Аннотация: Добро пожаловать в издательство "ЛиДХ"! Литература. Духовность. Художественность. Но почему на логотипе хомяк?
Виктор Глумов
"Энтропия протоплазмы"
Выбравшись из маршрутки, Женя огляделся. Ну и где название улицы? Ага, вот оно. Всё правильно. Девушка из редакции объяснила, что нужно двигаться к ТЭЦ. Над крышами домов поднимался белый столб дыма. Значит, туда.
Дрянь район, до метро - как до Китая. Переходя дорогу, Женя едва не поскользнулся: тротуары тут ничем не посыпали, единственный "антигололёдный реагент" - угрюмый таджик в оранжевом жилете - орудовал лопатой на другой стороне улицы. Женя побрел вдоль панельных пятиэтажек.
Здание издательства выделялось, как бентли среди запорожцев. Стеклянное, блестящее, на крыше - круглая хреновина, вроде антенны или радара, но совершенно нереальных размеров.
Перед входом Женя на минуту остановился. Перевёл дыхание. На эмблеме хомяк крутил колесо и написано было: ЛиДХ. Литература. Духовность. Художественность. При чем здесь хомяк? Глубокая аллюзия, не всем дано понять, умные ведь люди придумывали.
Показал охраннику паспорт, прошел через турникет. Вот это да! Лепнина, колонны, кованые двери, светильники, имитирующие факелы. Интересно, стены обшиты настоящим мрамором? Может, не врут, заплатят три штуки баксов. Только текучка у них сумасшедшая, требования к сотрудникам высокие. Ничего, он справится. Запись "ЛиДХ" в трудовой дорогого стоит.
В кабинете его ждали главные редакторы: брюнетка неопределённого возраста с высокой причёской "муравьиная куча", и двое мужчин - вальяжный пузан и коротышка. Круглые лица мужчин, как ни странно, были похожи чертами и выражением. Вальяжный стоял. Коротышка восседал в огромном кресле.
- Здравствуйте, - Женя стянул шапку.
- Здравствуйте, Евгений! - заговорила женщина приятным контральто. - Меня зовут Елена Матвеевна. Снимайте куртку и присаживайтесь.
Разоблачившись и размотав шарф, Женя занял стул у стены.
- Могу вас поздравить, - женщина подалась вперед, глядя в лицо Жене, - вы отлично отредактировали пробный фрагмент, сумели сохранить стиль автора. У вас есть филологическое образование, языковое чутьё, а умение приходит с опытом...
- Я бы не сказал, - заскрипел коротышка и заёрзал в кресле. - Он слишком молод, не справится. У него... гхм... иммунитет-с отсутствует.
- Все мы когда-то такими были, - отмахнулась женщина.
Заступница, блин. Сидит против света, кажется, что ей чуть за тридцать, а присмотришься - так под пятьдесят.
- Берём на испытательный срок, - вынесла вердикт дама и поправила невообразимую причёску.
- Я против, - коротышка скрестил руки на груди. - Если он будет третьим... сами знаете! Я против и, если что, отвечать будете вы.
- Игорь Пантелеевич всегда против, - мурлыкнул второй мужчина, - а я - за. Не пугайтесь, молодой человек. Евгений, да? Меня зовут Аким Егорович.
- Очень приятно, - кивнул Женя.
- Катюша! - крикнул Аким Егорович. В кабинет влетела секретарь, маленькая, вёрткая, похожая на горностая. - Помоги, пожалуйста, оформить документы нашему новому сотруднику.
Женя топал за секретарем в полном недоумении. Что, вот так прямо сразу - и документы? Не бывает. В серьезных конторах сначала соискателя кадровик мучает, потом - служба безопасности. И вообще, Жене здесь не нравилось. Перед глазами постоянно возникала женщина со взглядом сфинкса и муравьиной кучей на голове. Странные они какие-то, эти редактора, но в чём именно странность, Женя понять не мог.
Формальностей оказалось всего ничего. Катюша помогла заполнить трудовой договор и отвела Женю в кабинет. Тут у него все сомнения пропали. Кожаное кресло, огромный стол, окно во двор. И это - у вчерашнего студента!
- Меня просили вас проинструктировать, - Катюша смотрела снизу вверх. - Наша работа специфическая. Чтобы долго быть дееспособным и не... заболеть, надо соблюдать технику безопасности. Она покажется вам странной, ненужной, но запомните: техника безопасности - залог вашего здоровья.
- Что я должен делать? - с безразличием спросил Женя, опускаясь в кресло.
- Секундочку!
Девушка открыла шкаф, встала на носки, пошарила на верхней полке. А попка ничего у неё, кругленькая!
- Вот, - протянула том Набокова. - Читать каждые два часа минимум по пятнадцать минут, можно дольше.
- Зачем?
- Чтобы глаз не замыливался. И ещё вот. Это следует носить на шее, когда вы работаете.
Крошечная книжица, размером с пол сигаретной пачки, на шнурке. Женя погладил её - обложка кожаная, названия нет, только имя автора - Дитмар Эльяшевич Розенталь, куда ж без него. Милая безделица. Похоже на охранный амулет.
- Это обязательно? - удивился Женя.
- Да. Вот документ, прочитайте и распишитесь.
Обычный свод правил по технике безопасности, но имелись в нём и странные пункты. Например, запрещалось брать работу на дом. В непосредственные обязанности входило читать Набокова и носить на шее странный ритуальный предмет.
- Позвольте, а при чём тут моя безопасность и Набоков?
- Вас не устраивают условия? - Катюша нахмурилась.
- Нет-нет, что вы!
- Тогда подписывайте. Те, кто работал здесь до вас, не соблюдали последние два пункта, так что рисковать не советую.
- Их уволили за такую мелочь?
Девушка молча забрала ведомость и удалилась.
Как только захлопнулась дверь, Женя развалился в кресле, включил компьютер. Рабочий стол его поразил: брызги крови, куски мяса, отрубленные пальцы и огнём полыхает надпись: "УБИВАААААААААТЬ!" Посмеявшись, Женя открыл упавший на корпоративную почту текст.
"Алекс Брут (Елена Заблювайко) "Демон Энтропус. Часть первая - падение города.
Маги выстроились магическим кольцом, кое так же очерчено было на полу, в середине кольца стоял сам Ульрих. И взывал. Маги молчали, ибо воистину страшились задумки своего камрада. Он же, воздевши руки, продолжал взывать к могучему и страшному демону Энтропусу, несмотря на то, что мигали огоньки свечей, установленных по углам комнаты. Волосы Ульриха, седые, длинные и бесцветные, развивались в порывах невидимого никому ветра".
Женя заржал в голос, хлопнул себя по ляжке. Они что, это хотят издавать? "Теория развития волос в порывах невидимого ветра. Деградация волос в потоках ветра видимого". Блин, и как это исправить? Оно ведь неисправимо в принципе! Весь набор стилистических ошибок! От анахронизма до тавтологии!
"Не все в Совете Мудрейших поддерживали Ульриха, вызвавшегося укротить демона Энтропуса, но Ульрих пошел против совета, а совет пошел к Темным богам, как только Ульрих набрал достаточную власть. Сейчас он тянул силы из своих преданных друзей, потому что открывшаяся ему бездна Хаоса требовала этого. Она была вечно голодна и бездонна.
Ульрих не ведал, что таит в себе отверзшаяся бездна. Он поддался искушению своей гордыни, и впал в неистовство ученого, стоящего на пороге открытия.
И вот на полу заклубился клубок чёрных дымов (схожий с клубком змей)... Маги дружно испустили вопль ужаса и отчаяния. Крепко держа друг друга за руки, они дергались, не в силах разорвать цепь, и энергия по-прежнему текла к Ульриху, пригнувшемуся под тяжестью силы бездны.
Вдруг им явился Энтропус. Он был чёрный и поначалу не имел формы (но только поначалу). Постепенно Ульрих, единственный, кто остался в сознании (остальные безвольно дергались, будто их било сильным постоянным током), с ужасом понял, что демон - в два человеческих роста, антрацитово-чёрный, глянцево-блестящий - представляет собой рогатого демона с огромным эрегированным чёрным членом, игриво загнутым вверх.
Заклубился клубок... три слова подряд с буквы "д"... "Вши"! "Ши"! Господи! Чего тут только нет! В топку! В топку на фиг и забыть! Скобки, скобки, скобки. Автор! Собери их в кучу и засунь себе в задницу! Представлял собой... Представительство себя на земле. Ё-олки-палки! "Не имел формы". А потом эрегированным членом форму поимел. Женя вспомнил заставку на рабочем столе - кровь и отрубленные пальцы, и понял, кого надо убивать. И за что.
"Но Ульрих уже ничего не мог сделать. Он в ужасе смотрел, как демон Энтропус поворачивает голову, окидывая хищным взглядом беспомощных магов, отдавших всю свою силу. Огромный член его мерно покачивался, и Ульрих чуть не потерял сознание от осознания непотребства этого. Он хотел повелевать демоном, но сил не осталось, лишь глаза слабо ворочались на лице его упавшего тела.
Демон подошел к магу Альфу, молодому и подающему надежды, взял когтистой лапой его за подбородок, а пальцами другой лапы открыл рот. На глазах у потрясенного Ульриха демон приставил свой огромный член ко рту несчастного, и орган конвульсивно задёргался, извергая потоки белых личинок.
В омерзении, Ульрих потерял сознание. И потому участь его была милосердна.
А в городе никто не подозревал об ужасах, творящихся в башне Совета".
Сначала Женя попытался подойти к работе со всей ответственностью: прочитать рукопись целиком, выявить недостатки композиции, и лишь затем править стилистику. Но быстро "стух". Читать это было решительно невозможно. И что делать? Проконсультироваться бы у опытных редакторов! Где лучше всего ловить старших коллег? Конечно, в курилке! Работа нервная, мозг выносит, и шоколадки за вредность не дают, остаются только сигареты.
Курилка занимала отдельное помещение возле туалета. Женя остановился у двери.
- Ой, да всех не передушишь, - донёсся молодой женский голос с хрипотцой. - Как грибы плодятся.
- Тампошка задолбал, - пожаловался мужчина. - Работу не принял. Делай ему из говна конфетку.
- А что, коричневое, на шоколад похоже. Ну, и сделай, чего тебе. Слепи. Хи... сваяй. Скульптор!
- Добрый день, - Женя аккуратно прикрыл дверь и закурил.
- Новенький! - всплеснула руками обладательница хрипатого голоса - толстуха лет тридцати. - Я - Аня, а это, - пухлые пальцы легли на плечо длинного худого очкарика, - Димон. Добро пожаловать в общество скульпторов-говномесов!
- Вы о текстах? Да-а, мрачно, уныло и, я бы даже сказал, люто.
- И явно! Чё редактируешь?
- Да бред какой-то. Маги, демоны...
- У-у-у... Тампошке сдавать будешь, - включился в беседу Димон.
- А кто такой...
- Главред, мелкий, и везде затычка, - толстуха уставилась на сигарету как на заклятого врага.
Димон заулыбался и гукнул. Женя догадался, что речь идёт о коротышке.
- Мне бы хотелось спросить, - начал он осторожно, - а-а-а-а... что с этим делать? С текстами?
- Переписывать. В содержание вникать не нужно, - толстуха ткнула окурком в пепельницу.
- Так там же всё... каждое предложение!
- Просто так деньги не платят, - прогудел Димон. - Лечись Набоковым и читай молитвы Розенталю. Нюсик, за работу?
- За работу! - у выхода женщина обернулась. - Как тебя там...
- Женя.
- Женя, политика издательства такова: не пропадёт наш скорбный труд, дерьмо пойдёт на удобренье! Тебе главное - причесать текст. О чём он, тебя не касается! Хомяки и так схавают.
Вот так, значит. Теперь понятно. Причёсывать, и ни о чём не задумываться. Противно, но за три штуки можно и напрячься. Поставить рядом баночку, чтобы сплёвывать яд, повесить боксёрскую грушу с лицом Кати Заблевайко и сублимировать.
Чтобы не забыть о Набокове, Женя установил напоминание на телефон; открыл текст, пробежал взглядом по диагонали и приступил к работе.
"Мэр города Верихауса Ханаель (высокая квартеронка, чье родство с эльфами выдавали заостренные уши, удлиненные к вискам глаза аквамаринового цвета и волосы длиной по щиколотки стройных ног) нетерпеливо цокнула высоким каблучком башмачка. Уже два часа никто не мог дать ей ответ на вопрос, куда делись посланные в Совет Мудрейших за советом гонцы. Гонцы убыли вчера на рассвете, и вот уже более суток госпожа Ханаель пыталась узнать об их судьбе.
Но все ее помощники и советники, блестевшие богатой вышивкой своих парадных нарядов и бряцающие кортиками (тоже парадными, с кривыми заточенными лезвиями, убранными в богатые ножны), не могли дать владычице ответ на вопрос.
- Уррроды, - не сдерживаясь больше, хмыкнула Ханаель, - ублюдки сраные. Вы хоть врубаетесь, что это может значить? На нас могли напасть враги!
- Но госпожа, - гном Бабс, представитель гильдии кузнецов, сардонически усмехнулся, - но Островная Империя погрязла во внутренних дрязгах, у орков начался падеж рогатого скота, а твои далёкие предки ушли в себя. Кто может угрожать нам?
- Запомни, Бабс, - изрекла прекрасная правительница, - враг может таиться где-то рядом, но не там, где мы думаем.
В воздухе разлилась сторожкая тишина. Все вспомнили нападение Серых Мздоимцев, пришедших ниоткуда и ушедших никуда. Кашлянул могучий Сит, крылан. Взоры обратились на него.
- Мы сможем оборониться от любых напастей, госпожа.
Но Ханаель так не думала. И она была права".
Как же править, допустим, первое предложение? Понятно, что мэра следует заменить на правительницу. А дальше?! Мамочки! Повеситься! Голова распухла, мысли разлетелись. Покурить, что ли? Нет, только ж из курилки. Сосредоточиться и работать!..
Нет, так неправильно! Читать не нужно, вникать не нужно... Обшарив комнату в поисках скрытых камер, Женя со спокойной душой скачал роман на флешку и сунул её в карман джинсов. Сейчас ничего на ум не приходит, может, дома что-нибудь придумается? Надо попробовать связаться со Светой - опытным редактором, - она поможет. А ехать долго, часа полтора. Вот заодно и ознакомимся с "материалом".
Всю дорогу он хихикал, уткнувшись в нетбук.
"Отряд гонцов, как и было задумано, выдвинулся из стольного Верихауса на рассвете. Лязгнули за спинами отряда ворота, и вокруг раскинулся в безмятежности утренний мир. Поля и леса, завуалированные лёгким туманом, мерное журчание ручьев и жужжание пчел над цветами. Командир отряда Арнольд ехал на вороном мерине впереди, за ним, плечом к плечу, трое его спутников, проверенных друзей. Все - вооружены, все - в блестящих доспехах, явно декоративных. Верихаус давно не знал войн. Тем не менее, гонцов, по старой привычке, вооружали. И ездили они отрядом, особенно - в Совет Мудрейших, выказывая тем самым особое почтение.
Владетельница Ханаель, хоть и бывала несдеражана на язык, не даром носила титул Мудрейшей.
Арнольд тяготился доспехами. Ему уже было жарко, а что будет дальше - подумать было мерзко. Поэтому ближе к полудню Арнольд принял единственно верное решение:
- Тр-рактир! - крикнул он, оборачиваясь к друзьям. - Пр-ривал!
Мужественные лица гонцов озарили улыбки.
Трактир имел место быть в деревне, и гонцов там знали. Трактирщик гостеприимно распахнул двери, учуяв скорую поживу. Внутри было людно - здесь пролегал торговый путь, привлекая шваль, рвань и желающих подзаработать. Но для гонцов нашелся отдельный стол в углу, сравнительно чистый. Грудастая подавальщица тут же захлопотала, обмахнула столешницу тряпицей. И побежала за пивом.
Арнольд знал, что лошадей обслужат по высшему разряду, еще и вычистят. И потому абсолютно расслабился, снял шлем, расстегнул кирасу. Подавальщица уже спешила, прижимая к груди шесть кружек тёмного эля.
И понеслось!
Как всегда, двумя пинтами на рыло гонцы не ограничились. На пол летели краги, латные перчатки и даже кирасы. Подавальщица уже сидела, хихикая, на коленях у Арнольда, и он понимал, что хихиканьем дело не ограничится.
Это отрезвило. Припев похабной песенки Арнольд знал. И под суд не хотел. И гнева Владетельницы явно опасался. Поэтому он недрогнувшей рукой отпихнул подавальщицу и принялся собирать свои доспехи. Друзья заметили, присмирели.
Расплатились и вышли. Вечерело. Тянуло холодом.
Арнольд поёжился от дурного предчувствия - будто не стоило им ехать к башне Совета Мудрейших, будто вставала там, на западе, тьма, незримая и беспощадная".
Пассажиры косились с подозрением. Дурачьё. Через пару месяцев выйдет сие гениальное произведение, и они будут его лопать, похрюкивая. "Дерьмо пойдёт на удобренье" - точно!
"Почти стемнело, Арнольда и товарищей мучила головная боль. Бутафорские доспехи бряцали, натирали и мешались, лошади еле брели. Да еще напала мошка, от которой не спасали ни стегачи, ни шлемы. Рои кровососов, привлеченные запахом пота, с монотонным жужжанием вились над головами.
- Командир, - просипел Дварт, - командир, там деревенька по пути, привал бы...
Получилось плохо. Невыразительно. Но гонцы поняли. Еще бы не понять! Жалование положено, прямо скажем, не худшее, а работа - не бей лежачего. Только вот разрешили бы в повседневной одежде ездить, да оружие бы выдали нормальное, а то гибриды кинжала с саблей - жалкое поделье, годное разве что детишек развлекать.
Арнольд и сам бы отдохнул. Но и так затянулся выезд, уж пора бы быть в Башне, а завтра в первой половине дня - в городе, доложиться, как положено, да и в баньку, да к жене под бок.
- Командир...
- Ну что еще?!
- Командир, ты не чуешь? Гнилью несёт.
- Это у тебя из пасти. Захлопнись.
- Да нет же, командир!
Арнольд развернул мерина. Ох, что сейчас будет! Ох, он накостыляет этим идиотам! Праведный гнев охватил гонца, даже похмелье отступило, даже зуд под доспехом утих. И тут Арнольд почуял запах мертвечины. Спутать невозможно ни с чем.
Не даром Арнольд, единственный из них, ходил с обозом в другие страны. Опыта поднабрался. Помянув мажью маму, Арнольд вытащил из ножен свое "оружие". Последовали его примеру товарищи.
- Подгнило что-то в мажьей башне, - прошептал Арнольд. - Не доедем - не поймем, что именно.
Вышла луна, недобрая луна, красноватая. Арнольд не любил такие ночи. Он нутром чуял опасность. Спасибо, жена научила, она у Арнольда боевая, чуть выпимши придешь - и сразу тебе скалкой по голове на-ка. А тут даже не скалку предчувствовал Арнольд, а огромный и всеобъемлющий пиздец.
Скоро и мошка делась куда-то. И рыгать спутники перестали. Арнольду даже чудилось, будто он в одиночестве едет прямо своей смерти в пасть. Поэтому когда ЭТО появилось на дороге, подсвеченное нехорошей луной, Арнольд не удивился. Только обосрался".
Начало подташнивать - Женя закрыл нетбук. Раньше его никогда не укачивало, да и может разве укачать в метро? Рвотный рефлекс, не иначе. От такой графомании и проблеваться недолго. По спине пробежал холодок, Женя передёрнул плечами. Знобит, что ли? Поймал-таки вирус! И голова кружится.
Механический голос объявил конечную.
Выбравшись, Женя протолкнулся к эскалатору, устроился и принялся рассматривать лица спускающихся. Все с холода - нахохлившиеся, красноносые. Взгляд остановился на роскошной блондинке; даже под пальто было видно, что у неё великолепная грудь. Девушка благосклонно улыбнулась. И вдруг, вот засада, веко задёргалось в тике, Женя проморгался и улыбнулся в ответ, но мышцы на щеках сократились, и вышла безобразная гримаса. Засмеявшись, блондинка отвернулась.
Кровь прилила к щекам. Расклеился, как старый дед. Тики какие-то. А вроде не нервничал.
На морозе Женя немного успокоился, сунул руки в карманы и побрёл домой. Мысли о конфузе он старательно гнал из головы, но омерзение и стыд преследовали его. Знобило, ноги налились свинцом, сердце колотилось, мир перед глазами плыл. Женя то и дело останавливался, чтобы перевести дыхание, даже хотел позвать на помощь. Но как только он собирался к кому-нибудь обратиться, в голове светлело. Да и вот она, родная девятиэтажка - метров сто осталось.
***
Четверо всадников въезжали в город строем. Конь белый, конь рыжий, конь вороной и конь бледный. Сверкали на солнце бутафорские доспехи, и странно было видеть покрытые испариной бесцветные лица - забрала шлемов всадники подняли.
Отшатнулась стража на воротах. Приутих шумный Верихаус. Гонцы двигались к резиденции Владетельницы Ханаель.
Там, за стрельчатым витражным окном, прекрасная женщина со злым лицом грызла ногти и смотрела на свой город. Замерли советники. Ни слова не проронила Ханаель. Когда всадники подошли к донжону, Ханаель спустилась.
В опущенной руке она держала арбалет. За ней следовал гном с топором и крылан, вооруженный диковинным мечом.
- Кто вы? - спросила Владетельница.
Арнольд спешился. Согнулся в поклоне - как переломился. А когда он снова посмотрел на Владетельницу, черным бугрилась его кожа, трещала одежда, гнулись пластины кирасы - Арнольд раздувался.
***
Жутко заболела голова, аж в глазах потемнело. Как будто в мозгу что-то взорвалось. Только бы не упасть! Хватая ледяной воздух, Женя брёл к дому. Лечь в кровать. Укрыться. Боже, как больно!
***
Мгновение - и посланник рассыпался десятком чёрных тварей, упала на землю порожняя оболочка. Исчадия ада соединились в демона с огромным членом. Владетельница отшатнулась. Вскинула арбалет. Взмыл в небо крылан. Оторопевшие горожане заметили, что землистым стало солнце. Вой и крик поднялся над Верихаусом.
Первой пала Ханаель, прекрасная женщина со злым лицом - демон изверг в её рот белесых личинок. Следом умер гном и стражники, спешащие к донжону по узким улицам. Полчища чудищ, не знающих пощады, наводнили город. Крылан разил их, пока не вырвали меч, и тогда он поднялся выше, выше, еще выше.
***
Ввалившись в лифт, Женя растянул шарф-удавку и прислонился к стенке. Что ж так паршиво-то? Температура, наверное. Кнопки с номерами этажей двоились и танцевали вальс. Держась за стеночку, Женя доковылял до своей квартиры и позвонил. Дверь открылась, Женя мотнул головой. Мам было три, постепенно они слились в одну.
- Что случилось? - её голос доносился словно из пустого тоннеля.
Отстранив её, Женя шагнул в квартиру, и вдруг ноги подкосились, он упал, и тело выгнулось дугой. Вскрикнула сестричка, заголосила мама.
- Оля! Скорую!
***
Не прошло и часа, как на месте города заворочалась и поднялась громадная тварь, не имеющая названия ни на одном из языков.
Глянцево-черный демон стоял, попирая дома и сады. Рогатая голова медленно поворачивалась из стороны в сторону, высматривая живых. А могучий член, из которого беспрерывно выползали гигантские опарыши, покачивался, подобно отдельному организму.
Крылан отвернулся и взял курс на запад.
Эпилог
- Я же говорил! - вскрикнул коротышка и прошёлся по залу. - Этот хоть легко отделался - совсем сгорел. Нет у него иммунитета, я же говорил... бедолага от графоманского энцефалита загнулся.
- А те, что до него были? - мурлыкнул его круглый коллега.
- Заметьте, - проговорила брюнетка, поправляя узкую юбку, - Катюша его проинструктировала, как себя обезопасить.
- Поэтому я и говорю, - коротышка ткнул пальцем в потолок, - не надо брать молодняк! Они безответственны.
- Но вы же понимаете, - продолжил круглолицый, - макулатура должна выходить в срок. Мы же не хотим потерять форму? Протоплазма питается - колесо вертится, колесо вертится - время останавливается. Вчера приходила женщина... серая такая, в очках. Нужно ей позвонить. Леночка, что-то у тебя неважный цвет лица.
- Да, сегодня моя очередь. Извините.
Виляя бёдрами, женщина удалилась.
Поднявшись на последний этаж, она набрала код, распахнула дверь и окунулась в полумрак просторного зала. Отодвинула бархатные занавески, за которыми пряталось кресло с высокой спинкой, уселась, включила прибор, похожий на люминесцентную лампу, и представила, как в неё вливается сила читателей, принятая "антенной" на крыше издательства. Повеяло теплом. Тело наполнилось бодростью. Глаза заблестели.
Насытившись, женщина прервала животворящий поток, запрокинула голову и блаженно улыбнулась.
Взгляд остановился на эмблеме корпорации - хомячке, вертящем колесо жизни.