Служба Охраны Свидетелей (СОС) - организация, в принципе, закрытая. Не как ФСБ закрытая, а по-настоящему. Никто-ничего и звать никак. Обычно сами в своих косяках разбираются и даже правоохранительные органы к себе внутрь не допускают. Не то что блогеров окаянных.
Тем более в провинции, где в отдельных местах всё ещё блюдут традиции, и честь мундира не такие пустые слова, как в той же Москве, например! Где только понты и ботекс!
А тут вдруг ррраз и в одном конкретном месте прорвало. Как говорят профессиональные ассенизаторы, залповый выброс продукта и весь интернет заляпан соответствующими постами, один подлее другого. И, главное, факты-то не просто жареные, а уже прямо горелые какие-то.
Если в двух словах, то в одном южном городе реально посадили сразу двоих сотрудников местной СОС. Кто не в теме, может, и удивился бы раздутому вокруг шуму, но для продвинутых -- нонсенс дальше некуда, и, когда всё более-менее улеглось, из соответствующих органов был вызван соответствующий специалист.
Имени-фамилии его в СОС никто не спрашивал, но и свои без настоятельной надобности не называли, всякого рода "материалы дела" давали неохотно, только после серьезного пинка сверху, с обидой в глазах и зачернёнными участками того, что "ну совсем низззя". Но, поскольку действительно накипело, дело как-то двигалось.
Николай Петрович - назовём специалиста нейтрально -- был, что говорится, в курсе. Что свойственно соответствующим специалистам его уровня. А судя по тому, кто пинал сверху после его запросов, уровень этот был весьма высоким, если даже не высшим. Нет смысла описывать его внешность или какие-то привычки, манеры или что-то ещё. Не было у него всего этого - ни внешности, ни привычек! Понты это или ботекс, а, может, и то и другое, трудно сказать, но как-то так.
Хотя в целом дело со стороны казалось шумным и даже скандальным, но участие СОС официальные источники стремились сделать максимально незаметным. Как вам такой пресс-релиз: "Были допущены определённые упущения в работе, за что соответствующие лица понесли соразмерное наказание". Смех сквозь грех! Просто-таки образец канцеляризма в и без того до предела формализованном и меленьком информационном потоке.
Как конкретная информация об определённых упущениях и, тем более, соразмерных наказаниях просочилась поганым блогерам, предмет отдельного разбирательства. Которое, вполне вероятно, прошло по соответствующим каналам.
Да, еще один момент. Место действия. Не просто "южный", а "БАгатый" южный город. Ну вы понимаете... Со всеми, что говорится, втекающими и вытекающими туда-сюда обстоятельствами. Поэтому напутственное слово в адрес Николая Петровича звучало примерно так:
- Ты там разберись в этом водевиле - кто и как? А что там они промеж себя решили, пусть так и останется, но мне интересно - как на самом-то деле было?
Общеизвестно следующее. Во время сведения счётов между враждующими преступными группировками города возникла перестрелка. Которая, вопреки устоявшимся традициям, вылилась за пределы ресторана "Аллилуйя", где, собственно, сводились счёты, на улицу. К великой радости наблюдателей из соответствующих органов, которые наконец-то получили веские доказательства преступного характера деятельности неких ООО и ЗАО, регулярно абонировавших "Аллилуйя" для проведения этих самых "закрытых корпоративов". Настолько закрытых, что даже окрестные улицы заранее серьёзно пустели, а жители близлежащих домов прятались под кроватями, дабы избежать осколков стекла, которые иногда сыпались внутрь жилых помещений в результате проведения такого рода мероприятий.
Но обычно это были, что говорится, случайные прилёты. И разбитые окна вставлялись бесплатно хмурыми работниками коммунальных служб. И все были не то чтобы довольны, но до смертоубийства мирного населения не доходило (тьфу-тьфу-тьфу), некое равновесие сохранялось. Благо, закрытые корпоративы случались в "Аллилуйя" не каждый день и даже не каждый месяц.
В этот раз была некая особинка, которая выразилась в том, что соответствующие органы заранее (!) получили необходимую информацию и успели обставить условную сцену действия -- а именно прилежащие к "Аллилуйя" улицы -- соответствующими декорациями в виде многочисленных видеокамер.
Важным был и тот факт, что на этот раз удалось избежать, как выражаются оперативники, "явной крови". Иными словами, трупов не обнаружено и с красноречивыми ранениями никто никуда не обращался. Даже оружия как такового суду предъявлено не было. А на справедливый вопрос защиты "а был ли мальчик-то?" чёткого ответа не последовало.
Однако сам факт нарушения общественного порядка был более чем налицо, а принципиальная вражда между "директорами" этих самых "ООО" и руководством правоохранительных органов довели дело до прямо-таки закономерного финала.
И всё бы хорошо, но на соответствующем суде над участниками корпоратива защита подсудимых выступила с вполне логичным вопросом: а почему все свидетели - работники правоохранительных органов? Где случайные прохожие, независимые и беспристрастные в своих показаниях? Причём, несмотря на относительную уединенность местоположения ресторана и превентивные меры безопасности, принятые местными жителями, на оперативных видеозаписях, которые были предъявлены суду и показаны по телевизору, имелись беспечные пешеходы, попадавшие наземь после выхода корпоратива "за рамки".
Соответствующие органы провели соответствующую работу и... Нет, первых пятерых "случайных" прохожих пришлось отмести сразу за слишком явную принадлежность к этим самым соответствующим органам, но работа продолжилась -- и тут случилось Чудо. Да, именно Чудо и именно с большой буквы.
Чудо звали Мария Лаврушина! Весьма известная актриса местного театра оперетты, причём настолько известная, что её приглашали сниматься даже в столичных киносериалах. Когда понтов и ботекса по сценарию не хватало и была нужна именно "игра".
Да, на официальных видео Мария была в падающей на землю массовке всего несколько секунд да еще и не совсем в фокусе, но известное имя сделало свое дело. Адвокаты обвиняемых, скрипя винирами, согласились с очевидной независимостью Лаврушиной от соответствующих органов, и до следующего судебного заседания актриса попала под крыло СОС. Тем более что ушлые телерепортёры зафиксировали недвусмысленный кивок и улыбку Главного Обвиняемого кому-то в зале после промежуточного решения суда о пересмотре дела "в связи с вновь открывшимися обстоятельствами", а именно, с появлением Марии Лаврушиной в качестве свидетеля перестрелки.
После заседания она была перевезена в неизвестном направлении и поселена в конспиративной квартире под неусыпный надзор СОС.
Поначалу дело казалось, ну, не то, чтобы рутинным, но и не требующим чего-то этакого. Конспиративная квартира находилась в тихом жилом районе на удобном для СОС третьем этаже пятиэтажного дома. По легенде для соседей, помещение сдавалось внаем посуточно, что объясняло достаточно частую смену контингента. Внутри три комнаты: одна проходная, где располагался штатный коллектив охраны в количестве четырёх человек, кабинет начальника эээ смены и, собственно, комната охраняемого объекта. Какие-либо контакты и даже банальные выглядывания из окна были запрещены, за чем присматривали двое наблюдателей в доме напротив.
Но тут такое дело... Не было опыта у СОС в содержании "такого рода контингента", как выразился среднего звена начальник начальнику высшего звена. А именно, капризной оказалась дамочка. Требовала к себе повышенного внимания и "совершенно неоправданных" привилегий! Пальцем, мол, её не тронь, в гости пригашаю кого захочу, и прочие такого рода безобразия!
Хотя, судя по биографии, многодетная семья, ранняя потеря отца и безупречная служба в непростых условиях краевого театра не способствовали такого рода проявлениям, но... Разумных доводов, официального тона и даже завуалированных угроз не хватало, а при всех попытках как-то урезонить и успокоить ответ следовал один - угроза отказа от дачи показаний. А дело-то уже на контроле на самом-самом верху. Плюс или, точнее, минус - строгий приказ СОСовского начальства "ни-ни". То ли само начальство было заядлый театрал, то ли его жена, доподлинно неизвестно.
Дошло до того, что оберегаемая сама выбирала, кто именно её оберегать будет. В смысле, начальника смены. Некий, ну, пусть будет Аркадий, глянулся. Хотя - чем? Непонятно. Тем более что возрастной, не яркий и не на очень хорошем счету, но кто ж этих женщин разберёт?
Короче, всё, что просила Лаврушина, разрешили. Посещение косметолога раз в два-три дня. Условно - Алёна. Хотя почему условно? Елена Дмитриевна, младшая сестра Лаврушиной и по совместительству дипломированный косметолог. Специалист по, как говорили французы до всей этой вакханалии с ЛГБТ, женщинам в возрасте элегантности. А уж элегантности у Лаврушиной - на троих московских львиц хватало. Но... все это, как говорится, требует жертв. И времени, и денег. Хорошо, когда твой косметолог - сестра по совместительству.
Также пару раз приезжал и младший брат Марии - импозантный и весьма молодой человек.
Оставалось потерпеть всего-то две недели до решающего заседания суда. Но, в "тот день"... Далее поподробнее.
Как поведал Аркадий Николаю Петровичу, "заранее ничто не предвещало - день, как день". С утра пораньше косметолог приехала. Точнее, её, разумеется, привезли. Встретили у дома под видом "Яндекс-такси", попетляли, как положено, и привезли.
Досмотрели опять-таки, как положено, и пропустили к охраняемой.
Однако халатно Аркадий отнесся к посещению косметолога, ой, халатно. Сам лично за досмотром не приглядывал, хотя по инструкции положено, а наоборот -- в соседней комнате неким мечтам или ещё чем похуже предавался. Николай Петрович своим специально-розыскным чувством понял, что не тем голова Аркадия занята была в тот самый день, совсем не тем. Причём чувствовалось это даже сейчас, хотя, по идее, сердце или что там у сотрудников СОС уже давно как успокоиться должно было бы. Поскольку отсидка в не столь отдалённых местах весьма способствует отмиранию всего близкосердечного.
В том смысле, что дополнительно и младшие сотрудники наябедничали, что как-то уж очень долго Аркадий в помещении с Лаврушиной последние три дня тогдашней эпопеи наедине оставался. Не было ли промеж ними чего-то неуставного? Слухи, конечно. При твёрдом обещании конфиденциальности младшие сотрудники ну на диво болтливы. Так-то на службе нельзя, дома тоже, а Николай Петрович умел, что говорится, расположить. К тому же Лаврушина была дамой эффектной во всех отношениях. Высокая, стройная и при этом в нужных местах просто-таки услада для глаз мужских. Утром по полтора часа макияж, строгие, но весьма подчеркивающие те самые нужные места наряды, изящные туфли на высоченной шпильке, роскошные белокурые волосы. Сказка, а не женщина. Даже у Николая Петровича что-то там, за пределами профессиональной сдержанности, зашевелилось. Что ж спрашивать с Аркадия?
А о визите косметолога в тот день он рассказывал весьма лаконично и в основном по результату просмотра оперативного видео, поскольку сам "находился в соседнем помещении и составлял ежедневный отчёт":
- Выглядела как обычно.
Что, собственно, и подтверждалось сравнением видеодокументов о предыдущих посещений косметолога. Тем более Алёна, что греха таить, существо невысокое, двухмерное и вообще незаметное. Это в столицах "синдром Зверева", а в нормальной провинции косметолог не должен выглядеть ярче косметуемой! А тут и стрижечка под мальчика, и комбинезончик рабочий, и очёчечки чёрные в пол-лица по случаю солнечной южной погоды.
И сеанс длился "как обычно", то есть чуть больше часа. И вошла - вышла косметолог в "обычном состоянии". И, что самое интересное, досмотр, которому подверглись её вещи, был также стандартно тщательным. И одежда-обувь, и сумка, и даже всякие такие места, куда опытные женщины могут спрятать всё что угодно, тоже. И видеокамера это подтвердила. И все сотрудники как один: "ну, не могла она ничего лишнего в комнату пронести, никак не могла"!
Вернулась косметолог, как было уже сказано, примерно через час, погрузилась в "Яндекс-такси" и уехала без происшествий. Правда, попросила высадить её за два квартала от дома, но такое тоже раньше бывало. А буквально через 15 минут после этого Мария Лаврушина открыла дверь своей комнаты и буквально упала на руки ближайшему младшему сотруднику.
Который на руках отнёс ее на ближайший диван и, как умел, делал ей искусственное дыхание до приезда Скорой Помощи, в то время как остальные сотрудники под руководством Аркадия паниковали, осматривали помещение и, собственно, вызывали эту самую Скорую.
Скорая помощь зафиксировал "симптомы отравления" и "следы внутривенной инъекции на сгибе локтя правой руки пострадавшей". Причём, введённый препарат, как установили уже в стационаре, не совсем обычный, а профессионально подобранный. Да, в материалах дела есть и названия, и все медицинские подробности перечислены, но что эти мудрёные слова для неспециалиста?
Если же говорить просто, гарантированно кранты должна была отдать гражданка Лаврушина, но... повезло, что говорится. Специальный спец из Москвы по результатам анализов письменно пояснил: тут, мол, как карты лягут, всё зависит от правильности организма. А организм у Лаврушиной оказался на редкость правильным. В смысле этого препарата. Который, кстати сказать, весьма неприхотлив при хранении, главное, чтобы ёмкость была герметичной. Так что да, могли набрать в шприц и принести откуда угодно. В изложении для обывателя всё это звучит эээ "не очень", но и второй специалист из Санкт-Петербурга подтвердил, хотя и посклочничал в деталях над выводом своего московского коллеги.
Мол, в природе и не такое бывает, хотя вероятность один на миллион...и прочая высоконаучная чепуха.
Разумеется, сразу после "Скорой" комната Лаврушиной была ещё раз тщательно обыскана, но никаких следов происшедшего и тем более пустого шприца обнаружено не было!
Аркадий и младшие сотрудники хором утверждали, что досмотр Алёны и на выходе был тщательным, да как теперь проверишь?
Также ничего полезного не сообщили и сотрудники, наблюдавшие за конспиративной квартирой снаружи.
В результате, немного оклемавшись, Лаврушина твердо заявила, что "ноги её в суде вашем... не будет" и "не видела я ничего и не слышала" и вообще "не я это на видео"... Эмоциональная женщина, но сдержанная - почти все слова напечатать можно.
Скандал, разумеется, Большой Скандал, так что головы полетели. Точнее две головы: собственно Аркадий и один из младших в спец колонию на рекордные десять лет. Тем более что выяснилось ещё более скандальное обстоятельство. А именно, что не Алёна тогда к Лаврушиной приходила. А, по словам потерпевшей, "совершенно незнакомая мне женщина". Которая "сразу же набросилась, прижала мне ко рту какую-то тряпку, и я сразу потеряла сознание".
И ведь это правдой оказалось. Отпечатки пальцев на стуле в комнате Лаврушиной принадлежали отнюдь не Алёне, а некоему неизвестному лицу, не зарегистрированному в базе данных соответствующих органов! И сама Алёна... а вот тут опять интересно:
- Только-только я собрала сумку и вышла на лестницу, как кто-то сзади набросился и что-то мне ко рту прижал. А дальше ничего не помню, пока вы не приехали...
То есть почти слово в слово, как Мария про нападение на себя рассказывала.
И опять - на ручке дверной те же отпечатки.
То есть, на первый взгляд, всё предельно ясно. Подсудимые через своих помощников на воле организовали покушение, слава богу, неудачное на охраняемое СОС лицо. При этом вина сотрудников СОС, и, в первую очередь, Аркадия очевидна: недосмотрели! В результате, охраняемое лицо отказалось от дачи показаний, подсудимые с гордо-обиженными лицами вышли на свободу, а все соответствующие органы оказались в пресловутой "пятой точке"!
Однако после раздачи серёг сёстрам где-то там, на самом верху, возникли некоторые сомнения. Материальным носителем этих сомнений явился Николай Петрович. Который заново обобщил имеющиеся сведения, перечитал все служебные материалы и задумался.
Действительно, всё это уж очень походило на упомянутый начальством жанр -- водевиль. Или, словами классика, "много шума из ничего".
И в центре всего - непроверяемая по прошествии времени улика - шприц. Официальное следствие однозначно исходило из аксиомы: если есть след от шприца, то должен был быть и шприц. Причём на "хитрые" вопросы следователя и московский, и питерский специалисты буквально хором ответили: введение внутривенное, то есть шприц был однозначно. А младшие СОС-овцы и Аркадий, как один: не было шприца ни на входе-выходе "косметолога", ни в комнате у Лаврушиной. И видеозапись всё это подтверждала. А уж комнату Лаврушиной осматривали чуть ли не под микроскопом. Окна, разумеется, опечатанные, тоже. Но, главное, пальчики чужие. Да, тут явный недосмотр. Получается, что не Алёна тогда под видом косметолога к Лаврушиной заходила, а просто похожая на неё женщина. Плюс ещё все эти женские уловки с косметикой, очки, стандартная форма - всё свою роль сыграло.
Но опять получается - водевиль с переодеваниями. А "Труффальдино из условного Сочи" как-то не очень в рифму звучит.
И тут вот какая мысль посетила Николая Петровича. Что мы видим в результате? После всего происшедшего? Да, если откинуть шелуху от несостоявшегося суда, фиаско соответствующих органов и недоубийство актрисы Лаврушиной? А? Только осуждение Аркадия и младшего сотрудника СОС на весьма длительные сроки. Что является весьма редким в природе явлением, поскольку СОС... Ну, вы помните: организация сугубо клановая и внутрь к себе почти никого не допускающая. А что, если всё это и было, так сказать, основным сюжетом водевиля? В смысле, проникновение внутрь СОС и покарание конкретного Аркадия? Тем более что он не сам назначился, а Лаврушина его выбрала!
И если с этой стороны посмотреть да ещё и в архивах соответствующих порыться, вот какая картина стала вырисовывытья.
Оказывается, сталкивалась уже семья Лаврушиных с СОС. Причём столкновение сие прошло крайне неудачно. Умер тогда свидетель некоего преступления Дмитрий Лаврушин - отец Марии и Елены -- "в результате случайного стечения неблагоприятных обстоятельств". И надо же, какое совпадение, одним из младших сотрудников, охранявших его, был как раз тот самый Аркадий! Оставалось только понять, почему ни в закрытой комнате, ни в вещах косметолога не был обнаружен пресловутый шприц?
При очередном разговоре с Марией Лаврушиной Николай Петрович попросил всего лишь кивнуть, если его версия происшедшего соответствует действительности.
А именно. В предыдущий визит косметолога вместо Елены приходила другая сестра Лаврушина, постоянно проживающая в Санкт-Петербурге и не имеющая приводов в полицию, врач по профессии. Причём не просто врач, а ещё и сотрудница учреждения, откуда происходил упомянутый выше питерский специалист! Сотрудники СОС ничего не заподозрили: соответствующий макияж, к тому же родные сестры...
И получается, что именно её отпечатки были найдены полицией на дверных ручках в комнатах Марии и Елены. Далее Мария Лаврушина сняла белокурый парик, стерла косметику, сняла туфли и корректирующее белье, превратившись в копию своей сестры - серенькую и невзрачную. И, наоборот, нарядившись в одежду сестры и подвергнувшись волшебному воздействию профессионального макияжа и высоченных шпилек, питерский врач превратился в звезду краевого театра. А Мария под видом косметолога покинула помещение.
Через два дня она вернулась, перед этим сделав себе укол соответствующим веществом, которое оставила сестра-врач. Произошёл обратный обмен образами. Врач под видом косметолога покинула помещение, а Мария, выждав оговорённое время, вышла из комнаты и упала на руки младшему сотруднику СОС.
Конечно же, она заранее приняла и противоядие, что косвенно подтвердил питерский специалист, заявив, что такого рода природный иммунитет - явление малореальное.
Мария Лаврушина выслушала Николая Петровича и чуть заметно кивнула. Что было зафиксировано видеокамерой и приложено в отчёт о проделанной работе. Хотя общеизвестно, что иногда женщины кивают не из-за того, что соглашаются, а просто показывают, что слушают.
Но это ещё не всё. После того, как запись была остановлена, Мария спросила:
- Допустим, всё это так, и что теперь будет? С моей питерской сестрой, её, кстати, Галина зовут...
Николай Петрович кивнул, но Мария продолжила:
- С Еленой, с Аркадием и с этим, младшеньким?
- Ничего не будет, всё останется, как есть, - улыбнулся в ответ Николай Петрович, хотя нет, показалось, что улыбнулся.
- Вы, москвичи, любите усложнять и потом раскладывать всё по полочкам, но лично вы мне нравитесь, и, чтобы домыть все чашечки над "й"... Вы действительно думаете, что всё было именно так?
Николай Петрович чуть нахмурился. Вправду нахмурился. Он впервые в своей карьере был несколько сбит с толка:
- Что? Вы? Имеете? В виду?
Как-то так он сказал. Потому что, будучи опытным покеристом (да, да), почувствовал, что у оппонента на руках неожиданно хороший расклад.
Мария ещё раз улыбнулась:
- А вы проверяли - действительно ли Галина покидала Петербург? В те дни? И, да, теперь уже можете. Подергать меня за волосы. Это не парик.
И опять обворожительно улыбнулась.
И тут Николай Петрович понял, что допустил оплошность. Что послужило тому виной - то ли жара и общая атмосфера курортного города, то ли Мария - тут можно теряться в догадках сколько угодно... Не проверил он до конца свою гениальную догадку, ой, не проверил...
- Так это был...? Ложный ход?
Мария ещё раз чуть заметно кивнула.
Разумеется, Николай Петрович всё перепроверил. И да, Галина, в девичестве Лаврушина, именно в эти дни, увы, пребывала в родном Питере, более того, именно тогда она лежала в местном роддоме на девятом с копейками месяце беременности... Николай Петрович решил идти до конца, но нет, и отпечатки пальцев Галины не совпали с теми, что были обнаружены в квартире СОС и у Елены Лаврушиной.
Николай Петрович взял паузу. В настоящем водевиле это была бы длинная слезливая ария с заламыванием рук и высокими нотами, но здесь как-то обошлось.
Он просто задумался. Получается, что помимо отсутствия шприца, есть отдельный вопрос - "ничьи" отпечатки пальцев. Но ведь в комнату Лаврушиной заходил еще один человек - её брат, который (надо же, какое совпадение!) оказался врачом Скорой Помощи. Который вполне мог по просьбе Марии и организовать соответствующий укол одновременно с противоядием, и подержаться за ручку в квартире Елены.
К Николаю Петровичу вернулась утраченная было уверенность в себе. Он установил, что отпечатки пальцев брата Лаврушиной совпадают с найденными в её комнате и на дверной ручке у её сестры, и приготовился к очередному дуэту с актрисой, но... решил всё же проверить и эту версию. И оказалось, что ну никак брат Лаврушиной не мог совершить всё это, ибо в "тот" день находился с кратким визитом у своей матери в дальнем кубанском селе. Что и подтвердило практически всё село без исключения.
Разумеется, оставался вариант его сговора с кем-то из бригады Скорой Помощи, но ещё одно дополнительное расследование показало, что угадать, какая именно бригада выедет на соответствующий вызов, практически невозможно.
Конечно, обычный человек опустил бы руки или что там опускается при неудачной работе мозга. Но Николай Петрович был необычным эээ человеком. И он сделал то, что обычно никогда не делал. А именно - встретился с пожилым весёлым дядечкой. Похожим на торговца кукурузой. А именно, старшим следователем краевого Следственного Комитета. Пусть его условно зовут Семёнов - водевиль же.
- А что тут думать-то, Николай Петрович, мы ж все эти дела сколько раз проходили. Народец нынче хитрый пошёл. Сделают что-нибудь попросту, а потом тумана напустят, и, кажется, будто ты дурак-дураком... Кхм ... Это я про себя, Николай Петрович, не подумайте чего. Тоже ж повелся поначалу. А потом подумал, а что, если всё было просто сделано. Совсем просто...
Тут Семенов сделал паузу. Этакую Мхатовскую. Николай Петрович оценил и кивнул. Семёнов продолжил:
- Так ведь это тот, младшенький, который Марию на диванчик укладывал и искусственное дыхание делал. В сговоре они были. За большие пребольшие денежки. Которые ему преступники наши из "Аллилуйи" пообещали после отсидки, разумеется. Они, ж преступники эти, тоже театралы заядлые и поклонники Марии. И по просьбе её весь этот кавардак и устроили. И заранее наши простодушные органы оповестили, и хлопушки использовали, и всё остальное. Поэтому я того младшенького на полную катушку и усадил, чтобы он подольше обещанного подождал. А Аркадия этого свои же и сдали, по совокупности. Что говорится, у них тоже на него что-то было. А тут вроде как последняя капля...
- А...?
- В смысле, доказательства какие? - весьма невежливо перебил Николая Петровича Семенов. - Так денежки же, аванс Иуде, переведен по системе телефонных переводов от Гиви Ашотовича Ш. А Г.А. Шугашвили - как раз тот самый Главный Обвиняемый, который на суде кивал кому-то в зале. Но в материалах этого нет - СОС же - у них свой суд, как у военных.
Надо отдать должное Николаю Петровичу, оценил он работу коллеги, руку пожал даже, что обычно в провинции избегал.
Но слова Семёнова о том, что, условно говоря, коты проще, чем кажутся, дополнительно проверил и перевод пресловутого аванса. И выяснил, что Гиви Ашотович - да, но не Шугашвили, а Шенгелая - простой бомбила из Адлера, который о переводе со своей карты ни слуху ни духу, поскольку сам карту не оформлял.
Опять задумался Николай Петрович думой великою, но тут уже и занавес близко, пора заканчивать водевиль, и вдруг ещё раз осенила его мысль светлая. Уж очень располагающе искренней была улыбка Семёнова. Так даже продавцы кукурузы не улыбаются, не то, что Старшие Следователи. А вдруг он тоже? Театрал.
И всё ещё проще было. В смысле шприца. Никто ни с кем посторонним не договаривался и ничего никуда не проносил. Сама Лаврушина, например - в волосах своих пышных, которые "теперь" и подергать можно. А раньше "пальцем не тронь". А младший сотрудник, сидящий ныне в пресловутом "нестольотдалении", просто под руку попался и, видать, переусердствовал в "искусственном дыхании", за что и пострадал посредством тёзки главного местного театрала.
И хотя, если подумать , можно было бы и ещё пару версий придумать, но тут как раз занавес подоспел. Да и читатель устал поди...
Ах, да в программке к спектаклю ещё лирический постскриптум полагается. Но какой сюжет, такая и лирика:
Ходили также слухи, что по завершении эпизода Николай Петрович сделал Марии Лаврушиной недвусмысленное предложение. Но та вежливо отказалась
- Я просто люблю театр, - сказала она. И улыбнулась.
Разумеется, речь шла о переходе на работу в соответствующую службу, а не то, о чём вы подумали. Николай Петрович всё-таки был профессионалом своего дела и заранее знал, когда не стоит совершать... Ну, скажем так, неразумные поступки.
С другой стороны, почему бы и не попробовать: Москва ж, понты, ботекс.