Когда я впервые увидел Мальку - под ее правым зеленым глазом стремительно набухало большое красно-фиолетовое пятно, нижняя губа была рассечена, и кровь уже текла по шее внутрь ее темно-зеленой форменной рубашки. Она вцепилась в парня с замотанным традиционным платком лицом, и наносила ему удар за ударом своей тонкой ручкой, с зажатым в ней черным Мегалайтом (полицейский фонарь такой). Будучи гораздо ниже и легче его, она ухитрилась сбить его с ног, и нависая сверху вбивала его в землю..
Мы выдвигались на задание - сменить одну из групп, засевших на крыше, чтобы освободить их для "более интересного времяпровождения", как сказал Дольф. Наше возмущение по поводу, почему нам не досталось это "более интересное", было отвергнуто на корню аргументом - "мы не знаем обстановки". А "обстановка" была очень простая: в городе уже неделю продолжаются уличные стычки разного масштаба и интенсивности, есть раненые с нашей стороны и около десятка убитых с их. Во общем, послав нас в духе "приказы не обсуждаются", Дольф "очень вежливо попросил" всех быть готовыми через 15 минут к выходу.. Ранним утром высадившись из бронированного грузовика на окраине города, мы, компактной группой из 13 человек, должны были быстрым броском достичь заданного дома, нависающего на самым проблемным кварталом. Добраться до цели двигаясь "по уставу" было бы сложнее и вряд ли возможно: за день до этого пару взводов пехоты сунулись было, но завязли в потасовках и откатились назад. Поэтому было решено двигаться неожиданно, быстро и малой группой. Мы образовали эдакую "свинью", только в виде равностороннего треугольника, легко вписывающуюся в узкие улочки старого города, и, буквально плечом к плечу, помчались к цели. Случайные палестинцы, встретившиеся нам по дороге, в испуге прижимались к стенам. Мы шли очень быстро и все время петляли, благо маршрут и застройка позволяли. Люди не успевали среагировать или понять что произошло, как мы уже скрывались за поворотом, к тому же неизвестно каким. Вычислить направление нашего движения никто не смог, и на пути нам не встречалось никакого сопротивления. Пара подростков с камнями в руках, направляющихся очевидно к ближайшему посту покидать камни, неожиданно выскочила на нас. Они не не успели осознать что произошло, как наш "треугольник", повернувшись вокруг своей оси, прижал их к стене "ребром". Когда через несколько секунд мы продолжили движение, они лежали у стены без штанов и с камнями в трусах, растеряно ощупывая гудящие от тумаков головы. Почти в паре сотен метров от финишной прямой, проходящей по краю небольшого рынка, мы выскочили из-за угла на небольшой перекресток. Там я и увидел ее. Каким-то образом трое "магавников" (типа пограничники) оказались в отрыве от основной группы, заблудились скорее всего. Их тут же окружила толпа в несколько сотен голов и принялась забрасывать камнями, и, очевидно, разглядев что двое из трех - девчонки, совсем осмелели и пошли "в контакт". Единственный парень, успел только обнять одну из девчонок и буквально закрыл ее собой от камней, как на нем повисли пятеро, пытаясь сорвать автомат и вырвать девчонку. Он рычал и брыкался, но ни девчонку ни оружие не выпускал. А еще одна девчонка, именно она и есть Малька (на иврите "малька" - королева), оказавшись окруженной, отделенной от своих и лишенной возможности использовать оружие, так как на нем уже повис кто-то, выхватила с крепежа на поясе фонарь (он такой весь железный, тяжелый и черный) и использовала его как дубинку.
То есть сначала мы увидели просто море людей перед собой, беснующееся и ревущее свое обычное "Аллах Акбар". В этом море было четко видно два "рифа", и "волны" накрывали их все сильнее. Не сбавляя скорости, мы врубились в толпу. Неожиданность и, таки да, наша жестокость (около двадцати человек стоявших у нас на пути не смогли покинуть "поле боя" по причине "травм несовместимых с сознанием"), позволили нам отбросить всех с перекрестка и отбить практически не снижая скорости всех троих "заблудших". Один особо рьяный бородатый мужик, сумевший все же сорвать с "магавника" автомат, был отброшен пинком к стене дома и покрошен из трех стволов. При звуке выстрелов толпа отхлынула на пару шагов, сцементировавшись в непроходимые джунгли тел как раз на нашем пути. Малька же, стояла как раз на моем пути, поэтому я поднырнул под нее и, увернувшись от Мегалайта несущегося мне в нос, поднял ее и со словами "Цахаль, блять, Цахаль!" (типа свои, свои..) рванул вместе со всеми на рыночные ряды. Мы пронеслись по центру базара, снося всех и все мешавшее нам и через какие-то мгновения уже были внутри дома, занятого нашими. Вторую магавницу била истерика и она вцепилась в своего спасителя, отказываясь успокоиться и дать врачу осмотреть его раны (а ему очень сильно досталось). Я аккуратно поставил Мальку на ноги. Она как-то отряхнулась, и принялась поправлять остатки своей формы, забыв или не зная, про то как выглядит ее лицо. В какой-то момент я вдруг понял, что она очень красивая, а я пока ее нес, всю время придерживал ее за попу. Разорванная форменная рубашка никак не желала застегиваться. Внезапно я понял, что смотрю непрерывно ей в так сказать "зону декольте" и что она заметила мой взгляд. Вздрогнув, я шагнул к ней и со словами "Гине, зе шелах" (вот, это твое) вручил ей Мегалайт. Она взяла его и наши пальцы соприкоснулись и их прикосновение было очень приятным, хоть и состояние ее руки было под стать ее лицу. Этот неловкий момент нарушил "ховеш" (санитар), который отодвинув меня стал осматривать ее все еще кровоточащую губу. Пока то да се, Дольф уже отрапортовал наверх наши приключения, и известил нас, что в связи с "этим", он мотнул головой в сторону магавников, квартал будут брать на контроль и что к вечеру все улицы будут нашими и нас отменяют, т.е. после того как к нам дойдут "цнефы" (десантники), мы вернемся на базу.
Пока к нам пробивалась колонна, мы сменили наконец тех кого должны были, и пользуясь тем что весь квартал гудел, подминаемый десантниками, они растворились в темноте узких улочек. Двое из спасенных магавников сидели не двигаясь на том же месте, где мы их и выгрузили, переодетые уже в обычный "бет" (солдатскую форму), парень сидел потому что не мог ходить, а магавница, потому что так и не смогла разомкнуть руки. И только Малька, с заклеенной губой и глазом, опираясь на какую-то палку, шаталась по дому словно пьяный одноглазый пират по палубе своей посудины..
С колонной мы вернулись на командную базу округа и отпустив Дольфа рапортовать, ломанулись в буфет. Все шли весело болтая и рассуждая о том о сем, и только я шел и не веря сам себе, прикасался к своим губам, на которых оставался вкус ее крови.Снова и снова я смотрел на бумажку, где был написан телефон, адрес и рисунок короны вместо подписи..