Аннотация: Обозрел те вещи, которые хотел. Больше не буду, если только кто-то из авторов моей группы не попросит.
Светлана Рыжкова, Александр Уралов
Псы Господни (Domini Canes)
Одно из самых глубоких произведений, встреченных мною на СИ. И очень достойно написанное. За соавторами стоит множество мастеров подобного жанра, но я, прежде всего, вспомнил "Армагеддон" Стивена Кинга. Линии судеб самых разных людей сходятся в одной точке, и это точка Омега, континуум, в котором сплелись категории греха и прощения, добра и зла, жизни и смерти. Обычные люди поставлены перед вселенскими загадками, которые, казалось, были космически далеки от них, но теперь оказываются на расстоянии вытянутой руки. И загадки эти требуют разрешения, иначе настанет конец света. Но ведь это люди - не боги и даже не демоны. Они пытаются существовать, как и раньше: есть, пить, грешить потихоньку, чуть-чуть творить добро и надеяться на милость и прощение. Но так уже не получится: дьявол в сильном гневе сошел к ним, и теперь от их выбора зависит судьба мира. Или они так думают.
Инвалид детства, страдающий амнезией добродушный увалень, оторва-старшеклассница и романтичная дама бальзаковского возраста оказываются во внезапно возникшем посреди крупного уральского города пространстве-времени, в котором, собственно, нет ни времени, ни пространства - в обычном их понимании. Они видят умерших, а дьявол является к ним во множестве личин, смущая и соблазняя. Они пытаются бороться со злом, но, как и герои Кинга, смутно сознают его природу, поэтому методы их чаще всего не работают. Понимание того, что сатану надо истребить в собственной душе, входит в них тяжело и постепенно, через муки и искушения. И, когда они усваивают урок, им, как и у Кинга, приходит помощь свыше.
Тот же искус проходят и оставшиеся за инфернальным Коконом, от гибнущего в катастрофе президента России, до изучающего жуткое явление бесшабашного и гениального ученого. Понимание проявляется параллельно с развитием катастрофы и, наконец, весь мир осознает абсолютную реальность Армагеддона, где происходит последняя битва добра со злом. А вовлечённые в неё люди и есть подлинные доминиканцы, "псы Господни", которых Бог спустил на Своего врага, он же враг рода человеческого. И у них нет выбора - лишь бы подобраться к врагу и рвануть его своими клыками, пусть у некоторых они стерты и изъедены кариесом. Вот тогда можно умереть, потому что ты сдал свой экзамен перед Богом.
"Претерпевший же до конца спасется". Сатана повержен своим вечным Противником, люди освобождены из плена страшного "нового мира". Наш мир устоял. В очередной раз. Но этот раз был далеко не последний, и свой выбор рано или поздно придётся делать каждому из нас.
Так, по крайней мере, понял книгу я, хотя, возможно, авторы видят её иначе. Некоторые пассажи заставляют заподозрить несколько секулярное отношение к Церкви. Вообще-то идейку, что "дьявол не боится креста", он же людям и подкинул. А чего еще ему бояться? Стрел из подводных ружей что ли?.. Сказано: "Бесы веруют и трепещут". Но очень не хотят, чтобы верили и люди.
Недостатки у текста есть, конечно, Мне кажется, что многовато эпизодических героев, создающих в повествовании некоторый хаос. А рваная структура романа иногда нарушает восприятие. Хотя, возможно, это следствие поспешного сокращения под конкурсный объем. И меня совершенно не убедили метаморфозы образа Саши. В принципе, сразу становится понятно, что в прошлом этого трогательного дурачка были кровь и смерть. Но всё-таки ждёшь, что это прошлое солдата, а не кровавого и беспринципного убийцы, чуть ли ни маньяка. Конечно, каждый может раскаяться, но значение этого слова - "передумывание", то есть, сознательное преодоление зла в самом себе. А потеря памяти лишь сделает злодея злодеем без памяти, но душу его не очистит. Поэтому и сомнительно, чтобы Архангел Михаил, Божий архистратиг, выбрал бы для своего воплощения столь грязный сосуд. Не говоря уж о том, что воплощение - идея отнюдь не христианская.
Несмотря на это, книга очень хороша, и я поставил ей высший балл.
Михаил Трещалин
Род
Я с величайшим пиететом отношусь к теме романа, его главному герою и автору, который этому герою приходится внуком. Но столь же трепетное отношение к литературе не позволяет мне скрыть правду. А печальная правда состоит в том, что роман слаб.
Михаил Трещалин создал книгу о своём деде - священнике, художнике и поэте Николае Александровиче Бруни, попытавшись охватить и его славный род от конца XIX века до наших дней. Столь широкий охват, правда, не пошёл на пользу повествованию - от героев и их родственных отношений, автору с детства ясных, но непонятных читателю, рябит в глазах и болит голова.
Вообще, объём книги удручающе мал для задуманной семейной саги - этот жанр предполагает гораздо большие площади. Кроме того, семейная сага это всё-таки не летопись, в ней необходим хоть какой-то сюжет. Такового в романе просто нет, есть лишь описание жизненных обстоятельств членов одной семьи, а значит, книга переходит из жанра романа в мемуаристику или биографию.
Но это всё можно бы простить, будь вещь написана лучше. Да, в ней есть превосходные куски, например, сцена боя первой мировой войны. Но, увы, слишком часто в тексте попадаются нелепицы, канцеляризмы и откровенная безграмотность.
Вот, например, автор описывает беседу между двумя священнослужителями:
" - Православные священники жалуются на Вас, батюшка, за то, что Вы своим бескорыстием лишаете их доходов и средств на поддержание храмов. Что Вы на это скажите? - спрашивает патриарх.
- Я полагаю, нужно глубоко верить и любить прихожан, тогда на храм всегда будут пожертвования, - отвечает отец Николай.
- Что же, по-вашему, не достаточно верят и не слишком любят православных Ваши соседи?
- Я не судья им, Богу виднее.
- Так вот что я прошу: прекратите эти ваши самопожертвования. Венчать, крестить, отпевать с сего дня только по прейскуранту! Иначе буду просить Его Святейшество об отлучении от церкви и придании анафеме! Довольно глупостей. Ступайте! Вы меня утомили.
- Благослови Вас Бог, - ответил Николай Александрович и вышел из высокого кабинета"
Во-первых, какое-такое "Его Святейшество" будет просить сей архиерей, если он назван "патриархом"? Надеюсь, не Папу Римского?.. Не говоря уж о том, что беседа происходит в 1928 году, а, как известно, с 1925-го по 1943-й РПЦ возглавлял Патриарший местоблюститель.
Во-вторых, за вину этого батюшки анафема явно не полагается. Самое большее - временное запрещение в служении.
В-третьих, "прейскурант на требы" в те годы - полная чушь. Сейчас-то это является нарушением, как не раз говорил покойный Патриарх Алексий, а уж тогда были исключительно пожертвования.
В-четвёртых, не священник благословляет архиерея при прощании, а совсем наоборот.
И так далее. Такое впечатление, что хочет человек уважительно писать о Церкви, да не знает как. Вот и говорит у него девочка: "А молиться за меня не нужно, я ведь здорова" . Очень странное заявление для православного человека, знающего, что молитва необходима всем и всегда. И прихожане входят в храм, "осеняя себя крестным знаменем" , а не знамением. В общем, похоже, красным знаменем до сих пор осенён сам автор...
Еще удручает обилие канцеляризмов и советских публицистических штампов: "в связи с присвоением Николаю Александровичу звания профессора МАИ", "сблизились до интимных отношений", "широким, размашистым шагом по стране шел 1934 год", "Москва бурлила революционными событиями", "согласно существовавшего в Германии закона" . Навязчиво "Вам" с заглавной в прямой речи, что допустимо только в письмах и официальных бумагах. Ещё в мемуарах такое можно стерпеть. Но ведь заявлен роман...
Есть и откровенно комичные пассажи.
"Братья садились в горнице под окном, на стол выставляли четверть водки и неспешно трапезничали"
Так и хочется сказать: "Приятного аппетита!")))
"Измученного непомерным трудом прижимистого и самоуверенного хозяина"
Он себя измучил или ещё кого-нибудь? Если себя, то "измученный" и "самоуверенный" очень плохо сочетаются.
"И вновь грозовое небо, скалы, пустыня, Моисей, ужас, страх, смерть, счастье и всюду потрясающая техника письма... Нет, техники не было, это тогда на ум не приходило. Пришло потом, месяцы спустя, на больничной койке в грязной общей палате дальневосточной больницы, куда он попал с распухшей печенью"
Я понимаю, что печень может распухнуть от многих болезней, но в данном контексте приходит мысль, что ради понимания техники письма герой регулярно злоупотреблял спиртным.))
"После этого случая мать стала кидаться на ребенка с оглядкой"
Угу, сначала сто раз подумает, а потом уж кинется)))
"Он исчез из мира, называемого человечеством"
Наконец-то у нашего мира появилось название! Автору надо бы его зарегистрировать.
"Она плакала, решала не одну ночь, но осталась христианкой"
Речь о том, что православная девушка не стала переходить в католичество. Католики, значит, не христиане...
"Чехи жмутся к стенам и заборам под тяжестью свободного русского слова"
Да, представляю, что это были за слова...)))
"Фашисты, в силу своей вседозволенности"
Какие страшные вседозволенные фашисты!)
"Кормили голодно"
...и холодно)
"Всегда, каждую минуту, меж ним и женой вставал покойный тесть"
Стивен Кинг отдыхает!))
"Тьму таракань"
Автор, Тмутаракань это не место, где тьма тараканов, это было такое древнерусское княжество))
"Яички, сваренные всмятку"
Какой кошмар!)
"У принимавшего ее врача, закралось сомнение, что это не так"
На самом деле это было так, однако врача хотели уверить, что это не так, но он сомневался в этом))
"Остаться без похмелья ему стало страшнее смерти"
Жуткий мазохим!))
"Не зрелые, но полные своей прелести стихи"
Своей, заметьте, а не чужой!
"Грассируя "р""
Точно не "п" и не "х"?..)
"А Россия растерзанно-дикая, словно мать, призывала его!"
Страшная мать какая! Та самая, наверное...)
"Тихая безмолвность скульптур"
Бывает и громкая?)
Очень много ошибок, выдающих элементарные проблемы с грамотой: "безумолку, бологур, Джо-уджи-цы, Кениксберг, цероз, рецедивист" .
После всего этого отдыхаешь на цитатах из подлинных дневников и писем Бруни и его стихах, которые обильно вставлены по ходу повествования.
В общем, оценку пришлось снизить. Жалко до слёз: какая тема, какой герой!