Когда стихли выстрелы, то уже светало. Ночной туман еще не рассеялся. Я вообще сомневался, что он когда-нибудь рассеется. Я не хотел, чтобы он рассеялся.
Солнце лениво ползло вверх, а туман медленно скатывался вниз. Стали слышны отдельные короткие очереди. "Добивают, "- сказал Витя и протянул мне сигарету. Мы курили и, не таясь, пускали дым вверх, туман и дым горящих машин надежно скрывали дым наших сигарет. К тому же те от кого мы хотели бы скрыть этот дым, были заняты. Внизу что-то рвануло, окрасив туман в розовый цвет. "Бензобак?" - предположил Витя. Я пожал плечами. Огонь внизу сразу погас или утих до такой степени, что мы перестали его видеть. Только было слышно, как что-то горит, потрескивая. Я смотрел на кончик сигареты, на то, как табак, завернутый в бумагу, медленно превращается в пепел. Захотелось пить. Я потянул немного воды через трубочку, немного погрыз мундштук. "Гады,"- процедил Витя, затушив об землю сигарету, потом поднял ее и бросил в пакетик. " Угум, " - промычал я, играя водой во рту. " А ведь мы могли бы..."- почти прошептал Витя, и встал на ноги при виде выныривающего из тумана Эдди. Эдди тащил свой пулемет, закинув его на плечо, как какой-нибудь коммандос из боевика. Он устало плюхнулся в пыль рядом со мной и спросил : "Ну?"."Добивают" - промычал я и достал еще одну сигарету из Витиной пачки. Чуть потоптавшись на месте, Витя стал растворяться в тумане. Сначала его фигура стала нечеткой, размазанной, а потом исчезла совсем. Мне показалось, что это уж слишком символично. Я помотал головой, чтобы сбросить это дурацкое философское настроение, отогнать его как назойливую муху. " Наслаждайся" - бросил я Эдди и нырнул в холодную мокрую взвесь, по ошибке именуемую туманом.
Когда я подошел к навесу из маскировочной сетки, Витя уже спал. С завистью, посмотрев на него, я раскрыл свой спальник, предварительно потрусив его, отхлебнул холодного, простоявшего всю ночь на земле чая. Уже закрывая глаза, я подумал, что вообще-то там, в штабе правы. Я ненавидел себя за эту мысль. Но. Во-первых, если бы мы вмешались, то операция, над которой так долго тряслась разведка, была бы сорвана, ибо цель попросту не появилась бы в этом районе. Во-вторых, нас мало, врагов непонятно, сколько и непонятно где. В третьих, наш груз. Это проклятое - "но". Эти крики по рации, эти крики снизу. Никогда не думал, что человеческие крики там хорошо проходят сквозь туман. Это все так рядом, и... нельзя вмешиваться. Лейтенант лично пришел к нам с Витей, чтобы проследить, что все окей, что мы не сделаем глупостей. Но он не смог долго сидеть с нами и слушать это. Внизу шел бой. Настоящий, жаркий, отчаянно-безнадежный, потерянный бой. Хотел бы я знать, какого черта их командир повел их всех через это узкое ущелье? От этого места за километры тянуло классической засадой. Судя по всему, он, вдобавок, не послал никакого прикрытия поверху, и их застали врасплох. Я слышал, что они сами как ополчение в основном и их подготовка оставляет желать лучшего, но не до такой же степени! По реву двигателей, мы определили, что там была и броня. Но кому поможет броня в узкой щели в горах? Наоборот, в нее целиться легче, она не может спрыгнуть с дороги и спрятаться за камнем.
Им подготовили прием по всем правилам. Подрыв первой и последней машин произошел почти одновременно. Раздавшийся в тот же момент ураганный огонь сверху вниз вогнал всю пехоту в землю. А мы, могли только смотреть и слушать, смотреть и слушать. И молиться, что кто-нибудь из нападающих случайно наткнется на нас, и тогда можно будет засунуть всю секретность в задницу. Но. Я открыл глаза, высунулся из спальника, отхлебнул чая и провалился, наконец, в сон, полный криков раненых, взрывов, очередей и скрежета рации молящей о помощи