Только когда отряд не вернулся и через месяц, он начал серьезно беспокоиться. Вначале он считал, что все идет как надо, потом - что они просто задерживаются. Но в конце Фуэго испугался. Снова испугался.
Когда-то в его жизни не было места страху. Когда-то он думал только о том, как скучно быть им. Он даже не беспокоился о сестрах - малявки казались скорее надоедливым и навязчивым балластом, чем теми, кого стоило защищать. И была еще страна, но король с Советом могли о ней позаботиться. Он верил в это.
С сином его жизнь изменилась. Он не хотел думать об этом, но Колтер, поначалу казавшийся лишь идиотом и глупым шутником, ворвался в его размеренное существование, привнеся в него хаос и целую гамму доселе незнакомых шаману чувств.
И теперь он боялся. За сина, за отряд, с которым тот отправился. За успех их миссии. Весьма сомнительный успех.
Король собирался открыться внешнему миру, а Совет мечтал его только завоевать. Король желал избавиться от аристократии, отдавая власть только тем, кто достоин ее своими достижениями, а не происхождением. Совет не мог этого допустить. Король сказал, что отправит отряд только на разведку, но на самом деле послал его вести переговоры касательно открытия островов. Он хотел сделать Совету сюрприз, хотел успеть до того, как знать сможет помешать. Хотел обвести Совет вокруг пальца.
Вот только был еще Фуэго. Разгадать план правителя было легко, сложнее найти ему подтверждение. Сложнее вычислить, кому именно поручена миссия. Сложнее отправить донесение Совету. И куда сложнее оказалось смириться с тем, что он сделал, когда один из преданных им тайдов оказался в его постели.
Фуэ недовольно тряхнул косой. Он не знал, что предпримет Совет, а теперь и не испытывал желания знать. Он хотел бы и забыть об этом вообще, но долгое отсутствие Колтера не позволяло ему и на мгновение выбросить из головы глупые опасения. Нелепые опасения. Опасения, которые все равно ни к чему не приведут и ничего не изменят.
Он посмотрел на свой отряд - команда, отправившаяся с Колтером, была слишком мала, чтобы всерьез заметить ее отсутствие, но ему казалось, что он видит пустоту там, где должны находиться ушедшие тайды. Он не хотел думать о том, что вся эта пустота вызвана отсутствием одного единственного сина. Не хотел, но все равно то и дело думал.
Его взгляд автоматически отмечал Мидзушико. Рядом с убийцей раньше всегда был его друг, но сейчас шаман видел только одну фигуру, и это мешало. Это отвлекало и раздражало. Время от времени ему хотелось поговорить с Мидзу - он отчаянно искал кого-то, кто знает об их с Колтером отношениях, и син наверняка был именно тем, кто ему нужен. Но потом приходило осознание, что Шико ничем не поможет.
И психик останавливал порыв. Не хотелось признаваться себе, что он просто бесконечно скучает за Колтером, что хочет хоть кому-то сказать об этом. Не хотелось, но приходилось.
Вот и сейчас он почти сделал шаг, почти открыл рот, чтобы позвать Мидзу, но в последний момент сдержался. Отступил назад, скрылся в палатке, и со скукой осмотрел свое жилище.
Раньше было интереснее. Раньше он то и дело находил эти дурацкие подарки, а потом туда ночь за ночью приходил Колтер. И психик ждал его каждый вечер, ждал так, как никого и никогда не ждал. И принадлежал сину.
Это было странно и ново. И в то же время великолепно. Он никогда не думал, что поцелует мужчину. Никогда не подозревал, что с такой готовностью отдастся кому-то. И все же целовал, и все же отдавался. Раз за разом.
Вначале было больно. В их первую ночь он почти закричал, почти потребовал, чтобы син остановился. Ему почти показалось, что его душа сейчас вывернется наизнанку. Но странным образом тот факт, что с ним это делал именно Колтер, помог ему сдержаться. Странным образом само осознание, что убийца един с ним, приводило Фуэ в трепет. А потом он научил наслаждаться этим. И не только мыслью, что Колтер так близко, как это только возможно. И он был почти счастлив несколько дней.
А затем пришел страх. Страх прокрался в палатку в тот же момент, как син ее покинул. И остался там надолго.
Он вздохнул, на мгновение прикрыв глаза. Невыносимо скучно. И раздражает все, начиная от собственной беспомощности и заканчивая странной пустотой, царящей в его жилище. И сухой цветок, которым заложена книга, раздражает. И светлячок, мечущийся в своей стеклянной темнице.
И последний вдруг напомнил Фуэ его самого. Несчастного, брошенного, пытающегося разбить оковы одиночества. Он дернул плечом, порывом внезапности подаваясь вперед, и выпустил горящий шарик. Тот пару мгновений покружил вокруг, а потом выскользнул в услужливо распахнутый шаманом проход.
Пусть летит. Если бы Фуэго сам умел, он, наверное, тоже бросился бы. И искал бы пропавшего на чужих землях сина, и рвался бы куда-то.
Но он не может. Ему приходится сидеть здесь. И ждать, надеясь. Глупо и бессмысленно, нелепо и ненужно.
- Хватит. - зло приказал шаман сам себе.
Это не похоже было на него.
- Хватит.
Повторил, прислушиваясь к собственному голосу. Ища в нем уверенность и не находя ее.
Наверное, это все обещание. Оно висело на нем печатью, сковывающей, сдерживающей. Обещание, данное не столько Колтеру, сколько самому себе. Обещание, делающее его жизнь чуть-чуть лучше.
Он вдруг вспомнил о том утре, последнем утре, которое у них было. Вспомнил бурю чувств, вызванную сином. И свои мысли, и действия Колтера. И слова, сказанные обоими. И собственный шепот, и то, что выговаривали губы. И то, что не было сказано, но осталось в сердце. Он вспомнил все и понял, что не хочет забывать. Никогда не хочет это забывать.
У короля, несомненно, был план. План, частично открытый Совету, а частично утаенный. План, который и должны были воплотить в жизнь сины. Вот только этот самый план оказался слишком нелепым, чтобы Фуэго его не разгадал. А если он раскусил правителя легче легкого, то и члены Совета наверняка давно все знали. Наверное, знали даже раньше, чем он им сказал. Но все равно грызло дурацкое, никому не нужное чувство вины. Как будто он кому-то что-то должен.
- Идиотизм. - вздохнул психик, наблюдая, как Колтер снова мечется по палатке.
Складывать вещи аккуратно у них решительно не получалось. Вечером было не до того, а утром син устраивал целое представление, пытаясь разыскать свою рубашку или сапог. Фуэго это одновременно смешило и пугало. Пугало, потому что вполголоса ругающийся убийца казался таким домашним, прирученным и родным, что капитан сам себе дивился.
- Идиотизм - это я? - вопросительно вскинул бровь син.
- Ну не я же.
- Правильно, ты дурашка.
Шаман снова вздохнул. Ну почему, почему это создание из всех возможных прозвищ выбрало для него эти унизительные "дурашка" и "Принцесса"? Назови Фуэ так кто-либо другой, его уже давно ждала бы дуэль. Но Колтер... Колтеру, в конце концов, позволялось многое, и легкость, с которой психик это допустил, его тоже пугало. Как будто мало в его жизни проблем!
- Кретин. - фыркнул он.
- Ну кретин, ну и что. - только и бросил Колтер.
Это было несправедливо. Если на его подначки шаман заводился с пол-оборота, то сам син на ругательства Фуэ в лучшем случае и ухом не вел. В худшем же приходил в бешенный восторг и тянул капитана целоваться.
- То, что ты идиот.
- Какой уж есть. - пожал плечами убийца.
И ухмыльнулся. Эта змеиная ухмылка могла бы напугать кого угодно, и нельзя сказать, чтобы она не произвела впечатление на шамана. Просто страх его был совсем другого рода.
- Можно подумать, тебе не нравится этот идиот. - протянул Колтер.
Он как раз откопал свою рубашку и теперь, судя по всему, не мог решить, надеть ли ее или вернуться к капитану. Разум того требовал первого, а вот сердце трепыхалось, словно попав в силки его странной красоты.
Психик прикрыл на мгновение глаза. Как будто это могло помочь, как будто это сотрет образ полуголого сина из его мозга. Как глупо!
Вот уж чего Фуэго не мог себе представить, то это существа, подобного Колтеру, в своей жизни. До сего момента единственными созданиями, к которым капитан испытывал нежность, были его глупые сестры. Эти кнопки, носящиеся по дому и создающие столько шума, были теми, кто вызывал у него теплые чувства. Остальным же доставалось только его презрение, в лучшем случае - равнодушие. Он знал, что когда-нибудь женится. На приличной девушке из хорошей семьи, союз с которой будет выгоден его роду. Он предполагал, что когда-нибудь влюбится. Он надеялся, что когда-нибудь полюбит. Но даже в самых смелых мечтах ему виделась изящная леди, красивая, подобная цветку, образованная, серьезная и проницательная.
Ее образ был смутным и неясным, и существовал лишь затем, чтобы в его мечтах был хоть чей-то образ. Потому что именно это казалось ему естественным.
Но потом был Колтер. Колтер, с его хищными чертами лица, с его странной и страшной грацией змеи, с его порывистостью, с его властностью и страстью в постели, граничащей с почти невозможной нежностью. Колтер, с его дурацкими цветами и сладостями, с насмешливой улыбкой и помешательством на глупом слове "Принцессе". Колтер, в которого Фуэго влюбился быстрее, чем успел сообразить, что происходит.
И теперь он боялся. Боялся, что план короля, который самому шаману казался сущим дурачеством, подставит сина под удар. Сина и страну. Или все же сначала стоило подумать о стране, а потом уже о сине?
Если Совет сумеет ударить правителя его же идеей объединения с тремя расами, то у государя еще нескоро появится шанс восстановить свое влияние. А влияния короля, хоть каким бы он ни был, благотворно сказывается на островах. Открыть границы, развить торговлю, развивать культуру? Перестать наконец вариться в собственном соку! Идти вперед, а не цепляться за устаревшие понятия аристократии. Давать власть по-настоящему достойным, а не только тем, кто относится к тому или иному Дому.
Фуэго понимал, чего боится Совет. Понимал, чему сопротивляется аристократия. Понимал, чего боятся родители. Он даже понимал, что и сам должен был бы быть с ними заодно.
Но потом на одной чаше весов оказалось его будущее, уже решенное, расписанное по часам, подаренное ему, как и состояние его семьи. И воспитание. И долг, и привычки, и то, что, как он верил, ему надлежало совершить. А на другой - страна, и вместе с ней возможность делать что-то самому. Стараться. Работать. Доказать всем и каждому, что он достоин уважения и власти - достоин своим умом, а не происхождением. И еще на другой чаше был Колтер.
Сердце Фуэго просило одного, а разум...разум разрывался на части. И ему уже надоело колебаться. Он попытался привычно дернуть плечом, но лежа это делать было сложнее, и шаман ограничился фырком. Зевнул, потягиваясь всем телом.
- Мне нравится.
- Нравится? - удивленно переспросил Колтер, словно не ожидавший, что шаман это признает.
- Не заставляй меня повторять.
- Не буду. Лучше покажи, кто и как тебе нравится.
Капитан в очередной раз вздохнул. Ну сколько можно? И спросил, легонько отпихнув сина.
- Когда ты уходишь?
- В разведку?
- На переговоры.
- На какие это...переговоры? - медленно произнес убийца.
- Идиотизм. - фыркнул капитан.
- Давай не будем обо мне, лучше объясни мне, с чего ты взял, будто...
- Идиотизм - это не ты. - перебил его психик. - Идиотизм - это план короля.
Он пару секунд любовался пораженным лицом сина, а потом фыркнул.
- Или вы думали, что никто не поймет?
- Его Величество хочет когда-нибудь открыться трем расам. Именно поэтому он посылает нас на разведку. Мы должны знать, что нас ждет там. Совет согласился на это, не так ли?
- Согласился. - не стал спорить Фуэго. - Совет также знает, что успеет многое сделать, до того, как король "когда-нибудь" откроется. И король знает, что мы это можем.
Он сказал "мы", прежде чем успел подумать. И понял, что воспитание все же сыграло свою роль. Правитель правителем, но его семья - прежде всего. И только потом - Колтер. Независимо от того, чего хочет глупое сердце.
Син то ли не заметил его оговорку, то ли сделал вид. Только взглянул на шамана - серьезно так взглянул. И тот подумал, что убийца впервые за последние недели смотрит на него так. И почти испугался, что это создание действительно опасно. Для него.
- И что ты хочешь мне сказать? - не отводя глаз спросил син.
- Ничего.
Психик отвернулся. Пусть это сто раз будет сочтено слабостью. Ему просто не хотелось смотреть на такого Колтера. Он слишком привык к его поцелуям, слишком хорошо знал теперь его страстный шепот.
Существо, сидящее рядом, было чем-то совсем другим. Жестоким, злым и опасным. Существо это понимало, что его короля могут предать, и готово было убить виновного. А Фуэ знал, что виноват.
Он отстранился - невольно, словно инстинктивно пытаясь защититься. Словно боялся. Но правда была в том, что он действительно боялся. Не боли, нет. Не смерти. Того, что Колтер и дальше будет смотреть на него только так - так, как смотрят на врагов.
Его сердце дернулось, вырываясь птицей, и вдруг почти замерло. И он понял, что едва дышит. Сидя в собственной постели - беспомощный, беззащитный. Жемчужина вне досягаемости, зато син - рядом. Опасный син. Страшный син.
И Фуэго из Дома Дождя вздрогнул, когда убийца потянулся к нему.
Но Колтер только обнял его за плечи. Прижался щекой к волосам - эта его привычка, как обычно, вызвала у шамана прилив почти неконтролируемой нежности. И контраст между нежностью и предшествующим ей приступом страха был так разителен, что Фуэ сделал единственное, что мог - ухватился за сина, уткнувшись носом в его шею. Почему-то именно это показалось ему правильным. И лишь потом пришло запоздалое осознание сделанного.
Он ищет защиты у Колтера. Фуэго из Дома Дождя никогда и ни у кого не искал защиты. Даже в детстве, даже когда темнота его комнаты, казалось, кишела чудовищами, даже когда хотелось плакать от ужаса. Он не бежал в родительскую спальню, не прятался за материнским подолом. Как будто инстинктивно чувствовал, что его все равно не пожалеют. И сейчас, глядя, как реагируют отец с мамой на подобные попытки его младших сестер, он понимал, что был прав.
И вот теперь Колтер. Теперь страх, который Фуэго сам перебороть не может. И он, что самое смешное, ищет утешения у того же сина, который напугал его. Как глупо, как бесконечно нелепо.
А потом он понял. Понял, что пока разум анализировал и искал причины, сердце давно все решило. И пока разум оценивал, стоит ли ему бояться Колтера, сердце давно уже знало, что убийца - тот единственный, кому стоит доверять. И оно, дурацкое сердце, толкнуло его к сину быстрее, чем разум успел что-то сделать.
- Я ухожу завтра. - шепнул Колтер, находя губами ухо Фуэ и легонько кусая плавник.
Они помолчали. Он мог бы сказать убийце хоть что-то, мог попросить не уходить. Но так было бы только хуже. Для них обоих. Ведь если Колтер уйдет вопреки его словам, то разобьет ему сердце. А если не уйдет, тогда...Тогда это будет совсем не Колтер. И это тоже разобьет ему сердце. Не говоря уже о том, что будет чувствовать син в любом из случаев.
Потому шаман только выдохнул хрипло, подаваясь вперед, ища поцелуя. И Колтер улыбнулся, наклоняясь, и улыбка это всего за одно мгновение стерла из памяти Фуэ и его серьезный взгляд, и навязчивый страх, и раскаяние. Стерла все, кроме одного желания и одной единственной мысли.
Возможно, это все был пережитый ужас. А может, известие, что Колтер уйдет на следующий день. Но что бы это ни было, в то утро психик окончательно и бесповоротно уяснил себе одно - ему никто не нужен, кроме этого идиота. Никто, кроме кретина, заставляющего его раз за разом терять контроль над своим телом, над чувствами, над собственным рассудком.
А потом Колтер шепнул ему в ухо:
- Ты дождешься меня, любимый?
И ему не осталось ничего иного, кроме как фыркнуть:
- Ну куда ж я денусь.
И добавить почти беззвучно, произнося слова одними губами: