Аннотация: Смерть была нестрашной. Пробуждение могло напугать её гораздо сильнее, если бы она могла ещё пугаться. Новое тело, новое имя, новая жизнь. Что ждёт её, уникальную и опасную, в завтра, рискующим оказаться бесконечным?
3. Рождение Ирис.
Смерть оказалась нестрашной. Темнота, пустота, покой. А потом в эту идиллию ворвались голоса. Их гул был вначале неразборчив, но достаточно настойчив, чтобы пробудить мой разум.
- Ангелы? - подумала я, всё ещё наивно надеясь, что мне удалось умереть.
Вслушавшись в беседу неизвестных, вынуждена была отказаться от перспективы знакомства с крылатыми небожителями. Один из голосов показался мне знакомым. Небольшое мысленное усилие, и я вспомнила весёлого рыжеволосого парня, который, кажется, пытался остановить, примчавшуюся за мной, смерть. Невозможно поверить, что ему это удалось. Но вместе с возвратом воспоминаний стало проходить и онемение тела. Боль, живущая во мне, пробудилась, подтвердив, что надежда избавиться от мучений была напрасной.
- У нас получилось, профессор? - Знакомый голос раздался совсем близко. Видимо, рыжий меня внимательно разглядывал, склонившись к самому лицу. Я чувствовала его дыхание у себя на щеке. Такое беспардонное вторжение в моё личное пространство мне не понравилось. К сожалению, оттолкнуть наглеца не могла. Боль сковала меня прочнее любых самых крепких пут.
- Of course, Peter(Конечно, Петя), - Судя по голосу, профессор был уже немолод. - Virus tied to the body of the soul Iris(Вирус привязал к телу душу Ирис).
- Но она не регенерирует! - неравнодушный к полутрупам парень продолжал ко мне принюхиваться. Его поведение всё больше нервировало.
- Do not worry, my boy. I know how to help her. (Не волнуйся, мой мальчик. Я знаю, как ей помочь.)
Эти двое разговаривали на разных языках, но прекрасно понимали друг друга. Ситуация позабавила бы, если я могла отвлечься от боли в теле хотя бы на секунду. Они обещали помощь. Я знала, что спасти меня невозможно, но так хотелось верить.
Далее профессор заговорил слишком быстро, я перестала улавливать смысл его распоряжений. Кажется, он велел своей помощнице, которую назвал Лорой, "сменить мне кровь", что это означало, я не поняла. Кстати, он тоже, как и отец когда-то, называл меня Ирис. Вопросы росли как снежный ком, но я была не уверена, получу ли на них ответы, хотя бы когда-нибудь. Жизнь во мне едва теплилась. Душа билась птицей в умирающем теле, упорно стремясь на волю. Я бы и рада была её выпустить, но не знала, как это сделать. Чувствовала себя беспомощной, практически мёртвой.
Послышался стук каблучков по паркету. Я ощутила резкий запах лекарств и прикосновение тонких, холодных пальчиков к моим запястьям.
- Трансплантация поражённых опухолью органов поможет? Вы не опасаетесь отторжения инородных тканей, профессор? - Петя, кажется, был заинтересован в удачном исходе эксперимента. Я уже практически не сомневалась, что стала чьим-то подопытным кроликом. Чувствую, скоро разберут меня на запчасти, словно сломанную куклу. Выразить своё решительное несогласия я не могла даже стоном.
- Мы вводим ей мой препарат. Я уверен в успехе. - По-русски профессор говорил с сильным акцентом. Послушать лекцию о том, как меня будут превращать в робота, не получилось. Шум в голове нарастал с каждой секундой. Спасительная пустота буквально вырвала меня из столь пугающей действительности.
Моё следующее пробуждение напугало до такой степени, что в пору было начинать оглашать округу душераздирающими криками. К сожалению, мне даже рот не удалось открыть. Губы ощущались, как сплошная рваная рана. Пришлось довольствоваться мысленными стенаниями. Нет, я не увидела извлечённые из моего тела органы, картинно развешанные по стенам. Я вообще ничего не увидела, так как глаза открыть не смогла, сколько не пыталась. Мне даже показалось, что глаз у меня больше нет. Дыхание, как будто остановилось. Я не слышала биения своего сердца. Собственно, я больше ничего не слышала. То ли меня лишили ушей, то ли я утратила слух, не знаю, что уж там было ближе к истине, возможно, и то и другое вместе взятое. Тело своё я ощущала лишь через боль. Если бы не этот спасительный, пожирающий меня огонь, я бы предположила, что не имею уже даже телесной оболочки. Резкий, пронзительный жар покрывал меня всю - от макушки до кончиков больших пальцев на ногах. Внутренности тоже пылали, словно какой-то безумный угольщик зашил во мне раскалённые уголья. Странная мысль посетила меня в этой одурманивающей чёрной пустоте. Возможно, я уже похоронена. Я слышала, как профессор вещал о привязанной к телу душе. Тело умерло, но душа не смогла освободиться. Сознание накрыла волна паники. Следующим, я знала точно, в него ворвётся безумие.
- Нет! - прокричала мысленно. - Я ещё не умерла.
Успокоиться и перестать метаться внутри горящего тела, было крайне трудно. Подсознательно я чувствовала, что это ещё не конец. Просто нужно было за что-то зацепиться, за что-то реальное. Главное, избавить душу от плена мёртвого тела. Я должна стать свободной. Только в этом было моё спасение. Вдруг сообразила, что воспринимаю боль тела совершенно отдельно от себя. При этом мыслю чётко, здраво оценивая ситуацию.
- Ещё повоюю, - упрямо пообещала себе, и постаралась сосредоточиться на реальности.
Что в мире доставляло мне удовольствие, приносило радость? Лес, ветер, дождь. Я подумала о каждом из них, стараясь представить, как можно явственнее. Сначала я увидела высокие стройные сосны. Тропинка, на которую занесло меня воображение, была усыпана пожелтевшей хвоей. Кое-где ещё проглядывала трава. Шум ветра, крупные капли дождя. Я всегда любила осенний лес. Потом услышала детский смех. Вгляделась в мелькающие вдали силуэты. Они бежали по тропе, словно надеясь оказаться в моих объятьях. Это были мои дети. В какой-то момент я увидела их лица совсем рядом, испачканые шоколадом. Невольно потянулась к ним на встречу, но они с громким хохотом пробежали сквозь меня. Я не стала следовать за ними, не желая вторгаться в их счастливый мир. Послышался шум машины и тут же всё стихло. Остался только лес, ветер, дождь. И боль... Она никуда не исчезла, просто перестала быть настолько пугающей. Паника отступила. Я стала учиться созерцать, используя своё внутреннее зрение. Моя связь с телом не оборвалась. Просто часть сознания получила способность перемещаться туда, куда хотела устремиться пленённая душа.
Зря, конечно, я попыталась поглядеть на себя. Зрелище это было, явно, не для слабонервных. Во-первых, моё тело было помещено в металлический ящик - в подобных коробках, наверное, обычно хранили трупы. Правда, крышка была из прозрачного пластика. Забавно, но меня в этом ящике заперли, словно опасаясь, что гниющая плоть, к которой умники-экспериментаторы каким-то образом приклеили мою душу, сбежит на прогулку. Впрочем, замки меня теперь вряд ли могли остановить. Я принялась внимательно разглядывать это подобие человеческого тела. Зря любопытствовала. Если бы была ещё способна реагировать на подобное зрелище, как прежде, по-человечески, то меня бы обязательно стошнило. Человекообразная фигура, упрятанная в металлический гроб на колёсиках, мало чем напоминала красавицу и умницу Елену Зорину, которой я когда-то была. Кожа, как на теле, так и на лице висела ошмётками. Создавалось впечатление, что это тело передержали под лучами жгучего солнца. Волдыри от ожогов, видимо, уже лопнули, и кожа слезала с тела повсеместно. На животе и груди появились свежие швы. Подозреваю, что теперь могу хвастаться донорскими органами, ещё не поражёнными раковыми клетками. Волосы уже практически отсутствовали. Оставшиеся пряди выглядели недолговечными, готовыми упасть в любой момент, бесстыдно обнажив череп.
В первое мгновение я мысленно отшатнулась от себя самой. Это был неслабый удар по привычке чувствовать себя красавицей. Даже за время болезни я не успела избавиться от осознания своей красоты. Всё же пересилив себя, я заставила вглядеться в то, что от меня осталось. Первое впечатление оказалось ошибочным. Не знаю, на что профессор заменил мою кровь, но эта жидкость, с неизвестным мне химическим составом, действовала. Данное тело не только не было подвержено гниению, а наоборот, продолжало функционировать, медленно восстанавливая успевшие отмереть клетки. Под старой кожей я заметила образование нового покрова, который выглядел несколько иначе, чем прежде. И ещё я услышала своё сердцебиение. Сначала я решила, что мне послышалось, настолько медленным и тихим оно было. Последним сюрпризом для меня стало наличие ауры. Я впервые смогла увидеть её. Конечно, это случилось не сразу. Долго присматриваясь к телу, напрягая внутреннее зрение, я заметила её случайно. Так обычный человек замечает солнечный луч на стене или тень радуги в небе. Моя аура была прекрасной - множество цветов переплелись, создавая эфемерную оболочку неподвижного тела. Не помню где и когда читала об этом, но я точно знала, что наличие этой оболочки обозначало одно - я жива, моё тело возрождалось.
Сосредоточившись на себе любимой, я совершенно не обратила внимания на окружающую меня действительность. Посторонний шум, раздавшийся из-за белой стены, покрытой гладким кафелем, принудил меня оглядеться. Небольшое помещение, в котором я в данный момент находилась, напоминало почему-то просторную ванную комнату без окон. У стен стояли стеклянные шкафы, наполненные различными медицинскими препаратами и инструментами. Стеклянный стол, также оснащённый колёсиками, как и моё убежище, был заставлен разнообразными колбами и пробирками. Это место упорно ассоциировалось с лабораторией. К сожалению, в качестве лабораторной крысы здесь выступала я. И пожаловаться на произвол учёного маньяка было, естественно, некому. Умереть мне спокойно не дали. Что же, придётся снова начинать жить. Другого выхода из данной ситуации я пока не видела.
Попытка проникнуть за плотно закрытую дверь не удалась. Что-то решительно меня удерживало. Создалось впечатление, будто я просто не знаю дороги, поэтому не могу пройти туда, куда хочется. В любимый лес, расположенный далеко в России, я попала в мгновение ока, а выйти за дверь не могла. Забавно, но расстояние теперь не имело для меня значения, зато адрес необходимого для перемещения места, я должна знать обязательно. Внезапно желанная дверь распахнулась сама. Я мысленно сжалась в комок, очень надеясь, что вошедший не заметит произошедшей со мной перемены. Рыжеволосый Петя равнодушно скользнул взглядом по моей гробообразной койке. Остановившись перед одним из шкафов, он задумчиво уставился на коробки, которые стояли на полках. Оставшись незамеченной, я немного расслабилась, невольно засмотревшись на ауру своего, так называемого, спасителя. Его оболочка состояла из переплетения серых, кроваво-красных и очень редких оранжевых нитей. Эти яркие пятна показались мне наиболее привлекательными. Я задумчиво потянулась к ним, совершенно не осознавая, что делаю. Впитать в себя столь аппетитную апельсиновую ленту показалось весьма заманчивым. В какой-то момент Петя встрепенулся, будто почувствовал моё прикосновение. Взгляд его метнулся к металлической коробке с моим телом, зрачки испугано расширились. Он взволновано охнул, передёрнув плечами, и вдруг обижено завопил неожиданно визгливым голосом, словно я, действительно, его укусила.
- Профессор! Она очнулась! Она пыталась меня съесть!
Услышав этот бред, я готова была расхохотаться. И даже мои мёртвые губы дёрнулись в подобии ухмылки, презрев резкую боль. В ответ на завывания рыжего в дверь живо протиснулась мелкая фигура седовласого человека. Он был суетлив, подвижен, едва заметно прихрамывал на правую ногу. Его глаза, похожие на две коричневые бусины, прятались за толстыми линзами очков.
- Our girl hurried(Наша девочка поторопилась), - ворчливо заметил профессор, поспешно открывая крышку моего гроба. Игнорируя жмущегося за его спиной Петьку, он внимательно осмотрел результат своих усилий - моё оживающее тело.
- Что же тут хорошего? - всё ещё обижено пробубнил рыжий, с опаской на меня поглядывая. - От неё же невозможно защититься.
- Её нужно покормить, - заметил профессор по-русски, с видом фокусника доставая из белой пластиковой коробки шприц, наполненный бурой жидкостью. - Её телу нужна энергия для восстановления. Ещё немного и рождение Ирис закончится.
- Очень надеюсь, что за это время она не успеет лишить меня жизни, - ворчливо заметил Петро, осторожно склоняясь надо мной. Он жадно вдохнул воздух у моего лица. Я недовольно поторопилась слиться с телом в полной мере. С моих губ сорвался невольный стон, возвращаться в плен было крайне неприятно. Желание продолжать видеть окружающий мир заставило с усилием приподнять веки. Было больно, но жажда жизни победила. Увидеть улыбающуюся физиономию профессора оказалось неожиданно приятно.
- Вот видишь, - по-стариковски всплеснул он, своими подвижными, не знающими покоя, руками, - девочка больше не опасна.
- Странно, глаза у неё стали другими, - медленно протянул Петя, продолжая вглядываться в моё лицо. - Жёлтыми.
- Скорее, медовыми, - отмахнулся профессор от его наблюдения. - Это из-за препарата, который входит в состав её новой крови. Татразин придётся включить и в меню, чтобы закрепить наличие пигмента в этом теле.
Я озадачено моргнула, словно осваиваясь со своими новыми глазами. Профессор в ответ немного старомодно поклонился, осчастливив меня неожиданным поздравлением:
- Happy birthday, Iris(С днём рождения, Ирис). I am a professor Crater, your maker, is happy to meet you( Я профессор Кратер - твой создатель, счастлив с тобой познакомится). Welcome to a new life( Добро пожаловать в новую жизнь).
4. Новая жизнь.
- Кто я?
Спросить об этом я хотела давно, но произнести удалось только через несколько дней после "пробуждения". Конечно, губы едва шевелились, и голос звучал сипло, словно скрежет ржавого механизма, который много лет не смазывали машинным маслом. Но тот факт, что я начала постепенно двигаться, не мог не порадовать. Профессор Кратер просто прыгал от удовольствия, как ребёнок, забыв о своём почтенном возрасте. Меня он тоже поторопился осчастливить:
- Ты - феномен! Человек будущего! Бессмертна, уникальна. Таких, как ты, ещё не делают.
Думаю, маленький учёный очень удивился бы, узнав, что я вовсе не разделяла его восторг. Честно говоря, я бы предпочла умереть, имея выбор. Если бы он у меня был! Увы, моего желания не спрашивали, награждая уникальностью. Я покорно кивнула, смиряясь с ещё одной попыткой, предоставленной мне судьбой.
Начинать жить сначала оказалось не так просто, как ожидалось. Если речевой аппарат восстановился довольно быстро, хотя своего нового голоса я пугалась ещё долго, то овладеть новым телом получилось с трудом. Вставать, ходить, держать равновесие нужно было учиться заново, будто бы я, действительно, была новорождённым младенцем. Кормили меня по-прежнему с помощью инъекций, а вот поили совершенно по-человечески - из чашки. Вода, обогащённая различными химическими элементами, необходимыми мне, по уверению профессора, как воздух, казалась живительным нектаром.
Боль постепенно отступала, новое тело наливалось силой. Когда старая кожа полностью отвалилась, как штукатурка в доме, давно мечтающем о ремонте, моя новая внешность перестала пугать. Правда, иногда я напоминала резиновую куклу, без морщин или каких-либо изъянов. Черты лица приобрели стандартную идеальность. После того, как неизвестная чернокожая женщина нарастила, или точнее приклеила к гладкому черепу светло-русые волосы, а глаза снабдила длинными пушистыми ресницами, я и совсем приобрела товарный вид. Вглядываясь чужими медовыми глазами в своё отражение, судорожно мечтала проснуться, с ужасом понимая, что этот сон не имеет конца. Когда дантист - высокий, флегматичный англичанин, вставил мне идеально белые зубы, я даже попыталась улыбнуться. Ужаснувшись увиденной в зеркале гримасе, решила никогда больше этого не делать, опасаясь присниться себе в кошмаре.
Всё время, пока я знакомилась с новым костюмом для своей души, так называемой телесной оболочкой, часть моего сознания овладевала новыми способностями, которые так неожиданно проявились в момент смерти. Видеть с закрытыми глазами, совершать прогулки на невероятные расстояния с помощью мысленных усилий, и читать людей, как раскрытые книги, изучая их ауры, с каждой попыткой удавалось всё легче и естественнее, словно я всегда умела это делать. Правда, новая я оказалась не такой уж и безобидной. Желание быстрее набраться достаточно сил и избавиться от опеки, контроля спровоцировало появление способности подпитывать себя за счёт жизненных сил других. Вначале я даже не осознавала, что пытаюсь тянуть энергию из людей. Просто некоторые ауры казались настолько привлекательными, что невольно хотелось прикоснуться к ним, впитать в себя свет и тепло, окружающие человеческие фигуры. Это было похоже на вдох, только при этом тебя наполнял не воздух, а сила, энергия, сама жизнь. Остановиться делать эти головокружительные "вдохи" было очень сложно. Ауры моих невольных доноров начинали тускнеть, менять цвета. Пострадавший от меня человек становился слабым, болезненным, нервным. В какой-то момент я поняла, что могу быть опасной, что могу убить владельца приглянувшейся мне ауры. Стало понятно, почему так нервничают окружающие, находясь подле меня. Чаще всего я видела юную Лору Картер - дочку профессора, рыжего Петю и моего создателя. Остальные сотрудники маленькой частной клиники, расположенной в Энфилде - самом северном районе Лондона, старались без крайней нужды близко ко мне не подходить, видимо, чувствуя опасность. Я честно пыталась сдерживать себя, не желая навредить, хотя бы кому-нибудь. Привычка поступать правильно не исчезла даже после смерти. Я всё ещё помнила, что убивать людей плохо. Но иногда забывалась, начиная действовать неосознанно, видимо химических коктейлей профессора для полноценного насыщения моего организма было недостаточно.
В общем, вывод напрашивался сам собой. Дождавшись появления профессора в своей новой комнате, где меня поселили после "рождения", и которая отличалась от прежней лишь наличием нормальной кровати, я задала назревший вопрос:
- Профессор, вы сделали из меня вампира? - Задумчиво теребя край белой сорочки, единственный мой наряд, я надеялась услышать в ответ смех или хотя бы возмущённый протест. Но профессор лишь озадачено растрепал рукой седые пряди у себя на затылке.
- Я уверен, в отличие от других, ты, Ирис, сможешь контролировать эту способность: впитывать чужую энергию. - Русские слова он произносил чётко, но их смысл не сразу удалось осознать. В первое мгновение я растерялась, застыв на секунду безжизненной статуей.
- А что, есть и другие?
Пелена спала с глаз, стоило только припомнить свои наблюдения и сопоставить имеющиеся в подсознании данные о новом мире, в котором я очнулась.
- Да, есть... - ответ отыскался сам собой. - Лора, Петя - они такие же, как и я.
Только теперь я вспомнила то, чему не придавала особого значения. Дантистом осторожно поживилась дочка профессора, Петя не отходил от той чернокожей, которая украшала мою голову волосами. Их серая аура недвусмысленно намекала на склонность к вампиризму.
- Почти такие же, - уточнил профессор, не проявляя ни малейшего беспокойства по поводу моего открытия. - Они реборны - рожденные снова, ты же - ревайвд, что значит возрождённая. Подобных тебе, уверен, ещё нет.
- Не вижу разницы, - пожала я плечами. - Питаемся мы, во всяком случае, одинаково.
Глаза профессора фанатично вспыхнули, видимо я затронула весьма важную для него тему.
- Отличие заключено в том, что их тела функционируют только за счёт поступления жизненной энергии извне. Они беспрерывно должны питать себя, чтобы бесконечно регенерировать отмирающие клетки. Их удел постоянная борьба за жизнь, как свою, так и чужую. Ты же знаешь, как трудно остановиться? Do you understand me?( Ты понимаешь меня?) - Увлекаясь, профессор даже начал перескакивать на родной язык, но тут же спохватывался, снова переходя на русский, боясь, что я не пойму чего-то важного.
- То есть, мне нужны не только человеческие жизни, чтобы казаться живой? - Я честно пыталась разобраться в себе и окружающих. Получив второй шанс, я больше не допускала мысли о смерти. Вся моя сущность теперь отвергала подобный исход. Видимо, включилось чувство самосохранения. Все остальные эмоции во мне даже не пытались пробудиться. Я чувствовала себя не человеком, а скорее разумным роботом, жизненные ценности для которого определялись лишь старыми привычками.
Профессор согласно закивал головой, с таким неподдельным энтузиазмом, что я заподозрила наличие у него в шее пружины. Впрочем, учёный Сэм Кратер был стопроцентным живым человеком, на что настоятельно указывала его ярко-синяя аура, намекающая на недюжинный интеллект этой особи. Серебристые нити, вплетённые в синюю оболочку профессора, свидетельствовали о его способности видеть не только материальные объекты. Я поймала себя на мысли, что могу сама себя обучать. По мере необходимости знания приходят ко мне из глубин подсознания, словно просыпающиеся воспоминания, накопленные душой за время бесконечных перерождений. В общем, я не удивилась тому, что профессор знал о моей радужной ауре. Он умел видеть эти цветные плащи, укрывающие наши тела, без специальных приборов. Весьма редкая способность для обыкновенного человека.
- Iris - значит радужная оболочка. - Профессор окинул меня почти отцовским взглядом. Это напомнило, с каким восхищением смотрел на меня родной отец. Значит, он тоже умел "видеть" и моё прозвище не случайно. Я мысленно отмахнулась от воспоминания, продолжая слушать учёного:
- С такой аурой никто не рождается. Ты обладаешь равновесием всевозможных способностей от рождения. Простым людям, бывает, не хватает жизни, чтобы достигнуть столь высокого уровня развития. Тебе же, Ирис, достаточно лишь научиться владеть собой. Не могу даже представить предела твоих возможностей. Но у тебя впереди много времени для обучения, а может быть даже вечность. Я дал тебе уникальное тело. Если правильно заботиться о нём, оно сможет служить твоей душе столько, сколько потребуется.
- Значит, моя догадка о том, что у меня тело робота, верна? - Вряд ли этот факт мог вызвать во мне какие-то эмоции, ну разве что, интерес. - И что же, у меня теперь металлический скелет, искусственные внутренние органы и резиновая кожа?
- Не всё настолько кардинально, но доля истины в этом предположении есть, - профессор утешающее положил свою маленькую ручку мне на плечо. Ему, совершенно человеку, было сложно понять моё полнейшее равнодушие. - Не стану утомлять тебя подробностями. Скажу только, что органические ткани твоего тела были преобразованы под влиянием химических препаратов. Тебе остаётся лишь постоянно подпитывать их смесями из солей, минералов, консервантов, стабилизаторов, эмульгаторов и красителей. Современный мир уже готов к таким, как ты, - бессмертным людям будущего, которым не нужна органика для существования. Со временем ты научишься питаться самостоятельно, покупая в магазинах искусственно созданные продукты, состоящие, по сути, из химических пищевых добавок, так необходимых для тебя.
- Подозреваю, что натуральные продукты могут быть для меня ядовиты, - вскользь заметила я, прерывая полезную для себя лекцию учёного.
- Не могу исключить такой возможности, - согласился со мной профессор, и тут же намекнул на необходимость тестирования меня снова и снова. Я почувствовала, как всколыхнулась в моей ауре зелёная волна - потребность освободиться стала настолько острой, что была подобна боли. Конечно, я могла бы насытиться и уйти. Люди больше не были для меня помехой. Чтобы не начать действовать немедленно пришлось вспомнить о розовой нити, оплетающей мою многоцветную оболочку. Возвращение к равновесию мне понравилось. Уходить было ещё явно рано. Я слишком мало знала о себе и мире, окружающем меня теперь. К тому же профессор мог оказаться весьма полезным в качестве источника информации. Его холодная аура вовсе не выглядела аппетитной. Может быть, поэтому реборны обходили старика стороной, находя более привлекательные источники для насыщения.
- Таким образом, я могу жить, как обыкновенный человек, - мой внезапный вывод удивил профессора.
- Не думаю, что тебе стоит торопиться покидать клинику, Ирис, - тут же нахмурился он. - Тебе ещё нужно многому научиться. А самое главное, тебе следует удерживать равновесие. Ты ведь уже поняла, что химических коктейлей тебе не достаточно. А это значит...
- Это значит, что я не должна никого убивать, - спокойно прервала я нудные объяснения.
Профессор чуть смущённо развёл руками:
- Удерживать равновесие очень трудно. Реборны отбирают жизнь почти рефлекторно. Им сложно контролировать себя.
- I'm not born again.(Я не рождённая снова). I revived with iris. (Я возрождённая с радужной оболочкой). - Обозначив свою уникальность, я взмахом руки отмела опасения учёного. - А сейчас вы дадите мне одежду, документы, деньги и я уйду. Моё дальнейшее обучение будет проходить вне стен клиники.
Маленький профессор возмущённо вскочил на ноги, намереваясь снова запереть меня. Его, конечно, можно было понять - лишиться любимой игрушки, созданной своими руками, любому было бы жаль. Вот только я не была игрушкой. Я даже не шевелилась, а просто сидела и смотрела, как несчастный пытается противостоять моему желанию освободиться. Даже закрытые двери не спасали его от моих мыслей. К утру, профессор сдался, умоляя лишь о том, чтобы я позволила сопровождать себя.
Молчаливая Лора принесла мне одежду. Зелёный брючный костюм очень подходил к моему нынешнему свободолюбивому настроению. Тёплый серый плащ и в тон ему полусапожки напомнили о голоде. Я не стала оглядываться в поисках возможных доноров и решительно выпила коктейль, заботливо приготовленный мне профессором.
- Не волнуйся Сэм. Я буду помнить о равновесии, - заверила я учёного, пожимая его руку. - У меня есть ещё вопросы, и я вернусь за ответами.
Чёрный Бентли ждал нас во дворе клиники. За рулём машины сидел довольно ухмыляющийся Петя. Резкий холодный ветер растрепал мои светлые волосы. В Англию пришла зима, белые крупинки суетливо обсыпали мою одежду. Прежде чем нырнуть в тёплый салон автомобиля, я оглянулась на здание клиники. В узких окнах застыли тени. Люди боялись меня. Я чувствовала их облегчение. Если бы я могла, то, наверное, испугалась бы сейчас человеческой ненависти. Но страха во мне не было. Может быть, после я снова вспомню, что это такое. А теперь я всего лишь хотела жить. Поэтому, не раздумывая, села в машину. Петя вполне дружелюбно кивнул и протянул мне английский паспорт.
- Настоящий, - заверил он.
Я мысленно хмыкнул: ко всему прочему новое гражданство и новое имя. Ну что же, вполне закономерно. Открыв документ, я удовлетворённо вдохнула. Ирис Стеллар - мне нравится. Реборны насторожено оглянулись. Им тоже было не уютно рядом со мной.
- Поехали, - я посмотрела на прощающуюся с отцом Лору. Она что-то шепнула профессору, спрятала своё бледное худенькое личико в воротник чёрного пальто и покорно села в машину.
- Куда? - деловито скосил глаза Петя.
- We go to the new address(Едем по новому адресу), - совсем тихо прошептала моя спутница.
- В новый дом, - понимающе присвистнул Петя.
- В новую жизнь, - согласно покачала головой я, ещё не подозревая, что ждёт меня в этом призрачном завтра, но, уже радуясь тому, что оно всё-таки есть.