Верификатор Эвереттики : другие произведения.

К вопросу о мотивировании

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.67*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эвереттика годится для описания физического многомирия, если принять: а) фактором, разделяющим различные физические миры - сознание Наблюдателя; б) принципом взаимодействия ветвей альтерверса - наличие эвереттических склеек, где и происходит взаимопроникновение/взаимодействие альтерверсов. (это - убеждение автора рассказа) "Эвереттика, как мировоззренческая картина мира, связана со становлением эвереттической истории и эвереттической психологии..." (это - цитата)
Руслан лежал, свернувшись калачиком, как в детстве, когда во сне скатывался на пол с дивана.
"С кем же я так надрался? И по какому поводу?"
Расплывчатая зелёная стена мешала мигать. Оказалось, это трава. Собранное в комок тело колотила дрожь, и крупная, и мелкая, а шея затекла - отозвалась болью на попытку повернуть голову. Вторая попытка удалось - он увидел небо над тайгой. Дальше дело пошло легче, получилось оттолкнуться от земли непослушными руками.. Ноги сотрясались от ознобного дёрганья мышц.
- Ни хрена меня колотит... Надо размяться...
Он наматывал круги по лугу, оживая всё быстрее. Кровь согревалась. Вот уже тепло пересилило озноб, дрожь унялась. Голова сообразила, что вокруг теснятся горы, а рядом журчит ручей.
- Ну да, я же мини-ГЭС ставлю. Для охотничьего домика...
Мокрая одежда мерзко липла к телу. Когда тепла скопилось много, он отважно снял рубаху и попытался отжать. Без успеха, если не считать десятка капель.
- Но попытаться стоило, - оправдался Руслан, снова надевая ковбойку, - ладно, сейчас затоплю баню, переоденусь, сготовлю пожрать. Пропарюсь, хватану грамм аскорбинки, аспирина, и в постель - потеть. Может, ещё и водки?
Тут аспирант, наконец, глянул не под ноги, а на склон. И сбился с мысли. Даже остановился от неожиданности. Охотничий домик, который должен был там стоять - исчез. Вспухший от ливневой воды ручей - да, был в наличии, хотя и без плотины и заводи, в которую Руслан нырнул вчера. И тут - словно тумблер щёлкнул: "В омуте оказалось мелко! Я саданулся башкой, вот почему память отшибло!"
Но догадка выглядела неубедительно. Удар такой силы привел бы к перелому шейных позвонков. Да и обугленные шепки, полуоплавленный генератор, рядом с которым очнулся Руслан, наводили на мысль об ударе молнии. А это могло объяснить многое. Почёсывая плечо, которое в одном месте сильно болело, как от ушиба, аспирант высказал вслух крамольную догадку:
- Неужели разрядом прожгло ход в параллельный мир? И меня туда вытолкнуло?
В институте аспирант работал над темой, которую с научного языка на общепонятный можно было перевести, как открывание порталов. Правда, для понимания следовало иметь представление о гениальном Хью Эверетте и множественных мирах. Короче, вероятность улететь при грозе не в загробный, а в реальный иной мир - существовала. Однако, вероятность, она вероятность и есть. Не более того.
- Может, бухал всё же? И память отшибло? Но, вроде, отходняка не чую...
В студенческие годы Рослов пару раз отлетал конкретно, пробуя разные коктейли или перебирая с дозами, однако опыт пришёл быстро, и вот уже лет десять он не надирался и не накуривался до отключки. Голод и усталость нагоняли мысли о хождении без памяти, о всякой иной дури, вплоть до похищения пришельцами. Он отмел их, как разумный человек - читать или смотреть по телеку, это одно, но фантастика, она и есть фантастика! И ухватился за правильную:
- Да что гадать? В Горно-Алтайск! Скажу ментам, как есть, а там видно будет!
Сюда его доставили вертолётом, но Руслан знал, как выбираться к жилью: вдоль ручья Кадрин, который приведёт к реке, а там и к людям.
- Вперёд!
**
 Непролазная тайга оставила один путь - по руслу. Хорошо хоть снимать джинсы не пришлось, только закатать выше колен. Ледяная вода мигом выстудила ноги. Сначала их ломило где-то глубоко, а потом чувствительность вовсе пропала. Ступни скользили по камням, пальцы бились обо что-то, а боль, как в первую минуту - уже не приходила.
Что идёт он, как на ходулях, Руслана сперва не очень огорчало. Вот сопли - результат промёрзших ног - те стали проблемой. Шмыганье не помогало. Носовой платок промок мгновенно, а размазывать предплечьем - он что, ребенок? Приходилось отсмаркивать жижу по-деревенски, поочередно зажимая то одну, то вторую ноздрю, а потом споласкивать пальцы в ручье.
Однако холод из ног стал подниматься выше. Когда добрался до пояса, Руслан споткнулся об угловатый валун, рухнул, едва успев выставить руки. И понял - пора выходить. Иначе, упади он в глубокую воду - окоченевшее тело не подчинится - тогда кранты!
Так, на четвереньках, он и выполз на относительно свободный пятачок. Сел, принялся растирать ноги. Первой вернулась ломота и боль в костях, аж до слёз и мата. Ума хватило поступить, как лыжники - энергично махать ногой, загоняя в неё кровь.
Через полчаса и сопли подсохли. Обувшись, Руслан продрался в сторону от ручья. Много выше уреза воды обнаружилась странная тропинка. Трава на ней была существенно реже,  хотя идти приходилось в полуприседе, а местами на четвереньках, если путь преграждала поваленная лесина. И всё равно аспирант обрадовался. Пусть полусогнутый, лишь бы не вброд!
Ходьба в стиле шимпанзе не отвлекала от сетований на невезуху, которые перемежались мыслями типа: что бы такое съестное найти и сожрать? Самый каверзный вопрос - как ты, придурок, попал в незнакомое место? - ответа не требовал, но ощущался на заднем плане всех мыслей, и постоянно.
Впереди показалась поляна. Ручей Кадрин, наконец-то, уткнулся в небольшую речку, шириной метров десять, вдоль которой змеилась уже полноценная тропинка. Рослов отогнул последние ветки колючего кустарника, распрямился. Комары, которые в чаще назойливо звенели, но атаковать среди листвы не успевали, на открытом месте бросились кусать с лёту. От лица их удавалось прогнать ладонью, а вот уши мигом набухли, отекли и зазудели. Несколько веток, собранных в веники, принесли облегчение.
Солнце клонилось к закату, у реки становилось прохладно. Пока глаза различали тропу, Руслан брёл. Когда остановился - тело наполнилось усталостью, хоть падай. Веники пришлось отложить - комары радостно взвыли. Хвойные ветки поддавались плохо, поэтому Руслан измазал в смоле пальцы, и к ним прилипла всякая шелуха. Проклиная бизнесмена, которые дал заказ, себя, Алтай, комаров, грозу и тайгу, аспирант, в конце концов, соорудил подстилку из лапника, скрючился в комок, накрыл голову самой густой сосновой веткой и вырубился.
**
Роса, озноб, кашель - разбудили Руслана, когда свет только набирал силу. Чувствуя, что готов сожрать что угодно, он вяло побрёл вдоль реки. Та набирала силу, то расширялась, то сужалась, падала с водопадов, вскипала на порогах. Многие места приходилось обходить, теряя время. В одном месте удалось перебрести, держась за скалу, в другом он даже рискнул переплыть узость, что заняло минуту вместо длиннющего обхода вкруговую.
Но силы иссякали, пустой желудок терзали голодные судороги. Посчитав за лучшее наполнить его хоть водой, аспирант пригоршнями хватал ледяную воду, от которой ломило зубы. Солнце поднялось и не просто грело, пекло форменным образом, но простуда уже набрала силу. Из носа беспрерывно текло, в горле бился кашель, а в груди - хрипело и булькало. Жар пульсировал в голове.
Тропа тянулась бесконечно, вилась вместе с рекой, только никуда не выводила. Лишь на третий вечер Руслан встретил мужчину. Энергично просморкавшись, аж уши заложило, а пылающая жаром голова, полная боли, закружилась, аспирант прошептал:
- Мне в Горно-алтайск. Довезёте? - вынул бумажник, показал тысячную купюру.
Собеседник наморщил лоб. Слабость заставила Руслана сесть на бревно. Он закашлялся, подумал: "Мало предложил... Пятёрку дам", но потерял равновесие и стал заваливаться на спину. Абориген бросился к аспиранту, протягивая руки - схватить ли за горло, удержать ли?
**
Сознание включилось, как лампа - сразу, высветив воспоминания и ощущения: "Я в постели, голый. Вчера мужик на меня набросился. Тело болит... Наверное, он пинал? Ноги болят... сбил в ручье... мозоли натёр. Лицо зудится... Обгорел? А уши почему? А, комары нажалили!"
- Пришел в себя, славно. Жар ещё есть?
Теплая ладошка легла на лоб. Белый халат, косынка с красным крестиком - так выглядели медицинские сёстры в фильмах о давних временах. Молодое симпатичное лицо, милая улыбка, обнажившая прекрасные зубы. Много ли мужчин не улыбнётся в ответ? Аспирант буквально расплылся, бодро заявил:
- Да я здоров, вроде.
- Это вряд ли, но, надеюсь, кризис миновал. Я полночи билась, вон, глянь, сколько лекарств извела, - ладошка описала полукруг, указывая на мусорное ведро, заполненное бумажными упаковками и ампулами. - Когда Еремей тебя привёз, ты горел, бредил... Кстати, кто тебе укол в плечо делал? Вот сюда. Ты его до крови расчесал.
- Какие уколы? - возмутился Руслан, но потом до него дошло. - Вы медсестра?
- Фельдшер. Полина. Где тебя угораздило простыть? Летом-то?
- А вот, сумел, места знать надо, - пошутил аспирант, но тотчас зашёлся в приступе кашля. - Простите. Вы не поверите, но в меня молния шандарахнула. Я ночь под ливнем пролежал, вот и простудился...
- О-о-о, похоже, у тебя опять горячка... - огорчилась фельдшер. - Погоди, я завтрак принесу.
Она велела больному лежать смирно, оставила халат в соседней комнате и вышла наружу. Немного подумав, Руслан поднялся с постели, оделся, благо ковбойка и джинсы лежали на стуле рядом. Чистые, сухие. На крыльце мальчишка строгал деревяшку.
- Пацан, сколько до Горно-Алтайска? И как добраться?
- Горно чего? - тупо уставился тот, потом сообразил. - А, вам в город? Староста, Тимофей Кондратьич, завтра собирались. Вон, где палисадник.
Рослав понял, что чего-то не понимает, но отнёс это на счет недомогания - голова сильно кружилась. Пошатываясь, он добрался к дому старосты. Крепкий мужик лет сорока появился из второй комнаты:
- День добрый.
- Здрасьте. Мне надо в город.
- Завтра. Но ты бы отлежался, а? Мордаха красная, горишь ведь. Заплохеет в дороге, и что с тобой делать? Не зря Поля сюда бежит, - староста показал в окно, - ишь, всполошилась!
Аспирант успел задать ещё пару вопросов, удивиться, возмутиться, но Полина потребовала, чтобы он вернулся в постель, цепко схватила за рукав. Чувствуя, что сил на сопротивление не хватит, Руслан сдался и побрёл назад, в опрятный дом с вывеской: "Медицинский пунктъ". Хотя голова и кружилась, но аспирант отметил непривычный "ер", который в конце надписи стоял скромно, не выделяясь ростом и статью, в отличие от собрата из заголовка журнала "КоммерсантЪ".
Полина уложила Руслана в постель, поставила на кровать удобный деревянный столик на низких ножках, с которого он поел. Куриная лапша с волокнами мяса, гречка и котлета - улетели вмиг. До чая фельдшер заставила принять ложку темной сладковатой микстуры, два порошка, а потом поставила укол.
Утром он проснулся без головной боли, и сразу, открыв глаза, задался вопросом - почему под потолком вместо привычной лампочки висела керосиновая? Гадая, как он вчера не заметил этого, аспирант спросил Полину, есть ли в деревне электричество? Та отмахнулась, опять напоила микстурой и порошками. На улице Руслан напрасно искал взглядом столбы с проводами. И в доме Тимофея Кондратьевича роль светильника играла керосиновая лампа. Спрашивать старосту Руслан не стал, понял сам, что электрификация медвежьих углов России - дело далёкого будущего. Да и как расспрашивать, если рот полон слюной?
Наваристые щи и тушёную картошку с мясом подала полная женщина, видимо, жена старосты. Сам Тимофей Кондратьевич есть не стал, только выпил стакан крепкого чая, посматривая на аспиранта. Огненные щи и второе прогрели до пота. Вытирая испарину со лба, Руслан откинулся на спинку деревянного стула и поблагодарил хозяйку:
- Класс! Вкуснее, чем в ресторане. Честно, вам надо шеф-поваром работать! Профессионально готовите!
Староста отодвинул пустой стакан, глянул на жену, на гостя, удивился:
- Ну и речь у тебя, парень... Слова странные говоришь, не к месту...
- Это да, - с внутренней гордостью согласился Рослов.
Он знал, что научная работа накладывает неизгладимый отпечаток даже на простые разговоры. Ну, можно ли сравнивать человека с ученой степенью и деревенщину?
- ... какой класс, ведь здесь не школа, - продолжил хозяин. - А вчера ты непонятное бормотал. Ибланы, какие-то. И бога поминал, еврейского...
Рослов покраснел:
- За ебланов извините. А еврейский бог... Когда это я?
- Ты Яхвой клялся. Яху, ей! Или ею.
Аспирант спешно перевел разговор на другую тему:
- Тимофей Кондратьевич! Мне бы уже сейчас связаться с бигбоссом, сказать, где я. В деревне, как я понимаю, телефона нет. А почта по пути будет? Только в городе... Хреновастенько. А куда мы едем?
Ответ поразил его и заставил забыть про стыд за матерщину:
- Ойрот-Тура? Что за город? Где я нахожусь, вообще? Что? Томская губерния, Алтайский округ... Да ладно шутить!
Староста понимающе усмехнулся, разубеждать не стал, сам задал вопрос:
- А ты, Руслан, откуда будешь? К нам-то забрёл вдоль реки, а в тайге что делал? Одёжа у тебя дивная. Штаны особенные...
- Обычные джинсы. Что вы меня разыгрываете?
- А права Полинка, с головой нелады, - в голосе мужика отчетливо звучало сочувствие. - Андрон когда с крыши упал, тоже так заговаривался. Ты, вот что, парень, как Филиппов в Климовке подсядет, расскажи ему свою историю, он покажет, куда тебе надо. Унтер наш, становой.
После древних слов, знакомых по книгам и фильмам, аспирант вдруг сообразил, что не видел в этой деревне телевизор: "И радио нет. Даже отголоска музыки, - что моментально всё и прояснило. - Так они староверы! Или раскольники. Ну, правильно, а тут скит, типа монастыря! Живут в лесу, молятся колесу! И что я удивляюсь?"
Беседа угасла. Пока Тимофей Кондратьевич обговаривал с женой, что купить в городе, Руслан углядел на подоконнике газету, спросил разрешения. Газета "Сибирская жизнь" выглядела обычно, разве что текст пестрил твердыми знаками. И скандальных историй со знаменитостями заголовки не анонсировали.
- Пойдём, - позвал староста, - газетку возьми, если хочешь. Я уже прочёл, да и позавчерашняя она.
На улице их ждал грузовой фургон. Шустрый мужичок по имени Сидор укорил Тимофея Кондратьевича за медлительность и немедленно отправился в путь. Кабина оказалась широкой и просторной, вместо отдельных сидений здесь во всю ширину тянулся почти диван, на котором не трясло, а лишь плавно покачивало. Руслан развернул прихваченную газету. Взгляд упал на объявление последней страницы: "Императорский Томский университет объявляет набор учащихся по специальностям..."
- Тимофей Кондратьевич... Скажите, кто у нас президент?
- Президент чего? - удивился тот.
- России!
- Господин император, что ли? Александр четвёртый.
**
Руслан слышал раньше, что шизики никогда не признают себя сумасшедшими. И внутренне соглашался, что так и должно быть, не зря ведь Шопенгауэр зло пошутил, мол, человек считает умным одного себя, а идиотами - всех остальных. Но сейчас аспиранту стало не до философии. Он вдруг ощутил несоответствие окружающего мира своему представлению о нём. И замолчал, напряжённо думая: "Я что, из своего альтерверса попал в чужой?" Мысли, что главный постулат теоретической эвереттики реализовался с участием Руслана, пусть и пассивным, в роли Наблюдателя - стали навязчивыми.
Спустя полчаса машина пересекла железную дорогу. За переездом их остановил, слегка прихрамывая, сухощавый мужчина. Староста потеснил Руслана: "Двинься". Широкой скамьи грузовика хватило и новому спутнику, который представился Филипповым. Фамилию эту Руслан уже слышал, разговор со старостой вспомнился сразу: "... унтер тебе поможет". Крепко пожав руку парня, новый пассажир задал странный для первого знакомства вопрос:
- Вы, сударь, в столице давно бывали?
- Года два назад, на симпозиум летал, - коротко, стараясь не ляпнуть лишнего "унтеру", как помнилось со слов старосты, ответил Руслан. - А что? Москва всегда Москва. Толкотня, дороговизна.
- Это да, - согласился Филиппов и переглянулся с Тимофеем Кондратьевичем, - толкотни в Москве много. Так вы заблудились, значит, - сменил он тему разговора. - И документы, поди, в тайге потеряли? Бывает, бывает... Как приедем, я вас, сударь, сопровожу. Есть у нас служба, которая людям в таких случаях помогает.
Водитель, безудержно моловший анекдоты, почему-то заткнулся. Руслан сообразил, что ляпнул ответ не в тему: "Ой, ё! Столица! До революции же Петербург!"
Страх обрушился лавиной, заставил замереть. Царская Россия даже в приличных фильмах, вроде "Статского советника" или "Сибирского цирюльника" - представала страной жестокой, где жандармы, полицейские и обыватели дружно травили и преследовали инакомыслящих. Тюрьма, каторга, рудники!
  Руслан зажал рот руками, делая вид, что его затошнило. Водитель поверил, остановился. Отойдя к заднему колесу, аспирант склонился, бросил взгляд на кабину - не следят ли? - и рванул к лесу.
- Эй, куда?!
Крик подстегнул. Руслан мчался в сторону леса без оглядки, спеша преодолеть жалкий десяток метров быстрее, чем унтер-офицер Филиппов начнет стрелять ему в спину.
*
На долгий бег сил не хватало, но аспирант всё-таки оторвался от погони. Наверное. Во всяком случае, голоса стихли, а звук мотора скоро затих. Тишина оказалась условной - где-то вдали гавкала собака и кричали петухи. Туда Руслан и побрёл, размышляя, что делать:
- Что, что... Староста говорил про джинсы, значит, край как нужны другие штаны. Вопрос, где взять?
Ответ напросился, но удовольствия не доставил: "Украсть". Стать вором аспирант никогда не мечтал, хотя поведение безбашенных отморозков или крутых парней из "Бумера" там, из "Бригады" - в юные годы на себя примерял. Однако сегодня жизнь ему выбора не оставила. Поэтому, дошагав к большому селу и разглядев развешанное у дома бельё, он присмотрел вполне приличные брюки, украдкой сдёрнул с верёвки. Не услышав гневного крика, осмелел, прихватил рубашку с отложным воротником.
Переоделся Руслан в кустарнике. Брюки оказались чуть великоваты, зато свободный напуск прикрыл кроссовки, которые тоже могли выдать попаданца внимательному взору. Зайдя в село, Руслан направился к вокзалу. Интеллигентный очкарик остановился рядом, тоже разглядывая расписание. Его классическую одежду, серый костюм-тройку, оживлял необычный галстук или, скорее, шейный платок, затейливо повязанный и заколотый серебряной булавкой. Воспользовавшись случаем, аспирант спросил:
- Справочное бюро, не подскажете, где?
- Вон, будочка, - любезно указав направление тростью, мужчина попросил, - займите и на меня очередь.
За справкой пришлось постоять, хотя миловидная дама старалась всем отвечать кратко и полно. Но народ тупил, переспрашивал раз по пять одно и тоже, так что Руслан истомился в ожидании.
- Девушка, До Новосибирска какой поезд идёт?
- Простите, это где?
- Да вы что, - раздражением крикнул он в окошко, - не слышите по названию что в Сибири?!
Вежливо обруганный в ответ,Руслан отошёл в сторону, прислонился лбом к стене. Он вдруг стал мальчиком, которого мама впервые оставила в детском саду, где верховодят чужие тетеньки, которым он безразличен, где везде, куда ни ткнись, незнакомые дети, которые не хотят делиться игрушками... Жалость к себе нахлынула, выдавила слёзы и рыдание:
- Да что же творится! Почему такая непруха?
Чья-то рука тронула за плечо:
- Сударь, вам нехорошо? Возьмите.
Рослов смахнул слёзы. Тот интеллигентный очкарик средних лет, который только что стоял за ним в очереди, протягивал аккуратно сложенный платок. Неподдельное участие оказалось так кстати, что аспирант не выдержал и, хлюпая носом, признался:
- Да, плохо. Хуже некуда. Просто катастрофа. Полный трындец...
- Может, врача?
- Нет. Я попал... хер знает как и куда...
- Простите? - удивился собеседник и потянул Руслана за собой. - Пойдёмте-ка в трактир, там поговорим. Я угощаю.
Из распахнутых настежь дверей на голодного аспиранта пахнуло такими ароматами, что рот наполнился слюной. Шустрый официант в косоворотке тотчас нарисовался рядом, держа блокнот наготове. Выслушав заказ, он задал вопрос:
- Что для аппетита?
Спутник вопросительно посмотрел на Руслана. Тот, имея печальный опыт, рисковать не стал:
- Водка у вас всегда палёная, так что на хер! Коньяк, молдавский.
Официант удивлённо поднял брови:
- Палёная? Прошу прощения, такой марки нет. И молдавского коньяка тоже. Осмелюсь рекомендовать шустовские. Вот винная карта, посмотрите, а я пока ваш заказ передам.
Спутник Руслана кивком отпустил официанта и с любопытством посмотрел на визави:
- Вы не местный, молодой человек. Мало, что горячительные напитки назвали, каких в империи нет, так и арго дивный. Где у нас такая русская диаспора проживает, а? Откуда вы, если не секрет?
"И этот про империю, - с горечью констатировал Руслан, - да ещё слова подбирает, чтобы поприкалываться... Диаспора, это же про эмигрантов, как хохлы в Канаде, русские в Израиле? А что такое арго? Арго... нет, не греческий корабль, и не Эллада по смыслу... Кажется, он имел в виду жаргон! Ну, держись, древний интеллигент, сейчас я тебе устрою когнитивный диссонанс..."
- Из двадцать первого века, - доверительно шепнул аспирант, ожидая эффекта, многажды описанного в фантастике, - из будущего.
Поражённый собеседник должен был ахнуть, податься вперёд и вскрикнуть: "Что?" Спутник же Рослова только расхохотался, откинувшись на спинку стула. Просмеявшись, он по-доброму улыбнулся, указательными пальцами размазал слезинки в уголках глаз и попросил собеседника:
- Полноте, не шутите так больше, сударь, - а затем поднял руку вверх, щёлкнул пальцами и требовательно произнёс. - Человек! Московские ведомости.
Другой официант плавно переместился от стойки, где вполголоса беседовал с буфетчиком, к газетному автомату, бросил монетку, получил и принёс сложенную вдвое пухлую сшивку. На первой странице газеты аспирант прочёл дату: "29 июня 2015 года". Он глянул на свои часы - квадратик календаря показывал то же число.
- Не может быть... Это старый, отсталый мир... Не такой...
Спутник изменился в лице, перегнулся через стол, поймал руки Рослова, прижал их к столу и шикнул, как строгий воспитатель на плаксивого, обидчивого или капризного ребёнка:
- Тш-ш-ш! Не привлекайте внимания. Хотите спросить - спрашивайте.
Окрик подействовал. Аспирант не сорвался в истерику, как возле справочного бюро. Более того, он вдруг оценил важность случайного знакомого, а в душе укрепилось с детства знакомое, но забытое чувство - спокойствие, когда рядом взрослый, сильный, всё-всё знающий человек.
- Не, ну вы поймите, - тоже шёпотом сказал Рослов, - любому крышу снесёт, если из атомного века ты, бац, и в каменный!
- Прямо-таки в каменный? - съязвил собеседник. - Вот что, сударь. Для начала давайте представимся, поедим, пропустим чарочку за знакомство. А уже потом определимся, что и кому делать...
Официант, ловко балансируя подносом, поставил блюда с закусками, две изящные тарелки, графинчик с коньяком и тонко напластанный лимон:
- Приятного аппетита. Жаркое доходит.
- Итак, сударь, вас величают...
- Рослов, Руслан Игоревич. Аспирант кафедры...
**
Голова шумела, язык сухо ворочался во рту, плохо скользя по нечищеным зубам. Привкус ацетона и похмельной мерзости сразу объяснил Руслану - вчера он здорово надрался. Одежда кучкой валялась у кровати. Босиком прошлёпав до ванной комнаты, аспирант справил нужду, ополоснул лицо. Одеваясь, рассмотрел визитку вчерашнего собеседника: "Киселёв Семён Михайлович, собственный корреспондент журнала "Экономическая новь". Беседа в ресторане "Трактиръ" и по дороге на дачу этого типа аспиранту помнилась, как одно длинное собеседование. Руслан ужаснулся: "Зря я разокровенничался. Он не физик, а журналист!"
- Нет, спасибо, я делаю ноги...
Руслан вылез в окно, пробрался за кустами малины к забору и пошёл к вокзалу, вслух споря с вчерашним доброжелателем:
- Только в университет, только там меня поймут и оценят...
Сзади послышались шаги, надтреснутый тенорок произнёс:
- Сударь, где дом номер шесть? Заказ остывает, а найти не могу.
Тщедушный мужчина нагонял аспиранта, держа в руках бумажный пакет с яркой надписью "Пальчики оближешь". Руслан открыл было рот, чтобы вежливо отказать, мол, не местный, как позади доставщика появился автомобиль. Дальше случилось непонятное, тотчас перешедшее в неприятное - тщедушный ловко и больно скрутил руку Руслана, втолкнул в машину.
Крепкая рука легла на затылок, вдавливая, поэтому крик угасал в мягкой глубине толстого одеяла. Руслан растратил воздух на вопль, и теперь учился дышать через ткань. Дело оказалось трудным, он едва не потерял сознание. Битва с похитителями только усугубила боль - ему заломили и вторую руку.
Паника породила вопросы, кто, зачем и почему похитил его, добавила страх: "Не убили бы!", когда тормоза скрипнули. Действо продолжилось - Руслана выволокли, согнули в три погибели, заставили почти бежать по коридору и толкнули на диван. Жадно дыша, он осмотрелся.
Это был кабинет, судя по обстановке. Массивный письменный стол с лампой под зелёным абажуром, солидные книжные шкафы, кресло, два стула у приставного стола, портрет мужчины в парадном мундире, с лентой и орденами - на том месте стены, где обычно чиновники держат изображения глав департаментов или государства.
- Доброе утро, сударь, - прозвучал знакомый голос.
Вчерашний советчик прикрыл за собой дверь, занял кресло и жестом пригласил Руслана к столу. Свет из окна падал сбоку, отчего рот Киселёва выглядел жёстко очерченным, а глаза слегка щурились, особенно левый - как у охотника.
- Минутку, - дошло до Руслана, - так вы... Вот это я попал! Блин, какого чёрта? А, ну конечно... Кошки-мышки... Забавлялись, да?
- Помилуйте, сударь, кому нужна ярмарочная потеха на вокзале?
- И что сейчас? В кутузку, на опыты или сразу под расстрел, - скрывая дрожь в голосе, напустил на себя браваду аспирант, - как там у вас принято?
Собеседник усмехнулся. Аккуратная стрижка, усики и бородка, как у Чехова, Дзержинского, Калинина - придавали ему вид законченного интеллигента. В баритоне Семёна Михайловича появилось сочувствие:
- Браниться изволите? А напрасно. Вы засветились и наследили, сударь, пользуясь вашим же арго. Нет бы тихо прийти, заявить, я попал сюда не знаю как. Теперь мы вынуждены сдать вас Ордену...
- Какой ещё Орден? Что вы меня им пугаете?!
- Не пугаю, но откуда попаданцы не возвращается. Кто к ним попал, как говорится, тот пропал.
- Блин, они иезуиты, что ли? На кострах жгут, типа, инквизиция?
Киселёв вышел из-за стола, остановился напротив аспиранта:
- Отнюдь. Орден тамплиеров делами веры не занимается, это прерогатива Святой Церкви. Орденцы ведают техническим прогрессом...
- Ё... Попы-регрессоры! - простонал Руслан. - Трудно быть богом, ну да!
Он вспомнил страшный мир, описанный Стругацкими, и "чёрного брата", безжалостного дона Рэба. От тех мракобесов спасения не было. Значит, и эти истребляют всех, кто опасен. Аспирант ощутил себя Прометеем, которого вот-вот прикуют к скале и отдадут орлу на растерзание. Он передёрнул плечами, прогоняя холодок между лопаток:
"Мамочка, жить хочу, хочу жить! Что же делать, что?" - и, страстно надеясь, что ему не чудится, а Киселёв сочувствует, жалеет его, почти заголосил:
- Семён Михайлович! Спасите!Я учёный, я могу оказать стране бесценную помощь!
- И что? - скользнула тонкая усмешка по лицу собеседника, словно этот аккуратно подстриженный шатен в квадратных очках читал мысли Руслана, как открытую книгу: - Сударь, боюсь, ваши надежды беспочвенны. Вряд ли знания, которые вы обладаете, настолько важны для Российской Империи. А вот риск испортить отношения с Орденом, утаив от могущественной организации жалкого попаданца - очень велик.
- Нет, да нет же, вы просто не понимаете! Я попал сюда через портал. Это ворота между мирами! Поймите, открыть доступ в параллельный мир, где нет людей, но есть ресурсы - это как найти бесхозный клад! Россия так рванет вперёд, что весь мир обгонит!
Аспирант спешил, широкими мазками рисовал перспективы использования множественных миров, сам верил в них, и был, видимо, так убедителен, что собеседник дрогнул, задумался, почесал пальцем переносицу:
- Если вы так настаиваете, я доложу наверх. Пусть начальство принимает решение...
- Пожалуйста!
- ... если оно будет в вашу пользу, - строго и сухо, как бы расставляя точки над "и", пояснил Семён Михайлович, - секретность предстоит высочайшая. Да и сейчас вам придётся посидеть взаперти...
Он что-то ещё рассказывал, но Руслан ничего не понимал в происходящем. Одурение, как в Турции, первом его зарубежье, овладело аспирантом. Обилие впечатлений, волнение, боязнь не так повернуться, не то сказать - тормозило все реакции. Киселёв неожиданно постучал карандашом по графину с водой:
- Эй, Руслан Игоревич! Вы со мной? Смотрю, мыслями куда-то отлетели? Так вот, запрос я направлю куда надо. Но до получения ответа вам придётся сидеть взаперти. Пока здесь. Потом, - уточнил он, - в секретном месте.
Аспирант понял, что главного добился - в лапы Ордена его не передадут.
**
Минула неделя, как Руслан приступил к работе в роскошно оборудованной электротехнической лаборатории. Киселёв тайно привёз аспиранта в этот особняк, расположенный в предгорье, представил охранникам, Арику и Демиду, а потом вручил копии листков, судя по всему, побывавших в огне. На недоумённые вопросы Семён Михайлович объяснил:
- Вы написали, что занимались в своём мире теорией порталов. В нашем мире практика переходов в иные миры давно известна. Но, к сожалению, Россия такой технологией пока не владеет. Здесь всё, что удалось нашему агенту добыть. Ваша задача - сделать работоспособный прототип устройства.
Разобравшись в рукописи, Руслан понял идею портала. Сильно упрощая, её можно было свести к соленоиду, который выталкивал сердечник в другой мир. Вопрос упирался в энергию переноса. Конденсаторы не справлялись - одномоментно дать импульс такой силы мог лишь удар молнии.
- Так это со мной и случилось, - удивился аспирант, - но без портала. А ну!
И он взялся за расчёты. Подсказки помогли собрать экспериментальную модель, на которой мощный импульс заставлял исчезать крупинку соли, потом дрозофилу. Не всегда, к сожалению. Громоздкие формулы по оптимизации работы микро-портала только мешали, но случайно просыпав металлические опилки, Руслан в яви увидел вихревой поток. На миг, зато это мгновение породило идею. Аспирант не стал кричать "эврика", а вызвал в лабораторию Киселёва. Тот выслушал возбуждённую речь, записал требование о десятке килограммов мелко помолотой ржавчины и согласился, получив уверение о быстрой настройке и запуске уже готового портала. Не откладывая дела в долгий ящик, Семен Михайлович вызвал кого-то из подчинённых по переговорному устройству:
- Готовьте вертолёт, срочный заказ...
Но тут прогремела автоматная очередь, дверь лаборатории распахнулась, и внутрь ворвались четверо незнакомцев в чёрной одежде:
- Руки вверх! Кто из вас попаданец?
Руслан, полускрытый от них приборной стойкой, остался незамеченным. Киселёв поднялся с кресла, которое стояло в центре портала, принял удар на себя:
- Я. А в чём дело?
- Вы арестованы по предписанию Ордена. Я инспектор Лиор Зоар.
Руслан, согнувшись, присел за пульт опытного образца. Он не знал, как поступить, но выходить и добровольно сдаваться - не хотелось категорически.
- Что вы хотите со мной сделать? - раздался дрожащий голос Киселёва.
- Магистры решат. По мне, так шлёпнуть бы на месте, - нагло и грубо заявил инспектор.
Но тотчас в лаборатории раздался грохот, треск, зазвенело разбитое стекло, раздались крики, стоны. Громкий приказ Киселёва: "Мочи их, парни!" - заглушила длинная очередь, потом захлопали отдельные выстрелы. И всё стихло. Осторожно высунув голову в манере черепахи, Руслан увидел пороховую муть, забелившую воздух. Сквозь неё просматривались три фигуры с оружием. Одна из них повернулась в сторону аспиранта и окликнула:
- Руслан, вы живы? Отзовитесь!
- Да. А где эти? Из Ордена?
- Уже неважно. Мы их сейчас вынесем. Но вы ничего не видели!
Киселёв и охранники споро выволокли трупы наружу, Арик принёс ведро воды, расплескал по полу, щёткой согнал красную жижу в канализацию и шваброй протёр кафель. Напоследок он смыл и остатки обеда, извергнутые Русланом при виде такого количества крови:
- Неженка. Они, между прочим, по твою душу приходили.
**
Киселёв снова вздохнул:
- Руслан, наши жизни - в ваших руках. Уж не знаю, как Орден получил наводку на вас, но теперь они не отступятся, пока не убьют нас всех. Портал, это удар по монополии на перемещение между мирами. Это конец их власти.
Аспиранта колотило. Придя в себя после кровавой бойни, где учетверённый "брат Рэба" хотел убить его, он насел на Киселёва: "Почему? Чем я мешаю попам?" Тот сдался - и до Руслана дошло, в какие жернова он попал. Российская Империя этого мира сделала ставку на него, жалкого аспиранта, и выступила против самой могущественной силы. Светская страна - против Ордена, который как вурдалак, вампир - высасывал жизненные соки и силы из всех государств и народов.
Власть "донов Рэба" держалась на тайне портала. Орден умел открывать его, когда и куда пожелает. Не только проникать в другие миры, но и перемещать оттуда что угодно. По сути, попы овладели адресной телепортацией. Естественно, они хранили этот секрет ревностно, захватывая или уничтожая всех и каждого, кто покушался на повторное изобретение.
- Как они узнали про меня?
- Предатели есть везде, - философски развёл руками Киселёв, завершая разговор. - Вы бы поспешили, а?
И Руслан заспешил. Он не спал и не ел, просматривая скоростные фотоснимки работающего в холостом режиме портала, пока тот же Киселёв - другим аспирант не доверял! - обычной совковой лопатой подбрасывал над обмотками мелкодисперсную окалину. Передвигая обмотки, ему удалось гармонизировать поле, создав идеальный круг, и перебросить, правда, неизвестно, куда, белую мышь. На большее не хватало импульса, хотя дизель-генератор сутками заряжал гигантскую конденсаторную батарею из новейших, графеновых элементов.
Теоретически, портал был готов перенести в параллельный мир человека. Руслан уже несколько раз объяснял Киселёву, что эвереттика сложнее, чем кажется, и для реализация нового мира нужен Наблюдатель, существо, обладающее сознанием. Но тот упирался: "Нет, добровольцев не будет. Сначала - животное!" Подопытная тварь, весьма близкая к человеку, знаменитая сус скрофа доместикус, уже дня три топталась в загоне, с аппетитом жрала, обильно гадила, чесалась о решетку и хрюкала. А эксперимент откладывался. Дело было за молнией, точнее - за грозой. Кучевые облака грозно темнели на горизонте, ходили там, отдалённо порыкивали, посверкивали, но к усадьбе никак не проближались.
Вот и сегодня гроза явно шла мимо. Руслан с тоской глянул в окно, где Арик, в кольце мешков с песком, контролировал окрестности в бинокль, опираясь на дуло пулемёта. И нервно сглотнул слюну - его тошнило при воспоминании о кровавых лужах в лаборатории.
- Семён Михайлович, так что, я обречён? Эти чёрные братья прикончат меня?
- Откройте портал, хоть единожды, и Ордену станет не до вас. В НИИ, среди коллег, где каждый владеет вашим открытием, они не...
- Попы мстительны и мне не простят!
- Ерунда, - отмахнулся Киселёв, набивая патроны в запасной магазин к большому пистолету. - У них появится другая головная боль. Гарантирую, гоняться за вами Ордену будет не с руки. Для нас важно отстоять вас сегодня... Эх, гроза задерживается, - и он тоже глянул в окно. - Боюсь, как бы орденцы не отважились на десант с воздуха.
Руслан вздрогнул. Расспрашивать дальше расхотелось. Он побежал в лабораторию. Страх следовал по пятам и требовал проверить портальное оборудование ещё раз, что исключить любые сбои.
**
Гроза приблизилась, отсветы молний подсвечивали толщу тучи в считанных километрах от усадьбы, но ветер, только что неугомонный, унялся. А время, драгоценное время утекало и утекало. Аспирант физически ощутил, как оно дробится на мельчайшие мгновения и рассыпается в прах. Он вдруг ощутил потребность выразить это образно, стихом:
- Я словно связанный ожиданием, лежу поверх песка в часах, а он неумолимо утекает, опускается... То не песок, а секунды, всего-то жалкая пригоршня их, зачерпнутая богиней судьбы у подножия монолита вечности... И я не волен ускорить или замедлить их ток, мне дана лишь мука ожидания, пока они одна за другой проскальзывают в узкое горлышко настоящего, чтобы исчезнуть в прошлом... И когда будущего не останется, когда настоящее уйдёт, что укажет мне судьба?
Высокопарные выражения родились у Руслана легко, как будто он всегда говорил так. Он даже немного удивился нежданной способности, но сообразил - родовая память сработала. Так цветасто выражался его дед по матери, обрусевший перс, когда рассказывал внуку сказки, не вошедшие в сборник "1001 ночи", но не менее интересные.
Как ни странно, аспиранту полегчало после наспех сочиненного и высказанного вслух белого стиха. Он нашёл в себе силы пройти к порталу, рабочая петля которого лежала на траве правильным овалом. Боров уже смирился с биометрическим жилетом, чья прочная ткань обеспечивала контакт множества датчиков, а привязной ремень надёжно держал в центре петли, у глубоко забитого кола. Ещё надежнее там Борьку держала еда, щедро насыпанная в пластиковый тазик.
Жирная туча подползла многоножкой на щупальцах молний. Первые капли зашлёпали звучно, увесисто. Аспирант раскрыл зонт, неумело перекрестился. Ему стало не просто страшно - жутко. Только теперь он полностью осознал смертельность затеянной авантюры. Предательская мысль шустрой мышкой промчалась в голове: "А если портал не откроется? Боров не обладает сознанием, он не установит контакт с параллельным миром!"
- Ну, вот мы и встретились.
Слова, сказанные в спину Руслана, обожгли сильнее кипятка.
- Филиппов?
Да, это был он, тот самый унтер-офицер. Нацеливая пистолет в грудь аспиранта, Филиппов кутался в дождевик, похожий на офицерскую плащ-накидку.
- Сдохни, враг Ордена!
Сбоку метнулась тень, в полёте ударила по руке, сбила унтера. Хлопнул выстрел, раздался болезненный вскрик. Сплетясь клубком, подобно мартовским котам, двое дрались, молча обмениваясь стремительными ударами. А может, и не молча, потому что грохот частых молний стал оглушительным. Они, тонкие, ломаные, сшивали небо с землёй ослепительно белыми нитями и подходили всё ближе и ближе. Ливень тоже набирал силу, отчего при вспышках всё становилось белым, почти неразличимым сквозь густую штриховку.
Руслан отбросил зонт, метнулся в сторону, но сильно ударился лицом о железную сетку - он забыл, что её натянули вокруг поляны, оставив проход в дальнем углу. Аспирант гневно закричал, ломая ногти, зацепил сетку снизу, рванул на себя, но поскользнулся и упал. Тотчас кто-то больно ударил в спину, швырнув на ту же сетку. Скрючившись от боли, Руслан пытался вдохнуть и понять, зачем нападающий пронзительно визжит. Острые копытца добавили боли, но дали и ответ: боров сорвался с привязи и мечется по загону.
- Дурак! Зачем припёрся? - орал Киселёв, завернув унтеру руку и уткнув мордой в траву. - Опыт сорвал!
Борька в биометрическом жилете стремительно завершил круг вдоль сетки и сбил Семёна Михайловича с ног. Тот рухнул тушкой, подобно боксеру в нокауте, и заскользил по мокрой траве в петлю портала. Руслан на четвереньках побежал туда же, собираясь помочь. Не тут-то было. Унтер поднялся, тоже шагнул в петлю, наклоняясь к Киселёву:
- Что не так? Сами же говорили!
"Предательство! Я так и знал, - беззвучно закричал аспирант, заполняясь силой, безжалостно пиная Киселёва и бодая унтера Филиппова в бок, - но фиг вам, я выживу, я уйду!"
Сил ему хватило на краткий миг, чтобы выбить из петли ненужных спутников. Но удар очередной молнии разнёс вдребезги дерево поблизости и высветил вооружённых людей в знакомой орденской униформе, стремительно бегущих к порталу. Руслан завыл дурниной, встал по центру петли, нащупав ногой кол с обрывком привязного ремня, вскинул руки к небу. Он уже ничего не боялся и страстно желал молнии, чтобы любой ценой - хоть сгореть! - но исчезнуть из смертельно опасного и непонятного мира.
Желание исполнилось.
Стримеры, ещё невидимые нити разрядов - слились и засветились. Этот ступенчатый лидер устремился к земле прихотливо изломанной и расщеплённой искрой, а навстречу ему прянул ответный. Чудовищной силы и напряжения ток в триста тысяч ампер и миллиард вольт, хлынул по кабелю. Двадцать тысяч градусов нагрели, расплавили, испарили металл, создав идеальные условия для прохождения тока. Серия повторных разрядов слилась в затяжную молнию.
Приборы в пустой лаборатории измерили и записали все доступные данные, прежде чем пыхнуть дымом и расплавиться, на мгновение создав высокое давление в комнате и выдавив стекла.
Портал уцелел, зато огненным кольцом полыхнула его петля, где, воздев руки, стоял аспирант. Непереносимой яркости вспышка ослепила и опалила, а ударная волна разбросала тех, кто подбежал к нему слишком близко. Всех, кроме борова, который нашёл-таки слабое место в ограждении и распластался, протискиваясь под сеткой.
**
Словно исчерпав силы, гроза потрогала парой хилых молний лес и ушла. Ливень кончился. Посветлело. Ствол сосны дымился по всей длине, обугленный там, где пролегал кабель молниепровода. В траве чернел овал, повторяя очертания петли, которая полностью испарилась. Специфический запах, который любой электрик безошибочно обозвал бы "сгоревшая изоляция", струился от оплавленного приборного щитка на пульте лаборатории.
Тимофей Кондратьевич, старший среди бойцов, исполнявших роль орденцев, содрал балаклаву, выругался: "Чёрт, ничего не вижу!" Пока его четвёрка, что недавно имитировали нападение на лабораторию и как бы погибли, поднималась и тёрла глаза, Киселёв встал сам.
- Филиппов, какого черта ты припёрся, - проворчал он, помогая "унтеру", - я же сказал отменить спектакль? Руслан и так мотивирован дальше некуда...
- Мне не передали. А где учёный-то?
Киселёв, как руководитель этого эксперимента, направленного на стимулирование революционных научных открытий, схватился за голову:
- Так он перенёсся? Значит, сознание играет роль. Или погиб? - позвал фельдшера, - Полина! Посмотри ты, молния же не может дотла спалить?
Та подбежала, тоже одетая в униформу, опустилась на колени, прощупала весь круг с выжженной травой. Не найдя никаких следов, ни обгорелых косточек аспиранта, ни глубоко забитого кола с обрывком привязи, отрапортовала: "Нет. Он не сгорел". Семён Михайлович тяжко вздохнул и скомандовал угрюмым подчинённым:
- Выставить оцепление, вызвать спецов из НИИ. Тимофей, Полина и Филиппов - со мной, писать рапорта. Доигрались мы с этой эвереттикой. Слинял наш Наблюдатель и хрен теперь вернётся. И какого х... надо было его так пугать?
"Парни" поплелись за ним в лабораторию. В принципе, они верили этому человеку, который где-то за границей окончил Хаббард-колледж, числился эффективным менеджером, организовывал и проводил какие-то операции, по слухам, успешные, а вернувшись, получил карт-бланш на авантюру с учёными. Правда, среди слухов был и ещё один, очень похожий на правду - о родстве с первым лицом государства, что служило гарантией непотопляемости даже при явных провалах. Сейчас правдивость слуха волновала подчинённых очень и очень.
- Что нам будет, командир? - уточнил "унтер-офицер", разумно опасаясь, что стрелочником сделают его, а потом возмутился. - И вообще! Ведь столько сделано, чтобы его замотивировать! И снотворным в него стреляли, и перенос в иной мир имитировали, и на вокзале, и в машине подыгрывали! А нападение? А ведра крови? И он ведь поверил! Ну и что, что сам перенёсся? Портал-то сработал! А свинью нам боров подложил, когда перепугался и привязь порвал...
- Угу, - буркнул Тимофей Кондратьевич. - Чего гадать? Или погоны сорвут или наградят. Тебе хорошо, Полинка, ты отмажешься!
- Сопли утрите, - рыкнул Киселёв, видимо, вспомнив, что имеет звание полковника. - С горя пить или звёзды обмывать, это как начальство решит. А про свинью... - он сделал паузу, потом распорядился в переговорное устройство. - Борова поймать! - и закончил мстительно. - Сойдёт под водочку.
Оценка: 3.67*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"