Утро выдалось на редкость свежим и бодрящим. Гигантских размеров портовый город, именуемый Сентием, только начал сбрасывать с себя оковы сна, и еще можно было перемещаться по его улицам, не продираясь через бесконечный людской поток.
По каменной мостовой шли двое: мужчина и женщина. Мужчина был одет в красивую и очень строгую одежду черных тонов безо всякого намека на украшения. На левом бедре висел старомодный короткий меч в простых ножнах, на правом - кинжал. Лицо его было гладко выбрито, а волосы - коротко подстрижены. В глазах орехового цвета застыла, казалось, вся боль этого мира, а бледные губы сжались в тонкую линию.
Рядом с ним шагала на удивление высокая - его роста - девушка. Стройная и миловидная, с длинными светлыми волосами, облаченная в мужскую дорожную одежду и вооруженная длинным тонким клинком со сложной гардой, она смотрелась на фоне мужчины, как изящная лань возле готового к прыжку тигра.
Двое ни о чем не говорили, продолжая двигаться в одном им известном направлении, смещаясь к бедным кварталам, туда, где располагалось большое здание, о котором знали все жители столицы - больница Святой. Место, где великая врачевательница Орелия помогала каждому, кто в этом нуждался.
Остановившись перед массивными, хотя и попорченными временем дверьми, мужчина протянул руку, затянутую в черную перчатку, и, взяв позеленевшее от времени бронзовое кольцо, ударил им о дубовую створку.
Несколько секунд ничего не происходило, затем дверь со скрипом отворилась и на пороге возникла девушка. Если спутницу мужчины можно было назвать милой, то эту молодую темнокожую незнакомку с кудрявыми волосами, чувственными пухлыми губами и огромными глазами - ангелом, сошедшим с небес.
- Да? - мелодичным голосом пропела она.
- Передай госпоже Орелии, что пришел Ридгар, - сухо произнес мужчина в черном.
Глаза девушки стали еще шире, и она склонила голову в почтительном приветствии.
- Проходите, о Ступивший на Путь Вечности, я проведу вас к наставнице.
Мужчина, назвавшийся Ридгаром, кивнул и вошел внутрь. Его спутница двинулась следом.
Темнокожая девушка повела их по коридорам с закрытыми дверьми, из-за которых доносились стоны боли, плач и причитания.
- У вас много пациентов, - заметил Ридгар.
- Голодный бунт в кварталах Пригорода, - пояснила девушка, и, подумав мгновение, добавила. - Уже второй в этом году.
- Понимаю, жизнь бедняков тяжела.
Мужчина прикрыл глаза, точно прислушиваясь к голосу, доносившемуся лишь до его ушей, затем покосился назад и в сторону, будто бы глядя кого-то, стоявшего за левым плечом.
- Многие умрут в ближайшие дни.
- У нас не хватает лекарств и даже магические силы наставницы имеет свои пределы. Она уже не та, что раньше.
- Знаю, Орелия больше не может исцелять тысячи одним мановением руки.
- Да, - с грустью в голосе согласилась девушка, - она и так работает на износ...
- Я могу облегчить муки тех, кого уже не спасти.
Темнокожая красавица резко остановилась, поджав губы, в ее глазах плеснулась ярость.
- Я знаю, - без тени смущения ответил мужчина. - Но вы еще очень молоды, госпожа. Вы не знаете, что смерть может быть благом.
Девушка собиралась что-то ответить, но ее остановил неестественно ровный голос.
- Алиссия, спокойней.
Приоткрылась дверь и в коридор вышла женщина, закутанная в монашескую рясу. Серый балахон скрывал ее фигуру, а тень от капюшона ложилась на лицо.
- Ридг, ты никогда не меняешься, - голос, лишенный эмоций, казалось, принадлежал не человеку, а какому-то хитроумному механизму.
- Ори, - мужчина в черном поклонился вошедшей. - Здравствуй, Целительница, мы давно не виделись.
- Здравствуй, Кающийся. Как твоя ноша?
- Тяжела, как и всегда. Не знаю, смогу ли обрести покой в этом мире, или каком-то ином, но не оставляю надежду. А что насчет тебя?
- Крест, который приходится нести, как сказали бы христиане, никогда не тяготил меня. Помогать другим - благо, и ты это знаешь.
- Да, знаю, Орелия. Хотя наши методы сильно отличаются.
- Это не так важно, - та, что звалась Целительницей, махнула рукой. - Следуйте за мной, вы, должно быть, устали с дороги. К тому же мне не терпится узнать, что за очаровательная юная дева пришла с тобой. Неужели легендарный Кающийся взял себе ученицу?
Они прошли в скромно обставленную комнату, в которой из мебели было лишь несколько стульев, стол, да соломенный тюфяк возле стены, прикрытый грубым шерстяным одеялом. Орелия уселась за стол и Ридгар последовал ее примеру.
- Лира, ты с ней, - четко, по-военному, распорядился Ридгар.
Когда обе девушки покинули комнату, он внимательно посмотрел на собеседницу, точно стремясь проникнуть взглядом в ее душу.
- Мне не очень нравится то, что ты собираешься во всем этом участвовать.
- Невинные страдают.
- Они всегда страдают, таков их удел. Впрочем, - он криво усмехнулся, - раз ты что-то решила, то не передумаешь, так что не вижу смысла тратить время на бесполезные препирательства. Попрошу лишь об одном.
- Да?
- Позволь Лире пожить в больнице, пока мы не вернемся. Она будет помогать твоей ученице.
- Хорошая девочка, - произнесла Целительница.
- Но молодая. Мечтает осчастливить всех.
- А разве мы с тобой не такие же?
Человек в черном хмыкнул.
- Мы с тобой слишком много знаем.
- И все же...
- И все же пытаемся, - закончил за нее Ридгар. - Стало быть, через три дня?
- Да, через три дня.
Он потянулся так, что хрустнули позвонки.
- Так что, приютишь двух бездомных бродяг, прибывших в столицу, - он изобразил нечто, отдаленно напоминавшее улыбку, - верхом на телеге, и сошедших с сего роскошного экипажа лишь перед воротами?
Его собеседница кивнула.
- Я никогда не отказывала страждущим.
***
Сентий был поистине сногсшибательным местом. Его население исчислялось сотнями тысяч и дилирисцы заслуженно называли свою столицу крупнейшим городом в мире. Если его верфи и торговые ряды уступали верфям и торговым рядам надменного Вениса, то лишь самую малость. В Сентии можно было купить все, что душа пожелает, и продать любую ненужную вещь.
Но сильнее даже, чем прекрасные виды и заполненные товарами лавки, с ног сбивал запах Сентия. Этот неповторимый букет, в котором нашлось место и аромату нечистот, и благоуханию гнилой рыбы, и, конечно же, нотке восхитительных испарений из красилен и дубилен, оглушал, подавлял и бил, точно кувалда.
Чувствительный нос человека, усевшегося на стене, отделявшей Нижний город от Нового, дернулся, впитывая новый оттенок Сентия, и мужчина скривился, пробормотав ругательство.
Он очень не любил подобные места. Места, где люди замуровывали себя в гробницы из камня, места, где ему тяжело дышалось, места, из которых очень непросто сбежать.
Человек недовольно почесал щеку и еще раз выругался. Потом, подумав немного, сплюнул вниз, следя за полетом слюны. Потом, еще раз подумав, он выругался в третий раз.
И только выполнив этот сложный ритуал, человек тряхнул гривой темных волос и полуобернулся к собеседнику, а точнее - к собеседнице.
- Я понял, - процедил он. - Будет исполнено.
Человек поднялся на зубец, и, не раздумывая, сделал шаг, устремляясь вниз с высоты в семь человеческих ростов.
Он приземлился на булыжники, которыми был вымощен маленький неприметный дворик, и от силы удара те раскололись. Мужчина выпрямился, ощерился по-звериному и, не обращая внимания на учиненный разгром, отправился по своим делам.
***
А в далекой горной цитадели однорукий мужчина фехтовал с девушкой, чье лицо было закрыто маской, изготовленной с таким искусством и тщательностью, что иногда сложно было отличить серебро от настоящей кожи.
Мужчина двигался быстро и уверенно, атакуя практически без ошибок и не открывая уязвимые части тела для контратак. Он действовал спокойно и расчетливо, плетя мечом сложный узор. По всему было видно, что этот калека - опытный фехтовальщик, за плечами которого не один десяток выигранных сражений.
В то же время, его оппонентка атаковала порывисто и импульсивно, без оглядки на защиту, стремясь во что бы то ни стало поразить своего врага, хотя бы оцарапать его!
Она колола и рубила, вертелась, точно маленький смерч, и рычала от восторга, словно пес, которого наконец-то спустили с цепи, дав вволю нагуляться.
Удар, еще один, и еще!
Мечи столкнулись, высекая искры, и, несмотря на то, что девушка била двойным хватом, мужчина без видимых усилий остановил ее атаку одной рукой.
- Замри, - распорядился он, и ноги девушки оплели невесть откуда взявшиеся лианы.
Она на миг опешила и острие меча тотчас же коснулось ее горла.
- Разве мы договаривались о таком правиле? - в голосе мужчины можно было расслышать веселье, однако из-за повязки, скрывавшей всю нижнюю половину лица, понять, смеется он, или же нет, не представлялось возможным.
- Ну па-ап! - девушка топнула ножкой. - Я ведь тоже так могу.
- Да пожалуйста, - и снова в хриплом неприятном голосе мужчины послышались радостные нотки.
Девушка фыркнула и лианы охватило жаркое пламя, испепелившее их за считанные секунды.
- Продолжаем! - звонко рассмеялась чародейка, бросившись в атаку, отчего ее ярко-алые волосы разлетелись во все стороны языками огня.
Мечи со звоном встретились, а в смехе девушки слышалась радость, чистая и незамутненная.
Она ударила, снова, снова, и снова!
Одновременно с этим рыжеволосая освободила левую руку и зачерпнула огня из ближайшей жаровни. Пламя бурлило в ее ладони, и девушка бросила сгусток всепожирающей стихии в мужчину.
Тот даже не подумал увернуться. Вместо этого он едва слышно прошептал одно слово и огонь накрыла черная тень, отдаленно напоминающая птицу. Тень эта не только приняла и затушила пламя, она еще укрыла мужчину от взгляда девушки.
Та ждала нечто подобного, и когда однорукий появился справа, сумела отбить одну его атаку, однако, как выяснилось, та была лишь обманкой, и в результате чародейка потеряла равновесие и упала на спину.
Острие меча вновь коснулось нежной лебяжьей шеи.
- Как ты всегда умудряешься опережать меня? - девушка весело засмеялась и, отодвинув сталь двумя пальцами, села.
- Опыт? Знания? Талант? - ответил вопросом на вопрос однорукий. - Выбери ответ по душе. Но ты делаешь большие успехи. Еще годик, и я не смогу совладать с тобой в ближнем бою, Игнис.
Этот комплимент понравился рыжеволосой. Она буквально расцвела и губы ее поразительной маски изогнулись в открытой и приятной улыбке.
- Отец, я тебя люблю, - просто и по-детски проговорила девушка.
- И я тебя, доченька. Вот только не пытайся сейчас атаковать меня исподтишка. Не сработает.
Пламенные волосы трепыхнулись и Игнис негодующе фыркнула, скрестив руки на груди.
- Вечно ты все знаешь. Неинтересно.
- Я слишком долго живу на этом свете и слишком многое успел повидать. Поднимайся, нам пора заняться делами.
Та, которую звали Игнис, со вздохом встала.
- Вечно эти дела, - с искренним сожалением в голосе произнесла она. - Неужели нельзя передать их кому-нибудь еще?
- Можно, - согласился мужчина. - Но это вопрос ответственности. Не забывай...
- Да-да, - перебила его девушка с едва заметным раздражением в голосе, - мы поступаем не так, как хотим, а так, как должно.
Она явно слышала эту сентенцию не одну тысячу раз и на дух ее не переносила.
- Именно так, - согласился однорукий. - Именно так.
***
Всходила заря нового дня, но слепая, извивающаяся на пропитанных потом шелковых простынях, не могла знать этого. Боги забрали у нее свет, даровав нечто иное, куда более ценное.
И вот сейчас незрячие глаза видели что-то недоступное простым смертным. Что-то более страшное, нежели самый дикий и безумный ночной кошмар.
С диким воплем слепая пробудилась, рывком сев на своем широком мягком ложе, помещенном в середине комнаты, устланной коврами и подушками, лишенной даже намека на острые углы. Тотчас же распахнулись двери и в ее покои ворвались сразу три вооруженных и закованных в доспехи женщины - Непорочные, как их называли в других странах. Личная гвардия слепой.
- Видящая, - старшая бросилась к слепой. - Все хорошо, мы тут, мы тут.
Слепая обхватила телохранительницу за плечи и дала волю рыданиям, которые сотрясали миниатюрное тело. Истерика продолжалась достаточно долго и ни одна из воительниц не посмела даже шевельнуться - они знали, что, когда госпожа уходит по дорогам времени, ее нельзя беспокоить. Можно обнять и ободрить, но ни в коем случае - не мешать и не пытаться привести в чувства.
Наконец, рыдания превратились во всхлипывания, а спустя некоторое время затихли и они. Слепая пришла в себя и ее невидящие глаза буквально пронзили старшую из Непорочных, проникая в самые сокровенные уголки души воительницы.
- Пришка, нужно написать послание, - попросила она.
Телохранительницы не первый год прислуживали оракулу, а потому все писчие принадлежности были подготовлены заранее. Каждая из Непорочных умела не только сражаться, но и владела как минимум тремя языками.
Провидица принялась ходить взад-вперед, собираясь с мыслями, а Пришка - первая из служительниц той, что могла проникать сквозь толщу времени, приготовилась записывать. Она ждала, затаив дыхание, женщина знала, сколь капризен дар ее госпожи и с какой умопомрачительной скоростью забывается увиденное во сне. И ни единого слова, ни единой буквы или звука нельзя было упустить, истолковать неверно или написать по ошибке!
Будущее, как рассказывала Видящая, подобно паутине: множество тонких ниточек-путей, бегут во все стороны, один неверный шаг, и твои ноги оказываются в пустоте, поворот не туда, и ты уже в пасти у чудовища, терпеливо поджидающего жертву. Но стоит только получить послание от оракула, и на смену паутине приходит узкий канат, зависший над пропастью. Ни свернуть, ни сойти, ни сбежать.
То, что Оракул пророчила, сбывалось всегда. То, что она рекомендовала - не подлежало обсуждению.
Главной проблемой предсказаний Видящей, конечно же, являлось то, что ее слова были крайне туманны. Обычно.
Но на этот раз дела обстояли иначе.
- Разреши ей, - выдохнула слепая.
Пришка нанесла эти два слова на бумагу и замерла с пером, занесенным над чернильницей, готовая уловить любое слово, любой звук.
Но продолжения не последовало.
Столь краткое послание могло значить как очень много, так и очень мало. Пришка в свои тридцать два года иногда задумывалась о даре госпожи, и, сколько не пыталась, не могла его понять. Слишком уж невообразимой и невозможной была способность, обладатели которой за все времена, прошедшие с Первого Переселения, исчислялись по пальцам одной руки.
Убедившись, что новых откровений не последует, она осмелилась заговорить:
- Госпожа, кому я должна отправить письмо?
Некоторое время ясновидящая молчала. Затем из ее глаз потекли слезы, и Видящая прошептала:
- Корвусу. Вороньему Королю.
В следующий миг она потеряла сознание и упала на заботливо подставленные руки Непорочных. Проснувшись, провидица не сохранит в памяти даже тени своего сегодняшнего прозрения. Это Пришка тоже знала хорошо.
Она аккуратно сложила послание и покинула комнату - адресат должен получить послание оракула во что бы то ни стало.
***
Галий был человеком неглупым. Очень и очень неглупым. А иные и не доживали до его лет, занимаясь тем, что делал этот мужчина.
Свою профессию Галий именовал просто и безо всяких попыток обелить себя: наемный убийца. Он не гордился тем, что делает, но и не стыдился этого. Работа нужная и кто-то должен ее исполнять. Так уж сложилось, что этим кем-то стал он.
И, надо сказать, Галий преуспел в своем ремесле. Он считался едва ли не лучшим наемником Дилириса, командовал армией в почти тысячу воинов, и, гордо нося титул барона, владел небольшим замком на западе государства. Это то, что о нем знали непосвященные. Для посвященных же он являлся лучшим убийцей страны, а может и всего континента. Не считая, конечно же, Охотника и Кающегося.
И вот теперь Галий оказался в непростой ситуации, отчетливо осознавая, что от правильности выбора будет зависеть нечто большее, чем просто жизнь. Впрочем, и она тоже висела на ниточке - наниматель доходчиво объяснил, что именно сотворит с наемником и сколько продолжится экзекуция в случае отказа. Не самый правильный способ расположить человека к себе, и уж тем более - заручиться его доверием.
Обычно наниматели Галия не прибегали к аргументам "работай, или мы тебе башку оторвем". Причина этого лежала на поверхности. Мастер в деле перевода людей из категории "живые" в категорию "мертвые" мог сильно расстроиться от такого неуважения к собственной персоне и применить некоторые из своих навыков на недальновидных заказчиках. А если те охранялись очень хорошо, то просто перейти на сторону их врагов. Он, кстати, пару раз именно так и поступал.
Шантажировать убийцу было нечем: ни жены, ни родителей, ни детей. Ни одного близкого человека, ради которого Галий рискнул бы жизнью. Все деньги - в шести банковских домах, а также - в многочисленных тайниках, которые наемник заложил в самых разных странах.
Он не пил и не употреблял наркотики, считая, что подобное не доводит до добра. Он не был азартен или сладострастен. У него вообще не было вредных привычек. Их убийца также считал неприятно сокращающими продолжительность жизни.
И все-таки, новый заказчик сумел заинтересовать Галия, несмотря на свою несколько специфичную манеру вести дела. И сделал он это отнюдь не угрозой лютой кары, хотя аргументы, действительно, были не из тех, что можно взять и отбросить. Главной проблемой был отнюдь не кнут, нет. Галий не сумел противиться прянику.
Награда за выполненную работу стоила того, чтобы рискнуть жизнью, ибо она была поистине невообразимой!
И речь шла, естественно, не о золоте. Отнюдь не о золоте, о нет!
Да, Галий ни на секунду не верил заказчику и подозревал, что тот попытается избавиться от него, как только работа будет сделана, но это ведь когда еще будет, не так ли? За это время может произойти много чего. К тому же он вполне может зарекомендовать себя как крайне полезного исполнителя, с которым есть смысл продолжать сотрудничество в будущем. А если не получится, то можно попытаться найти какие-нибудь иные аргументы в свою пользу.
Да, он шел на страшный риск, но риск этот был полностью оправдан.
"Сколько мне еще осталось? Двадцать лет, тридцать? А что потом? А потом - ничего"!
Эта горькая мысль не раз и не два посещала убийцу, а потому, когда работодатель предложил в награду за хорошо выполненный заказ не абы что, а Вечность, Галий понял, что попался. Стать одним из Ступивших на Путь, видеть, как эпохи сменяют одна другую, прожить тысячу жизней обыкновенных смертных. Не бояться, что время кончится, получив в свое полное распоряжение бесконечность!
Тайная страсть. Мечта. Неутолимая жажда.
И Галий знал, что этот человек действительно может сделать то, что обещал. Как плохое, так и хорошее.
А потому он согласился.
И вот теперь, возглавляя отряд, также предоставленный нанимателем, и читая инструкции, переданные посредником - да еще каким! - он начинал понимать, что, кажется, с мозгами у новоиспеченного хозяина все очень и очень нехорошо.
Чего только стоили подчиненные! Толпа ушибленных на всю голову фанатиков, поклоняющихся тараканам-переросткам!
А инструкции! Настоящее безумие.
Но Галий было очень умным человеком, а потому понимал - он заключил сделку с дьяволом. Пускай христиане воображают, что Сатана - здоровенный мужик с рогами и хвостом. Этим тупым не помешает пугало. Галий же знал, что настоящий дьявол - это нечто куда более страшное. Нечто, бродящее среди людей, таящееся в тенях и вынашивающее свои грандиозные планы. Наемный убийца осознавал, что вряд ли сумеет даже вообразить масштаб затевающейся игры, но был уверен в одном: когда чудовище выходит на охоту, лучше быть одним из прилипал, собирающих объедки, оставшиеся после кровавого пиршества, нежели добычей.
А что касается того, кем будут обедать...
Он еще раз всмотрелся в записи и хмыкнул.
"Ну что же, его высочеству сильно не повезло" ...
Глава 1.
Потайной ход заканчивался неприметной нишей, из которой можно было за всем залом собраний в королевском дворце Дилириса.
Лариэс стоял, прислонившись вплотную к смотровому глазку, и жадно, точно боясь пропустить важное, глядел в него. Его длинные заостренные уши, оканчивающиеся мохнатыми как у рыси кисточками, то и дело подрагивали от волнения - юноша понимал, что забрался туда, куда забираться не следует, и если его тут застукают, то вряд ли погладят по голове. Но очень уж хотелось взглянуть на послов Волукрима, которые вместе с представителями прочих государств, прибыли ко двору ее величества Кэлисты Вентис.
Когда он услышал, что послом загадочного и окутанного паутиной тайн государства является чистокровный лункс, он сперва не поверил услышанному, однако же за большим круглым столом, действительно сидел сородич Лариэса, облаченный в одежды цветов Волукрима. И он действительно был чистокровным, не то, что сам юноша, который, если бы не уши с кисточками да золотистые зрачки, с легкостью сошел бы за человека. Загорелого, с кожей, отливающей медью, но все же - человека.
Лариэс просто не мог представить, чтобы кто-то из его народа мог занимать столь высокое положение в человеческом королевстве! И он явно был не одинок в этом - послы других государств то и дело косились на волукримца и Лариэс отчетливо видел, как они кривят губы, а в их глазах плещется презрение.
- Да поймите вы! - громкий возглас заставил его вздрогнуть и оторвать взгляд от сородича.
Говорил - Лариэс напряг память, пытаясь вспомнить имя, - барон Йенс вассал и посланник графа Маркуса Финибусского, а заодно - главная причина столь представительной встречи, на которой присутствовали целых две королевы!
- Эти твари не остановятся! Они - само зло!
- Вы излишне драматизируете ситуацию, - заметил посол Аэтернума: высокий, светловолосый и гладко выбритый, как и все жители империи. - Безусловно, изначальные - это проблема, но она вполне решаема.
- Да ну? - барон не скрывал раздражения. - Тысячи проклятых Христом жуков-переростков - это решаемая проблема? Финибус на осадном положении! Воллис, - тут он кивнул на соседа, еще одного посла, - тоже. И мы не справляемся, сил не хватает! На место каждой убитой твари приходят по три новых!
Он сорвался на крик, понял, что проявляет бестактность в присутствии двух коронованных особ, кашлянул, явно смутившись, и, пробурчав извинения, сел.
Имперец же кивнул и произнес ровным, хорошо поставленным голосом опытного оратора:
- У меня есть четкие и недвусмысленные распоряжения от божественного. Аэтернум не собирается ввязываться в непонятную авантюру, которая больше смахивает либо на фарс, либо хитроумную интригу.
- И, тем не менее, это не интрига. - Чистый, как горный хрусталь, и певучий, точно трель соловья, голос заставил мужчин умолкнуть куда быстрее, нежели могучий командный рык.
Со своего места поднялась Кайса Иссон - правительница королевства Ривеланд. Она сделала несколько шагов по залу, заложив руки за спину, и Лариэс сумел хорошо рассмотреть водорожденную. Юноша с трудом сдержал вздох восхищения. Дикая Роза Севера была не просто абсурдно прекрасна - каждый маг стихий отличался неестественной красотой - она...
Юноша понял, что у него не хватает слов для того, чтобы описать увиденное. Даже его госпожа, которую называли Розой Юга и прекраснейшей женщиной мира, бледнела на фоне северянки!
Королева Кайса поражала не только своей внешностью, нет среди ее главных талантов числился выдающийся магический дар, а точнее - два дара, и, острый, будто лезвие меча, ум. Неординарность принимаемых ею решений давно стала притчей во языцех. Когда ее величество Кэлиста Вентис отправила гонцов ко всем королям и императору, попросив срочно приехать в Сентий для обсуждения вопроса первостепенной важности, лишь северянка лично откликнулась на зов. Она прибыла в сопровождении малой свиты и вообще без обоза, положенного человеку ее положения.
"Жаль сам этого не видел", - подумал Лариэс, который в день прибытия королевы по поручению принца находился за пределами дворца. - "Наверное, зрелище было незабываемое".
Он хмыкнул и продолжил наблюдение.
- Так вот, господа, - королева Ривеланда, наконец, остановилась, и, убедившись, что все взоры устремлены на нее, произнесла: - изначальные - это не выдумка. Ко мне приходят тревожные вести. Эти твари действительно пробудились, а значит, нам следует что-нибудь предпринять.
- Госпожа моя! - в голосе барона слышались надежда и восхищение. Он собирался сказать что-то еще, но Дикая Роза Севера остановила его легким движением руки.
- Да, что-то нужно делать, но, увы, Ривеланд не в состоянии оказать вам действенную помощь. Как известно, мое королевство находится не в самых лучших отношениях с восточными соседями, а без их решительной поддержки любое начинание страны Тысячи Рек обречено на провал.
Она мило улыбнулась собранию и собрание, как по команде, уставилось на посла Волукрима.
Как ни странно, лункс и не подумал смущаться, не начал он и оправдываться. Вместо этого, слуга Вороньего Короля, на чьем непроницаемом лице не дрогнул ни единый мускул, проговорил:
- Ее величество, наверное, позабыли, что причиной напряженных отношений стала ваша агрессия против великого герцогства Фейрлинд. Еще ее величество, скорее всего, запамятовали, и о в высшей степени оскорбительном требовании передать в ваше распоряжение единственную наследницу уничтоженного дома Фейргеборов. И, конечно же, ее величество, определенно не помнят про авантюрную - иначе и не скажешь - попытку вторжения в Лес Гарпий, предпринятую Ривеландом несколько лет назад, с крайне плачевными для королевства результатами.
Он умолк, спокойно и бесстрашно смотря в глаза правительнице одного из сильнейших государств мира.
Лариэс затаил дыхание. Любой человек, посмевший высказать подобное в лицо королеве Кэлисты, в тот же день лишился бы головы, однако ее величество Кайса лучше умела держать себя в руках. Лариэс заметил, как ее голубые глаза потемнели от ярости, но уже в следующий момент все вернулось на свои места и полукровка подумал, что ему, скорее всего, просто показалось.
- Вы совершенно правы, господин посол, - ласково и дружелюбно прощебетала она. - Какая жалость, что у печально известного короля Корвуса такие честные и преданные слуги.
Уши лункса дернулись, но он смолчал. Зато голос подала Кэлиста.
- Хватит уже ломать комедию, Кайса, - резко бросила она. - Вернись к себе и ругайся с послами старой вороны столько, сколько захочешь. А здесь, раз уж ты здесь и понимаешь всю серьезность ситуации, будь любезна, держи себя в руках.
Она вытянула указательный палец и ткнула им в сторону посла.
- А ты, лункс, прикрой свою клыкастую пасть. Я не верю в старые легенды и песни менестрелей, а потому не боюсь твоего хозяина. Так понятно?
Посол склонил голову в знаке согласия. Королева, кажется, осталась довольной.
- Кайса, прошу, сядь, не мельтеши, - уже спокойнее проговорила она и перевела указательный палец с волукримца на кресло своей венценосной сестры.
Та очаровательно улыбнулась и заняла свое место.
- Вот так-то лучше. - Роза Юга тепло улыбнулась. Порывистая и страстная, она всегда быстро сердилась, но и столь же быстро восстанавливала душевное равновесие. - Империю мы услышали, страну Тысячи Рек - тоже. Так что же скажут обитатели таинственного востока?
- Волукрим уже отправил помощь, - совершенно спокойно, точно ничего и не произошло, отозвался посол, - Армия под командованием барона Паллидия выступила около двух недель назад. Сразу же, как только призыв о помощи достиг столицы. Барон, - он кивнул в сторону Йенса, - просто не мог знать этого.
- Это правда? - посол Финибуса вскочил со своего места.
- Да. Повелитель свято чтит союзнические обязательства.
Дворянин в два прыжка оказался подле лункса, мощный и широкоплечий он с легкостью выдернул того из кресла и обнял.
- Спасибо, спасибо!
Лариэс заметил, что в уголках глаз дворянина блестят слезы.
"А ведь он действительно переживает за свою родину", - подумал юноша. - "Сколько же неподдельной искренности и боли за графство в этой простой благодарности".
Живя во дворце больше десяти лет, Лариэс успел привыкнуть к придворным интригам, к тому, что все прятали свои истинные чувства и намерения, и никто никогда не открыто не говорил то, что думает.
"Кроме, конечно же, его высочества", - тепло подумал юноша. - "Вот уж кто точно никогда не пройдет мимо несправедливости и не станет притворствовать".
- Все хорошо, - открыто и честно улыбнулся лункс. - Все хорошо.
Барон сразу как-то сник, стал меньше. Он вернулся на свое место и теперь сидел, покраснев, точно мальчишка, а посол Волукрима, меж тем, продолжал:
- Так вот, мы отправили войска на помощь восточным графствам.
- И сколько? - поинтересовался посол Аэтернума.
- Порядка двадцати тысяч воинов и дюжину сковывающих.
Повисло молчание и Лариэс догадался, что каждый в этом зале прикидывает: сколь же велика мощь Волукрима, если правитель этой страны может с легкостью отправить столь грозное войско для помощи своим соседям, не боясь ослабить свои силы?
- Что ж, полагаю, на этом можно заканчивать собрание, - проговорил имперский посол. - Двадцать тысяч каррасов не оставят изначальным ни единого шанса.
- Вы, правда, так думаете? - поинтересовалась Кайса.
- А разве это не очевидно, ваше величество? - нахмурился аэтернец.
- Эти твари подобны клопам в матрасе, - охота пояснила северная королева. - От них очень сложно избавиться.
- Соглашусь с тобой, Кайса, - проговорила Кэлиста Вентис. - И я склоняюсь к тому, чтобы отправить армию на восток. Все-таки, проблему изначальных будет проще решить сразу, не позволяя им расплодиться.
Барон просто расцвел, а Лариэс не смог сдержать усмешки.
"Как быстро все изменилось, стоило только узнать о расторопности Вороньего Короля".
- Подсматриваем? - неожиданно раздалось у него за спиной.
Лариэс сделал несколько действий почти одновременно. Он подпрыгнул от неожиданности, развернулся, выхватил нож и приставил его к горлу говорившей.
Несколько секунд юноша разглядывал пухленькую брюнетку, которая каким-то непостижимым образом сумела застать его врасплох, затем убрал оружие и вздохнул.
- Привет, Мислия. И как же ты меня нашла?
Мислия ничего не ответила на этот вопрос, она лишь выразительно выгнула тонкую бровь и внимательно посмотрела на Лариэса своими оленьими глазищами цвета морской волны.
"Ну да, глупо задавать такой вопрос старшей Тени", - промелькнуло в мозгу у Лариэса.
Вслух же он проговорил:
- Вот только не надо на меня так смотреть. Имею полное право проявить немного любопытства.
- Ты - Щит принца, а потому - нет, не имеешь, - совершенно серьезно ответила Мислия. - Или хочешь поспорить со мной?
В ее голосе послышались угрожающие нотки.
Лариэс слишком хорошо знал эту женщину для того, чтобы не воспринимать ее слова всерьез. Под миловидной внешностью пышнотелой добродушной пай-девочки с открытым круглым лицом и огромными влажными глазами наивного олененка таилась хладнокровная и расчетливая стерва, готовая на все, лишь бы забраться повыше. Мислия была не из тех, кто что-то делает просто так, и не из тех, кого имеет смысл злить.
- Я не такой дурак, чтобы затевать спор с чародейкой, - криво ухмыльнулся Лариэс. - А еще я понимаю, что ты не стала бы искать меня только для того, чтобы отругать. К тому же во дворце твои Тени обеспечат его высочеству куда лучшую охрану, нежели я.
- Да, ты не дурак, - согласилась та. - И все правильно понимаешь. Ну-ка, подвинься.
Она бесцеремонно отодвинула собеседника, и сама заглянула в потайной глазок. Понаблюдав несколько секунд, Мислия вздохнула.
- Все болтают, - сообщила она. - Ладно, уже недолго осталось. Они еще немного поточат лясы, а потом у нас с тобой будет разговор с королевой.
- Разговор? - сразу же насторожился Лариэс.
"Не думаю, что по поводу подглядывания. Тут что-то серьезнее".
Мислия, точно прочитав его мысли, пристально взглянула на юношу.
- Что ты думаешь об этом сборище? - прямо спросила она.
- Бесполезная трата времени. Все было решено заранее, а теперь владыки и люди, говорящие от их имени, собрались, чтобы обменяться пустыми фразами, да взаимными упреками. Правда, послы Финибуса и Воллиса, кажется, этого не понимают.
- Они в отчаянии, а потому готовы хвататься за любую соломинку.
- Что, неужели все настолько серьезно?
- Даже серьезнее, чем ты думаешь, - улыбка пропала с лица Мислии. - И поэтому мы отправим по крайней мере пять тысяч королевских всадников.
Юноша несколько секунд переваривал услышанное и собирался с мыслями, прежде чем сказать.
- Я так понимаю, серьезность положения связана отнюдь не с угрозой изначальных?
Мислия некоторое время изучала его, точно диковинное насекомое, затем произнесла, чуть склонив голову набок:
- Слишком уж вы умны, виконт Венатский, как бы это в один прекрасный день не довело вас до беды, - она кокетливо улыбнулась Лариэсу и добавила, - стало быть, в личных покоях ее величества через три часа. И твое время пошло.
Лариэс не тратил ни секунды - едва только первая Тень закончила говорить, он сорвался с места и понесся в свои покои, дабы подготовиться к аудиенции. Несмотря на то, что юноша верой и правдой служил наследному принцу, ему не так уж и часто выпадал случай пообщаться с королевой, да еще в приватной обстановке.
Кэлиста, как и большинство владык, одаривало честью личной беседы далеко не каждого, и было бы непростительно ударить в грязь лицом в таком ответственном деле. К тому же Лариэсу просто в голову не могло прийти, как можно опозориться перед женщиной, которой он обязан буквально всем.
Именно поэтому трех часов едва-едва хватило юноше для того, чтобы принять ванну, побриться, заплести волосы на висках две небольшие косички, привести в порядок ногти, подровнять кисточки на ушах, и, конечно же, подготовить свой роскошный парадный костюм, стоящий, как полный комплект рыцарских доспехов.
Лариэс надевал его едва ли раз в год, предпочитая не особо выдающуюся, зато прочную и надежную одежду, под которой можно спрятать легкую кольчугу, но идти в подобном к королеве было просто верхом неприличия. И вот сейчас, идя в роскошном камзоле, украшенном кружевами и золотой нитью, в тонких парчовых бриджах, в изящных ботинках с серебряными пряжками, надетых на длинные белоснежные чулки, юноша чувствовал себя неуютно.
Пройдя через три поста королевских гвардейцев, подчинявшихся исключительно Щиту королевы - маршалу Дилириса Эварису Пьюрхарту - он оказался перед резными двустворчатыми дверьми, позолоченными и инкрустированными топазами. Юноша еще раз пригладил камзол, проведя подушечкой большого пальца по золотому шитью на обшлаге левого рукава, затем поправил серебряные пуговицы с гербами королевского дома, и, наконец, сделал два шага вперед, чтобы объявить замершему по стойке смирно стражнику:
- Виконт Лариэс Венатский прибыл по приказанию ее величества.
Гвардеец почтительно склонил голову и отворил дверь.
Юноша вздохнул и шагнул внутрь, спиной ощущая, как плавно и тихо сходятся за его спиной створки. Он знал, что позолоченная дверь, далеко не так проста, как кажется. Магия сковывающих, эта таинственная и непонятная сила, дарующая избранным власть над предметами, изрядно поработала над ней, и теперь, насколько Лариэсу было известно, в покои Кэлисты Вентис нельзя было попасть без дозволения королевы.
Внутри царил приятный полумрак, разгоняемый свечами в многочисленных серебряных подсвечниках. На улице уже было темно, вечер взял свое, а огромную люстру из горного хрусталя королева по какой-то своей прихоти распорядилась не зажигать.
Он сделал еще несколько шагов вперед и увидел ее величество. Та была одета в декольтированное шелковое платье цвета морской волны. На груди Розы Юга покоилось рубиновое ожерелье, в ушах поблескивали золотые серьги с капельками бриллиантов. Ее величество о чем-то тихо беседовала с Мислией и Таривасом Вентисом - наследным принцем и ее единственным сыном.
Молодой человек был одновременно и похож, и не похож на мать. Походил на нее он лицом: такие же скулы, такой же аккуратный нос, такая же идеально ровная кожа, такой же разрез глаз и форма ушей. Но и отличия были существенны. Голубые глаза и золотистые волосы наследника резко контрастировали с темно-коричневыми глазами коронованной шатенки. Мужественный волевой подбородок не сильно походил на аккуратный и маленький подбородочек королевы. Но вот что их по-настоящему роднило, так это взгляд: сильный, чуть надменный, полный ощущения собственного превосходства над простыми смертными. Такой взгляд можно было встретить практически у каждого Вентиса и в этом тоже не было ничего удивительного - когда твой род правит страной в качестве избранного Богом монарха вот уже почти шесть сотен лет, поневоле начинаешь ощущать себя чем-то удивительным.
Именно принц первым заметил Лариэса. Он обернулся и широко улыбнулся.
- Лар, привет! А мы тебя ждем, ага.
Щит принца опустился на колено и склонил голову.
- Приветствую ее королевское величество и его высочество. Долгих лет жизни славной правительнице и ее благородному наследнику.
- Поднимись, - услышал он раздраженный голос королевы и мгновенно повиновался.
Медлить, когда Роза Юга, прозванная также Страстной, приказывала, было попросту глупо - королева Дилириса отличалась крайне буйным нравом и полным отсутствием терпения. Впрочем, ее дикий темперамент делал венценосную красавицу еще более популярной среди мужчин. Едва ли не каждый из дворян мечтал о том, что прекраснейшая из женщин Дилириса окажет ему свою милость и одарит ночью любви. Впрочем, этой высшей награды удостаивались единицы, и вот уже как три года официальным любовником ее величества являлся канцлер и хранитель большой королевской печати герцог Амандус Луций, который, кстати говоря, тоже находился в комнате - Лариэс просто не сразу заметил этого ухоженного длинноволосого мужчину, ведущего свой род от самых благородных патрициев Аэтернума. Он выступил на свет, едва только Лариэс поднял голову, и занял место рядом с ее величеством, полуобняв королеву за плечи.
Тот, кто видел канцлера в первый раз, неизменно начинал считать его смазливым красавчиком, добившемся высокого положения через постель, однако такое суждение ни в коей мере не соответствовало действительности. Ее величество возвысила любовника не потому, что тот ублажал ее по ночам и выглядел привлекательно. Она ценила герцога за его таланты. А канцлер, надо сказать, действительно, выделялся на фоне прочих. Для начала, он был невероятно умным и деятельным человеком. Его советы всегда были полезны, а суждения - взвешены. Этот мудрец, к тридцати годам знавший десять языков, ведущий переписку с влиятельнейшими людьми мира, и успевший написать два философских трактата, был единственным человеком, способным обуздать дикий нрав ее величества. Она прислушивалась к каждому слову фаворита, позволяя выдающемуся государственному мужу творить историю. И ни разу за последние три года ни королева, ни высшая аристократия Дилириса не пожалели о том, что передали большую печать именно Амандусу Луцию. Именно канцлер сумел отодвинуть страну от финансовой пропасти, в которой та оказалась после войны Мотыги.
И все же... Все же Лариэс терпеть не мог герцога. Щит принца и сам не понимал, какая же кошка пробежала между ними, но всесильный канцлер не вызывал у него ничего, кроме раздражения, и эти чувства было взаимными. И герцог, и виконт на людях вели себя уважительно и никогда не пакостили друг-другу по-крупному, но это было большее, на что оба соглашались пойти.