К вечеру небо захмурилось и пролилось мелким дождичком. Под ним мы с теткой и вернулись в избу. А в ней... Ни одного целого предмета не осталось! Знатно покуролесил Вацлав. Это он меня за навоз или за подленький удар со спины?
Мы убирались до поздней ночи, а потом спать легли, чтобы утром убытки посчитать, да претензию Князю предъявить. Говорить, понятное дело, Агнешка пойдет. Я Вацлава старостой боялась, а от Вацлава-Князя вообще поджилки ходуном ходят и если бы не обиды старые, да веселье его неуместное, то не сказала бы ему ничего вчера, а телочкой трехлеткой в спину пристроилась и пошла бы за ним, мыча!
У меня другие дела были. Перед отъездом страсть как хотелось к подруженьке наведаться, да поговорить с ней о девичьем.
В Сосновый Бор пробиралась огородами. Дом Вацлава семья дугами обошла и дыхание задерживала, чтобы не почуял, собака страшная, мое присутствие. Выдохнула, лишь когда через забор Ярминкиного дома перемахнула и в дверь постучалась.
Открыл ее отец.
Если я вчера все правильно поняла, то человек он, значит, за загривок не схватит и к Князю в виде подарка не потащить. Или...
- Здоровечка, вам дядька Играш. Мне б Ярмину увидеть, - а сама топчусь, с ноги на ногу переминаюсь. Щеки огнем горят.
А дядька смотрит с прищуром хитрым и молчит. Выдумывает чего-то.
Знает.
Ведь точно знает!
- Дядька Играш, да бросьте вы, - я поджала губы, - а то не понимаете, что ни корешки, ни вершки эти волчьи не нужны мне задаром. Вот уеду на четыре лета, а потом разведусь к медвежьей матери! - Я махнула рукой.
Угу, и надолго, и не знаю куда, но пойду точно. Главное, что одна пойду.
Дядька Играш пропустил меня в избу.
Я разулась в сенях пристроив свои старые башмаки рядом с новехонькими сапожками подруги. Сердце кольнула привычная зависть. У Ярминки все есть, даже я, а у меня тетка мертвая, да муж ненужный. Чего она на меня взъелась? Вот сейчас и выясним!
Подружка сидела в своем закутке возле столика с зеркалом, где ее крема да притирания стояли, и плакала, уронив хорошенькую головку на белы рученьки. Плакала горько, навзрыд, и судя по всему уже давно.
Жалко мне ее стало. А вдруг не со зла она? Вдруг счастья мне хотела? Ага, как же, его три воза и маленькую тележку! Чтобы счастье дарить, его сперва примерить надо, выкроить, да по фигуре сшить. Ярминка же не по мне скроенное счастьице всучить попыталась. Эх, хоть бы спросила...
- Пришла, - угрюмо хлюпнула носом подруга.
- Пришла, - я уперла руки в бока. - Ну, рассказывай, какого Лешего ты мне наврала с три короба?
- Не врала я! Не врала! А если и врала, то самую толику, чтобы запрет обойти! Иначе бы ты на улицу не сунулась...
- Вооот! - Перебила я ее. - Оно мне надо было на улицу? Я тебе вот как скажу: мне та улица ночью в обнимку с волками не уперлась! Я же из-за тебя теперь... - Я сунула ей окольцованную руку под нос. - Ты хоть понимаешь, с кем меня столкнула? Я ж его... А он меня... А Агнешка... Ууу... - Я сама расплакалась. Ведь не поревела толком сегодня, вот и накопилась. Повод? Да сколько угодно!
- Понимаю, все я понимаю. Думаешь я этого хотела? - Всхлипывала девушка. - Я же тебя с Михасем свести хотела! Он мне все уши про решал про тебя, помоги, мол, тебе же выгода будет, ну, я и помогла, а оно вон как обернулось! - Одним махом Ярмина снесла со стола все баночки и мешочки.
- Выгода? - Я нахмурилась. - Какая-такая тебе от этого выгода? - Слезы подозрительно быстро высохли. Прищурившись, я окинула злым взглядом подругу.
- Да я Вацлаву с младенчества в рот заглядываю! И так перед ним, и эдак, а он сквозь меня смотрит! А тут как узнала, что он в тебя втюрился, так чуть не померла от ревности! - Взвизгнула девушка. - И ведь что нашел непонятно, ты ж... - Она посмотрела на меня, подыскивая слова. - Ну ж, вылитая курица! Дохлая, ощипанная и... и... - Ярмина отчаянно махнула рукой и вновь залилась слезами.
- Сама ты гусыня! Наглая, жадная, беспринципная! - Я задохнулась от гнева. - Ты бы не в рот ему заглядывала, а положила бы туда чего. Думаешь, не знаю из какого места у тебя руки растут? Да ты блины испечь не способна, про хлеб уж молчать буду. Вацлав тебя замуж не звал, чтобы от голода через седьмицу не сдохнуть, пока ты лицо отбеливаешь и веснушки отмачиваешь!
- Ууу... - Бывшая подруга застучала кулаками по столу. - Уйди, по-человечески тебя прошу, уходи! Видеть тебя не могу!
- А и не увидишь еще четыре лета. Уезжаю я. Мне ни Михась, ни брат его задаром не нужны. Хоть обоих себе бери, хоть выбирай кого, - я усмехнулась с издевкой.
- П-правда? - С надеждой взглянула на меня девушка.
- Кривда и зеркало кривое! Сама кашу заварила, сама и ешь ее, хоть черпаком хоть из лохани хлебай! Мне всё равно куда теперь ты будешь Вацлаву заглядывать, - Ярмина часто-часто кивала головой в такт моим словам. - Хотя совет дам: в штаны к нему загляни, авось найдешь чего в хозяйстве полезного! - девушка покраснела, как маков цвет.
Ой, как на речке перед Михасем со товарищами титьками трясти, так она первая, а как речь о штанах зашла, так скромница! Не верю! Небось давно все рассмотрела и повертела.
- А как же т-ты? - Подруга все еще всхлипывала.
- Как всегда, - я пожала плечами. - Травки, леший... - Угу, упыри, оборотни...
- Н-неужто не хочется Княгиней быть? - Собравшись с духом поинтересовалась девушка.
- Не умеется! - Отрезала я. - Да и шкурка не по мне - не к лицу серый, - я передернула плечами, вспомнив здоровенного волчару, в которого Вацлав обращается.
- Понятно, - протянула Ярмина. - И куда ж ты теперь?
- А на кудыкину гору. Травницы везде нужны. Пусть я заговорами настоящей ведьмы не владею, но и без этого могу много кому помочь. Думаю, найду укромное местечко, где волки среди бела дня в гости не шастают.
- Ты хочешь покинуть Княжество? - Удивилась девушка.
- А хоть бы и так! Мне тут ждать нечего, а что есть, то не по карману, - озвучила я свои мысли.
- Тогда погоди, я тебе письмецо передам. На границе с Златым Градом деревенька есть, Урясковица, там родственники наши живут. Не хорошо, но и не плохо, так средьненько. Только далеко они, своей ведьмы нет у них, авось приютят тебя.
- Пиши, - я осталась равнодушна. Письмо плечи не оттянет, но пользоваться им так сразу я не стану. Не такая дура, чтобы второй уши Ярмине подставлять. Пускай другому кому воду льет. Однако, оставлю. На всякий случай. Мало ли...
Получив письмо и прохладно распрощавшись с подружкой, я огородами и полями рванула обратно. Если честно, то уехать хотелось немедленно. Проклятое кольцо палец жгло, а сам факт замужества за Ледышкой, приводил в ужас. Ну как он еще разок свои права заявит? Тут одним ведром с навозом не обойдешься. Стрелянного воробья и арбалетный болт не возьмет!
Как вспомню его руки горячие, глаза бешеные, так сердце в припадке заходится. Нет, нет и еще раз нет! Не надо такого хвостатого счастья!
Еще я Михася боялась.
Обманутый мужчина на многое способен, а униженный оборотень на что? Этого я не знала, но полагала, что побудка воем с первыми петухами под окном - малая толика неприятностей. Кстати, о брате Князя... Куда делся? Или старшенький его на цепь посадил, чтобы под ногами не мешался?
Мне стало жалко парня. Мог ведь по-хорошему... А так и рожу под кулаки Вацлава подставил, и меня потерял. Хотя меня-то он и не находил никогда.
Я вздохнула. Помылась тихонечко на крыльце своей избушки и вошла. Думы, думами, а вещички собирать надо. Дорога предстоит дальняя и где она закончится, даже Хозяин Леса не ведает.
Тетка уже вернулась из села. По ее мрачному виду я поняла, не всё так хорошо прошло, как задумывалось. Ну, ее убил ее Князь и ладно, а с остальным справимся. За ужином Агнешка рассказала мне о встрече с Князем. И крепко мы с ней задумались.
Поговорить он со мной хотел.
С глазу на глаз.
И если не передумаю, то отпустить обещал.
Ой, смущают меня что-то разговоры эти с глазу на глаз! А уж если бы да кабы озвученные... Вот что и к какому месту он приложить собирается, чтобы я передумала?! Если разум да к замужеству нашему - одно, а если другой какой орган да к телу моему? Он же может "ни-ни" и силой взять, мне тогда бегать от него толку никакого. Так и будем всю жизнь маяться: я с нелюбимым, он с нелюбовью моей.
Я встала из-за стола, собрала посуду и в таз сложила. А дальше руки опустились...
- Пойду я, - промямлила.
- Куда? - Встрепенулась Агнешка.
- К нему пойду, к Князю.
- Сейчас?!
- Смысл откладывать? Если захочет силой взять, так сюда заявится и возьмет. Ты его не остановишь, я подавно. Так что сейчас и пойду. Может договориться получится пока он в своем уме.
- Ну, коли так...
Да все нет!
Хотелось мне крикнуть, только пришлось зубы сжать, лицо водой ополоснуть и идти. Шла я как на каторгу осужденная, понимая, что только от воли Вацлава все зависит. Сумеет с собой справится, так сладится дело, а нет... осудить его никто не посмеет. В Волчьем Княжестве волкам не отказывают.
Шла не таясь в этот раз. Весть уже разнеслась. Вчерашние окольцованные наверняка постарались разнести, довести и на ушах родственников и знакомых развесить какую глупость Князюшка совершил.
Встречали меня разными взглядами. Кто с жалостью смотрел, кто с осуждением, а кто и потешался откровенно. К последнему я привыкла, а от остального сердце сжималось... Кто-то даже за спиной обронил язвительное: Княгина идет...
Оборачиваться не стала. Толку? Поругаться и с Вацлавом успею. Для него силы поберечь надо, а не растрачивать на брезунов всяких! Подошла к дому старосты, постояла нерешительно чуток и калитку тронула. Авось пронесет!
Нашла Вацлава на заднем дворе.
Он дрова колол.
Обнаженный по пояс.
А тело у него хорошее. Гладкое да мускулистое. Сухое, будто у зверя хищного. Впрочем, он и есть зверь в обличие человека.
Заметил меня мужчина сразу, но пока поленницу не доколол, обратиться не соизволил. Закончив, волосы прибрал и на меня взглянул. Да так холодом душевным окатил, что мгновенно до костей промерзла.
- Пришла... - Удовлетворенно произнес он.
От его голоса, низкого, грудного, я опомнилась. Взгляд отвела и руки, прижатые к груди опустила. Чего это я в самом деле: стою, на врага своего глазею?
- А был выбор? - Прошептала.
- Что? - Раздалось над ухом. За мгновение Князь умудрился оказаться рядом. Близко. Слишком близко. Я слышу спокойный стук его сердца. Резкий запах пота. И мне страшно. Дико страшно от присутствия этого мужчины. - Повтори, не слышу! - Приказал он.
Опять. Как и всегда. В голосе сквозит презрение.
Бесит!
- Ты не оставил мне выбора! - Вскинулась я. И несмотря на страх нашла в себе заглянуть ему в глаза.
- Вот так мне больше нравится. У тебя же есть гордость, верно, Янэ? - Тихо спросил Вацлав.
Он смеет спрашивать? Он?!
- То, что осталось. То, что ты еще не растоптал, - губы дрогнули от обиды, но я сдержалась. Не увидит, собака эта, слез моих! - Зачем? Если любишь, то зачем ты со мной так, Князь?
Староста нахмурился.
- Чтобы ты понимала, девочка... - Прошептал он. В его глазах мелькнула застарелая боль. Будто коросту ковырнул, а под ней не новая кожа, а мясо живое.
- А ты объясни, может и пойму! - Заупрямилась я.
- Ты пойми, Янэ, ты пойми мужика взрослого, что семилетней затюканной пигалице в глаза посмотрел и понял, что пропал. Навсегда пропал... - Мужчина сомкнул пальцы на моих плечах. Сглотнул и продолжил с горечью полынной. - Я же невесту себе присматривал, жениться собрался, а тут ты и никуда мне от тебя не дется. И ладно бы девкой была, а то соплюшка, - хват стал сильнее. Я дернулась, но Вацлав заставил меня стоять на месте. - Я по бабам, а меня воротит от них. На их месте тебя вижу... - Оборотень прижал меня к себе. - Я же эти семь лет... Ни с кем не смог, только одно тебя спасало - в пору ты не вошла, но с зимы... Как чуял тебя, так в голове одна мысль. Только и оставалось что гнать тебя, пока на глазах всего село прямо на дороге не разложил...
Он говорил, а я все чувствовала: как горит его тело, как тонет рассудок, как кровь в жилах от "надо" гудит. Семь лет! Хмарь болотная, да как я еще на ногах стою, а не с задранной юбкой прямо на дровах валяюсь!
Проняло меня. До печенок. Правда... Ответить мне Князю нечего. У меня внутри ничего навстречу его желанию не дернулось. Я только боль чувствовала от хватки его железной, и понимала, что еще немного и не выйду отсюда. Запрет и на цепь посадит, чтобы никуда не сбежала.
- Пусти! - Взмолилась я. - Не надо, Князь, не хочу я.
- Не хочешшшь? - Прошипел он. - Характер показываешь? А как ты думаешь, Янэ, откуда он у тебя взялся? Да если бы не травил я тебя, так бы осталась телкой безропотной. Такая ли мне Княгиня нужна? - Схватив меня за волосы, оборотень потянул их, заставляя меня посмотреть ему в лицо.
А я рот открыла и сказать ничего не могу.
Так он, оказывается, меня специально травил? Воспитывал как ему надо, будто щенка несмышленого. Вот гад блохастый! Да я ж ему... Ооо!
- Тронешь меня - худо будет, - предупредила я. - Не жить нам под одной крышей и хлеб не делить. Перестарался ты, Князюшка. Не всякая скотина кнут любит, кого-то надо и яблочком задобрить. Ты зверушку хотел злобную, но ручную, да? Ну так береги руки-то, а то отхряпаю по локоть! Зла во мне немеряно накопилось, а вот доброты к тебе ни наперсточка нет. Все ты выжег словами стылыми, да поступками мерзкими. Хоть бы раз приголубил, глядишь сено бы мяли уже, а не грязью друг друга обливали.
- Княжнааа, - Вацлав провел носом от моего затылка к уху, спустился вниз к ключице и уткнулся в нее. Я опять оказалась притиснута к крепкому мужскому телу. - Ты так уверена в себе? Или во мне? - голос мужчины был тягучим, наполненным предвкушением. Его глаза заволокло дымкой.
Он все-таки сделает это. С самого начала, приглашая меня на разговор Князь планировал... что? Соблазнить? Применить силу? Да похоже все и сразу!
Лицо оборотня медленно клонилось к моему.
Он меня сейчас обслюнявит.
Я сглотнула и подалась назад, но и так стояла на цыпочках, а потому просто смирилась с неизбежным.
Вацлав коснулся моих губ. Провел по ним языком, размыкая, и принялся хозяйничать в моем рту. Я оцепенела. Думала лишь о том, как неудобно стою, как ноет вывернутая шея и дрожат колени. Надо бы думать о том, что меня Князь целует, видный мужик и вообще... но... в ответ на свои мысли я пожала плечами и тихонько фыркнула.
Мужчина мгновенно отстранился от меня, но не отпустил. Несколько мгновений он ошарашено рассматривал меня, пытаясь что-то найти на моем лице, но, похоже, потерпел сокрушительную неудачу.
- Небо чистое, дождя завтра не будет, - высказалась я. - Если такая погода до конца месяца сохранится, то картошку копать можно будет.
Взгляд мужчины потемнел. Нехорошо так потемнел. Как небо перед грозой. Нет, ну а что? Что мне было ему сказать? У меня и так разум отказал от страха, а он целоваться полез! Да еще языком в рот! Фууу.
- Ты... - меня отшвырнули, будто старую тряпку. - Ты... - оборотень потряс головой.
- Пойду я, - попятилась назад. Только не бежать. Бежать нельзя, ибо он - волк, почует слабость, посчитает добычей и тогда начнутся совсем другие пляски под другую музыку. - До встречи, Князь.
- Стоять! - проревел мужчина. Я подпрыгнула на месте. Икнула. - Ты совсем ничего не почувствовала? - спросил он.
- Почувствовала. Спина онемела, да ногу прострелило... - я не поскупилась на честность.
- ВОН!!! - перебил меня Князь. - Вон пошла! - и указал рукой на дорожку к калитке.
А я и рада. На цыпочках, пригнувшись, оглядываясь ушла, а уж по улице бегом припустила. Так до избушки и добралась. Только закрыв за собой дверь перевела дух.
Агнешка уже ждала с заваренным успокоительным сбором. Я кружечку намахнула с порога, губы утерла и все выложила. Тетка в себя приходила долго. То за сердце мертвое хваталась, то за голову, то меня отчитать порывалась, но останавливалась на полуслове. Я же вспомнила о незаданном Вацлаву вопросе. С ним-то мы все порешали, а с Михасем нет. Мне б попрощаться с ним, а точнее убедится, что с парнем все в порядке. Зная нрав Князя можно всего ожидать, вплоть до родного брата шкурки на печку брошенной.
Травница отмахнулась, дескать жив, малец. В погребе заперт, ума набирается. Не цел, конечно, но тут понимать надо, что только дурак круглый на принадлежащее Князю пасть раскроет. Вот и получил Михась по зубам.
Вспомнив, как Вацлав парня в прошлый раз отделал, я поежилась. Сдается мне, есть у Михася все шансы в погребе навсегда остаться. Мдааа... Покой мне только снится! Я встала и направилась к выходу.
- Куда это ты собралась, голуба? - Тетка поднялась, руки в бока, глаза красным наливаются.
- Михася выручать. Он же его забьет, а мне оно надо всю жизнь себя поедом есть, что струсила?
- Совсем шальная? Да Вацлав тебя за такое...
- Поняла уже, только волков бояться...
Договорить мне не дали. Агнешка стол обошла, меня за руку сграбастала и в мою комнату толкнула. Проворчала глухо, что никуда она меня не пустит. Оборотни пусть сами промеж собой разбираются, а я чтоб спать ложилась.
***
Угу, легла я.
Металась, как зверь по комнате, ставни проверила, поругалась, что доски открепить забыла. В окно бы вылезла, а так придется ждать пока упырица не угомонится и мышкой, мышкой в деревню сбежать.
Ведьма маялась долго. Ходила, посудой гремела. Насилу дождалась темени под дверью. Еще чуток посидела и на цыпурочках к двери. От холодных рук на плечах аж подпрыгнула. Поймали!
- Глупая! - Рявкнула Агнешка.
А в кого умной быть? В мать, что в прятки с оборотнями на жизнь играла? В тетку, которая на заезжего упыря польстилась? В папаню неизвестного, оборотню дорогу перебежавшему? Не в кого мне головой блистать.
- Наследственное, - буркнула я, руки на груди сложила и на тетку уставилась.
- Зачем пойдешь?! - У меня глаза на лоб вылезли. То дома сидеть заставляет, то сама на неприятности напрашивается. Мало ее Князь помял? А может понравились ей объятия его волчьи?
- Тебя, дуру, прикрою. Я против Вацлава так себе боец, но хоть сразу убить не дам.
- То есть помучаюсь я? - Усмехнулась гадко.
- Полезно будет! - Проворчала Агнешка. - По хорошему, сдать тебя Князю надо, чтобы он сам тобой занимался, а я вожусь, голову свою подставляю.
- Экая ты... Определись уже за кого из нас сердцем болеешь! - Фыркнула беззлобно.
На том и отправились.
Опять огородами, стараясь разминуться с вышедшими на промысел за яблоками чужими мальчишками. Страстными парочками, вздыхающими на звезды. Запоздалыми охотниками. Пусть не спокойно мне, но совесть ласково по головке гладит и успокаивает: все правильно я делаю.
Агнешка шла за мной, ворчала себе под нос. Больше на себя наговаривала, что не настояла на осмотре Михася, а поверила Князю на слово - не пришлось бы на ночь глядя переться и по чужим огородам шастать.
Ой-ой, можно подумать в молодости она чужую малину не обдирала! Все дерут, ибо потроха пощекотать любой недоросль охоч, поэтому нечего тут ворчать, надо навыки из закромов доставать и вперед, через забор, если дыру не найдем.
Дыру не нашли. Через прутья тоже не протиснулись. Пришлось подол подвязать и лезть. С кряхтением, пыхтением, но смогли. Отдышались.
- Где у него тут погреб? - шепотом спросила я Агнешка.
- А что в гостях была и хозяйство не осмотрела, Княжна? - съехидничала тетка.
- Больно надо! Я бы только подумала, а Вацлав меня бы уже к грядкам приставил, а сам бы рядом с розгой встал, - отшутилась я. - Показывай давай, ты же в темноте видишь.
- Вон там, между курятником и сараем, - упырица показала пальцем в нужную сторону.
Сколь ни вглядывалась - ничего не увидела. Крохотные звезды слишком мала света давали.
- Показывай давай, а не руками маши.
- Ох, Янэшка, куда мы голову суем! - вздохнула Агнешка, но пошла.
И я за ней. Ступала осторожно. Не дай Леший в какую яму провалиться или в капкан влезть. С Князя станется на воришек их ставить!
Обошлось. Или родственница старательно все ловушки обходила, или были они только в моей дурной голове.
Погреб был не заперт. Правильно, кто полезет самого Князя обирать? Но если открыто, то почему Михась сам не выйдет? Ой, дурно мне что-то. Как бы не опоздали мы... Я отпихнула ведьму, рванула дверь на себя и отшатнулась от ударившего в нос смрада.
- Итить через коромысло! - выругалась я от души.
- Не шуми! - Агнешка сунула мне кулак под нос, оттеснила меня и первой полезла вниз.
Лестница была крутой. А еще хлипкой и явно гнилой. Банки на полках покрылись столетним налетом пыли. Некоторые воняли хуже общественного отхожего места. Зажав нос, я медленно спускалась, клятвенно обещая за все отомстить Вацлав. Понятное дело, до этого не дойдет, но помечтать-то мне можно?!
- Михась? - позвала Агнешка.
В темноте кто-то заворочался и застонал. Тетка выругалась. Что она в темноте разглядела? Эх, свечку бы мне или лучинку на худой конец...
- Ну? - Я нетерпеливо переступила ногами.
- Плохо все, - раздраженно отозвалась упырица. - Еле живой, ему бы перекинуться, вмиг в себя пришел, но Князь на него серебряный ошейник заговоренный нацепил.
- Справишься? - С тревогой спросила я. Агнешка, конечно, сильная ведьма, но мало ли откуда в Сосновом Бору эта дрянь заговоренная взялась и кто ее делал.
- Постараюсь. Помолчи.
Ну я и замолчала. Негоже сейчас родственнице под руку лезть. Вскоре упырица крякнула, запыхтела, прошептала гортанное слово, обжегшее уши. Что-то звякнуло и улетело в сторону. Так, с одной проблемой тетка справилась, осталось решить вторую: что делать с Михасем. Надо его как-то в чувство привести и заставить обернуться. Чай на чытерх здоровых лапах он дальше уковыляет, чем на двух больных ногах.
Ну, Вацлав, найду на тебя управу. Ей-ей, найду и тогда попляшешь ты у меня под гармонь с бубном да голыми ногами на раскаленных углях. Ты у меня за все ответишь... Может быть. Когда-нибудь...
- Давай наверх его. У Вацлава колодец во дворе есть. Воды достанем и окатим его. Глядишь очнется. Так, ты вперед лезь, принимать будешь, а я тебе его снизу подам.
Согласилась. Мне действительно не удержать Михася, а Агнешка вон с Князем не побоялась схватиться. Значит, верно говорят про упырные силы. Я поднялась по лестнице. Та выла и стонала, но выдержала. Агнешка копошилась внизу - пристраивала оборотня, чтобы мне удобнее его схватить за руки было.
- Ну! - Крикнула тетка недовольно.
- Не дотягиваюсь! - Моего роста не хватало.
- Да ты на колени встань и еще раз попробуй. Мне тоже не поднять выше. Здоровый лось, откормленный! - Со злостью произнесла Агнешка.
Я опустилась на землю, руки вытянула и смогла обхватить запястья Михася.
- Ррраз-два взяли! - скомандовала травница. Я дернула парня на себя и потащила. А он застрял, зараза! - Еще разок! - Поднатужилась... И выронила парня.
Ладони у меня вспотели, вот и выскользнул болезный. Да так неловко, что банки на полках задел, а те и посыпались, вместе с полками.
- Янэшка?! - Взвыла дурным голосом тетка, поймав и оборотня и кучу осколков, перемешанных с трухой.
Я умерла. На короткий миг точно. Как представила, что сейчас Князь из избы выйдет, нас за непотребством застанет... Я не то, что женой, я батраком у него стану: днем в поле, ночью в кровати отрабатывать буду! Медленно повернула голову и посмотрела на темные окна дома. Пронесло? Уфф...
- Янэшка?! - Возмущенно позвала Агнешка.
- А? - Выдохнула я.
- Живая?
- Вроде, - я провела руками по бокам, проверяя целостность. Вдруг лопнула от испуга?
- Тогда нечего отдыхать, вытаскиваем и ходу отсюда! - Поторопила меня родственница. И правда, чего это я ворон считаю?! Присела, за руки Мизася взяла и...
- Подсобить?
- Да не, - отмахнулась я и... Ик?!
- Янэшка, хватит трепаться, тяни давай! - Потребовала снизу упырица. А потом тишина наступила. Видать и до нее умная мысль дошла. - Янэ, родненькая, а с кем ты там разговариваешь? - Голос у родственницы медоточил.
Я? Уже ни с кем. Я вообще сомневаюсь, что ко мне дар речи вернется!
- Отвечать собираешься? Или опять страшно? - шепотом спросил Вацлав. Я замотала головой: страшно, ой как страшно. - Янэээ, не молчи, скажи уже что-нибудь? - С насмешкой протянул оборотень.
- М-мэээ? - с большим трудом выдавила я. Имела-то я ввиду дорогу длинную и дальнюю с деревенькой на отшибе, куда Князь пойти должен, но вышло лишь это.
Тихий смех.
- Вацлав, ты? - Донеслось из погреба.
- Нет, не я, - ответил мужчина. - Если бы я был, то давно уже Янэшку уволок в уголок, а тебя бы запер вместе с Михасем, чтобы не повадно было самого Князя обирать!
- Да что, ты, помилуй! Мы только посмотреть хотели! - Попыталась оправдаться тетка.
- А из погреба зачем тащили? - Веселился Князь.
- А чтобы лучше видно было! - Нашлась тетка. - Тут темень, хоть глаз выколи, а глаза нам, как ты понимаешь, еще понадобятся.
- Да ну? - Деланно изумился мужчина. - Зачем же?
- Да на тебя, отрада наша, любоваться. Ты же у нас красивый, добрый, великодушный, понимающий, а главное, милости в тебе и сострадания бочонок!
Ууу, у меня походе вслед за языком, уши отказали! Слышится всякое... Или родственница соленых огурцов на белене настоянных в погребе объелась? Это Вацлав великодушный? Это к нему за милостью и состраданием убогие со всей округи каждое утро сбегаются? Хотя в одном Агнешка права - полюбоваться есть на что.
- Ну коли так, то давай тащить. Помогу. А то Янэшка стоит колодой, глазами хлопает. Смотреть забавно, но толку мало.
Я обиделась. Сам запугал до полусмерти, а потом колодой обзывается. Сам он... кочка мшистая!
Меня в сторону отодвинули.
Вдвоем, тетка и Князь вытащили Михася. Родственница попросила оборотня воды принести, а как тот поручение выполнил - окатился парня с головы до ног, да заговор прошептала: как с гуся вода, так с Михася беда. Кашлянул парень, глазки открыл и сел, водя мутным взглядом по нашей честной компании.
- Вы эт... - Договорить не смог. Скрутило его. За живот схватился и давай желудок выплевывать.
Я подошла к Агнешке:
- Что с ним?
- Да отравы нажрался, оглоед! - Высказалась тетка. - Вацлав, ты у себя в погребе на кой ляд всякую дрянь хранишь?
Оборотень пожал плечами:
- А я почем знаю, что у меня там лежит? Мне тащят, я складываю. Еще с малых лет научился подарки брать, да на зуб не пробовать. Вы, девки, горазды еду травками особыми приправлять, а мне потом майся то печенкой, то желудком, а то и сердце прихватит!
- Так ты Михася не трогал? - Удивилась я.
- Ни пол пальцем! Так в кадушку с водой окунул для острастки. Если один раз кулаками не вразумил щенка, то второй раз глупо тело месить, - Вацлав удивился больше меня.
- Агнешка?! Ты чего тогда меня напугала! - Я стукнула кулаком по спине родственницы.
- Я сказала, что ему плохо. Ему и было плохо. Сейчас, впрочем, не лучше и еще денька три болеть будет, а там снова хвост задерет и по девкам побежит.
- Но я подумала...
- Янэ, думать надо тем местом, которое шея подпирает, а не тем, что в пятки проваливается, - Вацлав постучал по моему лбу. Я отшатнулась и показала оборотню язык. Ладно, бить не будет и ладно, хотя подозрительно с чего бы оборотень такой добренький? Пустырника веничек на ужин употребил? Он ведь в полном раздрае был, когда я от него убежала. О чем и спросила Князя. А он в ответ улыбнулся и пообещал: - Глупая ты, Янэ, я же переживал тогда, а теперь спокоен... - Ну, точно пустырника обожрался, псина двуличная! - Как тебя поцеловал, так точно понял - моей будешь, - угу, один обещал уже, вон мордой вниз в своих обещаниях лежит и стонет. - Теперь и отпускать тебя не страшно. Погуляй, авось свежий воздух тебе на пользу пойдет. Подрастешь, поумнеешь, перестанешь от мужиков шарахаться, а вернешься через четыре лета, так я тебе покажу... - Вацлав усмехнулся.
- Что ты мне покажешь? - Не выдержала я паузы.
- То на что ты Ярмине посмотреть советовала, может и тебе глянется!
Я покраснела. Донесла, подлюка... Или таки в штаны к Князю слазила?!
- Я смотрю, ей не глянулось, - проворчала. Ну, не могу за ним последнее слово оставить. - Если Минке не по душе пришлось, то я подавно забракую. Так что, Князь, поищи еще кого любознательного. А чтобы два раза не искать, ты штаны спусти, да по Бору прогуляйся. Покажи товар лицом, так сказать. Уверена, от желающих отбоя не будет - с руками оторвут! - Хихикнула я.
- Ах ты... - Начал звереть Вацлав.
- Но-но, - отпрыгнула в сторону и погрозила пальцем. - Сам сказал, отпускаешь.
Оборотень хмыкнул, но кивнул. Вацлав расщедрился на благодарность за своевременную помощь Михасю. По словам ведьмы, парень бы не окучурился, у оборотней организм покрепче людского будет, но и ему отрава могла немало крови попортить и надолго в кровать уложить. Вацлав-то брата на голодный паек в погреб посадил, ну тот и нажрался с голодухи, хотя знал, что банки даренные и могут с сюрпризами быть, но чего только мужик не сделает, когда его нутро воет! Вот и понадеялся Михась на удачу, а та возьми и повернись к нему чем помягче.
Я смелости набралась и о будущем парня заикнулась. Выгнать с позором оно всегда можно, а вот обратно загнать с почестями уже труднее. Михась не дурак, может и в люди на чужбине выбиться, будет потом от родного дома нос воротить. Князь посмеялся. Мол, с позором не отправит, но куда-нибудь да пристроит. Вот пусть и выбивается хоть в люди, хоть в головастики болотные.
Совсем воодушевленная я робко насчет чувств Михася ко мне спросила. Как выяснилось, замужних за своими у оборотней не принято трогать: кто успел, тот и съел лакомый кусочек. Сопернику лишь собственный хвост кусать остается. Ну, хвост так хвост, главное не меня.
На том и расстались. Уже у калитки Вацлав напомнил:
- Четыре лета тебе, Янэ, чтобы повзрослеть и поумнеть.
- А если не справлюсь? Если предпочту курицей остаться? - Я невинно улыбнулась.
- Что ж, придется мне в своем курятнике жердочку тебе приготовить. Я всё равно не отпущу тебя, Янэшка, насовсем, - сказал и калитку закрыл.
А я вздохнула.
Странный Князь мужик. За картошку чуть не побил, а когда брата его выручать пришли, так индюком вокруг нас стрекотал. Слова дурные оставил где-то, а уж решения озвучил и вовсе ему не свойственные. Или... Или я Князя совсем не знаю. А ведь точно - не знаю. Ни на мизинчек не ведаю. Думала, все-все про него рассказать могу, но если копнуть глубже, то сказать нечего.
Конечно, обижал он меня знатно, но на разве кого другого тронул? Михась не в счёт. Он сам дров наломал, как я поняла. Жестоко, правда, с ним Вацлав обошелся, так Князь у нас ого-го - пожарище! Да и любят Вацлава в Сосновом Бору... Не за красивые глаза же?!
Запуталась я совсем.
Тоскливо вздохнула.
- Ты чего? - Спросила Агнешка.
Мы уже подходили к дому. Дорога пролетела незаметно.
- Думаю, вот... - Замялась я и снова вздохнула. - Может остаться и поговорить с Князем? Попробовать узнать его получше...
Тетка расхохоталась. Она смеялась до слез. Ладони себе о колени отбила, все успокоится не могла. Замолкала, глаза утирала, в потом снова взахлеб.
- Что я смешного сказала? - Топнула ногой.
- Дурочка ты, Янэ. Если останешься, то не пройдет и седьмицы как его постель греть будешь, а не станешь, так он снова лютовать начнет да так, что восемь лет тебе перинкой покажутся. Ты же целовалась с ним? - Я смущенно кивнула, не влезая в детали. - Я так и поняла. Думаешь, чего он грудь колесом выпятил? Он же шальной от счастья был - первый поцелуй сорвал, вот и понесло его дальше чем с молочка седьмичного. А наутро проснется, так ломать его будет, опять тела твоего захочется. Помяни мое слово, с первыми петухами припрется и не просить, а требовать будет. Так что обтирайся настойкой жгученника и в лес. Леший приютить обещал, а днем он тебя к деревне Спотыкайке выведет, оттуда доберешься куда захочешь.
- Так мне не поспать?! - Выпалила я.
- Так может сразу у Вацлава выспишься? - Отрезала тетка.
Я молча пошла собирать вещи.