Аннотация: Грустная и страшная история. Закончу в два или три этапа. ЕСЛИ ГОТОВЫ УЗНАТЬ ОКОНЧАНИЕ - КОММЕНТИРУЕМ!
Часть первая. Женька.
- Вот смотри, она не зависла. Происходит перерасчет документа, - объяснила состояние компьютерной программы юная девушка красивой блондинке в кресле за рабочим столом. - Вот этот бегунок. Чтобы переключиться на другую программу или рабочее окно нажми cntrl q и работай спокойно, пока она не досчитает...
- Умная ты, Женька, как утка! Я бы ни за что не догадалась! - похвалила блондинка знакомую. Ты зарделась от ее слов и смущенно, но благодарно улыбнулась. - Слушай, раз ты здесь может еще одну программку посмотришь? Документы на печать не выводятся. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! А я тебя чаем угощу, - секретарша просительно улыбнулась. - Иваныч с меня голову снимет, если я к его приходу все не подготовлю...
- Малиновый? Чай? - уточнила девушка.
По ее усталому лицу с запавшими глазами было видно, что она колеблется. Услуга и в самом деле пустяковая, и она знает, как ее решить. Да только именно в эту программу, посмотреть которую столь усердно просит секретарша Иваныча, стажерам в IT-отделе категорически лезть запрещено. Иванычем и запрещено. Конечно, деды-системные администраторы доступ стажерам не закрыли. Они сами по огромному офису бегать от юзера к юзеру не будут. Не их это дело. Не дедовское, стажеры есть, но на рабочем месте у Машки, личного секретаря владельца и директора фирмы, риск нарваться на гнев хозяина слишком велик. Да и неправильно это... Лазить, куда не надо.
- Ну, Женька, гений ты мой юный, выручай! Два пакетика чая! От души отрываю! - секретарша вытащила из нижнего ящика тумбочки обещанную плату. Зеленые прямоугольнички с крупными спелыми ягодами на картинке заманчиво блеснули в свете люминесцентных ламп.
- Если два... - задумчиво протянула девушка, - давай, показывай. Посмотрю, что можно сделать. Все равно меня пришлют, когда твой начальник уедет.
Обрадованная открывшейся перспективой блондинка уступила стажерке кресло и принялась сбивчиво объяснять проблему. После завороженно следила за тонкими пальцами девушки быстро порхающими по клавиатуре компьютера и не допекала пустыми разговорами. Знала, что морщинка между бровей Женьки означает нестандартную проблему, требующую творческого подхода.
- Все гото... - стажерка оторвала голову от экрана и встретилась с прямолинейным взглядом холодных светло-голубых глаз. - Здравствуйте, Андрей Иванович... - неуверенно промямлила она новоприбывшему.
В присутствии этого собранного и отстраненного человека Женька всегда терялась. С первого дня приема на работу в офис "T&T". Как увидела впервые, так сразу и потерялась в его тени. Девушке казалось, будто хозяин компании представляет собой несгибаемую стальную махину, прущую со всей дури через недра бизнеса. Она была недалека от истины. Направляемая железной волей хозяина и его не менее железной рукой "T&T" процветала при любой погоде в неспокойных водах рыночной экономики.
- Мария Викторовна, я, кажется, не раз говорил, что стажерам запрещено работать с "Вижн Про". Так какого черта за вашим столом находится стажерка и ковыряется там? - мужчина говорил очень тихо. Его голос практически перекрывался привычным уху шумом большого офиса. Шуршание копира, стрекот факса, цокот наманикюренных ноготков по клавишам...
- Это я попросила Женю помочь. Программа с утра не работала, и я не успевала ничего сделать, поэтому...
- Поэтому у нас существует служба технической поддержки пользователей, которая прислала бы вам компетентного специалиста, если бы вы удосужились туда обратиться! - отрезал шеф. - Что касается вас... - он поискал глазами бэйджик на груди стажерки, но не нашел. - Евгения... - бизнесмен не поощрял "тыкание" и панибратство между сотрудниками. - Вы лишены квартальной премии, - мужчина подхватил со стола секретаря портфель и направился к своему кабинету.
- Андрей Иванович, прошу вас... - бросилась за ним секретарша. Она чувствовала свою вину. Втянула девчонку в историю. Дороговато ей два пакетика чая обошлись.
- Не надо, Маш, я сама виновата. Заслужила. А ты не начинай. Сама без премии останешься, - стажерка понуро опустила плечи и закусила губу.
Обидно. Она так рассчитывала на премиальную тысячу. Не утерпела, не дождалась зарплаты, заняла у Машки и купила обещанные подарки детдомовским братишкам и сестренкам. Павлику - робота-трансформера, Санечке - нарядную куклу, Лере - раскраски и фломастеры. А еще много кник, учебники, взамен рассыпающихся и еще кое-что по мелочи. Как раз тысяча и вышла.
Осталось пять. Обычная зарплата стажера в "T&T". Три девушка отдаст за учебу в университете на вечернем отделении, пятьсот уйдет на проезд до работы, а на полторы тысячи ей жить предстоит целый месяц. Но это обычно, а на следующий месяц у нее всего четыре тысячи, одну Маше отдать нужно.
Ну, ничего. Не страшно. Можно вставать пораньше, чтобы до работы пешком дойти, спать поменьше. В еде ужаться. Не покупать молоко и хлеб, колбаску по воскресеньям. Только самое необходимое: картошка, макароны и соя. И "Роллтон" в мягкой упаковке по пять рублей купить, вместо "Доширака" за тридцать. Глядишь и хватит до конца месяца дотянуть.
Женька уходила позже всех. Как самой младшей по возрасту и по стажу работы в отделе ей поручали проверить серверную в подвале офиса, выключить везде свет и частично не нужную ночью технику. Не в шесть, как большинство, а в семь девушка снимала с вешалки убогонькую курточку-пуховик, одевала шапку, "пидорку" в просторечии и меняла дешевые офисные туфли на тяжелые ботинки, которые ей на два размера велики.
Все вещи еще детдомовские. На свои не накопила еще. Даже на рукавички не хватает. Успеется. Впереди лето. Женька будет в Подмосковье за грибами и ягодами по выходным ездить. Обязательно накопит. К следующей зиме будут у нее варежки и шарф. Теплые из ангорской шерсти. Она такие в переходе метро на товарном лотке трогала. Мягкие, будто кошка к рукам ластится... Девушка улыбнулась и смело зашагала к ближайшей станции метро сквозь мелкий снег в лицо, продолжая мечтать.
Она проехала четыре станции по прямой, сделала одну пересадку и миновала два перегона по другой ветке. На эскалаторе Женька доехала до выхода, в который раз задумавшись, почему перила едут быстрее, чем полотно лестницы? Улица встретила девушку все тем же холодом и тем же снегом, но она не расстроилась. До дома десять минут осталось. Точнее до квартиры, где временно обитала недавняя выпускница детдома.
Ее согласилась пустить пожить знакомая тети Лиды, директора учреждения, в котором Женька выросла, в обмен на выполнение косметического ремонта комнат. Квартира новая, просторная, но потолки не белены, стены серые криво оштукатуренные. А девушка вместе с другими ребятами что только не делала в детдоме. Ей не в тягость хорошим людям помочь. Правда, она почти закончила. Работы максимум недели на три и надо будет другое жилье искать. Например, общежитие недалеко, в этом же районе. Просят немного, комнаты небольшие, но опрятные, чем не вариант? Очень даже подходящий!
Возле подъезда четверо грузчиков разгружали машину. Новый жилец въезжает, наметанным глазом определила девушка. Она здесь сразу после сдачи дома в эксплуатацию поселилась, поэтому часто видела однотипные грузовики возле разных подъездов. Стажерка вежливо поздоровалась с охранником, Колей, и поинтересовалась о новом жильце. Оказалось, заселили квартиру на ее этаже напротив.
Поболтав немного с Николаем, девушка попрощалась, доехала на громоздком, но стремительном лифте до четырнадцатого этажа и вышла. Лестничную клетку завалили обрывками упаковочной бумаги. Аккуратно перешагивая через картон, а вдруг он владельцам еще понадобится, Женька пробралась к входной двери и нащупала в кармане ключ.
Сзади со стороны соседей послышался шум. Девушка проявила несвойственное ей любопытство и обернулась. Интересно посмотреть на нового человека. "Не такого уж и нового," - подумала девушка, отстраненно осматривая широкоплечую фигуру владельца "T&T".
- Ты?! - мужчина с искренним удивлением уставился на свою стажерку. От переизбытка эмоций он напрочь забыл о своем правиле дистанцироваться от людей. Не любил он подпускать их слишком близко. Есть два хороших приятеля и достаточно.
- Вечер добрый, Андрей Иванович, - девушка нервно крутанула ключ на пальце. - Мы вот теперь вроде как соседи... - Евгения растерянно моргнула и замолчала, не зная, что еще сказать.
- Да вроде... - эхом ответил ей мужчина.
Он недоумевал, откуда у едва совершеннолетней девушки деньги на жилье в элитном доме с собственным парком, детским садиком, подземной парковкой и спорткомплексом. Никак мама с папой помогли. Андрей посмотрел на стоящую перед ним девушку под другим углом.
И вовсе она не худой показалось, а модельно стройной. И одежда ее выглядит качественно и фирменно потрепанной. Как раз так в этом сезоне вроде молодежь и одевается. Что ж, теперь его не будут мучит зачатки совести за наказание. Родители в беде деточку не бросят. Добавят на карманные расходы.
- Я пойду, пожалуй, - Евгения приложила ладошку к полыхающей красными пятнами щеке, кивнула Андрею и быстро юркнула за дверь.
Мужчина ухмыльнулся. Зря боится, не выдаст он ее. Не его дело, кто как живет в нерабочее время.
Разгрузка мебели и вещей продолжалась до позднего вечера. Дождавшись, когда грузчики занесут последнюю коробку, Андрей заказал себе из ресторана легкий ужин, но его ждало разочарование: в еде явно не доставало соли. Поморщившись от голодного урчания в желудке, бизнесмен с глухой ненавистью осмотрел груду барахла. И где прикажете искать соль?!
Он немного помаялся, потом плюнул на гордость, надел тапки и позвонил в квартиру на другой стороне лестничной клетки. К соседке. Дверь открылась практически мгновенно после звонка. Стажерка, одетая в смешные заляпанные краской лосины насыщенного фиолетового цвета и короткий топ, открывающий живот и острые края ребер грудной клетки, замерла на пороге с немым вопросом в глазах и малярной кистью в руке.
- Прошу меня извинить... Женя, - встревоженный сурок с торчащими из-под косынки клочками светлой коричневой шерсти, никак не походил на Евгению. - У вас не найдется немного соли?
- Соли? - девушка пожевала нижнюю губу, обдумывая вопрос, словно она не разобралась в его смысле или ищет скрытый подтекст. - Сейчас поищу. Проходите, только осторожно. У меня ремонт тут. Заканчивается...
Андрей зашел внутрь. Заглянул во все четыре комнаты. Уютно у нее, хоть и пусто. Поторопилась на собственную жилплощадь от родственников сбежать. Или ждет какого-нибудь спецзаказа дизайнерской мебели. В одной из комнат прямо на полу переливался заставкой на экране старый ноутбук. Из тех, что он приказал списать и подарить кому угодно незадолго до прихода Евгении в компанию. "А с головой девчонка, такой залить и испачкать не жалко," - мысленно похвалил сотрудницу бизнесмен.
- Вот. Держите. Там есть немного, - из кухни появился по-прежнему настороженный сурок с солонкой. - Сама я ее не ем... - зачем-то попыталась оправдаться девушка.
- Спасибо. Я верну завтра вечером, когда свою отыщу... - и эта на диете. Наверняка самой жестокой. И так уже на лице одни глаза остались. Для себя Андрей твердо решил намекнуть родителям стажерки, чтобы присматривали за чадом получше. Она же дохлая, как мышь церковная.
- Насовсем берите. Мне она без надобности... - сделала великодушный подарок девушка.
Мужчина, крепко сжав в руке завоеванный трофей, прошел в прихожую и замялся. Как-то некрасиво просто так взять и уйти. Неловкая ситуация. Он ее обидел сегодня, а она его выручила. Соль, ерунда безусловно, но неудобно получилось. Ему на плевок грязный добром ответили. Андрей ощущал потребность что-то сказать, выразить языком одолевающие его мысли и не мог.
- До завтра, Евгения, - выдавил из себя бизнесмен. - Увидимся на работе...
На следующий день после обеда и получения зарплаты в белом конверте из рук руководителя отдела Женьке позвонила тетя Лида и сообщила, что у Павлуши, замечательного трехлетнего малыша, воспаление легких, а в больнице, куда его положили бесплатных лекарств не хватает. И если она хоть как-то может помочь, хоть сколько нибудь добавить, то это было бы здорово, а там Алеша вернется из поездки, еще один выпускник, или Вера и они помогут. Как не помочь? Врачи говорят, прогноз неблагоприятный без нужных препаратов.
Конечно, есть. Целая тысяча свободная. Сегодня подвезет куда надо. Записав на клочке бумаги адрес больницы, девушка побежала отпрашиваться у Кирилла Павловича. Да, работы много, да день выдался тяжелый, но ведь там малыш. Ему очень, очень нужна помощь. И если Кирилл Павлович отпустить ее, то Женька в другой день все-все отработает сверхурочно. Честно-пречестно.
Поблагодарив шефа, которого удалось уговорить, стажерка выбежала из офиса, на секунду заглянув по пути к Маше, чтобы вернуть ей долг, и неслась всю дорогу, как угорелая. Слава Богу ребенка в центре в больницу положили, а то до Алтуфьево она бы не добралась пешком.
Тетя Лида встретила девушку в палате мальчонки. Обняла воспитанницу и расплакалась. Совсем плохой Павлик. Хрипит страшно, бредит. Но медсестра сказала, что трех тысяч на одно лекарство хватит. Две директор детского дома из своего кармана добавит, а там она до кого-нибудь из выпускников еще дозвонится.
Женька хотела было и деньги за учебу отдать, но не смогла. Если она не заплатит за месяц, то ее отчислят из университета, а диплом ее шанс в люди выбиться. И тем не менее всю дорогу до дома совесть грызла ее. Зажала денежки, зажилила, а если Пашка умрет, то как она жить после этого будет?
Переступая порог квартиры в одиннадцатом часу вечера девушка с тоской подумала, что ей еще надо к учебе готовиться, третий день прогуливать некрасиво, а потом еще потолок второй раз в прихожей белить... О том, что она будет кушать следующие четыре недели Женька старалась не размышлять вообще. Выкрутится как-нибудь. Пояс потуже затянет. Лишь бы Пашка выздоровел!
Мария первая заметила, что с Женькой что-то не ладно. Она и раньше не особо толстой была, а тут за четыре дня щеки провалились, в глазах блеск лихорадочный. Стажерка каждый увиденный кусок хлеба глазами подолгу провожала.
На пятый день, ползая у секретарши под столом и распутывая конгломерат проводов, девушка упала в обморок. Блондинка не будь дурой, никому ничего говорить не стала. Вызвала хорошего парня из охраны офиса. Вдвоем они Женьку в подсобку оттащили, где вынудили сознаться во всем.
Заикаясь, то краснея, то бледнея, девушка рассказала, что она сирота, жить ей есть где, а вот есть совсем нечего. Пятый день уже, потому и в обморок упала. И как она до следующей зарплаты продержится Женька не знает. В долг брать не будет больше. Один раз заняла и вот оно как вышло.
Машка никогда грязно не ругалась в присутствии посторонних, но в тот момент не сдержалась. Трехэтажным матом крыла дуру малолетнюю. Зашиворот ей деньги из кошелька напихала. В столовую отвела, где ее охранник обедом угостил. От внезапной сытости Женька начала засыпать. Все сразу на нее обрушилось. Никто ее не постеснялся, про детдом и порядки там расспрашивать не стали, руки брезгливо не побежали мыть. Помогли даже...
Выходит зря она прошлое скрывала? Быть может... Или Маша и знакомый ее просто совестливые и замечательные люди, а она действительно дуреха и ничего не понимает в жизни. А как же тогда тетя Лида, которая рассказывала ужасы про современную Москву? Слабых унижают и обманывают, вот Женька и решила притвориться чуточку сильнее, чем есть на самом деле.
- Женька, ты же вроде не транжира, как ты умудрилась пятнадцать тысяч просадить? Или все своим в детдом отнесла? - блондинка подозрительно прищурила глаза.
- Пятнадцать?! - сумма шокировала стажерку. - У меня зарплата пять. Так Кирилл Павлович сказал. И в конверте он мне их бухгалтерии каждый месяц столько приносит. Плюс тысяча премия... Три я отдаю за учебу. На две живу... - Маш, откуда пятнадцать-то... Да если бы так было, то я бы и варежки купила, и ботинки бы в мастерскую отнесла, конфет детишкам бы килограмм купила... - фантазия Женьки иссякла.
Охранник и секретарша переглянулись.
- К Иванычу надо. Нечисто тут что-то. Мне на начальника IT-отдела еще один стажер жаловался, который до Женьки работал. Очкастый такой, помнишь? - Маша неопределенно мотнула головой.
- Пойдем, - секретарша встала, схватила девушку за руку и решительно потащила ее за собой.
Мария без стука ворвалась в кабинет Андрея Ивановича. За короткую поездку на лифте с первого этажа на пятый, она накрутила себя до предела и еле сдерживалась. Не наговорить бы оскорблений в адрес шефа.
- Это как же так получается, а Андрей Иванович? Как так я вас спрашиваю?! Значит, бездаря одного за кражу бумаги вы с работы взашей публично вытолкали, а друга своего и собутыльника покрываете. Совести у вас нет! - разорялась девушка с порога.
Бизнесмен снял дорогие фирменные очки в золотой оправе, отложил в сторону финансовый отчет и спокойно спросил.
- Мария, потрудитесь внятно объяснить ваши нелепые претензии. Это раз. Почему вы нападаете на меня с обвинениями в присутствии младшего обслуживающего персонала? Это два.
На дорвавшуюся до крови начальства секретаршу размеренная речь не произвела ровным счетом никакого впечатления. Машка заняла огневую позицию перед столом своего руководителя и затараторила:
- Так о Женьке речь идет! - она всплеснула руками. - Зарплата стажера пятнадцать тысяч, а козел этот, дружок ваш, ей только пять платил. И премию квартальную не шестьдесят процентов оклада, как положено, а всего тысячу рублей. Сам за нее в бухгалтерии получал и в конверте раздавал. Козел, - еще раз прочувствованно выругалась блондинка. Ей определенно понравилось слово. - Стыдно, Андрей Иванович, зачем вы людей хороших обижаете?
- Вон, - сказал всего одно слово шеф. Зато как сказал.
Девушки обе молниеносно вылетели за дверь, где их дожидался давешний охранник. Разочарованно пожав плечами, Мария и остальные инициаторы скандала вернулись к работе. Правда, когда через десять минут к кабинету шефа прибежала запыхавшаяся главбухерша, то секретарша не смогла сдержать победной улыбки. Теперь этот козел за все ответит.
Кирилл Павлович и впрямь многим сотрудникам напоминал козла. Удлиненное лицо, острый подбородок, взгляд из-под лобья. Липучий. Мерзкий. Девушки и вовсе говорили, что у него изо рта воняет.
Начальник IT-отдела сразу догадался о раскрытии аферы. Стоило своему человеку в бухгалтерии сообщить о странном звонке Иванычу, после которого главбух сама не своя рванула на пятый этаж, как Кирилл осознал: ему и его дружбе с Андреем конец.
В сущности, он не был плохим человеком. Просто не мог не красть. В крови у него воровство прописалось. Отец и дед ворами были. Мать пробовала из него честного человека вырастить, но не справилась. Руки сами тянулись взять все, что плохо лежит. А в IT-отделе много чего к полу болтами не прикручивали. Оборудование, откаты с тендеров, зарплата стажеров...
Кирилл испугался. Взрослый мужик под сорок испугался. Не тюрьмы, не презрения людей. Андрея он испугался. Друг же больной, конкретно на голову контуженный после Чечни. На честности зацикленный. Интересно, кто стукачом в его отделе заделался?
Но прошел час, второй, а возмездие не торопилось являться. Мужчина слегка успокоился. Может пронесло? И Иваныч по другому поводу к себе главбуха вызвал? В общий опен-спэйс мышкой скользнула новенькая стажерка. Та еще тварюга. Мелкая, а в компьютерах по-взрослому шарит. На программиста учится. Отличница, комсомолка мать ее ети!
Кирилл зло прицельно сплюнул в мусорку. Она? Нет, слишком зашуганная и доверчивая. Хотя... Вон как к стене жмется, в глаза не смотрит. Ну, сучка, ну, погоди! Так отмудохаю, что ползать не сможешь. Теперь понятно, почему Андрей не примчался и шею не свернул. Он же недавно эту курицу задрипанную оштрафовал. Конечно, он ей не поверит, на месть все спишет...
Мужчина рывком поднялся, отбросив стул, подошел к рабочему месту новенькой. Встал за креслом и руки по обе стороны ее плеч поставил на стол.
- Что, сученка, самая умная думаешь? - девушка пугливо вздрогнула и сжалась. - Отвечай, блядь, я с тобой разговариваю! - Кирилл грохнул кулаком по столу. - Ты, думаешь он тебе, мокрощелке, поверит, блядь? Он мне поверит, понимаешь, мне. Другу, с которым войну прошел! - мужчина не стал уточнять, что на войне он был завхозом и в боях не участвовал. - А ты, сука, за шкуру свою продажную, вдвое больше работать станешь и бесплатно. И отсасывать, блядь, по утрам будешь, если я захочу. А если еще что-то подобное выкинешь, я тебя с голой жопой и волчьим билетом на улицу вышвырну. И никому ты не нужна будешь, красивая такая... - ничего подобного сделать Кирилл не мог, но Женька об этом не знала, а потому слушала. Внимательно слушала и верила. Как обычно.
Кто за нее вступится? За детдомовскую. Машка? А когда ей самой пригрозят увольнением? Своя рубашка к телу-то всяко ближе. Единственное, о чем Женька жалела, так это о слезах. Ни закушенная до крови губа, ни прорезавший кожу на ладони ноготь не позволили сдержать предательских слез. Страшно. До жути страшно. За себя, Машку, Павлушу и тетю Лиду... Если бы она была сильной, то всех бы защитила, кто ей дорог.
Внезапно давящее присутствие за спиной исчезло. Кто-то сорвал его движением руки и отбросил, но девушка на всякий случай не разгибалась. По опыту детдома знала, что нельзя. Стоит расслабиться - сразу в незащищенное место ударят. Вдвойне больнее будет. Потому и продолжала сидеть, непрестанно кивая, скукожившись, хотя никто уже над душой не стоял и мерзостями не плевался.
- Ты в порядке? - Машин голос выдернул девушку из ступора.
Она обвела мутным взглядом помещение: два дюжих охранника отдирали руки Андрея Ивановича от горла его хорошего друга, сам Андрей с черным от бешенства лицом, обеспокоенная секретарша...
- Да, в порядке, - прошептала Женька, глядя на красный огонек видеокамеры, про которую Кирилл Павлович забыл, но думала стажерка не о том, что все хорошо закончилось, а том, что совершенно чужие люди в очередной раз грубо и грязно использовали ее. Распорядились, как заблагорассудится, будто не человек Женька, а вещь...
Все украденные у стажерки деньги ей вернули. Лично, собрав весь коллектив, владелец "T&T" вручил ей чек на полную сумму плюс компенсацию за моральный ущерб. Остаток последней зарплаты и помилованную премию Женьке отдал наличными. В до боли знакомом белом конверте.
Честно говоря, девушка не знала, что ей делать с неожиданно свалившимся в руки богатством. Она несмело поблагодарила Андрея Ивановича. Отпила глоток поздравительного сока, извинилась и ушла. Стыдно признаться, она неуютно чувствовала себя в толпе. В прошлом, частенько при схожих обстоятельствах ее тумаками награждали.
Женька заперлась в туалете и долго разглядывала незнакомую ей бумажку. Пять тысяч рублей. Одной хрустящей купюрой, начальник ей обычно рваными грязными сторублевками зарплату отдавал. Сколько же всего на эти деньги можно купить! И бумажную куклу Лельке, энциклопедию Марии Степановне в библиотеку детдома, и распашонки с пеленками совсем маленьким... И варежки. Варежки себе с шарфиком. Из ангорской шерсти. И, чем черт не шутит, на кусочек мяса на косточке хватит... Рот девушки наполнился вязкой слюной. Она сглотнула ее и направилась работать. До шести часов вечера еще полтора осталось.
Андрей Иванович никак не мог взять в толк произошедшее. Судьба бывшего "боевого товарища" его совершенно не волновала. Для него Кирилл умер с того самого момента, как главный бухгалтер частично подтвердила слова секретаря. Перестал существовать, испарился... И память о нем постепенно сотрется.
У бизнесмена не получалось вместе сложить кусочки мозаики поведения Евгении. Жени. Мужчина теперь так про себя называл девушку. Из богатой семьи, но не из этих "огламуренных подростков". Он недавно видел из окна, как она с родителями разговаривала на улице. Приличные люди. Машина достойная... А деньгам обрадовалась, словно не видела их никогда.
Или родители ее так воспитывают - жильем обеспечили и в свободное плавание отправили. Крутись, как хочешь... Вот девчонка и ощутила собственным горбом, как деньги зарабатываются. Всякое бывает. И дети разные, и отношение к ним разное. Родители Андрея его вообще с палки на ремень воспитывали. И низкий поклон им за это, уже покойным. Ничего не испортили, только крепче стал.
Вечером девушка купила проездной на метро и всего за два часа добралась до своего детдома. Причем из этих двух часов, один пришлось в разваливающемся автобусе провести в пробке. Радостная, с полным пакетом вкусностей под мышкой, Женька три раза нажала кнопку звонка на входе "для своих". Она всегда так делала и с замиранием сердца ждала, когда же раздастся топот маленьких босых ног и возгласы: "Женька приехала!!!". Но не в этот раз.
Девушка отворила дверь и вошла в темный коридор. Видать няня ночная, Горынична, опять дымить ходила и забыла на щеколду ход закрыть. Старая она стала. Вся морщинами изрезана, как иной берег реки селями. Но силищи в бабке немеряно, а души и того больше, потому и зовут ее, как сказочного трехголового змея. Одна только у нее дурная привычка есть - любит папироску на досуге посмолить, а у нее сердце уже не то. Совсем себя не бережет.
Женька тихо миновала служебный коридор, заглянула в круглый зал, где праздники проводят и откуда лучами расходятся коридоры в спальные отсеки для разных групп. Тихо везде. Нигде не горит свет. Ну, взрослых и средних отсюда перевели: помещений пригодных для детей мало осталось, а деньги на ремонт все запаздывают. А сейчас совсем непонятно стало: то ли их расформировать в министерстве решили, то ли вместо денег материалы подвезут и рабочих направят. Пока ждут определенности, сами кое-как справляются.
Восемнадцатилетних всего трое в последнем выпуске было. Уезжать не захотели. На все согласны были. Даже в комнатах с гнилой крышей и рамой без стекла жить. Лишь бы не забирали и по разным детдомам не распихивали.
Серьезно забеспокоившись, девушка направилась прямиком в кабинет тети Лиды. Приветливо махнула рукой Горыничне, дежурившей на колченогом стуле за обшарпанным столом и, тронув за плечо старушку, спросила:
- Баб Лиз, а что случилось?
Нянька очнулась, нашарила на поверхности стола очки с перемотанной пластырем переносицей и нацепила на крючковатый нос.
- Женька, ты что ли? А мы не ждали тебя сегодня. Ты ж по субботам нас навещаешь... Одна ты и навещаешь... - добавила бабка и пошамкала губами.
- Бабуль, родненькая, не томи, где все? Где теть Лида?
- Лидка-то? В больнице она. Малышню я спать уложила, чтобы под ногами не мешались... А ты, Жень, чего приехала-то? Али случилось чего? - встрепенулась Горынична.
- Баб Лиз, а почему тетя Лида в больнице?
Сердце не билось в груди девушки. Окаменело оно от дурного предчувствия. На глазах слезы навернулись. Вроде и неизвестно ничего, а точно знаешь - плохое будет. Страшное.
- Лидка-то чего в больницу поехала? Так лекарство, насчет которого вы хлопотали, не одно колоть нужно было, а с другим вместе. А врачиха то ли не сказала... Или Лидка сама запамятовала... Да и где ж еще три тыщи-то достать было? Все в разъездах, а Лидка свои последние деньги на платьице для Сонюшки потратила. Ее смотреть приезжали. Заберут скоро...
- Что с Павликом, баб Лиз... - мертвенным шепотом спросила девушка.
- С Павлушей? Помер наш Павлуша вчерась... Горе-то какое, а Жень?
Выскользнул из рук пакет с конфетами. Раскрылся. Посыпались дождиком сладости для детишек. Застучали по дощатому полу... Сверху чек упал, заботливо в пакетик спрятанный. А Женька все стояла, беззвучно плакала и слушала. Не причитания Горыничны про бесплатный гробик и место на кладбище, хоть за общей оградой, но и то ладно... Женька слушала тоненький голос совести. Зажала деньги! Зажилила! С собой ведь были, в кармане за подкладкой. Как жить-то теперь будешь, жмотина?