Основным свойством характера Сомова была осторожность. Если, конечно, не говорить об отсутствующей у него совести. Но чего нет, - того нет. А осторожность - вот она. При его профессии качество первостепенное.
Тридцати лет отроду , без малого десять Сомов "работал" преступником. И ни одного состоявшегося контакта с милицией. Состоявшегося, - в том смысле, когда бы пришлось объясняться в кабинете следователя или с оперативниками.
Так, - бежать, прятаться и даже стрелять, - приходилось. Но осторожность, - сестра удачи, ни разу им не удалось опередить его.
Николай Сомов сошёл с поезда в середине потока пассажиров. Он никогда не выходил первым, - куда спешить? Никогда и не задерживался. Сошёл и, слегка помахивая явно лёгким чемоданчиком, с плащом на согнутой в локте руке, спустился с перрона в зал вокзала.
В этом городе он впервые, но схему основных помещений вокзала видел, и поэтому, не глазея по сторонам, сразу нашёл взглядом спуск в цокольный этаж, помеченный буквой "М". Также не торопясь, спустился, прошёл ко второй кабинке от дальней стены... Занято... Сомов переложил чемоданчик в другую руку, достал пачку сигарет.
Курил он редко. Но очень удобно, если нужно минут несколько промедлить, не привлекая к себе внимания... Долго ждать не пришлось и Сомов вошел в облюбованную кабинку, задвинул запор, повесил чемоданчик и плащ на крючок и осмотрелся... Да, он пришёл точно. На внутренней стороне дверцы кабины красным фломастером сделаны какие-то вычисления. 144-30+12-80=170-10. Так и есть, - сложено с ошибкой. Разница в 13 единиц, означает, что, звонить нужно в 13 часов. А телефон - первые две группы цифр, только двоечку впереди приписать, чтобы получился шестизначный номер... Всё верно, так и договаривались. Проверить контакт без всякого риска никогда не мешает.
Сомов вышел из кабинки и поднялся в помещение вокзала
Заказчик ждёт звонка с часа дня и в течение одного часа. Он взглянул на электронное табло на стене. Времени ещё достаточно. Николай вышел из здания вокзала и тем же прогулочным шагом прошёл к остановке трамвая.
Снова закурил, а, когда подошедший трамвай начал замедлять ход, он так же неспешно отошёл от остановки и начал осматривать лотки торговцев, длинными рядами выстроившихся вдоль асфальтового тротуара. Тщательно выбрав пару бананов, Сомов шагнул в сторонку, аккуратно очистил их, бросил кожуру в урну и со вкусом съел.
Никто не остался. Трамвайная остановка опустела.
Николай не стал ждать следующего трамвая и пошёл по направлению к центру города, с неподдельным интересом, рассматривая улицы, отдельные дома, многочисленные киоски и лотки, часто укрытые от переменчивой балтийской погоды всевозможными навесами Их было не счесть. Казалось, что торговцев больше, чем покупателей, что огромные массы снеди и промышленной мелочи раскупить невозможно... Но раз торгуют, значит раскупают, значит выгодно.
Сомов усмехнулся. Выгодно! Выгоду каждый понимает по- своему. Одни, - как курочка, по зёрнышку клюют. Другие, как, он, например, работают два-три раза в году и обеспечивают себе безбедную жизнь...Краем глаза Сомов заметил, что телефонных будок много и, как ни странно в наше время, трубки телефонов не обрезаны и вообще телефоны казались исправными. Да и людей звонивших он видел.
Сомов хотел взглянуть на часы, но в это время откуда-то донеслись сигналы точного времени...Пора. Не ускоряя шага, Николай прошёл мимо ещё одной будки и остановился у следующей. Он долго искал номер в записной книжке, хотя этот номер в ней отсутствовал, но прочно отпечатался в памяти Сомова. Копаясь в книжке, он внимательно осмотрелся по сторонам, никто за ним не наблюдает. И он набрал известный ему номер...
Номер отозвался сразу. Николай услышал ожидаемый ответ, повесил трубку и набрал тот же номер снова. Услышав тот же ответ, он несколько раз кашлянул, и сразу получил приглашение зайти в гостиницу "Москва" и из вестибюля позвонить в номер 213.
Где расположена гостиница со столь "оригинальным" названием, Сомов знал - он хорошо изучил план города во время пути из столицы.
Немного подумав, он сориентировался и уверенно зашагал на встречу с клиентом, или, точнее, с заказчиком.
Лёгкий ветерок, солнышко делали дорогу приятной и через полчаса Сомов оказался возле массивного здания из тёмного красного кирпича довоенной постройки...
Николай уверенно открыл тяжёлую дверь...
* * *
Разговор прошёл как обычно в таких случаях. Осторожное прощупывание друг друга, уточнение ранее достигнутых с другими людьми договоренностей. Даже скучно. Как будто бы речь идёт не о жизни людей, как будто бы цена дела не многотысячная... Впрочем, что такое тысячи или даже миллионы, если считают не "зеленые"? Но Сомов других купюр в деловых расчётах не признавал.
Получив от заказчика подробную информацию о месте предстоявшей "работы", сведения о "клиенте", оговорив возможные сроки исполнения, Сомов вежливо попрощался с новым знакомцем и вышел. В принципе они никогда больше не увидятся. Об исполнении заказа докладывать не придётся, - молва сама сообщит. Расчёты - аванс получен, остальное не здесь, не в этом городе, где Сомов - случайный проезжий. В случае нужды, связь оговорена. Но не будет этой нужды, не должно быть.
В вестибюле гостиницы Сомов чуть задержался у расписания пригородных поездов, с удовлетворением убедился, что добраться до места предполагаемого базирования сложности не составит.
...Вечером этого же дня Сомов уже спокойно отдыхал в отдельном номере (или, может быть, палате?) санатория. Приобрести путёвку, как ему и говорили в Москве, оказалось просто: санаторий почти пустовал, - стоимость путёвок большинству граждан не давала никаких шансов. Среди отдыхающих преобладали пенсионеры, которым предприятия или профсоюзы предоставляли льготы, - не так уж и много их было,- и люд торговый, не наживший денег для поездки на Канары, но не считающий ежедневно свои миллионы.
Разумеется, курортной карты у него никто не спросил. Наличие болезней уже давно не являлось обязательным для пребывания в санатории... Обязательным было наличие денег. Оформление путевок производилось тут же и заняло не более двадцати минут.
База Сомову понравилась. Достаточно комфортно, до места действия - не более десяти километров. Молодой отдыхающий гуляет по окрестностям, что может быть естественнее? Здоровый отдых, любознательный молодой человек ... И после исполнения, нет нужды торопиться куда-то. Срок отбытия в путёвке указан. Удобно. Не создаёт дополнительных вопросов. Очень удобно.
Сомов не строил конкретных планов до детального ознакомления с местом, с условиями. Всё это - завтра и Сомов быстро и спокойно заснул.
* * *
Разбудили его солнечные лучи. Окно его номера не выходило на море, что, впрочем, не огорчало Сомова, зато утренние лучи солнца, едва поднявшись над сосновым лесом, падали прямо на изголовье его кровати, щекотали нос, просвечивали через сомкнутые веки.
Сомов чихнул и резким движением выбросил себя из постели. Необходимости в этом не было, но он привык всегда и везде тренировать свое тело. И этот упругий кошачий прыжок, бесполезный в тихом комфорте отдельного номера, в другой обстановке мог бы спасти жизнь. Так что,- тренировка не бывает лишней...Николай развёл плечи, хрустнул суставами, упруго наклонился, и - снова тренировка,- оттолкнувшись одной рукой от пола, опустился на только что оставленное ложе...Снова встал, зашёл в туалет, открыл душ - работает! Не всё ещё в запустении, и этот санаторий - свидетельство тому.
Приняв душ, Сомов облачился в тренировочный костюм, вышел на лоджию. Утро раннее, ни во дворе, ни на соседних лоджиях - никого. Перекинув тело через ограждение, он легко соскочил на перила лоджии нижнего этажа, затем ещё ниже и спрыгнул на землю. Не составит большого труда и обратный путь. А сейчас, если кому-нибудь придёт в голову спросить, зачем он это сделал, ответ ясен: мускулы требуют тренировки... Впрочем, с улицы никто не видел, а из окон спящего ещё санатория видно вдаль, а не под собственным носом. Если, конечно, не высовываться по пояс через ограждения.
Сомов лёгкой походкой, постепенно ускоряя темп, пошёл к морю. Перешёл на трусцу, потом побежал вдоль кромки высокого берега. Море у самой полоски прибоя было почти чёрным, - это глубокая тень от берега, а чуть дальше оно сверкало тысячами солнечных зайчиков, отражаемых рябью, поднятой утренним ветерком.
Но бег вдоль моря почти сразу закончился, - ржавая сетка металлического забора выходила вплотную к обрыву. Видно было, что берег обрушился совсем недавно: бетонный столбик с оборванным куском сетки почти засыпанный обвалом кромки берега виден был метров на пять - шесть ниже тропинки, по которой бежал Николай.
Он остановился. Посмотрел, возможно ли обойти преграду со стороны моря. Может быть и возможно, но велик риск вместе с осыпью катиться далеко вниз. Обойти со стороны берега, но забор, густо заросший кустарником, терялся вдали. Сколько обходить? Метров пятнадцать - двадцать, или продираться через чащобу колючих зарослей гораздо дальше? Сомов выбрал третий путь. Подпрыгнув, он ухватился за ветку разлапистого дерева и, раскачавшись, перепрыгнул через забор... Побежал дальше. На пути в полкилометра ещё два раза наткнулся на заборы, преодолеть которые, правда, оказалось не сложно. Наконец, перед ним появилась деревянная лестница, нашедшая какую- то ложбинку в крутизне берегового склона. Ступени старые, почерневшие от времени и дождей, местами с провалившимися ступенями. Впрочем, в самой середине лестницы белели несколько новых ступенек, врезанных вместо прогнивших. Оставалось гадать, почему ремонтник так выборочно подошёл к своей работе.
Сомова, однако, это не интересовало. Он бегом спустился к пустынному пляжу, на ходу сбросил с себя одежду и вошёл в воду. Балтийское побережье он объездил почти всё, но на этом краю земли он был впервые, характера дна не знал и поэтому осторожно пошёл вглубь. Вода ещё не прогрелась, - и утро раннее и начало июня, - в этих местах купальный сезон впереди. Однако, - градусов 15-17, пожалуй, есть. Прохлада охватила его, и Николай поплыл, с удовольствием отметив, что это удалось сделать в десятке шагов от берега. Это - не Юрмала, где он был недавно и, захотев поплавать, чуть не сотню метров брёл по колено в воде до условно глубокого места!...Сомов поплыл, отдавшись чувству отдыха и умиротворения.
Вряд ли он осознавал это чувство. Профессия не располагала к чувствительности. Но раннее утро, яркое солнце, упругая бодрящая вода делали своё дело, рождая в тёмной душе Николая необычные ощущения.
Он не позволил себе долгого расслабления. Через несколько минут он уже снова бежал вдоль берега, только теперь не по кромке обрывистого склона, а в трёх десятках метров от него по влажному уплотнённому набегающей волной песку.
Сомов чётко представлял себе путь к будущему месту работы. Он должен продвинуться по берегу на восемь - девять километров от своего санатория, потом выйти на шоссе, потом...
...Новые постройки он увидел метрах в семистах от шоссе - почти вплотную к леску отделявшему луг от пляжного склона. К ним вела грунтовая хорошо наезженная дорога. Видно было, что пользуются ею часто.
Сомов свернул на неё и вскоре подошёл к новым строениям, возле которых работал, обстругивая бревно, высокий немолодой человек.
- Здорово, дядя, - весело сказал Николай. -Есть здесь где-нибудь выход к морю? А то я шагаю-шагаю по шоссе и, сдаётся, совсем от берега удалился.
- Здравствуй. Отдыхающий, что - ли? - спросил хозяин, откладывая рубанок и доставая сигареты.
- Точно. Привык по утрам пробегать километров с десяток. Да вот и убежал от моря, теперь вернуться бы к нему, а дорога совсем в сторону ушла...
- Иди дальше по тропке. Метров через двести будет лощина, русло ручья. По ней и спустишься. А так, по круче, не советую. Берег портится, да и небезопасно. Осыпи случаются.
- Спасибо, дядя. А ты никак фермерствуешь? Хорошее местечко, не хуже дома отдыха... Да отдыхать, наверное, некогда, работы невпроворот, и, не ожидая ответа, пошёл в указанном направлении, как - будто безразлично, но охватывая цепким взглядом всё вокруг - постройки, заборы...Приметил собачью конуру, но грозного лая не последовало: сам защитник-охранник куда-то запропастился, явно передоверив свои обязанности хозяину.
- Наверняка это и есть Сосняк, - подумал Сомов. Мужик ему понравился, но... дело есть дело. Причём здесь личные симпатии?
Словно спохватившись, он снова повернулся к хозяину:
- А водички попить у вас позволят?
- Напои спортсмена - отдыхающего,- крикнул хозяин выглянувшей из окна дочери и дружелюбно кивнул на Сомова.
Николай подошёл к окну и, пока девушка ходила за водой, успел просмотреть глубину дома, отметив про себя, что запоры на окнах примитивные, а планировка дома легко угадывалась. Сомов был профессионал, а здесь никто себя особыми архитектурными изысками не перегружал.
Неспешно выпив воды, Николай поблагодарил молодую хозяйку и, ещё раз махнув приветливо рукой фермеру, уже не оглядываясь, пошёл по тропинке.
* * *
* * *
* * *
Если бы кто-нибудь, когда-нибудь спросил Сомова, как он выполнял своё задание, и, если бы он захотел ответить, вряд ли он сумел бы это сделать.
Тщательно продуманные и чётко выполненные планы он почти сразу забывал. Точнее, оставалась голая схема: вошёл, взломал, ударил...поджёг, ушёл...Чувства, мысли, спустя несколько часов забывались начисто. Как-то Сомов задумался над этой своей особенностью, и решил для себя, что это - защитная реакция. Как-никак, работа эмоциональная, и если переживать её снова и снова, то нервы не выдержат...
Поэтому, на следующее утро он проснулся у себя в номере санатория спокойно. Или почти спокойно. Никто его не видел, - в этом он был уверен,- заподозрить его было не больше оснований, чем любого другого. Он просто один из отдыхающих, приехал неделю назад, уедет ещё через неделю. О пожаре на недалёкой ферме узнал, как и все, - утром в ресторане. Как и все, ужаснулся страшной вести - убиты четыре человека. Как и все, расспрашивал, кто что знает, кто что слышал?
И как-то даже сам сумел отрешиться от событий этой страшной ночи...Ничего о них не знает, не ведает, не может знать. А, если местные сыскари разыщут следы, - ну и что? Обуви, совпадающей с отпечатками, уже не существует - кеды, наполненные прибрежной галькой,- на дне морском. А пальцы в резиновых перчатках следов не оставляют. Ну, а если и найдут,- ни в одной картотеке милиции аналогов не обнаружат...
Осторожность - основная черта характера Сомова.
* * *
"...ибо нет ничего сокровенного, что не открылось
бы, и тайного, что не было бы узнано".
"Евангелие" от Матфея, гл.10:26
1.
Он проснулся, как всегда, около семи.
Зимняя темнота не позволяла разглядеть циферблат часов, но внутренний будильник сработал и Вилен Николаевич, не решаясь вырваться из тепла постели, пытался угадать, сколько же осталось до семи? Или уже перевалило? Чёрт бы побрал электронный будильник, - опять отказал, и В.Н. оставалось полагаться на своё чутьё.
Он шевельнулся в постели, и это движение уловила Пуська. Мягко спрыгнув с кресла, она невидимо в темноте потянулась, и мгновенно оказалась в ногах у В.Н., чуть - чуть, по-своему мурыкнув, начала обвиваться вокруг ног, сообщая хозяину, что пора вставать, пора подумать об её, Пуськи, кормёжке
Что ж, действительно пора.
Поднявшись с кровати, он мгновение постоял у двери, взявшись за косяк, - уравновесился после горизонтального положения, - и плотнее всунув ногу в туфлю, пошёл в кухню.
Нажал на кнопку выключателя в ванной: так не сразу яркий свет ударяет по глазам, а из ванной комнаты через фрамугу пробивается достаточно света...
Да, семь часов три минуты.
Открыл холодильник, достал пуськину треску, открыл кран в ванной, чтобы стекла холодная вода... Подошёл к плите - поставить воду на кофе...Всё это делается автоматически, не требуя умственных усилий, которые нужно тратить более продуктивно.
Что он и делал. В мозгу уже выстраивалась череда сегодняшних дел, выплывая из памяти и привычно ранжируясь по значимости и срочности...
В.Н. чертыхнулся, - холодная вода из крана и не думала греться. Пощупал рукой батарею. Так и есть, - батарея чуть теплится, горячей воды не дождаться.
Разделил вскипевшую в чайнике воду на две части - на кофе и на бритьё. Отхлебнул кофе и пошёл в ванную.
Что-то тревожит... Какая-то забытая мысль бьётся, стремясь найти своё место в заботах сегодняшнего дня. Что-то важное, что-то не ординарное и беспокоящее...
Намылившись, он изучал своё отражение в зеркале. Нет, не вспомнить. Пройдёт немного времени, и всё само вспомнится, а насильно мелькнувшую мысль не вернуть. Тем более, что рутинные действия - собрать бритвенный станок, разглядеть и вспомнить, какой стороной вставить лезвие, обычная в таких случаях досада, что опять забыл купить удобные пластмассовые "бики" и тысяча подобных мыслей-паразитов отвлекали внимание.
Ну почему нужно ежедневно утром вспоминать об этих "биках", а днём начисто забывать о них, когда можно купить упаковку и на пару месяцев избавиться от этого мелкого неудобства?.. Вышел в кухню, ещё глотнул из остывшей уже чашки кофе... Ого! Уже семь двадцать, нужно поспешать!
Быстро закончив бриться, В.Н. сделал выбор между творогом и яичницей, присел за стол. Тихо включил радио и в этот миг вспомнил: тревожил вчерашний телефонный звонок.
Вспомнил. Неизвестный позвонил в самом конце рабочего дня. Впрочем, почему "неизвестный", он представился, правда, очень невнятно, В.Н. не разобрал его фамилии и почему-то постеснялся переспросить. Этот...м-м...просил о встрече, чтобы обсудить вопросы, связанные с земельными отводами.
В.Н. хотел объяснить ему, что областное управление архитектуры отводами не занимается. Хотел посоветовать, куда обратиться. Но неизвестный...в конце концов, Ларионов не знал, кто он, значит, для него - неизвестный, перебил и настойчиво сказал, что с общими порядками он знаком, но хочет поговорить именно с ним, с В.Н. И спросил, сможет ли он зайти завтра на двадцать - тридцать минут, скажем, часов в семнадцать? Почти механически, Ларионов согласился, сказал звонившему, что ждет, и положил трубку...
Что же здесь тревожного?
Он не мог дать себе чёткого ответа. Просьба о встрече,- дело вполне обычное. И общее содержание разговора о принципах землепользования в области укладывается в сферу забот управления, которым Ларионов руководит уже много лет...Но тревожит.
Механически съев завтрак, - вот оно прочное основание давно надоевших болезней, В.Н. быстро собрался, поставил чашку горячего вновь сваренного кофе возле спящей жены, оделся и вышел на лестницу
До троллейбуса десять минут ходу. Потом ждать. Сколько, - уж это, как повезёт. Потом двадцать-двадцать пять минут езды, - времени достаточно, чтобы, отложив пока беспокоящую мысль, обдумать текущие дела...
.
...Сколько времени длится рабочий день руководителя?
Ответа на этот вопрос нет. Иногда, достаточно редко, от и до обозначенных часов. Чаще, - занимает многие "свободные" часы. А порой - круглые сутки, не отпуская и во время сна, отнимая сон или вторгаясь в само сновидение.
Ларионов к такой жизни привык. Это было естественно и поэтому, когда он готовился к какому-нибудь совещанию или иному действию, в нужный момент оказывалось, что остаётся сесть и записать уже продуманные тезисы.
Конечно, это - не всегда так. Иногда, совсем не так.
Когда мысли ложились на бумагу и подвергались собственному прочтению, В.Н. находил много огрехов. Правил, уточнял...Иногда оставленные "на потом" цифры при их проверке и уточнении не подтверждали заранее продуманные выводы, и тогда начиналась горячка, в которую вовлекались многие сотрудники. Уточняли. Проверяли. "И т.д. и т.п."
К своему искреннему удовлетворению, В.Н. гораздо чаще убеждался, что "представленные" ему цифры не точны, а выводы, основанные на общем владении предметом, подтверждаются. В конечном счёте, это и есть профессиональная квалификация. А цифры, что ж, они часто бывают не точны: или помощники ошибаются, или источники грешат. Вольно или невольно. Логика же событий, проверяемая ежедневными наблюдениями, не обманывает. В.Н. давно усвоил мысль Шерлока Холмса..., ну, конечно же, - Конан-Дойля, - что логически мыслящий ум, наблюдая за каплей воды, может сделать вывод о существовании Ниагары и Атлантического океана.
Это вошло в привычку: каждую информацию проверять на оселке логики. И не только логики, но и элементарным подсчётом. Проверять возможность любой услышанной или прочитанной информации. Важной или не очень.
Покачиваясь на доставшемся ему в этот раз почти случайно "сидячем" месте в троллейбусе, он отвлёкся от сегодняшних проблем, и привычно потекли общие мысли...
Да, достоверность информации... Насколько она важна? Вот прочитанные у Казанцева строки, о том, что Наполеон "спокойно посылал на смерть миллионы людей"...Как они выглядят в сопоставлении с известным историческим фактом, что огромная армия Наполеона достигала едва полумиллиона человек? Ерунда! Почти двести лет прошло с тех пор. Невинное преувеличение. Кто на это обратит внимание? Другое дело, если ложная информация врывается в события сегодняшние...
Троллейбус резко затормозил. В.Н. протиснулся к выходу. Пока ехали, совсем рассвело. И белый снег прибавлял яркость морозному утру. И солнце уже пробилось через облака и сверкает в окнах. И вообще, кажется, весной запахло. Хотя, какая весна в феврале?
Ларионов вошёл в здание. Новый рабочий день официально начался...
2.
Зеленцов знал Ларионова года полтора. Впервые они встретились и остро схватились на большом совещании в областной администрации.
Игорь Алексеевич вышел с предложениями о выделении нескольких больших земельных участков вдоль морского побережья для развития, как он выразился, "курортной структуры". Участки предлагалось выделить вновь создаваемому акционерному обществу, состав которого был представлен весьма условно. Мотивировалось предложение "проектными проработками", сделанными для него нанятым архитектором.
Ларионов пришёл в зал совещаний уже достаточно взвинченным. Его пригласили в последний момент, хотя управление достаточно давно занималось проблемами берега. А ознакомление с выставленными планшетами это недовольство усилило: рука дилетанта, что называется, бросалась в глаза. Докладчик не сумел ответить на самые простые вопросы и мнение своё В.Н. высказал резко, даже грубо. Он не мог понять, каким образом Зеленцов сумел организовать это совещание? Как и почему эти "проработки" делались без его ведома?
Разумеется, рассмотрение вопроса закончилось конфузом. "Глад" - глава администрации области (так недолгое время пытались его именовать, но словечко не прижилось), сразу признал правоту Ларионова, мягко высказал критику Зеленцову и свернул обсуждение, предложив обоим руководителям "объединить усилия".
И Зеленцов и Ларионов были раздражены сложившейся ситуацией и, естественно, перенесли это недовольство друг на друга. Долгое время они "не могли" созвониться, - вероятно, не очень хотели; ждали инициативы с другой стороны. Однако, наконец, встреча состоялась.
Они долго разговаривали в кабинете Ларионова, с разных сторон прощупывали друг друга и в результате, кажется, поняли, что в основе их взглядов на проблему лежит общая убеждённость в ценности прибрежных земель и, главное, то, что оба считали - эта земля должна "работать" на нужды области. Правда, в глубине души оба понимали, что понятие "нужды области" достаточно широко для толкования.
Коммюнике встречи получилось короткое, - работать будем вместе. Оставалось договориться о распределении сфер действия. Об этом договорились легко: Ларионов признал за новым партнёром компетентность в подготовке планов реализации или на сленге рыночников "бизнес-планов". Зеленцов же заявил, что понял свои ошибки в проектных вопросах и готов в этих вопросах полностью положиться на управление. Тем более что оно имело и соответствующие служебные полномочия.
За прошедшее время эти договорённости выполнялись и в отношениях Ларионова и Зеленцова появились даже нотки доверительности. Насколько глубоко было это доверие? Ни тот, ни другой, пожалуй, не смогли бы искренне подтвердить его абсолютность. Вероятно, остававшееся глубинное недоверие было основано на мировоззренческом восприятии действительности.
В.Н., выросший в послевоенное время и впитавший в себя идеи общественных приоритетов далеко не всё принимал в бурно клокотавшем котле личных интересов. Зеленцов, - на двадцать лет моложе, - рос в обстановке всё усиливающегося в обществе идеала личного успеха. Он хорошо ориентировался в мире деловых отношений. С воодушевлением рассказывал о том, что видел в Германии, Израиле, куда ездил с целью изучения опыта курортного бизнеса.
Ларионов стеснялся спросить и никогда не спрашивал, за счёт каких средств ездил Зеленцов? Разница в их доходах легко ощущалась, но уже укоренилось в их кругах мнение, что задавать вопрос о размерах доходов и их источниках, - дело не очень приличное. О самом же факте красноречиво говорил такой вроде бы незначительный эпизод.
Как-то они вместе с заместителем Ларионова выехали посмотреть один участок на побережье. Зеленцов предложил заехать в ресторан, пообедать. Оба чиновника дружно отказались, заметив при этом, что нынешние рестораны давно отучили их от визитов. Зеленцов мягко сказал, что сегодня они - его гости и велел водителю спуститься по серпантину на променад. Ларионов отметил про себя, что водитель, не моргнув глазом, свернул под запрещающий проезд знак. Подумав, насколько этично принимать приглашение, В.Н. решил, что никаких вопросов в "интересах" Зеленцова они сейчас не рассматривают, а общий характер сложившихся отношений такую вольность позволяет, и промолчал.
Машина остановилась возле небольшого ресторанчика с надписями на немецком и русском языках.
Все вышли на набережную. Пронзительный холодный ветер, несмотря на ярко светившее солнце, сделал её абсолютно безлюдной. Зеленцов извинился и вошёл в ресторан, а В.Н. и Кирилл остановились у перил променада, до которых лишь чуть-чуть не долетали брызги прибоя. Они неплохо понимали друг друга, ощущали некоторую неловкость создавшейся ситуации. Но, обменявшись парой фраз, утвердились во мнении, что разыгрывать отсутствие аппетита не стоит.
Зеленцов пригласил их в зал, такой же пустынный, как и променад.
Обед подали через несколько минут, которые прошли в неспешной беседе о том, что даже в сезон, когда пляжи забиты отдыхающими, вряд ли в этом ресторанчике бывает многолюдно. А посидеть в нём вечером, глядя в окно на залитую многоцветными огнями прогулочную улицу и сверкающие брызги волн, глубокую, уходящую в даль черноту моря, слушать его неповторимый и непередаваемый человеческим языком гул, - большое удовольствие...
Впрочем, весь этот рассказ затеян ради одной фразы. Закончив обед и поднявшись из-за стола, вежливо поблагодарив сделавшую книксен официантку, Ларионов не удержался и спросил Игоря Алексеевича, во что же обошёлся их обед (небольшой салат, отличная отбивная внушительных размеров и чашечка кофе? От спиртного В.Н. и Кирилл сразу же отказались)? Зеленцов ответил без всяких колебаний: около ста пятидесяти тысяч. Приглашённым стало неуютно. Кириллу, будь он угощающим, пришлось бы отдать более половины месячной зарплаты. Ларионов бы "уложился" в 40%. Зеленцов же бывал здесь неоднократно, порядки и цены знал. Увидев смущение гостей, Игорь Алексеевич заметил, что основными клиентами ресторана являются приезжие иностранцы и москвичи, прилетающие сюда специально, чтобы "отдохнуть в конце рабочей недели". - Перенимаем понемногу привычки деловых европейцев, - посмеялся Зеленцов.
...Вероятно, эта разница в финансовом фундаменте и определяла настороженность В.Н. по отношению к Зеленцову и его взаимную,.. как бы выразиться точнее,- недооценку, что ли, значимости управления и его руководителя...
В день, с которого началось наше повествование, Зеленцов позвонил в управление сразу после перерыва. Обменявшись обычными приветствиями, он спросил:
- Вам что-нибудь говорит фамилия Квасов?
- Говорит, - ответил В.Н.- он вспомнил, что именно так назвался вчерашний телефонный собеседник. - В конце дня он должен быть у меня. А кто он, не знаю, собирается говорить о каких-то земельных проблемах. А вам он известен?
Зеленцов хмыкнул.
- Странный господин. Он и мне звонил. Расспрашивал о работе, которую мы заказали москвичам. По подготовке бизнес - планов на действующие учреждения отдыха на побережье. Я поинтересовался причиной его расспросов, но он сослался на информацию из вашего Управления,- потому и звоню вам, - пообещал перезвонить и положил трубку.
- Действительно, странно. Кроме двухминутного разговора по телефону, я с ним не общался. И о наших работах, понятно, не упоминал.
Окончив разговор с Зеленцовым, В.Н. задумался. Говорил ли этот Квасов с кем-нибудь в управлении?.. С кем? Почему мне не сказали?..
Он вышел из кабинета. В управлении работало не так уж много людей. Вопросы землепользования в принципе касались трёх-четырёх из них. Ларионов прошёлся по кабинетам... Нет, с Квасовым никто не общался.
- Что ж, подождём до встречи, - подумал он и вернулся в свой кабинет.
3.
Ровно в семнадцать часов секретарша доложила, что пришёл "господин Квасов".
В кабинет вошёл посетитель. Среднего роста, среднего телосложения, среднего возраста. Одет он тоже был "усреднённо" для представителя делового мира, которого и ожидал увидеть Ларионов.
- Квасов,- улыбнулся посетитель, подходя к столу.
Ларионов встал и, слегка наклонив голову, пожал протянутую руку.
- Садитесь, пожалуйста, слушаю вас.
Квасов сел, вынул из кармана небольшую кожаную сумочку, перебрал несколько визитных карточек, одну протянул Ларионову.
- Я представляю фирму "Морбер". Фирма - совместное предприятие, зарегистрирована она в Питере и объединяет интересы...достаточно крупные интересы денежных кругов России и новых Прибалтийских республик...
Ларионов повертел в руках визитную карточку. Квасов Семён Арнольдович - ответственный менеджер. Новомодно, непонятно и ни о чём не говорит.
Каковы обязанности и каковы полномочия её обладателя? Адреса нет, только телефон, он же телефакс в Санкт-Петербурге. Такой же текст на английском языке...
Рассматривая визитку, Ларионов что-то прослушал из сказанного Квасовым и, отложив карточку, сказал:
- Широкие интересы вашей фирмы мне понятны. Однако, что конкретно вы хотите выяснить у меня? И какие, тоже конкретно, намерения имеет ваше совместное предприятие в нашей области?
Квасов резко оборвал представление фирмы. Немного помолчал. И снова заговорил:
- С учётом ранее сказанного, я хотел бы подчеркнуть большие возможности нашего СП в развитии и благоустройстве благодатного побережья вашей области. Мы можем вложить практически неограниченные средства в строительство самых комфортных отелей, ресторанов, высокодоходных досуговых центров...
- Извините, Семён Арнольдович, - перебил Ларионов,- подобные намерения высказывали уже многие...Правда, от намерений до их реализации,.. впрочем, это уже другая сторона вопроса. Есть ли у вас конкретные предложения? Я вам подскажу, кому их адресовать... Или вопросы ко мне?
В усреднённом облике Квасова что-то неуловимо изменилось. Закрыв лежавший перед ним блокнот, он подчёркнуто аккуратно убрал его в кейс и, глядя прямо в глаза Ларионова, сказал:
- Есть вопрос. Вопросы. Знакомясь с ситуацией, я выяснил, что почти все ценные для наших намерений земли уже закреплены за разными организациями и даже частными лицами. Что ряд территорий имеют особый статус и не могут быть проданы. Что многие владельцы участков не спешат с их освоением. Мои вопросы звучат так: кто, какая инстанция, кто персонально может изменить ранее принятые решения? Кто правомочен и как это сделать практически, - изменить упомянутый статус? Упростить порядок продажи? И, - Квасов чуть помедлил, какова... впрочем, я уверен в этом... Ваша, господин Ларионов, роль в решении названных проблем достаточно весома. Мы все заинтересованы в скорейших реальных делах! Может ли наше ...очень богатое предприятие рассчитывать на ваше содействие? Понимание и содействие?
У Ларионова резко вспыхнула головная боль. Скверное предчувствие подтвердилось. Этот ...неизвестный...В.Н. вспомнил, как Квасов перебирал визитки и отчётливо представил себе, что у него есть и другие возможности представить себя.
Квасов внимательно смотрел на хозяина кабинета. Он уловил, что Ларионов понял не слишком замаскированные намёки. Начав говорить ещё что-то, Квасов вдруг оборвал себя и откинулся на спинку стула.
Ларионов молчал. Почти тридцать лет он занимал высокие должности, не мало слышал и знал о взятках, но никогда взяток не предлагали ему. Не раз задумывался В.Н., когда речь заходила о подобных вещах, что есть, вероятно, что-то в облике, в поведении людей, что позволяет обратиться к ним взяткодателям. И с определённой гордостью перед самим собой, отмечал, что к подобным людям не принадлежит.
Он вспомнил об отце. Какое счастье, что не дожил до этого мерзкого времени комиссар батареи Красной конницы Будённого! С простреленным белополяцкой пулей горлом, переживший лагеря Ежова, окопы летних боёв 41-го под Смоленском, тяжёлый труд восстановления разрушенного войной народного хозяйства,... в дурном сне не мог бы представить он, что его сыну вот так буднично будут предлагать взятку.
Молчание затягивалось.
Ларионов не знал, как поступить. Выставить Квасова вон. Это просто и... ничего не решит. "Квасов" или некто с тем же обличием, но с другой фамилией, будет искать другие пути решения своих замыслов. Он вспомнил о контактах Квасова с Зеленцовым, о тех встречах, которые уже состоялись у представителя "денежных кругов", когда он "выяснял" ситуацию...Кто - то ведь вывел "ответственного менеджера" на разговор с ним... Выгнать просто. Как его остановить?
Квасов встал со стула, свободно прошёлся по кабинету, потрогал макет церкви, снова сел. Он ждал реакции начальника управления.
Ларионов знал за собой склонность к резким вспышкам, о которых потом приходилось жалеть, и похвалил себя за сдержанность в сегодняшнем разговоре.
- Боюсь, что вы, Семён Арнольдович, не совсем владеете ситуацией. Земля на побережье, как, кстати, и в других местах, не продаётся вообще... Если же говорить о долгосрочной аренде, то эти вопросы, как я уже говорил, нашим управлением не решаются...В наши задачи входит определение стратегии использования берега в интересах России и нашей области,...контроль за соблюдением этих интересов...
- Поэтому я и пришёл к вам. - Квасов доверительно нагнулся и заглянул в лицо В.Н. снизу вверх. Именно поэтому, уважаемый Вилен Николаевич. Интересы России и области...понятия широкие, но и расплывчатые. Наша фирма убеждена, что длительный "простой" ценнейших земель, а он уже продолжается не один год,- не в наших общих интересах. Я, ведь, тоже гражданин России. И если мы с вами найдём возможность ускорить отдачу от этого омертвлённого капитала, - это и есть учёт высших интересов страны...- Квасов снова встал. - И если труд людей, которые смогут решить эти проблемы, будет достойно оплачен, - это справедливо. Только справедливо.
Прекрасная речь, - подумал Ларионов,- совсем в духе Остапа, - что может быть благороднее помощи детям! И взятка предложена, - и звучит ...вполне благопристойно!
Ларионов тоже встал.
- Давайте прервём нашу беседу, - сказал он. Я вас проинформировал о полномочиях управления. Оставьте мне ваши местные координаты и, если рассчитываете на какое-то сотрудничество, то дайте мне записку ...подробную записку о конкретных намерениях вашего СП. Включите в записку возможно более полные сведения об учредителях фирмы, о конкретных планах на нашей территории, о ...- он не закончил фразы, помедлил и добавил: - Судя по вашим словам, вам известна стоимость освоения побережья. Понятны возможности окупаемости. Нескорой окупаемости затрат?.. Да, так... После того, как я смогу внимательно изучить вашу записку о намерениях...
Торжествующий блеск в глазах Квасова исчез. Сам не зная по каким признакам, В.Н. почувствовал досаду собеседника и ещё раз похвалил себя за сдержанность.
Попрощались они вежливо и сухо. Когда Квасов вышел из кабинета, В.Н. взглянул на часы и с удивлением убедился, что их короткая встреча продолжалась без малого час. Видимо, внутреннее напряжение ускоряет бег времени.
Ларионов несколько раз прошёлся по кабинету.
Ещё раз внимательно прочитал визитку Квасова. Потянулся к телефону, чтобы позвонить в Ленинград, но остановил себя: из-за разницы времени там рабочий день уже кончился... Нажал на кнопку селектора, вызывая Каштанова. Огонёк вызова вспыхнул, свидетельствуя, что Игорь снял трубку, но, почувствовав свою неготовность к разговору, ограничился каким-то пустячным вопросом. Нет, о визите Квасова он пока не готов разговаривать ни с кем... Каштанову он доверял безусловно, но сначала нужно самому разложить мысли и впечатления ...или ощущения? Разложить по полочкам. Потом обсуждать с другими.
Какой совет может дать Каштанов?
Опыт у него огромный, - Игорь года на три старше Ларионова, он прошёл все те же ступеньки должностей, что и Ларионов. В его нынешнем "кресле" посидел лет восемь-девять...Теперь, в пенсионном возрасте и с грузом "должностных" болезней, он работает в управлении на скромной должности и на "полставки". Да, опыт у него очень большой, хотя с советами товарища В.Н. соглашается далеко не всегда, - очень разные у них ... темпераменты, что ли. Каштанов - всегда осторожен, предельно осторожен. Ларионов - решительнее. Смелее или авантюрней? Ну, - это нет. К авантюрам он тоже не склонен. Но в каждом деле видит что-то оптимистическое. У Каштанова - чутьё на скрытые подвохи. Возможные осложнения. Совет Каштанова будет полезен. Но потом. Потом.
Ларионов откинулся в кресле, закрыл глаза. Да, часто он поступал неосторожно, руководствуясь глубоким убеждением, что пока он дело делает честно, заботясь о благе общества,- ничего не страшно. Приходилось и "гореть", но не жалеть о сделанном. Однако, - это всё в прошлой жизни....Теперь многое изменилось...Интересы общества стали частенько восприниматься абстрактно. Как Квасов сказал, это понятие стало расплывчатым.
Самое интересное, что неприятный посетитель во многом прав.
Если раньше вся материальная отдача от деятельности государственных органов шла в распоряжение государства же (другое дело, как она использовалась!), то сейчас почти всё приватизировано, акционировано. И трудно понять, какая часть доходов, пусть будущих доходов, пойдёт на развитие общей структуры побережья, и, значит, будет служить всем людям, а какая осядет в карманах заправил всевозможных "СП", "АО" и им подобных? Но такова политика государства, а он, Ларионов, государственный чиновник и обязан эту политику проводить. Так какая же разница, нагреет руки на природном богатстве области один делец или другой?
Голова снова разболелась до тошноты...
В.Н. поискал таблетку. Впрочем, у него есть только валидол. И он положил её под язык...
4.
Игорь Алексеевич Зеленцов весь этот день тоже постоянно вспоминал о Квасове.
Позвонив с утра Ларионову и узнав от него, что он собирается встретиться с Квасовым, Зеленцов ожидал, что Ларионов сообщит ему о визите конкурента. Ибо, что Квасов - конкурент, он не сомневался, понял это после обмена с ним первыми же фразами. Не понравилось ему и то, что Квасов так неожиданно прервал разговор и, пообещав позвонить, свои координаты не оставил.
Игорь Алексеевич хорошо знал обстановку на побережье и инвестиционную конъюнктуру.
Загоревшись некоторое время назад идеей освоения прекрасных стокилометровых пляжей, почуяв, что приморский песок отсвечивает золотом, он предпринял попытку прорыва. Однако проблемы окатили его холодным душем. Познакомившись с работой градостроителей, он увидел неподъёмность задачи, понял, что слишком много узелков нужно развязать, каждый из которых запутан со своей стороны, и упирается в деньги и сроки... Очень большие деньги и очень длинные сроки. Сроки окупаемости.
Сами затраты его не очень пугали. Поездив по "заграницам", Зеленцов понял, что деньги собрать можно (здесь, с нашей "колокольни", их возможности даже оценить трудно!), но ни один инвестор не захочет ждать отдачи много лет, а, значит, не станет вкладывать средства во всякие "нерентабельные" объекты - реконструкцию дорог, всяких там канализаций и теплоисточников, прочих...берегозащит. Вот гостиницы, рестораны ...поля для гольфа, - это окупится быстро... Но кому нужны рестораны без, пардон, туалетов!
Зеленцов сразу не отступил. Не заражённый идеализмом Ларионова, он искал лазейки в законах, хоть какие-нибудь возможности задействовать потенциал берега без колоссальных первичных затрат.
Использовав свои возможности, он добился поручения возглавить работу по созданию бизнес-планов, нашёл московских исполнителей - носителей научных званий и, к тому же знавших, какую дверь в коридорах власти нужно открыть и как это сделать. Добился и финансирования этой работы.
Игорь Алексеевич считал себя неплохим организатором и, вероятно, был таковым.
Однако, ход работы вскрывал всё новые и новые расхождения между теорией и практикой. Началось с того, что почти все данные, необходимые для составления бизнес-расчётов оказались не точны или вовсе отсутствовали.
Ну как, скажите, дать правдивый ответ на вопрос о реальной стоимости проживания в существующем доме отдыха в 1993 году, если эта стоимость менялась из месяца в месяц (инфляция!), если учёт этих данных вёлся от случая к случаю (а как иначе, если за год дом отдыха дважды поменял "форму собственности"?)... Такие вопросы возникали на каждом шагу. А, ведь, действующих объектов на побережье - больше полутора сотен...У одних - дотации, у других - многомесячные простои...
Московские учёные и их умные машины не спасовали. Оснастив свой отчёт множеством таблиц, графиков и уймой приложений, они сделали в предисловии оговорку, что "ввиду недостоверности многих исходных данных", их выводы "могут быть" не полностью "адекватны" ...
Но сам отчёт был красиво переплетён, имел золотое тиснение на обложке и...выглядел очень солидно.
Зеленцов был расстроен. Деньги, хорошо хоть не свои, государственные, истрачены. Отчёт есть. Но показать его можно только своим. Богатым иностранцам не покажешь, - засмеют. Ещё хуже, - перестанут считать деловым человеком. А у своих, даже у уральцев, даже у сибирских нефтяников, - у своих денег нет. Можно найти заказчика на конкретный объект, но не на всю громаду будущей курортной зоны.
И Зеленцов переключил своё внимание на отдельные, тщательно отобранные объекты, которые, по выводам москвичей, можно было сравнительно легко довести до международных стандартов.
Появление на горизонте Квасова свидетельствовало, что кто-то ещё идёт по стопам Игоря Алексеевича, и, вдруг, всё может случиться, опережает его. Или новички нашли что-то такое, что ускользнуло от его внимания!
...Ларионов в этот день так и не позвонил. Звонить ему домой, - Зеленцов не знал, чем мотивировать такую спешность? Да в общем-то и не было спешности, - подобные дела требуют времени, день-два значения не имеют. У самого Зеленцова от замысла до разочарования почти два года прошло, а этот Квасов только что появился. Будь это иначе, он бы знал, обязательно бы где-нибудь пересеклись их пути. Хотя звонил он явно вооружённый информацией. Не от москвичей ли разработчиков? В таких делах договорённости о конфиденциальности работы немногого стоят...И почему всё-таки он так неожиданно "свернул" разговор? Нет, это чепуха! Так не бывает! Но попробуй заставить себя не нервничать, если мысли сами сворачивают на эту проблему.
Зеленцов двумя руками шлёпнул по столу, выпрямился, потянулся - от долгого сидения за столом затекли суставы. Так не годится, нужно расслабиться... Он прошёлся по квартире...Городская квартира - для деловых нужд, здесь нет таких условий, как в коттедже, который ему удалось совсем недавно построить в Побережном, в полукилометре от берега. Но всё необходимое, конечно, есть и здесь. Игорь Алексеевич открыл бар, придирчиво осмотрел его содержимое... Взял початую бутылку бренди "White Horse", налил четверть стакана... Включил негромкую музыку. Будучи человеком современным, он, тем не менее, не терпел модные грохочущие "децибелы".
Нет, беспокойные мысли не отпускают.
...А если они с Ларионовым найдут общий язык?
Не страшно, - управление архитектуры не распоряжается отводами земель, тем паче - вопросами собственности. Но Ларионов может доложить руководству области, что сделанные в последние годы землеотводы на побережье "зависли", их освоение не прорабатывается даже в проектах. Помнится, он собирался идти к начальству с этими заботами...Конечно, я и сам могу выйти к губернатору с той же информацией, но под своим углом зрения. Да, пора сформулировать своё понимание положения во всём курортном деле. Проблемы градостроительные - пусть архитекторы решают, а делами практическими нужно заниматься нам, - людям деловым.
Собственно говоря, - это понимание уже сложилось. Нужно только изложить на бумаге с подробной мотивировкой и идти к губернатору.
Кстати, оценить ещё раз, в чём у нас расхождения с управлением? В чём взгляды совпадают? Проработать какие-то практические предложения, пусть скромные,.. проработать совместно с Ларионовым. Совместно или врозь? Нет, для разных подходов принципиальных оснований не видно. Различия в тактике. А здесь я сильнее его. Ларионов теряется, когда речь заходит об инвестициях, их поисках.
А в главном, - побережье нужно осваивать для людей, - в этом мы едины. Люди, конечно, различны. Очень различны. Это - закон природы. Но и условия работы санаторного комплекса могут быть очень различны. Как-никак - более ста километров золотого песочка, прилегающих к нему лесов и перелесков, озёр...А воздуха и моря - на всех хватит, найдётся место и для богатых и для бедных. В разных местах, разумеется. Контрасты лучше не выставлять на показ, лишние контакты не желательны.
Зеленцов вздохнул. Он вспомнил об одном разговоре с Ларионовым, в котором они так и не нашли равнодействующей...
А выходить к губернатору нужно.
И не потому, что этот Квасов появился. Просто пора. Пора, потому что работа проектировщиков над генпланом побережья подходит к концу, - об этом недавно докладывали на техническом совещании у заместителя губернатора...Проект утвердят и ... он сразу же начнёт стареть, быстро стареть... Да, завтра же нужно связаться с управлением...О Квасове не спрашивать. Ларионов сам расскажет, поймёт, что нужно рассказать. А я к нему - с предложением о подготовке записки руководству области.
Тезисы напишу с утра, а сейчас - спать.
Зеленцов приказал себе успокоиться и лечь спать.
Сказано, - сделано. Приказано, - выполнено!
...И Зеленцов направился к столу, - писать "тезисы"...
5.
Солнечная с весенним запахом погода зимой держится недолго.
За окном снова воет ветер, заряды снежной крупы бьют в окно.
В кабинете холодно. Из-за "известных" экономических причин и никому неизвестных "технических" здание третий день не отапливается. Сотрудники ходят в пальто, включают электрические обогреватели.
В.Н. сидеть в пальто в кабинете себе не позволяет. Трудно сказать почему,.. но не позволяет и всё. И посетители, - работники управления, - в кабинете не задерживаются. Передёрнув плечами, не забыв сказать "ну и холодильник же у вас", они быстро оговорив свой вопрос, выскакивают за дверь. Впрочем, за дверью тоже холодно.
Ларионов подошёл к окну... Без всякой надежды пощупал холодные секции радиатора, прислушался к шуму шторма. Каково-то сейчас на берегу?
Вот она - одна из причин трудностей в освоении побережья. Купальный сезон длится от силы два - три месяца. В остальное время - солнышко светит, статистика утверждает, что солнечных дней здесь не меньше, чем в Сочи, но вода в море прохладная, не для обычного курортника. Значит, нужно строить бассейны с подогревом воды, побольше развивать систему увеселения отдыхающих... Ведь остальные блага, - морской озон, песчаные пляжи, лечебные воды и грязи имеются в изобилии. Но всё это - затраты, большие затраты сверх неизбежных дорог, различных инженерных сооружений и коммуникаций... А значит и сроки окупаемости растягиваются...Заколдованный круг...
...Зато летом... Когда несколько недель стоит жара, и море прогревается, как на юге...Более ста тысяч человек принимают эти пляжи одновременно, а за сезон могли бы принять полтора миллиона. Вот оно - счастливое сочетание - удовлетворить нужды людей и дать, так необходимые области, миллиарды рублей и многие миллионы долларов, коль уже вошло в быт это иноземное мерило благополучия!
Да, нужно осваивать это богатство - почти полторы сотни километров великолепных пляжей. Тем более, что это - последний запас урезанной границами России... Крым - заграница, в районе Сочи - всё занято, плюнуть негде! Хотя, недавно В.Н. читал о купальном сезоне в Белом море, вблизи Архангельска...Ещё Ледовитый океан есть...
Ларионов горько усмехнулся... Те места скорее освоят, чем найдём почти бескорыстных инвесторов, готовых надолго заморозить капиталы. "Заморозить" на берегах Балтики, а не Белого моря. Парадоксы, игра слов.
Снова нахлынули воспоминания...
Много-много лет назад они с женой на мотоциклах объехали почти всё побережье. Еще не было у них профессионального интереса, но непередаваемая красота мест - чистейший мелкий песок пляжей, примыкающие к ним рощи и перелески, обилье озёр, живительный воздух, напоённый хвоей и озоном, ласковый накат морской волны, возбуждали в мечтах образы прекрасных курортов...Теперь - это одно из направлений служебных обязанностей В.Н...В конце 80-х он написал записку в Облисполком, в которой связал развитие строительной отрасли области с освоением курортного потенциала...Тогда это казалось реальным. Неокупаемые рублём отдыхающих затраты вполне посильны были государству...Записка была признана заслуживающей внимание, но преждевременной: жилищная программа успешно реализовывалась, но до её завершения было ещё далеко...
Как всё изменилось...
Резкий телефонный звонок оторвал его от этих невесёлых мыслей.
Поговорив по телефону, Ларионов вспомнил о том, что собирался позвонить в Питер. Вынул из ящика письменного стола визитку Квасова, набрал ленинградский номер. Представился.
- Я хочу переговорить с руководителем фирмы "Морбер". Бесцветный женский голос ответил:
- Оставьте информацию и ваш телефон. Я передам. С вами свяжутся.
Ларионов рассердился.
- Когда и по какому телефону я смогу переговорить с руководителем СП? Мне разговаривать через посредников необходимости нет.
