СЮЖЕТ ИЗ ЖИЗНИ

                    Из цикла "Грустные сказки XXI века"

    Трудно найти рациональное объяснение настойчивому поскребыванию в  окно 
квартиры, расположенной под самой крышей панельной многоэтажки.
    Пенсионер Олег Лукич даже и не пытался искать.
    "И в воскресенье не дадут выспаться", - грустно вздохнул он. Сунул ноги
в  растоптанные  шлепанцы,  подтянул  трусы,  прошаркал  к окну и раздвинул
цветастые занавески.
    Свисая на двух щупальцах и изящно растопырив остальные шесть,  в окно к
Олегу Лукичу заглядывал фиолетовый осьминог.  Его единственный глаз грустно
помаргивал.
    - Здравствуйте,  - вежливо сказал осьминог.  - Извините, пожалуйста. Не
могли бы вы мне помочь?
    Пока Олег Лукич на дрожащих ногах пятился от окна и пытался совладать с
собственной нижней челюстью, осьминог ловко протиснулся в форточку, стек по
подоконнику и с мокрым хлюпаньем распластался на полу.
    - Спасибо!  - с чувством воскликнул он.  - Я вижу,  вы истинный брат по
разуму и добрая душа!
    Олег Лукич нащупал стул и буквально рухнул на него.
    - К-кто вы? - пробормотал он. - И что вам нужно?
    - Вы спрашиваете, кто я такой? - тяжело вздохнул осьминог. - Я пришелец
с далекого Альдебарана.  Несчастная жертва звездолетокрушения, случившегося
в  окрестностях  вашей  планеты.  Я  голоден  и  жестоко  страдаю  от  ран,
полученных во время аварии.
    Конечно, проще всего было не поверить нежданному гостю.  Но ведь он сам
служил неопровержимым доказательством собственным словам.  Вы ранее слыхали
что-нибудь про говорящих осьминогов?  Нет?  Вот, то-то и оно! Да и не гнать
же гостя, если он уже вошел...
    - Соболезную, - развел руками Олег Лукич. - Но чем я могу помочь? Может
быть, сообщить о вас в Академию Наук, ученым? Среди них немало врачей...
    - Боюсь,  до встречи с вашими учеными я просто не доживу,  -  всхлипнул
фиолетовый пришелец. - Силы мои на исходе.
    Его единственный глаз начал закатываться.
    - Но что же делать? - в отчаяньи Олег Лукич даже привстал со стула.
    Осьминог перестал умирать и подобрал щупальца. Глаз его заинтересованно
блеснул.
    - Мне нужен этанол,  - проинформировал он. - Продукт гидратации этилена
- бесцветная жидкость с характерным запахом. И чем больше, тем лучше.


    "Этанол... этанол..."  -  бормотал   Олег   Лукич,   дрожащими   руками
расшвыривая на кухне пузырьки с лекарствами. - "Панкреатин... Валокардин...
Винпоцетин... Все не то..."
    И вдруг он вспомнил. Ну, конечно же! Этиловый спирт!
    Олег Лукич  появился на пороге комнаты с нераспечатанной бутылкой водки
"Родник",  ютившейся в холодильнике с незапамятных времен.  Сам Олег  Лукич
"не  употреблял",  а  спиртное  держал  в  доме исключительно для гостей...
впрочем, гости-то его посещали раз в пять лет, не чаще.
    - Сорокапроцентный раствор?  - хрипло и болезненно простонал  осьминог,
одним  движением свинтив крышечку и мгновенно всосав прозрачную жидкость. -
Маловато будет... Умира-а-ю... Испа-а-ряюсь...
    В комнате ощутимо запахло какой-то химической гадостью.
    - Да сейчас я, сейчас! - запричитал Олег Лукич, спешно натягивая брюки.
- На угол, к ларьку сбегаю. Ты уж потерпи, милый...
    Старенький вытертый плащ он набросил прямо на майку,  подхватил авоську
и, как был - в шлепанцах на босу ногу, вылетел из квартиры.
    Проскрежетал лифт...


    ...Когда через четверть часа Олег Лукич, задыхаясь, кашляя и держась за
бок,   ввалился   в  комнату,  она  была  пуста.  Ветер  шевелил  занавески
распахнутого окна, на полу блестело мокрое пятно.
    Старик уронил тяжело зазвеневшую авоську на пол,  проковылял до стула и
обессиленно опустился на него.
    Вот, как бывает-то...
    Не успел...


    - Эй,  - раздался с кухни знакомый голос.  - Вы  поосторожней  там,  не
разбейте бутылки.
    Осьминог вполз в комнату,  сжимая в одном щупальце надкусанный батон, а
в другом - селедку из  холодильника.  Клювообразный  рот  его  был  измазан
яичным желтком.
    - Живой,  - обрадованно прошептал Олег Лукич.  - А я уж  думал  -  все,
кирдык... испарился...
    - Да не,  - отмахнулся осьминог селедочным хвостом.  - Мне  уже  лучше.
Ваши жиры и протеины буквально творят  чудеса!  Только  вот,  углеводов  я
почему-то не нашел.
    Все верно, Олег Лукич пил чай без сахара.
    - Ну,  да  ничего,  -  успокоил  его  осьминог.  -  Я  их  внутри  себя
синтезирую. Из этанола.
    Распотрошив авоську,  пришелец с громким бульканьем опустошил  еще  два
полулитровых сосуда,  а третий упрятал в мускулистый карман на животе. Кожа
его постепенно теряла  фиолетовый  оттенок,  наливалась  зеленью.  Оставляя
широкий  мокрый  след,  осьминог проволок себя до разобранной постели Олега 
Лукича и развалился на ней, разбросав по белью свои бородавчатые щупальца.
    - А  что,  -  спросил  он,  сыто  рыгнув  сероводородом.  -  Как вы тут
поживаете-то, на вашей планете?
    - Помаленьку, - невольно поморщившись, ответил Олег Лукич. - А вы?
    - И мы нормально,  - слегка заплетаясь языком, проинформировал пришелец. 
- А представителем какой профессии вы, если не секрет, являетесь?
    Олег Лукич задумался.
    Почти всю  свою  жизнь  он  проработал на телестудии,  в отделе детских
передач.  После "перестройки"  деньги  на  культуру  практически  перестали
выделяться,  наступили тяжелые времена. Несколько лет приходилось буквально
перебиваться с хлеба  на  воду.  Олег  Лукич  подрабатывал  сначала  ночным
сторожем  в  детской библиотеке,  потом учителем литературы в школе.  Но не
продал душу "золотому тельцу",  не ушел с телестудии "в бизнес". Хотя ему и
предлагали  заняться доставкой из Москвы колготочно-прокладочной продукции,
мелкими партиями.
    Потом стало полегче.
    Так и дотянул до шестидесяти лет.
    Он очень  гордился  тем,   что   выдержал,   не   сдался   на   милость
обстоятельствам, прошел по жизни своим путем.
    Как все это объяснишь инопланетному гостю?
    И стоит ли?
    - Пенсионер я, - с достоинством сообщил Олег Лукич. - Не работаю. А вы?
    - А   я   путешествую.  Любуюсь  достижениями  цивилизаций  и  чудесами
Галактики.  - Осьминог вдруг погрустнел.  - Но, кажется, все это в прошлом.
Мой  звездолет  поврежден,  его  бренные  обломки  покоятся на крыше вашего
строения.  Траснсфигатор обесточен,  в корпусе обдуратора течь. Я обливаюсь
слезами  при  мысли  о  том,  что  моя милая жена и мои беззащитные малютки
больше никогда, никогда не увидят своего мужа и отца.
    На коже  пришельца выступили капли голубоватой жидкости.  Резко запахло
нашатырем. У старика защипало в глазах.
    - А починить, - поинтересовался Олег Лукич. - Никак?
    - Увы,  - развел щупальцами пришелец.  - Для этого нужен аурум.  Или, в
крайнем случае, аргентум.
    Тяжело вздохнув,  Олег Лукич полез в буфет  за  серебряными  ложечками,
которые ему после развода оставила жена.


    Вылеченный и   сытый  осьминог  тяжело  перевалился  через  подоконник,
забросил щупальца куда-то наверх,  на  крышу,  с  кряхтеньем  подтянулся  и
исчез.  Прощально  звякнула  драная  авоська  с  пустой посудой, которую он 
прихватил с собой.
    А вечером  Олег  Лукич обнаружил,  что пропали все имевшиеся в квартире
деньги,  включая заначку в книжном шкафу - между  томиками  Гомера и Астрид
Линдгрен. Правда, в кармане плаща все еще шуршали несколько мелких бумажек,
оставшихся после покупки водки.
    "Пускай", -  подумал  Олег  Лукич,  грустно  улыбаясь.  - "До очередной
пенсии всего четыре дня - протянем..."


    Несколько дней  он  чутко  прислушивался  к любым звукам,  доносившимся
сверху. Попросил у Анны Степановны, старшей по подъезду, ключи от чердака и
слазил на крышу.  Ветер катал по черной плоскости пустые жестяные банки,  и
не было видно больше ни малейшего следа.


    До пенсии  оставался всего один день.
    Выложив на прилавок перед кассой звонкую горсть последней  мелочи, Олег
Лукич  сунул  в  карман единственный брикетик с творожным сырком и,  шаркая
ботинками, вышел из магазина.
    Вечерело.
    По проспекту с гулом текла бесконечная  автомобильная река.
    У стены магазина стояли двое: женщина с опухшим сизым лицом и  нестарый
еще,  щетинистый мужичонка с прыщом на  лбу.  У  их  ног  вертелась  мелкая
кудлатая собачка.
    - О-па! Кажись, клиент. Я пошел...
    Оставив "подружку",  Щетинистый просеменил несколько шагов и  загородил
Олегу  Лукичу  дорогу.  Крепко  пахнуло  давно  не  мытым  телом и водочным
перегаром. Олег Лукич чуть не задохнулся.
    - Здравствуйте,  - вежливо сказал мужичок.  - Извините,  пожалуйста. Не
могли бы вы нам помочь?
    - Чего надо? - недружелюбно буркнул Олег Лукич, брезгливо отстраняясь.
    - Дело в том,  что мы сами не местные.  Из Нижневартовска мы,  - прижав
руки к груди,  проникновенно просипел Щетинистый.  - Приехали  в  гости,  а
племянник в командировке.  И мы вернуться не можем. Нам на билет всего пять
рублей не хватает. Войдите в положение, а?
    И обнажил  в  искательной  улыбке покосившийся щелястый заборчик гнилых
зубов.
    Несколько мгновений  Олег  Лукич  смотрел  прямо  в  красные,  блудливо
бегающие  глазенки  мужичка.  Вздохнул. Потом,  ни слова не говоря,  обошел 
мужичка,  будто столб, и направился своей дорогой.
    Он успел отойти недалеко, и потому услышал:
    - Фу-ты,  ну-ты!  Вот  сука!  Мужики-то  рассказывали  - отзывчивый,  в
положение входит... Брехня! Он такой же, как и все. Жлоб!
    Олег Лукич вздрогнул и сбился с шага, словно от удара в спину.
    Вечерний воздух был прохладен и свеж.
    Но в глазах все рвно почему-от щипало.