|
|
||
АПОКАЛИПСИС ВЧЕРА
Студень скуки колышется во взгляде водителей такси. По залитой солнцем привокзальной площади, раздвигая своими потными телами полуденое марево, плетуться редкие прохожие. Знойный полдень погрузил все живое в тяжелую не приносящую облегчения дремоту. Облезлые псы, листья- покрытые бархатом пыли, бурьян на вытоптаной клумбе и станционные часы- все замерло в ожидании глотка свежего воздуха. А с неба все падают и падают легионы солнечных лучей. Кажется, что еще совсем немного от избытка тепла асфальт расплавиться и зажурчит битумными ручейками. Они будут сливаться в реки, а вскоре весь мир превратиться в огромное черное море, над которым, в грязно голубом небе будет бесцельно болтаться ослепительно белый диск светила.
Пыльное спокойствие дня нарушает лишь стук колес, что доносился со стороны железнодорожных путей. Монотонный звук несколько раз ударяется о стены домов и рассыпавшись на несколько частей, превращался в гул и ненадолго заливал собой площадь и окрестные дворы. Но он был слишком слаб и короток, для того чтобы разбудить глаза окон и тех, кто живет за этими тонкими мембранами. Тех, кто делит пространство на дом и улица, на свое и чужое. И пусть даже физическая преграда отделяющая эти понятия упадет , но останется нечто, и это внутреннее нечто вновь заставит восстановить прежний status quo. Восстановить то, что вновь позволило бы оперировать уже привычными и передаваемыми из поколения в поколение осями координат: богатство-бедность, любовь-ненависть, вера-безверее. Тысячами и тысячами осей, из которых собственно и состоит внутренняя конструкция не всегда разумного Homo sapiens.
Июль, лето, полдень...
***
Перрон понемногу стал заполняться людьми. Женщины в цветастых платках c пухлыми баулами и выводком чумазых детишек, старик в роговых очках со скрипичным футляром в руках да молодые люди - представители неопределенной социальной прослойки, все неспешно потянулись к краю платформы в ожидании приближающегося состава. И он прибыл. В полубодрой толчее встречающих-провожающих и пассажиров никто не обратил особого внимания как из шестнадцатого вагона вышел молодой человек лет двадцати пяти и направился в город. Средний рост, русые волосы, нормального телосложения, особых примет- нет. Так, а может, и не совсем так опишут впоследствии этого человека компетентные органы, но это будет потом. Хотя будет-ли.
А сегодня, день безмятежно шелестит упаковкой от чипсов и играет с дымком, брошенного второпях окурка.
***
Чужая земля, наполненая притягательным магнетизмом. Она тянула его к себе. Еще там, в далеком северном городе он понял, что именно здесь можно стать им. Да именно ИМ, а не какой-то его частью. Он смотрел на людей, и каждая молекула его тела смеялась над этими суетливыми и глупыми сушествами, что обтекали его со всех сторон. Невидимка. Видимый невидимка. Они видели его лицо, его тело, его обувь , и портфель в его руках, но дальше... Ничей пытливый взгляд не может проникнуть дальше кожи и увидеть внутри свернутую пружину, которая все нетерпеливей давит на грудь. Он и только он знает, кем станет в тот миг , когда она все-таки вырвется наружу.
Стакан теплого лимонада. Теперь, когда он так близко от цели, можно позволить себе передохнуть от горячки последних дней. Маленькая слабость. Теплая жидкость с едким запахом химического концентрата. Ее нужно пить медленно. Так медленно, чтобы хватило времени посмотреть в глаза каждому из сидящих за соседними столиками. Видеть, как в них мутно проплывают мысли и осознавать, что уже скоро они станут одинаковы. Сороколетний здоровяк, шестнадцатилетняя девченка в коротком сарафане, старушка , что раскладывает сочные яблоки на импровизированом прилавке. Все они станут одним единым. Он должен запомнить все. Каждый их вздох должен осесть в его мозгу и стать ярким слайдом.
Статисты или декорации? Нет. Главные актеры действа , режисером которого ему предстоит стать. Пора идти...
***
Желание обладать, желание повелевать, желание подняться на недостижимые высоты и оторвать краешек неба и стать избраным. Десятки и сотни желаний, что заставляют нас бросаться в обьятья заблуждений, а после искать путь, освещая дорогу лишь хрупким светом надежды. Но иногда мрачные корридоры исканий вспыхивают золотым блеском, и тогда открывается путь к самым вершинам совешенства. И все становится просто, так просто что ты сам не веришь в свое прозрение. Ты видишь самого себя стоящего на верхней ступени. Себя, который нашел себя и стал окончательно реализованым себя-творением. И тогда лишь остается посчитать шаги, что отделяют тебя теперешнего от твоего идеального клона.
***
Один, два, три, четыре,пять...пять тысяч двести сорок шесть шагов. И уже видны ворота за которыми возвышаются огромные резервуары химкомбината. Охрана его пропустит. Для них он просто командированый инженер-химик с правильно оформленными бумагами.
И уже стоя около пятисоттонной цистерны с отравой он посмотрел на город, произнес теперь я Бог и все в мои руках, и улыбнувшись стал устанавливать тротиловый заряд.
Палладин
1мая 2001
Вильнюс
|