Все пришествия второго, ждут с надеждой от Христа,
Что, а если, там, на вышке, проглядели.
Затянулось ожиданье, чую это не с проста, 
Прошмыгнул, покамест дрались и галдели.

Посмотрел, что Вера стала, как товар и мишура,
Продают её по-штучно, на базаре.
А при случае удобном, сразу тянут в номера,
И терзают в банно-водочном угаре.

Рожи сытые, лоснятся, у церковных воротил,
Ничего в душе не тепрется от Бога.
Да и Сам он эту свору, никогда бы не простил,
Стар, не видит блуд, с небесного порога.

Видно нет Христу местечка, на родной ему Земле,
Не замолвит церковь слово за посланца.
Лишь одну любовь приемлет, исключительно к себе,
Никому не оставляя даже шанса.

Как в бреду толпа ревела, - "Ты распни его, распни".
Афоризм короткий, в качестве пролога.
Убивая сына Бога, ради счастья и любви,
Продолжают убивать во имя Бога.

Он, скорей всего, являлся и наверное не раз,
Но как выглядел, никто теперь не знает.
Потому что Место Бога, на торгах стоит у нас,
А дорогу к Месту, церковь охраняет. 

Есть бумаги на владенье, и права защищены,
Нарушения карают по "закону".
Кто за правду вынул душу, те давно отлучены,
На воров дивятся будто на икону.

Что ж, наверно, снова надо, сына плотника убить,
И ругать себя, что, дескать, не признали.
А потом кого-то, слёзно, о пришествии просить,
Сожалеть, что древесины наломали.

Но у плоткицкого сына, есть работа, под заказ,
Мебель делать, это лучше, чем распятья.
Он сидит на куче стружек, и не думает про нас,
О пришествии - похоже, без понятья.

Тема взята из рассказа напечатаного в СИ