Эренбург об Овидии Савиче
В главной книге своей написал,
Помню, будто читал её давеча.
...Он боялся à la нелегал,

Но житейских - не жизненных трудностей:
Полицейских, консьержек, властей.
Хладнокровным был до безрассудности
На тропах фронтовых одиссей.

Сочетаются разные разности,
Словно морганатический брак.
В этом деле, далёком от ясности,
Всё же есть провидения знак.

А иначе зачем вспоминается
То, что было давно не со мной?
...Эренбург до сих пор не прощается,
Мало, видимо, жизни одной.


----------------------------------------------------
Илья Эренбург, "Люди, годы, жизнь", Том 1
https://imwerden.de/pdf/erenburg_lyudi_gody_zhizn_tom1_1990_text.pdf

"Я не раз в жизни замечал, что страх - капризное чувство, зачастую
не связанное с рассудком. Мой друг, писатель О. Г. Савич, в Испании
совершенно спокойно беседовал о поэзии под нестерпимыми бомбежками,
но я помню, что когда мы с ним ехали из Бельгии во Францию, он
смертельно боялся таможенного осмотра, хотя не вез никакой контрабанды."


---------------------------------------------------------

Илья Эренбург, "Люди, годы, жизнь", Том 2
https://imwerden.de/pdf/erenburg_lyudi_gody_zhizn_tom2_1990_text.pdf

"Хотя я хорошо знал Савича, я никогда не видел его перед опасностью
смерти. В первый же вечер в Барселоне мы пошли поужинать
в хороший ресторан "Остелерия дель соль". Мы мирно беседовали
о старой испанской поэзии, когда раздался необычный грохот. Свет
погас. На бомбежку это не походило, и я не сразу понял, что происходит.
Оказалось, фашистский крейсер обстреливает город. На Параллели
один анархист стрелял из револьвера в сторону моря - хотел
потопить вражеский корабль. Савич был спокоен, шутил. Потом я видел
его во время жестоких бомбежек, он поражал меня своей невозмутимостью,-
и я понял, что он боится не смерти, а житейских неприятностей:
полицейских, таможенников, консулов."