"Природа прекрасна, но дополненная вдохновенным трудом увлеченного человека, она впитывает трепетное тепло его рук и очарование приумножается.
Работа с камнем- лучший отдых для души и тела, лекарство от ушибов жизни. Когда разрезаешь серый, невзрачный, выветренный окатыш и поворачиваешь его разрезом к глазам - предстает чудо: видишь во влажном распиле частичку моря, неба, а иногда и целый пейзаж.
Если вы любите природу, увлекаетесь созиданием, то вам и "камни в руки", эти изумительные горные цветы.
В руках любопытного человека, увлекающегося созиданием, цветная твердь превращается в прекрасную жизнь: в бегущий по волнам парусник, весеннюю песнь глухаря, благоухающие бутоны цветов.
У вас появилось желание поработать с камнем, но не переходит в активное действие - помните: " глаза боятся- руки делают".
Былых объективных трудностей: где достать оборудование, материалы - не то, чтобы совсем нет, ну скажем так - стало меньше.. Основная, субъективная - овладеть техникой, осталась. Но эта трудность кажущаяся, так как она с самого начала переходит в приятную творческую работу, а по мере приобретения опыта, сопровождается постоянными маленькими победами.
Временами вы будете испытывать сомнения и неуверенность, помните: это обычное состояние творческого человека в процессе создания чего-то нового.
Мучительный период неопределенности, так знакомый конструкторам, всегда приводит к эйфории победы."
.
Работа с цветными камнями меня захватила сильнее, чем резьба по дереву или живопись. Ею я занимаюсь с середины 70-х до сего времени,
С того же времени и до 90-х я каждый отпуск ездил на месторождения цветных камней и это, как правило, были дальние поездки. Об этом главном увлечении у меня написана книга "Флорентийская мозаика".
НА ПЕНСИИ
( НАПРАВЛЕННЫЙ ФИТНЕС, 1986 -г.)
За неделю до календарного срока выхода на пенсию, я предупредил Главного Конструктора о новом повороте в моей жизни. Как правило, на заводе было не принято техническим специалистам сразу уходить в отставку. Он: "Зачем так сразу". Я: "Надо". Он был умным и талантливым конструктором, а следовательно и проницательным человеком, поэтому меня понял без объяснений.
Мои ежедневные обязанности оборваны: многое упростилось. Первые месяцы были в эйфории свободы. Но организм, попривыкнув к новому произвольному распорядку, сначала робко, а потом всё смелее и смелее стал восстанавливать свои права, правда сейчас мои возможности противостояния были не ограничены временем и пространством. Безусловно легче стало контролировать себя.
Осенью 1986 года я осуществил свой давний план, откладываемый на "демобилизацию" - съездить в Кабулети. Замечательная поезда, после 1959 года снова оказаться у моря - сказка. Да если это море на большом отрезке, начиная от Батуми до Кабулети и дальше несет цветные камни из размываемой временем турецкой горы. Камни - пестроцветные яшмоагаты, сапфирины, сердолики - очень разнообразны по цвету и текстуре. Поэтому любой камушек оригинален, хотя подбираешь их недалеко друг от друга: как выбросит неумолчный морской прибой. Море, фрукты и теплая, не жаркая погода, наплыв отдыхающих уже схлынул, так как купаться прохладно, доставляло давно не испытанное удовольствие. Сидел у моря, смотрел на набегающие волны: они не напрягали глаз - несмотря на однотонность, каждая волна чуть-чуть разняться . Солнце, морской бриз и неустанный прибой успокаивали, вымывали тревогу и неустроенность жизни, говорили о вечном и прекрасном мире.
В 1983 году я получил садовый участок недалеко от Нарофоминска, на болотистой площадке в лесу. Лес вырубили и предстала поляна, окруженная взрослыми деревьями. Три года занимался стоительством дома, практически один. При строительстве в одиночку необходимо усиленное внимание на технику безопасности. Здесь работа, совмещенная с походами по незнакомым окрестностям с грибами и орехами были прекрасным заменителем организованного фитнеса.
В 1989 году я совершил последнюю вылазку за камнями, на речку Кача, отмечавшуюся в путеводителе, где можно найти сердолики, агаты. Ничего путного там не было, может быть потому, что на большом протяжении в море был высыпан щебень от размыва берега и велось строительство пансионата. Зато я там редкое удовольствие бродить по только что убранным виноградникам и пробовать разнообразные сорта его, в изобилии оставленного нерадивыми уборщиками. Может столько оставляет уборочная машина или же небрежность была вызвана дурацким запретом на алкоголь.
Оттуда я уехал в Закавказье в Шаумяновск, куда также вёл путеводитель, обещающий гелиотропы. Таковых не оказалось. На их месте оказались рядом два села: Армянские Борисы и Русские Борисы, а так же только что прошедшая стычка армян с азербайджанцами, отрубившая автобусные рейсы Шаумяновск - Иджеван, куда я намеревался попасть. В Иджеван я попал, но там уже мне не довелось , как в первый приезд , посидеть в ресторане с ребятами из комсомольского райкома с разговорами о русско - армянской дружбы, связанной с турецким геноцидом. И даже запретили покопаться в отвалах бентонитового карьера. Демократическая революция в самом начале начала разгонять Советский народ по своим корытам.
Как только произошло переселение в дом и основные работы по благоустройству участка схлынули, мой распорядок дня приобрел прежний организованный характер: зарядка, интенсивные прогулки, своевремен- ный сон. Правда, последнее вообще редко когда нарушалось. Интенсивность прогулок в основном определялась длительностью. Иногда я уходил часов в 9-10 утра и приходил в 6-7 вечера, получая нагоняй; тем более - мобильника тогда не было. Иногда походы были с целью найти что-то интересное для лесной скульптуры.
Работа с деревом была возобновлена, так как создались прекрасные условия для этого, не то что в городской квартире, а так же наличие материала.
Сначала я занялся лесной скульптурой: иногда только немного что-то убирал из корневища, а потом отделывал. Получались рога оленя , факел, из березового капа - шкатулка. Лесной скульптуры заселен второй этаж дачного дома.
Попробовал рельефную резьбу - получилось. Случайно из книги узнал про черную ольху и однажды увидел не далеко от участка её заросли. Из неё получается прекрасное изделие в стиле рельефной резьбы: природный теплый сиетлокоричнево - палевый цвет не требует тонировки. Только не надо портить её лаком, лучше всего отделать восковой мастикой. Из черной ольхи в дачном доме кое- что налеплено на мебели, а так же выполнен плафон и большой медальон на одной из дверей.
Находясь на пенсии я как-то принял очередное предложение доктора подлечиться: "больница хорошая, я вас направлю в санаторное отделение".
Меня там приняли сначала, скажем так мягко, в "охраняемое" отделение, на следующий день переоформили - ладно. Но проходит день, второй, ...пятый, я стал тревожнее, не мог посещать спокойно столовую. Вобщем, через неделю я ушел на прогулку и не вернулся. Жена съездила за вещами. Но самое странное и дома меня что-то угнетало: ничего не стало интересовать, сидел, тупо глядя в книжку или лежал. Принимал свои обычные лекарства. Дней через десять отпустило. Потом я сказал врачу о побеге из больницы, он спросил: " Какие давали лекарства?". Получив мой ответ, невольно изобразил недоумение , но мне ничего не сказал. Потом я сам из справочника узнал: мне давали антидепрессанты. Может они спровоцировали мое безразличие. Тут я понял значение часто употребляемого слова "депрессия": сразу же мне пришло изреченное старым доктором: "В каждом дому - по кому". Так вот депрессия - ком ничуть не меньше, чем мой, а если она непрерывна по времени, то и побольше.
ВРЕМЯ НАСТОЯЩЕЕ
(ЧТО И КАК СЕЙЧАС, 2010 г.)
К настоящему времени естественно, согласно возраста, добавились недомогания, в том числе и хронические. Образ жизни мало изменился, в сторону щадящего режима и приема лекарств.
ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ.
В своей повседневной жизни я стараюсь придерживаться неких правил: смесь общепринятых, подсмотренных и выработанных в своей жизни.
1.Не отчаиваться. Когда накатывает: к привычному порядку добавляется какой-то негатив, очень хочется разнюниться. Если это не физическое недомогание, то иду на прогулку, сажусь за рабочее место и пытаюсь что-то сделать. Иногда просто слушаю музыку.
2.Не завидовать, особенно чужому здоровью. У меня был некрасивый пример, когда я на совещании сидя, как на иголках, увидел дремлющего коллегу. А потом оказалось, что он серьезно болен. "В каждом дому по кому"- сказала мне старая врачиха, когда я попытался пожаловаться на свою жизнь.
3.Занимать себя делом, лучше любимым. Что бы я не делал , всегда - с достойным качеством, переделывая, иногда не один раз. Еще: не делаю параллельно два дела из разных областей. Если что-то надоедает или сейчас не получается - на время откладываю.
4.Утреннюю зарядку, прогулки провожу систематически. Ели нездоровится - откладываю. Иногда бывает: поздно проснулся - делаю укороченную - приседание. У меня так, если я дня три- четыре этого не сделал, то мне сложно начинать снова. Маршрут прогулок меняю, темп хотьбы - тоже. Определил один выходной - воскресенье, когда ничем не занимаюсь, остаюсь без зарядки.
Бреюсь ежедневно. После еды - обязательное полоскание рта.
5.Во время работы часто возникают чисто физически опасные моменты. Из своего опыта знаю, как бывает неудобно что-то делать одному на стройке. Необходимо тщательно продумывать, иногда изготовлять приспособление, которое бы являлось помощником в проведении операции, требующей поддержки.
Во время похода по лесу надо быть внимательным: почва устлана различными ловушками. Однажды, запнувшись о корень, я налетел ухом на сук - получилась большая неприятность. Нельзя трогать полуистлевшие на корню деревья: в этом случае верхняя часть летит, сокрушая всё на своем пути.
![[Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/fitnes/sredisosen.wereshaginmihailuposelkachernaja.1970-egody.jpg)
![[Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/fitnes/stoganachernoj.kirowskajaoblastx.1970-egody.jpg)
![[Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/fitnes/img_0318mozaikaderewo.jpg)
![[Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/fitnes/russkijnatjurmort.jpg)
![[Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/fitnes/img_0197agatserdolikrodonit.jpg)
![[Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/fitnes/img_0118agatdendritnyjserdolik.-kopija.jpg)
![[Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/fitnes/img_0341florentijskajamozaika-raznyecwetnyekamni.jpg)
![[Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/fitnes/img_0199.jpg)
![[Верещагин М.А.]](/img/w/wereshagin_m_a/fitnes/img_0031relxefnajarezxbachernajaolxha.jpg)