- Дай-ка мне, что у нас там есть на этого оме, - ректор Схолы потребовал от своего тайного советника, consiliarius, как называлась его должность, а надо сказать, что Лирнесс был одним из первых государств на Эльтерре, правители которого додумались создать секретную службу, невидимые щупальца которой расползались по всему цивилизованному миру, дело на приезжего маркиза. Тёмный Ящер - так за глаза называли консилиариуса, те, кто думал, что об этом никто не узнает и кичившиеся независимостью мыслей, за приверженность Темного Ящера к просторным одеждам из кожи гигантского варана - хищного ящера семи-восьми метров длиной, водившегося на Южном материке с глубоким капюшоном, полностью скрывавшем невысокую стройную фигуру, неслышно подошёл к столу и положил на край папку с документами с надписью: Personalis notitia.
Темный Ящер не был искусником. И даже не хотел этого - специфика работы. Приходилось, иногда, правда, но приходилось проводить разные... операции, скажем так, и против искусников тоже. А то, что ряд специалистов secretum Service - секретной службы, сокращённо, разумеется, SS, не являлись искусниками, позволяло избежать возмездия со стороны Великой Силы. Замы Темного Ящера, каковых насчитывалось аж девять - внешняя разведка, контрразведка, контрразведка в войсках и на флоте, экономическая разведка и контрразведка, разведка и контрразведка в медицине (тут зам был омегой-целителем), отдел дознания (единственный зам - неискусник), артефактный отел, архив и школа SS, те, да, все были искусниками - долгожительство позволяло планировать работу SS на длительные, порой, столетние сроки, а оперативный состав и первое лицо SS искусниками не были.
- Так, так... - ректор листал подшивку, - кодовое имя "Маркиз", второй сын Великого Герцога... год рождения... ему, что девятнадцать лет? Замужем... ага, направлен в спецтюрьму для особо важных преступников Херренкимзе..., хм... и за что? Ладно... дальше... Ох! Печать подавления... да-а...Лечился... Нет глаза... Связи с наложником брата короля, как его? Оме Шиарре фон Эндарф... А оме-то наш - ходок...
- Там дальше перерыв... источники ликвидированы...
- Кем? А, да... демоны... Так... продолжим... С его слов прибыл из Майнау... Так он у нас подданный Тилории?
- Тут вот какое дело... Он наше подданство принял... В Синем крейсе... И потом - он вдовец, родом из Великого герцогства Лоос-Корсварм. По рождению не тилориец.
- Да? Хм... Ладно... по въезде в город останавливался в "Голове кабана". Значит, в город вошёл с запада... А Майнау у нас на севере и сильно на восток... Чем это можно объяснить?
Тёмный Ящер молча пожал плечами, помолчал:
- Выясняем, господин Лангенштейн...
- Выясняйте. Только недолго. Нужно знать, как он попал к нам в город.
Капюшон консилиариуса качнулся, соглашаясь с ректором. Тот продолжал листать дело маркиза Аранда:
- Так...Спутники... омега-Личный Слуга... дети... кошка... И кошка? Это-то зачем?
- Кошка не совсем обычная, господин Лангенштейн...
- Ну и?
- Она с Великой Силой может взаимодействовать...
- О! Так разве бывает?
- Почему нет? Наши люди на Вольных островах сообщали неоднократно, что из океана появляются иногда чудовища-искусники... Для животных это тоже возможно...
- Не знал, не знал... Так... что ещё? Великая сила подтвердила сведения о детях и Личном Слуге... кто заверял?.. Армин фон Виг?.. Помню такого... Купили дом Шеера на Шнорштрассе 8... за три талера... Снова лечился... у Бастхайма... так... диагноз... глаз нет совсем...операция... пластическая? А я-то смотрю, что это рожа у него такая симпатичная, а оно вон оно что...
- Господин Лангенштейн, там портрет его приложен... до замужества...
- Где? А, вижу... Хм... ну, он, получается, и до операции тоже ничего был... Текущий портрет есть? Да... нашёл... Сравнивали?
Тёмный Ящер молча кивнул.
- Совпадают?
- Там заключение есть...
- Кто делал? Наши? Так... так..., - ректор быстро пробежал глазами пару вшитых в дело листов, - совпадение по точкам... ага... форма ушных раковин... дактилоскопия... Дальше... Интересовался платиной, золото на очистку приносил... так... подтверждение по металлу... ага... золото тилорийского аффинажа... камни драгоценные есть... ориентировочно талеров на сорок... хм... неплохо... Все драгоценности тилорийского производства... Ну, это как раз неудивительно... Кого-то наш оме грабанул в замке перед уходом... Дальше... встреча с советником посольства Тилории... так... интересно... наш оме отлучался из дома в ночь. Посол с советником тоже. Встречались на конспиративной квартире... ну, про неё мы знаем... вышли все тринадцать... завербовались в порту... после встречи с объектом посол воспылал любовью к своему советнику. Хе. Вот они там в Тилории пидорасы! В обоих смыслах... Та-ак! А вот это интересно... Деньги со счетов посольства сняты почти все... Кто снимал? Какой-то Хайнц Вебер? Кто это? Шестьдесят талеров! Ваши предположения?
Тёмный Ящер развел руками прячущимися в широченных рукавах плаща:
- Видимо, между ними - оме и послом, состоялся разговор. Разговор оме не понравился. Он - менталист. Вот и...
- Охрана посольства почти вся ликвидирована, а посол наказан, - договорил ректор, - кстати, что с людьми из охраны?
- Посол говорит, что направил их с заданием за город. Но из города никто не выезжал.
- А что по кораблям?
- Те тринадцать человек вербовались на дальние рейсы, пока никто ещё не вернулся. Придут в порт - узнаем.
- А этот Кёлер?
- Рвёт и мечет, господин Лангенштейн...
- Ладно, - ректор снова уткнулся в документы, перевернул страницу, - А вот это интересно... в ту же ночь побывал в борделе Юргена. Пьянка. К альфам интереса не проявлял. Песни... На каком языке, кстати? Выяснили?
- Скажу только, что язык флективный, такой же как и язык искусников, есть некоторые совпадения по словам из языка искусников и нашего языка, но немного... В известных нам странах на нём не говорит никто...
- Живчик наш в порту был... на лесной бирже... Зачем? А... лес покупал... древесина ценных пород... Куда ему столько? Да ещё и по себестоимости... ремонт в доме... сам что ли? Заказывал у гончаров отхожее место из керамики... раковины и краны... мрамор... Ну, это ладно... каждый дрочит, как он хочет... Что по окружению?
- Особо близкие отношения, господин ректор, с тем с кем пришёл к нам: Личный Слуга, беременный, кстати, дети, трое, все искусники. Есть ещё один. Поступил в крейсовую школу. Не искусник. Прислужник объекта. Маркиз назвался его опекуном, хотя прислужник совершеннолетний - 13 лет. По детям: самый младший, по виду годовалый, искусник, возможно, с рождения. Альфа. Со слов объекта сын коменданта Хоэншвангау. Барон. Двое других: 10 лет, оба омеги, искусники. Менталисты. По некоторым оговоркам, объект их инициировал сам. У Красного нет рук и ног, у Белого только ног.
- Хм... И как так получилось?
Тёмный Ящер развёл руками.
- Что по Личному Слуге?
- Омега. Простолюдин. Неискусник. Двадцать пять лет. Из загородной резиденции короля Тилории. Там был парикмахером. Беременный. Срок примерно четыре месяца.
- Странный выбор. Личные Слуги, насколько я знаю, это... второе я сюзерена... А тут...
- Возможно, случайность...
- Да? Великая Сила случайностей не терпит. Ну, ладно... что там у нас дальше?.. С кем поддерживает отношения здесь... Целитель Лисбет Бастхайм... Хм... на грани постели... Объект-то у нас со вкусом... Я помню этого Бастхайма... Красавчик был каких поискать... Да..., - ректор улыбнулся, вспомнив маленького целителя, - Кто ещё?.. Гризелд Босвейл... Кто такой? Почему не знаю? 22 года...Учитель в крейсовой школе. Немецкий язык и литература... У него прислужник Маркиза учится... Зафиксировано три контакта... Последний - свидание... Портрет есть? Ага... Ну, что же... я бы тоже с этим Гризелдом на свиданку сбегал... Да...
Ректор отложил дело оме Ульриха, с удовольствием потянулся, закинув руки за голову:
- А может мне второй раз жениться, а? Вон, Гризелда этого взять?
Тёмный Ящер чуть склонил голову, пряча улыбку под тенью капюшона.
- Не..., - ректор прислушался к себе, к течению в теле Великой Силы, - не получится... А жаль... омега-то красивый... Да и... с Эллом...
Тёмный Ящер едва слышно кашлянул и сложил руки на груди, сунув кисти в широкие рукава. Характер супруга ректора был известен многим. Элл фон Лангенштейн, урождённый фон Мюннерштадт, сын одного из немногочисленных дворян Лирнесса, барона Конрада фон Мюннерштадта, искусника стихийного направления, командующего вторым легионом (всего их три) сухопутных войск Лирнесса, ошеломительно красивый омега, и настолько же капризный. С детства ему потакали - отец безумно любил милого ребёнка, после замужества эстафету принял муж. Родив супругу двоих детей - альфу и омегу, Элл нисколько не утратил своей красоты и шарма. На балу он не присутствовал - заболел младший ребёнок, а поскольку искусником он не был, то вся буря эмоций, в которых и протекает жизнь омег, сопровождала любящего супруга-ректора.
- Теперь по демонам, - ректор снова вернулся к рассмотрению личного дела подозрительного оме, - где, вы говорите, он их встретил?
- Первый раз в замке, говорит, что напали на загородную резиденцию короля Тилории...
- Первый раз?.. А потом?
- Потом пояснял, что встретился с ними в предгорьях Тилории, в каком-то городе. В каком - не знает.
- По карте смотрели? Что получается?
- Смотрели. Подходящих под описание городов получается пять.
- Ладно. Пока подождём с этим... Как описывает?
- Говорит, что их четыре разновидности... Одна неразумная и три разумных. Разумные делятся по иерархии: средние, старшие и высшие. Под младшими, видимо, понимаются неразумные. Неразумных - три-четыре вида, есть летающие. Средние - только пешие. Агрессивны. Без контроля со стороны старших способны напасть друг на друга. Среди средних есть так называемые наиважнейшие - демоны способные к размножению с любым из соплеменников. Старшие размножаются только с их помощью. Старшие, как и высшие, способны к полёту. Вся армия полностью под контролем старших. Высшие здесь не появляются. Вообще. Видимо, существуют проблемы с порталом. По словам объекта, портал на Тилории только один.
- Поня-ятно, - протянул ректор, - Такой вопрос: как считаешь, может этот Маркиз быть засланцем от демонов?
Тёмный Ящер молчал. Долго. Тяжело вздохнул. Ответил:
- Такой возможности исключать нельзя...
- Аргументы?
- За: объект не соответствует описанию характера сына герцога. Подозрительно неожиданно стал искусником редчайшей специализации. Знает неизвестный язык. Изменились сексуальные пристрастия. Такое впечатление, что шкура Ульриха натянута на другое существо...
Ректор, услышав последнюю фразу, вскинул голову и остро посмотрел на Тёмного Ящера.
- Против, - продолжал тот, - тело настоящее, это сын герцога, стопроцентно, совпадают узоры ушных раковин, по форме черепа тоже есть совпадения. Далее. Реально был в тюрьме и жил и лечился в замке. На тот момент это подтверждали все, - Тёмный Ящер помолчал и продолжил, - есть неопределённость...
- Какая?
- Из области предположений... Мы не знаем, на что способны демоны... Может быть, они могут менять личности людей? Если так, то... первый кандидат в подозреваемые - объект. С другой стороны - зачем им это надо? Они воспринимают Эльтерру как охотничью территорию - это подтверждается тем, что Тилория съедена подчистую. В Тилории в своё время было более тысячи искусников всех направлений. Большая сила... Сопротивление не смог оказать никто..., - Тёмный Ящер заволновался и переступил с ноги на ногу.
- Разведка? - предположил ректор.
- А смысл? Всё, на что способны люди, и простецы и искусники, им известно. По словам объекта, искусники - наиболее лакомая добыча для демонов...
- Диверсия? Выбить верхушку командования, города и Схолы. А потом брать тёпленькими... Нет?
- А сможет? Омега, заведомый небоец.
Ректор тёр подбородок, прищурив правый глаз, смотрел в окно в огромного кабинета, за окном на ветке черимолы две крупных чёрно-розовых птицы, размером с сойку, затеяли свару, размахивая крыльями и топорща перья:
- Надо проверять... Вот, что... Давай-ка подумаем... Как он явится снова сюда, пригласим его в тренировочный зал - типа, путь продемонстрирует, как демонов убивал... А там я с нашими силовиками переговорю... Он омега, эмоциональный должен быть, спровоцируем... Поставим на грань жизни и смерти, посмотрим на что он способен...
- А если нет?
- Предлагаешь изолировать? Если мы правы в подозрениях, то наши тюрьмы ему - тьфу и растереть... А если неправы, то шуму будет!
- Хорошо, - ответил Тёмный Ящер, - если мы неправы, то как после боя с ним выворачиваться будем? Напали на оме-искусника, маркиза, избили...
- Ладно... давай пока отложим это дело в сторону... Что-то я как-то сомневаюсь в лояльности к нам Великой Силы в этом случае... Не нарваться бы... Демонова политика!
- А что вы по факультету менталистики решили?
- Что решил, что решил... доложу на Супермум консилиуме. Надо открывать. Дети - реальные менталисты. Красный и Белый которые. Максимилиан копытом бьёт...
Тёмный Ящер покачал головой. Глава Схолы продолжил:
- Они там с Маркизом решили по школам крейсовым пробежаться, детей поискать. Объект говорит, что инициировать может...
- Так разве бывает? Я, конечно, не искусник, но не слышал, чтобы кто-то мог кого-то инициировать... вот так... просто, - Тёмный Ящер снова волновался, сделал пару шагов по кабинету, вернулся на место.
Крылья носа ректора дёрнулись, почуяв запах феромонов консилиариуса. Чего это он?
- Максимилиан вообще... говорит, Великая Сила этому оме покровительствует. По его заверениям, оме много чего может как менталист, - выдохнул ректор, - я ему верю...
Помолчал.
- Ладно, давай пока так - объект из-под надзора не выпускать. При первом подозрении - доклад мне, там будем решать по обстановке. Ликвидаторы пусть будут в готовности. На всякий случай. И думайте, думайте, консилиариус, как он смог попасть в город с западного направления. Я полагаю, узнав об этом, мы многое сможем понять о нём.
Тёмный Ящер молча склонил голову в согласии.
* * *
-Уа-ха-ха... Машка! Отстань! Дай поспать...
Потягивался я на кровати, а тяжеленная кошка, в последнее время поздоровевшая ещё больше, медведем топталась у меня на груди.
- Вон ещё даже Веник спит, - привёл я в качестве аргумента нашего мелкого-жаворонка.
Ребёнок спал на спине, раскинув ручки в стороны в своей кроватке слева от меня, распашонка задралась выше пупка, а больше на нём ничего и не было, крепкие ножки, перетянутые складками кожи, уже не такие пухлые, как два-три месяца назад, согнуты в коленях и разведены в стороны.
"Мужик будет - что надо" - подумалось мне.
На ночь штанишек я на него не надевал - было жарко и, как я заметил, Веник, перегреваясь, дольше капризничал, не желая засыпать. К тому же, по утрам, едва светало, он, перебравшись ко мне на постель и спустившись на пол, первым делом садился на горшок, слив накопившееся за ночь, снова забирался ко мне и здесь сон для меня заканчивался - ребёнок бесцеремонно топтался по мне, давя на живот и бока локтями, коленями и ладошками, теребил волосы, путая их так, что Эльфи, расчёсывая, бурчал себе под нос о домовом, который был недоволен хозяином и за что-то мстил мне таким образом.
В последнее время, Веник, придумал ещё одну штуку. Так как спал я без одежды - в одних трусах, и одеялом порой не укрывался совсем, то мелкий хулиган, улучив момент, когда под утро я раскидывался по широченной кровати на спине, с каким-то голодным чмоканьем нападал на один из моих сосков. Омежьи соски были больше сосков альф (это естественно) и, само-собой, гораздо чувствительнее. Поэтому частенько по утрам я просыпался от острого чувства боли, смешанного со щекоткой и отдалённого, тупого удовольствия, уходившего куда-то вниз, к промежности. В общем хорошего немного.
Кошка, громко и настойчиво муркнув, ткнулась мокрым носом мне в щёку.
- Уйди! - я повернулся на бок, натягивая на себя тонкое одеяло.
Когтистая лапа, протянулась под ним и цапнула меня за ягодицу.
- Ай!
Я сел на кровати. Кошка с довольным видом сидела рядом.
- Мя-я! - вставай, кожаный мешок.
Да что такое-то? Она себя так никогда не вела...
Зевая, я спустил ноги на пол, нашаривая тапочки - розовые (!) кожаные шлёпанцы, расшитые цветами и травами - результат работы башмачника по заказу Эльфи для своего сюзерена. Как ещё ему ума хватило каблук к ним не приделывать? Хоть бы спросил...
Потягиваясь, встал, запустив руки за затылок глубоко в волосы, тряханул, издавшей соломенный шелест, гривой. Зевнул, раздирая рот.
- Ну, что там у тебя?
Она ведь не просто так ко мне пристаёт, чего-то ей надо. Накидываю молочного цвета халат с вышивками на лацканах. Тоже Эльфи подогнал. А вышивка уже моя - тренировался. Вроде ничего.
Муркнув, кошка спрыгнула с кровати и, оглядываясь на меня - иду или нет - пошла в гостиную, а затем, топая по ступенькам лестницы, повела меня за собой вниз, на улицу.
Та-а-а-к!
И кто это?
На скамейке, стоявшей в нашем дворике, свернувшись калачиком, положив голову на свёрнутый плащ и узелок и подсунув руки под щёку, дремал мальчишка. Альфа.
Машка села перед скамьёй со спящим - вот привела, забирай.
Я присел на корточки перед лицом ребёнка. Кого-то он мне напоминает?
Лицо исхудалое, под глазами синие круги, на губе ссадина, давняя, но всё равно заметно. А одёжка-то на нём недешёвая... Рубашка хорошего полотна, крепкие синие штаны до колен, белые чулки, башмаки с пряжками, жилет с вышивкой. Так-так...
И кто это у нас тут?
Я, стараясь не разбудить спящего, положил руку ему на голову. Волосы мягкие какие...
Сынок-альфа незабвенного барона-посла Тилории. Папа у него Кирс. Из дому сбежал. Машка шла за ним от самого дома и привела к нам. Она-то откуда его знает? А! Понятно... Ох, ё! Ну, семейка!
А парнишка-то непрост... Непрост.
Мы только недавно говорили с Максимилианом о детях. О поисках среди них кандидатов в искусники-менталисты. И вот на тебе!
Перебирая воспоминания Йорга, а это был он, Ёрочки, как его звал братик-омега, я видел и произошедшее с ним и то, что в своё время смог заметить, копаясь в мозгах второго Оле и Сиджи с Ютом. Ребёнок был способен стать искусником. Причём, искусником-менталистом!
Ну-ка, иди сюда...
Усыпив Ёрочку, я сел на скамью у него вголовах и переложил его голову к себе на колени. Сосредоточился. Привычно промчался по ассоциативным связям, проникая в сознание альфы. Светлая атмосфера, если это можно так назвать, сознания ребёнка затянута грязно-коричневой мутью, напоминающей распылённый в ней нюхательный табак. Вверху мути поменьше и сквозь её клочья проглядывает светло-голубая верхняя граница сознания, а чем ниже... тем муть гуще. Нити рефлексов и ассоциаций переплетены, некоторые безжалостно оборваны и их рваные разлохмаченные концы перекрутились между собой и между парой звенящих как струна, побелевших от напряжения тросов, уходящих вниз, в бухающую сердечными ударами темноту.
Серенькое пятнышко привлекло моё внимание, сосредоточился... Ага... где-то ниже точки моего сознания... Что там?
Уродливое тельце съёжилось на стопе листов толи бумаги, толи фанеры, а вокруг... мутное неопределимое чудовище ревёт и с размаху бьёт ногой в голову скукожившегося человечка:
- Вот тебе, недоделанный, вот! Вставай! - рычит чудовище.
Голова избиваемого окутывается брызгами полупрозрачной слизи, череп человечка деформирован, из него течёт. Чудовище вцепляется плывущими мутными руками в плечи человечка, вздёргивает его вверх, нагибает и, пристроившись сзади, начинает совершать фрикции.
Уродливое ассиметричное лицо серого человечка плывёт, рот раскрывается в беззвучном крике...
Я тебе сейчас! Представляю, как огромная ладонь с размаху, звонко, так, что по всей мутной пещере личности Ёрочки разносится звук хлыста, бьёт в голову мутного зверя. Тот, оставив тело насилуемого, отваливается, оставляет тощий зад в покое. С рыком бросается на меня и тут же, надрывно визжа и дёргаясь дымно-мутными конечностями, втягивается в созданный мной каменный пол. Серый человечек, тяжко дыша и всхлипывая, снова съёживается на стопе бумаг.
Каменный пол хрустит, сжимается, превращаясь в ящик и замыкая в себе чудовище. Муть немного оседает и я подплываю к серому человечку.
Иди сюда...
Приподнимаю трясущееся существо. Несколько раз вздымаю и опускаю его вниз и вверх, пока оно не сообразило вытянуть поджатые ноги и встать на них.
Охо-хо-хо...
Снова формирую руки - теперь уже нормальные, человеческие и ими, как кельмой, начинаю ровнять контуры тела, выглаживая его, исправляя уродство и кривизну. Верчу серенькое тело перед собой, леплю как пластилин. Что-то получается... Лысенький, правда... Ну, это ничего, обрастёт. Тельце существа, а теперь уже понятно, что это Ёрочка, хило и весьма абстрактно, но хоть повреждений нет, вернее, исправлены, уже хорошо. Удивительно, но в промежности нет альфовских половых органов! Просто ровное место с узкой щелью уретры. Видимо, так подсознание интерпретирует зарождающуюся сексуальную ориентацию мальчика - пассивного гомосексуалиста. Но нам же этого не нужно? Эх-хе-хе... теми же руками начинаю формировать, разминая податливое тело, как пластилин, член и яички. Во-от! Вот таким ты должен быть! Понял!
Это команда подсознанию, если что... Сознательная часть личности вполне понимает, какова социальная роль альфы в здешнем обществе, а вот подсознание, изуродованное "любящими" родственниками, сомневается.
Поглядим, что с ним дальше будет.
Самое главное - черепушка исправлена, а повреждённый череп - это повреждения психики. Сейчас и сознание и подсознание получили установку, что с психикой всё нормально и они потихоньку будут свыкаться с этим, новым для них, состоянием. Абстрактное тельце перестанет быть таковым и обретёт черты настоящего Ёрочки. Но нужно время... Я конечно подстегну эту работу... Да и Великая Сила поможет. Несколько светлых полосок в туго натянутых струнах рефлекторных связей дают возможность надеяться на то, что у Йорга получится взаимодействие с Великой Силой. И взаимодействие не абы какое, а именно менталистское. Я могу сравнивать - видел и Сиджи и Юта. И потом, он - не знаю, к счастью или к сожалению, учился плохо, рассудочность альфы сформировалась не до конца. А ребёнок впечатлительный - видимо, воздействие братца сказалось, очень впечатлительный. Подправим и раскачаем эмоциональную сферу - петь, там, рисовать научим. Получится баланс, приемлемый для менталиста.
Ну, а сейчас, пока Ёрочка ещё поддаётся воздействию, надо ему русский язык поставить. По уже отработанной схеме, том русского языка, блеснув золочёным корешком и золочёным же обрезом, упал на стопку листов с немецким, родным для Йорга , языком.
Ассоциативные связи, повинуясь моему воздействию, густо опутывают новый том... А, ещё латынь же!
Строгий том в тёмном кожаном переплёте пристраивается рядом и тоже окутывается белёсой паутиной.
Хорош. На сегодня хватит. А то как бы Ёрочка не слёг от мигрени. Я и так его перегрузил, помнится, Сиджи и Юту языки ставил не сразу. Но у них и возраст меньше. А Ёрочка почти взрослый - выдержит.
Бужу спящего мальчишку.
- М-м...
Серые глаза с длинными ресницами открылись и смотрят на меня.
- Кто вы?...
Худощавое тело дёргается, пытаясь вырваться.
Спокойно-спокойно. Аура доброжелательности окутывает Йорга. Он садится и я прижимаю его голову к себе...
Над нами стукнула раскрываемая рама окна. Аделька. Он рано встаёт - ему в школу. И сейчас улыбающаяся рожица омеги свесилась с подоконника.
- Оме, а вы тут?
- А где же мне быть, Аделечка?
- Ой, а кто это?
- Это? Это Ёрочка...
Йорг дёрнулся, услышав своё имя. Так его называл только братик. Ну, ещё теперь и здесь вот. Этот оме незнакомый.
Невероятные, нечеловечески зелёные с узким вертикальным зрачком змеи, глаза - глаза оме смотрели на Йорга. Оме, кажется, улыбался - уголки губ его едва заметно дёргались. И было рядом с ним... так... хорошо и спокойно. В носу Йорга защипало...
Оме, будто поняв его состояние, привлёк его к себе и Йорг, уткнувшись носом в грудь оме, заплакал. Сначала тихо, а потом всё сильнее и сильнее. Оме гладил Йорга по спине тёплой мягкой рукой, ткнулся губами во вздрагивающую макушку и Йорг не выдержал и разрыдался в голос, выплёскивая из себя и многолетнюю боль и отчаяние, когда он, избитый и изнасилованный братом думал о прекращении постылого существования, и тоску от невозможности что-то изменить в своей коротенькой жизни...
Тихо, тихо, всё кончилось, всё... теперь у тебя всё хорошо будет, только хорошо, ведь у такого замечательного мальчика не может быть всё плохо, так не бывает - это моё воздействие на Йорга. Но важно не перебрать, хватит и доверия и симпатии, а то ещё чуть-чуть и они перерастут в увлёчённость и восхищение. Мальчику тринадцать лет... Влюбится и ага... Что с ним тогда делать?
В меня влюбится. В Ульку. Молчи, Улька!
Мальчика не остановит шестилетняя разница в возрасте. Тем более альфы живут дольше омег. Посягать на тело он, конечно, не будет. А вот ходить хвостиком по пятам и молча вздыхать, глядя на меня влажными глазами... Как его учить после этого?
Поэтому - хватит!
Машка, переживая за происходящее, вскочила на скамейку, боднула головой Йорга.
Топая по каменным плиткам дворика, примчался Аделька, сел на скамью рядом с мурлыкающей кошкой и вытаращился на рыдающего альфу. Делая страшные глаза, оме одними губами попросил молчать разрывающегося от любопытства омежку.
Проснулись и Сиджи с Ютом. Второпях натянув на себя протезы и накинув просторные рубашки, омежки, так же как и Аделька до этого, высунулись из окна столовой:
- Оме! Оме!
Делаю знак им молчать, а Йорг уже успокаиваясь и чувствуя, что он оказался в центре внимания, оторвав красное лицо от мокрой рубашки на моей груди, искоса посмотрел на Адельку.
Шмыгая носом, ладонью обтер слёзы со щёк. Сел и сейчас же Машка залезла к нему на колени, подняла мордочку к всё ещё мокрому лицу и аж присвистывая - так громко мурлыкала, боднула его своей головой в подбородок. Йорг улыбнулся и снова шмыгнул носом.
Оме провёл ладонью по голове альфы и ему стало так хорошо, как, наверное, никогда не было в жизни.
- Ёрочка у нас поживёт... Поживёт же? - спросил оме.
- А... а... можно?
- Конечно, - улыбнулся оме и сказал, не отрывая взгляда от Йорга, - Сиджи, Ют, мы сегодня завтракаем?
- Ой..., - пискнули сверху.
Головки омег скрылись и по паркету раздался частый топот.
Говорили они между собой на каком-то странном языке, но неожиданно Йоргу всё было понятно. Вот, до последнего словечка.
- Аделька, отведи Йорга наверх... У нас там комната свободная есть, - пояснил оме Йоргу, - а я сейчас подойду.
Аделька, получив в своё полное распоряжение незнакомого мальчика, потащил его на второй этаж, засыпая его вопросами и рассказывая о нашей жизни. А я, закинув руки за голову, так и сидя на лавке с прижавшейся к боку Машкой, размышлял.
Снова Великая Сила подкидывает мне спутников и своих адептов? И что теперь с ним делать? У себя держать? Он из дома сбежал. Пока он несовершеннолетний, отец - посол Тилории, имеет над ним полную власть. И в полном праве требовать возврата сына домой. Как только станет известно о том, что Йорг живёт у меня, возникнет куча проблем. В том числе дипломатических. Я - подданный Лирнесса, он, Йорг, то есть - подданный Тилории. Кто бы что не говорил, а формально Тилория существует. Тем более, я, как никто, знаю, что это так есть - прибыл из Майнау, который является частью Тилории.
Или попробовать пропихнуть Йорга в Схолу? На создаваемый факультет менталистики? В Схоле есть общежитие для студиозусов и школяров. Питание за счёт Схолы. Одёжку добудем. И пускай учится. Максимилиан на него молиться будет. И горло перегрызёт, но не отдаст. А послу и его домашним мозги подправить можно - типа согласны на обучение в Схоле.
Решено! Пристроим Ёрочку пока у меня - на пару дней. Я подлатаю его психику. Там проведём инициацию и вуаля! Альфа-менталист готов! Конечно, ему ещё учиться и учиться. Так-то Йорг учился в местной школе, учился плохо - пару раз оставался на второй год - жизнь у него такая была... не способствующая хорошей учёбе. Но это ничего...
В Схолу школяры как раз с тринадцати лет принимаются. Поселим в комнату, я присмотрю... Вот и третий ученик на факультете будет...
А пока...
Аделька отвел Йорга в комнату, предназначенную Венику, но пока пустующую в силу малолетства будущего хозяина. Шкаф для одежды тут был, кровать я Венику сразу делал взрослую - нечего плодить лишние сущности, подгоняя место для сна под растущего как не в себя ребёнка. Стол, пара стульев, занавеси на окнах - в комнате было два окна - на восток и на запад, и я даже подумывал - не сделать ли третье - на море, как у меня в кабинете.
- Ёрочка, пойдём мыться, - сказал я оглядывающему светленькую комнату примерно восемнадцати квадратов, альфе.
Он, услышав предложение о помывке и, как следствие, о необходимости раздеваться перед незнакомыми людьми, съёжился, прижал узелок с вещами и плащ, так и захваченный комом со скамьи, к груди. Я подошёл к мальчику и пока он не надумал себе всякого, погладил по голове, подкрепляя просьбу гипнозом. Вот. Вот так.
Ванная у нас тут, рядом. Только дверь открыть. Пока ей только один Аделька пользуется - живёт на втором этаже вместе со мной и Веником. Но мы с мелким моемся в моей личной. А у этой теперь ещё один пользователь появился.
А тащу я его туда, потому, что мне надо осмотреть тело Йорга. Так-то из его головы мне известно, что отец немилосердно лупил его ремнём, да любимый братец не жалел кулаков и члена, но лучше всего посмотреть собственным глазами - он, ведь, клиент Лисбета по сути...
Н-да... мощи... Избитые, исцарапанные, изнасилованные мощи. Особенно мне не понравилась спина, исполосованная следами, где синими - свежими, где уже начавшими переливаться всеми цветами радуги, синяками с кровавыми ссадинами и старыми болячками оставшимся от ударов ремня.
Загипнотизированный мной Ёрочка не сопротивлялся осмотру, а я даже в попку заглянул. Ребёнка (а кто он?) отмыли в тёплой воде, два раза прополоскали волосы от душистого мыла - своё пожертвовал! Эльфи мне специально покупает какие-то снадобья для волос - я и не лезу в это даже...
Затем, завернув голого альфу в махровую простыню-полотенце, я вынес его на руках из ванной, уложил в расстеленную Сиджи и Ютом кровать и до самого носа укрыл одеялом.
Глаза Йорга слипались - сказывалась нагрузка от моего воздействия.
- Голова болит, оме..., - едва слышно шепнул он и отрубился.
Ну, спи, спи. Тебе надо. А в гости к послу придётся заглянуть ещё раз... Непременно...
* * *
Темнеет. Грохают решётки. Санитары, звеня ключами на больших проволочных кольцах, проходят по коридору. Где-то завывает, закатывается голос. Пахнет мочой и едким кислым потом - метаболизм психически больных меняется и пот приобретает резкий неприятный запах, что мучительно для острого нюха альф и омег. Звенит цепь на пациенте в комнатке с решётчатой стеной напротив. Там буйный.
- Эй, слышь, - голый альфа-псих из комнаты напротив, с цепью на шее, вмурованной в каменную стену его комнаты, стоит у самой решётки, держась на неё руками и натягивая цепь, - ты кто? Вон, видишь - тут пауки кругом... пауки... кругом пауки...
А кто я? Не всё ли равно...
Переступая босыми ногами по железным прутьям и мотая из стороны в сторону здоровенной альфовской елдой, псих полез по решётке вверх. Длина цепи была недостаточной - только к решётке подойти и по мере подъёма по металлическим прутьям, голова психа опускалась ниже и ниже - цепь его не пускала. Тощие исцарапанные ноги дотянулись до потолка и он повис вниз головой, уцепившись ногами за решётку. Громко выпустив ветры, больной начал мочиться. Жёлтая струя лилась, попадала ему в лицо, разбрызгивалась в стороны, а он только хихикал, утираясь дрожащей рукой.
Подскочили дюжие санитары. С грохотом открыли железную дверь из круглых, в палец толщиной, прутьев. С трудом отодрали психа от решётки и споро начали пеленать вырывающееся мокрое и скользкое тело в ремни.
- А-а! Пауки! Пустите! - орал тот что есть сил, будя и беспокоя окружающих пациентов.
В соседней камере поднялось с нар, заметалось, забегало, звеня цепью, лохматое, в белой рубашке, тело:
- У! У! У! - заукал ещё один больной.
Один из санитаров сунул психу-пауку кулак в солнечное сплетение, тот подавился криком и сипло заполошно дышал, бормоча что-то неразборчивое.
Жидкий свет Лалин шёл сквозь решетки на окнах, и на полу лежала тень, похожая на сеть. Было страшно.
Санитары ушли, оставив связанного альфу на нарах. В комнатах с решётками стало тихо.
Привставший было Вивиан лёг и притаил дыхание. Он с ужасом ждал, что его тоже могут ударить. Ворвутся санитары и стукнут. Его охватил такой ужас, что перехватило дыхание. Точно кто взял серп, воткнул в него и несколько раз повернул в груди и в животе. От боли он укусил подушку и стиснул зубы, и вдруг в голове его, среди хаоса, ясно мелькнула страшная, невыносимая мысль, что, наверное, такую же точно боль должны были испытывать годами, изо дня в день и люди, бывшие с ним тут, в лечебнице.
Он вскочил, хотел крикнуть изо всех сил и бежать скорее, чтоб вырваться отсюда, искать... кого-то... ему надо найти кого-то.., но из груди не вышло ни одного звука, и ноги не повиновались. Задыхаясь, он рванул на груди рубаху, которую на него тут надели, порвал её и без чувств повалился на кровать.
Утром на другой день у него болела голова, гудело в ушах и во всем теле чувствовалось недомогание. Вивиану было всё равно. Он лежал неподвижно и молчал.
Пришли санитары. Стянули с него рваную рубашку. Обтёрли губкой с мылом и тёплой водой тело. Из специального чайничка с тонким носиком попробовали напоить безразличного омегу. Сладкий компот лился по губам - Вивиан не глотал...
К вечеру ему стало хуже. Сначала он почувствовал потрясающий озноб и тошноту; что-то отвратительное, как казалось, проникая во всё тело, даже в пальцы, потянуло от желудка к голове и залило глаза и уши. Позеленело в глазах. Стадо оленей, необыкновенно красивых и грациозных, о которых он от кого-то слышал, пробежало мимо него; потом почтальон-альфа с их улицы протянул к нему руку с письмом... Сказал что-то... Потом всё исчезло, и Вивиан забылся.
Поле девяти часов ко мне вместе с Лизелотом пришёл Лисбет.
- Оме, - маленький целитель умоляюще смотрел на меня, сжимая кулачки на груди, - у меня к вам просьба...
Я смотрел на Лисбета и таял... Конечно, хороший мой, всё, что в моих силах. Ну, разве можно отказать такому милашке? Я не могу...
Да, наверное, и никто не сможет.
Ёрочка спал наверху, а мы все - Эльфи, Сиджи, Ют и Веник вышли в наш дворик, встречать Лисбета.
Веник, пользуясь своим возрастом, выступил вперёд и внимательно смотрел на Лисбета.
- Ой, какой малыш очаровательный! - присел целитель перед мелким.
Тот сразу же пошёл к нему, протянул ручки, просясь на руки. Лисбет подхватил уже немаленькую тушку мелкого манипулятора и с трудом встал. Веник обхватил Лисбета за шею, сунул носик ему за ухо, выдохнул и повернулся ко мне.
- Иди! - выдал он по-русски, маня меня к себе.
Ох-ё!
Я подошёл к ним и в меня ткнулся тонкий детский пальчик:
- Папа!
Счастливый донельзя Лисбет, удерживая на руках Веника, посмотрел на меня снизу вверх:
- Это правда?
- Да ну нет, конечно же! Вы же всё про меня знаете, оме Лисбет.
Тот уворачивался, хмурил бровки, сердито сопел. Видя, что мелкий уходить с рук целителя не хочет, я решил, чтобы не таскать Лисбета с ношей по ступенькам на второй этаж в гостиную, сесть в саду.
- Сиджи, Ют, мы там сядем. Чаю сделайте нам всем.
Омежки, стуча протезами, убежали на кухню.
- Итак, я вас слушаю, оме Лисбет...
Тот сел в плетёное креслице (моих рук дело!), не выпуская Веника, пересадил его с рук к себе на колени, Лизелот и Эльфи сели рядом.
- Оме, - начал целитель, - помните..., а нет, вы его не знаете... Он мой пациент... бывший, наверное... Вивиан...
- О! Знаю такого. Мне его господин Лизелот показывал. Да и так... встречались..., - не стал я уточнять, где конкретно мы встречались с Вивианом.
- Так вот, оме Ульрих, он в лечебнице.
- Сочувствую. Помощь нужна?
- Да... Оме Ульрих. Я полагаю нужна ваша помощь. Он в лечебнице для умалишённых...
- Кха! - кашлянул я.
- Я там... Мы все целители по очереди обязаны смотреть и курировать тамошних пациентов... Так вот... Он сейчас в забытьи. Собирали консилиум...
- И какой диагноз?
- Сложно сказать... очень близко... по крайней мере, моё мнение - маниакально-депрессивный психоз...
- И что же я могу сделать? Я ведь не целитель...
- Он вас ищет... Зовёт... маркиза..., - Лисбет уткнулся губками в макушку притихшего Веника и сидел не поднимая глаз, - может быть, если вы придёте и поговорите с ним, его состояние улучшится? У нас, в Лирнессе других маркизов нет, оме Ульрих... Признаюсь, мы не умеем лечить психические заболевания... Все, кто там... в лечебнице - это безнадёжные больные.