Бросив вещи в прихожей, я тихо прокралась по коридору к приоткрытой двери кабинета - рассеянный до чего, даже входную дверь не запер. В просвет был виден фрагмент комнаты со столом и самим хозяином аппартаментов, внимательно что-то выискивающим на полках с книгами, стоя спиной к выходу. Мягкий пушистый ковёр служил мне отличным шумопоглотителем, позволяя незаметно подобраться к мужчине со спины.
Оказавшись буквально в пятнадцати сантиметрах от него, с визгом кидаюсь на шею, одновременно злорадно представляя выражение лица любимого в момент исполнения мною означенной вокальной партии.
- Какого?!...Кида??! - он ожёг меня горящим радостью взором, крепко стискивая в объятиях - тут же, впрочем, разжавшихся.
- Что ты здесь делаешь? Как ты добралась сюда? - сколько вопросов.
- Ты не рад меня видеть?
- Как ты могла такое подумать? Я рад, я просто счастлив! Ну ты сюрпризница, радость моя. Не предупредила - я бы встретил, - он смотрел на меня своими холодными тёмными глазами, цветом напоминающими студёную ноябрьскую ночь, и улыбался. И всё же какая-то напряжённость чувствовалась между нами, какая-то скованность.
- Да зачем? Я хотела сделать тебе сюрприз, - я не знала, куда деть руки - Лек уселся в кресло, жестом предложив мне занять такое же напротив.
- Сюрприз удался.
Я сидела на веранде, тупо уставившись на натюрморт из фруктов, вольготно расположившихся в огромной хрустальной вазе, и размышляла.
Я здесь уже пятый день, а Лека за всё это время видела разве что мельком - то у него работа, то спортзал, то секция, то просто высыпается между как назло очень частыми сменами. Но даже в редкие моменты совместного досуга мы вели себя, как хорошие знакомые и не больше. Припомнив дурацкие девчачьи грёзы по дороге сюда, я горько усмехнулась - и правда дурацкие...Какая сама, такие и грёзы.
Наш заочный роман, длившийся уже три месяца, обещал бурную встречу и не менее бурное развитие.
Надо же - один случайный звонок, пара неточно набранных цифр - и вот мы уже оторваться не можем друг от друга, пробалтывая по мобильному часами напролёт. Затем настал черёд интернета - тут же прикупленные камера и микрофон давали прекрасный обзор. Мы упивались друг другом, с огромным трудом прерываясь на сон, а вечером всё начиналось сначала. Думаю, за время этого общения я спала в сутки максимум по четыре часа, поражаясь своей бодрости и цветущему виду несмотря на хронический недосып. Оказавшись людьми, с полувзгляда понимающими друг друга, мы просто наслаждались проведёнными вместе минутами, пусть и не в реальности, а через стекло монитора. Как же мы тогда мечтали встретиться. Вслух об этом говорилось редко - каждый прекрасно понимал, что в данный момент сие неосуществимо, и старался не затрагивать больную тему, но брошенные как бы невзначай фразы были горячи, как дыхание дракона, и жгучи, как смесь кайенского перца и васаби.
И вот, с трудом вырвавшись из цепких лап нескончаемой вереницы дел, я срываюсь к нему, спеша изо всех сил и радостно предвкушая встречу с любимым - ничего не поделаешь, влюбилась я качественно и надолго. И на что только не хватает дурости у современных женщин - влюбиться по сети! Надо было вовремя записаться к психологу, предлагали ведь. Сейчас-то уже поздно, это неизлечимо.
Сижу вот теперь, раба любви, блин, на этой долбанной веранде и тихо недоумеваю - что же всё-таки пошло не так? В душе, впрочем, подозревая, что всё - а вот нечего знакомиться где и как попало, девочка моя!
Трель телефонного звонка вырывает меня из пучины мрачных дум.
- Мда? Хелоу! А-а, это ты...Что говоришь? Не придёшь сегодня? На работе задерживают?...На третью смену?! Ну прямо изверги, честное слово. Тебе термосок с супчиком принести? - знаю, что издеваюсь - какие термоски телохранителям, где я их группу искать-то буду?! - но ничего с собой поделать не могу. Он, значит, издевается, а мне, чтоль, нельзя?! Или я настолько похожа на идиотку, которая беспрекословно верит в трёхсменную работу уже второй раз со времени моего приезда? - Да...Да, конечно, ми-илый...Я буду тебя ждать, на кровавом шёлке простыней в белоснежной пене кружев - не задерживайся, не то не дождусь - пойду к соседу снизу! - с грохотом кидаю трубку на рычаг, даже не пытаясь вслушаться в ответное лепетание.
Значит, так! Надоело мне это мозгокопательство. Если уж у тебя, Кида, хватило ума припереться в эту чудную страну, давай хотя бы отдохнём как следует.
Благодать! Я уже третий день валялась на пляже недалеко от гостиницы, наслаждаясь солнечными ваннами и стараясь выкинуть Лека из головы. Получалось плохо. Выкинуть в смысле. Этот злостный вредитель цеплялся за мои извилины с ловкостью опытного скалолаза, вгрызаясь всё глубже и замирая во время попыток выдуть-вытрясти его оттуда.
Телефон я отключила сразу, предупредив родных о том, что звонить отныне буду сама, потому определить, обеспокоился ли этот наглец моим исчезновением, или всё ещё благополучно полагает, что я брожу где-то в доме, просто не сталкиваясь с ним, я не могла, да и не хотела. Всё, к лешему романтику, даёшь здоровый цинизм и практичность - переспали-разбежались-забыли. Это, конечно, не совсем соответствует моему взгляду на нормальные взаимоотношения, но пока сойдёт и так. И не с этим мучителем!
Однако пора на променад - поищем новое местечко для ужина, благо кафешек в округе пруд пруди, а кормят в общей массе более чем прилично и, главное, недорого.
Повертевшись перед зеркалом, я в очередной раз оглядела себя и осталась довольна: длинные каштановые волосы уложены в простенькую, но вполне себе милую причёску, глаза подведены серебристым карандашом, углубляющим и без того насыщенный карий цвет. Новый кокетливый сарафанчик, ярко-алый и глубоко декольтированный, облегал как вторая кожа, от бёдер разлетаясь очаровательными воланами. Удобные плетёные босоножки завершали образ, прибавляя ему воздушности и романтизма. Ну что ж, по-моему, всё. Так, захватить сумочку и - вперёд, город ждёт!
Вот это нагулялась - время четвёртый час, я с трудом доплелась до номера, отчаянно зевая и безуспешно пытаясь нашарить в сумочке неуловимые ключи от комнаты. Вместо них наткнулась на что-то, резво зашевелившееся при моём прикосновении. От неожиданности с визгом отбрасываю сумочку. Затем, удручённо разглядывая усеявшие коридор вещи, слышу мелодичное треньканье, издаваемое...моим собственным мобильником, старательно вибрирующим на полу и счастливо заливающимся на всю округу. И когда я успела его включить? Хватаю разошедшийся аппарат и быстро нажимаю на кнопку ответа, раздражённо кинув в трубку:
- Да!
- ...Кида...Кида, это ты?! - хороший вопрос.
- Конечно не я! Кому это там не спится в пять утра?!
- Кому не спится?! Ты скрылась в неизвестном направлении, не предупредив, не оставив записки, отключила телефон, не звонишь, не объявляешься...Я тут с ума схожу, ищу тебя везде, все морги уже объехал, все больницы обзвонил! Ты где?! - голос на той стороне задыхался волнением и негодованием. Вот тут я, наконец, сообразила...
- Меня нет. Я уехала. Далеко. Надолго. Для тебя навсегда!
- Кида! Что ты говоришь?! Постой, не вешай трубку! Что на тебя нашло, девочка??
- Что на меня нашло?! - я уже просто рычу, - На меня снизошло озарение - я оценила всю глубину своей тупости и поспешила исправить положение, пока не поздно! Не волнуйся, больше я тебя не побеспокою ни при каких обстоятельствах!
- Кида! - но я уже нажала отбой, рукой заглушая рвущееся изо рта рыдание. Плечи затряслись в уже беззвучном плаче. Сквозь пелену, застлавшую глаза, кое-как нашаривая рассыпавшиеся вещи, небрежно затолкала их в сумку и буквально ввалилась в номер, спиной захлопнув дверь и тут уже давая волю слезам.
Третий день не выхожу из номера, ничего не ем, почти ничего не пью, кроме спиртного, слегка притупляющего терзающую душу боль.
Телефон я отключила сразу, и теперь лишь раз в сутки звонила родителям, тут же по окончании разговора бдительно вырубая мобильник.
Лежу теперь, депрессирую, реву, снова депрессирую - очень разнообразное времяпровождение, правда? Ничего пока с собой не могу поделать - душа болит, как говорится, а сердце плачет...И путь земной, наверное, куда ему деться, пылит себе где-то в прежнем режиме...
На стук в дверь я отреагировала не сразу, только с третьей попытки отозвавшись:
- Открыто, - горничная пришла, полотенца, там, сменить, мусор забрать. Бедная женщина, столько стеклотары она ещё, наверное, за свою мусульманскую жизнь не видела.
О! Забыла! Я ж хотела попросить принести ещё мартини - водка-то у меня ещё есть.
- Ээ...Прошу прощения, милейшая... - закончить фразу не удалось - кто-то вздёрнул меня за плечи и крепко обнял. Обалдеть! Открываю глаза, встречаясь с встревоженно-ликующим взглядом Лека:
- Нашёл-таки, сыщик, блин. Да отпусти ты, дубина, задушишь! - он же лишь счастливо смеётся и прижимает к себе ещё крепче, бессвязно шепча:
- Нашёл...нашёл...моя девочка...как же я... - он начал покрывать моё лицо быстрыми поцелуями, язычками ласкового пламени ожегшими щёки, губы, нос.
- Пусти, я сказала! Ты чего припёрся, сердцеед жестокий? - уперев руки в грудь Лека, я честно пыталась его оттолкнуть...Получалось неубедительно...Наверное, потому, что на самом деле мне больше всего хотелось кинуться ему на шею, расцеловать это любимое лицо, прижаться к крепкой груди и счастливо вздохнуть, чувствуя себя песчинкой в могучих объятиях урагана, безудержного, неимоверно сильного, но со мною ласкового и нежного.
Темноволосый сыщик-любитель же лишь молча целовал меня, душа в объятиях и напрочь игнорируя попытки вырваться - конечно, с его мускулатурой я ему как муха для слона - хоть толкай, хоть не толкай, максимум щекотно будет. Прекрасно понимая малоэффективность своих действий, я барахталась в его объятиях, украдкой с наслаждением вдыхая горьковато-терпкий запах, исходящий от любимого.
Но вот рот его нашёл мои губы и впился в них с невероятной силой, ввергая меня в пучину страсти и напрочь отшибая рассудок. Перестав сопротивлятья, я, застонав, обвила его стан ногами, со всей страстью отвечая на ласку.
Это распалило его ещё больше, он глухо застонал в ответ, лаская руками мои спину и плечи, отчего я выгнулась дугой, молчаливо моля не прерывать ласку.
Зарывшись пальцами в густые тёмные кудри, я припала к его уху, пробегая языком по раковине, посасывая и покусывая мочку. Дыхание Лека стало прерывистым, движения более стремительными. Сквозь ткань брюк я ощущала его возбуждённую, рвущуюся наружу плоть.
Наконец, не выдержав, он нашарил молнию на моих штанах, быстро с ней разобравшись, одним резким движением сорвал их и, проделав то же со своими джинсами, схватил меня за ягодицы и с силой притиснул к себе. Его восставшая плоть пульсировала, обжигая меня, губы снова завладели моим ртом, и он одним порывистым движением вошёл в горячее, истекающее страстью лоно.
Я не смогла сдержать стона, замирая от наслаждения. Я чувствую его внутри себя - эта мысль сводила с ума. В два шага достигнув стены, Лек прижал меня к ней спиной и мы начали наш безумный танец. Губы искали губы, языки переплелись в страстном объятии. Движения его становились всё быстрее, всё резче, и вот я уже стонала не переставая, моля его не прекращать этой чудесной пытки. Никогда в жизни я не испытывала такого наслаждения, сладкая мука волнами блаженства пробегала по телу, заставляя извиваться в такт движениям любимого.
Но вот, не в силах больше сдерживаться, я со всей возможной силой прильнула к нему, сотрясаясь в пике блаженства. Губы беспрестанно выкрикивали его имя, тело сотрясалось от невиданной силы оргазма. Лек, застонав, до боли сжал меня в объятиях, поймав глазами мой взгляд и уже не отпуская. От этого оргазм захватил меня с новой силой, я впилась в любимые губы и вот мы уже кричали вместе, слившись в одно целое и нескончаемо сотрясаясь от наслаждения.