Алевтин Кривоухин стоял вполоборота у окна гостиницы и переживал. Внешне это выражалось лишь в нервическом подрагивании нижней губы и разминании длинных тонких пока еще пальцев. В душе у Кривоухина бушевали шторма и тайфуны.
- Нет, это невозможно, - сказал он наконец. - Я не смогу. Немедленно собираем вещи и прочь! Прочь отсюда!
- Не понимаю, что ты волнуешься? - Тони, невысокий изящный брюнет с влажными изумрудными глазами, меланхолично полировал ногти. - Ты же профессионал, артист. Что тебе, трудно показать каких-то уродов?
- Уродов! Вот именно - уродов! - Алевтин стремительно подошел к столу и раздраженно схватил глянцевый буклет. - Ты программу Космопрома видел? Ты эти морды, с позволения сказать, разглядывал? Быкообразные скоты! Червеподобные транспортеры. Да, я артист! Я показывал полет Пегаса в лунном свете так, что все писатели рыдали. А здесь, на Собрании если конь, то непременно тяжеловес в броне с мортирой в заднице. - Алевтин потряс буклетом. - Промышленники! Что они понимают в искусстве?! Делегация с Чукотана совсем рехнулась, быка волосатого ей подавай! Кто это? Полумамонт, что-ли?
Тони усмехнулся:
- Классический як, адаптирован к тундровым условиям. А, он еще сумчатый! Замечательно, провезешь по подиуму какую-нибудь чукотаночку.
- Никакой поддержки, - нервно сказал Алевтин, - и зачем я тебя с собой таскаю?
Тони встал, подошел к Кривоухину, обнял его за талию и нежно провел кончиками пальцев по груди.
- Вот зачем, - промурлыкал он. Алевтин сжал его руку и шумно задышал. В этот момент - очень кстати! - вошел ассистент дизайнера. Тони отпрянул, картинно повернулся на пятке и сел в кресло.
- Господин Кривоухин, по предварительной раскладке Вам будет предложена модель 39-бис серии "Северный олень", заявка Восточного Чукотана. Вам надо выбрать подходящую партнершу для парного показа. - Ассистент разложил на столе фотографии молодых девушек. - Мы предлагаем Лену, у нее лучший рейтинг прошлого сезона.
Алевтин брезгливо покосился.
- Сисястая. Не пойдет. Вот эта черненькая лучше, и с перьями тоже ничего.
- Милый, какая тебе разница, как они выглядят сейчас? - томно спросил Тони.
- Прин-ци-пи-аль-ная! Мало того, что корова, еще и с выменем до пола! - истерически сказал Алевтин.
- Олениха, Алик, олениха. - Тони перелистал буклет. - Вымени здесь не видно. Впрочем, его заслоняет лишняя пара ног. Скоростные характеристики...понятно. А у оленя все на виду, милый, тебе будет, чем гордиться.
Алевтин фыркнул и смешал фотографии на столе.
- Когда окончательно определится модель для показа? Я не могу пребывать в неведении, мне надо подготовиться, войти в образ.
- Вы же видели альбом проектов.
- Видел, - согласился Алевтин. - Но это ужас какой-то! Грубые шкуры, копыта, хвосты. И рога, как они меня достали, эти рога! Ну зачем ездовому оленю кустарник на голове? Он должен санки таскать, а не бодаться!
- Рога - символ мужественности, - пояснил ассистент. - Вам не понять. Я обязан напомнить, что Космопром много значит в нашей работе. На нем определяются основные тенденции и распределяются заказы на промышленное внедрение в глубоком космосе. Очень важно показать товар лицом именно здесь. И мы в свою очередь надеемся, что Ваш профессионализм возьмет верх над Вашими пристрастиями.
Ассистент собрал фотографии и вышел.
Алевтин заглянул Тони через плечо в буклет, пересчитал количество ног и печально произнес:
- Так вот он какой, северный олень...
Тремя этажами ниже Петр Михайлович, дизайнер оборотных ликов, то есть обликов, стоял у широкого окна временного кабинета Модеста Баранкина, координатора 25-го Собрания промышленников глубинного космоса и с беспокойством смотрел вниз. На тротуаре, напротив подъезда гостиницы расположилась группа людей, преимущественно женщин, с плакатами: "Баранкин, будь человеком!", "Прекратить эскалацию оборотничества!" и "Звериный оскал экономики!" с фотографией министра финансов в оборотном образе шакала. К подъезду время от времени подъезжали длинные черные лимузины и популярные в городе бамбуковые повозки, ведомые оборотными осликами. Пассажиры, тревожно оглядываясь, скрывались в недрах гостиницы.
- Они нам всю клиентуру распугают, - озабоченно сказал Петр Михайлович. - Натуралисты чертовы!
Модест подошел к окну и посмотрел вниз.
- Самое интересное, что они давно не люди, и этого нисколько не ценят. Вон та, грудастая, с развитым плечевым поясом наверняка птица, а эта, тощая, змеюка. Я их гадючий род на глаз определяю. А уж котятами все были во младенчестве.
Зазвонил телефон.
- Слушаю, Баранкин, - сказал Модест в трубку и действительно слушал минут пять, наливаясь краской.
- Мы стараемся не допускать беспорядков, - сказал он, дослушав. - Не спешите с решением.
- Чукчи, - пояснил он Петру Михайловичу, - Господин Кутсайеки. Их, видите ли, беспокоит скопление народа возле гостиницы. Привыкли в Чукотанских тундрах от яранги к яранге неделю скакать.
Снова зазвонил телефон. Модест взял трубку, послушал, потом отставил ее от уха. Оттуда орали невнятное.
- Не беспокойтесь, мы разберемся. Я все выясню. - Он аккуратно положил трубку и повернулся к дизайнеру. - Таглинские шахтеры, наши основные заказчики. Эти сумасшедшие бабы проникли в номер руководителя делегации и подсунули петицию о прекращении эксплуатации кадавров и животных.
- Кого?!!!
- Ну, кто у них там в забоях работает? Оборотные мулы, кроты, канарейки...
- Канарейки настоящие.
- Неважно. Короче учинили скандал, номер ему разнесли...Стоп! А охрана куда смотрела?
Модест снял трубку и нажал кнопку.
- Пост? Почему допускаете посторонних людей в гостиницу? Не допускаете? А как же получилось...Ага...Вот даже так. Верно, с закрытыми окнами неудобно. Однако, произошло несанкционированное проникновение, нанесен ущерб уважаемому человеку, официальному лицу. Вы обязаны были предусмотреть подобную ситуацию. Слава богу, второй век оборотничества...
- Чайками, - пояснил он Петру Михайловичу, - обернулись чайками, театралки хреновы, в бога душу мать, влетели в окно, перекинулись обратно, всучили петицию...
- Голыми?!!
- Наверное.
Петр еще раз посмотрел вниз.
- Так чего ж он жалуется! Получил бесплатный стриптиз. Там есть ничего себе девочки.
- Да пусть хоть королевы красоты! - взорвался Модест. - Достали, суки! Забыли, как все поголовно с насморком ходили, сутулые и беззубые! Да ни одна из них живого человека не видела, а туда же! И чем мы-то им помешали? Дежурьте у роддомов, не давайте сыворотку колоть, если кто еще остался. Нет, таскаются со своими глупыми плакатиками! И в Цюрихе покоя не давали, и в Москве, и на Денеб за нами поперлись! Группа поддержки, ежкин кот!!!
Модест стукнул кулаком по столу и перекинулся в маленького гладкошерстного той-терьерчика. Он звонко лаял, выпучив черные блестящие глазки и мелко тряся ляжкой. Петр Михайлович слушал, согласно кивая, потом подошел и бережно погладил песика по шелковистой челке. Терьерчик перестал трястись, успокоился, затих и снова стал Баранкиным.
- Ну вот, - произнес он, отирая пот со лба. - Выговорился, и как-то легче стало.
В этот момент зашла секретарша. Координатор рухнул на стул и прикрылся рубашкой.
- Вам послание. - Она протянула листок бумаги.
Модест глянул и нахмурился.
- Нежные все стали, ранимые, - сказал он. - Хлопкоробы собрались уезжать. Не вынеся морального давления. Нет, я понимаю, артисты, там, певцы, но рабочие? Фермеры? До конца должны стоять за свои интересы! Кого мы предлагаем на сбор хлопка? Осьминогов?
- От осьминогов пришлось отказаться. Слишком сухой и жаркий климат. Сумчатые слонопотамы, шести- и восьмихоботный вариант.
- Ну и в чем проблема? Ходи себе днем, собирай хлопок, а вечером после работы хочешь, перекидывайся, хочешь шестью хоботами чай пей...
В окно постучали. Секретарша открыла форточку и в нее впорхнула птица неизвестной породы с разноцветными перьями и золотым клювом, в котором она держала флеш-карту. Модест аккуратно вставил ее в дисплейер, прочитал и нахмурился еще больше.
- Значит так, - сказал он твердо. - Не позднее завтрашнего дня мы должны сделать так, чтобы эти су...- он запнулся под взглядом секретарши, - э-э-э... дамы отсюда убрались. Исключительно силой убеждения. Организовать свободную дискуссию, доказать нашу правоту, их заблуждения так, чтобы они раз и навсегда угомонились. Делай что хочешь. Проси что угодно...
- Мне нужна свежая кровь биологического человека, - не менее твердо ответил дизайнер. И, предупреждая протестующий взмах руки, - Впрочем...Я, кажется, знаю, где ее взять.
Несмотря на усилия борцов за экологию человечества, Собрание промышленников набирал силу. Прибывали делегации заказчиков, дизайнеры, арбитры, модели для показов обликов, технические службы. Визоры и экраны в круглосуточном режиме крутили ролики с предыдущих Космопромов, в нишах светились голограммы победителей конкурсов. Суета, волнение, радость встреч давних коллег, сутолока в вестибюле, - все это наполняло почтенную гостиницу атмосферой делового праздника, в котором оборотни и их модели играли не последнюю роль.
История оборотничества уходит своими корнями вглубь веков, когда дикие предки современных людей в лунные ночи превращались в диких животных и в беспамятстве растворялись в дикой природе. Легенды и сказания донесли до потомков истории про белых кобылиц, серых волков и царственных лягушек. Их травили, уничтожали современники, не стараясь понять и оценить преимущества животной жизни.
Два столетия назад исследования, проводимые на базе Приокско-Террасного заповедника, позволили выделить "оборотную сыворотку", с помощью которой люди приобретали свойства превращения в животных. Сыворотку начали осторожно применять, сначала в порядке эксперимента, потом на более широком круге желающих. При этом выяснилась масса любопытных моментов. Оборотничество омолаживало организм, вылечивало присущие людям хронические болезни. И в самом деле, кто видел кариес у акулы, сколиоз у питона и плоскостопие у осла? В облике некоторых животных можно было безболезненно рожать. Маленькие котята и щенки не болели скарлатиной, корью и полиемилитом. Постепенно оборотничество входило в быт. Наиболее развитые государства перестали осторожничать и ввели поголовную вакцинацию в роддомах.
Но настоящий бум начался, когда подключились генные инженеры и структуральные морфологи. Возможность легко превращаться в любое существо с заранее заданными свойствами и внешностью произвели фурор. На сложных, тяжелых работах порой требующих орлиной зоркости, медвежьей силы, терпения крокодила и выносливости буйвола а, самое главное - человеческого разума! - оборотни стали незаменимы.
Были и отрицательные моменты - как же без них! У хищных оборотней и в людском облике развилась повышенная агрессивность, у травоядных - заторможенность, пассивность. Все чаще люди, превращаясь в животных, уходили из городов навсегда, предпочтя дикую, насыщенную жизнь вялому городскому существованию. Много шума наделала история беспутной принцессы Монако Стефании, в облике волчицы влюбившейся в вожака стаи и сбежавшей из дворца в дебри Пиренейских лесов. Сколько баллад, мюзиклов и стереофильмов возникло о межвидовых браках, но еще больше сочинялось того, что стыдливо называли "этнокультурой". Нежные мелодии пернатых, бойкие марши копытных, протяжные баллады земноводных - даже в переводе на людские языки их невозможно было спутать. "О лохматые древа, тысячехвостые, затаившие скорбные мысли свои в пушистых и теплых стволах! Тысячи тысяч хвостов у вас и ни одной головы!.." Так незаметно, исподтишка зарождалась и набирала силу на земле нечеловеческая культура, постепенно превращаясь в цивилизацию.
К вечеру Кривоухин совсем извелся. Петр Михайлович куда-то пропал, а ассистент явно издевался, предлагая для показа то оленей с мохнатыми щупальцами, то приземистых шахтерских лошадок с повадками гигантских гусениц. Алику это решительно претило, ведь он был уникальным специалистом, звездой модельного бизнеса, одним из немногих.
Перекидывание в другой облик не означает автоматическое владение всеми функциями организма. Попробуйте в облике тахозавра потрещать пластинами на загривке! Не получится, поскольку пластины управляются не только мышцами спины, но и особым состоянием души - также как в облике человека невозможно по желанию поставить дыбом волоски на руках. Алевтин обладал настолько гибкой и восприимчивой психикой, что мог продемонстрировать любые возможности и особенности самых фантастических чудовищ. Но был у него один недостаток, впрочем, довольно распространенный для людей сцены. Алик на дух не переносил женщин.
Казалось бы, ну и что? Почему это должно мешать работе? На традиционных показах и не мешало. Но на престижном Космопроме при Собрании промышленников дальнего космоса были особые условия.
На подиуме требовалось предъявить все, что может модель. Рабочим специалистам начхать на изящество фигуры и красоту тел, им главное, чтобы крот рыл, конь возил, а медведь крушил. Но не только. Большинство рабочих оборотней трудилось вахтенным методом - полгода на планете, полгода дома. Без самок за полгода взвоешь. Поэтому в большинство моделей закладывалась имитация продуктивных функций. И это тоже нужно было демонстрировать! Какой бы гибкой психикой Кривоухин не обладал, провести соитие с особой дамского пола, тем более парнокопытной, было выше его возможностей.
Дизайнер позвонил поздно вечером и долго объяснял Кривоухину его задачу. Алевтин выслушал, потом бросил трубку, схватил Тони за талию, протанцевал польку-бабочку в камерном исполнении, но не выдал своему сладкому зайчику тайну завтрашнего мероприятия.
На следующее утро, когда необходимое оборудование было установлено, а до открытия Собрания осталось два часа, к группе натуралистов вышел Модест Баранкин и пригласил их в демонстрационный зал гостиницы.
Он поднялся на сцену, взял микрофон и сказал:
- Мы собрались вас здесь для того, чтобы показать настоящего человека. Вы ратуете чистоту крови, за естественность рождения, а многие ли из вас видели человека? Оборотничество избавило нас от многих болезней, предоставило неограниченные возможности. Вы пугаете тем, что человечество теряет себя. Да, действительно, в последнее время стало появляться меньше книг, картин, фильмов. Но зачем жить воображаемой жизнью, когда настоящая так захватывающе многообразна! - Баранкин переждал, пока стихнет шум в зале. - А теперь смотрите, к чему вы нас призываете вернуться! Степан, прошу Вас.
На сцену вышел сутулый лысоватый мужчина средних лет в сером байковом халате и шлепанцах. Мужчина неуклюже передвигался и растерянно улыбался. У него были ясного голубого цвета глаза и круглые оттопыренные уши, что свидетельствовало о чистоте человеческой крови. Модест усадил его на кресло посреди сцены и сел напротив.
- Степан, расскажите зрителям, как Вам удалось сохраниться человеком. Вероятно, Вы живете в какой-то глубинке?
- Чисто городские мы, - ответил Степан, сосредоточенно глядя на край сцены, где невидимо для зала струился текст подсказки. - Это наша деревенская родня зверьками балуется: то хорьком, то куницей обернутся. Чтобы яйца на ферме сподручней воровать... хе-хе-хе, - мужчина захихикал, мелко тряся плечами.
- И у Вас в семье никогда не было оборотней?
- Никогда. Мы люди работящие, нам по полям и лесам бегать некогда. Мамаша моя, светлой памяти, всю жизнь на швейной фабрике работала, от станка не отходила...
- Была, так сказать, рабочей лошадкой, - вклинился Модест.
- ...а отец библиотекой заведовал, большой учености был человек, всю энциклопедию наизусть шпарил.
- Книжный червь, - прокомментировал Модест.
- Какие черви? - возмутился Степан. - Я же сказал: они были чистокровные люди!
- Хорошо, оставим эту тему. Как Вы себя чувствуете?
- Сегодня особенно - гм - хорошо после вчерашнего. Праздник Дня Зарплаты, вы ж понимаете.
- От похмелья хорошо помогают холоднокровные: варан или жаба.
Степан вздрогнул.
- Нет уж, я лучше капусткой квашеной или огурчиком.
Теперь уже Модест вздрогнул и предложил:
- Давайте посмотрим на Ваш организм. Прошу.
Степан снял халат и остался в майке и сатиновых трусах в горошек. Модест подвел его к демонстрационной кабине и поставил перед сканером. На большом экране засветился скелет, и замерцали внутренние органы.
- Что мы видим на изображении. - Модест Баранкин провел лазерной указкой по очертаниям скелета. - Нарушение осанки, искривление позвоночника в двух местах. Плоскостопие. Оператор, прошу дать увеличение полости живота, - на экране засветилась чудовищных размеров рыхлая печень. - Диффузные изменения в печени и поджелудочной железе. Пока не цирроз и не панкреатит, но пограничное состояние.
В зале зашумели. Модест переждал.
- Органы малого таза, пожалуйста. Обратите внимание: простатит в начальной стадии, и уреотомия. Неприятные болезни, приводящие к угнетению половой сферы. Повернитесь спиной, пожалуйста. Хорошо видны геммороидальные шишки. В почечной области...
- Что Вы там сказали про половую сферу? Он что, импотент? - во втором ряду поднялась фигуристая девица в длинной леопардовой накидке на голое тело, популярной одежде хищных оборотней.
- Почти.
- А это мы посмотрим!
Девица выскочила на сцену, картинно встала перед мужчиной и распахнула накидку. Тот отмахнулся от нее и в панике шарахнулся к заднику сцены, чуть не своротив сканер. Не наблюдалась даже шевеления в недрах сатиновых трусов. Девушка разочарованно присвистнула, завернулась в накидку и удалилась в зал.
Модест взмахнул указкой.
- Степан, вернитесь к сканеру, на Вас больше не будут нападать дикие кошки, я обещаю. Продолжим. Оператор, грудную клетку, пожалуйста. - Изображение сместилось, и на экране задышали легкие в обрамлении ребер. - Подозрительное затемнение в нижней четверти правого легкого. Оператор, увеличьте! То, что мы сейчас видим на экране, похоже на рак в третьей, неоперабельной стадии.
В зале ахнули. Степан шумно задышал. Легкие задвигались, темное пятно дрогнуло, стали видны метастазы, похожие на лохматые щупальца, ползущие вверх.
- Не берусь предсказывать без анализов, но если это саркома, то для нее характерна ураганная форма. Надо срочно что-то предпринимать, иначе Степану осталось три месяца жизни. Выходите, пожалуйста! - мужчина вышел из кабины. Он уже не улыбался, а сосредоточенно ощупывал себя с правой стороны.
- Как видите, не такое уж большое удовольствие быть человеком. Мы просим вас осмыслить увиденное и сделать выводы.
Натуралисты потекли к выходу. К плакатам, сложенным в углу, никто не притронулся.
Поздно вечером, после протокольных мероприятий Модест Баранкин и Петр Михайлович рюмочкой коньяка отмечали удачное открытие Собрания.
- Михалыч, ты гигант! - расслаблено говорил Баранкин. - Ну-ка, колись, где ты откопал этого урода?
- Ни за что не угадаешь! - Петр Михайлович сделал паузу. - Миллер, Вильгельм Миллер, генеральный директор концерна "Оборотень". Последний натурал, которого я знаю. Состоял в детстве в секте юннатов и до сих пор не желает перекидываться из принципиальных соображений.
- Как Миллер? - Модест озадаченно почесал бровь. - Миллера я знаю, такой высокий, импозантный, с благородной сединой...Девки на него молодые гроздьями вешаются. Вечно у него истории с секретаршами. Подожди...так это был не человек?
- Оборотень, Модест, натуральный оборотень, моя лучшая модель. Я составил сыворотку на основе Миллеровской крови, слегка усилил положенные по возрасту хвори и перекинул его в человека!
Баранкин расхохотался.
- Ну, даже если я за чистую монету принял, бабы тем более поверили. Красиво получилось. Полный букет! Позвоночник, цирроз печени, рак легких...
- Погоди, - прервал его дизайнер. - Какой рак? Рак я не закладывал, - он задумался и вдруг хлопнул себя по лбу. - А-а-а, вот оно что, я все понять не мог, что это за хвосты из генных цепочек торчат. Классическая картина, как в учебнике. Рачок-с.
Они переглянулись.
- Та-а-ак. - сказал Модест. - Какой облик у нас лечит рак? Птицы?
- Нет, птицы наоборот ускоряют течение легочных болезней. Дельфины, некоторые виды рыб, но лучше всего ежезмейки с Титана. Неделя при трех атмосферах в азотно-сернистой взвеси - и как рукой снимет.
Модест задумчиво посмотрел в рюмку.
- Ну что ж, посмотрим, надолго ли хватит старине Миллеру его принципиальности.
В номере Тони и Алевтин паковали вещи.
- Просто не верится, как мне повезло, - говорил Алик, застегивая чемодан. - Полчаса повертелся на сцене - и готово, оплата в двойном размере и билеты до Эдема! Все! Уедем на море, забьемся вдвоем куда-нибудь на острова.
- Или займемся перелетным туризмом, - подхватил Тони, - сейчас это модно. Перекинемся птицами - альбатросами или бакланами, присоединимся к стае и будем с ними путешествовать.
- Хватит болтать, баклан, пошли, на космодром опоздаем.
Тони направился к лифтам. Алевтин осмотрел комнату - не забыли ли что - и двинулся следом. В дверях он закашлялся, сплюнул в платок, не глядя бросил в корзину и вышел. Бумажный комок, не долетев, упал на пол. На белой мятой поверхности расплывалось алое пятно крови.