Винсмолли Артур Андреевич : другие произведения.

Коровушкин и сплошное безобразие

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Профессия: волшебник. Цель: перевернуть мир. Лучшей стороной вверх. Вопреки всему. Срочно. Что из этого выйдет? Безобразие, конечно! А еще - много смеха и немного любви. Или наоборот?
  Артур Винсмолли
  
   Коровушкин и сплошное безобразие
  
  
  
  
  
  Оглавление:
  
  
  1. Нарко
  2. "Скажите волшебникам..."
  3. Здесь могла быть легенда
  4. Знакомьтесь: волшебник!
  5. Заюшкин, Иван Петрович
  6. Царапки
  7. Старец
  8. Как наш друг опростоволосился
  9. Великий и распрекрасный
  10. В мире фэнтези или в тюрьму не попал никто
  11. Новая жизнь Павла Красавина
  12. Суматоха
  13. У них что, один красавчик на всю деревню?!
  14. Поверь в сказку
  15. Проделки Шныркина
  16. Пирогастые пироги
  17. Сосед оказался вовсе не молчун
  18. ООО "Три желания"
  19. Про колбасу и происшествие в "Ретрополе"
  20. Спокойный дружеский ужин
  21. Страсти-мордасти
  22. На облаках
  23. Как влип наш великолепный
  24. А вот и симпозиум подкрался незаметно...
  25. Встреча в общественной бане
  26. Хорошо в деревне летом...
  
  
  
  
  
  
  1
  Нарко
  
  Однажды утром на высоком этаже небоскреба, принадлежащего одной уважаемой компании, некто Отто Нарко носился по кабинету и с досады рвал волосы на голове убегавшего от него Омара Фармштейна.
  - Объясни мне, черт тебя подери, скелет ты щучий, что здесь происходит! - Отто брызгал слюной, был в основном красен и местами бледен, ведь он уже представлял себя на месте Омара, только в кабинете своего начальника - Аугустино Винсенте.
  - Ничего не знаю, - мялся Омар, озираясь и боясь вдобавок ко всему, что обрушилось на него за последние дни, еще и свалить одну из дорогущих антикварных статуэток с какими-то нагими девицами, что в избытке покоились на малахитовом столе упитанного мистера Нарко.
  - Что ты заладил: "Ничего не знаю"? Почему упали продажи, я тебя спрашиваю?! - тут Отто схватил-таки Омара и встряхнул так, что у того свалился лакированный черный башмак. - Ты мне тут не отпирайся, рыбья твоя голова, почему вдруг ни с того ни с сего эти олухи просто взяли и перестали брать наши лекарства от синдрома ребенка?! Ну хорошо, некоторые все же берут, но это же мизерная цифра! Мы зачем вкладывали деньги в научные исследования, зачем финансировали всех этих специалистов, которые придумали этот новейший синдром и разработали для него научное обоснование; зачем мы платили за рекламу синдрома ребенка, а потом и за рекламу лекарств от него? Чтобы за неделю все доходы псу под хвост?! Чтобы уже попасть в миллионные убытки, грозящие перерасти в миллиарды? А он не знает! А кто знает?! Пушкин?
  - Н-ну, н-н-ну просто не покупают, - от страха Омар начал зеленеть и заикаться, пальцы на ногах у него дрожали, левый глаз подергивался.
  - Что значит - просто не покупают?! - рычал Нарко. - Почему натуральные лекарственные средства покупают, антибиотики - покупают, всякую прочую ерунду покупают, а киндр-антистресс, антидепрессин-кидс, детский нарколин от синдрома ребенка и остальные препараты этой линейки не покупают?! Причем похожие средства для взрослых по-прежнему берут охотно!
  В дверь постучали.
  Вошла степенная молодая секретарша в черных кружевных чулках и с какими-то бумагами.
  Нарко отвлекся от своего занятия, бросил злой взгляд на чулки и поинтересовался:
  - Какого лешего вам здесь понадобилось, не видите, я занят?!
  - Но, но мне сказали, что это очень важно, очень п-просили ср-сразу вам передать лично в руки, - пролепетала девица, взмахивая ресницами.
  - Ладно, давайте, что у вас там? - Нарко взял документы, а секретарша, не забывая вилять бедрами, едва прикрытыми чем-то клетчатым, шустро удалилась.
  Отто пробежал глазами по строчкам, лицо его вытянулось и посерело, на лбу выступил пот - он опять уже видел себя в кабинете у главного, ко всему прочему докладывающим о решении суда выплатить по иску о детском суициде по причине приема нарколина один миллиард долларов. Отложив этот документ, Нарко обнаружил, что беда не приходит одна. Под ним лежало еще штук двадцать подобных решений в связи со смертями и жестокостью, вызванными приемом детских антидепрессантов и препаратов от синдрома ребенка. А последний иск так вообще убил: приказано помимо компенсации в размере двадцати миллиардов долларов отныне ставить на каждой упаковке вышеуказанных препаратов (порядка тридцати наименований) черный череп с костями и надпись: "приводит к летальному исходу".
  Пальцы Нарко ослабели, листки повалились на пол, ноги подкосились, он плюхнулся в массивное кресло из крокодиловой кожи и уставился на среднюю мраморную статуэтку. Затем вдруг вспомнил о существовании Омара Фармштейна, застывшего возле зеленой шторы вместо того, чтобы делать ноги, и обратился к нему потерянно:
  - Дорогой Омар, давай ты выяснишь, что случилось, проведи... там... опросы какие-нибудь... делай, что хочешь: сходи сам в аптеки, поболтай с покупателями, загляни к судьям Врущу и Вранцу, прокурорам Страхбергу, Манилавскому и Криводумко, узнай, почему они наши дела не замяли. Да припугни на будущее, вот тебе инструмент, - Нарко протянул Фармштейну черный револьвер. - И ребят с собой захвати, для пущей убедительности.
  Омар неловко спрятал в кармане лимонных брюк револьвер и поспешил скрыться, забыв, однако, упавший ботинок, но вернуться не решился.
  
  Отто Нарко сидел, поддерживая позеленевшее лицо руками, и, локтями упершись в малахит стола, глотал детский нарколин, запивая минералкой, и думал, думал... "Дети... все решения судов связаны с ними. И практически не покупают именно детские препараты. Будто сглазили, навели порчу, демоны! Узнаю, кто это сделал - пожалеет, что на свет появился!" Нарко нервно постукивал изумрудными перстнями о край стола. "И ничего этот нарколин не помогает, только еще больше от него бесишься, и мысли дурные в голову лезут, про каких-то чертей и кровь, да!" Тут он зашвырнул статуэтку с девицами в зелено-черную абстрактную картину напротив, в холсте образовалась вмятина, а мраморные части прекрасного посыпались на черный кафель. Нарко вздрогнул - затрещал телефон. Вызывает главный.
  
  Омар Фармштейн, об одном ботинке, все еще дергаясь левым глазом и, по меткому выражению Нарко, действительно походя на щучий скелет, особенно теперь, будто бы еще похудев за последний час так, что и без того свободный белый пиджак в черный кружок стал совсем большим, обращался к секретарю:
  - Лиз, детка, закажи мне туфли, черные, лаковые, сорок седьмой с четвертью размер, пусть срочно принесут в офис, хотя, - краем глаза он заметил, как из зеленой двери выскочил малиновый костюм Нарко, и, что-то самому себе взволнованно объясняя, скрылся в лифте, - отменяю, Лиз, - тут Омар прошмыгнул в кабинет, забрал туфлю и был таков.
  
  Оказавшись на августовской улице, пахнущей пылью, бензином и почему-то вишней, Омар тут же заметил неладное, а именно: огромную толпу - она громоздилась даже на проезжей части перед зданием его уважаемой компании, вылезала из каждого ближайшего закоулка, торчала из окон соседних домов и притом орала довольно складно: "Руки прочь от наших детей!" На всех участниках события красовались черные футболки с черепами, а над головами трепыхались длинные плакаты с такими вот возмутительными надписями: "Синдром ребенка - блеф с целью обогащения!" "СР - выдуманный диагноз!" "Я никогда не дам своему сыну психотропный препарат!" "Антидепрессанты приводят к смерти!" "Нарколин - детский кока..." - Омар читал бы и дальше, если бы в глаза вдруг не врезалось что-то красное, тотчас запахнувшее томатами. Он стал было вытираться, но то оказались лишь цветочки. Вслед за сеньором помидором полетели тухлые яйца. В скорлупе, а некоторые даже и в посуде. Тогда Фармштейн, смекнув: "Дело плохо", юркнул в соседний переулок, по случайности оставшийся без демонстрантов.
  
  Быстро проскочив значительное расстояние и оказавшись вполне себе в безопасности, Омар достал из кармана кольца кальмара и принялся зажевывать стресс. Помогало неважно. Кое-как убрав продукты с лица и одежды, он теперь плелся сам не зная куда. Нужно было наведаться к судьями Врущу и Вранцу, прокурорам Манилавскому, Криводумко и Страхбергу, в аптеки, а наведываться не хотелось. Левый глаз продолжал дергаться. Омар присел у стены дома на асфальт - модным лимонным штанам терять уже было нечего - и стал тупо разглядывать то, что попадалось на глаза. А именно: кожуру от банана, половинку газеты, крышку люка, огрызок от яблока, апельсиновые корки, сухой асфальт, почерневшие, с дождевыми разводами стены домов, кактус в окне первого этажа, выглядывающий между решеток, заплатку голубого неба где-то ужасно далеко, половинку газеты, банановую кожуру, половинку газеты, - что-то в ней цепляло взгляд. Омар приблизил к глазам затоптанный лист и начал читать:
  
  "Невероятное происшествие возле центрального парка в стране, где медведи ходят по улицам. Янинбург.
  Сегодня я случайно оказалась свидетелем престранных событий, а именно: прямо на моих глазах в считанные минуты безвольный жалкий человек лет сорока пяти, с мешками под глазами, следами запоев на красном лице, мутным плавающим взором и прочая, и прочая, превратился вдруг в симпатичного крепкого мужчину тридцати лет, со свежим лицом, белыми зубами, густыми волосами и ясным взором серых глаз. При этом он о чем-то спорил с пареньком в соломенной шляпе, закончилось тем, что последний убежал. А этот так и остался сидеть, прося милостыню, прохожие глазели на него ошалело, но денег не кидали, вероятно, думали: "Шел бы лучше работать, детина!" Я давай спрашивать, кто знает мой язык, но никто не знал, так что поговорить нам не удалось.
  Вот некоторые возможные причины произошедшего:
  - Возрастная мутация блуждающего гена.
  - Массовая галлюцинация.
  - Результат воздействия философского камня, который может превращать обыкновенный металл в золото, больного человека - в здорового, старого - в молодого и так далее.
  - Розыгрыш из разряда: "Вас снимает скрытая камера" с быстрой сменой актеров и отвлекающим маневром в лице парня в соломенной шляпе.
  - На самом деле, попрошайка - не кто иной, как известный фокусник-иллюзионист. Такие вот дела, до встречи в следующих выпусках рубрики "Очевидное-невероятное", Джуди".
  
  "Н-да, чего только не бывает. Мне бы так", - вздохнул Омар. Вдруг он вспомнил о существовании у него машины на другом конце этого квартала, выбросил газету и целеустремленно направился к своему черному "леопарду", постукивая лаковыми туфлями по мостовой и едва не навернувшись на банановой кожуре. Левый глаз дергаться перестал.
  
  Только очутившись внутри баснословно дорогого автомобиля, Омар снова почувствовал себя человеком. Одним движением руки он включил музычку из разряда: "Тунц-тунц" почти на полную громкость, ионизатор воздуха, очиститель костюма и ботинок, массажное кресло, кондиционер, агрегат для приготовления молочных коктейлей - выбрал со взбитыми сливками, какао, мятой, апельсином и миндалем; нацепил черные очки, отчего физиономия приняла крутое выражение, и, подпевая сиплым голосом, плавно тронулся по Двадцать девятой Авеню.
  
  Мимо плыли оранжевые плакаты, кое-где выглядывали вишневые деревья, черные провода тянулись без конца, на крышу и лобовое стекло гадили голуби, думая: "Так ему и надо", мелькали длинные ноги на красных шпильках, отчего челюсть падала на руль; бабушки с тележками годами тащились по зебре, светофоры договорились всегда показывать красный, Омар отвечал им, сложив пальцы в нехорошую комбинацию, другие водители шевелили губами, перекосив рожи, - восхищались его искусством вести машину, в общем, жизнь удалась.
  
  Знак черной змеи и крест заметил сразу. "Выпьешь яду и помрешь", - подумал Омар и, сверкая лакированными ботинками, заявился в аптеку. Встал, якобы разглядывая одну занимательную витрину, а сам на очередь косится, прислушивается.
  - Мне, пожалуйста, детский нарколин, три упаковки по двести таблеток, и детский суицидин, пять упаковок по триста таблеток, - разбирает невменяемый почерк на рецепте молодая мама.
  - Вы что?! Вы хоть знаете, что это за лекарства?! Они приводят к летальному исходу, у них миллион побочных эффектов, включая порок сердца, тошноту, склонность к насилию и суициду, - набрасывается на мамашу продавщица, ("Вот ..!" - думает Омар).
  - Но... нам врач прописал... он сказал, это не опасно, и что если синдром ребенка не лечить, будет очень плохо, - лепечет мамаша.
  - Да вы кому верите?! Ваш "врач", от слова, кстати, "врать", получает проценты с каждого рецепта! Или уже хорошо заработал на исследованиях новых расстройств. Затем диагноз и состряпали! И вообще - что такое синдром ребенка?! Это ж выдуманный диагноз! Чтобы таким дурам, как вы, продавать нарколин, суицидин и прочую дрянь! - продолжает рассказывать ужасные вещи продавец! ("И как она, коза, не понимает, что о таком нужно помалкивать?!" - злится Фармштейн). - Вот какие у вашего малыша симптомы?
  - Ну, он очень активный, много бегает, шалит, смеется, не слушается, иногда ему сложно сосредоточить свое внимание на чем-то одном.
  - Так он же ребенок! Его жизнь еще не потрепала, он веселый и счастливый, потому и бегает, смеется, шалит, разбрасывает свое внимание на множество вещей, и ему бывает сложно сосредоточиться на чем-то одном, особенно на школьных заданиях. Иногда он делает ошибки по невнимательности. А вы не делаете? И каким же он, по-вашему, должен быть? - не отступает аптекарша.
  - Спокойным, послушным, тихим.
  - Хорошо, берите ваш суицидин с нарколином, малыш будет очень тихим и спокойным. В гробу.
  - Что вы такое говорите?! - восклицает мать.
  - А вы что такое говорите?! Хочется плакать при виде тихого ребенка! И потом, даже если действительно что-то с его поведением не так - нервный, подавленный, самооценка заниженная, ему сложно общаться с другими детьми... неужели вы думаете, что это от отсутствия у него в крови нарколина, который, по сути, является легальным наркотиком, его еще называют детский кокаин и успешно продают наркоманам! Нужно быть очень глупой, чтобы верить, что нервные расстройства - не важно, у детей или взрослых, можно вылечить таблетками! Ведь не от отсутствия в крови этих веществ появляются депрессии, мании, страхи и другие странности! Нет никаких тестов, подтверждающих эти домыслы! Такие "врачи", и я не имею в виду обычных медиков, сами признают, что не могут никого вылечить, а лекарства назначают методом проб и ошибок. Это просто бизнес! Притом крайне выгодный и настолько же нечестный. И еще, у ребенка может быть какая-нибудь невыявленная болезнь тела, что и отражается на поведении. Сделайте хорошее медицинское обследование. Или, возможно, у него плохие отношения с кем-то в детском саду или в школе, что его расстраивает. Выясните это. Поймите, если есть проблема, нужно искать ее причину, а не подавлять симптомы, - закончила, наконец, свою гнусную тираду продавщица. "Вот дрянь, а? Ну кто ее за язык тянул, а? - справедливо бесится Омар. - Зато теперь понятно, откуда ветер дует. Эту уволить, нанять нормальную, чтобы выдавала всем таблетки и мило улыбалась, молча!"
  - Спасибо вам! Я не знала, я хотела, как лучше, я же очень люблю моего мальчика! Я всем друзьям расскажу! - благодарит, чуть не плача, мамаша, а очередь ей поддакивает, причем половина просто разворачивается и стройными рядами направляется к выходу. "Форменное безобразие! - справедливо возмущается Омар. - Тьфу!"
  
  И поспешил он в другие аптеки. Там ситуация оказалась не лучше, если не хуже, и все примерно в таком духе. Кое-где даже висели самодельные объявления о вреде препаратов определенной группы. К вечеру Омара, наконец, осенило спросить у одной продавщицы, почему мир сошел с ума. Он вдруг сообразил, что еще недавно те же самые люди спокойно все продавали.
  - Не знаю. Просто я вдруг почувствовала, что очень люблю детей и должна им помогать, даже если я их не знаю, ведь они в любом случае есть, и они - дети, наше будущее! Ну, и давай читать все побочные эффекты у детских лекарств. Потом еще в Интернет залезла, там нашла очень много интересной информации по защите прав детей, о том, к чему приводит прием таких препаратов, ну, и решила: буду говорить всем правду!
  - Ясно, - кисло улыбнулся Омар и отправился в другую аптеку с опросом.
  Почти все говорили примерно то же самое, причем выяснилось, что эту странную любовь к детям они почувствовали одновременно!
  
  Судьи Врущ и Вранц, а также прокуроры Страхберг, Манилавский и Криводумко, как один, объясняли свое глупое поведение на суде той же пресловутой любовью к детям, будь она неладна!
  
  Вот тут-то, наверное, нам бы пора объясниться, почему Омар Фармштейн, Отто Нарко, Аугустино Винсенте и прочие подобные им субъекты сами не озадачились вдруг любовью к детям. А дело все в том, что эти товарищи уже принесли столько непоправимого вреда людям, в том числе и детям, что поменяй они свое отношение к ним и осознай всю глубину содеянного, им пришлось бы туго. Начались бы нервные срывы, болезни, комы, несчастные случаи и скоропостижные переходы в мир иной по разным причинам, в том числе от передозировки детского нарколина. Так что они не могли себе позволить чувствовать любовь к детям. Честность с самим собой - роскошь, доступная не каждому.
  
  На следующее утро Омар явился не запылился в зеленый кабинет Отто с отчетом.
  Нарко восседал в своем малиновом костюме от Линачи, положив крокодиловые туфли с ногами на стол, и покуривал сигару, отчего разило дохлыми кошками. Вчера ему уже доставили по заказу новую статуэтку с Грациями, взамен разбитой, и настроение у гиганта мысли сегодня было вполне сносным.
  - Ну что, скелет щучий, добыл информацию? - радушно приветствовал Нарко гостя. Тот встал, переминаясь с ноги на ногу, у другого конца стола, и принялся докладывать...
  - Н-да... - выдохнул Нарко сигарный дым в лицо Омару, - чертовщина какая-то. Подумайте только: любовь к детям, - передразнил он писклявым голосом, - эка важность! "Буду говорить всем правду", тьфу! Всех уволить!
  - Осмелюсь возразить, я на улице у людей тоже поспрашивал о детях - это тотальная любовь. Толку увольнять нет. Нужно бороться другими средствами. Запугать там...
  - Олух! Нужно причину искать! С чего это вдруг такая массовая истерия, а? Ты вот что мне скажи! - Отто поднялся для внушительности, и, опираясь руками об стол, навис над Омаром всей своей грузной тушей.
  - Откуда мне знать, я не... - лепетал Фармштейн, напрягая свою щучью голову.
  - А кому знать?! - начинал закипать Нарко, запихивая в себя горсть нарколина и заглатывая минералкой. - Вот ты мне и ответишь! А, может, это ты все и устроил, а? Подговорил всех, а? - Отто перешел в наступление и теперь гонялся за Омаром по кабинету, пытаясь схватить того за взъерошенные волосенки. Утренняя разминка в виде бегов за Омаром начала входить в привычку.
  - Как подговорил? И незнакомых прохожих тоже?! - вопил Фармштейн.
  - Ну, наколдовал, значит! - кидал аргументы Отто.
  - Я тебе что, колдун, что ли? Да если бы я был колдуном, я бы вообще здесь не работал, я бы так все устроил, чтобы вы обо мне никогда и не слыхивали! - оправдывался Омар, доказывая, что он не верблюд.
  - Слушай, а это идея! - оскалился Нарко. - Какой-нибудь, скажем, волшебник, в народе же именно они якобы добрые дела делают, взял да и внушил всем любовь к детям - ах, как великодушно, как мило, я смахиваю благородную слезу! А мы, честные люди, потом расхлебывай его легкомыслие.
  - Однако! - одобрил Омар. - Причем все проще, чем ты думаешь, волшебники действительно есть, а живут в основном они и пакостят в стране, где медведи ходят по улицам, я так слышал, по крайней мере.
  И вот тут-то в голову Фармштейну и влезла та заметка из газетки. Ага. Ага. Парень в соломенной шляпе. Вы спросите, почему он сразу подумал, что тот имеет прямое отношение и к превращению бродяги, и к безобразиям в аптеках, а я отвечу - Омару важно было как можно скорее найти козла отпущения, не важно, вправду ли он тот самый козел или какой-то другой. Поэтому он вообще не думал, а просто выпалил наобум:
  - Я знаю, кого искать. Тот волшебник носит соломенную шляпу.
  - Вот можешь же, когда захочешь, - изобразил подобие улыбки Нарко, поднимая трубку телефона под старину. - Лиз, закажи нам с Омарчиком два билетика на сегодня до страны, где медведи ходят по улицам и пьют водку.
  - Она спрашивает, какой город, - обратился Отто к Фармштейну.
  - Ой, а я не помню... - съежился Омар.
  - Чучело! Я тебе покажу "не помню", - на всю жизнь запомнишь! - заорал шеф.
  - Какой-то бург на "Н", кажется. Наташинбург... Настинбург, Нининбург. О, Янинбург! Точно.
  - Сам ты на "Н", - усмехнулся Отто.
  Так одним августовским днем Отто Нарко и Омар Фармштейн оказались в обширной стране снегов, рублий, полей, лесов, северного сияния и белых ночей, чугунных решеток, деревянных домишек, изысканного метро и еще много чего.
  Поиски волшебника в соломенной шляпе начались.
  
  
  2
  "Скажите волшебникам..."
  
  В моей взрослой жизни до десяти лет вспомнить нечего. У счастливых родителей рождаются малыши. У дураков - ненужные никому обузы. Для малышей мир - волшебный, каждая капля росы - чудо, они, улыбаясь, удивляются, почему солнечные пятна на стенах - зайчики; они стряпают из земли котлеты и пирожные, зовут маму с папой в свой ресторан; мастерят снежинки из бумаги, кидаются под елку за подарками от настоящего Деда Мороза; они счастливы, когда родители к ним куда-нибудь приезжают; они наполнены улыбками мамы, и просто потому, что малыши есть - им рады. Малышам позволяют быть маленькими, их учат ходить, не падая, говорить правильно, им приносят игрушки и цветные мелки, их...
  
  Я же оказалась кругом виновата. И что так некстати появилась в принципе; и отцом не угодила матери, и отцу не угодила матерью, спрашивается, зачем тогда вообще вы оказались вместе-то?! Потом, несмотря на все попытки, не исчезала я. А, родившись, кричала я. И кричала я. Невыносимо хотела к маме. Она же просто "выделила" меня, затем нажала на Delete, и продолжила писать свою линию жизни отдельно. Не думаю, что ты счастлива, мам.
  
  Уж они и рот мне пластырем заклеивали, и чего только со мной ни делали, и злились страшно, что такой малявкой меня отдали, и за мной еще ухаживать и ухаживать. Спрашивается, зачем вы пошли работать в детдом, если детей ненавидите? Да, больше всего виновата я, что не родилась сразу взрослой.
  
  Но в десять лет все переменилось. Я хорошо помню тот день, даже спустя годы. Не все я тогда поняла верно, но запомнила точно. Из глухой черноты моего мира до - он один выхвачен солнцем, а после тот мир просто рассыпался на кусочки.
  
  Старшие мальчики разорвали коричневого мишку. На месте лапы и головы торчало что-то мягкое, в прошлом белое. Это был мой мишка! Единственный друг в этом мире чужих, слепых и глухих. Его принесла одна добрая женщина.
  
  Только мишка знал, как я жалела новенькую мелкую Нину. Как я мечтала, что, когда вырасту и уйду отсюда, у меня будет красивое белое платье в зеленый горошек, белые колготочки с красными сердечками, белые пышные бантики и настоящая кукла! И я смогу посмотреть все мультики и попробовать мороженое - я слышала, как о нем рассказывала одна девочка. У меня будет много цветных карандашей и чистой бумаги вместо газет и обгрызенного простого карандашика, и тогда я нарисую разных зверушек, а еще - всех наших ребят, даже плохих, и что у них есть мама с папой и дом, и они стали добрее. Думала, когда стану взрослой, у меня будет детство. Тогда я в это верила.
  
  Только мишка знал, как мне здесь паршиво и одиноко, и что со мной тут проделывали. Я взяла голову, лапку и пыталась приставить обратно, но не могла закрепить. Как я рыдала, было слышно даже на улице.
  - Эй, ты чего ревешь? - кто-то обращался ко мне за окном.
  Я подтащила стул к облезлой желтой стене, встала на него на цыпочки - до защелки иначе просто не достать - отворила окно и выглянула наружу. Внизу стоял незнакомый пацан.
  - Привет! - он размахивал шляпой, и вдруг я поняла, что все эти годы так по-доброму мне улыбался только мишка.
  - Привет! - крикнула я в ответ.
  - Выходи во двор, поболтаем.
  - Не могу, меня заперли.
  - Ну ладно, я тогда мигом сам к тебе залезу, третий этаж - вообще ерунда!
  Он решительно подошел к водосточной трубе, захватил шляпу зубами и быстро полез наверх, будто всю жизнь только это и делал. Вскоре он уже примостился перед окном, передал мне на хранение соломенную шляпу, и я с удивлением рассматривала его зубы: надо же, какие они, оказывается, бывают белые!
  - О, уже не плачешь, молодец, меня Димой звать, - он протянул мне руку.
  Раньше я и представить не могла, что у людей улыбки могут быть такими добрыми, веселыми и искренними. С ним плакать не хотелось ни капельки.
  - А я - Алина.
  - Рад знакомству! Н-да. Страшновастенько тут у вас, штукатурка с потолка куском вот-вот отвалится; мамочки, да вы гляньте, какие стены! Желто-грязные, обшарпанные, всюду размазанные черненькие пальчики, другие разводы и даже кой-какие слова. Однако! У паркета части досок нету; в углу стоят чьи-то носки, - гость наполовину влез в окно и, лежа животом на подоконнике, ошарашенно осматривался. - Пахнет пылью. Батюшки, сколько кроватей в такой маленькой палате и сколько барахла! Ужасть! Никогда раньше не видел детдома изнутри. А с другой стороны здания дорогущие иномарки стоят, интересно, к чему бы это? Заняться что ли ими? - тут он вернулся на водосточную трубу. - Что тут происходит-то? Почему тебя заперли, о чем плакала?
  - Мишку жалко, его старшие мальчишки разорвали, а я ревела, потому и заперли.
  - Вот в чем дело. А, знаешь, я ведь волшебник, могу три твои желания исполнить! - вдруг выдал он.
  В волшебников я не верила.
  - Вот еще. Нашел дурочку.
  - Зачем не веришь? Ведь если даже я бы и врал, тебе бы хуже от этого не стало. А вдруг, правда? Так у тебя хоть шанс будет, попробуй, ничего не потеряешь. Вот скажи, чего ты хочешь, а я исполню, увидишь, что я настоящий волшебник.
  - Ну ладно. Хочу, чтобы не было на свете ни одного детдома. Чтобы у меня появились хорошие приемные родители, а мишка снова стал целым.
  Тут мой гость обрадовался - прямо просиял весь, но задумался.
  - Хм... здесь вроде как много желаний получается. Ведь чтобы не было ни одного детдома, это ж надо, чтобы каждого ребенка сразу забрали, допустим, желание номер раз. Потом, нужно, чтобы родители своих детей никогда не бросали. Теоретически, желание номер двас. Но тут ведь опять матрешка получается: нужно, чтобы с наркотиками завязали (алкоголь - туда же), тогда сразу куча плюсов: не будут с кем попало детей делать - ой, извини, что я с тобой прямо как со взрослой тут болтаю, - замолк он на самом интересном.
  - Сразу видно, что ты в детдоме не жил! Что, думаешь, я верю в сказки про то, как аист детей в капусте приносит? Вот Лизка наша, например, уже ребеночка ждет, только т-с-с, а то санитары ее прибьют, если узнают. А ей ведь всего четырнадцать.
  - А тебе сколько? - обалдел гость.
  - Да мне десять только исполнилось. Ну, так что там ты говорил?
  - Ну вот, значит, с кем попало не будут, а еще больных деток намного меньше станет появляться, а ведь их почему-то тоже бросают - вот козлы! - тут он разозлился не на шутку, даже чуть с трубы не свалился. - А еще, чтобы не расставались, значит, чтобы влюблялись в тех, с кем смогут быть счастливыми, следовательно, чтобы умели разбираться в людях и знали, какого именно человека хотят видеть рядом всегда, а найдя, умели отношения сохранять, а для этого должны столько всего знать! Тогда дети будут расти не просто в семьях, а в семьях счастливых, и я бы даже мог сказать, что все совсем наоборот, чем один уважаемый господин придумал раньше: все несчастливые семьи похожи друг на друга, а каждая счастливая семья счастлива по-своему. Что-то меня опять понесло, и вообще, я не должен всего этого говорить тебе, и советы давать тоже не положено.
  Я поняла тогда: нужно придумать такое одно желание, что, если его исполнить, люди больше не будут детей бросать, а брошенных и сирот сразу заберут в семьи.
  Через некоторое время я сказала вот что:
  - Хочу, чтобы все люди помогали детям и любили их.
  - О, это можно, - он посмотрел на меня с восхищением. - Потрясающе! Ты даже себе не представляешь, что из этого может выйти! Даже я не вполне представляю! Ты... ты... ангел! Эх, все бы такие желания загадывали... Ну, я, пожалуй, пойду, так хочется еще кого-нибудь вроде тебя встретить, чтобы хорошие-хорошие желания исполнить, чтобы не только одному, а сразу множеству людей помочь! Где ж только такого желателя раздобыть... обычно ведь им только до себя в основном дело есть. Эх...
  - Погоди, и что, ты теперь совсем-совсем уйдешь? Оставь хоть что-нибудь на память для меня.
  - Что ж тебе дать... ну, может, значок? Выбирай.
  - "Дождем не поливать", вот его хочу, - он передал мне значок, я ему - шляпу. Затем сунул руку в карман и вытащил оттуда другой значок, совершенно белый, а также синий фломастер, и размашистым почерком написал на значке: "Дети - цветы жизни". Потом подмигнул мне:
  - Ну, я что ли пошел, может, еще встретимся!
  - Ну пока, может быть. Спасибо тебе!
  Мы еще долго махали друг другу, а когда он совсем скрылся за поворотом дороги, я спрыгнула с подоконника в комнату. На душе было легко-легко и как-то солнечно.
  
  На кровати лежал мишка, я схватила его за лапки и давай кружиться по комнате, что-то напевая. Нет, Дима даже лучше мишки улыбается, совершенно точно.
  
  Вдруг дверь отворилась, и появилась наша дирекрыса. Так ее прозвали за маленькие злые глазки, тонкий мышиный хвостик неопределенного цвета на голове и серый костюмчик на всем остальном - жалком и тощеньком, но больше всего - за крысиный характер.
  Дирекрыса добродушно улыбалась.
  - Бери, что тебе нужно, и пойдем скорее, мы закрываемся, всех деток забирают по семьям, - она чуть ли не подпрыгивала от радости!
  - Я только мишку возьму, можно?
  - Конечно, солнышко!
  Мне казалось, что я сплю. Понимаете, такого в моей жизни просто не могло происходить взаправду. Но все выглядело таким настоящим, и верить так хотелось!
  
  Мы спустились вниз: что тут творилось! Голоса гудели, то и дело кто-нибудь смеялся, на лицах сверкали улыбки, взрослых оказалось даже больше, чем нас, и они старались пообщаться со всеми детишками, чтобы выбрать себе приемного сына или дочь. Кого-то уже уводили, он озирался, таща за собой какую-нибудь грязную игрушку, с которой не мог расстаться. С кем-то оформляли бумаги. Кто-то, видя, что ему здесь делать нечего, быстренько так улепетывал в другой детдом, окрыленный советом: "Сходите в "Малышок", там их очень много, глядишь, и успеете, чего ж вы раньше-то думали? - Да раньше я как-то не думал... а вы?"
  - Привет! - на меня смотрела высокая стройная женщина с длинными черными волосами, собранными в густой хвост, и улыбалась. На пальцах у нее красиво блестели кольца.
  - Здравствуйте, - ответила я, разглядывая ее веселые карие глаза, и умопомрачительную одежду. - Вы такая красивая!
  - Ой, спасибо, солнышко! Ты тоже! - заулыбалась она. - А сколько тебе лет?
  - Десять, а вам?
  - А мне тридцать два, у меня есть сын, твоего возраста, и дочка, ей семь с половиной, она очень хочет большую сестренку, и папа у нас хороший, пойдешь к нам жить?
  - Конечно пойду! Я так об этом мечтала!! А цветные карандаши у вас есть?
  - Сколько угодно, - опять заулыбалась она, - и фломастеры, и мелки, и перламутровые есть, а еще - куча игрушек! И даже кошка - Пунцик!
  - Правда? - не верилось мне.
  - Кривда! Конечно, это же так просто! И обращайся ко мне, пожалуйста, на "ты", а то я себя какой-то прямо тетей чувствую.
  - Ладно. Я так рада, что ты пришла за мной! - тут я обратилась к мишке: - Теперь у меня, наверное, будет все, о чем я тебе рассказывала, помнишь? - он лишь загадочно улыбался. - А белые колготки с красными сердечками и большие белые бантики тоже можно?
  - Конечно, можно, все можно! - тут она меня обняла и почему-то расплакалась. Я же не плакала, мне было очень весело, я представляла, что теперь у меня будут мама и папа, добрые, веселые, братишка, младшая сестренка, кошка, я хотела с ними со всеми подружиться и радовать их чем-нибудь. Я могла бы нарисовать им красивую большую картину со звериками и голубым небом, и солнышком, я могла бы помогать с уборкой, я была бы очень хорошей! Еще я представляла, что теперь меня не будут колотить, запирать, обзывать, таскать за волосы по всему коридору, заставлять есть этот ужасный суп на одном жире, обижать моего мишку, обливать меня холодной водой во сне и делать кое-что похуже, теперь мне радостно станет просыпаться каждое утро, ведь мне будут рады, у меня появится дом, колготки с красными сердечками; наверное, меня пустят погулять по деревне, вдруг там есть речка - вот бы здорово! Даже, может быть, покажут город, еще я смогу сидеть во дворе, рисовать цветными карандашами и мелками, и, как же она сказала? Перламутровые какие-то, кажется, интересно - как это?
  - Я же не знаю, как тебя зовут! - вдруг воскликнула она, а я подумала, что тоже не знаю ее имени и удивилась, как это я не спросила. Ведь всегда знакомишься с имени, но потом обычно его забываешь, и выходит глупо.
  - Меня Алина, а тебя как?
  - Анжелика, или просто Лика. Алина - чудесно! Можно я буду звать тебя Али?
  - Давай, - улыбнулась я, мне понравилось стать просто Али.
  - Ну, тогда пойдем скорее, нам с тобой столько всего нужно успеть! А скоро мы поедем все вместе на море!
  - На море... а какое оно?
  - Оно такое бескрайнее, живое, может быть нежным и ласковым, а может мощным и сердитым. В нем сокрыто много тайн, но открываются они не каждому, а только тому, кто любит его всем сердцем. В нем много разнообразных жителей - целый мир. Я уверена, ты с морем подружишься.
  
  А потом мы с мишкой оказались на заднем сиденье большой мягкой машины, там было так здорово, я держала мишку на коленях, мы смотрели в окно на солнечный день, на холмы, поля, высокие деревья, разноцветные заборы, черепичные крыши, дорога прыгала и петляла, иногда мимо проходили малыши с мамами и папами, они все так весело чему-то смеялись, бегали друг за дружкой, детские голоса залетали в наше открытое окно, и мне тогда становилось немного грустно, что никогда моего голоса не звучало среди них, и что вот такое, настоящее, детство прошло мимо, где-то совсем рядом, по другую сторону обшарпанных желтых стен, закрывающих собой солнце. А в вашем мире есть детские дома? А волшебники - есть? Если да, пожалуйста, скажите волшебникам, пусть заглянут к тем детям. Там их очень-очень ждут, даже если в чудеса уже не верят.
  
  ***
  ...Так вспоминала Алина о том далеком дне, когда все началось. И то, о чем мечтал Дима, и то, о чем никто еще не знает...
  
  - Эй, стоп! Это что такое?! А где про меня? Начало где? Как меня Кристиной чуть не пришибли, и про Эву...
  - Ах, да, я увлекся. Начнем тогда с легенды.
  - О, нет! Только не с нее!
  
  
  3
  Здесь могла быть легенда
  
  Давным-давно, в какие-то там доисторические времена, когда еще не существовало трубочистов, фантиков, чизкейков, Эйфелевой башни, "Города мертвых" на левом берегу Нила и мармелада, оловянных солдатиков и грецких орехов, иных туфелек кроме инфузорий, экзистенциализма и даже тетрадей в косую линейку, жили были на свете вполне себе разумные существа. На самом деле, умные они были до жути! Знали - ну прямо все! Могли - тоже все! К примеру, создавать и разрушать материю. Оказываться в любой точке пространства. Читать мысли...
  
  А уж какие они были веселые и добрые - вы бы знали! Ни грамма мрачной серьезности, ни капли плохой мысли на соседа... - словом, жилось им радостно и легко. И, скажу вам по секрету, состояли они из ничего. Ну да. Вот прямо так: из ничего. Ну, это в физическом плане, а, так сказать, в духовном - из любви и вдохнове...
  
  - Т-с-с, а рассказчик-то того, задремал. На легенде исторически дрыхнет не одно поколение наших студентов и даже преподавателей. Вам повезло - вот легенда быстрого приготовления:
  Уйму времени назад жили-были существа. Все могли. Все знали. Стало скучно. Решили поиграть - разобрали себе тела и характеры людей, про себя самих все забыли и способности почти все растеряли, дурни. Кое-кто, правда, помнил - бродили они средь этого странного занятия под названием "жизнь на Земле", бродили, чудили-чудесили, а затем и им надоело смотреть со стороны. Записали истину в книгу и ай-да к остальным. Стали как все - "нормальными". Минуло много лет, и один чудак отыскал случайно тот манускрипт. Вот здесь я вам даже процитирую - любимый момент:
  
  Начиналась Книга так:
  "Если ты продолжишь читать, ты больше никогда не сможешь оставаться прежним. И тебе придется вести за собой других, ведь одному ужасно грустно. И смотреть на это безобразие, зная все, - невыносимо. Но! Подумай хорошенько, прежде чем пуститься в дальнейший путь. Он ведет обратно. К твоим истокам. К звездам. Назад, туда, где ты сейчас, дороги не будет. Перед тобой лестница в небеса, и каждый следующий шаг разрушит нижнюю ступень. Выбрать нужно сейчас. Это твой выбор. Мы тебя предупредили".
  
  И снова появились волшебники и принялись они чудить сами и учить других. А лет так триста спустя основали нашу Высшую школу волшебства. Прибавьте еще двадцать лет - и вот он - я! Ой, просыпается. Не выдавайте меня!
  
  - Внезапно вздремнул, извините. А на чем же мы остановились?
  - Сразу после легенды.
  
  
  4
  Знакомьтесь: волшебник!
  
  ...По пыльной дороге из одного города в другой бодро шагал начинающий волшебник. Солнце светило ему в правый глаз. Он только окончил свое обучение, дал "Слово волшебника", обязавшее соответствовать основным принципам этой нехитрой профессии, и теперь направлялся на все четыре стороны. "Слово волшебника" - как присяга для новобранца в армии или клятва Гиппократа для врача. Обратной дороги нет. Дал слово - держи, не удержал - потерял в тот же момент все свои способности и знания, как будто и не бывало вовсе. Наш волшебник был очень серьезным молодым специалистом: все, за что он брался, старался делать хорошо, а уж что из этого получалось, увидите сами. Та еще профессия, скажу я вам. Привлекла она нашего юного героя своей необычностью.
  
  - Погоди, погоди, погоди... "Наш юный герой"! Скажите пожалуйста! Герой! Сам ты герой! А я... я... я - настоящий! У меня... Бреду по дороге, здесь пахнет летом - полевыми тонкими цветками и скошенной травой. Сиреневые пятна лепестков светятся среди зелени стеблей повсюду, словно ночью звезды или окна небоскребов. Нежное солнце в дымке, короткие тени... И птицы кричат в небесах. Звуки шагов, шепот листвы... - да, что-то сегодня на меня напало особенно романтическое настроение.
  - Конечно, настоящий, слышите? Очень даже настоящий!
  
  В детстве нашего друга, понятное дело, посещали такие же мысли, как и всех мальчишек - стать пожарником или космонавтом, но потом все это перегорело и куда-то улетучилось. Закончив общеобразовательную школу, он понял, что совершенно не знает, что же у него в жизни может лучше всего получаться. Моде он следовать не стремился, поэтому юристом или экономистом стать не захотел. Необыкновенных талантов за ним не водилось, из масс своих сверстников ничем особо не отличался, числился в середнячках.
  
  - Эй, многоуважаемый! Попрошу не клеветать! В середнячках! Да я мог учиться и на пять, если бы пожелал. Талантов, говоришь, не водилось? А в позе лотос кто умел сидеть часами? А рисовать, держа карандаш в зубах? Я уж не говорю про способность жарить яичницу прям в скорлупе и щеки раздувать, чтоб с затылка были видны.
  - Так, ты все время будешь меня перебивать?!
  - Ага.
  
  ...Поэтому, подойдя к важному моменту, когда следовало крайне серьезно выбрать себе учебное заведение, он остановился на самой странной профессии из всех, которые ему попались на страницах книжек "Куда ж пойти учиться?". Называлась она: "Волшебник". "Что-то новенькое! Интересно, - решил он. - И ничем не хуже, чем быть актером или музыкантом". Тогда он еще не знал, во что ввязывается. Ему было очень любопытно. А вы знаете, что случилось с одной любопытной Варварой на базаре... Но о выбранной деятельности наш дружок пока не жалел. Учиться оказалось интересно, и сейчас перед ним открывалось столько нового и загадочного, что все манило и звало в неизведанные дали...
  
  Так вот, те, кто хочет стать добрым волшебником, учатся в Высшей школе волшебства. И начинается все это безобразие со специалистов по трем желаниям, кем и стал наш юный друг. Как и ожидалось, успешно сдать вступительные экзамены на "волшебника трех желаний" оказалось не так уж и сложно нашему абитуриенту - отбор проводился по умению любить людей, а с этим у него проблем не водилось. Но вот грызть гранит науки без закуски оказалось тяжело. Расслабляться не давали, каждый предмет был довольно мудреным. Возьмем, например, курс "Основы мироздания" - казалось бы, выучил и все, основы и основы, их не так уж и много, но нет, здесь требовалось не просто их зазубрить, а на собственной шкуре все прочувствовать, осмыслить хорошенько, да еще на семинарах предлагалось объяснить это другим студентам, причем еще совершенно с этим не знакомым! Но чувство ответственности в таких случаях всегда выручало нашего волшебника, и он благополучно получал один зачет за другим. Скажу по секрету, на курсе "Основы мироздания" изучали, как создавать миры. Неплохо, а?
  
  И вот сейчас, шагая по пыльной дороге, он с ностальгией вспоминал учебу и бесшабашные молодые годы, проведенные в познании основ волшебства. Чего там только не было, студенты есть студенты, народ перспективный и безбашенный, полный энергии и инициатив, которые далеко не всегда заканчиваются благополучно. Но наряду с этими занятными воспоминаниями в голове всплывал образ любимого учителя, который открыл перед ним новый мир, а может даже и не один, научил всему интересному и необычному, и молодой человек тепло улыбался этому образу. Эх, жаль расставаться с хорошими людьми... вот так привыкаешь, что они есть в твоей жизни, а потом вдруг оказываешься далеко и тогда еще больше чувствуешь, насколько же они тебе дороги. Но прошлого, увы, не вернуть... Что ж, значит, нужно найти что-то в будущем!
  
  Помимо ностальгии парнишка ощущал решимость осуществить что-нибудь грандиозное и даже довольно дерзкое. Мне самому ужасно интересно, что же выйдет, если ему удастся выполнить задуманное.
  
  - Тебе-то хорошо, тебе-то ничего за это не будет! А вот мне... но я все равно попробую...
  - Вот и молодец! Выше нос! Зато и повеселишься!
  - Хм...
  
  ...Ух! Теперь передо мной открыт весь мир! Делай - что хочешь! Иди - куда левая нога прикажет! И можно столько всего хорошего насовершать - аж самому страшно! Как-то там оно с желателями выйдет? Скорее бы уже кого-нибудь встретить! Будущее волнует и манит, одновременно пугая неопределенностью. Ведь вмешиваться в судьбу человека - огромная ответственность. Так, если он сам совершает ошибки, ему же и расхлебывать компот из лжи, обманутых надежд - своих или чужих; потерь - вещей или людей; по вкусу - горя; довольно - страха... и далее, в зависимости от им же выбранных ингредиентов. Но у меня - другое дело. Могу для человека сделать почти все, что он попросит, но... и только. Затем смотреть на этот цирк, по-детски радуясь, или кусая локти. А, впрочем, все лишь мысли, и как на деле выйдет - пока не знаю.
  
  
  5
  Заюшкин, Иван Петрович
  
  Так, погруженный в свои размышления, юный волшебник вдруг обнаружил себя в незнакомом городке и во второй половине дня. Он тут же убрал размышления в шкафчик и принялся с интересом разглядывать местность. Поначалу казалось, что это хорошо ухоженная деревня. По обеим сторонам дороги дремали, посапывая, маленькие одноэтажные домики, окруженные невысокими декоративными заборчиками и стрижеными по последней моде газончиками. Чистый серенький тротуарчик, по которому пробирался наш волшебник, все больше и глубже вовлекал его в сердцевину города. Теперь уже отдельно стоящие домишки остались позади, и многоэтажные многооконки загораживали горизонт. Улицы будто взбесились и начали разбегаться в разные стороны, образуя паутину перекрестков.
  
  Молодой человек находился в прекрасном расположении духа. Особенно забавным ему казалось шагать не в какое-то определенное место, а просто - куда угодно. Вот так, идя куда глаза глядят, вскоре он оказался в историческом центре этой щедро заселенной людьми местности. Здесь было все в лучших традициях городочка с богатым наследием сказаний и преданий. Церковь, центральная площадь, торговые ряды, матрешки, пуховые платки, искусственные бутерброды с красной икрой, натуральные шапки-ушанки, картины, амулеты, толкучка, реклама, суматоха, перемешанная с прогуливающейся праздностью, уютные местечки общественного питания, обязательный фонтан, а за ним зеленые насаждения городского парка. Туда и направился наш начинающий волшебник, желая встретить того счастливчика, кто ждет именно его - исполнителя желаний, и на ком можно опробовать свое волшебное мастерство.
  
  В ту же минуту, проведя день во трудах возле центрального входа в городской парк, названия которого Ивану Петровичу Заюшкину в память не запало, последний мирно спал, уютно укрывшись глянцевым журнальчиком. Рядом валялась картонка с вежливым, а главное, честным обращением к вечно спешащим гражданам: "Помогите на пиво!" Нажитые общественно-полезным трудом капиталы Иваном Петровичем расходовались, в основном, по назначению, поэтому застать сей субъект спящим было дело нетрудное.
  
  Молодой человек среднего роста, довольно плечистый и в соломенной шляпе беспечно проходил мимо, напевая себе под нос модный в то время мотивчик. При себе он имел небольшой узелок странного содержания и большой запас жизнерадостности. Голубые глаза его смотрели задорно, по лицу раскинулись веснушки, нос очень смахивал на картошку, а рот то и дело норовил улыбнуться, предъявляя тридцать два здоровых белых зуба. Когда парень снял шляпу, показались светло-русые густые волосы, остриженные довольно коротко и криво. Завидев среди свежей травы похрапывающего господина в ореоле бутылок, молодой человек совершенно просиял. Он мигом очутился возле спящего и уже хотел того будить, как заметил фото девушки на журнале и все забыл... Но вскоре опомнился и давай тормошить первого встречного-горизонтального с таким энтузиазмом, будто вот-вот наступит Новый Год.
  - Дяденька! Просыпайтесь! Солнце еще светит, птички поют!
  Просыпаться дяденька не спешил, до солнца и птичек ему не было никакого дела, как, впрочем, и до всего остального. Но человек в соломенной шляпе и не думал сдаваться. Провозившись минут десять и кое-как растолкав хмельного гражданина, он не замедлил тут же торжественно сообщить последнему:
  - Я волшебник! Исполню ваши любые три желания!
  Вы бы видели, как он это произносил! Взгляд его устремился в небо, шляпа устремилась на землю, а жест правой руки был преисполнен такой поэтичности, что прямо и словами не описать, разве только холст-масло подавайте.
  Но если любому нормальному человеку понятно, как нужно себя вести, когда встречаешь волшебника, то разум товарища Заюшкина не мог постичь сути происходящего. Мутные глаза его попеременно то мигали, то моргали, а весь облик демонстрировал отсутствие мысли. Справедливости ради нужно сказать, что выглядел наш волшебник действительно несколько непрезентабельно: рваные на коленях светло-синие джинсы клеш увешаны значками сомнительного содержания, хотя некоторые очень даже ничего. Позвольте перечислить их все:
  Дождем не поливать!
  И што тебе здесь понадобилось?
  Медаль за справедливость.
  Апчхи...
  Как пройти в библиотеку?
  О-о...
  Руки вверх!
  Одуванчик.
  Вверх ногами не ставить.
  Уснувшего не будить.
  Што посоветуешь почитать?
  Кормить вовремя!
  Ищу даму сердца...
  Налево пойдешь - налево придешь.
  
  Огромные черные ботинки с налипшей грязью проселочных дорог да кричащая фиолетово-зеленая рубашка в крупную клетку, ну и шляпа эта, ни к селу, ни к городу, дополняли картину.
  
  - Попрошу не привирать! И очень даже хорошая у меня шляпа! И к селу, и к городу, да-да. И вид у меня вполне подарочный, презентабельный то есть.
  - Ладно, ладно, "подарочный" ты наш.
  
  Хотя, с другой стороны, а кто сказал, что волшебник должен выглядеть иначе? Как бы там ни было, достопочтенный Иван Петрович в любом случае видел перед собой лишь в меру расплывчатое пятно, но, в конце концов, все же неуверенно произнес нечто глубокомысленное:
  - Ты рыба?
  - Ну да, то есть нет. Не золотая рыбка, а волшебник. Но я, как в той сказке, могу исполнить три твоих желания! Говори, чего ты хочешь! - ему не терпелось скорее испробовать свои новые знания в серьезной жизни.
  Заюшкин помолчал, затем слегка улыбнулся одной третью уголка рта, затем, что-то вспомнив, изрек:
  - Много денег и здоровье.
  - А много - это сколько? - решил уточнить волшебник, ведь если со здоровьем все ясно, то много - понятие относительное.
  После очередной длинной паузы, сопровождаемой мучительным скрипом заедавших шестеренок в голове у без пяти минут облагодетельствованного, последний изрек следующее:
  - Чтобы я был милльёнером. Милльён давай!
  - Да не вопрос. Евро, долларов США или Летбабве, инглиманских фунтов стервингов, боливийских боливиано, сейчасских франков, рублий?
  - Рублий, - этот вопрос не поставил Заюшкина в тупик, так как он заранее знал на него ответ и просто вежливо ждал, когда же собеседник закончит метать бисер перед баранами.
  - Договорились. А третье желание?
  Это была как раз та ситуация, когда нужно думать, а уже нечем, и, помучившись немного, новоиспеченный "милльёнер" решил на этом успокоиться.
  - Ну не знаю я, - вздохнул он и улыбнулся. Бок и зуб перестали болеть, в голове прояснилось, насморк как рукой сняло, и прочее, и прочее.
  Вдруг во внутреннем рваном кармане засаленного до невозможности пиджачка что-то стало мешаться. Иван Петрович машинально запихнул туда руку и, что вы думаете, обнаружил магнитную банковскую карточку! А что это такое и с чем его пьют, он не знал.
  Насморк и больной зуб забылись сразу, будто никогда и не бывало ни простуд, ни зубов, а вот пластиковая непонятная вещица заинтересовала чрезвычайно.
  - Енто еще что за чорт? - недоумевал Заюшкин, неловко пробуя предмет на зуб, - ты же мне обещал милльён, а не эту штукенцию!
  - Не штукенция, а банковская карта, по ней ты сможешь получить свой "милльён" в банке.
  - А откуда я узнаю, дадут или не дадут милльён? - начал не на шутку злиться Иван Петрович. - Ты сейчас свалишь, где мне потом тебя искать? Не буду же я в банке рассказывать, что мне волшебник повстречался... и вообще, может, ты вовсе и не волшебник? Может, ты шарлатан! У-у, жулье, чтоб тебя! Морочишь тут честным людям голову милльёнами своими, зубы заговариваешь, подсунул карточку тайком в карман, а сам мое место занять хочешь, чтоб самому с табличкой сидеть и всех моих добрых благодетелей отбивать? За дурака меня считаешь, думал, я тебе поверю, убегу в банк твою фальшивку проверять, а ты тут хозяйничать станешь? А ну как повернись, где ты прячешь свою табличку "Подайте бедному студенту: на цветы и тортик не хватает"?
  
  Да, разгорячился Заюшкин всерьез, вот и верь потом фамилиям, весь прищурился, оскалился и больше походил даже на Тигрова. Надо сказать, что вместе со здоровьем ясность мышления его несколько увеличилась, вот только однобокость никуда не исчезла. Иван Петрович принял вызывающую стойку - согнулся, опираясь руками о колени, и оценивающе стал осматривать нашего паренька исподлобья. Тот слегка опешил от столь непредвиденного поворота событий и весь съежился. Теперь у него действительно был жалкий вид - самое то для попрошайничества. Значки, висящие на джинсах, застенчиво побрякивали.
  
  - Да, было дело. Испугался чуток.
  
  - Я смотрю, ты и шляпу припас подходящую, чтоб кидали бумажки, а мелочь вся сквозь дыры просеивалась? - все больше и больше наседал на мальчишку уважаемый господин, форменно проснувшись и глаза продравши. Теперь наш "Тигров" вдруг вырос пред волшебничком во весь могучий рост и застыл как отвесная скала.
  Паренек попятился назад и решился на вопрос, как на последнюю надежду спастись от такой неожиданной благодарности:
  - А третье, третье какое у тебя желание?
  - Третье?! Да чтоб ты свалил отсюда поскорее вместе со своими милльёнами! Глаза чтоб мои тебя не видели!
  Заюшкин схватил толстенный глянцевый журнал, которым укрывался ночью, свернул его в трубочку, замахнулся и хотел было треснуть нашему пареньку по лбу, но тот ловко увернулся и, выхватив журнальчик из рук неблагодарного, принялся улепетывать подобру-поздорову, поднимая пыль тяжеловесными ботинками. Пока этот первый блин комом, то есть первый желатель, не нашел какую-нибудь палку. Здоровья то теперь у него хоть куда! Толкнет разок, и улетишь в тридевятое царство.
  
  ...Иван Петрович Заюшкин, наконец-то успокоившись и убедившись в том, что никто не посягает на его пространство, стал разглядывать сам себя. Вернее сказать, не он сам себя, а его - прохожие, что семенили мимо. Заюшкина обычно народ баловал и монеты кидал щедро: ну нравился он публике! Неизвестно, правда, чем именно. Но то ли симпатию, то ли жалость, вызывал исправно, так что на пиво хватало всегда, а частенько еще и на мороженое с вялеными кальмарами. Сегодня же, после окаянного волшебника, день не заладился радикально: все мимо проходят, глаза удивленные таращат, и ни одной монеты никто не кинул. А тут еще какая-то бабуленция остановилась и давай причитать, мол, совсем молодежь обнаглела, работать не желает, здоровья сколько хочешь, а все туда же - попрошайничать! Тогда-то Иван Петрович и понял, что с ним приключилось неладное - желание исполнилось - синяков нет, кожа - красивая, спина гнется как у гимнаста, и зубы все на месте! Что ж теперь де-е-лать-то? Кто ж ему теперь такому здоровому детине поверит, что он работать не может? Кто пожале-е-е-т? Ну, волшебник, ну, подлец, здоровье вернул, денег - не дал - жизнь совсем под откос пошла...
  
  А начинающий волшебник все дальше и дальше удалялся от этого злополучного места. "Ну чудак-человек, - размышлял он, - вот уж никогда не подумал бы, что так мой первый опыт волшебства закончится! Даже спасибо не сказал! А зубы-то, зубы у него - прям с экрана голливудского фильма - все как на подбор - блестят так, что на велике можно ездить с открытым ртом, и светоотражатели не нужны! А кожа на лице какая стала! Прямо как из косметического кабинета выхоленная фифа вышла! А фигура-то, фигура - подтянутый весь, мышцы играют... вот он какой в молодости-то был... и куда что девалось, ну, ничего, теперь какое-то время красавчиком походит, может, добрее будет".
  
  Парнишка остался доволен собой - хоть и пришлось убегать от первого изъявителя желаний, но главное: он теперь знает - волшебничать получилось. "Ура! Оно сработало! И здоровье поправилось, и карточка появилась, и я исчез, - с иронией вспоминал молодой чудесных дел мастер. - Теперь я настоящий волшебник..." Хотя что-то в душе все же свербило и ощущение радости притупляло. "Два желания. Вроде, все правильно... Почему он просил всего миллион? Из всех предложенных валют выбрал рублии? И почему так просто все вдруг потерял? Почему обозлился на непонятную ему карточку и на меня заодно? Ведь у него появился шанс начать с нуля: вымыться, переодеться, снять жилье, найти работу, завести семью! Или, если человек позволяет себе быть грязной обузой для общества, постоянно прося, не принося пользы, вызывая лишь жалость или отвращение, деньгами его не исправишь? Ведь деньги - это не просто счета в банках и бумажки в кошельке - а показатель того, сколько ценных вещей или услуг может создать человек для людей..."
  
  Быстрый шаг разбудил в молодом организме здоровый аппетит, и паренек решил перекусить. Желания других исполнять-то он умел, а вот со своими дело обстояло сложней. Вернее, вообще никак оно не обстояло. Не мог он для себя поволшебничать - и все тут! Так что наш юный друг решил порыться в своем узелке, в надежде найти там что-нибудь съестное, но наткнулся только на тот самый глянцевый журнальчик. На обложке в центре красовалась очаровательная улыбка некой Кристины Черри. Зубы так сияли белизной, что хотелось щуриться, а стильная прическа наполовину закрывала собой название журнала. Вдумчивые, слегка грустные глаза смотрели на тебя в упор, этот взгляд пробирал насквозь. "Да, красота - страшная сила, - подумал паренек. - И меня этой красотой чуть не пришлепнули как муху". Он перевернул пару страниц и вскользь пробежался по строчкам: "...популярная актриса Кристина Черри заключила очередной контракт с... многотысячная толпа поклонников... а вот личная жизнь пока не складывается... рассталась с очередным высоким блондином, красавчиком и покорителем женских сердец...".
  
  "Как всегда, сплетни пишут, написали бы лучше, что она думает о мире, какие у нее цели, чем увлекается, о чем мечтает, интервью бы у нее взяли - интересная ведь девушка очень. И красивая... и фамилия необычная - Черри - звучит! И вообще, зачем мне этот журнал попался в руки? То есть он, конечно, угодил бы мне в лоб, если бы я его не схватил. Но все же, может, оно неспроста? Может, это намек или предзнаменование, и эта девушка будет что-то значить в моей судьбе? Хотя, что может меня связывать с такой поднебесной красотой? Но случайности - это же плохо прослеживаемые закономерности, и все может быть, и только подлости, хамства и предательства может и не быть вовсе, - подумал молодой человек. - А кушать-то все равно охота, но в этом журнале только реклама съедобная, да и та нарисованная, как котел в каморке папы Карло".
  
  - Вот видишь, я уже тогда предчувствовал!
  - Тише ты - всю неожиданность мне тут распугаешь!
  - Скажите пожалуйста!
  
  
  6
  Царапки
  
  Перекусив чем попутный магазин послал, в раздумьях и легкой сиреневой меланхоличности брел наш юноша дальше по румяной дороге. Пыль клубилась, солнце по-черепашьи выбиралось из дымки сладкой ваты, а к вечеру вызрело как яблоко: стало большим, алым, и, окончательно устав за день светить и греть землю, уже готово было свалиться за горизонт. Так и наш юноша готов был свалиться куда угодно, хоть за горизонт, лишь бы стянуть с себя тяжелые ботинки, подложить что-нибудь под голову и смотреть сладкие сны, ни о чем не беспокоясь. И вот, стемнело уже изрядно, скоро станет как ночью в коридоре, а населенного пункта нисколечко не видать. Что ж, придется заночевать прямо на дороге... Простите, как это на дороге? У него ведь не водилось ни палатки, ни даже приличного полиэтилена, чтобы накрыться от дождя. И волшебник решил свернуть в лес, может, там найдется подходящее местечко для отдыха уставшему чудеснику, полянка какая уютная, мох мягкий, аль еще что. Перешагивая через кусты спелой черники, наступая на ломающиеся с хрустом ветки, между елей, еле-еле переставляя ноги, паренек упрямо шагал вглубь леса. Пахло все хвойнее и хвойнее, сил становилось все меньше и меньше, но ничего подходящего не попадалось.
  
  И вот, когда уже готов был наш друг рухнуть где угодно, лишь бы горизонтально и, желательно, не в муравейник, увидел он шалашик - маленький такой шалашик. Это неуклюжее зеленое строение кто-то соорудил вокруг ствола березы. Большие ветки конусом опирались на прочный ствол старого дерева, а маленькие веточки поперек переплетались с большими - так вырисовывались контуры стенок. Сверху строение все завалили пушистыми еловыми ветками. И получился вполне так уютный домик, только очень крохотный - туда едва ли во весь рост мог поместиться ребенок. Паренек решился заглянуть внутрь. Он встал на четвереньки и, просунув голову, заметил сухую траву и мох, кем-то заботливо уложенные на полу и стенах. Затем наш друг прополз внутрь, насколько позволяло гостеприимство, и тут же растянулся на импровизированной кровати. После чего, уткнувшись лицом в душистое сено и глубоко вдохнув обожаемый с детства пряный аромат, мгновенно провалился в крепкий молодецкий сон человека, у которого к тому же и совесть чиста. То есть нет, он еще успел подумать, что пока не выспится, никуда отсюда не уйдет, кто бы тут ни был хозяин, хоть леший, хоть мишка косолапый, - сил идти больше нет. Только поместился он в домик не полностью, ноги с ботинками так и остались ночевать под открытым небом. Все равно хорошо.
  
  Утром его, еще не успевшего окончательно замерзнуть от августовской росы, разбудило что-то острое, втыкающееся прямо в эти несчастные ноги, спавшие на улице.
  - Ты кто? Вылезай сейчас же! Не то я старшего брата позову! - раздавался девчачий писк снаружи.
  Молодой волшебник, спросонья ничего не соображая, высунул испуганную мордашку из своего жилища и принялся усиленно хлопать глазами, пытаясь закрепить их в открытом положении.
  - А ты кто? - он посмотрел на девочку так, будто никогда в жизни не видел девчонок, при этом налипшая трава и солома щедро покрывали его лицо и волосы.
  Перед ним стояла рыжеволосая девчушка лет семи с большими серыми глазами и внушительной палкой в руках. Настроена она была весьма решительно.
  - Ты зачем залез в мой домик? А ну, вылезай!
  - Ой, барышня, простите, пожалуйста, не сердитесь на меня так и не тыкайте больше палкой в мои затекшие ноги, я даже пошевелиться не могу. Так это ваш домик! А я в темноте и не распознал, думал, медвежья берлога, и заглянул в гости к другу мишке, а его дома не оказалось, вот я и вздремнул чуток, пока его ждал.
  Маленькая барышня оторопела от такого ответа, слега подобрела и даже заулыбалась.
  - Да, это мой шалаш, а вовсе не медведя, а ты что, с медведями дружишь?
  - Я со всеми дружу, кто такие хорошие домики строит и разрешает мне поспать в них.
  - Ну, ладно, так и быть, не буду больше в тебя тыкать, - девчушка прислонила палку к еловой стене-крыше. - Но ты меня напугал и чуть не разломал весь мой шалаш! Ты вон какой огроменный, еле поместился, даже ноги с башмаками не влезли!
  - Спасибо добрый друг, - волшебник явно хотел расположить к себе маленькую хозяйку зеленого шалашика. Теперь он выполз из своего ночного убежища и отряхивался от налипшей сухой травы, греясь на утреннем солнышке, что пятнами бегало по лесу.
  Тут девочке удалось, наконец, хорошенько рассмотреть парнишку. И хотя он был намного старше, его неказистая внешность располагала к себе.
  
  - Позвольте, уважаемый, почему сразу внешность неказистая! Сами вы неказистый! А я вполне себе казистый и, между прочим, знаю одну особу, которой очень даже нравлюсь! Так что попрошу впредь это слово ко мне не употреблять! Не то буду жаловаться в вышестоящие инстанции.
  - А я-то было обрадовался - наконец меня прекратили перебивать! Хорошо, будь по-твоему!
  
  Да, его "казистая" внешность располагала к себе. Что-то в нем внушало доверие, то ли добрые глаза, то ли веснушки, то ли побрякивающие как колокольчик у буренки значки на штанах. Девочка, окинув взглядом эти значки, вертикально прикрепленные вдоль штанины, сразу заметила некую закономерность в таком расположении. Надписи на значках оказались мелкими и сходу не прочитывались, а вот буквы, с которых они начинались, видны были хорошо. Чтение семилетняя девчушка освоила ладно, и ей не составило труда сверху вниз по заглавным буквам прочесть "ДИМА".
  - А-а-а-а... ты, значит, Дима? - многозначительно спросила новая знакомая нашего волшебника.
  - Да, Дима, а как ты узнала? - хитро улыбаясь, спросил парнишка.
  - Я... я... угадала!
  - Ух! Ты прям волшебница!
  - Волшебников не бывает! И вся магия это всего лишь иллюзия и обман! - серьезно произнесла девочка.
  - Почему ты так считаешь? - удивленно поинтересовался начинающий специалист по волшебству.
  - Так говорит Сережка из соседнего дома, он уже большой, ему девять лет, и он все знает!
  - Молодец, Сережка, что все знает, но ты сейчас как-то ведь угадала, что меня Димой зовут?
  - Ну, я это... по значкам прочитала на твоих штанах и подумала, - смущенно проговорила она.
  - Значит, ты совсем не веришь в волшебников? - едва сдерживая смех спросил молодой человек.
  - Я верю, и в Дедов Морозов верю, только никому не говори, а то надо мной Сережка смеяться станет и на рыбалку с собой не возьмет!
  - Хорошо, я нем, как рыба! - заверил Дима, изобразив окуня.
  - Но я никогда не встречала волшебников, хотя и читала в книжках про них, - взглянув на "окуня", задумалась девочка.
  - А если бы встретила, то что? - любопытствовал парнишка, все с большим интересом вовлекаясь в беседу.
  - Если бы встретила, попросила бы сделать что-нибудь такое, волшебное!
  - А что, например?
  - Например, исполнить мои желания! - мечтательно проговорила рыжеволосая барышня.
  - Ну так загадывай! - сразу так с ходу выпалил Дима и принял гордую позу.
  - Что загадывать? - не поняла девочка.
  - Желания!
  - Так волшебник же еще не встретился!
  - Встретился! И ты его, то есть меня, сегодня чуть палкой не пришибла! - смеялся над ребенком наш чудесных дел мастер.
  - Ты - волшебник?! Не может быть!
  - Почему это не может быть? - повел левой бровью (правой так лихо не получалось) Дмитрий.
  - Потому что... потому что... ну, ты не такой... как я себе представляла... и вообще, волшебники не залезают в чужие шалаши и не спят в лесу!
  - А где же они спят, по-твоему?
  - Во дворцах!
  - А если у меня нет дворца, и вообще, мне надо много путешествовать, чтоб исполнять желания людей, а если я стану сидеть во дворце, то так никогда и не сделаю то, чего... - тут он запнулся и загрустил.
  Девочка, ошарашенная удивительным фактом пребывания в пешей доступности с настоящим живым волшебником, не заметила глубокомысленных размышлений вышеупомянутого субъекта.
  А парнишка вдруг решил резко сменить тему.
  - А что ты делаешь в лесу одна и как здесь оказалась?
  - Я пришла проведать свой шалаш. А в лесу он, потому что мне хотелось спрятаться от всех, и чтоб никто не знал, где я.
  - А где ты живешь?
  - Тут недалеко совсем деревня, вон там, за холмом, там я и живу, - заговорщически сообщила барышня, ручонкой указывая дорогу к квартире, где деньги лежат, а, может и не лежат. - И если ты волшебник, почему ты все спрашиваешь, я думала, что волшебники все знают!
  - Я начинающий волшебник, еще не все умею, совсем недавно выучился и теперь путешествую, чтоб стать настоящим профессионалом своего дела, - ответствовал Дмитрий, жуя соломинку.
  Ему вдруг захотелось рассказать этой рыженькой девочке про свою жизнь, пооткровенничать, поговорить по душам, но она смотрела на него теперь совсем по-иному, нежели до этого, и явно ждала не обыкновенных откровений, а чего-то совсем другого, волшебного.
  - Ладно, загадывай желания, и мне пора уже идти, - с грустью вымолвил парнишка.
  - Ой, сейчас, подожди минутку, не уходи... я хочу... Я хочу: книжку с выкройками, три куклы Мокси, еще пять Барби и Винкс: Лейлу, Стеллу, Музу, Блум, Текну, Флору, ой, Флора и Муза у меня уже есть. Золотистую летающую гофрированную бумагу, мыло-арбуз, кокосовую соль для ванны и красные туфли на высоких каблуках, как у мамы. Еще сиреневые, розовые, вишневые и салатовые нитки для вязания, крючок для вязания, спицы для вязания, журнал для вязания, книжку для оригами, разноцветные лески, бисер, пуговицы, скрепки, большую лопату, как у дяди Васи, петарды, хлопушки, бенгальские огни, перламутровые фломастеры, перламутровые мелки, перламутровые краски, царапку маленькую и среднюю, пакетик с пузыриками, каучуковый мячик и лизун, набор бумажек, изумрудные сережки, как у мамы, набор игрушечных самолетиков - восемь штук, красных, управляемых, живого слона - я его в свою комнату поставлю и буду рисовать. Сестренку, чтобы с ней играть можно было, а еще... еще... хочу, чтоб мы с мамой и папой, и братом, и новой сестренкой, и Сережкой (только никому не говори, что это я тебя за него просила), и бабушкой, и дедушкой, и другими бабушкой с дедушкой, и моей троюродной сестренкой Василисой съездили отдохнуть на море, я там уже целый год не была, а мама говорит, что она устала и хочет погреться на песочке, но у нее на работе очень много дел, а лучше нее их никто не сделает, и ей никак не вырваться на море, так пусть мамины дела вообще закончатся, и мы поедем все на море, чтоб мамочке было хорошо... и светящуюся подставку для цветов, новые лыжи...
  
  Девочка возбужденно говорила и говорила, боясь что-нибудь забыть или пропустить, не каждый же день ей волшебники в шалашах попадаются. А волшебник слушал ее внимательно и не мог перебить, не мог сказать, что он всего только три желания может исполнить... Всего три. И как теперь ему смотреть этой девчушке в глаза, и как разочаровывать? А когда она выберет, вдруг там окажется слон, и как же тогда разобраться, слон в комнате - это скорее хорошо или скорее плохо, а если плохо, то как ей объяснить, почему слона у нее не будет, хотя объяснить-то как раз можно, дети же почти все понимают, если с ними нормально потолковать... И как жаль, что нельзя ей ничего подсказывать... Наконец, когда девочка немного замешкалась и возникла пауза, он смог выговорить:
  - Слушай, у тебя замечательные желания! Только, понимаешь, какое дело, э-э, просто я это, ну, я думал, ты знаешь... как бы там ни было, в любом случае, можно сказать, что... как бы это так выразиться, видишь ли, что я вспомнил, нужно было, конечно, сразу тебя предупредить, да, это я несомненный осел, но вот какое дело, дело в том, что, так получилось, просто я могу только три желания исполнить. Да, я волшебник трех желаний. Так что тут без вариантов. Загадывай три, - под конец он уже тараторил как ужаленный, на всякий случай даже зажмурившись, тогда как начало фразы получилось у него, как бы это так выразиться... ну, медленное, протяжное.
  Сначала девочка стояла, не понимая, что же он пытается сказать, потом раскрыла рот, потом закрыла, а глаза казались полными разочарования.
  - Значит, вот ты как... так бы сразу и сказал... а я-то думала, а я-то... надеялась. Только три. Ох. Я... в любом случае... как бы там ни было... хочу, ладно, я хочу, чтобы мы... чтобы Лизе подарили куклу Мокси с двухцветными волосами, челка коричневая, а остальные светлые (она о кукле давно мечтает, а у ее папы денег мало, вот). Это было первое. Второе... а, я хочу сестренку! Сделай, чтобы у меня появилась настоящая старшая сестренка, чтобы с ней можно было на резиночке скакать, а то когда в гости Лиза приходит, нам третья девочка нужна для игр. Ну и вообще, мне с сестренкой веселее будет. И последнее... а четыре совсем никак нисколечко, ниполсколечко нельзя? Просто я очень хочу на море, чтобы маме было хорошо, и царапки тоже очень хочу, понимаешь! Ладно, давай на море, только чтобы все, кого я в первый раз называла, и новая сестренка, и Лиза тоже, и царапки с нами. Вот.
  - Молодец, у тебя отличный выбор, - улыбнулся волшебник ("Хорошо, со слоном пронесло", - подумал он). - Все будет исполнено. Ну, я что ли пошел?
  - Честно-честно все-превсе сбудется?
  - Ага, только домой раньше времени не беги.
  - Договорились. Ну, пока.
  - А, чуть совсем не забыл, как твое имя?
  - Эвелина. Мама называет меня Эва, а мама у меня - Анжелика, мы ее зовем Ликой, у нас дома у всех очень красивые имена, даже у кошки, ее Рапунцель зовут, сокращенно Пунцик, ну все, я побежала, пока!
  
  ***
  И вот, наш начинающий волшебник распрощался с Эвой и зашагал в сторону дороги, в надежде встретить там какой-нибудь транспорт и выбраться в цивилизацию. У Димы появилось странное необычное ощущение. Он, уже привыкший к свободе и неопределенности направления пути, в этот раз чувствовал, что ему надо куда-то срочно торопиться. Куда именно и зачем - он не знал. Как будто его кто-то где-то ждал... Но кто и где - он понятия не имел. Он нервничал и даже суетился, как человек, который опаздывает на жизненно важную для него встречу.
  
  Бодро дошагав до дороги, Дмитрий обнаружил, что по ней иногда ездят автобусы. А точнее, он заметил автобусную остановку, вследствие чего и сделал такой смелый вывод. Это было символическое сооружение, некогда предназначавшееся для укрытия пассажиров, дожидающихся своего транспорта, от дождя и ветра. Сейчас же оно превратилось в перекошенное и опасное для жизни строение, которое того и гляди рухнет на голову, если подойти поближе. Остановка одиноко стояла посреди леса, рассеченного на две половины трассой. Вокруг лежала пылища, дорога больше смахивала на направление движения, нежели на обустроенную магистраль. Асфальт периодически переходил в хаотично набросанный гравий и самопроизвольно появляющиеся рытвины и ямы.
  
  Дима был заинтересован как можно быстрее куда-нибудь добраться, и что-то внутри ему подсказывало, что там должны быть люди. Он обошел кругом остановку и заглянул под козырек. В нос ударил, прямо скажем, не цветочный запах. Как это часто бывает, совершенно безлюдные остановки в лесу используются не по назначению. Но обонятельные страдания нашего друга не прошли даром - в углу на скотч кто-то добрый прилепил мелкую бумажку, где корявым почерком было начиркано кое-что: не то, где находится шарашкина контора, выдающая кредиты, а таки расписание местного транспорта! Дима посмотрел на солнце и определил, что если удача соблаговолит ему, через десять минут он преобразится из пешехода в пассажира местного чуда технического прогресса, который начался с изобретения колеса.
  
  Автобус прорисовался из облака пыли почти без опоздания. Волшебник с трудом протиснулся между потными телами таких же как и он желающих ехать. На удивление, парнишка даже не услышал в свой адрес ни одного обидного слова - в лоно автобусного салона его приняли как родного, даже пирожками угощали. До города оказалось совсем недалеко, каких-то двадцать минут висения на одной ноге, и свобода! Да и эти двадцать минут пролетели для него незаметно - добрые соседи рассказали всю историю города, начиная с царя Гороха, а также про все основные достопримечательности.
  
  Как выяснилось, одним из главных памятников архитектуры являлся детский дом. Туристов он привлекал чугунной верандой на столбах с великолепной, тоже чугунной, лестницей, аналогов которой нет нигде. Но вовсе не чудеса кузнечного дела привлекли Диму. Как только болтливый рассказчик произнес сочетание "детский дом", внутри волшебника что-то екнуло, он вздрогнул, легкий озноб пробежал по телу, он заволновался и понял - именно туда-то он и опаздывает! "Может быть, там получится сделать что-нибудь ТАКОЕ!" - с энтузиазмом подумал он и сошел на нужной остановке...
  
  И оказался полностью прав, на свою беду. Потому как именно в этом детском доме он и встретил Алину - девочку, которая загадала то, чего нельзя - любовь к детям! Тут и фармкомпании взбеленились, и кое-кто еще. Алина же не знала больше бед в семье Эвы.
  
  Но вернемся к нашим заграничным баранам. Не прошло и десяти дней, как двое подозрительных типов - тощий высокий в оранжевых широких штанах и белом пиджаке в черный квадрат Раскрашевича и среднего роста упитанно-жирный в излюбленном малиновом костюме с изумрудным галстуком и с сигарой уже брели по славному Янинбургу в поисках злодея в соломенной шляпе. Настроены они были решительно, поэтому сразу же решили подкрепиться ароматными яблоками, что невинно росли в роскошном саду прямо возле дороги. Господин Отто еле пролез в узкую калитку, причем крючок схватил его за локоть, оставив недвусмысленную дыру, за что Омару был тут же отвешен смачный подзатыльник, тот было начал возмущаться, но вовремя сообразил, что ворам не положено привлекать к себе внимание криками. Яблоки оказались на удивление сочными и мягкими.
  
  
  7
  Старец
  
  В это же время наш дорогой друг шагал по улице Зябликова, слушал пение птичек, улыбался встречным собакам, но вот собака-голод опять несколько омрачал его летнее настроение. Эх, не появлялась сама собой еда, и скатерти-самобранки в узелке не водилось.
  
  - Такие вот нынче волшебники пошли: ни тебе ковра-самолета, ни скатерки, хоть бы метлу дали - и то удобнее, и от желателей, если что, улепетывать... эх.
  - Хе-хе. Размечтался!
  
  ...Нос вдруг учуял аромат, что исходил из видневшегося за высокой оградой сада. Яблоки! Такой родной, из бесшабашного детства, запах бабушкиных яблок! И конечно, волшебник решил заглянуть внутрь. Молодые и старые яблони раскинули ветви - не пригнувшись, не пройти. Многие ветки поддерживались длинными подпорками, из картин Дали прихваченными, потому как созревшие плоды оказались тяжелы. Паренек оглядывался вокруг и не знал, что выбрать: такого разнообразия и красоты яблок он давно не встречал. Солнечно-желтые с алыми крапинками, бордовые глянцевые, огненно-красные, просто зеленые... и всего-то нужно протянуть руку, и оно твое - спелое, ароматное, сочное.
  
  И решился наш волшебник сорвать яблоко из райского сада. А сад действительно походил на райский, повсюду, казалось, было разлито вдохновение, и безмятежное умиротворение наполняло душу. Хотелось жить каждой травинкой, каждой частицей аромата, быть глазурью, то есть лазурью, в вышине, растворяться в узоре листвы, в запутанных линиях темных ветвей, в солнечном свете. Алые, бордовые, желтые яблочные мазки среди ажурной зелени и светло-голубой дали напоминали картину в стиле Сезанна. Время замерло, щебет птиц и шелест листвы звонко и шершаво наполняли воздух, скрывавший звезды за миллионы световых лет от нас.
  
  ...Яблоко пьянило благоуханием. Надкушенное, оно источало живительный сок. Увлеченно дожевывая плод, мальчишка опустился на траву и прислонился к дереву, мечтая отдохнуть. Шляпа блаженно сползла на нос, веки сомкнулись, а он, загадочно улыбаясь, уже собирался было уснуть, как над ухом послышалось: "Ну, как яблочко?" От неожиданности молодой человек вскочил, шляпа слетела, а из карманов посыпались собранные впрок запасы. Перед ним стоял старец. Высокий, с длинными волосами и бородой цвета слоновой кости, в свободной льняной рубашке до колен и таких же светлых брюках - он напоминал волшебника из мира Хоббитов и Эльфов. Худощавый, чуть сгорбившийся, но, казалось, не от старости, а от яблонь, что мешали свободно ходить по саду, он внимательно разглядывал посетителя лукавыми мудрыми глазами цвета влажного асфальта и улыбался.
  - Ой, здрасьте вам! Яблочко - очень вкусное! А я, ...я тут просто шел мимо, а тут, тут такие яблоки, и аромат, дай, думаю, зайду - и так захотелось попробовать, - оправдывался как провинившийся школьник молодой волшебник.
  - Кушай, кушай, сынок, на здоровье, - улыбнулся добро и чуть насмешливо старик.
  - Спасибо большое! А я даже не слышал, как вы подошли, ни одна веточка не хрустнула под ногами, - удивлялся паренек. - Это ваш сад и ваши яблочки? Да, удивительно вкусные! А я был чрезвычайно голодным и вот, съел пару штучек. Хорошо тут у вас, и дышится хорошо, и спится! А красота-то какая! - начал от смущения без перерыва болтать молодой специалист по волшебству. После своего первого опыта с Иваном Петровичем Заюшкиным он решил сразу не рассказывать взрослым, что может исполнить три желания, а вначале поговорить, расспросить про жизнь, чтобы снова не пришлось уносить ноги. "Хотя, наверное, застраховаться на все случаи жизни невозможно, - подумал он тогда, - только вот если бегать быстро научиться, ну, и в людях получше разбираться тоже бы неплохо. Вот Кристина Черри, наверное, очень хорошая..."
  - Да, это мой сад, моих сыновей и внуков, правнуков, а теперь и праправнуков.
  - Ух ты! У вас уже праправнуки? А по виду и не скажешь, что вам так много лет!
  - Не так уж и много, всего-то девяносто шесть. Вот мой дед прожил до ста семи, но тогда другая жизнь была, экология лучше, люди более внимательные были друг к другу. А праправнуки у меня уже давно бегают, есть и совсем большие, а вчера вот восьмая первые шаги сделала! Скоро и она до яблок дотягиваться начнет! - старец мечтательно улыбался и, казалось, совсем забыл про своего гостя. А гость тем временем кой о чем размышлял... "На этот раз шансы опять есть поймать большую рыбу - желание Алининого масштаба! А то после нее, хоть желания и были важными и большими, но в рамках нескольких жизней... правда, и один человек влияет на многих... А, и что самое чудесное - с любовью к детям все обошлось благополучно! Думаю, все довольны! Вот с первым желателем скверно вышло, ну, хоть здоров остался - он то есть, здоров, ну и я - тоже".
  - Вот у вас дети, внуки, правнуки, праправнуки, сад чудесный. А чего бы вам еще хотелось? - спросил, наконец, наш волшебник.
  - Чего бы еще хотелось? - переспросил задумчиво седовласый человек, гладя бороду. - Друг мой, хороший вопрос ты мне задал, - вздохнул.
  Затем присел на невесть откуда взявшуюся скамейку, раньше ее не было видно, а тут как выросла из ниоткуда. Пряталась. А хозяин пришел - сразу любезно появилась. "Вот я, пожалуйста. Присядьте отдохнуть. Я к вашим услугам!" "Вот так чудеса", - удивлялся про себя волшебник.
  - ...Прожил я долгую счастливую жизнь, - начал рассуждать старик, перебирая выбеленную временем бороду, - вырастил пять сыновей и две дочери, и внуки мои уже давно повзрослели. Построил дом добротный. Всю жизнь занимался любимым делом, людей много хороших повстречал. Земля всегда мне с благодарностью свои плоды давала, кормила, поила, согревала. И все вроде в жизни есть, жена у меня хоть куда, и пироги такие вкусные печет, что до сих пор все соседи сбегаются на запах по воскресеньям. Солнце над головой светит ласковое, и дождик всегда вовремя идет, поливает мой урожай. Здоровье никогда меня не подводило, спасибо сердечку - службу свою славно несло. И в доме всего вдоволь...
  
  И еще долго рассказывал о себе человек, прошедший длинный путь, долго слушал его наш юный друг. И думалось ему, если кто здесь и есть настоящий волшебник, так это седовласый старец, что сидит пред ним: вот оно - настоящее волшебство - жить, как он. Каждый день - не вычеркнешь. Самому хорошо, и людям, что рядом, тепло. И умирать - не страшно. А после останется то вечное, что переходит из поколения в поколение. И никогда не оборвется. И то самое ценное, что может передать человек детям - умение жить - не забудется, не сотрется и в пыли не заваляется, мхом не зарастет, ветром не разрушится, да солью его не разъест. И духовное богатство будет расти - новыми людьми приумножаться. И непрерывный, бесконечный процесс жизни не остановится. Жизни, которая вновь и вновь возрождается с каждым появляющимся на свет малышом.
  
  Какие же еще желания могу таиться в душе у этого загадочного человека? И услышит ли парнишка то, что хочет услышать? И готов ли он к этому?
  - И вот теперь чувствую, пора мне уходить, уходить в другой мир, - без всякой горечи и грусти спокойно продолжал говорить старик. - Да, пора, пора, время пришло. Но есть одна вещь, и ты меня, мой юный друг, спрашиваешь, чего бы мне еще хотелось... Хотелось бы узнать ответ на один мною неразрешенный вопрос, и тогда я спокойно уйду, уйду зная...
  - Что за вопрос?
  Старик сделал паузу, тишина зависла над садом. Упало созревшее яблоко. И он продолжил.
  - В моем саду хорошо, мне хорошо, моим детям хорошо, тебе вот хорошо. И иногда почувствуешь вдруг что-то и понимаешь, что вот оно, то самое, что-то важное для меня и для всех, и хочешь всем рассказать, чтобы они это осознали. А не получается, слов не хватает. И приходит такая мысль в голову, что если бы все это хоть на минуту почувствовали, то на Земле больше не было бы войн и страданий. Вот что я хотел бы знать - как рассказать людям об этом, как донести это, чтобы правдиво и без искажений, чтобы сразу понятно... и надо ли это человечеству?
  А еще, я с детства мечтал делать маленькие снежинки, нет, не из бумаги, а из воды, и чтобы я мог самостоятельно выбирать им формы. Мог определять, где какой будет узор, формировать выпуклости и впадины - конструировать то, что обычно природа делает сама. И пусть снежинки создаются, повинуясь моим мыслям, становятся такими, какие я хочу. А потом падают с неба как настоящие. Научишь? - и старец так хитро взглянул на волшебника и рассмеялся так заразительно и по-детски, что парнишка не удержался и тоже начал хохотать вместе с ним.
  На доли секунды молодой человек засомневался в своих волшебных способностях: снежинки-то научить делать он мог, а вот ответ на вопрос... вдруг не получится исполнить желание этого милого доброго человека? И желание-то как будто то, что нужно! Только такого он еще никогда не пробовал... Но сомнения длились недолго - как говорится - глаза боятся, а руки делают, и он принялся добросовестно исполнять свой служебный долг!
  
  И тут вдруг произошло странное. Старец закрыл глаза, по лицу расплылась блаженная улыбка, тело все преобразилось, начало излучать какое-то неясное еле уловимое свечение. Лицо старика стало прекрасным, оно притягивало взгляд, и сил отвести глаза уже не было, нет, черты остались те же, но необъяснимая красота исходила от него и как будто освещала все вокруг. Мелодичной музыкой опьяняющие радость и гармония заполняли пространство. Парнишка не мог пошевелиться и, затаив дыхание, боясь спугнуть чудо, смотрел на старца. А он тем временем поднялся, легко и непринужденно, как бы в знак благодарности, похлопал дружески по плечу своего молодого друга и, ничего не говоря, все с той же улыбкой на лице стал медленно удаляться в сторону дома. Крупные снежинки, кружась, едва касались бороды и волос цвета слоновой кости, таяли на алых яблоках, большими прозрачными каплями падали вниз, приземлялись на листья, ветви, подпорки, взятые из картин Дали; на соломенную шляпу...
  
  Невесомой походкой, почти не касаясь травы, скрылся старец из виду, и понял волшебник, что этот удивительный человек преклонных лет последний раз идет по своему саду. Как завороженный, несколько минут юноша еще смотрел вслед старику, затем помахал рукой саду, такому же прекрасному как и раньше, но теперь более одинокому. Хотя какое уж тут одиночество, вскоре звонкие детские голоса заполнят пустоту, и для грусти не останется места.
  
  Господа же Нарко и Фармштейн до того угостились яблочками, что заснули прямо в траве, среди горы огрызков. Не судите строго наших интуристов - яблоки были поистине изумительны, солнышко - теплое, и сам сад в предвкушении осени и со счастливой семьей поблизости просто окутывал все вокруг волшебной безмятежностью. Нарко снилось, как он мальчишкой играет в гольф с отцом, и мячик попадает ему, Отто, по лбу, сразу же вдруг идет снег, и крупные снежинки в виде слонов, медведей и кружев касаются кожи холодными тающими пятнышками.
  - Эй, проснись, чертовщина какая-то, снег пошел, уходим, - тряс шефа Омар.
  - А я тебе говорил, скелет щучий, валенки-шапку-ушанку взять! Не послушал - дурень! - потер ушибленный яблоком лоб Нарко.
  - Так август же! - развел руками скелет щучий.
  - От этой страны ожидай всего - вот помяни мое слово! А, может, это волшебник чудит?
  - Пойдем поинтересуемся.
  Товарищи вышли за ограду. Как раз вовремя, чтобы зацепить взглядом кусочек джинсов и рубашки в клетку, скрывавшихся за угол. Поднажали и таки догнали парнишку лет двадцати с соломенными растрепанными волосами, щедро усыпанного веснушками, с голубыми смеющимися глазами и даже - вот чудик - с узелком, какие бывают только в книжках о приключениях. Паренек насвистывал песенку, выглядел беззаботным, странные снежинки все падали, дети визжали от радости - такое чудо - фигурные снежинки в августе!
  Обогнав молодого человека, Отто без предисловий спросил того, знает ли он волшебника в соломенной шляпе, и кто тут устроил снег, и что ему известно о любви к детям, и где в этой дыре купить нормальные гамградеры, и будут ли заморозки, но парень лишь то ли кивал, то ли мотал головой, добавляя при этом нелепые сочетания букв, и на лице его сияла совершенно идиотская, по мнению Нарко, улыбка. Затем почесал затылок, сделал большие глаза, помахал озадаченным иностранцам и бодро зашагал обратно в сторону яблочного сада. Скажу по секрету - он кое-что забыл в саду, впрочем, это его и спасло.
  
  
  8
  Как наш друг опростоволосился
  
  - Ну и название! Может, как-то помягче выражаться...
  - Зато правдиво!
  
  Тихо-мирно прошло еще дня три. Волшебник бродил с утра до вечера по городу, ночевал в простенькой гостинице, вы спросите, откуда у него деньги? А я отвечу - не знаю, может, стипендия у них какая имеется, словом, кое-какие деньжата у нашего друга все-таки водились, правда небольшие. Бродил он, значит, тут и там, исполнял желания, глобального больше ничего пока не загадали, и он уже было заскучал. Но потом Диме на плечо приземлился почтовый голубь необычайной белизны, а на лапке было прикреплено послание. Там сообщалось, что в ближайшем почтовом отделении его ждет пачка ценных бумаг. Как находили голуби получателей посланий, для Димы было и остается загадкой по сей день.
  
  И вот, явился наш Коровушкин Дмитрий Пантелеймонович, довольный, в главное почтовое отделение забрать толстенный конверт ценных бумаг. А бумаги ценны были тем, что привносили в его жизнь некую положительную определенность - ему предстояло путешествие в другой город, и не на какой-нибудь слет туристов-скалолазов-любителей (мы ничего не имеем против туристов), а на симпозиум! Нет, вы не понимаете, какой трепет в душе Коровушкина вызывало это импортное слово! Он тысячу раз повторил про себя благоговейное "С И М П О З И У М" и так бы и остался в трогательном неведении, что бы это значило, если бы не прочел дальше: "Научная конференция молодых специалистов-волшебников". Там Коровушкину предстояло поучаствовать в интеллектуальных обсуждениях его любимой науки и профессии, поделиться опытом, послушать, что нового узнали его коллеги.
  
  - Стоп, стоп! Что такое! Что вдруг сразу Коровушкин? И Коровушкин, да. Но зачем-же теперь все по фамилии, да по фамилии! Ты же мне весь образ испортишь, собака ты переодетая, всю репутацию загубишь! Что обо мне девушки воображать станут? Ведь когда видишь енту, с позволения сказать, фамилию, представляется какой-то рыхлый дядька средних лет с глупым обширным лицом.
  - Дим, может тебе фамилию другую придумать? Лысокобылко? Непейпиво? Кукарека?
  - Нет уж, в паспорте значится Коровушкин, выходит, я он и есть.
  
  Вот и славно, продолжим. Мероприятие сулило много нового и интересного. Организаторы сего полезного дела выслали каждому участнику билет от места пребывания до места проведения симпозиума и оплатили гостиницу и проживание в городе в течение девяти дней. Все это делалось с целью комфортного отдыха каждого волшебника. Симпозиум должен был состояться на седьмой день.
  
  Дима весьма обрадовался такой поездке, он надеялся целую неделю до конференции гулять по музеям и осматривать достопримечательности Соленовбурга - так назывался городок, где проводился слет волшебников. Благополучно добравшись до вокзала и найдя нужный вагон своего поезда, Коровушкин уверенно протянул билет проводнику. Тот с высоты важности своей профессии проверил билет и почтительно предложил пройти на 2012 место. Видимо, места в этом поезде нумеровались от начала состава и до конца, а уж сколько там имелось вагонов - нам неведомо... но если кому интересно, могу сообщить телефончик человечка, который все подсчитает.
  
  Юный волшебник уютно растянулся на своем месте и прилип к окну всей своей счастливой физиономией, как малое дитя (ей-богу, не вру).
  
  - Только посмотрите на него! Теперь "физиономией"! Сам ты - физиономией!
  - Ладно, ладно, не бурли. А ты хоть знаешь происхождение этого слова?
  
  Он всегда выбирал место поближе к окну, если представлялась такая возможность, даже когда за окошком ничего не было не видно.
  
  - Ну как за окошком может быть ничего не видно? Как ты себе это представляешь, а? Там всегда что-нибудь да есть интересненькое.
  
  Поезд еще не отправился, картинка застыла, Дима рисовал на запотевающем стекле разных зверушек и то и дело видел, как перрон начинает плыть вдаль, фонари трогаются с места, но через несколько секунд видение исчезало. У вас ведь тоже так бывает?
  
  А в последний момент вдруг показались и наши приятели - высокий тощий и приземистый полный, с заплатой на локте малинового пиджака. Они с трудом забежали в крайний вагон и потом еще долго стояли в тамбуре, пытаясь отдышаться и одновременно споря, ехать ли им в Соленовбург или в Сладкоград, потому как на сей раз Омар решительно забыл, где намечено тайное сборище волшебников для планирования мирового заговора и наведения всеобщей порчи и заражения Сибирской язвой. Немного пораскинув тощими мозгами, остановились на Сладкограде - все же мегаполис. А как они вообще узнали о симпозиуме? Подслушали болтовню продавщиц на базаре, подслушавших шушуканье бабулек у подъезда, подслушавших разговор волшебников в санатории "Синие зори". И, судя по Сибирской язве, цепочка была длиннее.
  
  Дмитрий обожал поезда, их запах, тесные проходы, стук колес и горячий чай в стаканах и грохочущих подстаканниках. Поистине, ощущение спокойствия и безмятежности посещало его в такие минуты. Никуда не надо торопиться, ничего не надо делать, и в то же время ты при деле - едешь! Уже не тут и еще не там. Ни для кого не досягаем и предоставлен сам себе.
  
  Волшебник давно не ездил в поездах и теперь наверстывал упущенное, хватаясь за всевозможные дела пассажира. Нужно было успеть поесть, поспать, опять поесть, перезнакомиться с соседями, несколько раз сбегать к умывальнику и обязательно понажимать на все кнопочки, что там имелись, снова поесть и немного полежать, заявиться с деловым видом в тамбур; посидеть на всех свободных местах, с видом особой важности заглянуть в соседние вагоны, узнать, чем там лучше, чем в своем. Потом расспросить проводницу про все станции, мимо пролетающие, о правилах поведения во время пожара или затопления, и как, если что, прыгать с парашюта, и про остальных проводниц. Для умного вида почитать книжечку какую или газету, разгадать кроссворд, собрать всю пыль на собственные штаны, ползая под столом, так как либо туда обязательно закатится карандаш, либо там застрянет ботинок. Перечитать все надписи на стенах и потолке, а там всегда пишут что-нибудь интересное, и главное - глубокомысленное. Высунуть голову в форточку и, зажмурив глаза, ловить вязкий воздух, обволакивающий все лицо. Попробовать пересчитать столбы, мимо проносящиеся и сливающиеся в сплошной ух, ух, ух. Помахать рукой жителям деревень, что остаются где-то в другом мире, вне поезда, как на далекой планете или в телевизоре. Чуть не забыл - непременно купить зразы с грибами у третьей бабушки слева в Кокосове, а также кулебяку у дедушки Митяя в Кулебякове.
  
  - Вкуснящее, надо сказать, кушанье...
  - Вот видишь, как я о тебе забочусь!
  
  ...А вишню - у любого желающего в Овражке.
  Диме понадобилось много часов на все эти важные дела, и за всеми собираниями кроссвордов со штанов, болтовней с кулебяками, пересчитыванием соседей и продажей вишни в Кокосове он так умаялся, что изрядно сонный подошел, наконец, к самому главному делу - лежанию в горизонтальной позе на верхней полке с закрытыми глазами. Довольный собой и окружающим миром, уснул он, как всегда, крепко-крепко. Молодецкий сон оказался так сладок, что когда проводница объявляла остановку "Соленовбург", Дмитрий даже ухом не повел и с полки не свалился.
  
  Пролетело еще неопределенное количество часов, и поезд, сбавив скорость, медленно приблизился к своей конечной станции - Сладкограду. Сладкоград слыл крупным мегаполисом, и чтобы попасть к вокзалу, поездам приходилось полгорода тащиться по-улиточьи к концу своего маршрута в центре славного Сладкограда. Со всех сторон света тепловозы и электровозы, набитые пассажирами, стекались в одну точку. Составу приходилось аккуратно продвигаться и протискиваться между узкими платформами. Каким-то чудом, машинистам удавалось не запутаться во всех этих сплетениях рельс. И вот, в последний раз резко дернувшись, поезд остановился. Пассажиры, пассажирки и пассажирчики, уже прижившиеся на своих местах и полках, принялись усердно подскакивать, суетиться, толкаться, пихаться и неравномерным потоком утекать на жужжащий перрон. Коровушкина кто-то сильно задел чемоданом, и он, проснувшись и вглядевшись хорошенько в глобальное вагонопокидание, понял: "Я проспал!" И тут молодой волшебник испытал всю гамму чувств, которую испытывают обычно люди, попадающие в подобную ситуацию.
  
  "Где я? Куда приехал? Что теперь делать? Куда идти? Вот, невезуха-то... ой, да это ж Сладкоград... а мой Соленовбург остался далеко позади, так, вот тут расписание остановок, батюшки, до него семь часов и шестнадцать с половиной минут на поезде, хорошо же я поспал! Денег уже нет (последний килограмм вишни был явно лишний), билетов нет, эх, нужно что-то придумать!" Молодой человек одним из последних покинул гостеприимный вагон и оказался на платформе, где он одиноко озирался по сторонам и теребил завязки на узелке. Вокруг вертелась куча народу, все куда-то спешили, целовались, обнимались, кого-нибудь высматривали в толпе, а его... а его здесь никто не ждал. Коровушкин почувствовал тоскливое состояние души, похожее на голод. О! Только не это! Оплаченные обеды остались в Соленовбурге, а здесь его никто кормить не собирался. Да и жить-то негде, словом, человек без определенного места жительства. На такой поворот событий Дима не рассчитывал, он уже давно представлял себя на казенных харчах в отеле, где все включено, и пусть даже что-то не включается и пару розеток не работает, главное, это горячий душ, горячий кофе и теплый прием местных администраторов. А здесь - ну совсем ничего горячего и даже хоть чуть-чуть теплого.
  
  Дима покинул шумный вокзал и оказался на площади. Ранее утро чуть освещало город, дворники еще не вышли на работу, и повсюду валялись кучи мусора - его почти как снег можно было загребать ногами. На редких хилых газонах спали на картонках и без них сородичи и собратья по несчастью или притворству господина Заюшкина, ой, простите, оговорился, те, кто притворством занимаются, они обычно с рабочих мест уезжают на "мерседесах", а раз спят здесь, значит, действительно негде, еще раз извините. Но нашему волшебнику работать не хотелось, и настроение было совсем не подходящее для исполнения чужих желаний, его бы кто желания исполнил. А желаний у него сейчас было много. И самое неугомонное - позавтракать. Дима порылся в карманах, нашел несколько монет и заглянул в первый попавшийся магазинчик. Дверь скрипнула, и Коровушкин оказался возле прилавка. Полки ломились от разного продуктового товара, но в воздухе зависла тишина, и не наблюдалось ни одной живой души.
  - Эй, тут кто-нибудь есть? - неуверенно обратился к тишине Дима.
  Возле него что-то зашевелилось и это что-то сонным грубым голосом прохрипело:
  "Чего тебе?"
  - Доброе утро, прошу прощения, что разбудил вас, но мне бы хотелось купить вон тот румяный бублик с маком и молоко "Одуванчиково".
  - Который час? - поинтересовалось что-то.
  - Начало шестого! - любезно сообщил Дима.
  - И откуда ты свалился в такую рань?
  - С поезда, тетенька!
  - Какая я тебе тетенька! - возмутилось что-то.
  - Ой, простите, девушка, - паренек внимательней вгляделся в продавщицу.
  - Вечно с поезда вваливаются в такую рань, как будто других мест нет, где бублики продают! - тихо ворчала себе под нос разбуженная ранним покупателем девушка. - Держи свою баранку с молоком, совсем свежая, за ночь не успела обветриться даже.
  - Спасибо, очень вкусно, - Дима сразу же откусил половину и запил молоком.
  - Да ты парень не хил, откуда приехал? - заинтересовалась девушка, окинув волшебника оценивающим взглядом.
  - Ой, прибыл я с мест, где трава зеленая и воздух ароматный, да совсем не туда попал.
  - Как это не туда?
  - Да так, проспал я в поезде, и теперь не добраться мне до славного города Соленовбурга, а где денег на билет раздобыть и где жить теперь - не знаю.
  - Да ты не один такой, таких как ты здесь много, без денег и без жилья, - иронизировала девушка.
  - Да?! И что, все проспали? - наивно удивился парнишка, дожевывая остатки бублика и убирая молоко в узелок.
  - Ну, может, и не все проспали, но многие всё проспали, и паспорт, и вещи, и квартиру, и профессию свою, и друзей... ну ладно, здесь тоже не так уж и плохо, не хуже, чем в твоем Соленовбурге. Я тебе сейчас напишу кой-какой адресок, где можно денег заработать. Мой брат там начальником отдела, я ему позвоню, он тебя примет. Условия хорошие, платят посуточно - день отработал - сразу получил зарплату. В той конторе текучка, народ требуется все время, тебя возьмут без проблем. У тебя документы-то есть?
  - Имеются!
  - Ну, вот и хорошо.
  - Спасибо, добрая душа!
  - На здоровье, - засмущалась девушка, давненько никто не вспоминал о ее душе, даже слеза готова была навернуться.
  
  
  9
  Великий и распрекрасный
  
  Павлик Красавин, наверное, с самого зачатия, рос крайне честолюбивым мальчиком. Ему хотелось быть лучшим во всем и, самое главное, чтобы другие это замечали, непрестанно восхищались, преклонялись и боготворили великого и распрекрасного Павлика Красавина.
  
  А уж помечтать завсегда любил. Вот он, красивый и ловкий, как Маугли, вытаскивает из старинного замка, охваченного огнем, белокурую девочку, продираясь сквозь едкий дым и непременно рискуя жизнью. Вручает ребенка изумленным радостным родителям и скрывается под гром аплодисментов и крики "браво". Или вот он - кумир молодежи, космонавт Павлик Красавин, его достопочтенная правая нога первой покидает ракету, на божественном челе появляются улыбки для камер, восторженная галдящая толпа получает автографы, назойливые журналисты - звездное интервью, девушки - воздушные поцелуи... А вот он уже в белом "лямурзине", затем - на банкете в честь единственного человека в мире, побывавшего на Марсе - Павлика Красавина!
  
  Его лицо давно поселилось на обложках модных журналов, все девчонки с ума по нему сходят, вешают над подушкой фото и обклеивают сердечками; про него пишут романы, слагают стихи и поэмы, а школьники изучают на литературе "Хроники звездных подвигов Павлика Красавина" а по эпопее "Павлик Красавин" снимают десять фильмов. Или вот он - блистательный капитан корабля, покоряет морскую стихию во время ночного шторма или блаженствует в безмолвном спокойствии штиля. Светит солнышко, птички поют. Прекрасная девушка загадочно улыбается ему. "Иди есть борщ!" Скоро закат, он стоит у штурвала в капитанской фуражке с гордо поднятой головой и рассказывает девушке мечты о своих опасных приключениях и благородных замыслах на будущее. "Иди есть, а то остынет!" И она, она... "Павлик! Опять ворон считаешь?! Иди есть, тебе говорят! Уже все холодное!"
  Ее глаза...
  - Ой, бабуля, сейчас иду.
  - Ну сколько можно тебя звать, все остыло!
  - Забей, все о'к.
  - Все что?
  
  ...Н-да... хотелось всего и сразу, а главное, славы, и тогда придумал наш великий и распрекрасный одну хитрую штуку: решил стать актером. Благо внешность позволяла - высокий, стройный, белокурый, нос орлиный, глаза - как небо, губки - бантиком, ни дать ни взять - Давид Микеланджело. В меру накаченный, с детства увлекался занятиями в спорт-зале, а как вы думаете, конечно, ведь не на шутку наш великолепный стремился ко вселенскому восхищению.
  
  На актерский он, конечно, поступил - чего отец для родного сына не сделает! Учился через пень колоду - погулять и пошалить-то наш друг тоже не дурак, ведь лучшим - это ж везде!
  
  Так что умел наш великолепный в основном мечтать, гулять, играть в футбол, в хоккей и во влюбленного прекрасного принца. Да, актером он все-таки числился отменным - с длинноногими блондинками и прекрасными брюнетками! Он был очень убедителен, и если бы за его игрой понаблюдали господа преподаватели, уж будьте уверены, остались бы довольны.
  
  Но вот, институт худо-бедно закончен, а на первые роли не берут. На вторые - тоже. Даже в массовку! Хоть убейте! Не нуждаются в непревзойденном гении Павле Красавине. Не видят. Не понимают. Не признают.
  
  Отчаиваться наш великолепный пока не собирался, решил пойти другим путем, и его взяли на роль курьера. О нет, не в большом драматическом, не в кино, а в интернет-магазине "33 полезных полезности". Курьеры им нужны были позарез. Большую часть времени молодой человек шатался себе по городу, разнося полезные товары: отпугиватель штрафов, держатель для комаров, устройство для вылавливания гвоздей из ящика, мультифазный дезинтегратор снега (лопата), универсальный загрязнитель легких - своих и соседа (сигареты), и многое, многое другое.
  
  И вот перед нами просторная комната неправильной формы, отовсюду торчат столы, чернеют, белеют и светятся морды мониторов, а шум, дорогие мои, как в улье. Менеджеры усиленно работают. Если очень хочется, можно и уловить в шелесте шуршащих звуков некий смысл. Подобно тому, как переключаешь радиоволны или каналы по телеящику, можно настроиться на тех или иных субъектов. "А, так вы тоже пробовали... а крайнюю левую среднюю вторую справа кнопку нажимали? Не помогает? Ну, в конце-то концов, милейший, достаньте эти ваши гвозди сами. Представляешь, дорогая, он вчера назвал меня заводной электродрелью попробуйте просверлить три отверстия, и тогда замечательно туда кладешь клубничку, сверху взбитые сливки, и получается...м-м-м...очень нежный турбогенератор хорошего настроения у вечерних страусов. Как зачем? Идете вы как-то вечером, а навстречу вам страус в прескверном расположении духа, и он такой красивый, высокий, а глаза какие... обтекаемое черное авто..м-м-м... и прочая белибердистика. И вот, появляется Красавин. Голоса смолкают, восхищенные радужные оболочки следят за каждым движением пальцев, приглаживающих светлые кудри. Сам он заворожено изучает свое блистательное отражение в большом зеркале, улыбаясь и подмигивая.
  
  Ну что за человек! Им невозможно не любоваться, уж больно мил и обаятелен. Хоть и лентяй, тщеславный эгоист, и, в некотором роде, подлец, но не по сути, а по незнанию. Просто Павел уверен, что быть таким - нормально. Так что извиняйте, он не со зла. И боги мои, как же он соответствует всей этой псевдодеятельной обстановке, этим галстукам, костюмчикам, офисным мини, полупрозрачным блузкам и шпилькам - на туфлях и тех, что любят вставлять "друзьям". Он немного более элегантен, чем они, красив, уверен, весел и беспечен, для них - верх совершенства. И сотрудники интернет-магазина стремятся быть на него похожими, хоть наш герой всего лишь и курьер.
  
  Муми-мама мечтала похудеть и заказала килограмм ветчины. Так и Павлик подался в курьеры, хотя собирался стать актером. Последовательностью природа его не наградила. Но великолепные мечты по-прежнему заполняли его в чем-то пустую, в чем-то гениальную голову. Щегольской походкой пробирается он среди столов, стульев и чьих-то ног, кивая, улыбаясь, обмениваясь шуточками и приветствиями. Присаживается на крутящееся кресло и раскрывает свою большую сумку. Здесь у него трофеи от путешествия в два конца города, из которого он так самодовольно только что вернулся в самый разгар рабочего безделья. Справа на столе уже сложены листы с очередными заказами и адресами. А слева на столе... батюшки, что за безобразие! Там чья-то довольно покоцанная соломенная шляпа!
  
  Шляпа эта вырывает Павла Валериановича из грез, он поворачивает царственную голову влево и видит: растрепанные волосы, напоминающие, собственно, солому, нос, щедро усеянный веснушками, один глаз, посмевший сосредоточиться на чем-то ином, нежели его преосвященстве Красавине Павле. Лицо, чувствуя к себе внимание, резко поворачивается, показывая и второй глаз, и все прелести носа картошкой, тут же поспевает и белозубая улыбка.
  - Здрасьте вам. Дима, - произносит неказистое, веселое и крайне доброжелательное лицо, протягивая руку.
  - Ну, привет. Павел, - насмешливо, пожимая руку. - Новенький что ли?
  - Ага.
  - А знаете, какая у этого перца фамилия? - голос за кадром. - Коровушкин, - злобное хрустящее хихиканье.
  - Надо же, а похож. Му-му, дашь нам молочка? - сами шутят, сами смеются.
  В щеку Диме ударяет смятая бумажка.
  - Не обращай внимания, мужик, они тут все придурки, - снова включается Павел, разворачивая листок с коровьей мордой в соломенной шляпе.
  Дима, лишь мельком обернувшись, окидывает серыми глазами ехидные лица господ-глумителей, преисполненных чувства собственной значимости, по-доброму и с любопытством смотрит на людей из другого, не его, мира, как наблюдают за жизнью, например, насекомых, и, поблагодарив Пашу за поддержку, снова углубляется в изучение витиеватой карты метро.
  
  Тем временем его величество принимается рассматривать причудливый "прикид" незадачливого курьера. Джинсы открывают взору загорелые колени, на грубых ботинках занимает лучшие апартаменты трехнедельная грязь, волосы кажутся остриженными далеко не в парикмахерской, и даже не ножницами. "Вот чудак! Кто ж так в наше время одевается? А значки вы эти видели? 'Спящего не будить' - вот умора!" Но что-то в этом чудике кажется Павлу очень и очень любопытным.
  - Тебе куда сейчас ехать? - спрашивает он снисходительно.
  - В Какаово.
  - Славно. Мне в Орешково, на две остановки дальше. Пошли.
  - Погоди, мне еще нужно последний звонок сделать.
  - Валяй.
  Коровушкин набрал номер, закинул ногу на ногу и мечтательно взглянул в зеленое окно.
  - Здравствуйте, Эдуард Анатольевич.
  - Меня зовут Дмитрий. Я курьер интернет-магазина "33 полезных полезности". Вы заказывали удлинитель рекламы для телевизора?
  - Отлично. Цена с доставкой три тысячи рублий.
  - Да, насадки для радио входят в стоимость.
  - Ваш адрес: метро Врубелевская, средний вагон из центра, улица Подинайди, дом 9, корпус 22, подкорпус 2, подподкорпус 8, квартира 178,5?
  - Тогда ждите. До свидания.
  
  И парочка отправилась восвояси. Фисташковые трехэтажные домики топали мимо, иногда перемежаясь одноэтажными цвета грецкого ореха или хлопка. В воздухе пахло ранней осенью: сухими листьями березы, скошенной травой, яблоками, сливой и немного корицей. И если бы вы только посмотрели на тех двоих! Мешковатые видавшие виды штаны Димы, подпевая покоцанной шляпе (вы спросите - как это Коровушкин в таком виде собирался на симпозиум? Что ж, волшебники - народ особенный, и все они совершенно разные, я знаю парочку, так они, наоборот, даже в булочную ходят не иначе, как в смокинге...) Так вот, о чем бишь я? А, штаны Димы, басом подпевая шляпе, контрастировали с высокими нотами утонченного льняного костюмчика (в мелкую оранжевую полосочку) гражданина Красавина. Последний ростом вышел на голову выше, а лицо его украшали до невозможного правильные черты, особенно на фоне неказистой физиономии нашего волшебника, усыпанной веснушками (знаю, Дим, ты сейчас опять станешь ругаться - но что поделать, если я так вижу? Девушки как-то по-другому тебя воспринимают, им ты нравишься, это я точно не вру, так что не беспокойся).
  
  - Ладно-ладно, живи пока.
  
  ...Протиснувшись в вагон метро, товарищи, уже изрядно разговорившись - Павлик был тот еще болтун - продолжали живо обмениваться идеями вопреки ту-ту-ту, у-у-у, "Будьте шустрее, двери прикрываются, следующая станция Мандаринка". Ш-ш-ш-у-у-у-у-у-у-у-у-у.
  - А на самом деле, я хочу стать актером, понимаешь! Чтобы всё... Вот выходишь на сцену... и так волнительно, на тебя смотрит много-много женских глаз, а ты так великолепен, так прекрасен! Чтоб красные ковровые дорожки, цветы и влюбленные взгляды...
  Тут Дима не выдержал:
  - Только ты никому, на самом деле, я - волшебник. Могу исполнить три твои желания, вот хоть прям щас заказывай.
  - Да ну! Я хочу попасть в мир фэнтези хоть на несколько часиков! Ну, знаешь, где эльфы, гномы, волшебники, тролли... Второе: хочу найти взаимную и счастливую любовь на всю жизнь (чтобы девушка мне под стать)! Третье: хочу побывать внутри Луны, - вдруг не растерялся сосед слева, удивляясь, как это так лихо он сумел схватить быка за рога, а точнее, нашего Коровушкина за плечи, и немного даже потрясти из вежливости, мечтательно заглядывая тому в глаза.
  - Вы же так и так вместе едете, а мне на следующей выходить, - объяснил он свое нескромное поведение ошарашенному форменным неуважением к собственной августейшей персоне Павлу.
  
  
  10
  В мире фэнтези
  или
  в тюрьму не попал никто
  
  Гоша блаженно улыбался. Он стоял посреди дивной поляны, залитой ярким солнцем. На стройных деревьях вокруг легонько позвякивали колокольчики, воздух пьянил ароматами диковинных цветов, похожими на запахи клубники, ванили, черной смородины и почему-то свежих огурцов. Всюду порхали бабочки - так близко, что он принялся за ними гоняться, стараясь поймать в ладони, но безуспешно.
  - Немедленно прекрати! - нежный, будто из лепестков роз сотканный голос переливался где-то перед Гошей.
  - Только посмотрите на него! - вторил ему другой, более глубокий, но не менее прекрасный.
  Гоша изумленно застыл с открытым ртом как был (нагнувшись за бабочкой), затем распрямился и давай озираться по сторонам, хлопая глазами, вдруг он заметил большой сиреневый цветок, а в нем - фею! Какая крохотная! С голубенькими др-рож-жащ-щими крылышками! Она сидела на лепестке в коротеньком платьице цвета заката, поджав ноги, а рядом лежали миниатюрные оранжевые туфельки на каблуках, наверное, бедняжка устала. А красивая какая! У Гоши аж дух перехватило, он наклонился, чтобы поближе разглядеть небесное создание, чувство вселенского восхищения переполняло его.
  - Ты... ты фея? - робко озвучил он вопрос, ответ на который был бы и ежу понятен.
  - С ума сойти, какой он странный, - ответила изумленно фея кому-то рядом, и послышалось колокольчиковое хихиканье, - видимо, ее тоже удивило поведение незнакомца.
  Тут Гоша заметил и вторую, на соседнем цветке, только то был юноша-фея - тоже удивительно красивый, изящный, но по сравнению с подружкой несколько более крупный. Сначала его скрывали лепестки, вот почему Гоша в первую очередь обратил внимание на его соседку. А может, и вовсе не поэтому.
  - А вы кто? Ну, то есть, я уже вижу, что вы феи, только не знаю, как называть мальчика, когда он - фея, то есть фею, когда она, он - мальчик... - вконец растерялся и запутался смущенный Гоша.
  - Я ма...м-м-м...ф-фха-ха, - звенящий смех опять рассыпался над поляной, - какой же я тебе мальчик! Мальчик-фея! Хи-ха-ха! Ты откуда такой взялся?
  - Я... я... ой, вы такого города и не знаете, - опешил паренек, - Сладкоград он зовется, извините мою необразованность и, может, странное поведение, здешние люди, верно, вам уже не удивляются, а для меня вы в диковинку! Вы такие красивые, ох!
  Феи переглянулись и давай опять хохотать.
  
  А Гоша вдруг почувствовал, что ему пора, куда - он не знал, но то, что пришло именно "пора", не сомневался. Будто какая-то неведомая сила толкала его вперед. Помахав феям, он шагнул в сторону рядов деревьев, прошел как бы вглубь леса, но очутился вдруг на широкой дороге, по которой в разные стороны с грохотом бежали толпы гномов, троллей, гоблинов... сразу всех поди-разбери! Попав в один из потоков, он тоже побежал, вертя головой во все шесть сторон и стараясь разглядеть побольше интересных экземпляров. Оп! Споткнулся и чуть не упал, засмотревшись на неземной красоты эльфийскую девушку. Время будто замерло. Она плыла, помахивая светлыми роскошными волосами и шевеля кончиками розовых длинных ушей, очи цвета предгрозового неба сверкали, а на губах играла улыбка Будды. Короткое узкое клубничное платье и длинные сапоги того же цвета очень ей шли, а за спиной болтались колчан со стрелами и лук. Гоша глядел на эльфийку во все глаза, стараясь запечатлеть в памяти совершенные черты на всю жизнь.
  
  Вокруг все куда-то стремилось, толкалось, кружилось, и казалось, что деревья тоже движутся в противоположную тебе сторону, воздух метался вихрями, развивая бороды и остроконечные шляпы, перед глазами мелькали чьи-то большие, покрытые растительностью, уши, а перед носом то и дело появлялись мечи в ножнах. Тяжелый топот ног сотрясал воздух, голоса сливались в плавное у-у-у, острое ц-ц и тихое ш-ш-ш.
  - А куда все бегут? - попробовал поинтересоваться Гоша у гнома справа.
  - А я почем знаю? - ответствовал гном, оценивающе глядя на пришельца.
  - Ну, вот вы, например, куда торопитесь? - не унимался почему-то осмелевший Гоша.
  - А твое какое дело? - недоумевал озадаченный гном, теребя бороду и начиная даже слегка раздражаться на прицепившегося к нему гостя.
  - Просто интересно, дружелюбно улыбнулся Гоша и развел руками (на бегу выглядело глупо).
  Гном покрутил пальцем у виска и куда-то юркнул. "И как только с таким пузом можно так шустро двигаться", - подумал Гоша.
  
  А затем будто нажали на стоп. Движение прекратилось. На самом деле, оно тихонько продолжалось, но почти незаметно. С трудом Гоше удалось рассмотреть причину затора: гномы и прочая шатия садились в маленькие кабинки, что-то вроде нашей канатной дороги, чтобы проехать на вершину горы. Туда, где облака-лошадки касались неба, солнце пригревало сильнее, и казалось, будто там Рай. Кабинки двигались, покачиваясь, друг за другом, и располагались в два ряда. Но вот что показалось Гоше странным: в левые никто не садился, все почему-то непременно хотели попасть в правые, хоть это только усиливало пробку - очередь двигалась очень медленно.
  
  Гномы сопели рядом, гоблины - ворчали, время прилипло, повисло, Гоша, переминаясь с ноги на ногу и периодически почесываясь, изучал затейливые одежды, физиономии, прически и всю какофонию на самом деле выдуманных существ, оказавшихся вдруг такими реальными. Страшно не было. Ай-да волшебник, ай-да молодец! Удружил! Будет потом, что внукам рассказывать!
  
  Долго-ли коротко-ли, наконец, и Гоша оказался перед причудливыми кабинками - свободны были и левая, и правая, и он, на свой страх и риск, шагнул налево. С характерным скрипом дверца захлопнулась, и подъем начался. Лес покачиваясь, уходил вниз, дух захватило, открывшаяся вдруг панорама поглотила Гошу! Смешные жители нового мира, все удалялись, превращаясь в копошащиеся точки где-то за синими облаками. Солнце казалось все ближе, радость наполняла душу, открывшийся простор пьянил непередаваемым ощущением полной свободы. Гоша раскинул руки и закричал, что он в небесах. Ветер проникал в открытые окна кабинки, трепал взъерошенные волосы, пахло почему-то мятными леденцами.
  
  С ощущением безмятежной легкости ступил Гоша на вершину горы, когда божественный подъем окончился. Тут он заприметил, что чуть поодаль имеется и спуск обратно. "Авось пригодится", - подумал предусмотрительный Гоша.
  
  ***
  А несколько раньше...
  Красавин с Коровушкиным не сводили глаз с высокого худого паренька, что стоял рядом. Сказать, что они были шокированы - ничего не сказать. Дима повторял про себя: "Вот черт! Вот черт! Вот черт! Вот..."
  
  Паренек блаженно улыбался и принюхивался. Вдруг, словно что-то увидев, принялся порхать по всему вагону, с удивительной ловкостью огибая пассажиров и хлопая ладошами перед их возмущенными носами и не только носами. "Так это ж наш Гоша!" - подумаете вы и будете совершенно правы!
  - Немедленно прекрати! - полное лицо "тети Зины", как ее звали на работе, затруднялось выбрать: удивляться ему, пугаться или негодовать, когда шустрый паренек вдруг будто кого-то поймал на полу возле ее ног. ("Неужто мышь" - подумала затем тетя Зина и полностью растерялась).
  - Только посмотрите на него! - разводил руками и грозил указательным пальцем (для солидности) сосед тети Зины и (по совместительству) ее супруг, дядя Ваня. Чета сидела в центре вагона прямо под заумственной схемою метро.
  Тетя Зина решила-таки именно удивиться, когда Гоша, услышав ее голос, изумленно застыл с открытым ртом как был - пригнувшись за "мышью", а потом весь распрямился и принялся озираться по сторонам и хлопать глазами. Затем произошло вообще неслыханное! Вдруг заметив тетю Зину (неясным остается, как он раньше не углядел женщину столь почтенных размеров), Гоша уставился на нее восхищенными глазищами - прям влюбился! Улыбкой озарилось полное лицо, а на глаза навернулись слезы: на нее никогда и никто так не смотрел! Даже супруг двадцатилетней давности, в ту пору еще женихавшийся. А ей ведь тоже хотелось тепла и восхищения! Хотелось почувствовать, что кто-то и ее может видеть красивой, ведь она-то умела разглядеть красоту в других там, где большинство ее не замечало.
  - Ты... ты фея? - робко задал Гоша вопрос, ответ на который был бы и ежу понятен, а также, ежу стало бы ясно, что товарищ-то наш - того, не в себе то есть.
  Тут и тетя Зина, которая интеллектом вышла не хуже ежа, а намного даже лучше, заметила легкую отчужденность во взгляде новоиспеченного обожателя и, поняв, что взгляд этот предназначался не ней, опечалилась.
  - С ума сойти, какой он странный, - изумленно и с некоторой досадой сообщила она мужу, на что последний ответил глупым каким-то хихиканьем, за что и был замечен Гошей.
  - А вы кто? Ну, то есть, я уже вижу, что вы феи, только не знаю, как называть мальчика, когда он - фея, то есть фею, когда она, он - мальчик...
  - Я ма...м-м-м...ф-фха-ха, - заржал на весь вагон в меру упитанный и слегка седеющий "мальчик-фея", в народе дядя Ваня, - какой же я тебе мальчик! Мальчик-фея! Хи-ха-ха! Ты откуда такой взялся?
  Весь вагон внимательно следил за чудиком, улыбаясь, один только паренек озадаченно мял соломенную шляпу. Да его красавчик-сосед, то и дело поглядывая на проделки Гоши, в то же время прикидывал, как бы так получше сформулировать собственное желание, чтобы не оплошать, или, может и вовсе не связываться, от греха подальше...
  
  Дима же пытался разобраться, в чем ошибка. "Так, как он сказал? Хочу попасть в мир фэнтези на несколько часов, верно? Ну и попал бы тогда целиком, какого лешего он здесь открытие зоопарка устраивает? Ох... это ж я все устроил, я в этом зоопарке первый осел... может, он по-другому как-то просил?"
  - Я... я... ой, вы такого города и не знаете, - опешил паренек, - Сладкоград он зовется, извините мою необразованность и, может, странное поведение, здешние люди, верно вам уже не удивляются, а для меня вы в диковинку! Вы такие красивые, ох!
  Тут уже вагон не выдержал, грянул разношерстным хохотом громогласно, подтянулся с галерки поближе к сцене, а прозевавшие расспросили соседей о происшествии. Впрочем, нашлись и те, кто смотрел на Гошу с сочувствием, а кто-то подумал: "И тебя вылечат..."
  
  Тетя Зина с дядей Ваней переглянулись и давай тоже смеяться - так они давно не хохотали...
  
  У этой истории быстро выросли ноги, так что она, думаю, и поныне бродит по закоулкам Сладкограда. Да, насмешил паренек! Кто ж Сладкоград-то не знает?! И уже хотели было еще чаво-нибудь выспросить у чудака, но тут двери открылись, и Гошу как ветром сдуло. Выйдя из вагона и миновав арки, он оказался в гуще спешащих любителей Сладкоградского метрополитена и был таков.
  
  Что с ним дальше было - мы не знаем, но очевидцы рассказывали, что какой-то паренек встал на эскалаторе не справа, а почему-то слева, загородив проход (к слову сказать, и правильно сделал, а то сил нет на них смотреть, как сначала толпятся в длинной очереди перед эскалатором, а потом оставляют его половину свободной, непонятно, для кого (для бегающих одиночек, кстати, молодцы ребята, и зарядку заодно делают), а не глупили бы, в два раза быстрее оказывались бы наверху). Так вот, дальше, по слухам, будто бы он размахивал руками, кричал что-то про небеса, кукарекал, прыгал на одной ноге, снял с себя рубашку, рубашка упала на голову какой-то рыжей девице со шваброй, та поднялась ее вернуть (не швабру, а рубашку, хотя какая-разница), они долго целовались под крики "Браво!" и скрылись в неизвестном направлении. В тюрьму никого не забрали.
  
  
  11
  Новая жизнь Павла Красавина
  
  Наш начинающий волшебник был немало озадачен этой историей, он не мог понять, как получилось, что мир фэнтези для Гоши оказался прямо в вагоне метрополитена. Почему в тете Зине он увидел прекрасную фею, а в обыкновенных людях разглядел гоблинов и гномов...
  
  Специалист по волшебству залез в свой узелок и вытащил оттуда малюсенький справочник волшебника, который разрастался у него в руках по мере поступления запросов. А Коровушкин, напряженно думая, искал тот раздел, где содержалась информация по методам волшебства, чтобы разобраться, что произошло.
  
  Павлик стоял рядом и наблюдал за всем этим действом. Красавин знал, что человека во время работы лучше не отвлекать, а то он еще и не такого наделает, но ему уже не терпелось самому получить кусок пирога с желаниями!!!
  - Вот! Нашел! - воскликнул Дима. - Оказывается, занесло меня в область "изменения восприятия", - теперь уже он обращался к Павлу, - а как ты думаешь, что он хотел на самом деле?
  "Может быть, это ему и надо было..?" - уже в никуда задумчиво пробормотал Дима.
  
  Павлик вертелся вокруг Коровушкина, неожиданно оказавшегося волшебником. Он заглядывал тому в глаза, то с одной стороны, то с другой подходил к нему, выжидая удобного момента, чтоб продолжить разговор. Нетерпение Павлика рвалось наружу. Дима оглянулся по сторонам и вспомнил, что он не один, и что рядом его коллега-курьер, с которым нужно куда-то добраться и что-то кому-то доставить... Красавин поймал момент и выпалил:
  - Так вот: хочу, чтобы я уже был супер-известным, талантливым, богатым актером с кучей фильмов со мной и множеством предложений для новых съемок! А остальные два желания потом, по ходу пьесы придумаю.
  - Хорошо, будь по-твоему, - ответил Коровушкин, подумав: "Эх, вот бы мне так, чтобы уже быть волшебником, положительно повлиявшим на судьбы миллионов людей в мире, если не миллиардов".
  - Постойте, никак сам Красавин, "Удивленное солнце"?! - воскликнул дядя Ваня, таращась на Пашу.
  - Батюшки, а ведь он! - подтвердила тетя Зина, улыбаясь и вздыхая.
  - Ой, оставьте, пожалуйста, автограф, неделю мыться не буду, - подскочила молоденькая брюнетка, тыкая в Пашу перманентным маркером и подставляя загорелое плечо.
  - А можно, я вас потрогаю, вы мне так нравитесь, так нравитесь! - приблизилась ее подружка блондинка, и если бы у нас тут шел мультик, ей бы следовало нарисовать в глазах сердечки.
  - О, боже! Звезда фильмов: "Карбюратор", "Другие", "Таблица", "Достучаться до тех, кто за облаками", "Если наступит вчера", "Человек до..." - носатый мужичок в красной кепке припоминал их все, восторженно глядя на Красавина.
  - "Влюбленный диджей" - подсказывала девица слева, и по ее виду казалось, будто она намерена съесть нашего великого и распрекрасного прямо здесь.
  - "Однажды в" - продолжала другая девушка. - О! Хочу фото с вами! - она сделала такие глаза (как у кота в одном мультике), сунула своему обалдевшему парню фотоаппарат, а сама прижалась к довольному Паше (он уже начал входить во вкус).
  По вагону шелестел шепот, заглушавший стук колес.
  - Там Красавин!
  - Сам?
  - Сам!
  - Где?
  - Там!
  Вагон и думать забыл про бедного Гошу - какой уж тут чудик с феями, когда сам Красавин, вона, как настоящий!
  
  Паша ставил автографы направо и налево, улыбался, а сам попеременно думал следующее: "Вау, как в сказку попал / занафига поехал на метро?! / Нет, как же все-таки прикольно быть знаменитым! / Вот же ж блин, это что, теперь так все время будет?" Он не знал, на какой мысли все же остановиться, но, к ужасу, скорее склонялся ко второй, утешая себя, в прочем, тем, что со временем он привыкнет. Ввиду этого перегон казался очень долгим. Наконец, еле дождавшись остановки, Паша нацепил Димину шляпу на лицо, и они с Коровушкиным выскочили из нехорошего вагона, конечно, а какого же еще - с нормальными вагонами такой чертовщины не случается, и молодые люди растворились в толпе. По крайней мере, попытались.
  
  Находясь в шляпе, Красавин привлекал к своей почтенной особе намного меньше внимания, можно даже сказать, что почти и не привлекал. Однако, юркий черный человечек небольшого росточка и в темных очочках, незнамо откуда взявшийся, принялся усердно следить за парочкой. И ведь не как-нибудь, а сообразно законам жанра, а именно, имелась у него при себе и газетка, чтобы, в случае чего, где-нибудь присесть с читающим видом, якобы он не при делах.
  
  Под прикрытием шляпы, чувствуя себя снова человеком, Красавин начал было думать, что жизнь-то налаживается, а в это же время Коровушкин внезапно вспомнил, что ему нужно вообще-то в Какаово, а потом на Врубелевскую, искать улицу Подинайди, он же теперь курьер. Паша отдал Диме свои пакеты с товаром, начиркал на клочке бумаги адрес (они договорились, что наш бездомный друг поживет пока в созданной им же актерской квартире), и друзья распрощались. Да, между ребятами начала зарождаться дружба, во как!
  
  Позвольте немного рассказать здесь о технических деталях превращения неизвестного Красавина в Красавина известного: жизнь Павлика стала меняться с первого курса института, то есть он делал другие вещи, ему встречались другие люди - его кривая свернула в ином направлении. Другими словами, от рождения его жизнь петляла себе одной линией, а на первом курсе разделилась на две, одна из которых привела Пашу в интернет-магазин, а вторая - на Олимп. Помнил он обе линии, однако, только что появившийся отросток выглядел в его воображении как-то безвкусно. Взлеты и падения на пути к славе не таили в себе никаких эмоций, а лишь представление о них, и казались скорее математическими выкладками, нежели подъемом на вершину Эвереста; какой-то неопределенной смесью чего-то с чем-то, нежели пирожным тирамису после суши с изрядной массой васаби.
  
  Вот примерно в таких думах наш "красавчег" выбрался из метро и остановился возле проезжей части, желая поймать машину. Черный человечек аккуратненько упаковался за столб, для пущей правдоподобности развернув и газетку, и принялся ждать вместе с Пашей. Черному требовалось более безлюдное место, например, парадная, чтобы исполнить то, что ему поручили. Вскоре притормозила салатовая в розовый цветочек иномарка, Павлик снял шляпу, решив воспользоваться тем, что вызывало у него такие противоречивые мысли в метро, и заглянул в салон.
  - Ой, и правда он! Красавин! Какие люди без охраны! Садись! - безукоризненные черты лица киношной дивы подчеркивались блеском темно-каштановых волос, рассыпавшихся по плечам (как в рекламе шампуня), а синеву больших глаз с длинными пушистыми ресницами (правильно подумали - как в рекламе туши) дополняли бесподобные синие серьги на тон темнее глаз. Золотые кольца разной формы сверкали на длинных пальцах, кожа имела шоколадно-персиковый оттенок, какой появляется лишь на южных курортах, и вообще, вся хозяйка зеленого авто искрилась роскошной далекой жизнью, бьющей ключом в самом центре вселенной. Есть женщины, на которых невозможно не смотреть, даже не столько потому, что все кажется в них прекрасным: от улыбки до кончиков туфель, сколько из-за их бесконечной внутренней силы, уверенности в себе и энергии жизни, что выплескивается через край, озаряя все вокруг волшебным светом, и рядом с ними и сам становишься сильнее, умнее. И хочется жить, и хочется тоже стремиться к звездам. Такую женщину и увидел Паша, с большим трудом узнавая в ней свою одноклассницу Кристи Черри - скромную ранимую девочку с бездонными глазами, в сером платьице с чужого плеча, мечтами, косичкой и потрепанными книжками. Он сел в машину, не сводя глаз с Кристины.
  - Узнаешь? - улыбнулась она, набирая скорость.
  - С трудом, - все еще не веря глазам своим, отвечал он. Теперь в памяти всплывали картинки из фильмов с ней. Тогда, восхищаясь актрисой, он никогда не связывал ее со школьницей из туманного детства, и только увидев в жизни, вдруг вспомнил ту Кристину. - Ты очень изменилась.
  Загорелся красный.
  - Да, ты прав, я так хотела, - она взглянула на него прямо, опять улыбаясь, затем будто вспомнила что-то еще и усмехнулась этому чему-то. - А куда мы, кстати, едем?
  
  ***
  - Куда они едут? - спрашивал сам себя черный человечек, успевший таки поймать такси и теперь следя яркими бегающими глазками за розовыми цветочками впереди. Очочки он снял и убрал в дипломат, где, завернутый в алый платок, лежал заряженный револьвер сорок пятого калибра и кое-что еще.
  
  ***
  - Мы едем на Прозрачную набережную, дом одиннадцать, пятый этаж, - серьезно ответил Красавин, не сводя своих глаз цвета пасмурного неба с Черри. Красный сменился зеленым.
  - Пятый этаж? - тихий смех, легкая музыка, пляшущие дома, фары за окном. - Сколько же мы не виделись?
  - Лет десять. Ты стала совершенно другой, не понимаю, как такое возможно?! Я все еще с трудом верю, что это ты... - Красавин смотрел на знакомые с детства черты и не узнавал. Для него та тихая девочка в обносках всегда была пустым местом. А сейчас он, как и множество других, был задет уверенным обаянием звездной актрисы и внешностью, сводящей с ума. И если раньше, восхищаясь Черри на экране, мог о ней лишь мечтать, находясь далеко внизу, то сейчас он запрыгнул так высоко, что можно почувствовать едва уловимый запах ее грейпфрутовых духов. Он улыбался открывшимся возможностям.
  
  Обогнали леопардовый "лено". Красавин взглянул на машину, но ничего не вспомнил. Он только окунулся в новую удивительную жизнь, наполненную чарующими обещаниями, так что такие мелочи, как "лено" леопардовой окраски - единственный в городе, его не занимали. Что ж, по крайней мере, шанс вспомнить у него был.
  
  - Просто перестала верить тем, кто этого не стоит. Перестала общаться с теми, чьи цели - опустить тебя ниже плинтуса, открыто или под маской друга. И еще поняла кое-что важное. И тогда комплексы и неуверенность, самокритика эта дурацкая - все отвалилось как шелуха от лука. Пойми, сначала я и была другая, в отличие от большинства в классе. Какие-то свои мечты, взгляды, отношение к людям лучше, меня не занимали ваши двухмерные интересы, я не соглашалась издеваться над Маринкой со всеми, помнишь, что вы придумывали? Не желала прогуливать уроки за чашечкой пива в грязном пятом дворе, кидая бычки мимо урны, что так хорошо выходило у тебя. Я осмелилась не соответствовать этим рамкам, но при этом не имела красивой одежды и способности за себя постоять. Тогда я была наивной девчонкой, которая хотела верить всем людям и вообще не заморачиваться по поводу того, а стоит ли? Так что вскоре зло подшучивать стали уже надо мной. И на месте той Кристи Черри сейчас, я бы знала, что им ответить, чтобы заткнулись. Я бы знала, что мои идеи лучше и выше, что я гораздо способнее их, и меня ждет интересная жизнь и успех, и именно поэтому на меня нападают. Ведь в нашем обществе есть люди, которые до ужаса боятся, что остальные станут умнее и успешнее, и они делают все, чтобы их раскритиковать, высмеять и уничтожить. (Причем этих людей гораздо меньше, чем кажется).
  Но тогда я не знала. Вместо того, чтобы послать всех к чертям, пару раз вылить достаточно горячий кофе кому-нибудь в рожу или выкинуть что-нибудь еще, начать одеваться красивее всех и завести роман с парнем, которого тогда любила, - она увидела мысленно его в той исчезнувшей уже ее юности, и чувства вновь обрушились градом, застилая дома и авто. Но тех дней не вернешь, все в прошлом, и он - тоже. Красавин прав: она - другая. Паша подумал... в прочем, не важно. Кристина продолжила, сжимая руль и стараясь следить за дорогой: - Научиться чему-нибудь новому, самой стать законодательницей мнений и выставить тех нескольких человек, которые больше всех злорадствовали, теми, кем они и были - бездарными шутниками-глумителями, слабыми и трусливыми... Вместо этого я соглашалась с критикой, копалась в себе и вскоре начала думать о себе так же, как говорили обо мне другие. В общем, больной казался скорее мертв, чем жив, - улыбнулась она уже весело, без тени грусти или иронии. Красавин смотрел на нее ошарашенно, будто всю жизнь просидел в серой пыльной комнате, восхищаясь минимально одетыми куклами и боясь тени под шкафом, а теперь вдруг распахнули заплесневелое окно, а там - целый мир, полный ярких красок, там пахнет мимозой и незабудки колышутся на ветру, а на другом берегу...
  - Вот как. Какой же я был дурак тогда, я стремился быть лучшим, но лучшим в рамках убожества, согласно стандарту общественного мнения. Я ведь тоже над тобой смеялся. В то время это казалось очень забавным. Прости. На самом деле, я не со зла, просто не думал, что тебе больно. Я тогда вообще мало о чем думал.
  - Тебя я давно простила, - произнесла Кристина, разглядывая осколки мыслей, что мелькали среди старых домов и спешащих людей, заблудившись в лабиринте прошлого.
  Одна из этих мыслей не давала Паше покоя, вдруг появившись из ниоткуда, она летала теперь вокруг, жужжала, обращала на себя внимание, будоражила сознание, расставляя все на свои места и в то же время вызывая целый рой ответных идей, отчего все становилось еще запутаннее. Он смотрел на город за окном и пытался ответить себе на один вопрос.
  
  ***
  Черный человечек свернул газетку в трубочку и давай дубасить муху, что шныряла по салону такси - и откуда только выползла, скотина?! За этим занятием он упустил розовые цветочки из поля зрения, отчего начал нервничать и даже ругать себя разными нехорошими словами. Водитель удивленно косился на клиента правым глазом, навострив уши.
  
  ***
  - Ты так и не сказала, что случилось потом, - вопрос Паши вернул ее к реальности.
  - Просто закончилась школа, вы все - и хорошие, и плохие, исчезли из моей жизни, а в новой я оказалась среди других людей. Гораздо более утонченных, с философским взглядом на мир, людей моего круга. Тех, кем я могла восхищаться, с кем не опасно было дружить, с кем не страшно молчать, с кем можно говорить о чем-то гораздо большем, чем кто как одет, у кого с кем шуры-муры, и почему опять поругались Ленусик с Яшей из "Квартирки-3" (а потом ругаться так же, беря с них пример, ведь раз их показывают по телеящику - они, должно быть, крутые). Я попала в мир людей, которые позволили мне поверить в себя. И я очень захотела стать лучшей, добраться до звезд, играть так, как никто прежде, найти себя и создать свою жизнь заново, такой, какой я хочу, чтобы она была. И тогда я поняла, что глупо равняться на середину, и глупо критиковать себя их же словами. Глупо быть глупой, нужно быть собой. И что самое смешное, я и раньше, учась с вами, все могла. Я в любую секунду могла все повернуть на 180 градусов. Просто думала, что это невозможно. Знаешь, как ловят рыбу на одном озере? Оно настолько мелкое, что солнце хорошо освещает дно. Рыбаки держат палки вдоль воды и плывут в лодках. Рыбы видят тени от палок на дне, и, боясь их, движутся в противоположную сторону, к ловушке.
  Паша смотрел на нее зачарованно.
  - Ты столько знаешь! У тебя такая необычная жизнь! Я вдруг понял, что сам не знаю ничего. И ничего не умею, а то, что имею - не заслужил. Меня, как сухой лист, жизнь носит туда-сюда, от одной к другой, от одних занятий к другим. Да что я говорю, ты же думаешь, что я - успешный актер, верно? "Боже, какая она красивая" - думал он.
  - Да, и мне странно от тебя такое слышать, кое-что ты явно знаешь и умеешь, и все заслужил, иначе ты не мог бы так великолепно играть. Я обожаю фильмы с твоим участием! Ты везде разный, и везде - настоящий. Порой, я думаю, как тебе это удается? - казалось, ее синий взгляд проникает куда-то глубоко, и там она вот-вот увидит всю правду.
  
  Когда-то давно он мечтал о том, чтобы им восхищались, его ценили, говорили примерно такие слова, как сейчас, даже просто обычные люди. А теперь он на самом деле слышит искренний восторженный отзыв о своем творчестве, и от кого? Удивительно талантливая актриса с блестящим будущим, а не просто намалеванная кукла для обложки глянцевого журнала. Мудрая женщина, понявшая очень многое, что позволило ей достичь определенных высот. Но раньше, мечтая, пусть реальность и была другой, он чувствовал настоящее счастье. А теперь, теперь - нет. Хоть в жизни все и обернулось даже лучше, чем в его фантазии. Но нет здесь даже и намека на счастье, а лишь какая-то пустота и разочарование в себе. Так что же такое счастье?
  
  И ведь придется притвориться, что рад, не говорить же ей правду. Не хочется превращаться в ее глазах в обычного человека, не хочется терять ее восхищение и уважение. Ведь кто он на самом-то деле? Простой курьер, хоть и пижон. А ей поклоняется полмира. Да, раньше он и не смотрел на нее, а лишь посмеивался со всеми за компанию и даже в числе первых, чтобы быть лучшим и не стать, как она, белой вороной. Только вот теперь он, по большому счету, никто, а она - Кристина Черри. Как странно, что лишь получив то, чего хотел, он понял, что у него ничего и нет. Но все-таки, почему же нет счастья? Ведь он желал стать успешным актером и стал! В чем же ошибка? И все же, хочется ей все рассказать, может, она поймет... Нет.
  - Спасибо на добром слове, мне приятно, да я сам не знаю, как удается. Само как-то выходит, - естественно улыбнулся он, поражаясь тому, как легко он теперь может играть. Завтра съемки, интересно, как оно пройдет? Вернее, уже понятно, что пройдет хорошо, как обычно. Загоревшийся было огонек потух. "А играть, выходит, придется теперь и в жизни. Когда же быть собой?" - подумал он.
  - Слушай, меня терзают смутные сомнения... чертовщина какая-то, - сказала она.
  - Ты о чем? - напрягся Красавин, не желая расставаться с тайной.
  - Мне кажется, за нами следят.
  - С чего ты взяла? - расслабился и забеспокоился наш великолепный.
  - Глянь назад. Видишь, черная "мойка". Я ее сразу заметила, как ты появился, а теперь она опять едет за нами. Сейчас проверим, сделаем кружок по кварталу.
  
  Кристина свернула в тихий переулок, "мойка" - за ней. Теперь уже и таксист догадался, что все это время ехал за салатной иномаркой в цветочек, и давай опять коситься на клиента правым глазом. Черный человечек заерзал и закручинился. "Вот работа собачья! Нет, чтоб сейчас где-нибудь на песочке возле волн, потягивая холодный сок..." А, может, он даже и не такое представил... А вот скажите, что ему еще было делать?! Человека в соломенной шляпе - вынь, да положь! А знаете, сколько разновидностей этих человеков в шляпах водится? А вынуть нужно именно того самого, который всю кашу и заварил, чтоб вернул все в.., а не то его... и самого заодно. И еще какие-то хорошие планы на того, кажись, имеются. Вот работа собачья! А спросите-ка, спросите, почему же он ее тогда не поменяет, раз не лежит душа этим заниматься? А то мне тоже интересно! Смотрю на таких чудиков и удивляюсь. Работа - это ж огромная часть жизни! А жизнь должна быть наполнена счастьем. Только вот что же такое счастье?
  
  ***
  Долговязый мужчина, весь уже на нервах, бродил по асфальту, взад-вперед. Признаться, он заблудился. Хорошо, хоть еще ни одного медведя на улице ему не попалось. "И почему именно нас сюда послали?! - обоснованно возмущался он. - Сидел бы себе в офисе, смотрел на закат, Лиз бы вечером документы занесла на подпись... А тут, в какой-то дыре, говорят все не по-нашему, улицы лихо спутаны, а этот олух тоже ничего сказать не может, куда идти. Тьфу!" Человек со злостью запихал телефон в карман салатных в красную крапинку штанов. Присел на корточки, закрыл лицо руками и начал собираться с мыслями.
  
  ***
  - Слушай, и правда, хвост. Что там в таких случаях в фильмах делали? - вопрошал Красавин, ощущая адреналин в крови.
  - Можно попробовать уйти от погони, как думаешь, кто из нас лучше водит? - интересовалась Кристина, чувствуя азарт и желание выиграть. - И, вроде, они не стремятся нас догнать, просто любопытствуют, куда мы едем, я так думаю... хотя, кто знает? Что будет, если мы остановимся?
  
  Визг тормозов заглушил последнюю фразу. В неположенном месте на дорогу вышвырнулся человек, его слегка задело, но в целом, отделался легким испугом.
  - Что же ты делаешь?! Почему не смотришь, куда идешь?! - негодовала Кристина, выбежав из машины и все еще находясь в шоке от произошедшего. Человек что-то мычал в ответ и глупо таращился, поднимаясь и потирая ушибленную ногу.
  - Юс пик инглимани? - поинтересовалась Кристина, увидев у гражданина иностранную физиономию.
  - О, яс яс!
  И дальше разговор продолжался на инглимани, который девушка знала в совершенстве.
  - Я так извиняюсь, что переходил дорогу в неположенном месте, я здесь совершенно запутался, - лицо у человека в салатовых штанах в красную крапинку выглядело каким-то жалким и вместе с тем неприятным, хотя сами черты изъянов не имели.
  
  И он бы еще долго продолжал мямлить извинительную речь, но резкий звук трения автомобильной резины об асфальт не позволил договорить. И дальше все случилось очень быстро! Черный человечек, выскочив из такси и, забыв заплатить (не судите его строго, на его месте вы бы тоже обо всем на свете забыли - такой шанс выпал), так вот, выскочив из такси он тут же вскочил на место Кристины, нажал на газ, и был таков. Красавин от неожиданности сначала потерял дар речи, затем нашел, но смог только вымолвить про себя что-то вроде: "Меня украли, ну дела!" А затем принялся бороться с вором, но тот оказался на удивление сильнее, несмотря на свой малый рост, так что трогать его моги не моги, а толку нет.
  
  Кристина не растерялась, прыгнула в такси, прихватив, впрочем, и гражданина в ярких штанах, на всякий случай. Таксист вдавил педаль газа в пол, и погоня началась.
  - Вот гаденыш! Он мне сразу еще странным показался, так-то с виду вроде хлюпик хлюпиком, но какой-то уж больно себе на уме. И ни копейки не заплатил! Я только вот-вот понял, что мы за вами следили, ох, как нехорошо получилось, вот гаденыш! - сетовал водитель такси.
  - Что за день сегодня такой?! - риторически заметила Кристина, ее охватило беспокойство. - Поехали быстрее, пожалуйста! - подгоняла она водителя, не сводя глаз со своей цветочной подруги, петляющей впереди. Осколки мыслей норовили собраться в одну. "Не может быть! Это какой-то бред!"
  - Что здесь происходит? Куда вы меня везете?! - возмущался гражданин в салатовых штанах, ошалело оглядывая затылки попутчиков и трепыхаясь по своему сиденью как уж на сковородке, особенно на поворотах. - У меня дела, я человек подневольный, меня в номере ждут, я и так слишком долго болтаюсь, мне шеф шею свернет! Сначала сбивают, потом хватают и похищают самого честного и добропорядочного человека в мире! Я буду жаловаться в посольство!
  - Успокойтесь, гражданин честный, я - Кристина, вас как зовут? - она обернулась к субъекту и постаралась улыбнуться вполне дружелюбно.
  - Ом... Кальмар Шляйн, - чуть не сдал все явки и пароли тот.
  - Очень приятно, Кальмар, - вымолвила она, едва сдерживая смех из внешнеполитических соображений. "Хорошо хоть я еще могу смеяться", - подумала.
  Мимо летели куски домов, прохожие, собаки, фары, фонари, провода и брызги от луж. Сердце подпрыгивало вместе с машиной, другие автолюбители крутили пальцем у виска, подкрепляя свое мнение известными аргументами.
  - Мне тоже приятно, обаятельно заулыбался во весь тридцать один зуб "Кальмар", - просто он вдруг углядел кое-что интересное прямо за стеклом машины в цветочек, что мелькала не так далеко от Мойки, таксист оказался прекрасным водителем, особенно когда свои, кровные, впереди петляют и пытаются всеми силами от хвоста избавиться. Не плюй в колодец.
  - А давайте мы их и впрямь догоним! - предложил "Кальмар".
  
  ***
  - Нас не догонят! - остервенело давя на газ, мчась по встречной, по переулкам, дворам и мостам, твердил про себя черный человечек, соображая также, как бы теперь вытряхнуть всю правду у владельца соломенной шляпы. На всякий случай, револьвер уже лежал в кармане его красной кофты с капюшоном.
  
  ***
  Тем временем, вернее, чуть раньше, настоящий владелец соломенной шляпы спокойненько себе бродил в поисках улицы Подинайди, позвякивая значками на штанах, жуя соленую соломку, радуясь солнышку, птичкам, напевая себе под нос песенку и ощущая внутреннюю гармонию. Вдруг визг тормозов прервал его мысли - далеко впереди человека сбила машина, Коровушкин бросился на помощь, но не успел, пострадавшего запихали на заднее сиденье и срочно увезли. "Наверное, в больницу, - подумал Дима, - вона как помчались, хотя, погодите, запихать-то запихали, да в другую машину, а эта раньше умчалась. Но он, вроде, ничего, даже сам встал, обошлось. Значит, все хорошо. Я зна-а-аю, где-то есть страна-а-а, без мух и о-ос..."
  
  ***
  - Немедленно останови машину! Что тебе нужно?! Псих какой-то!!! - вопил Красавин человечку прямо в ухо, пытаясь все же забрать себе управление, но, как ни досадно, хорошо получалось у него только орать. Человечек отбивался исправно, молчал упорно и действительно производил впечатление психа.
  "Как спросить так, чтобы не соврал, как так спросить, как, - думал человек, - и думать нужно было раньше, а я мух ловил, вот дурак! Собачья работа! А, может, ну его? Не-е, гоняться станут и за мной заодно. Вот влип!"
  - Слушай, че те надо? - сменил тактику Красавин, - Денег? Пожалуйста. Ну не молчи, красна девица!
  - Ладно, я скажу тебе правду, - у незнакомца оказался мягкий приятный голос, и в миг человек представился довольно разумным и приятным существом, даже будто стал выше. - Один волшебник перешел дорогу очень влиятельным и богатым лицам. Уж не знаю, что он там натворил, только за ним теперь гоняется куча народа. Мое имя - Керк. Я знаю пять языков, разные единоборства, прекрасно владею любым видом оружия, мне тоже заказали найти того волшебника, и я нашел пока тебя, ведь известно, что тот ходит в соломенной шляпе. Но меня уже достала эта собачья работа. Я хочу уйти. Меня станут искать. И единственный выход - найти волшебника, чтобы он исполнил мои желания, иначе я никогда не буду в безопасности. Я согласен помочь волшебнику спастись в обмен на желания. Понимаешь, я... я просто хочу быть обычным человеком, иметь семью, детей, жить где-нибудь в деревне на берегу океана... - он чуть ли не плакал, доставая револьвер. - А если я его не найду, мне и жить смысла нет. Скажи - ты и есть тот самый волшебник? - с надеждой уставился на Красавина Керк, крутя оружие в правой руке, а другой едва держа руль. По встречной проносились фуры. Дорога вела загород.
  Красавин опять потерял дар речи. Такого исхода он никак не ожидал. "Нужно как-то выхватить пистолет. А если выстрелит случайно? Или Керк свернет влево? Вот же псих! И как этот тип может помочь Диме, если Коровушкин и есть тот самый волшебник? Хотя скорее всего, они же не все в шляпах-то ходят. Или все? Вот черт! А если блефует, тогда нельзя ничего говорить. И думать нужно быстро, ведь если бы я был не при делах, давно бы ответил! Вот черт!" Паша то не сводил глаз с оружия, то с ужасом смотрел на проносящиеся в нескольких сантиметрах машины, отчаянно пытаясь собраться с мыслями. Кристины уже не было видно.
  - Вообще-то, я - не я, и шляпа не моя, то есть не волшебник я, а шляпу на улице нашел и надел, просто я известный здесь актер, все глазеют, надоели уже! Я не знаю ничего! - протараторил он.
  - Ладно, тогда извините, - вдруг свернул на встречную полосу Керк, Красавин зажмурился, машина, казалось, случайно разминулась с летящими на нее, послышались остервенелые гудки, Керк остановился на обочине и, убирая револьвер обратно в карман (Красавину даже стало немного жаль Керка), собрался выходить, кое-что однако подумав.
  - Подождите, а если я вдруг встречу того самого волшебника, ну, мало ли, что в жизни бывает, и если ему действительно нужна будет помощь, как с вами связаться? - не мог не спросить Паша, уж и не знаю, к добру ли. Шок еще не прошел.
  - Боюсь, как бы не оказалось поздно. Вот моя карточка, - с трагичным выражением на лице произнес Керк, протягивая серебристую плотную визитку с черными витиеватыми надписями на чужом языке. - А это передайте таксисту с извинениями, добавил он, шелестя крупными купюрами.
  - Спасибо, если что, я свяжусь с вами, - медленно проговорил актер.
  Дверца за черным человечком захлопнулась, не забыл он и чемоданчик с газеткой в нем и еще кое-чем интересным, а затем уверенно направился на другую сторону улицы, не боясь попасть под колеса. Красавин смотрел вслед.
  
  В этот момент мимо пролетела "мойка", затем развернулась и затормозила рядом, оттуда выпорхнула взволнованная Кристина, навстречу ей вышел Паша, они долго обнимались, чувствуя радость по поводу хеппи энда и уже кое-что еще, осколки мыслей прошлого все кружили вокруг них, и каждый не знал, что и думать теперь.
  
  Водитель улыбался, вспоминая молодость и смахивая даже слезу, но особенно был рад, когда Паша протянул ему валюту с извинениями.
  - Вот какой хороший человек, вот молодец, - принялся нахваливать иностранца таксист.
  
  "Ага. Это его женщина, - подумал наш Омар Фармштейн, с заднего сиденья ему тоже кое-что было видно. - Тем лучше, будем знать, чем пугать, иногда этот аргумент весомее инструмента, - решил он, поглаживая револьвер в кармане. - Отто будет счастлив, ах какой я таки молодец! Мне сегодня везет! Да я - герой! Рискуя жизнью, броситься под колеса, ни о чем не подозревая..."
  
  Планы Кристины изменились. Она подошла к Мойке, перекинулась парой неизвестных Омару слов с водителем, поинтересовалась, куда нужно Кальмару, все оплатила, и, не успел последний и глазом моргнуть, как его уже везли, "куда ему нужно", а машина в цветочек вместе со шляпой удалялась в противоположном направлении. "Однако, не такой уж я и дурак, номера запомнил", - бодрился Омар.
  
  Паша выглядел ошарашенным. На него вдруг свалился Керк и проблемы Коровушкина, его чуть не пристрелили или не раздавили; он только что обнимал Кристину, сердце билось как сумасшедшее, голова шла кругом. Система практически зависла, срочно требовалась перезагрузка.
  
  Машина тронулась, и опять понеслись вскачь дома за стеклом; вскоре оказались ближе к центру, деревья и окна смешивались с приглашениями заглянуть в кафе "У Кролика", купить диван, срочно лететь на Гаванары или еще куда, съесть клубничный торт, сесть на диету Зазули, не пропустить то да се. Все вокруг пришло в беспорядочное движение, вторя хаосу в голове актера.
  - Что это было? Чего хотел тот человек в черном? Ты точно в порядке? - посыпались еще вопросы на Красавина.
  - Ты такая красивая! - вырвалось вдруг у него вместо ответа, вызвав улыбку у обоих. - Я сам ничего не понимаю! Абракадабра какая-то, бр-р, - усилием воли он постарался сосредоточиться на чем-то одном. Не важно, на чем именно, главное, на одном. "Так, я не буду думать о Кристине, о том, что только что было, я возьмусь за этого черного и отвечу на ее вопросы", - решил Паша.
  - Его зовут Керк...
  
  Он максимально точно описал, что произошло, и как сыщик объяснил свое поведение.
  - Ужас какой! - она сдвинула брови у переносицы, проницательно взглянув на Красавина. - Ты знаешь того волшебника? Это его шляпа?
  - Да, скорее всего знаю именно того, и он мой друг, - удивился сообразительности Кристины и быстроте развития событий Паша, ведь только несколько часов назад он впервые увидел и злосчастную шляпу, и Коровушкина, будучи всего лишь курьером с пятьюстами рублиями в кармане и ничего не ведая о волшебниках. А теперь он уже известный актер, мчится куда-то с самой Черри! С той самой Кристи Черри, о которой и не вспоминал никогда, а теперь не может выкинуть из головы! Он закрыл глаза, - "Может, сплю? И я сейчас проснусь где-нибудь в шумном вагоне метро, разочарованно оглянусь по сторонам, понимая, что все лишь сон?"
  - Так и в чем проблема?! Выкидываем шляпу, покупаем другу новую одежду, вообще можно имидж сменить, и, как говорят, дело в шляпе! - засмеялась Кристина, вернув Пашу в действительность.
  - Ведь ты права. А Красавин тут голову чуть не сломал, гениально! - Паше тоже стало очень смешно. - Коровушкин просто больше никогда не носит соломенную шляпу, видимо, они не знают, как он выглядит, раз прицепились даже ко мне. А ты думаешь, стоит верить словам Керка о желании помочь?
  - Я бы не верила, вел он себя как псих, а психам верить - глупо. А смотрит он как - нормально, или глазки перебегают то с предмета на предмет, то куда-то вбок, то поверх тебя, то в пол, в таком вот духе? И что твой друг-то натворил?
  - Да чтоб я знал! - произнес Красавин, доставая шляпу и выбрасывая в окно. - А как черный смотрит, я внимания не обратил, не до этого было.
  - А зря, - вдруг стала серьезной Кристина, - на самом деле, если все так, как говорит Керк, я не о его мотивах, а о ситуации, то твой Коровушкин действительно крупно влип. Нужно срочно его разыскать. Где он?
  - Так... у него, кажется, несколько поездок было, плюс я ему свои отдал ("Черт, что я болтаю", - сообразил Паша), телефона у него не водится, Дима вообще весь необычный, он тебе понравится, таких людей сейчас почти нет, нет, с ним не должно ничего случиться, он очень хороший! - опять принялся переживать Павел, озираясь по сторонам.
  - Не сомневаюсь, - улыбнулась Кристина. - Ну так где нам его искать? - добивалась она внятного ответа на свой вопрос.
  - Сейчас без семи шесть. Он обещал, как все развезет, быть у меня. Где он сейчас - ума не приложу, освободится он, вероятно, часам к восьми... а, может, и раньше.
  - Тогда мы едем к тебе, по пути заскочим в сотомагазин, все будет хорошо, - спокойно сказала она, и казалось, что так оно и будет. - Повезло, что я в отпуске.
  - А у меня завтра с утра съемки.
  
  Перед глазами снова возникла та девочка, какая осталась теперь лишь в его памяти, в сером платьице с чужого плеча, с грустными синими глазами, стоящая одна возле большого окна, бегущая от реальности в такой знакомый ей и такой чужой для него - мир книг, и в близкий обоим - мир грез. Вспомнил, как кидали ее портфель по всему коридору, как обзывали и передразнивали, выливали за шиворот сладкий чай, приклеивали на спину дурацкие записки,.. и за что? "За то, что она была не такой, как мы? Добрее, умнее... теперь я вижу, не только сейчас, а и тогда она была на голову выше любого, но я был слеп, почему я ее тогда не защищал?! Ведь я мог! Проклятая трусость и безразличие. И я даже в этом участвовал. Эгоизм и жестокость. Глупость. Вот подлец! И еще... неужели..."
  
  Он был сам себе противен и в эту минуту больше всего на свете хотел изменить прошлое. Склонный к мечтательности, он уже представлял, как бьет паре ребят морды, или как объясняет кому-то, что каждого человека нужно уважать, а Кристи - особенно, она ведь такая...
  - Что с тобой? - спросила она.
  - Да... просто чувствую себя последним подонком, и с этим уже ничего не поделаешь, - ответил он, смотря на летящие мимо машины и молчащие фонари.
  - Ты о прошлом?
  Он кивнул.
  - Но прошлого уже нет. А живешь ты сегодня, и от тебя зависит твое завтра. Какой смысл жалеть о том, чего нельзя исправить? Мое детство не перепишешь заново, и я сама тогда соглашалась с тем, что происходило. В любом случае, причина во мне. Но, если смотреть относительно тебя - да. Ты мог что-то сделать, но не сделал. Ну да и ладно. Сейчас ты это понял, и, наверное, больше не будешь таким, как прежде. Это же замечательно! - она опять улыбалась, ну что за человек, а?
  - Ты права... но все-таки грустно, я самый настоящий кретин, гораздо больше, чем остальные! - он вдруг еще кое-что вспомнил... и смог, наконец, ответить себе на один вопрос, по крайней мере, сомнений осталось меньше. Возможно, так даже хуже.
  - Да, вот это точно, ты кретин! Самый настоящий, гораздо больше, чем другие, - продолжала весело улыбаться Кристина, в то же время внимательно следя за дорогой. Казалось, ей все легко, и даже веские причины для печали на нее обычно не действуют, у нее для всего находится решение, и жизнь не кажется ей запутанным переплетением судеб, полным случайностей, черных и белых полос, ссор, слез, одиночества, отсутствия понимания, неуверенности, минутных радостей, что иногда дарит эта мифическая женщина - судьба... Да, раньше, тогда, она думала именно так, плача в подушку от обид, непонимания, одиночества и не нужной ему любви.
  Но не сейчас. Не сейчас. Другая точка зрения - другие действия. Другая жизнь. О да, жизнь может быть другой: полной захватывающе интересных событий, неслучайного, а значит и не исчезающего счастья, гармонии, больших возможностей, огромных целей, планов, уверенности в том, что все достижимо, и, конечно, трудностей, что создают игру, которая и зовется жизнью... Только что же такое счастье? К чему все так стремятся, а находят...
  
  Они проезжали Шахматную площадь - большую, сплошь выложенную черными и белыми плитками, со множеством деревьев и мудреным фонтаном, наполненным королями, рыцарями, ладьями, конями, пешками... Брызги разлетались, отскакивая от фигур, и задорно блестели на солнце. Эта площадь еще многое увидит.
  
  - А расскажи мне, кретину, как ты пришла к успеху? Ты счастлива? Тебе нравится быть известной? - посыпались вопросы на Кристину, ему просто хотелось отвлечься от проблем и мыслей, взглянуть на актерскую жизнь ее глазами, понять, что она чувствует, и почему у него все иначе. Хотелось понять, как она пришла от такого прошлого к такому настоящему, чего, по сути, хотел и он, но у него, как обычно, все вышло как-то криво... Ему хотелось знать, все ли изменилось в ее душе с тех пор, или что-то все же осталось... Ему хотелось смотреть, как она живо общается, то улыбаясь, то становясь задумчивой, то смешливой, слышать, как легко она передает идеи точно подобранными словами и интонациями. Ему нравилось то, о чем она говорила. Никто никогда в его окружении раньше об этом с ним не общался, а, скорее всего, даже и не задумывался.
  - Слушай, а мы же на Прозрачную набережную едем, дом одиннадцать, пятый этаж? - вдруг спохватилась она. - А то ты меня заговорил, а я же не знаю, дом там у тебя или что? А на вопросы сейчас отвечу.
  - Ага, туда.
  - Как я пришла к успеху? - повторила она.
  Он смотрел на ее улыбку и восхищался.
  - Я по-настоящему поверила в себя и очень захотела к нему прийти. И я точно себе представляла, что для меня успех. А остальное - это уже технические детали. Помню, как сначала у меня долго не шла одна роль, там героиня часто улыбалась и смеялась, и ей все казалось занятным, а я не могла так много улыбаться и хохотать, оставаясь естественной. Тем более, тогда я еще очень тосковала по... не важно, так вот, я много дней часами репетировала перед зеркалом. Забавно, что если начать просто так смеяться, то вскоре находишь и причину для этого, попробуй как-нибудь на досуге. Я наблюдала за людьми и жизнью глазами героини, пыталась думать, как она, быть, как она, и постепенно начало получаться. Невероятное ощущение, когда можешь становиться как бы другим человеком, временно, то есть не только оказываться в его обстоятельствах, но и думать, видеть, мыслить и действовать, как он. Для меня это стало большим открытием, помню, как прыгала по квартире счастливая, когда поняла, что теперь у меня получается эта роль, а значит и с другими тоже дело пойдет проще. И тогда мне стало еще больше нравиться играть. Понимаешь, я это всегда обожала, потому и выбрала, но чувствовала, что должна играть лучше, чего-то мне не хватает. И вот, когда поднялась на новый уровень понимания сути, тогда я по-настоящему оценила это занятие и влюбилась в свою профессию...
  
  Она еще много чего рассказывала, много смеялась, и глаза ее светились тем самым счастьем, природу которого так хотел понять Паша. Вспоминала, как один режиссер никак не хотел ее снимать, а она с ума сходила по его фильмам и знала, что обязательно должна в них сыграть, и все приходила, и приходила к нему, убеждая дать ей хоть какую-нибудь роль, дать ей шанс проявить себя. И как она потом радовалась, буквально на седьмом небе была от счастья, когда получила-таки роль в одном колоритном эпизоде... режиссер ее оценил, и следующая была уже главной в его другом фильме, принесшим ей мировую известность.
  
  ***
  Тем временем неизвестный гражданин в белых клетчатых штанах, до разных полезных находок охочий, заметил соломенную шляпу на обочине и хвать ее, родимую, к себе в авоську.
  
  ***
  - По сути, с этого все и началось. Необычные сложные роли, интересные люди и разговоры, путешествия со съемочной группой в загадочные уголки Земли, множество образов, изматывающие но и захватывающие съемки по четырнадцать часов в день, конечно, что-то не получалось, были и ошибки, и слезы, и ссоры с партнерами, операторами, сценаристами и режиссерами из-за разных взглядов на мир и кино, и отстаивание своей точки зрения, и торжество побед, да много-много чего было, так и не описать... а первые поклонники... их восхищение... трогательно до слез. А личная жизнь - вечный поиск того, кто тебе подходит, эти взлеты к небесам, когда думаешь, что нашла, что с ним можно вместе, к звездам, и сразу миллион планов на общее будущее, на вечность, а потом, по мелочам, образ мельчает, приходит разочарование... или разочарование появляется в виде другой. В его постели. Об этом сквозь следующие отношения вспоминать смешно, и радуешься, что все так, что не с ним, но это потом, а сначала... очень больно. А роса по утрам, когда босиком по траве, а шум прибоя... счастлива ли? Всякое бывает, но в целом, очень счастлива. А нравится ли быть известной... иногда - да, иногда нет. Нравится приносить людям радость своим искусством.
  
  Красавин слушал, широко раскрыв глаза, он будто только родился и теперь узнавал мир. Попутно вспоминались моменты, люди и разговоры из его настоящей жизни, череда девушек... он никогда не рассматривал отношения с ними как поиск той, которая ему подходит. Просто они ему нравились, во многих он легко влюблялся, не задумываясь, к чему это их заведет, а когда страсть проходила, он так же легко увлекался другими, не переживая, что кому-то больно.
  
  Он будто спал все эти годы, жил не свою жизнь, играл навязанную обществом роль, не зная, в сущности, а кто же он сам? Чего он хочет на самом деле? Нужны ли ему эти известность и восхищение, нравится ли ему играть? Он будто все это время ходил по заранее намеченным кем-то другим линиям, не стремясь подпрыгнуть, изменить маршрут, поступить наоборот, нет, он хотел все делать очень хорошо в этих рамках. Но действительно ли он хотел именно этого? Он стал лучшим представителем тех, кто находится посередине, кто уже не, но и еще не, а, скорее всего, и никогда, да им этого и не нужно. Им нужна стабильность, рутинная работа, которую терпишь, потому что так нужно (кому нужно?), и откуда стремишься уйти пораньше, если не видит начальник, а по пятницам чем-нибудь запить, так как без этого расслабиться уже не можешь; телевизор; средненький брак с бытовыми ссорами и обязательными изменами, (сам виноват, сама виновата; а зачем вы тогда выбрали друг друга или почему не сохранили любовь?), стандартные развлечения, отпуск раз в год - отдохнуть от такой жизни...
  
  А тут... Кристина, с каплями росы на траве, ссорами из-за точек зрения на мир и кино, с радостью от получения эпизодической роли и от того, что другим людям ее творчество приносит радость. С влюбленностью в свою профессию, вечными поисками того, кто подходит, и бесконечностью еще не озвученных ею идей...
  - Такую жизнь и я бы хотел, - прошептал он.
  - Зачем тебе чужая жизнь?
  - Моя не интересна. Я сейчас это понял.
  - Странно. Ты ведь правда здорово играешь, у тебя куча поклонниц, множество актрис вокруг, тебе они не интересны? Гонорары, гениальные режиссеры... ты тоже сам к этому пришел, неужели тебе нечего вспомнить?! И ты ни разу не радовался победам? А это чувство, когда наконец-то получилась сложная роль или эпизод? Когда валишься от усталости, приходя вечером домой, и засыпаешь с мыслью: "О, да! Это был самый лучший день в моей жизни!" Премьеры, мурашки по коже... отзывы... да множество, множество вещей, которые заставляют сердце биться быстрее, восхищаться миром, людьми, искусством, красотой...
  - Да, вроде и у меня все это было, - произнес он, припоминая моменты из новой жизни, думая, что он только начал ее, и, быть может, еще все впереди? И сложные роли, и роса на траве? Посмотрим.
  Хотя, когда говорил, что жизнь ему не интересна, кривил душой, но не специально. Интерес пришел неожиданно и не в той сфере, на которую рассчитывал.
  
  Набережная замерла за окном, Кристина смотрела на Пашу и пыталась понять, что с ним происходит, и что происходит с ней. Еще несколько часов назад все было понятно, а потом, будто ветер ворвался, смешал все рукописи, часть вылетела в окно, исчезла, и теперь даже автору сложно разобраться в хаосе мыслей, времен, вымысла, реальности, важности, желаний и здравого смысла... Подумать только, раньше она бы все отдала за этот взгляд, за откровенный разговор, за те случайные объятья у машины, а сейчас... столько воды утекло, столько пережито и передумано, и она уже совсем другая, и он, хотя, возможно, того Красавина она себе придумала, чтобы перенести все остальное, а, может быть, и нет. Но почему тогда все возвращается? Какой же он на самом деле? Да он и сам, видимо, не знает... а если... одна догадка ее вдруг поразила... не может быть... слишком невероятно... но.
  
  ***
  Тем временем...
  - Ты остолоп! Тебя зачем посылали? "Я номера-а запо-омнил", - передразнивал Омара шеф. - Как ты сказал? Кальмар Шляйн? Ха-ха-ха, Это мозгов у тебя как у кальмара! Да я бы на твоем месте уже притащил бы сюда обоих, и дело с концом! Ты знаешь, что соломенные шляпы давно вышли из моды? Их здесь почти никто не носит! А ты все прошляпил, скелет ты щучий! И голова у тебя рыбья! Вот тебе! - в бедного Омара полетел графин с водой, осколки и брызги рассыпались на пол, а там, где стоял Фармштейн, на стене осталось мокрое пятно.
  - На моем месте, ты бы вообще не попал под их машину! А я добыл и номера, и слабое место человека в шляпе, каких здесь, как ты верно заметил, единицы! - оправдывался Омар. "Вот работа дурацкая! - думал он. - Эх, сейчас бы в офис, зашла бы Лиз... унесла бы подписанные документы".
  - В следующий раз на дело пойдешь со мной, - примирительно сообщил Нарко и включил телевизор, попав на фильм, жаль только, все не по-ихнему говорят.
  - Стоп. Знакомое лицо! - оживился Омар.
  
  ***
  - Ой, мы ж забыли заехать в магазин! - вдруг вспомнила Кристина.
  - Да ничего страшного, он в соседнем доме!
  Вскоре, купив телефон "без прибамбасов" они уже шли на пятый этаж, так как лифт изволил сломаться.
  Себе на удивление, открыв дверь с первого раза, Красавин поразился обилию разных интересных вещичек, да и вообще, хоть он и "помнил", как тут все выглядит, но в жизни-то увидеть - это ж совсем другое дело! "Это начинает мне нравиться", - подумал он. Они скинули обувь и первым делом пошли осматривать квартиру, Паша хотел "показать актрисе, как он живет", и сам посмотреть, заодно.
  - О, какие интересные шторы, - восхищалась Кристина, разглядывая изображения наскальных рисунков Майя на них.
  - Вау, можно спать аж поперек! - воскликнул Красавин и повалился на кровать, забыв сообразить, как это выглядит со стороны.
  Кристина о чем-то подумала, усмехнувшись, но ничего не сказала.
  Затем он вскочил и принялся усиленно изображать из себя законного владельца четырехкомнатной квартиры в лучшей части города, добавляя каждый раз: "А вот это я купил в..." или "А это мне подарили..."
  
  Новая техника, в спальне на полу пальма, белый ноутбук на ковре, множество дисков, на стене гобелен с верблюдами в пустыне, тканевые кофейные обои, потолок с лепниной по углам и по центру, новомодная люстра в стиле минимализм, и все в черно-бело-кофейно-красных тонах. Стильно. В чем-то роскошно. Кое-где живописно набросана одежда. В целом, очень мило.
  
  Что делают обычно, когда впервые приходят в гости? Рассматривают фотографии владельца апартаментов. Конечно, Паша с Кристиной решили сделать именно это. Тем более, что Красавин не особенно помнил, что же там за фото (память-то у него на новую жизнь оказалась в этом отношении как у обычных людей, то есть тут помню, тут - не помню).
  
  Они расположились на краю кровати, и Кристина открыла первый альбом. Вечеринка после премьеры фильма "Влюбленный диджей" (два года назад) с Красавиным в главной роли (и вечеринка тоже) о-о... лучше было бы это пропустить. Танцы-шманцы, какие-то полуголые девицы, почему-то в основном вокруг Красавина крутящиеся, и он - довольный и не очень трезвый; пьяный вдрызг режиссер Валентин Рубик (Кристина тоже как-то у него снималась, хотя чаще появлялась в зарубежных картинах, ну или столичных, ведь давно уехала из этого города, еще когда в институт поступала). Красавин смотрел и думал: "Епонский городовой..." Кристина разглядывала фото с любопытством, она и сама иногда бывала на таких сборищах, только внешне более шикарных и утонченных, а по сути - примерно то же самое. "Да, я так и думала, что он... - думала она, улыбаясь, - ну почему меня именно к таким тянет?! Может, потому что..." Потом были фото с одной актрисой, тоже не оставлявшие сомнений в характере их знакомства, а потом - с другой, и так далее, все в таком духе, на фоне красивой жизни, дорогих машин, ресторанов, курортов, довольно, впрочем, безвкусно.
  
  А замечали, что если о чем-то не думать, этого как бы и нет? То есть, оно, конечно, есть, но если вот просто совершенно не вспоминать, то ведь вроде и нет, верно? Вот Красавин и не вспоминал, хотя уже второй раз случай подкинул ему кое-что любопытное.
  
  Паша делился "своими" историями, стараясь рассказывать красочно и естественно, будто бы и впрямь он там был, мед пиво пил. Кристина смеялась - он мог быть очень забавным и красноречивым, если хотел. И делилась своими воспоминаниями. Время летело незаметно, золотая молодежь и думать забыла о волшебнике, которого, они, собственно, и ждали с минуты на минуту. То есть должны были ждать.
  
  "Почему я раньше ее не замечал? - размышлял Красавин. - Хотя раньше в ней этого не было... и мне тогда другие девушки нравились, да я и сам тогда был другим, нет, не могли бы мы быть тогда вместе. Или могли, и куда бы мы пришли теперь? Как бы тогда сложилась моя настоящая жизнь, и каким бы стал я с ней? А теперь можем? И куда придем? Да и какая к черту разница, если я этого хочу!" Он сравнивал Кристину с девицами на фото и находил, что она бесконечно лучше, и не только внешне, что вдруг стало для него самым важным. Густые пряди закрывали красивое лицо, и он не знал, что она чувствует, смотря на все это безобразие. А ведь это даже не его безобразие! А если выяснится, что он всего лишь курьер? Как дико все перепуталось! Он закрыл на секунду глаза, пытаясь потушить мысли. Голова опять шла кругом.
  
  Кристина медленно встала, взяла с полки другой альбом, потрепанный, с вываливающимися фото, открыла, и сразу на глаза попалась та старая общая карточка, в девятом. Воспоминания нахлынули... он почти тот же, будто и не минуло десять лет. "Что со мной? Я так долго с этим боролась, и выкинула, казалось, навсегда из сердца, из мыслей, обрела свободу, гармонию, все поняла, решила: и пусть, так лучше. И вот, он опять со мной. Безумие какое-то. Он когда-нибудь меня отпустит?!"
  
  А он уже не хотел никуда ее отпускать... полетел на пол альбом, школьные фото рассыпались по ковру, вскоре там же оказалось и голубое платье...
  
  
  12
  Суматоха
  
  "Счастье... - думал Паша, разглядывая лепнину на потолке и улыбаясь. - И все-таки, что же такое счастье?"
  Кристина знала, что такое счастье, поэтому просто улыбалась давней и уже забытой мечте, обнимая вернувшуюся первую любовь. Вдруг звонок в дверь нарушил тишину.
  - О! Это же Дима звонит, а мы про него совсем забыли! - улыбнулся Паша, вскакивая и собирая с ковра одежду, - лови!
  - Ой, точно, проводи его в другую комнату, так вот, зачем их четыре...
  Натянув джинсы, он подошел к двери, и, не глянув в глазок, открыл. А зря.
  
  Энергичным шагом в квартиру влетела одна очень эксцентричная особа в чем-то красном коротком и сразу бросилась на шею Красавину, тут только он сообразил, что это, вроде как, его девушка. И они даже собирались куда-то вечером, вот она и пришла. Блондинка мигом учуяла чужие духи, а немного отойдя, опытным глазом точно оценила общий взъерошено-ошарашенный вид своего бой-френда, так что едва заметные следы помады и белые босоножки в углу оказались даже лишними. Затем, не долго думая и хорошенько размахнувшись, влепила пощечину обидчику, и с воплями "Где она?!" понеслась к закрытым дверям. Паша в ужасе кинулся следом.
  
  Кристина только успела одеться, когда услышала шум и крики в коридоре, и все это тут же ввалилось в комнату и набросилось на нее.
  - Ах ты ... ! Я покажу тебе, как чужих мужчин уводить! ... ! - продолжала кричать блондинка, размахивая руками и ногами, в то время, как Паша крепко держал ее за талию и при этом нес что-то несусветное, с отчаяньем глядя на уходящую Кристину.
  - Я все объясню! Это не я, клянусь! Я эту женщину впервые вижу! У меня с ней ничего не было! Это все Дима! Я хочу быть с тобой! Пожалуйста, верь мне!
  Дверь захлопнулась.
  Женщина успокоилась. А точнее, принялась истерически хохотать, обращаясь уже к Красавину.
  - Ты ... ! Я всегда это знала! Теперь ты это продемонстрировал! Больше ко мне не подходи, ... ! И знаешь, что? Твой друг лучше ... !
  - Отлично, я очень рад за вас, - бормотал Красавин, быстро выпроваживая блондинку из квартиры, затем вернулся в комнату, схватил ключи от машины, телефон, деньги, и вылетел следом. Кристины и след простыл.
  
  "Идиот! Как можно было забыть о девушке, пусть и как бы чужой! И что он в ней нашел? Истеричка какая-то, и пустышка, да еще с другом спит... наверное, я должен расстраиваться, но мне на них фиолетово. Кристина бы никогда так не сделала. И Дима тоже. Что за жизнь здесь у меня?! Что за люди вокруг? Наверное, такие же, каким был я", - вдруг понял он.
  Где Кристину теперь искать?!
  И где Коровушкина черти носят?
  Паша сел в дорогущую серебристую иномарку, которая была припаркована у его дома, и помчался сам не зная куда. Часы показывали начало десятого.
  
  ***
  А Коровушкина черти действительно где-то носили. Но все по порядку. В половине восьмого Дима явился к последнему клиенту, некоему Пышкину, который заказал держатель для комаров. Маленькое дорогое приспособленьице непонятного назначения. И как наш волшебник голову ни ломал, так и не уловил суть этого полезного изобретения. Пышкин оказался доброжелательным, правда немного со странностями - в своей квартирке-студии он держал: велосипед (одного колеса нет), запчасти от машины "сладкоградич", несколько поломанных стульев, книжку "Как стать космонавтом", потрепанное пальто (явно с чужого плеча), и еще много чего в таком же роде. Поговорили. Попили чаю с плюшками. Еще поговорили. Вышли на балкон, "посмотреть изумительнейший вид" - вот тут-то все и началось. Вместо вида Дима сразу заприметил, что бы вы думали? Соломенную шляпу. Ее зачем-то помыли и повесили на скрепку сушиться. То, что вещь была именно его, Коровушкин не сомневался, так как он хорошо знал СВОЮ шляпу. И наш чудак не постеснялся полюбопытствовать:
  - А откуда у вас эта шляпа?
  - Как это откуда? Из магазина, - последовал ответ.
  - А велосипед без колеса, а запчасти от "сладкоградича" - тоже из магазина, - наседал Дима.
  - Да, то есть нет. Их друг подарил, - начинал нервничать Пышкин, переминаясь с ноги на ногу.
  - А если я скажу, что это моя шляпа? - не шутил Коровушкин.
  - А я скажу, что это моя шляпа! - не отступал и человек в клетчатых штанах, и был прав, ведь он ее честно нашел! Как и все остальное.
  - Но это совершенно точно моя вещь! - сверкал глазами Дима, снимая влажную шляпу с веревки.
  - Грабят, караул! - причитал Пышкин, схватив находку тоже и не желая расставаться с ней задаром.
  - Пусти, ты ее сейчас порвешь! - перешел на "ты" возмущенный волшебник.
  - Я ее на дороге нашел! Если бы не я, твоя шляпа бы давно тю-тю, так что давай меняться. Ты мне значок, я тебе ее, - вдруг сдался Пышкин.
  Дима просиял. Этих значков у него - полные карманы.
  
  Вы спросите, почему Дима сразу не предложил просто исполнить желания в обмен на шляпу, но тут он уже поумнел и не собирался связываться с неадекватными личностями, да и желания за какую-то шляпу - ну, знаете ли!
  
  Таким образом, расставшись со значком "Кормить вовремя" и получив назад вещь, недоумевая при этом, как она могла очутиться на дороге, может, с Пашей случилось чего, Коровушкин отправился к Красавину, как и обещал, и около девяти оказался возле его дома. Он как раз уже собирался зайти следом за эффектной блондинкой в красном, как...
  
  - Ну разве я не молодец! - хвалился Омар. - Я все нашел, - уж и не спрашивайте, как он сумел вычислить местонахождение машины по ее номерам, - понятия не имею. Но тем не менее, в арендованном черном "сладкоградиче" сидели наши знакомые: Отто Нарко (за рулем) и Омар Фармштейн. Наверное, вам еще интересно, почему они выбрали далеко не самую лучшую машину - угловатую развалюху, а я отвечу, что и мне это интересно. Ну, может, чтобы не выделяться. Дураки. И вот, они только что подъехали к дому одиннадцать по Прозрачной набережной, так как именно там должна была стоять иномарка в цветочек, и их ожидания оправдались, отчего и хвалился Омар. Они уже собирались выходить, соображая, в какую квартиру податься, как увидели нечто необыкновенное: длинноногая девица в красном, виляя бедрами, прошла прямо около их машины, тут Омар подумал: "Эх, был бы я не на работе, я бы... эх..."
  - Ты куда смотришь, олух? - оборвал его Отто. - Ты вон куда смотри!
  Проследив за пальцем, Фармштейн увидел-таки паренька в соломенной шляпе, бодро шагающего на некотором расстоянии от блондинки, глазеющего по сторонам и что-то даже мычащего себе под нос.
  
  Только за девушкой закрылась дверь, как Дима был схвачен и запихан на заднее сиденье черного "сладкоградича". Злодеи немного замешкались, пока лепили скотч на рот и руки-ноги и зачем-то надевали обратно свалившуюся шляпу, и потом, пока заводили машину. Наконец, отъехали благополучно. Но ошибку в выборе автомобиля уже поняли и теперь ругались друг на друга, поминая всех родственников. Коровушкин продолжал мычать и глазеть по сторонам.
  
  А в бирюзовой иномарке, немного поодаль, спокойно прикорнул наш друг Керк. Он очень устал во время сегодняшних происшествий, и теперь уютно дрых, накрывшись газеткой. Поэтому все пропустил, вернее, не совсем. Когда дверь хлопнула так, что едва не отвалилась, а из парадной выбежала темноволосая девица в голубом и в слезах (смутно знакомая), Керк приоткрыл один глаз, которым заметил, как она села в ту самую машину в цветочек и умчалась в неизвестном направлении.
  
  Вскоре дверью хлопнули и второй раз, чего бедная не выдержала, накренилась, и блондинка в красном пробежала в другую сторону, сломав каблук и в сердцах зашвырнув туфлю в машину Керку! Этого уже не вынес Керк и пошел разбираться, но не успел: девица села в леопардовый "лено" и укатила на все четыре стороны. В этот момент, окончательно сломав дверь, выбежал тот самый человек, но уже без шляпы и даже без рубашки, что обязательно оценил бы Керк, будь он девушкой, и что, впрочем, не ввело в заблуждение сыщика - он эту мордашку хорошо запомнил.
  
  Красавин поглазел по сторонам, не заметив знакомого (Керк, не будь дураком, спрятался за скамейку), сел в машину и уехал. Бирюзовая иномарка с Керком последовала за ним на некотором расстоянии.
  
  ***
  "Какая же я дура, - думала Кристина, еле различая дорогу сквозь слезы, - идиотка. - Надеялась, со мной будет другим. Зачем, зачем? Ведь все же было хорошо. Без него. Я заперла его в том темном прошлом, где так мало солнца, где солнцем был он один, но когда началась новая жизнь, и все вокруг залило светом, его солнце померкло, и, спустя годы, смогла сказать ему "прощай", перевернуть страницу и никогда не возвращаться назад. Влюблялась в других, писала новые романы, уходя от него все дальше. А теперь... Зачем остановилась тогда, увидев похожего парня и решив, может он? Зачем опять вошла в ту реку? Вновь пустила его в свою жизнь и мечты, теперь намного ближе. Когда же ты меня отпустишь навсегда?! Ведь тебе важнее твои блондинки, милая ложь, и видела же, видела: что-то ты скрываешь! Но закрыла глаза. Когда же ты отпустишь меня навсегда?! Но я не хочу, чтобы ты меня отпускал. Я люблю тебя".
  
  Кристина не хотела и не могла мириться с реальностью. Слезы мешали ей смотреть вперед. Сумерки плавно опускались на город.
  
  А если бы не слезы, она бы давно заметила кое-что любопытное.
  
  ***
  Красавин хотел две вещи: найти Кристину и найти Коровушкина. Впервые в его обеих жизнях кто-то стал ему по-настоящему дорог. Впервые его трогали чьи-то чувства. Впервые он беспокоился за друга. Впервые он хотел быть только с одной девушкой, не размениваясь на остальных. Впервые он мог отличать настоящую любовь от видимости, в которую обычно искренне верят даже ее обладатели. Впервые он...
  
  ***
  Керк ехал на почтительном расстоянии за человеком без рубашки, тот же очертя голову гнал в неизвестном никому направлении. А время шло. "Наверное, все же следовало скоммуниздить что-нибудь менее бирюзовое, а то уж больно заметное авто", - размышлял Керк под аккомпанемент полифонии. Наконец он сообразил, что это его телефон надрывается.
  - На связи, - важно ответил он.
  - Керк?
  - Он самый, а кто его спрашивает? - поинтересовался он самый.
  - Это Петр, - уверенно заявили на том конце. - Мы с вами сегодня познакомились при странных обстоятельствах.
  - А, что-нибудь узнали про волшебника, - оживился Керк.
  - Нет. Я, собственно, по другому вопросу звоню... вы же сыщик, мне нужно отыскать одну девушку.
  - Какую? - разочарованно процедил сыщик.
  - Кристину Черри. Вы ее машину угнали.
  - Откуда ты знаешь? - вдруг засуетился Керк, испугавшись, что у него отнимут бирюзовую красавицу.
  - Так я ж в машине сидел, - удивился Красавин.
  - Ах, эту. Я знаю, как ее найти. А ты мне за малышку информацию про волшебника, - Керк чувствовал, что хоть из Петра волшебник, как из кой-кого балерина, тот супчик явно что-то знает.
  - Но я ж ничего не знаю! - взмолился Паша.
  - Ну, тогда и я ничего не знаю, - парировал Керк.
  - Ладно. Я скажу, где волшебник, но только после того, как увижу Кристину, - согласилась трубка.
  - Чудесно. Я перезвоню.
  
  Керк припарковался у парка и вскоре добыл адресок, похимичив с номерами цветочной иномарки.
  Красавин записал: "Пролетайкова тринадцать" и полетел сами знаете куда.
  Керк полетел тоже.
  
  Дома прыгали за окном. На город опускалась ночь. Красавин подъехал к номеру тринадцать, но ее машину посередине дороги заметил несколько раньше. Сердце упало. Дверца открыта, ключ в замке зажигания, на сиденье - ее сережка. "Кристина" - позвал он. Тишина. "Что было?" - в ужасе спрашивал Паша, но молчали дома. Он припарковал ее машину возле обочины, закрыл, спрятал ключ в карман, вернулся в свою, замер.
  
  А затем поехал куда-то в темноту, в неизвестность. Там его и оставим, в страшной ночи скитаться в обрывках догадок, не зная, что из них правда, и желая, чтобы неправдой было все. Но: брошенная машина, ключ в замке зажигания, синяя сережка на сиденье - упрямые факты не оставляют места надежде, хоть ей и невыносимо грустно исчезать.
  
  Только лишь встретил настоящую улыбку среди мишурного блеска силиконовых фраз, среди масок, тряпок и тачек, в том числе собственных... Живые мысли, эмоции среди картонных, квадратных. Только лишь оказался готов к тому, чтобы видеть, только лишь открыл глаза, а там - целый мир, там капли росы на траве, шум прибоя и загадочное, неуловимое счастье. Счастье, которое ищут многие: кто-то в легких деньгах - обратной стороне чужого горя; кто-то - в чужой постели на осколках доверия; кто-то - тратя впустую время и получая лишь разочарование и упущенные возможности; кто-то... и всё ждут, старея, что вот оно появится, но счастье капризно и находит приют лишь в честных сердцах.
  
  Только он поверил... и вдруг - снова все пропало. Остались - ключ в замке зажигания. Синяя сережка на сиденье. Цветки на капоте нарисованы розовым.
  
  А ведь если подумать... как давно она уже - в его жизни! Та же, что была. Стоило только открыть глаза, чтобы увидеть ее. А теперь - что теперь? Теперь поздно.
  
  ***
  И тут мы переносимся в тот момент, когда негодяи похитили Коровушкина и везли в неизвестном направлении.
  
  Омар повернулся к Диме, освободил тому рот от скотча и торжественно произнес (до этого они долго тренировались с Нарко, что именно нужно говорить):
  - Мы о тебе все знаем. Можешь не отпираться. А если станешь врать, твоей малышке не поздоровится.
  - Куда вы меня везете, дяденьки! Немедленно пустите, я ничего не сделал! - стал требовать от мошенников справедливости Дима, несмотря на то, что обратились к нему на чужом языке.
  - Юс пик инглимани, щенок? - Дима понял только первую часть фразы и отчаянно помотал головой.
  - Ты! Чучело! Почему не сказал, что он ни бэ ни мэ по-нашему?! - справедливо набросился Отто на Омара.
  - Да откуда ж я-то знал! Я видел его через стекло и со спины! Может, это вообще не он! - оправдывался тот.
  - Шляпа ты, дурень! Какая разница, он, не он! Шляпа-то при нем! А вот с языком неувязочка вышла. Я тебе это припомню, - ехидничал Нарко. - Кстати, так это ж тот тип у сада с яблоками! Точно он. У гаденыша тогда шляпы не было.
  - О, ведь и правда. А про язык мог бы и сам догадаться, - сообразил Омар.
  Они еще какое-то время продолжали поругиваться. Дима отвернулся и смотрел на красивую девушку в машине, что ехала следом. Смутно знакомую...
  Что-то, хранившееся на задворках памяти, всплывало и слегка волновало. Где-то раньше он уже видел этот красивый овал лица. ___ Это примерно треть книги. Продолжение здесь: http://dima-volshebnik.ru/
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"