Уход из института. Донбасс. Провал в ЛГУ. "Красная Заря". Армия
Уход из института
Опыт моего пребывания и учёбы в ЛФЭИ был не больно-то долгим, но - крайне полезным, и памятным на всю жизнь...
Опыт вступительных экзаменов. Всё прошло благополучно. Я плохо знал математику, но попался как раз билет, по которому я мог ответить...
Опыт месячного пребывания, в сентябре, в колхозе (точнее, совхозе), на картошке, в посёлке Яблоницы, Волосовского района Ленинградской области, опыт совершенно каторжной работы, с раннего утра - до позднего вечера, каторжной, при паршивейших бытовых условиях, но при этом - и весёлой... Даже научился запрягать лошадь в телегу, и возил на этой телеге ящики для картошки... От голода отчасти спасала та же картошка, которую пекли под ведром, в золе костра, прямо в поле, круша для топлива бракованные ящики...
Опыт спортивных занятий в лыжной и туристической секции. Бегали и делали тренировку в Михайловском саду...
Опыт общения с однокурсниками...
Опыт работы в институтской библиотеке и с книгами из её фондов...
Опыт лекций, семинаров и собственно учёбы...
...
Поводом задуматься о смысле моего пребывания в ЛФЭИ стала неудача со сдачей зачёта по математике...
Помню, как я сидел на одном из занятий по математике, не то в самом конце декабря, не то в начале января; и чувствую - как мой мозг отказывается воспринимать и переваривать информацию, которую сообщает преподаватель, хотя все другие студенты - воспринимают её нормально, и с видимым пониманием, улыбаются, кивают молодому преподу...
И я вдруг почувствовал - просто с отчаянием почувствовал - что я здесь чужой. Что вся эта социальная система - совершенно не моя. И что она меня - как совершенно чуждый ей элемент - неизбежно из себя выдавит, как я ни пытаюсь сейчас к ней примазаться...
И мне - стало страшно...
И тут же - я задаю себе закономерный вопрос:
"А что я здесь, вообще, делаю?"
Что я здесь надеялся найти? Что мне здесь было нужно? Знания и люди. Я это здесь нашёл? Я здесь этого не нашёл, ни того, ни другого...
Никакой настоящей учёбы здесь не было - как и в школе, была лишь одна зубрёжка, только более изощрённая и требующая полного и добровольного конформизма, полного принятия установленных правил игры...
Никаких революционных или оппозиционных настроений среди студентов своего института я не нашёл. Не нашёл ни одного друга, ни одного единомышленника, ни одного близкого человека...
Как я мечтал изучить там "Капитал" Маркса! Но "Капитал" Маркса там изучался как что-то неживое - из всех лекций о нём я не мог уловить ничего революционного, вообще не мог уловить смысла этой знаменитой книги, и почему она стала "библией рабочего класса". Другим интересовавшим меня предметам внимания там почти не уделялось...
"История КПСС", кажется, была (где её тогда не было?), но преподавалась крайне вяло, формально и по жёсткому канону (а я уже знал массу фактов и сведений вне канона). Было, кажется, обществоведение. Было что-то, очень немногое, по диамату и истмату. Были немногие не профильные лекции: по этике, эстетике, научному атеизму, как бы не обязательные по факту, но на которые я ходил с большим интересом, среди очень немногих студентов...
Хорошо, что я успел широко попользоваться институтской библиотекой, брал там классиков марксизма, и не только. Но на самостоятельное серьёзное чтение и изучение времени у меня тогда почти не было...
В целом - я совершенно не получал там тех настоящих знаний, на которые так рассчитывал, которые с жадностью искал...
Сыграло, конечно, роль и то, что у меня были проблемы с математикой...
И где-то уже в январе, вскоре после первого семестра, я принял решение уйти из института...
Я ещё успел сходить со своей туристической секцией в большой, на неделю, если не больше, и очень интересный, лыжный поход по Карельскому перешейку, в районе Приозерской ветки ж/д. Маршрут его отчасти совпадал с маршрутом моего 2-го побега... Были там и разные приключения, и романтический ночлег в Запорожском, в пустующем доме, во время очень сильной пурги, куда мы залезли ночью через окно, и где нам удалось и растопить печку, и сварить кашу... И у меня остались самые тёплые воспоминания о человеческих отношениях в разных экстремальных ситуациях во время этого похода...
Потом я подал заявление об отчислении...
Родителям я ничего не сказал. По утрам я, каждый день, уходил (как бы в институт) - и шёл, не оставаясь на морозе, в разные музеи, которых в Питере с избытком, а позже - ходил в кино, на самые интересные фильмы... На киносеансы приходил заранее, за час с лишним, и читал в фойе что-нибудь из революционных классиков...
Но, наконец, из института, по почте, пришла справка о моём отчислении. И дома был страшный скандал. Особенно выходила из себя мать...
Но я сделал свой выбор...
Решил, что осенью буду поступать в ЛГУ на философский факультет, на отделение научного коммунизма...
Но главное - надо, в любом случае, учиться самому...
Я старался заниматься самообразованием систематически, последовательно, по примеру тех же народников...
И у меня был довольно длительный "пред-марксистский" период...
Сначала - до марксистов и научных коммунистов - я хотел изучить социалистов-утопистов, которые были мне очень симпатичны...
А это такая классика, как: Томас Мор "Утопия", Кампанелла "Город Солнца", Этьен Кабэ "Путешествие в Икарию", Сен-Симон, Оуэн, и ещё множество других интересных авторов...
Параллельно я старался изучить историю революционного движения и историю революционной мысли в России. А это, конечно, А.Н.Радищев "Путешествие из Петербурга в Москву" (1790), декабристы (хотя мне всегда были гораздо ближе народники), петрашевцы и разные "революционные демократы", как их называли в советское время...
Помню, как меня задел роман Тургенева "Рудин", особенно его конец, где герой романа погибает на баррикадах в Париже с красным знаменем в руке... Казалось тогда: какая ещё нужна смерть? Вот именно такая!..
Читал, конечно, таких классиков русского слова и русской мысли, из "революционных демократов", как Белинский, Добролюбов, Герцен, Писарев...
Но среди них, конечно, особо должен быть отмечен такой автор, и такой человек, как Н.Г.Чернышевский и его знаменитый культовый роман "Что делать?" (1883). Роман этот был написан им во время заключения в Петропавловской крепости. И если Ленин говорил, что перечитал эту вещь четырежды, и что эта книга его "всего перевернула", то и я могу, пусть уже в который раз, это о себе засвидетельствовать...
Пусть сколько угодно говорят, что этот роман "не художественный" - но тогдашняя образованная и "ищущая" молодёжь читала его запоем, читала и перечитывала его по множеству раз. И эта вещь - действительно воспитала несколько поколений русских революционеров...
Чернышевский в этом романе дал ярчайший образ героя своего времени, образ Рахметова - героя, которому действительно подражали...
А где - герой пост-советского времени? Настоящий герой российского 21-го века?..
Впрочем, это относится не только к России. Всему миру сейчас нужен Герой. Нужен, как никогда...
Донбасс. У тёти Лёли
Лето 1969-го года (где-то июль и август) я, вместе с матерью, сестрой, бабушкой Валей и Люсей, провёл в Донбассе, в Ханжёнково (это немного к востоку от Донецка и Макеевки), в маленьком домике (плюс маленький огородик и маленький садик) у тёти Лёли, младшей сестры бабушки Вали, которая застряла в этих местах после войны, работала в шахтах, развелась с мужем, потеряла единственного сына, страдала сердцем...
Удивительные были места: всюду высились пирамиды-терриконы, кое-где начинающие зарастать кустарником, были во множестве небольшие искусственные водохранилища (такое озерко называлось у местных "ставок"), было много садов вокруг одноэтажных мазанок...
Моим любимым местом был большой, глубокий овраг, среди широкого распаханного поля, довольно просторный, с высохшим руслом небольшого ручья на самом его дне, поросший разными местными широколиственными деревьями, и где я почти никогда не встречал людей...
Каждое утро я убегал на ставок, купался и делал там, на берегу, зарядку. После завтрака садился за книги и конспекты. Перед обедом - убегал на час-полтора в овраг, и штурмовал там, с дубиной в руке, весьма высокую, и почти отвесную, сильно осыпающуюся стену, добираясь до самой её вершины (а это был Донецкий кряж). После обеда и до самого ужина - опять садился за книги и конспекты...
Всем я говорил, что готовлюсь к поступлению в ЛГУ, и мне старались не мешать...
За маленьким деревянным столиком, среди больших кустов сирени, у доброй тёти Лёли, я, наконец-то, самым серьёзнейшим образом, занялся изучением и конспектированием главных трудов Маркса и Энгельса...
Выложил их перед собой в таком порядке:
"Происхождение семьи, частной собственности и государства" Энгельса;
"Анти-Дюринг", тоже Энгельса;
"Капитал", 1-й том, Маркса;
Учебник политэкономии, весьма толстый, начала 50-х, по которому, видимо, училась ещё тётя Оля (правда, он мне не понравился, в нём уже отдавало догматизмом).
Порядок был правильный, и это мне сильно помогло...
Какое потрясающее впечатление на меня произвёл "Капитал" Маркса - я довольно подробно описал в своей "Исповеди перед инфарктом"...
Я понял, что никакой у нас не социализм, это враньё; у нас - государственный капитализм, под совершенно фальшивой вывеской социализма...
Именно после "Капитала" Маркса - я стал сознательным и убеждённым марксистом и революционером...
И раз я действительно понял, что живу при капитализме, значит в стране - надо делать революцию!..
И в кровавом конфликте между Сталиным и Троцким - я тогда встал на сторону Троцкого...
В стране необходима - новая революция! Но она необходима - и в всём мире!..
И для новой революции - необходима новая революционная концепция.
И без необходимых знаний - её не выработаешь...
1-я попытка поступления на философский факультет ЛГУ
К поступлению в ЛГУ я, по сути дела, почти совершенно не готовился. Школьные учебники были мне ненавистны, мой мозг отказывался воспринимать там написанное...
Подал документы. Там очень удивились, что я - не член ВЛКСМ, и иду при этом - на идеологический, философский факультет, да ещё - и на отделение научного коммунизма, и смотрели там на меня очень подозрительно. Я понял, что это у меня - серьёзный прокол...
Экзамены я, кое-как, сдал. Но учитывался и средний балл из школьного аттестата, который у меня был крайне низкий. И мне буквально не хватило тогда, для поступления на дневное отделение, половины балла!..
В комиссии мне, вполне резонно, посоветовали оформиться пока на вечернее или заочное, для этого у меня баллов как раз хватало, а потом можно будет перевестись на дневное - уже через полгода... И почему я тогда отказался от этого варианта - удивляюсь самому себе всю жизнь. Там это всех очень удивило... Но это - Судьба...
Наивность моя во многих житейских вещах тогда была ещё огромной. И предстоявшая мне армия - нисколько меня не пугала: научусь владеть оружием, приобрету многие полезные навыки, которые мне ещё очень пригодятся в предстоящей революционной борьбе...
Ну, а после армии - буду опять поступать на философский. Ничего страшного...
"Красная Заря". Я - пролетарий!
После провала экзаменов в ЛГУ - я пошёл работать к матери на "Красную Зарю", пока ещё были несколько месяцев до армии. Мать резко пресекла все мои попытки самому найти себе работу - и потребовала, чтобы я устроился к ней: она уже со всеми и обо всём договорилась...
Но ведь я вольюсь в ряды рабочего класса - и на крупном производстве - и это меня устраивало!..
Работа была чисто автоматическая: я, сидя, штамповал на ручном прессе, из трёх мелких деталек, "щётки" для телефонных подстанций. Надо было составить эти детальки вместе - и два раза сильно нажать рукой на большой рычаг...
Я один раз попытался читать во время работы Плеханова, положив рядом с собою раскрытую книгу - это не мешало работе и её темпу, я уже свободно штамповал почти не глядя, "на автомате" - но это резко пресекла моя начальница...
Рабочий коллектив был почти чисто женский, по обе стороны от меня сидели молодые девчонки, иногда одна пожилая женщина; и я пытался вести среди них - как среди представительниц рабочего класса - свою революционную пропаганду: рассказывал им разные увлекательные истории про революционную борьбу народовольцев и большевиков в царское время. Это они слушали с интересом. Но когда я, очень осторожно, пытался подойти с революционной критикой к нашей текущей социальной и политической действительности - тут я натыкался на глухую стену непонимания, и прекращал такие попытки...
На "Красной Заре" я сделал запоздалую и дурацкую попытку вступить в ВЛКСМ; но на собрании местной организации мне сказали пока "повременить"...
Именно благодаря моей работе на "Красной Заре", я попал в армии - в войска связи...
Армия. Бугры
В 20-х числах ноября 1969-го года - я был призван в армию, в войска связи (носил эмблемки с молниями и крыльями), а точнее - в радиоразведку...
Служил в Буграх, к северу от Питера, от города совсем недалеко (но тогда это был ещё совсем не город), в "части особого назначения" (ОСНАЗ), за очень высоким и совершенно глухим забором. И хотя город был совсем рядом - и городской автобус здесь ходил очень хорошо - но из части меня не выпускали больше года, чтобы я мог побывать дома...
Армия произвела на меня почти сразу впечатление - и подавляющее, и отупляющее. К тому же присовокуплялось постоянное чувство совершенно животного голода...
Сначала я попал в "учебную роту", и в отделение, где учили на телефониста. Но потом, довольно быстро, меня перевели в отделение, где я, в дальнейшем, учился на радиста-двухсторонника, учился "стучать на ключе", изучал "морзянку"...
Присягу принимали где-то перед самым Новым годом...
А потом, после присяги, был фильм о молодом Ленине...
Походы в кинозал, которые практиковались иногда по выходным, были радостной отдушиной для всех солдат, что бы там ни показывали. Показывали, чаще всего, "идеологические" фильмы (и здесь я был совсем не против: посмотреть что-нибудь про Ленина, про революцию, про Гражданскую войну); но - очень изредка, впрочем - показывали фильмы и "просто художественные"...
И этот фильм про революционную молодость Ленина, про его первые марксистские кружки, про созданный им "Союз борьбы за освобождение рабочего класса", мне очень запомнился, при всём своём не ахти каком художественном уровне...
И в основном запомнился - его конец...
Кончался он тем, что Ленина - после ареста, предварительного заключения и следствия - отправляли в ссылку, в Сибирь, в Шушенское... Как он едет, ещё молодой 30-летний мужик, в это своё Шушенское - среди сибирских лесов, по пустынной заснеженной дороге, на санках...
И прекрасная там была, в финале, музыка, на тему одной старой народнической песни!.. Такая оптимистическая! Такая призывная!..
И как-то это меня тогда вдохновило - верить в будущее, в продолжение великой революционной борьбы, в своё огромное революционное призвание, и - мужественно терпеть всё, что мне ещё предстояло пережить и вытерпеть в эти долгие и не простые два года...