Хорошо жить в сказке. Мужчина поцеловал еще спящую жену под острым ухом, откинул покрывало и вскочил с постели. Освободившийся край плотной ткани Тели деловито сгребла себе, обвила ногой. Она смахнула с лица паутинку светло-серых волос, что-то тихо промурлыкала, но так и не проснулась. Какое-то время мужчина с улыбкой наблюдал за вечно молодой женой, потом распахнул окно без давно забытого стекла - хотелось впустить в комнату эльфийский город. Снаружи пахнуло утренним воздухом. Порыв теплого ветра принес чей-то далекий смех, мягкие и высокие для человеческого уха голоса. Вместе с ними появилась и разноголосица птичьих трелей. Здесь много птиц. Если город расположен на ветвях в десятках метров над землей, то на улице больше всего именно птиц и прочих крылатых созданий. Здесь нет бродячих собак, зато легко можно прикормить зверька вроде крылатой белки или летучей мыши. Здесь до сих пор странно - нет бетона, асфальта, машин, да и гравитация ниже - но именно зеленые города с натяжными шатрами и подвесными дорогами теперь кажутся правильными. Зачем нужна синтетика, если вдоволь природных тканей, шерсти и кожи? Зачем маленькая невзрачная квартирка, если можно жить в особняке со слугами? Да, конечно, для всего этого нужно быть отличным воином, но десятки шрамов и месяцы в постели - малая цена за право называться благородным. К чему мужчина так и не смог привыкнуть, так это к эльфийскому времени - оно шло совсем иначе. Вечно молодые создания часто жили одним днем, но не боялись загадывать на десятки лет вперед. Они не знали ни старости, ни того, что к тридцати нужно обязательно жениться и завести детей. Вдохнув запах листвы и солнца, Аренваль хохотнул - прошлое вспомнилось само собой. Когда-то, сбежав от всей родни, он твердо решил умереть неисправимым холостяком, перепробовав на этой планете все и всех. Он даже взял хороший старт - сказать прямо, очень хороший - но что-то щелкнуло, и все планы пошли прахом.
Тели мягко зашуршала тканью постели. Когда Арен отвернулся от окна, она уже поднялась на локте, и упавшее покрывало обнажило то немногое, что у эльфиек считается грудью.
- Ты чего не спишь? - озадаченно и нечетко со сна спросила милая.
- Утро, - с улыбкой ответил мужчина.
Аренвальд не стал объяснять, что проснулся от желания выглянуть в окно и снова убедиться - нет, не приснилось. Это казалось глупым, но после последнего поединка он стал часто задерживаться у окон, втягивать воздух полной грудью и замечать вещи, к которым привык много лет назад. На сей раз он даже не рассчитывал победить.
В комнату постучали - легко и часто, как стучалась только дочурка. Тели подтянула покрывало повыше, Аренвальд накинул халат.
- Да, - затягивая пояс, ответил он.
- Вы не спите? - осторожно спросил девичий голос.
- Спим, - мужчина усмехнулся. - А отвечаю вообще не я.
- Ну, хорошо...
В ответе дочурки смущали две вещи: неуверенность и поскуливание. Вскоре закрытая на ночь дверь со скрипом отъехала за стену, и хорошенькая полуэльфийка, только начавшая превращаться в девушку, внесла в комнату маленький пищащий комок меха. Бурый зверек с зеленоватым отливом, похожий на лопоухого лисенка, съежился на ладонях дочурки и таращил на всех желтые глаза.
- Милая? - Тели удивленно выгнула бровь.
- Это, - начала, было, та, но запнулась. - Это... - она опустила голову, потом вдохнула и с резким выдохом выпалила: - Ее друг подарил моей подруге, а ей не понравилось, и она хотела ее выбросить, но она же маленькая и домашняя - она же не выживет.
- Кто маленькая?
- Чей друг?
Сбивчивая, пылкая речь дочурки оказалась непонятной для обоих родителей. Арен ощутил на себе взгляд Тели и уточнил за обоих:
- И ты принесла ее сюда, чтобы...?
- Мам, пап... - дочурка замялась. - Можно я оставлю ее у нас? У нас ведь еще не было койлеара, а они ведь верные, преданные. И я буду за ней ухаживать - сама.
Мужчина повернулся к жене. Та снова перевела взгляд на него, пожала плечами - она не возражала. Сам Аренвальд не любил этот аналог мелкой собачонки. Ему больше нравились крупные защитники дома - криоры: длинноногие, худые и грациозные, с зубами и когтями дикой кошки. Все же, отказывать почти священному животному (койлеара всегда изображали на иконе у ног Матери Богов) мужчина не стал.
- Ладно, ладно, - он вздохнул. - Пусть остается.
- Спасибо, папочка! Спасибо! Спасибо! - дочурка свободной рукой обняла мужчину, прижалась боком. - Мам, ей, наверное, ящик отвести нужно? И кормушку? И чем их кормят, пока маленькие?
- Вот оно, "сама", - хихикнула милая. - Пойди вели Мейне найти ящик - я скоро спущусь.
- Спасибо! - дочурка подпрыгнула на месте, ринулась из комнаты. - Спасибо!
- Необычное утро, - улыбнулась Тели, прислушиваясь к звонкому смеху в доме.
- Да уж, - мужчина усмехнулся.
- Ты помнишь? - мы сегодня едем к Ллодканею.
- Забудешь такое, как же.
- Дорогой... - она отвела взгляд, принялась одеваться. - Хотя бы при других последи за словами, я прошу тебя.
- Угу.
- Дорогой...
Когда Тели так просила и морщила тонкий нос, мужчина прямо телом чувствовал, как не вписывается в местные правила и обычаи. Он до сих пор не научился и не хотел учиться вести себя достойно даже в пустой темной комнате. У него были друзья, были враги, но никогда не было партнеров по странной игре в вежливость, похожей на танец с клинками. Это часто расстраивало Тели. Да какие манеры, если вырос в комнате общежития рядом с ворами и уборщиками? Когда маленькую сестренку укладывают спать в коробку на столе, о светском воспитании не идет и речи. Хорошо хоть мать с отцом хотели друг друга раз в несколько лет - детей в комнате было немного.
На родной планете Аренвальда все жили ради общества и новых побед. Каждый с готовностью это подтверждал - никому не хотелось вкалывать на благо родины на каторге. Конечно, были и искренне согласные - они не только сидели в роскошных кабинетах, но и просто были одеты, обуты, подняты из нищеты. На вид Аренвальд не отличался от всем довольного большинства: писал в школе сочинения о пользе аграрных реформ, о "своих" мечтах стать генералом. Только с уроков он убегал мыть машины, лаская жадным взглядом дорогие электрокары и ненавидя их хозяев в белоснежных рубашках. К ночи голодный и вымотанный парнишка вваливался домой, где старуха-мать перешивала чужие шмотки, и куда отец со старшей сестрой возвращались с производства. История Аренвальда была бы интереснее, если бы сеструха ублажала мужиков или кто-то кого-то бил, но все было скучно - как у всех. Он даже не успел хоть раз по дури нарушить закон: школа, армия, потом полет на Олауйеман, пленение - вот и все. Иногда мужчине казалось, что его убили много лет назад, а потом началось что-то другое. Конечно, в плену били и издевались, и руки выкручивали, но в армии поначалу было и не такое. Да и эльфы быстро поняли, что тощий парень с ребрами напоказ вряд ли знает хоть что-то. Потом пришла странная эльфийка в темно-голубом халате до щиколоток, с десятком голубых прядей в жидких волосах. Она долго стояла и смотрела через решетку на свору побитых солдат: отделение бедноты под командованием красной, лоснящейся морды сержанта. Сослуживцы отвечали на взгляд кто как: руганью, улюлюканьем, пошлыми шутками и такими же предложениями. Молчали трое: спавший в изнеможении товарищ, сержант, слишком гордый для таких развлечений, и Аренвальд. Сложно сказать, что не давало ему смеяться со всеми - спокойствие женщины, ее глубокий, но не давящий взгляд или ощущение какой-то проверки - но днем позже из камеры вывели только его.
- Дорогой? - Тели мягко потерлась носом о его шею. - Я тебя не обидела?
- Да ну, ты чего?
И кто ее просит задавать такие вопросы? Как ни ответь, а все равно чувствуешь себя полным идиотом. И послать не пошлешь - переживает ведь. Решив сменить тему, Аренвальд просто сгреб худенькую жену в объятия, чмокнул в висок.
- Все, - он усмехнулся. - Теперь я тебя не отпущу, и мы никуда не поедем.
- Дорогой... - Тели хихикнула. - Таш, и тот ведет себя взрослее.
- Конечно! - хохотнул мужчина. - Ему девятнадцать - как еще он может затащить кого-то в постель?
- О Боги, - она смущенно прикрыла улыбку ладонью. - Пойду я лучше собираться - все же, мы сегодня едем.
Добраться от одного города до другого можно было тремя способами: по воде, воздушным кораблем или с караваном. Из воды поблизости было только болото - совершенно несудоходное. Полет на корабле - чуде местной техники под огромным воздушным шаром и парусами - стоил как лучшие мечи их обоих, если сверху докинуть украшений Тели. Оставался караван.
Толпу купцов и охранников было слышно за полгорода. Купцы кричали на слуг, охранники привычно ругались с охотниками, решая, от кого в дороге больше пользы. Крупные вьючные птицы - зелено-коричневые, рыже-бурые - то перекрывали эльфийский гомон мерзким визгом, то переходили на недовольное ворчание. Время от времени одна из них начинала бить крыльями, и ругань мигом переключалась на нее, но потом баламутка получала по шее, и все возвращались к своим делам. Солнце уже перевалило за зенит, когда к толпе на окраине города подбежал мальчишка с тяжеленным мешком за спиной. Он свалил свою ношу на дощатый пол и гордо выдохнул:
- Господа Харсай идут! Аренвальд и Телитаайэ Харсай почтили этот караван своим присутствием!
Последний оборот был явно лишним: прокатилась волна смешков, кто-то снисходительно потрепал юнца по плечу. Потом брошенный на доски мешок был затянут в болото караванных сборов и пропал из виду. Мальчишка, было, дернулся его искать, стал озираться, но его со смехом осадили, мол, все - нет больше вещей. За всем этим Арен наблюдал, стоя поодаль - он бы подошел, но Тели хотела дождаться, когда их встретят. Наконец к ним вышел высокий худой мужчина с покрытым красными пятнами, вспотевшим от работы лицом. Утерев блестящие капли со лба, он с почтением поклонился.
- Хад-Аренвальд, хад-Телитаайэ, приветствую. Я был нанят Мейной сопровождать вас в этом путешествии. Моя птица и мой схан к вашим услугам.
С этими словами эльф вывел из общей массы почти собравшегося каравана длинного, приземистого ящера на полусогнутых лапах с цепкими пальцами. На его бронзовой спине было закреплено деревянное сиденье со спинкой и высокими подлокотниками, спереди соединенными в защитную раму. К жесткой основе для удобства была прибита подушка, успевшая основательно засалиться. Особенно подозрительно выглядели белесые кляксы, въевшиеся в ткань - Арен даже думать не хотел, что туда натекло. Тели ничего даже не заметила - она грациозно переступила через подлокотник и опустилась на подушку. Все-таки, местами эта сказка была... своеобразной. Эльфы, имеющие более тонкий нюх и для человека почти не пахнущие, требовали от всех идеальной чистоты тела - Аренвальду приходилось мыться раз по пять в день. В этом отношении самая захудалая деревушка была лучше развитого города людей - никаких бомжей, воняющих как уличный сортир. Зато отношение эльфов к здоровью было в прямом смысле убийственным. Быстрый обмен веществ и возможность отрастить хоть кусок мышцы, хоть целую кисть привели их к девизу: он либо поправится без помощи, либо ему помогать бесполезно. Возможно, Аренвальд и преувеличивал, но ему столько раз порывались вырезать заражение вместе со стопой или зачистить перелом пальца до обрубка, что он не любил всех лекарей скопом. С питьем из одних чашек или использованием одних полотенец с больными дела обстояли ненамного лучше. Впрочем, Арен приучил свою семью следить за здоровьем, а остальные его мало волновали.
Почувствовав на себе взгляд, мужчина огляделся: у одной из тяжело навьюченных птиц стоял человек. Он стоял в одних штанах, черные волосы на груди и животе слиплись от пота. На шее был стальной ошейник, на плече - клеймо. Чьему-то рабу могло едва перевалить за тридцать или даже двадцать пять, но выглядел он далеко за сорок: отечное лицо, несколько выбитых зубов, старые рубцы - все это создавало гадкое впечатление. Этот человек тоже когда-то был солдатом, как и Аренвальд - они оба это понимали, и бесправный слуга эльфов буквально застыл от ненависти к их господину. Арен только усмехнулся - гордо, с вызовом - он заслужил свои победы.
- Эй, чего стоишь?! - хлыст погонщика ударил раба по плечу. - Мы выходим! Быстро крепи мешки!
Караван шел по толстым сучьям и дорогам из переплетенных ветвей. Он направлялся в деревни - продавать разные инструменты, ткани, одежду. Оттуда в нужный Тели город купцы планировали привести кожу, шерсть и всевозможную провизию. Это был самый обычный переход, и эльфы в караване почти не разговаривали - они давно обсудили все темы. Зато сын Мейны был в полном восторге: его впервые отпустили из города, ему велели прислуживать господам, и теперь за ним никто не приглядывал. Мальчишке было интересно все: как на опасных участках с ломкими ветвями эльфы обвязывались веревкой, как при обрушении дороги принимались прямо на месте вязать мостки, чтобы не делать большой крюк. Особенно он любил смотреть, как погонщики переходили по непрочным, гибким ветвям, а затем манком подзывали своих птиц - те начинали бить крыльями, пытались взлететь, но под тяжестью груза они могли только мягко перепрыгнуть с одного дерева на другое. За всем этим Аренвальд тоже наблюдал, но лишь от скуки. Для него единственным развлечением было сесть вечером у костра вдали от остальных и завести с милой тихий разговор о прошлых боях, совместных вылазках. От этого он казался себе невероятно старым, но вместе с этим чувством приходили тихая гордость и удовлетворение - он не жалел ни об одном годе жизни.
- Расскажи мне о людях, - тепло улыбнувшись, попросила Тели в один из вечеров.
Она и раньше просила об этом как о сказке на ночь, с радостью слушая каждую новую историю. Но теперь, похоже, она говорила о деле.
- Чего тебе рассказать?
- Я хочу знать, кто эти "другие люди", появившиеся здесь. Знаю, я уже спрашивала, - она смущенно опустила глаза. - Но я хочу знать все, чтобы суметь ответить Ллодканею, как это будет выгодно нам.
- Другие... - мужчина потер щетинистый подбородок, отметил про себя, что пора побриться. - Я все еще думаю, что это пираты. Они не из нашего мира. У них есть свои корабли для полета между мирами.
- По космосу, кажется?
- Именно, - он кивнул.
Тели улыбнулась, довольная тем, что верно запомнила прошлые рассказы.
- Они - все сразу: и бандиты, и наемники, и торговцы законным и незаконным товаром. Да они и не только люди - в разных мирах живет много рас... Я, правда, про них только слышал, да и то - в юности.
- То есть, с ними возможна торговля? Ты в этом уверен?
- Я уверен, что они могут продать что угодно, но у вас они потребуют такую цену, что никто просто расплатится.
- У нас? - она склонила голову. - Ты это так странно выделил - к чему это?
- Милая... - мужчина вздохнул, перевел взгляд в огонь. - Я здесь поселился, это мой дом, но для всех остальных вы - еще один неразвитый народ, каких много. Поэтому пираты отсюда вывозят золото, янтарь, меха - они покупают это за всякую дребедень. Поэтому наши войска не разбомбили вас всех еще лет сто назад - вас не считают опасными. Захватчики просто сидят в горах, развернув там добычу разных ископаемых, а вы им выгодны живыми - можно в любой момент набежать на город, захватить рабов и все ценности.
- Значит, так нас видят люди? - Тели напряглась, ее взгляд похолодел и стал острее. - Ничего - они еще узнают, как велика их ошибка. Мы убиваем их воинов, захватываем пленных - их вылазки не обходятся без потерь, - она говорила тихо, почти шипела. - Мы учимся - Путь Хартанана вбирает опыт...
Арен вскинул руку. Тели мигом замолчала, прислушалась. Повисла тишина, и в ней проявилось нечто, привлекшее внимание мужчины - крики. Что-то случилось. В караване поднялся переполох, зазвучала ругань. Голоса купцов и охранников были почти паническими. На лагерь напали. Тели подняла кожаный доспех, вскочила на ноги. Арен не снимал брони и сразу потянулся за щитом. Милая схватила лук, и оба, надев маски, метнулись к лагерю. Оттуда уже бежал сын Мейны. Мальчишка был белым от страха, спотыкался, но спешил доложить.
- Назад, - шикнула на него Тели. - Держись за мной.
Первым шел Аренвальд, сжимая в руке меч. В трех шагах за ним была Тели со стрелой на тетиве. Оба уже не замечали бойкого эльфенка, но лишь следили, чтоб никто не ударил со спины - по нему. В лагере был бой. С десяток воинов в масках били и стреляли по воздуху, целясь в напавших. Над ними летали, мерзко крича, твари длиной в полторы пяди с вытянутыми мордами и двумя мощными лапами. Они были падальщиками, но пытались по привычке налететь, вцепиться в кусок мяса и сильным толчком лап урвать его себе. Теперь их целью были живые. Стрела Тели свистнула, прошла мимо. Арен бросился к ближайшему костру, схватил горящую головню - меч пришлось бросить, но это не имело значения. Вторая стрела - снова мимо. Какая-то тварь развернулась на Тели. Она метнулась вниз, к цели, но горящая палка задела крыло, прибила к земле. Тварь взвизгнула, метнулась обратно вверх.
- Язвы! - закричал кто-то в панике. - На них язвы!
Арен сжал полено до боли - твари были больны. Они потому бросались на эльфов, потому не боялись живых. А любая дрянь с язвами обычно была заразной. Чья-то стрела прошибла одну из двух тварей, взмывших для атаки. Стрела Тели пробила вторую. Они шлепнулись на землю почти одновременно. К ним упала и еще одна - до половины разрубленная чьим-то мечом.
Бой шел быстро. Кто умел стрелять, судорожно целился в воздух. Кто не умел - сбивал тварей на подлете мечами, горящими головнями. Иногда тут и там слышались вскрики - мелкие летуны не могли серьезно ранить, но каждый укус означал возможную болезнь, и это пугало. Аренвальд не считал убитых им тварей. Кого-то мужчина охаживал поленом, целясь огненным концом по шерстистым крыльям и тельцам с пятнами язв. Других сбивал щитом, встречая их пике ударом вверх. Он прикрывал Тели, мирного юнца да подбежавшего охотника, и остальное не имело значения.
Все оборвалось так резко, что воины еще долго озирались в поисках целей. Твари просто кончились - они все лежали на земле, воняли паленым мясом. Аренвальд победно фыркнул, как пес после драки, провел языком по сухому небу и сглотнул колкое ничто.
- Ого! - развернувшись к Тели, он качнул головой, потом усмехнулся в маску.
- Ничего себе... - выдохнула милая. - Поразительно.
- Как мы их! - гордо воскликнул незнакомый охотник.
- А то! - со смешком подтвердил Аренвальд.
- Э... Госпожа? - что-то в слабом, робком мальчишеском голосе заставило всех замолчать.
- Да?
Тели не развернулась к юнцу, но только обернулась через плечо. Тогда и Арвенвальд понял, в чем дело: по шее милой текла кровь, а под ухом, за краем маски темнели свежие ранки. Когда долгая пауза заставила прислушаться к себе, она и сама почувствовала первую после боя боль, коснулась шеи пальцами. Лица милой Арен разглядеть не мог, но он буквально видел выражение легкой растерянности и попыток угадать, что будет дальше.
- Так... - начал мужчина, снимая маску. - Ни к какому ублюдку ты не едешь - мы отвезем тебя в храм Эймали. У Матери Богов лучшие лекари.
- Ты не веришь нашим лекарям, - грустно улыбнулась Тели. - Сколько раз ты говорил, что они убивают лучше, чем воины?
- Много, - Аренвальд кивнул. - Но я поговорю с жрицами, и мы все решим.
- Но Ллодканей?
Милая не возражала - на пороге пока непонятной болезни это было глупо - но разом распрощаться с делами она не могла.
- Я с ним поговорю.
- Ты? - наконец Тели вспомнила снять маску. - Дорогой, у меня были четкие цели...
- Изложишь их по пути в храм.
- Но вы ненавидите друг друга!
- Вот видишь, у нас есть что-то общее.
- О Боги... это катастрофа.
- Не волнуйтесь, госпожа, - робко попросил стоявший за ней мальчуган. - Я тоже сделаю, что смогу. Мы все сделаем!
Конечно, слова десятилетнего мальчишки не могли успокоить Тели. Однако на следующий день у нее поднялась температура, начался озноб, и новые проблемы стали гораздо важнее любых переговоров. Милая держалась бодро, иногда шутила, но все чаще просила пить, наотрез отказалась от еды. В ближайшей деревне оказалась только маленькая часовня Эймали - часть единого храма всех Богов. Как только привезли раненых в том бою, госпиталь заполнился пациентами. Все же, Аренвальд решил поймать кого-нибудь из лекарей на бегу и поговорить лично. Молодую служительницу в коротком голубом халате и штанах мужчина выбрал сразу: она ничего не несла, выглядела наименее усталой. В ее серых волосах была всего одна голубая прядь, но опыт - дело наживное.
- Простите, - догнав жрицу, Арен забежал вперед.
- Приветствую, - девушка остановилась, оглядела человека перед ней. - Вы с кем-то из больных?
Служительница наморщила лоб, пытаясь вспомнить это имя. Что ж, она хотя бы не заверяла с ходу, мол, делается все возможное.
- К сожалению, я ее не знаю, - мягко призналась жрица.
- Она была ранена в бою, как и остальные, - объяснила Арен. - Теперь у нее жар, постоянная жажда.
- Да, это описывают многие, - девушка вздохнула. - Только всех зараженных животных сожгли, а по описаниям их язв и поведения сложно понять, что это за болезнь. Мы будем следить.
- Послушайте, если можно что-то сделать...
Аренвальд замолчал - все это звучало так банально. Но что еще он мог сказать?
- Мы сделаем, что сможем, - тихо пообещала девушка. - Мы не можем сделать больше. Остается только молиться, чтобы этого хватило.
- Но что-то же должно быть можно сделать! - не выдержал Арен. - Или вы предлагаете просто молиться? Без всякого лечения?!
- Оставьте лечение нам, - все так же мягко попросила девушка. - Если действительно хотите помочь... - она задумалась. - Это ваш слуга?
Аренвальд перевел взгляд на мальчишку. Тот отошел на шаг, будто хотел спрятаться в узком коридоре.
- Это сын служанки... Да, слуга. Что-то нужно?
- Вы можете оставить его ухаживать за вашей супругой, - предложила жрица. - Мы уже сейчас с ног сбиваемся, скоро мы будем смертельно уставшими, а свой слуга - это всегда надежнее. Это лучшее, что вы сейчас можете сделать.
Служительница была неправа. Конечно, Аренвальд оставил мальца следить за Тели, но он мог сделать гораздо больше. Он мог договориться с Ллодканеем и устроить все как надо, ведь этого милая хотела гораздо больше, чем постоянного внимания ребенка. Потому Аренвальд ушел из деревни тем же вечером, и вместе с остатками каравана продолжил свой путь.