Воздух... Чистый и свежий. Морозно сегодня... Как дышится! Вдыхаешь холодный воздух с примесью аромата хвои и просто оживаешь... Хочется чего-то нового, всё перевернуть с ног на голову, куда-то мчаться по сугробам, увязая или даже просто падая, а потом, щуря глаза от яркого солнца и смеясь, смотреть на небо... Э-эх, вот это жизнь! Хорошо! Да... Ну и мысли сегодня! Словно помолодел... Ну, пора делом заняться.
... - Клем... - нарушил тишину настойчивый шёпот.
И выждав немного, снова:
- Клем... Клемент... - снова тот же шёпот. - А... если так?
Послышался удивлённый возглас, ему ответил приглушённый, немного смущённый смешок.
- Эмери, озорница! Ты что творишь? Чего снегом-то кидаешься? Вот я тебя...
- А вот и нет! Не достанешь, не сможешь, нет и нет! - звонкий, открытый смех Эмери поражал неподдельной жизнерадостностью.
- Куда уж мне! - голос Клемента заметно погрустнел, а на белый искрящийся ковёр осыпался стряхиваемый снег.
- Снова грусть? Ну что же ты? Клем, жизнь прекрасна! Посмотри, какая красота вокруг! Вспомни, зима - чудесная, но всё ж холодная пора, уйдёт. Солнце пригреет землю, снег весёлыми ручейками умчится прочь, и первые цветы вновь будут улыбаться свету! Только весной ветерок так свеж и беззаботен. И дышится легко и радостно. Вспомни об этом! - голосок Эмери звучал нежно и в то же время звонко.
- Родная, которую весну встречаю... Уж привык, - Клемент лишь устало вздохнул. - Ты молода. Даже юна. Юности свойственна эта открытая восторженность окружающим миром. Ожидание перемен. И даже такое обычное дело, как приход весны, ты готова встретить, как событие огромного значения.
- Бука ты, Клем! - Эмери попыталась сказать это серьёзно, но вновь рассмеялась. - Глупенький ты ещё, вот!
- Так уж и глупенький! - но голос его заметно потеплел. - Стар я, Эмери, просто стар... Нет больше во мне твоей радости, не тянусь я больше к Солнцу...
- Разве дело в годах? О, Клем! Да, мало я прожила на свете. Но мне кажется, ты ворчишь с самого рождения! - похоже, даже воздух нагрелся от смеха юной проказницы.
- Милая моя... Любуюсь тобой, слышу, вдыхаю... И дороже никого нет. Прости старика за ворчание. Всё у тебя впереди - и рассветы, и закаты, и вольный ветер, и пение птиц...
- С тобой... Вместе, Клем.
- Вместе? Вместе. Хорошее слово, Эмери. Спасибо тебе за мечту.
- Я... люблю тебя... - прошептала она.
- Ты не находишь, что сегодня всё как-то по-особому, словно в последний раз? Как дышится...
- Клем...
- Тише, родная... Я слышал твои слова и намеренно не ответил. Наверное, ты сказала что-то другое, а проказник-ветер так принёс их мне. Я понимаю...
- Сегодня ветер тих... - донёсся еле слышный шёпот.
- Да, сегодня тихо... - задумчиво ответил Клемент. - Непривычно тихо...
- Клем...
- Не надо, Эмери, прошу... Твои слова необходимо мне забыть, как-будто их и не было...
- Кто-то идёт. Ты слышишь? - обеспокоилась Эмери.
- Да, действительно. Шаги. И поступь тяжела...
... Хороша! И говорить не надо - как хороша! Молода, стройна. Нет краше!
Звук топора разрезал тишь в таёжном лесу. Летели щепки. Хвойный с примесью смолы запах распространился вокруг. Этот запах молодости, жизни...
Пушистая какая ель! И какие красивые шишечки на концах ветвей, такие трепетно-маленькие... Представляю, как доча обрадовано захлопает в ладоши, как вместе будем наряжать - я, мамка наша да сын старшенький.
Длинный буро-серый ствол старого кедра с глубокими трещинами на коре и с длинными, вывороченными из земли корнями, будто устремившимися в небо, лежал на белоснежном снегу. Чуть пожелтевшие ветви скрыли маленький пенёк, словно обнимали самое дорогое существо. Казалось, они шептали... Но слов не разобрать. В последний раз - говорить, говорить... Может, о любви? Да только кто теперь услышит?..