Три дня мы ехали под холодным моросящим дождём. Я из телеги носа не казала, настолько неуютной была погода. Хорошо деревенек по дороге было много, на обед когда у трактира вставали, а на ночь так и вовсе по всем правилам гостевания располагались. Я много спала, ела и того больше, а в промежутках резалась в карты с Михасем, Соулом и Вацлавом.
Младший оборотень ко мне в телегу в первый же день залез. Мол, дурак он что ли под дождём в седле ехать, когда есть места потеплее, посуше и компания к местам этим прилагается. Следом ввалился Соул. Крылья просушить, ага. Так и сушил все три дня. А потом уж и Вацлав на огонёк заглянул, обвёл хмурым взглядом нашу компанию и с краешку отдохнуть развалился. Мол, устал, сил нет больше! А сам одним глазом на дорогу поглядывает и на волков своих покрикивает.
Кто первый разговор о Ярмине начал - не помню. Может, я сама чего вслух подумала, а может Михась ляпнул слово, а то и Соул решил нос сунуть. Однако же, на исходе второго дня разговор такой зашёл... Я больше помалкивала и думала, чужие мысли и так и сяк прикладывая, но все равно картинка плохо складывалась.
Вот зачем подруженьке заклятой от меня избавляться? После того, как я приворот на крови разбила, так на Вацлава больше ничего такое не подействует. Сильная эта штука, все другое перебивает, зато если снять её, то все любовное колдовство потом как с гуся вода. Значит, не видать ей оборотня. Да и не видела она его после Ирдароса... А вот зачем Князь при себе магичку оставил, которая на него сети плела - совсем другой разговор.
А Вацлав усмехнулся и в глупости своей признался. Мол, просила она его, на коленях умоляла: и идти ей некуда, и отец старый да больной в Сосновом... Перед людьми каялась, волосы на себе рвала. Зарок дала помогать сосновцам и, кстати, держала его, зарок этот. Да, на него поглядывала, прижималась порой, но в кровать более не лезла. И, вообще, место своё ведьминское знала. Конечно, Янэшку, меня то есть, любить ей не с чего, но и смерти желать смысл какой?
И на меня все посмотрели, словно я ответ знаю. Плечами пожала и давай дальше бусины тряпичные, травами набитые перебирать. Меня это занятие всегда на мирный лад настраивало, а лишнее успокоительное в компании не пойми какого мужа и такого же не определившегося со статусом и временем полюбовника было вовсе не лишним. То один по мне взглядом пройдётся, да таким, что одежда горит! То второй пальчики мои вдруг погладит и с такой тоской посмотрит, что сердце не на пополам, а на сто частей разбивается!
Плечами-то я пожала, а рассказать все равно пришлось с чего для меня все началось. И вновь я той ночью в Волчьем Логове все переживаю и опять перед глазами стоит раскрашенное шрамами тело Ярмины... Стоило закончить, как Князь за голову схватился, ругнулся и из повозки выскочил. Правда, вернулся вскоре, злющий, как волк три седьмицы не жравший, и сказал, что пальцем, дурную эту практически не тронул! Да, в ярости был, по деревне за крашеные черным волосы протащил и на пороге избы Играша кинул, но чтобы шкуру на полосы распустить... А тут и я вспомнила, что хоть и быстро мы в бане промеж себя с Ярминой все выяснили, но голова помнила - чистое у неё тело было, в и следа шрамов.
Вацлав закрыл глаза и привалился к ребру полога.
- И ты поверила... - Сорвалось с его сухих губ. - Ей поверила. Даже у меня не спросила. Неужто я тебе настолько противен был, что лишь повод искала?
- Она мне себя показала... - Прошептала я. Голову опустила. Тяжелая она отчего-то стала. - И жених её тоже все подтвердил. Он в комнате сидел и...
Оборотень покачал головой. Я вздохнула. Ну да, теперь-то все совсем по-другому кажется. Повисло нехорошее молчание. Я ждала, что Князь вот-вот скажет: был я о тебе лучшего мнения, и ожидание мучило. Пусть бы сразу, как раньше, все высказал, ледяным презрением за шиворот плеснул, отвёл сердце яростное... Только молчал Вацлав и ни взгляда в мою сторону, лишь желваки на лице ходят, да в глазах огонь бешеный, дикий.
Заговорил Соул.
- Такое впечатление, Князь, что не Янэшка недругу нужна, а ты, но не смерть твоя интересует, а чтобы ты несчастен был, чтобы волком выл, грудь раздирал от тоски и боли, а коли для этого одну бабу уморить надо, то так тому и быть, - крылатый задумчиво потёр горбинку носа.
- И зачем это Ярмине? - Спросил полусонный Михась. - Понимаю, соперницу со свету сжить, девки в этом плане совсем дурные, но зачем же мужа будущего или полюбовника поломанным и побитым брать? - Глаза распахнул и нашу честную компанию недоуменным взглядом обвёл.
Я хмыкнула и начала прикидывать. Вот стала бы я полюбовника изводить, если он с другой счастлив? Месть? Возможно... Да только как голова барская думает, мол, околдовала его соперница, приворожила, раз он другое тело польстился, оттого не виноват мужик получается никоим образом, а вот соперница - ту налысо обрить и в перьях вывалять мало! А почему так? Да потому, что мы всегда Надежду ищем, даже там,где не отродясь не бывало. Думаем, отобьём, вразумим, на дорожку поставим и заново ходить научим...
Но если нет надежды? Тогда смириться или без разбору зубами рвать от бессилия. Сдалась бы Ярмина? Да скорее морковка заколоситься, так что надежда у Минки была... Вот это и я изложила мужчинам.
Соул ухмыльнулся, когтем по своей нижней губе постучал и вымолвил:
- А ей ли твоё настроение счастье, Князь надо? По мне так ты дорогу мужику перешёл. Матёрому. Осторожному. Хитрому. Он ведь удовольствие получает оттого, что изводит тебя. Нравишься ты ему воющий, да безумный. Значит, рядом он. Может и за одним столом с тобой сидит, в глаза преданно заглядывает, а по ночам ножи точит и думает как бы половчее очередно всадить.
- Как же Минка тогда? - Возразила. - Получается, надо было меня и Князя опять лбами до искр столкнуть, чтобы измотали друг друга, а она меня дважды убить пыталась, - пожала плечами.
- Что с бабы взять? - Хмыкнул Михась. Я в него бусинами запустила. Обидно! Столько времени вместе, а он туда же - ограниченными нас считает! Оборотень поймал, вернул и загоготал весело. - Об этом и говорю: вы любое дело по своему повернуть норовите!
***
На утро дождь прекратился. Сквозь полегчавшие шерстяные облака проглядывало солнце. Конные оборотни вздохнули с облегчением. Моя повозка опустела. Соул отправился крылья размять, Вацлав занял место во главе отряда, а Михась принялся с волками обо всем толковать на ходу.
Как на горизонте знакомый лес показался, так потянуло меня туда со страшной силой. Я с облучка соскочила и пешком пошла, подпрыгивая. До Князя доскакала, приветливо кивнула и пошла вперёд, а уж чуть позже на бег сорвалась. На опушке филином глухим заорала:
- Не кричи, Приехала, глухих не держим, - насмешливо проговорили за моей спиной.
Я обернулась и с радостным воплем повисла на шее Лесавки. В ней мало что осталось от Агнешки, но чувства наши сложились вполне дружескими. Я не теряла с ними связь, подолгу болтая с лесным семейством через источники свободной воды, правда, кое-каких тем избегала и мне без спросу не докладывались. Встретиться все не удавалось, ибо не рисковала я в Волчье Княжество соваться. Через воду же понять откуда я говорю никак нельзя, так чего к Князю соваться? Так и Лешик рассудил. И его совесть чиста осталась и меня никто не беспокоил.
- Леська, как же я рада тебя видеть! - Я шмыгнула носом, отстранилась и вытерла рукой выступившие слезы.
- Вернулась таки, неугомонная?
- Вернули, - поморщилась я, впрочем, без особого неудовольствия.
- Неужто Князь?
- А то ты не чуешь! - Фыркнула я.
- Силком приволок? - Осмотрела меня с ног до головы.
- Ага, не видишь кандалами потрясаю и гирю пудовую на ноге волочу! - Показала стянутые лишь браслетами руки.
- По любови?! - Протянула Лесавка.
- По ней, по великой и радужной! - Я закатила глаза и рассмеялась.
- Не поумнела? - Тихо спросила Леська.
Дурачиться сразу расхотелось. Я пожала плечами и стушевалась. Что тут скажешь? Инородь местная хоть меня и прикрывала, но не одобряла никогда. Раз вышло по заведённому порядку, значит, следовать ему надо, а не нос воротить брезгливо от дорожки расстеленной.
- А знаешь, мы пытаемся... - я улыбнулась. - Хоть разговаривать начали...
- Достижение! - Язвительно простонала Леська, хлопнув себя по бокам. - Глядишь, через десяток лет детишки пойдут...
- Колоннами? - Оборвала я инородь.
- По трое! - Не осталась в долгу Лесавка.
Я икнула от испуга.
- Лошадь-то побереги! Не жилистая... - это ж надо было троих напророчить! Да у меня чуть сердце не остановилось.
- Лошадь эту пороть надо нещадно, а потом пахать на ней, чтобы в голове лишь одна борозда была и та прямая! - Топнула ногой Лесавка и грозно сдвинула брови.
- Так, что за ругань?
Я взглянула в сторону знакомого голоса - Лешик! Взвизгнула, подпрыгнула к нему и обняла от всего сердца.
- Мухоморище!
- Поганка! - Так же приласкал меня инородь. - А я тебя ещё утрами скос учуял. Что сразу не сказала?
- Ага, чтобы меня полседьмицы воспитывали? - Взглянула в сторону Леськи. Та обиженно поджала губы и погрозила мне пальцем.
- Так тренируется она, - довольно погладил подбородок Леший.
- На мне? - А потом подумала и добавила ещё более изумленно. - У вас прибавление?!
Оба зелёных смущенно потупились.
- Да мальчонка с обоза тут заплутал. Больной, худющий, побитый... Ну мы и сговорились с Лесом... Жалко ведь, сердце чистое, светлое, а пожить не успел. Разве это правильно? - Я согласно кивнула, полностью одобряя решение инороди. - Вот и подобрали. Три дня уже спит.
- Проснётся скоро, - счастливо вздохнула Леська.
- Сразу меня зовите! - Я потёрла руки. Ужасно захотелось посмотреть, что из парня получится. Скорее всего молодой Леший, но может и Дикий Пастух выйти. Лешик-то сам за зверями присматривал, а это ведь не просто, да и не разорваться ему - растения тоже внимания требуют, так что все может быть...
- Ещё чего! - Возмутился инородь.
- Чего? - Не поняла я.
- Тебя к мальчонке и близко подпускать нельзя! - Скрестил на груди руки хозяин леса.
- Почему?! - Даже закашлялась от возмущения.
- Испортишь! - Отрезал зелененький.
- Это я-то?! - Скрипнула зубами. Память-то старичка подводить стала! Не сам ли он меня на пакости подбивал? Не со мной ли по каждому поводу лаялся? А уж сколько раз по мне языком своим пакостным проходился - не сосчитать! А теперь, я, значит, парня испорчу!
- Ты-то!
- Ах ты жёлудь гостевая гнилой! - Руки в бока упёрла и наступать начала.
- Водомерка безногая! - Спрятался за спиной Лесавки хозяин.
Я к ней, а он Леську обнял и давай перед собой выставлять. И никак не добраться до его вредности и пинка не выписать с моего высочайшего соизволения! Так и вертелись мы минут пять, пока не нашёл нас Михась с мордой уж больно недовольной. С такой только кислые щи по утрам с похмелья хлебать, но не пили в дороге, так откуда похмелью взяться?
- Здравы будьте! Янэшка, вернулась бы ты, а там Вацлав бесится.
- Я зачем? Компанию ему составить? Так пусть сюда идёт, нас здесь больше и у нас веселее всяко, - приглашающе махнула рукой.
- Зато там, - кивок за спину, - жарче. Ты в лес двинула и Соула нет, вот Князь и чует лихо...
- Там где тихо, - не дала договорить оборотню. - Сам видишь, - обвела рукой полянку.
- Я - да, а он - нет.
Я опять вздохнула. Так и тянуло взбрыкнуть, показать норов, но тогда все по новой завертится и понесёт в снежную даль, а только весна началась, солнышко пригревать стало. Волнуется понятно почему, Вацлав ведь тоже ко мне доверия не имеет, все подвоха ждёт.
Я усмехнулась. Сама бы от себя ждала, особенно узнав сколько раз на поводу у глупости и злости шла. И хоть не хочется идти, но придётся. Не важно чем наша история закончится, важно хотя бы закончить её.
Рожицу скорчила зелененьким и впереди волка из леса побежала. С инородью мы ещё потолкуем, только метлу возьму, чтобы сподручнее с Лешим разговаривать было или дрын, ну а может полено березовое, да и кочерга сгодится!
Михась без труда нагнал меня, но никак не мог приноровиться к бодрым скачкам моим. Я бы и песенку затянула какую, только не прислушивалась к ним никогда, оттого не помнила что нынче по тавернам да трактирам поют. В голове только колыбельные были, но эти к настроению не подходили.
Волк меня вовремя выдернул. На опушке два петуха уже крылья распустили, гребни набекрень сдвинули и квохчат друг на друга. И чего они? Все же гладко было! Оборотень прибавил шагу и, наконец, обогнал меня.
- У нас привал? - Улыбнулась я, подходя к нахохлившимся мужчинам.
- Что это ты такая счастливая? - Спросил Князь. Мой вопрос он величественно проигнорировал. Ну... цельный Князь же... когда надо и о вежливости, и о приличиях забудет, а когда не надо - первым в них хамло мордой ткнёт.
- Мне Леший и Лесавка троих детей напророчили, иду имена придумываю. Не поможете?
- А уже и отец имеется? - Криво усмехнулся Вацлав.
- Да нууу, - капризно протянула я, - зачем мне ещё эта общественно-полезная нагрузка? - Деланно удивилась.
- Дети откуда ж возьмутся? - Заинтересовался Соул, позабыв свой воинственный настрой.
- Сироток наберу и буду воспитывать! - Заявила не смущаясь.
- Сиротки уже с именами все! - Снисходительно сообщил мне волк.
- Да? - Бровки вздёрнула и нос почесала. - Значит, придётся без детей обойтись, - притворно вздохнула.
- Ладно, - хлопнул в ладоши Князь, - порезвились, а теперь поехали. - Что там Лешик, дорогу сделает? - Поинтересовался волк.
- Эмм...
А вот про дорогу-то я и не подумала...
Пришлось сломя голову в лес бежать, да снова инородь кликать, под брюзжание Михася о некоторых безголовых и безмысленных особах...
***
К полудню следующего дня были дома. Сосновый Бор весь своего Князя встречать высыпал. Старухи и те вышли, в платки нарядные завернувшись. Малышня довольно глаза щурила и требовала выдать им леденцов. Много. Вкусных.
А леденцов не было, отчего малышня возмущенно гомонила и не слишком лестно о прибывших волках отзывалась. На мелких не обижались. Оборотни детей всегда любили и баловали по мере возможности вкусненьким.
Девки, соскучившиеся по завидным женихам, открыто строили глазки свободным волкам из отряда Князя, поправляли косы и вздыхали, наверняка планируя свиданки со сговоренными молодцами, а может и не сговоренными. Мне-то откуда знать?
Я не пряталась, но и на глаза не лезла. Затесалась среди конных оборотней, встала в пару с Соулом, который тоже влез на одного из сменных жеребцов, и исподволь по сторонам смотрела. Ну, любопытно же как Сосновы Бор изменился!
А село, несмотря на еще промозглую весну, уже кое-где радовало глаза подновленной краской, чистенькими палисадниками и стройными штакетинами крепких заборов. Приводить хозяйство в порядок сосновцы начали до пахотных работ. Оно и верно: потом вряд на поле пахать, да за скотиной следить.
Знакомых было много. В памяти сами собой имена всплывали, да события с ними связанные. Изредка попадалось новое лицо. Чаще женские, что не удивительно: волки часто по всему Княжеству рыскают в поисках той самой единственной. И девке, понятное дело, с насеста легче сняться, чем мужику.
Меня не узнавали. Несколько раз в замечала пристальные взгляды, но сразу отворачивалась и смотрела в другую сторону. Честно говоря, боялась. Мало ли что люди скажут... Языки у сосновцев длинные, вечно чешутся, что коровы под оводами, а тут такой повод привалил!
У дома Вацлава, отряд остановился. Волки стали прощаться и по одному расползаться по домам. Я спешилась, скривилась, глядя на неухоженную избу Князя, и неуверенно встала у калитки. И тут задумалась: а где жить буду? И меня такой испуг взял, что я захотела вскочить на коня и дать деру.
Не хочу я!
Не согласная я!
Лучше в землянке в лесу, чем сразу в волчье логово лезть! Под печку его не положишь...
Да и Соула куда-то девать надо...
- Ты чего трясешься? - подошел крылатый.
- От радости! - прошипела сквозь зубы.
- Ага, родные места за горло схватили и трясут, - усмехнулся мужина.
- Угу, и обжимают так, что сердце обрывается! - проклацала я.
- Так что случилось? - Соул подошёл ещё ближе и голос понизил.
- Жить где будем?
- Разве Князь не приютит? - То от с насмешкой, то ли с горечью произнёс крылатый.
- Ты меня уже в проигравшие записал? - Вздёрнула подбородок. - Я пока сдаваться не намерена. Да и тебя на сеновал спать не отправишь.
- А я сам уйду! Можно подумать, вы двое мне спать дадите, - подмигнул Соул.
- Сдурел?! - Вырвалось. Громко вышло. Вацлав обернулся, смерил нашу парочку подозрительным взглядом, чуть качнул головой и вернулся к разговору с Косенем.
- Да вы полночи выяснять будете кто из вас прав, кто виноват, а до утра меру глупости измерять станете и по заре опять поцапаетесь. Оно мне надо?
- А, ты об этом... - выдохнула я.
- А ты о чем? - На губах крылатого расцвела шкодливая улыбка.
- Ну ты... - подняла ногу и с размаху опустила не на левую ступню мужчины.
- Янэ! - Простонал он, прыгая на здоровой ноге. - За что?!
- Ты списал меня!
- Куда?!
- В Княжеские жёны!
- А что не так-то?! - Округлил глаза Соул.
- Ты даже не хочешь вернуть меня! - Выпалила, примериваясь ко второй ноге.
Почуяв запах горелого, горец отпрыгнул подальше и погрозил пальцем.
- Зачем? - Пожал плечами.
- Что?! К-как?!
Побью. Точно побью. Как только до лопаты доберусь, так сразу и за разминку физическую. Соул сам говорил, что это и тело и дух вышибае... тьфу, укрепляет!
- Да ты, дурная, к себе прислушайся. разве тебе не легче стало? Разве не перестало тянуть в разные стороны? Разве не стало в голове больше места и не твоё ли сердце бьется ровнее? Я был нужен тебе, но то время прошло. Ты ведь сама понимаешь. Просто отчего-то продолжаешь цепляться за старое. Пожалуй, это последнее что мне осталось сделать.
- Что? - Прошептала потерянно.
- Научить тебя отпускать.
И тут я почувствовала о чем он говорит. Эмоция была настолько острой, что слезы ручьём хлынули из глаз. Я хлюпнула носом, растерянно вытерла лицо и рухнула на землю.
Отпустить.
Судорожно вздохнула.
Как будто увидела спину крылатого. Он уходил по дороге, не оглядываясь. Прямые плечи, легкий шаг. я даже услышала веселый свист. Соул двигался так, словно скинул с себя груз и теперь идёт налегке, без забот и тягот.
- А к-как же ты? Ик! Разве тебе не будет больно? - И покусай меня леший за локоть, я хотела услышать "да". Как бы эгоистично это не было.
- Больно? - Крылатый протянул мне руку. Оперевшись на неё, я поднялась и, плюнув на Князя, уткнулась в грудь своего... друга? Пусть будет так. - Нет. Я понял, что могу снова любить. Разве это не прекрасно? - Он обнял меня, чуть более крепко, чем положено другу. - Я всегда буду благодарен тебе за это, - сказал тихо-тихо.
Я вздохнула. Собралась и... наступила на правую ногу.
- За что?! - Взвыл Соул, отталкивая меня.
- А ты меня все равно Вацлаву не сговаривай! - Мстительно заявила я, развернулась и носом уперлась в Вацлава.
Вздох. Мучительный. И явно наигранный.
- Тебе твоя старая изба подойдёт? - Спросил волк.
- Ты... - выдохнула, стараясь не броситься на шею к Князю и не придушить его от радости. - Ты серьёзно?!
- Решай быстрее, - нетерпеливо проговорил оборотень. - Я уже с Косенем переговорил, он баб пошлёт на помощь. К вечеру хотя бы светлицу приведёте в порядок, а завтра все остальное. Михась поможет. Да и сокол твой не без рук.
- Согласна! - Выкрикнула и на месте подпрыгнула. - Могу идти?
И я побежала, даже не потрудившись узнать идут ли за мной Михась с Соулом и кто вещи притащит.
***
- Мда... - выдохнул Михась, разглядывая во что превратилась моя и Агнешкина изба.
Я молчала. Не могла говорить - губы нервно дрожали, а в горле клокотали невысказанные проклятия. Если Князь думал, что я прискачу к нему назад едва увижу дом, то он просчитался.
Забор развалился. Штакетины и перекладины сгнили и поросли мхом. Двор зарос сорняками по пояс. Старую яблоньку нещадно ободрали едва не до самого ствола сломав ветки. От вечно косой лавки остался один столб. Крыша крыльца радовала голубым небом через дыру. Дверь и окна кто-то крепко заколотил досками, испортив красивые резные ставни. Если отдирать, то только вместе с ними. Крыша избы и труба печи выглядели более-менее целыми, но доверия все равно не внушали.
- Потому что тебе дадут, а Соула от ворот повернут, меня же вопросами угробят, как поймут кто вернулся! И вообще, тебе сказали помогать, вот и помогай без лишних слов!
- Лишних ног у меня тоже нет! - Не сдался оборотень. - Запрягли туда-сюда бегать!
- Вот правда хомут на шею надену! - Пригрозила я.
- Михась, топай, а? - Поддержал меня Соул. - И помощников поторопи, как-то не хочется ночь в ближайших кустах укрывшись сухим лопухом провести.
Ворча, волк пошёл куда послали.
А мы пока вручную принялись доски отрывать. Я сперва магией хотела, но крылатый, памятуя о не слишком послушном Даре, вовремя остановил меня и другой вариант предложил: от когтями доски отковыривает, я рычаг просовываю, затем вместе тянем.
Рычаг я нашла быстро. Сбегала в лес, крепкую прямую палку нашла, крылатый её ножом заострил немного - вот и готово! Вторая часть тоже по плану прошла, тут бы и с третьей справиться,но то ли гвозди с другой стороны крепче попались, то ли забивали их гораздо сильнее...
- Тяни! - Рычал Соул.
- Тяну! - Громче вторила я.
И он, и я уже ногами упирались в дверь. Палка скрипела и надсадно стонала. Доска, которую мы пытались от двери оторвать, гнулась, как подошва, да никак не отрывалась, зараза приколоченная!
- Рывком! - Скомандовал Соул.
Мы выдохнули, напряглись и дернули...
Хрясь!
Рычаг таки не выдержал. Потеряв равновесие я и крылатый повалились на крыльцо спиной. Мощное тело горца аккурат подбило опору крышы. Не очень-то новая во времена моей молодости, теперь она от старости хрупнула и сломалась. С крышы полетел мусор, а следом и сама крыша накренились и съехала в бурьян.
Дыры над головой больше не было.
Впрочем, крышы не было тоже.
А доска на двери так и висела!
Вот же заноз рассадник!
- Подождём Михася? - Мрачно спросил крылатый.
- Ну... вариант доломать избу окончательно меня мало устраивает, - вздохнула.
Оборотень себя ждать не заставил. Он скоро вернулся с двумя ящиками инструментов в руках. Сказал, что скоро подойдут бабы, потому поторопиться следует. Оглядел следы нашей самодеятельности, хмыкнул неодобрительно, покопался в ящиках, достал гвоздодеры и вручил один из них Соулу. Бесспорно, работа пошла быстрее. И аккуратнее. По крайней мере, ничего больше не развалилось...
А я принялась траву косить. Создала воздушную Цепь и пустила её по земле спиралью вокруг избы, встала в сторонке и принялась любоваться на дело рук своих, думая чего бы ещё колдовского учудить. Крышу подлатать можно. Крепкая она с виду, только дождь за столько лет точно себе норы проложил и проснуться ночью по уши в болоте с лягушкой на голове не хочется категорически. А так, я Пологом накрою и спокойно будет, пока мужики не подлатают.
Долго я думала. Уж мужчины последнее окно обдирать начали. Мысли мои далеко ушли в прекрасное будущее, где уже и коза мычала и яблоки с грушами поспевали, на деле же...
- В сторону! - Раздался крик.
Я не стала переспрашивать в какую. Когда не инородь переродившуюся охотишься, то команды поневоле приучаешься выполнять немедленно и без лишних вопросов, потому просто прыгнула влево и побежала. И через миг туда, где я стояла рухнула старая перекрученная временем сосна, а потом...
- Янэ, шишка пустоголовая! Ты мне весь Лес на дрова пустишь, а ну отзови своё колдовство! - Проявился у дома разгневанный Лешик.
- В сторону! - Очередной крик спас мою голову.
Сделав перекат по земле, я развеяла Цепь, от всего сердца пожалела третье упавшее дерево, опомнилась, вскочила и рванула за избу, спасаясь от Лешего. За угол схоронилась и Пологом прикрылась, чтоб не забыть нашли. Хозяин вокруг дома три круга навернул, но не почуял мою ухоронку. Разозлился - жуть!
- Ты допрыгалась, Янэ, доколдовалась, родненькая! - Орал зелененький. - Я так сделаю, что о тебе везде знать будут и все помнить станут! Я в твою честь сорт мухоморов выведу, особо ядовитый!
Я была готова прослезиться. Пусть мухомор, но ведь с моим именем! Вот обживусь, обустроюсь и напомню Лешему о его обещании. Интересно, он цвет шляпки разрешит выбрать?
Зелененький ретировался, как заслышал женские разговоры на тропинке. Я Полог сбросила и к гостям направилась, заранее предвкушая охи, ахи и вздохи по поводу моего возвращения. Ну и резкого увеличения количества ушибов, ссадин и ломоты в костях, которую уважаемая ведьма должна вылечить, а попутно о жизни своей рассказать, покаяться, голосу посыпать пеплом и прилюдно во всем, что мне припишут, сознаться... Каждому в отдельности. Они ж всем скопом приходить не будут, дабы у меня подозрений не вызвать! Наивные...
- Мальчик, а где тут ведьма наша новоявленная? - Обратилась ко мне одна из троих баб.
Мальчик?
Я с удивлением на себя взглянула! А, ну да... я привыкла с сарафанах ходить, но ведь сегодня с утра в штаны, рубаху и куртку влезла. А волосы-то у меня по уши обрезаны, да черные к тому же. Груди не видать. Морда измазана вся в результате неудачной охоты деревьев за моей несчастной головой. Как сосновцам во мне бабу признать? По губам скользнула усмешка: а не пошутить ли мне? Не зло, а вовсе даже по-дружески...
- В лес ушла ведьма ваша, - сказала небрежно. - Но вам велела передать, чтоб дождались её.
- А долго ждать? - Спросила мельничиха. Я-то не сразу признала.
- Знать не знаю. Мне она не докладывается, - и лицо скривила в наглой и презрительной гримасе.
- Это что же, нам тут и до ночи торчать придётся? - Заволновалась баба.
- Есть возражения? - Заломила бровь, наклонилась к теткам и замогильным голосом произнесла: - Я бы не советовал вам ведьме перечить... Она знаете какая?
Сосновские подались вперёд:
- Какая?! - Выдохнули все трое.
- Рожа страшенная, характер мерзейший, а коли супротив её пойдёте, то она светлым днём вам темную ночь устроит! - Провыла густым хриплым басом. - О каждую кочку запинаться будете, дырки на носках штопать успевать не будете, яйца все... протухнут... а в масле каждый раз дохлых мышей найдёте...
- А-ах... - двое побледнели, за грудь свою объемную схватились.
Но третья, мельничиха...
- Это что же, нам Князь страхолюдство эдакое припер! Это ж с какого рожна какая-то пришлая ведьма шелудивая честных людей изводить станет?! - И на меня пошла, грудью своей опять же в меня уперлась и в лицо гневно глянула, будто не парень перед ней, а Вацлав, но и Князю она, если что, нос утрёт без всякого сомнения и разрешения.
- Честных? Честных не станет, а вот тех, кто пшеничную муку разбавляет... - горестно вздохнула и губки куриной гузкой сложила...
- Чего?! Ты на что намекаешь, подлец?! - меня снова бортанули весьма выдающейся частью женского тела. Так и до кулаков недалече, а мельничиха спокойно пудовые мешки на своем горбу таскает. Эдак от меня рожки и ножки пойдут гулять по дорожке - все остальное она легко в блин закатает.
- Я подлец?! - изумилась и тактически отступила.
- Ну не я же честных людей оговариваю!
- Я оговариваю?! - и назад, назад, чтобы не смело, ибо пышет уже баба, будто тесто перебродившее, сейчас как шибанет из кастрюли, только утираться успевай!
- Да... - мельничиха набрала в грудь побольше воздуха, отчего сарафан на ней натянулся и жалостно тренькнул...
- Янэшка, хватит что ли? - из-за угла избы, вытирая руки собственной рубахой, вышел Михась. - Не скандалилась еще или тело затекло? Так давай разомнемся! - преувеличенно бодро предложил оборотень.
- Янэшка? - сдулась баба. - Какая такая Янэшка, где? - баба осоловело закрутила головой по сторонам.
- Тут, - волк ткнул в меня пальцем. Больно, между прочим, ткнул!
- Янэшка? - мельничиха пристально всмотрелась в мое лицо. Я немедленно скорчила рожу. - Агнешкина племяшка что ли?!
- Угу, - подтвердил Михась, поведя носом в сторону корзин у баб. Наверное, они еды с собой захватили, вот и тянет волка отнюдь не работать.
- Да ладно... - оторопела мельничиха. - А что же ты это тогда... - но тут же спохватилась. - Впрочем, чего еще ждать от страшилы с мерзким характером!
- Ага, - я кивнула, - от меня ничего хорошего ждать не приходится. И радостно оскалилась до ушей.