Газеты сообщали: "1 января 1918 года, когда Ленин ехал с митинга он был обстрелян контрреволюционерами, швейцарский товарищ Платен, который ехал вместе с ним, был легко ранен. Господа контрреволюционеры открыли снова огонь по революции".
"Много штабов вооруженного восстания ютятся в различных благотворительных организациях, как-то "оказание помощи пострадавшим офицерам".
А были ещё:
"Всё для Родины", "Чёрная тоска!", "Союз реальной помощи"...
Содержание своих замыслов раскрыли сами заговорщики, объединившись в одну, довольно крупную организацию: "Борьба с большевиками и отправки войск Каледину".
"Как похожи они - отец и сын, - думал прапорщик Двали, выходя от генерала Зенринова, - История повторяется. Опять в грязь он сунулся, так ничему не научился за последние месяцы. Николай Зенринов всё твердил: "Мы отомстим этим оборванцам, они дорого заплатят за свою свободу".
А чем сам Николай платить хочет? Чужой кровью? И нечего винить другого за свои ошибки. И ведь какие киты собрались. Бывший министр Временного правительства Авксентьев, генерал Зенринов, всё посты делят. Один другого стоит. И что за директория будет такая? Серьезности никакой, играют в заговорщиков, говорят о победе, а сами смотрят, как сбежать за границу. Словно крысы..."
Алексей вспомнил лицо генерала Зенринова и удивился своему сравнению, а ведь похож. И как он связался с ними, он то ничего не потерял в революцию, сын простого инженера. Ну, ничего, только передаст этот чемодан и всё, плевать на них.
Двали привозил в Уфу отчёт о проделанной работе группой Хомутова. Здесь он получил новое задание и небольшой чемодан с оружием. Не ценили таких как он, если не дойдёт, то невелика потеря.
Двали не знал многого. В этом деле он был не более, чем винтик в сложной машине заговора. Не знал и того, что оружие, которое он вёз полковнику Хомутову, не основное задание. Главное было то, что группа давно и планомерно с большим успехом занималась отправкой на Дон, к Каледину и Алексееву сочувствующих им офицеров.
Зуева, наблюдавшая за квартирой Хомутова, обратила внимание на высокого, в шинели морского офицера мужчину, идущего к дому с чемоданом в руке.
К этому времени Лида стала достаточно опытным сотрудником. Считанные недели стали её правовым университетом. Знала она, что организация достигла больших размеров - 4 тысячи человек. Стало необходимо ликвидировать всю группу.
"Где я его видела?" - подумала Лида, вглядываясь в продолговатое лицо ночного вояжёра.
Мокрый снег кружил вокруг Зуевой, ветер рывками гнал холод, проникавший к самому сердцу. Кожаная куртка только холодила. В прошлую ночь она прихватила насморк и сейчас беспрестанно шмыгала носом, какая при этом оперативная работа? Снег набивался в волосы, укладываясь драгоценным украшением. Была обычная, мерзкая погода, нужно было делать своё дело и теперь.
Зуева, пытаясь спрятаться от взора идущего за угол дома, но подскользнувшись, упала, кляня себя за неуклюжесть. Моряк заметил её, подошёл, поставил чемодан, издавший сытый металлический звук. Помог Лиде подняться. Он не узнал сразу свою старую знакомую в этом кожано-снежном наряде.
- Что, снегурочка, не страшно одной?
- А я теперь не одна, - ответила Лида, не поднимая лица, теперь вы рядом.
- Куда тебе, красавица?
- Не видно отсюда.
- Вот как?
- Но если будет провожатый...
- С такой снегурочкой, хоть провожатым, а можно... - игриво начал Двали.
- А вы попробуйте, проявите морскую галантность.
- Морскую? Ах да. Но откуда такая, вся кожаная?
- Тебя ждала, - перешла на ты Лида, - не видишь, замёрзла совсем.
Она давно узнала в нём прапорщика, что был у Владимировского училища, хоть он и был одет в морскую форму. Лида ещё раз оглядела Двали с ног до головы, спросила:
- Тебе - то по всему видно, жарко, шинель распахнул, тяжёлый чемодан? Заказной груз среди ночи?
- Груз?
Вглядевшись в лицо девушки, Двали узнал ту, которую он про себя прозвал питерской амазонкой, мастерски сбившей с ног Николая Зенринова, известного ловеласа и бабника.
Алексей нагнулся, было, за чемоданом, но услышал скрип снега за спиной, сунул руку запазуху, и сразу почувствовал прикосновение стылого металла ко лбу, маленькая, крепкая рука девушки сжимала никелированный наган, потерянный Зенриновым.
- Тихо, без нервов! - услышал он негромкий, но убедительный голос девушки.
Двали глубоко вздохнул, выпрямился, поглядел по сторонам. К ним подходили люди, впереди широкоплечий моряк, тоже старый знакомый, с маузером в руке.
- Шарше ля Фан! - подвёл итог Двали и повторил, - Ищите женщину!
Алексею вдруг захотелось ещё раз взглянуть в глаза девушке, но там он увидел столько безразличия, словно и не было его рядом, во рту в Двали похолодело и словно что-то оторвалось внутри, что он есть? Пустой, никчемный человек.
По ордеру ВЧК у полковника Хомутова произвели обыск. При этом были обнаружены различные материалы, оружие и два письма, довольно занятных. Из писем многое стало ясным и планы организации и некоторые результаты деятельности контрреволюционного союза.