|
|
||
В свете бледной луны вдоль линии горизонта скользит силуэт. Контуры его размыты, и сложно сказать, где очертания фигуры переходят в ночную темень. Слышно лишь как хлопает плащ, да комья почвы летят из-под копыт. И неважно, что вокруг проплывают безбрежные поля со зловещими в непроглядной тьме пугалами посреди колосящейся пшеницы. Неважно, что слева и справа от проселочной дороги мелькают бревенчатые избы, в окнах которых испуганные лица, а на всю улицу лай всполошившихся собак. Всадник спешит. Но спешит вовсе не потому, что грядет рассвет.
Рассвет не преграда. День не препятствие. Да и что может служить препятствием для рыцаря в вороненых глухих доспехах с копьем наперевес, когда подковы черного гигантского коня высекают искры из булыжных мостовых, а грохот эхом мечется по переулкам. Несчетные города остаются позади, но гнев продолжает гнать всадника навстречу далекому прошлому. Путь долог, но конь не ведает голода и усталости.
Над прошлым клубится дым пожарищ, и ныне живущие примут былое за сказку. За страшную сказку с драконами, принцессами и бесстрашными рыцарями. Никто уже давно не видел ни одного дракона, но маленькие дети вам расскажут, что драконы летают, дышат огнем и любят собирать красивые вещи. И похищают красивых принцесс только за этим. Только чтобы наложить чары от тления и время от времени любоваться приобретением.
А еще дети знают, что против драконов бесполезно собирать великие армии. Чтобы освободить принцессу, нужен бесстрашный рыцарь. Но вот что ребятишкам неведомо, так это количество выбеленных ветрами и дождями скелетов людей и лошадей, устилающих походы к драконьим логовам. Немудрено, что странствующие рыцари ушли в сказку намного раньше, чем драконы.
Многие пытались найти приемлемое средство против драконов. Безуспешно. И только в одну область никто не рискнул заглянуть за ответом. Некромантия. Запретное искусство. Нежить нельзя убить. Даже дракону это не под силу.
Вот и очередная пещера в безлюдных холодных скалах. По вершинам гор леденящим душу плачем прыгает трубный глас. Древний рожок провозглашает вызов на поединок. Поднимает живое воплощение ужаса против ужаса неживого. Огромная туша распрямляет крылья, заслоняя полнеба. Рыцаря это не смущает. Его уже ничто не может смутить долгие сотни лет. Лошадь несется галопом навстречу зверю. Чешуйчатая голова разевает пасть, и на кавалериста обрушивается поток огня. Пламя сжирает черный шелковый плащ, а на черненом панцире копоть не видна. Еще один огненный вихрь приходится на бронированную лошадь. Черное покрывало сгорает, обнажая скелет животного. Не мышцы, но древнее заклятие удерживает кости в правильной комбинации. Тяжелое копье с неотвратимостью стенобитного тарана несет на своем наконечнике смерть. Пронзительный рев потрясает окрестности. Прилив тишины подтверждает, что здесь все кончено.
И вновь бледная луна скользит над линией горизонта. Настала новая ночь. Но если пристально вглядеться в ее размытые контуры, то можно уловить, что ночная темень переходит в очертания фигуры, которой нет покоя.
|