Три дня на тайной тропе пролетели незаметно. Только встали - ехать пора, разогнались - перекусить остановились, потом снова в путь, а там уж и до ужина с мочевой недалеко.
Ко мне привыкли. Замечать стали. То за нитками зайдут, то травку от головы или от зуба спросят... Я никому не отказывала и нос не воротила. Ну а то, что помимо ниток да травок они еще и вопросы задавали, да глазками по сторонам внимательно стреляли, так то оборотни: из них любопытство тараканьим ядом не вывести!
Князь завел привычку под еду разговоры заводить. Сядет рядышком, булку жует и спрашивает. Про что? Да про разное... То делами моими поинтересуется, то о работе спросит, то об инороди вопрос задаст... Соул между тем в дороге повадился мне компанию составлять. И тоже так ненавязчиво, с шутками, да улыбками... И вроде как сижу с ними, так все в порядке и приличия меня не волнуют, а как со стороны посмотрю, так хочется по обеим маковкам дрыном да потолще настучать! Ишь, два петухи, одну курицу охаживают... Нет, петухи-то, конечно, на диво хороши оба, только вот курица... В общем, бесилась я. А почему - знать не знаю. Бабское сердце оно ведь штука такая... и все по нему, а наоборот хочется!
Ехали мы с юга на север, оттого лес из теплого становился неуютно прохладным. Жара Горомуна сменилась весной Одельи. Ближе к волкам и вовсе деревья только-только распустились и земля до конца просохнуть не успела. Оборотни ныли, грызлись за каждую сухую кочку, костры на привалах нещадно дымили, что добавляло остроты общению промеж оборотней. Я и то пару раз языком сцепилась, да не абы с кем, а с кашеваром! Я к нему по-хорошему, давай сбор добавим, чтобы мужики не дай леший носами не захлюпали, а он мне... А я за половник. Смысл какой словами что-то доказывать, если он меня слушать наотрез отказался?! Погоняла я кашевара знатно. Он на Князя смотрит, рычать на меня рычит, но руку поднять не смеет, а знай ему по загривку половником, сапогом по попе - через два месте, глядишь, быстрее дойдет, что с ведьмой спорить себе дороже! Волков таки я напомнила сбором, и выхлебали они его с удовольствием, посмеиваясь над кашеваром, то и дело потирающем отбитый загривок.
Мою голову занимали разные мысли. Например, думала я о том, где жить буду. И с кем... Что-то сомневаюсь, что Вацлав позволить Стулу рядом со мной угнездиться, но и к себе его не возьмет, а вдовушке какой я сама крылатого не отдам, потому что... потому что... моя это корова и все, вот!
А еще размышляла я, как дядьке Играшу сказать, что дочь его единственная и любимая, ныне в личных врагинях Князя ходит и коли поймает он ее за косу толстую, то и косу ту обрежет вместе с головой. Мда, грустно это все, но выбирая между подругой заклятой и собой, я так и так себя выберу. И с чего ее так расперло-то?
Над этим и Вацлав думал, да ничего не придумал, кроме как ко мне с расспросами на ночь пристать. Видать, лицо мое по утрам слишком довольным было, решил волк мне на ночь кошмаров в образе Ярмины пригнать. Сел на второй день рядышком со мной, едва ногой моей ноги касаясь, голову склонил на бок и доверительно поинтересовался, поблескивая в вечерней тьме глазами:
- Как думаешь, чем ты Ярмине не угодила?
- А у самого какие соображения на сей счет имеются? - ответила я. Вот ведь какой, серый, издалека начал, нет бы прямую дорожку проложить, но разве то для Князя? Руки снова зачесались "приласкать" волка.
- Ну, я разве могу...
- Соображать? - фыркнула насмешливо и легонько толкнула оборотня в бок.
- Это-то могу! - насупился Князь. - А вот в самом вопросе, я как бы это сказать, заинтересован, потому не могу себя правильно оценивать, - поднял вверх указательный палец, намекая на важность вопроса.
- А ты попробуй, уж поверь, я тебе себя переоценить не дам, - усмешка откровенно расползлась по моему лицу и все ширилась. Нет, ну каков орех! Только зубки у меня уже давно железные, оттого не обломаю.
- Уж ты-то да... - вздохнул Вацлав. - Сперва я думал, что ты ей, как... - волк замялся и с опаской взглянул на меня. Я сидела спокойно. - Соперница помешала... - и снова взгляд на меня. А я и не думаю дергаться. А чего? Ну, подумал и подумал. За княжеские мысли князю и ответ держать.
- Так и я так подумала. Она же тебя люююбит, - протянула я ехидно. Усмешка сползла на правый бок, отражая настроение.
Вацлав вздохнул и скорчил рожицу, передразнивая меня.
- В том и сомнение, что любит. Вернее, сомнений нет, что давно уже разлюбила, - пробормотал волк и приложился к кружке, которую вертел в руках. - Я три лета был в ее полной власти. Тогда она и наигралась вдоволь. Я от Ярмины отойти не мог. Как только далеко оказывался, так ломать начинало, - Ну да, вот оно действие приворота на крови во всей красе. Не человек - коврик у ног живой и спину подставляющий. Кому такое счастье нужно? - Любое ее желание, любую прихоть - все исполнял. И радовался, как ребенок. Все думал, удалось привязанность к тебе перебить.
- Только вопросом не задавался "как", - проворчала я без злобы, - а стоило!
- Стоило, - согласился оборотень, - но кто ж о таком думает? - усмехнулся.
- И то правда. Ты на себя похож не был, - поморщилась я от неприятного воспоминания. - А она правда твоей женой была? - полюбопытствовала.
- Нет. В реку-то я ее потащил, только не приняла река наш союз. Ярмина искупалась и только, колечком ее колдовство нашего леса не одарило. Зато Леший, - Князь с трудом сдержал смех, - так прошелся, что уши у нее в темноте, что факел пылали!
- А что же ты мне тогда в Ирдаросе наговорил? - пробурчала я. Но на сердце стало радостнее. Слова Вацлава словно слой за слоем камней снимали. Я даже плечи развернула и вдохнула полной грудью.
- Больно хотел тебе сделать. Я ведь как увидел тебя, так ненависть старая вскипела. Чуть голову не выжгла. А потом слова в ней зазвучали, что сказать и как, чтобы урок тебе дать.
- Дал. Доволен был? - я поджала губы. Неприятно слышать, но то прошлое. И прошлым останется.
- Врать не буду.
- И правды не скажешь? - повернулась и взглянула на Вацлава.
Острое лицо волка озарял костер. Глаза светились отраженным пламенем. Глубокие тени сделали Вацлава не страшным, но странным. Мне хотелось провести рукой по чернильным бороздам и стереть их. Даже рука дернулась, но я заставила ее присмиреть. Только вот нежности еще не хватало - вылезла, гадюка!
- Скажу. Я радовался твои слезам. Хотел утопить тебя в них, - тихо произнес волк.
- И про Косеня с ведьмой оттого завернул?
- И про Коснея.
Я заметила оговорку. И замерла. Сердце тревожно забилось. Неужели доля правды была в словах Князя, произнесенных в Ирдаросе?
- Ведьму я убил.
Закрыла глаза. Сглотнула.
Убил.
Я будто наживую увидела эту картину. Предрассветный лес, когда вершины сосен в три обхвата темнеют на фоне розовооранжевой полосы. Еще сонные дневные птахи ворчат одиночными трелями. Устало ухают сытые совы, разлетаясь по дуплам.
Спящий на земле Косень, весь в крови извазюканный. Рядом с ним Марьяша, раны перевязывает, да на тропинку пытливо поглядывает. Донесли ей уже, что едут всадники лицом черны, а мыслями еще чернее. И убраться бы ведьме по добру, по здорову, но обещала она, вот и сидит, ждет когда на голову ее безвинную упреки посыпятся.
Тут и лошади подоспели. С первой Вацлав спрыгнул, да к ведьме метнулся. За волосы ее вздернул и зашипел не по-человечьи - по-звериному. Слова сыпались горохом незрелым и пропадали среди травы измятой. Слезы Марьяшины и вовсе до земли высыхали настолько горячи от боли были. Но все еще не понимала ведьма, что смерти своей она в глаза смотрит и смерть эта не ведает ни жалости, ни сострадания...
- Янэшка, - на плечо опустилась тяжелая рука. - Ты прости меня...
Надо же... Не виноват ни в чем, а прощения просит. И у кого? У той что сама его на убийство толкнула! Посмеяться бы, да не смешно что-то, и слова сказать не могу - на горле удавка сомкнулась. Второй раз для меня умирает Марьяша, но мне противно от себя самой мне не стало. Одно дело думать, другое дело знать точно.
- Не тебе это говорить, - выдавила из себя. Плечом повела, руку княжью стряхивая.
- А кому? - спросил он, поглядел на руку свою, брови вздернул.
- А то ты не знаешь! - зло вышло. Я виновата, оба знаем, так чего в игралки играть?
ОДним движением Вацлав притянул меня к себе и крепко сжал. Для вида я побрыкалась, а потом прислонилась к груди мужчины и закрыла глаза. Когда-то надо все простить: ему, себе, нам обоим, так почему не в этот миг? И для этого вовсе не нужны слова. Просто плечо человека, который шел по тому же пути, пусть и заблудился, отстал, но все же добрался до самого конца, отнюдь не счастливого. А теперь... теперь впереди снова дорога и надо решить пойдем ли мы вместе или направимся в разные стороны.
- Янэшка... - прошептал Князь.
Я приоткрыла глаза и поморщилась.
- Вот только испогань все! - прошипела и ткнула кулачком под ребра.
Вацлав понял. Ткнулся губами в макушку и принялся намурлыкивать что-то грустное. Незаметно для себя я заснула.
***
Утро ругалось, тыкало в меня палкой и спорило на разные голоса. Я честно пыталась все игнорировать, потом отговаривалась, но в итоге пришлось вылезать из уютного гнезда в телеге и представать перед развеселые очи всей честной компании. Компания смеялась, шутила и протягивала мне бодрящий настой.
- Ты чего скалишься? - буркнула я Соулу, вспоминая наши с Князем отжимания у костра. Уверена, крылатый все видел.
- Ну, теперь мой ход, - мужчина мне подмигнул.
- Чегооо?! - опешила я.
- Не обращай внимания, - отмахнулся Соул и счел за лучшее убраться с глаз долой.
Оказалось уже обед, оттого меня и подняли. С тропы мы сошли и уже у деревеньки встали. Вацлав решил дать день отдыха людям и лошадям. Народ уже расползался по баням, да по домам, чтобы отобедать с хозяевами. В Волчьем Княжестве не принято общие столы гостям выставлять, но накормить и помыть не откажутся, тем более Князя, тем более за полновесную монету.
Я наскоро перекусила молоком и хлебом, а потом под ручку с Михасем рванула к дому на окраине, где уже топилась баня, да молодка-сиротинка суетилась, готовя наваристые щи да мясной пирог. Раскрасневшаяся девица была пригожа и румяна, но жутко серьезна и неразговорчива. Впрочем, оно и понятно - хозяйство, хоть и небольшое, на ее плечах держится, тут не до разговоров, а еще и гостя подкинули.
Вымывшись, я помощь предложила. Хозяйка меня взглядом постращала, а потом вздохнула и велела хлеб резать и щи по тарелкам разливать. Сама девка зеленью сушеной занялась, залива крутым кипятком, вымочила, настрогала и с маслом сливочным смешала. Я к тому времени булку раскроила и рядом на доске пристроила. Ужа готовые тарелки расставила и только тогда удивилась их количеству.
- Кого ещё к тебе подселили?
- Мне не сказали, - девица плечами пожала. Она явно гостям не радовалась. Даже приветливой быть не хотела.
Я навязываться не хотела, но как-то задела меня за живое грубость такая. Я ей что сделала? А остальные? Чего отнесена нас, как голодный волчара на кости мороженные бросается? И такое возмущение меня взяло, что я левку под локоток схватила и к стеночке прижала.
- Пусти! - Взвизгнула девка.
- Ты чего это рвёшь, подруженька? Чем это я тебе хвост прищемить успела или другой кто постарался? - Прищурилась, выискивая на лице сироты ответы. Она злобливо ощерилась, в грудь меня толкнула и бежать хотела, только я хваткая давно уже стала: за косу её сцапала и снова к стене, выяснять, кто мою хозяйку до бешенства довёл. Другой бы кто на моем месте плюнул, но больно уж мне это напоминало мою исковерканную жизнь.
- Так кто?
- А ты что сделаешь?! - Зашипела девка.
- Помогу. Такое в голову не приходило?
Судя по вытянувшемуся лицу девки - нет. Да и мне с трудом верилось бы, если не было бы со мной Соула, который мимо пройти не может. Кого словом, кого делом ублажит. Вот и мне эта пакость - благородство передалась.
- Что, и против волка пойдёшь? - Прошептала сирота.
- Побегу! - Ухмыльнулась я. - Ты, видать, меня не знаешь, раз такие вопросы глупые задаёшь.
- А... Кто ты? - Кроме злости и испуга лицо девки выражало ещё и любопытство.
- Янэшка. Княжья ведьма. Ну и жена вроде как, - смущённо ковырнула носком сапога пол. Чего краской залилась - сама не поняла.
- Та самая?! - Миг удивления и девка повисла у меня на шее с радостным визгом.
- Ик! - Разнервничалась я. Какая "такая"?! Чего обо мне насочинять успели?! Впрочем, правда увлекательнее любой россказни окажется. - Отпусти, задушишь! - Просипела я.
- Ой, прости! - Сирота отступила и смущённо опустила глаза.
- Так, - я махнула рукой, дошла до лавки и устроилась на ней. - Давай по порядку...
- А по порядку у нас обед! - Радостно заорал Михась, переступая порог горницы. - Девки, двигайтесь, там ещё идут.
Мы юркнули к краю. Ко мне подсел волк, дружески подмигнув. Почти сразу вошли Вацлав, Косень и ещё трое оборотней из отряда. Мощные, плечистые, они мигом заняли лавки, притиснув меня и хозяйку избы в уголок. Девка было зашипела, на я её пригвоздила взглядом и губы поджала. Потом поговорим, а пока пусть хозяйку изображает по всем правилам, а то найдутся ещё помощники! Мы, если надо будет, попросим, потом, пока же чем меньше народа знает, тем нам же спится спокойнее, а сон спокойный для здоровья очень полезный!
Я наворачивала щи на крепком бульоне и дивилась: какая блажь дёрнула Вацлава здесь обедать? Ему с Головой положено, в его доме, под серьёзные разговоры наливку или настойку употреблять. Он же сидит с краешку, в тесноте, щи горячие уплетает и хвалить не забывает. Правда, не видит Князь, что слова его о чуде остроносом, которое кому-то в радость достанется, девке как ножом раскалённым по сердцу. Кинуть что ли в Князя чем-нибудь? Ласково так, но с намёком. Кинула взглядом. Князь подавился, подивился, но понял, ибо хвалебную речь свернул и в тарелку уткнулся. Поморщился. Ничего, не подавится.
Я поймала молчаливую благодарность от сироты и вздохнула с облегчением. Жгучий хрен в молоке меньшее что могло бы нас ожидать в противном случае.
Мужики наелись быстро, чуток помогли мне и хозяйке со стола прибрать, а потом дружно во двор вывалились, сытые животы потирая. Девка их по моей подсказке дровами, да забором озадачила. Там работы на пару вдохов каждому, а мы спокойно переговорить сможем.
- Кто? - пристала я к девице. Та посуду в таз сложила и вздохнула устало.
- Кузнецов сын! - тихо рыкнула она и вдарила по столу кулаком. Ее лицо перекосилось от ненависти. - Достал, зараза такая. Говорит, волосы на кулак намотаю и к реке потащу, а чтобы остальным неповадно было приглашению волков сопротивляться, при свете дня по всей деревне на поводе, как лошадь, поведет. Убила бы, гадюку! - в сердцах девка снова ударила кулаком по столу. Посуда в тазу подпрыгнула.
Не шутит. И правда убьет, если не помогу.
- Идем, - я решила действовать быстро.
Кстати, светло еще... И если сперва я хотела просто попугать смельчака, то его же слова подкинули мне замечательную идею!
- Куда?! - не ожидала от меня такой прыти сирота.
- К сыну кузнецову. Будем из его головы дурь вышибать, - я топнула ногой, призывая девку поторопиться.
- Да он тебя...
Я вдохнула и зажгла в руке огонь. Деревенская раскрыла рот и уставилась на костерок.
- Ты и так можешь?!
- Тише, тише! - рявкнула я. - Ведьма же, - дернула плечом, - во мне дури достаточно, чтобы и сына, и самого кузнеца, и кузню их по деревне тонким блинчиком раскатать. Ну, мы идем?!
Девка схватила меня за руку и первая выскочила из дома. Я едва поспевала за ней. Вот ведь мелкая сама, а сильная. Ну да с оборотнями другие и не сладят. В Волчьем Княжестве все бабы ладные и силой не обделенные, одна я белая ворона в стае, да и стая эта чужая.
Я вздохнула и отогнала от себя непрошеные мысли.
Деревня была маленькая, не чета Сосновому Бору. Кузня располагалась на отшибе. Хозяйство у кузнеца было большое: два дома, огородище, баня, сараюшки, хлев и конюшня на пару лошадок, свинарник, сад яблоневый... Кузня, собственно, с дровянником пристроенным. По огороду два чумазых ребенка бегали, азартно гоняли друг друга и прокисшей грязью кидались. На лавке перед домой малая девка пряжу разбирала по корзинкам. Девица постарше половики трясла, чихала, корнеплоды поминала, но все одно палкой колотила.
Я подошла к калитке, подмечая детали: наличники поправить и покрасить надобно, ступени на крыльце заменить, веревки для белья перетянуть... Ну да не мое это хозяйство, небось сами знают чем руки занять!
- Кузнец дома? - спросила я девку.
- В кузне отец, - ответила малая.
- А сын его? - поинтересовалась.
- А который? - девчонка оторвалась от дела и взглянула на нас. - Ой! - глаза округлила и ладошку ко рту приложила. - Радмила, так ты что ж, решилась что ли за Дарена выйти?
- Ага, разбежалась! - прошипела моя хозяйка из-за спины. За чужим-то плечом шипеть сподручнее, тем более за ведьминским! Я тоже при Агнешка смелой была, а надо было умной быть.
- Так в кузне этот ваш Дарен? - переспросила я.
- Там он, отцову науку перенимает, - растерянно ответила девчонка.
- За мной, - скомандовала я и потащила Радмилу.
Прошли по расползшейся сырой тропке через огород, распугали босоногих мальчишек, прыснувших в кусты. Обогнули второй дом, баню и мимо свинарника к конюшне потопали. Ничуть не смущаясь, я нашла хомут и сдернула его со стены. Хищно осмотрелась, но ничего более подходящего не нашла, могла еще седло захватить, только лень такую тяжесть на себе тащить...
- Здорово, хозяева! - крикнула я на подходе.
- Здорово, чего надобно? - в дверях строения появился могучий мужик. Борода до пояса, волосы в косицу до попы заплетены - из-под руки кончик болтается, шнуром перехваченный. В плечах два моих обхвата, мышцы точно опара из рукавов рубахи лезут. Я даже струхнула. Если разговора нормального не получится, то честно играть не стоит. В лоб чем посильнее засветить и деру... - Тааак... - протянул кузнец.
- Вот эдак, - съязвила я. - Ты, чего ж своего сына плохо воспитал? Неужто не знаешь с какой стороны за дрын браться? Так я тебя научу! - предложила вдохновенно.
- Дрын дать или сама возьмешь, ученая? - недобро усмехнулся бородач. - Защитницу нашла? И кто же? - обратился уже к Радмиле кузнец, хитро на меня поглядывая. Я потянулась к Дару и зажгла на руке огонь. - Ведьма... - мужик нахмурился.
- Она самая, - самодовольно усмехнулась, - любви не прошу, жалости себе оставьте. Сына сам на воспитание отдашь или силой брать придется? - пламя на руке взревело.
- С бабами не воюю, - отмахнулся кузнец и зычно крикнул: - Дарен, по тебя пришли, иди со своей зазнобой разбирайся.
Сынок под стать папане оказался, только не такой заросший был. Да и морщины еще лицо не тронули. Глаза живые, светлые, нос длинный, но на большом лице смотрелся аккуратно. Ладони - молоты. Такими железу голыми долбить можно. Парень как Радмилу увидел, так весь подобрался, воздух втянул и... поплыл. Тоска звериная в глазах мелькнула, в груди рокот прокатился и затих. Мда, попал Дарен. Но слова, что скользнули с губ его, приветливостью не отличались.
- Явилась, Милка. Просить или умолять на сей раз будешь? - нахально спросил парень.
- В глаз или в нос? - я толкнула девку и сама немного отошла. - Ты кого до могилы довести хочешь себя или ее? А, может, вместе решил лечь, да и местечко уже присмотрел? Ты, волк, дурак местного розлива. Если она на тебя не найдет поводок, то сама первым попавшимся удавится! Не думал о таком исходе?
Дарен помотал головой, перевел взгляд на меня, оценил, мясцо взвесил и решил таки спросить почем пуд продаю:
- Ты кто?
Я сникла. Что за день такой? Одни и те же вопросы. На лбу что ли намалевать или под ручку с Князем визиты наносить?
- Просто хороший человек, подойдет? - осклабилась. Внутри нарастало раздражение. Уже жалела, что ввязалась в историю, где столько неизвестных и каждому надо верительную грамоту под нос сунуть.
- Нет.
- Тогда просто хорошая ведьма.
Скептически вздернутая бровь парня. Я переступила ногами, хмыкнула и опустила голову. Так в глаз или в нос? Настроение решать проблемы мирно ушло, уступив место желанию дать некоторым хороший подзатыльник и приправить отличным пинком. Я выдохнула, сосчитала до десяти и продолжила беседу. Видит Лешик, мне пришлом нелегко, но я справилась и получила право гордиться собой.
- Повторяю для непонятливых, если захотел девку к себе в дом привести, то покажи ей дорожку, да не со своего плеча, а за руку возьми, колечко надень, сапожки новые купи, чтобы идти ей было в радость. Для волос ленты бисером и самоцветами шитые, чтобы все видели не в горе уходит она, а к мужу любимому. Цветов принеси, да не простых, а мирнов нарви на рассвете, когда запах их не столь остер, ткани полную телегу перед избой поставь, а на крылечко колыбельку резную, чтобы все знали - жить жена будет в почете и в уважении. А когда тебя на плече да попой вверх, какое уж тут уважение?! Позор! Такого ни одна баба не спустит, и ляжешь ты в постель не с кошкой ласковой, а со змеей холодной. Так кого винить будешь, когда она тебя укусит?
Дарен насупился, запыхтел, покраснел и глаза отвел.
Выходит, правильно я все рассудила. Пришел, увидел, сказал "мое" и в избу потащил! Тьфу, пакость малолетняя...
- Все равно моей будет! Ты, ведьма, уедешь, а Милка тут останется, тогда я с ней и поговорю, и разговор этот коротким будет!
Все.
Надоело.
- Как ты там говорил... - сделала вид, что задумалась. - На поводу по всей деревне... Надевай! - Я швырнула хомут под ноги парню.
- Чего?!
Пламя подпалило волосы оборотня.
- Надевай! - приказала я.
Он кинулся молча. Я ушла в сторону и успела оттолкнуть Радмилу. Волк развернулся и снова бросился в атаку. И снова ушла, давай себе время сплести заклятие - надежный воздушный Повод. Им и спеленала оборотня. Он дергался, кричал. На шум выскочили домашние и сам кузнец, равнодушно вытирающий ветошью руки. Мать парня было сунулась к нам, но я мигом ей норов пламенем укоротила. Та только пискнула и к избе отскочила. Я же хомут на шею Дарену нацепила, застегнула, тот же Повод вожжами приспособила.
- Так как ты там говорил? - прошипела в ухо парню и запрыгнула парню на спину, приклеиваясь к нему заклятием. - П-пошел! - рявкнула я, отвешивая подзатыльник...
Каталась я долго, а все оттого, что норовистая кобыла попалась. Так и норовила сбросить меня, да держалась я, крепко держалась, а как уши у Дарена распухли, так и присмирел он, даже орать перестал, хотя может просто горло сорвал... А народу подскочило полюбоваться - небось все собрались, да еще и наших залетных прибыло. Смеялись, советы давали, спрашивали почем такого знатного жеребца отдаю...