Учитель Иван Иваныч был высок и худ, лицо его - изрезано глубокими морщинами и покрыто старческими пятнами. Движения старика были неторопливы, но точны. А когда он начинал говорить, то даже самые отчаянные озорники замолкали и успокаивались.
Старик преподавал в старших классах астрономию. Он вел уроки сам, не пользуясь услугами компьютерных "виртуальных ассистентов".
- Посмотрите, - говорил Иван Иваныч, гася в классе свет и включая сделанный своими руками проектор. - Как сверкают россыпи звезд на ночном небе Земли! Вон горит добела раскаленный Сириус, а там пылает багровая Бетельгейзе. Эти светила ярки и прекрасны, но мертвы, потому что очень молоды по астрономическим меркам и вряд ли обзавелись планетами. Зато вот здесь - взгляните! - словно оранжевый уголек тлеет Альфа Центавра, одна из ближайших к нам звезд. Она так же стара, как и наше Солнце. Но сколько у нее планет и каковы они, мы не знаем...
И непонятная грусть слышалась в голосе старика.
- Но ведь, вроде бы, к звездам уже летают, - подавал голос кто-нибудь из ребят, самый смелый и эрудированный.
- Летали, - поправлял Иван Иваныч. - Много лет назад к ближайшим звездам, действительно, отправился звездолет - очень сложное, чудовищно дорогое устройство. И он не вернулся. Больше подобных полетов не будет. Это дорого, опасно, и нашим с вами современникам совершенно не интересно...
Но однажды учитель вошел в класс, и ученики не узнали его. Старик выглядел необычно взбудораженным и рассеянным. Вместо формулы Кеплера написал на доске уравнение Эйнштейна, причем без лямбда-члена. Поставил в журнал пятерку Сидорову - известному лентяю, двоечнику и хулигану. Впрочем, пятерку хоть и неожиданную, но абсолютно заслуженную. А когда прозвучал звонок на перемену, тяжело поднялся, обвел класс печальным взглядом (два десятка мальчиков и девочек с удивлением замерли) и со вздохом сказал:
- Вот и все, ребята. Давайте прощаться. Это была последняя наша встреча, завтра занятия с вами продолжит другой учитель.
- Вы... вы нездоровы? Вы уходите на пенсию? - осторожно поинтересовался круглый отличник Петров.
- Наоборот, - слабо улыбнулся учитель. - Я прекрасно себя чувствую. Просто мне придется заняться новой работой.
И после паузы добавил:
- Кстати, раз уроков у вас сегодня больше нет, хотите, я расскажу одну историю? Она случилась много лет назад...
*** Представьте себе маленькую и тесную кабину звездолета. Дюжина экранов перед глазами, клавиатура с разноцветными кнопками, несколько управляющих рукояток. И все.
На пульте загорается изумрудный огонек.
- Внимание, начинаем обратный отсчет. До старта осталось десять секунд... девять... восемь...
Пилот кивает - принято, мол. И в ЦУП-е видят его кивок. Они сейчас видят, слышат и ощущают все - и моргание век пилота, и биение сердца, и шорох дыхания. А еще давление жидкого водорода в трубопроводах звездолета, плотность нейтронного потока в термоядерном реакторе, градиенты магнитных полей в силовой камере, - сотни тысяч разнородных параметров.
Позади у пилота остались долгие годы спецподготовки. Ежедневные кроссы, заплывы в бассейне, силовые упражнения, центрифуги. Высшего, а тем более среднего образования оказалось мало - пришлось заново изучать математику и физику, химию и биологию. Он учился рассчитывать межзвездные трассы, расшифровывать геномы неизвестных бактерий и координировать роботов, обслуживающих и ремонтирующих механизмы звездолета.
А еще были регулярные тренировки на виртуальном тренажере. Десятки, сотни тренировок. Никто не знал, что ждет звездолет у планет Альфы Центавра, поэтому инструкторы старались предусмотреть все, что только возможно. Пилоту приходилось вести свое "судно" через стремительный поток кувыркающихся в вакууме астероидов. Сбрасывать комплект роботов с орбиты на крохотный островок посреди океана огнедышащей магмы. Гасить стремительные пожары на борту и латать дыры в корпусе звездолета, пробитые шальными метеоритами.
И все это, не вставая с кресла. Ведь в крохотной кабине, укрытой в недрах звездолета, будет место только для пилота, экранов, клавиатуры и управляющих джойстиков. Предполагалось, что пилот займет свое кресло на Земле перед стартом, а покинет только после возвращения.
- Две секунды... одна... Старт!!!
И - ничего.
Ни грохота двигателей, ни толчка, ни вибрации. Зеленый огонек на пульте продолжает ровно гореть, на табло застыли цифры 00:00:00. Пилот лихорадочно шарит взглядом по экранам. Сбой стартовой программы? Авария?
И вдруг разом, словно кто-то за стенкой повернул рубильник, все экраны и индикаторы гаснут. Остается только тусклый свет потолочного плафона.
А еще пилот слышит щелчки стопоров и скрип винтов, запиравших люк.
Пилот врывается в кабинет Генерального Конструктора, даже не освободившись от громоздкого скафандра. За ним с шорохом волочатся по полу кабели, шланги и ремни, которыми еще четверть часа назад он был крепко привязан к креслу.
- Черт возьми, что все это значит?!
Пилот пытается вложить в свой вопрос всю ярость, всю досаду и недоумение.
Генеральный неторопливо снимает очки, тщательно протирает их стекла и вновь водружает на нос. Огромный стол перед ним девственно пуст. Значит, он не работал? Значит, ждал пилота?
- Ничего особенного не произошло. Сядь, успокойся и внимательно выслушай меня.
Сказано негромко, но властно. Не повиноваться Генеральному практически невозможно. Но пилот слишком взбудоражен:
- Я не могу успокоиться, пока не узнаю, что случилось. На мои вопросы никто не отвечает, все ссылаются на вас. Обнаружена неисправность? Экспедиция отсрочена? Надолго?
Опустив взгляд, Генеральный чешет нос. Он явно не хочет смотреть пилоту в глаза.
- Видишь ли... Экспедиция не отсрочена, она успешно стартовала четверть часа назад. Звездолет вышел на орбиту и развернулся электромагнитными зеркалами в сторону от Земли. Все системы работают штатно, через минуту реактор будет переведен с маневрового на ходовой режим.
- Кто же пилотирует звездолет? Мой дублер?
- Нет. Его по-прежнему пилотируешь ты.
Да, звездолетом управлял, действительно, сам пилот. Вернее, его информационная копия. В момент "ноль" копия была снята с сознания пилота, передана по спутниковой связи и записана в оперативную память бортового компьютера. И сразу же с соседнего космодрома, расположенного за холмами, стартовал настоящий звездолет. А пилот остался в бутафорской кабине.
Так проще, дешевле и безопасней. Можно не тратиться на защиту живой плоти от губительных ускорений и излучений. Десятки тонн пищи и тысячи литров кислорода тоже не нужны.
Виртуальный двойник пилота, появившийся за секунду до старта, ничего не заметит. Все долгие годы пути туда и обратно он будет сидеть в пилотском кресле, видеть свои руки на клавиатуре и слышать в наушниках тонкое пение индикаторов. Да, он будет принимать пищу и спать, а еще терпеть физиотерапевтические процедуры, массирующие мышцы. Но так и не узнает, что все это - имитация, смоделированная мощным бортовым компьютером звездолета.
Так надо - чтобы за долгие годы странствий разум, лишенный тела и осведомленный о своем состоянии, не сошел с ума. Пусть уж лучше ничего не знает.
Зато далекие миры, которые он посетит, будут настоящими. Будет настоящим оранжевое, приплюснутое, бешено вращающееся светило. И внешние астероиды - черные и округлые, беззвучно скользящие во тьме, словно глубоководные рыбы. И перламутрово-полосатые, окруженные семьями спутников, пузыри газовых гигантов. И влажно-аквамариновые, прикрытые клочковатой ватой облаков, землеподобные планеты - тоже.
Виртуальная копия пилота увидит все это и вернется на Землю на звездолете, чтобы рассказать об увиденном.
Но не сам пилот.
*** Учитель замолчал. Долгое время никто не решался нарушить тишину.
- И что же было дальше? - выдохнул, наконец, хулиган Сидоров с "камчатки". Этот же вопрос читался в блестящих глазах всех двадцати девочек и мальчиков класса.
- Ну, вы же сами знаете, - развел руками учитель. - Звездолет не вернулся. Долетел ли он до цели и что с ним случилось, до сих пор неизвестно.
- Но какое отношение вы имеете к этой истории? - тоненьким голоском спросила большеглазая девочка с первой парты.
- Дело в том, что... - учитель умолк и некоторое время смотрел в окно. Ребята терпеливо ждали. - ...На прошлой неделе радиотелескопы поймали слабый, но четкий радиосигнал, идущий со стороны Альфы Центавра. Меня попросили принять участие в его расшифровке. Разумеется, я согласился. Но работа сложна, одновременно заниматься ей и вести уроки в школе я не смогу.
- А ведь он не всю правду сказал, - неожиданно сообщил бывший двоечник Сидоров, когда учитель вышел из класса и все собрались расходиться. - Сигнал, принятый радиообсерваторией, это не отчет об экспедиции. Это информационная копия личности виртуального пилота. Причем, записанная почему-то не в двоичном формате ячеек компьютерной памяти, а в аналоговом формате нейронных матриц. Ее можно расшифровать единственным образом - записав обратно в мозг живого человека. Но не любого, а подходящего по количеству и конфигурации нейронов. То есть - назад, в мозг Иван Иваныча. Ведь именно он и был тем пилотом, который полвека назад так никуда и не полетел.
- И что же? - испуганно спросила большеглазая девочка. - Если они запишут эту личность поверх старой, то тем самым убьют Иван Иваныча?
- Глупыха, - сморщил нос ее собеседник. - Кто важней: герой космоса или какой-то учитель? Да он и сам согласился, ты же слышала. Кроме того, старую-то личность наверняка где-нибудь сохранят. На специальной дискете или флэшке. Была такая технология лет пятьдесят назад.
На глазах у девочки появились слезы.
- Откуда ты все это знаешь? - ревниво поинтересовался отличник Петров.
- А я, в отличие от тебя, теперь не только школьные учебники читаю, - ухмыльнулся бывший двоечник. - Но и специальные книжки. А еще новости слушаю. Вообще, буду готовиться в аэрокосмический университет. Пора изобрести такой двигатель, чтобы летать к звездам быстро и задешево. Надо же слетать еще раз на Альфу Центавра и разобраться, кто вместо звездолета вернул нам радиосигнал с записью. Кроме того, возможны ведь и другие цели для экспедиций. Рядом с Солнцем есть еще Тау Кита, Эпсилон Индейца и 61 Лебедя...
- Чего? - не понял зубрила Петров, который готовился поступать на "экономику и менеджмент" и поэтому, на самом-то деле, был равнодушен как к точным, так и к естественным наукам.
- Ничего! - грубо ответил хулиган Сидоров. - Забудь.
И повернулся, чтобы уйти.
- И я, - тихо сказала большеглазая девочка. - И я, наверное, буду готовиться на биофак. Нужно же вырастить для Иван Иваныча новое тело...