Вот уже несколько месяцев я работаю в госпитале. Сейчас я немного привыкла к своей работе, хотя поначалу, пару раз упала в обморок. Почему? Хоть я и маг зла, но я всё же человек. Раньше мне доводилось видеть трупы, но, во-первых, они уже были мертвыми, а значит, стонать не могли; во-вторых, они были цельные, то есть, я не видела переломанных рук, ног, бедер, ребер; в-третьих, мне не надо было делать им перевязку. Когда Пантелеймон показал мне на макете, как делать перевязку, я подумала, что нет ничего проще этой работы. В тот же день мой начальник решил провести практические занятия, нам как раз привезли молодого парня с переломанными ребрами и парой ножевых ран. История болезни этого дуралея была такова: он выпивал с друзьями в кабаке, потом вино ударило в голову, он решил поприставать к девушке, но друзья тоже хотели продолжения банкета в обществе прекрасной девы, потому парень подрался с друзьями, ради прекрасной дамы, которая скрылась при первой возможности. Вот таких людей приходится лечить.
Когда принц закончил с лечением, он приказал мне сделать перевязку. Я взяла бинты и решила немного повернуть тело парня, чтобы мне легче было протянуть бинт под ним. Парень сразу закричал от боли. Я побледнела, что я делаю не так.
- Элли, будь осторожна, при таких переломах, тело не должно двигаться, - сказал мой начальник, а через пять минут добавил, - Не забудь про жгут! - ещё через пять минут он добавил, - У тебя хорошо получается, но тебе надо ускориться, иначе он истечёт кровью, прежде чем ты закончишь перевязку.
После последних слов Пантелеймона, парень занервничал, а у меня затряслись руки. Я стала увеличивать скорость обматывания пациента бинтами, потому аккуратность стала страдать. Парень время от времени вскрикивал от боли, а я каждый раз бледнела.
- Я всё правильно делаю? - спросила я у Пантелеймона.
- Да, да, конечно, - спокойно ответил мне принц.
Мне казалась, что он вообще не обращал внимание на крики больного. Вот это нервы!
- Но он кричит от боли! Разве это нормально?
- Вполне, это обычная реакция, привыкай. Если ты что-нибудь сделаешь не так, я тебе сразу скажу.
- Я тебя убью, если ещё раз мне сделаешь больно! - закричал на меня больной.
- Попробуй, если сможешь! - ответила я, как не странно, обидные слова меня повеселили и разрядили обстановку.
- Ай-ай-ай, Нет, я действительно тебя убью! - не унимался больной.
- Я закончила, - ответила я, обращаясь к Пантелеймону.
- Я вижу, молодец, - ответил он.
Он позвал двух санитаров, которые повезли больного в палату. Как только, дверь за санитарами закрылась, на меня навалился весь ужас произошедшего, и я стала сползать по стеночке. Очнулась я на кушетке, рядом со мной сидел принц.
- Что случилось? - спросила я.
- Очнулась! Как ты меня испугала, - ответил принц.
- Что случилось? - повторила я вопрос.
- Ты упала в обморок. Надо же, маг зла, а в обморок упала при первой перевязке. Ты вроде бы должна быть привыкшей к такому.
- Кем ты меня считаешь? Маньяком-убийцей, - возмутилась я.
- Нет, конечно, но вас в академии должны были учить военному делу, а война без увеченных тел, сама понимаешь, что невозможна.
Мне стало стыдно за свой обморок, я покраснела до кончиков волос. Неприятная ситуация.
- Ты ведь никому не скажешь, - жалобно попросила я.
- Конечно, не скажу, мы ведь друзья. Но, захочешь ли ты после этого заниматься медициной?
- Я хочу продолжить обучение, - гордо ответила я.
- Хорошо, в следующий раз, я буду внимательным, и подменю тебя, если увижу твоё плачевное состояние. Не знал, что ты такая слабая.
- Я очень сильный маг зла, - обижено ответила я.
- Да, да, - Пантелеймон засмеялся, потом начал меня дразнить, - Элли - слабачка, слабачка!
- Я тебе сейчас покажу свою силу. Вот смотри! - серьёзно сказала я.
В моей руке начал расти огненный шар. Другой бы испугался, но Пантелеймон катался от смеха.
- Ой, не могу! Злая магиня Элли, может, Вы пожалеете бедного серого зайчика? - сквозь смех, спросил Пантелеймон.
- Какого зайчика?
- Ты меня так в кафе назвала. Помнишь?
Я вспомнила. Как-то неловко тогда получилось. Я смутилась, огненный шар исчез, не собиралась я применять против принца магию, так попугать хотела. Как не странно Пантелеймон быстро пришел в себя:
- Пойдем, нас ждут пациенты, - сказал он мне.
Я очень часто помогала Пантелеймону, фактически, я выполняла роль медсестры, а не санитарки. Но некоторые обязанности санитарки остались за мной, например, я всё также меняла постель и кормила тяжелобольных. Если укротить свою брезгливость, то санитаркой быть совсем не плохо. Например, меня довольно часто угощали фруктами и разными вкусняшками мои подопечные. Почему? Просто к больным довольно часто приходили их друзья, проведать в больнице, и приносили горы вкусняшек, но не всё, что приносили, можно было есть больному и не в таких количествах, вот мне и отдавали, то, что могло испортиться, чтобы друзей не обидеть. За чистотой в палатах следили мои помощники, слабые студенты факультета магии зла. На территории академии любой мог их обидеть, а здесь они были в безопасности. Я поговорила с Пантелеймоном, и он разрешил мне взять двоих помощников. Мои помощники тоже оказались в выигрыше. Почему? Все мои подопечные - маги зла со стажем работы. Потому разговаривая с пациентами, студенты узнали много новых магических приемов, с помощью которых смогли проучить своих обидчиков. После этого инцидента, среди магов зла, резко возросло количество желающих поработать в госпитале.
В госпитале я много времени проводила со своим начальником. Ничего серьёзного мне не доверяли, так подай-принеси, обработай рану или сделай перевязку. Раньше я довольно смутно представляла себе работу магов добра, чаще всего я представляла, как доктор подходит к пациенту проводит по ране рукой и через пять минут пациент вскакивает уже здоровым. Вот как-то так я себе представляла лечение. Реальность всегда страшнее иллюзий. Оказывается, магия добра запускает регенерацию клеток и действительно способствует заживлению ран, но прежде чем использовать магию добра, необходимо: обработать рану, остановить кровь и наложить швы. Если этого не сделать, то ткани не смогут срастись, слишком большой разрыв между ними. Раны - это ещё полбеды, тяжело, когда у больного какие-нибудь внутренние повреждения, тогда необходимо делать порезы, чтобы добраться до повреждённых органов и передать им энергию добра. Какое счастье, что маги добра могут на любого наслать сон, потому как, даже я злая и ужасная, не могу резать живого человека. Чаще всего сам принц орудовал скальпелем, мотивируя это тем, что порез должен быть "правильным", я не знаю, что такое "правильный" порез, но я полностью была согласна в этом вопросе с принцем. После того, что я увидела в больнице, моё мировоззрение резко пошатнулась. Я до сих пор не понимаю, почему магам добра нельзя брать в руки оружие, а скальпель брать в руки можно. То, в каком состоянии привозили пациентов в больницу, может привидеться только в кошмарах. Я считаю чудом, что эти "кошмары" выздоравливали, и через месяц, некоторые из них настолько были похожи на людей, что их выписывали из больницы. Неудивительно, что к своему боссу я прониклась симпатией и уважением. Мой начальник, тоже был мной доволен, говорил, что я очень ответственная и аккуратная. В общем, с принцем Пантелеймоном у меня сложились самые прекрасные отношения, мы буквально понимали друг друга с полуслова.
Однажды, зайдя в кабинет босса, я увидела Пантелеймона в очень скверном настроении: его лицо было мрачным, глаза смотрели в одну точку, но ничего вокруг себя он не видел.
- Что случилась? - спросила я у порога.
- А это ты, проходи, садись, - он вынырнул из своих мыслей и обратил на меня внимание, - Ничего не случилось.
- Почему же у тебя с утра такое настроение?
- Не бери дурного в голову. Так, мысли нехорошие пришли в голову.
- И всё же, я настаиваю, - меня разъедало любопытство, - Кто посеял смуту в эту умную голову?
Принц Пантелеймон тяжело вздохнул и сказал:
- Ауриния.
- Чтоооо? - мои брови полезли наверх, - Только не говори, что тоже в неё влюблён!
- Типун тебе на язык! Как ты можешь такое подумать?! Просто вчера она закончила своё обучение и ей выдали диплом врача. Зная её способности, я переживаю за жизнь людей, которых она будет лечить.
- И всё! Не стоит тебе расстраиваться, я уверена, что Ауриния сама бросит карьеру врача, когда начнет работать. Она привыкла падать в обмороки, при виде крови, потому не переживай, её карьера очень быстро закончиться.
- Хотелось бы верить, - ответил Пантелеймон более весёлым тоном.
Однако буквально через неделю наш разговор имел своё продолжение. В тот день Пантелеймон был уже не расстроен, он был в ярости. На все мои вопросы, он рассказал, что Ауриния лестью завоевала расположение маркизы Бургунской и стала её лечащим врачом. Маркиза Бургунская была дамой почтенного возраста, по-простому старушкой, которая очень любила высшее общество и всё, что с ним связано: балы, сплетни, карточные игры. Казалось, что она и высшее общество не могли прожить друг без друга, но старость берёт своё, и она уже несколько лет не посещала балы, лечение могло лишь продлить её жизнь, но не более. Но появилась "наша" Ауриния и предложила ей лекарство, от которого у старушки появилось второе дыхание и теперь маркиза посещает все приемы и балы. Понятное дело, высший свет, увидев активно танцующую маркизу, начал задавать ей вопросы. Маркиза сияла от счастья и рекламировала чудодейственное лечение Ауринии. Такая реклама произвела фурор в высших слоях общества, и Ауриния стала самым востребованным врачом.
Я долго не могла поверить в правдивость этого рассказа и задала закономерный вопрос:
- Как такое могло произойти? Разве возможно, чтобы Ауриния за несколько недель стала профессионалом? Я думаю, это не она вылечила маркизу, возможно, это кто-то из её сердечных жертв. Хотя, ситуация действительно странная.
Услышав мой ответ, Пантелеймон криво усмехнулся:
- Я был бы счастлив, если бы ты оказалась права. Но старость нельзя излечить, потому никакой профессионал не может помочь маркизе, иначе, маркизу давно бы вылечили. Я боюсь, Элли, что тут совершенно другая история.
- Как же это? - недоумевала я.
- Сама могла бы догадаться. Тебе ничего не напоминает резкая активность маркизы?
- Нет, не может быть, - я недоверчиво посмотрела на Пантелеймона, - Ты намекаешь на её эликсир силы?
- Да.
- Но этого не может быть! Кир бы умер в тот же день, а маркиза жива уже несколько суток.
- И всё же я уверен, что это эликсир силы, все симптомы указывают на это, просто, Ауриния уменьшила дозы смертельных ингредиентов. Но маркиза умирает, и я должен её спасти. Извини Элли, я должен бежать.
- Да, да, конечно.
И принц ушел спасать маркизу Бургунскую. На следующий день, по столице поползли слухи, что принц явился на бал и потребовал от маркизы срочно пройти обследование. Маркиза была очень занята танцами, и очень вежливо пыталась отослать Пантелеймона, мотивируя это тем, что у неё есть свой врач, который следит за её здоровьем. Пантелеймон взбесился и не очень вежливо рассказал маркизе, что она умирает. Высший свет, увидев Пантелеймона в таком состоянии, решил, что такое поведение это последствие общения с магом зла, то есть со мной. Маркиза, в своих рассуждениях, пошла ещё дальше, она пустила слух, что принц Пантелеймон шарлатан, который теряет ценных клиентов, потому старается очернить начинающую звезду врачевания Ауринию.
Принцу ничего не оставалось делать, как обратиться в совет. Но, как это не странно, совет поддержал Ауринию: один из членов совета, попробовав зелье Ауринии, остался очень доволен результатом. Когда совет магии добра увидел, как их коллега, прыгает, как козёл и преодолевает любые расстояния, совет в полном составе захотел попробовать зелье Ауринии. Затем никто не захотел слушать голос разума, в лице принца Пантелеймона, потому Ауринии назначили на должность лечащего врача всего совета.
Когда Пантелеймон вернулся в кабинет, он не был расстроен, он был убит глупостью совета. Я его утешала, как могла: заварила мятный чай, принесла ему обед. Но Пантелеймон не обратил на это внимание, тогда я пошла к нему и обняла его.
- Всё хорошо, успокойся, - говоря это, я гладила его по голове.
- Элли, я не понимаю, как такое могло произойти. Они же все умрут?
Пантелеймон страдал из-за собственной доброты, он хотел спасти совет и маркизу, потому что их смерти ещё можно было предотвратить, но он не знал, что люди очень часто, ради призрачных надежд на чудо, готовы пожертвовать своим здоровьем.
- Пантелеймон, ты не виноват, они сами виноваты.
- Но я должен их предупредить, пока не поздно! - Пантелеймон попытался вырваться из моих рук.
- Ты уже сделал всё, что мог, - спокойно ответила я, заставляя Пантелеймона снова опуститься в кресло.
В этот момент дверь в кабинет открылась, и Пантелеймону передали телеграмму. Прочитав телеграмму, Пантелеймон ещё больше осунулся, его голова упала на стол.
- Что там? - встревоженно спросила я.
- Сама прочти, я не могу, - с этими словами Пантелеймон передал мне телеграмму.
Телеграмма была от родственников маркизы Бургунской, они сообщали, что маркиза умерла прошлой ночью, и просили приехать на похороны Пантелеймона.
- Вот и всё, маркизу уже не спасти, - медленно произнёс Пантелеймон, - Элли, не могу поехать на похороны. Как я буду смотреть в глаза её родне? Я же знал, что она умрёт.
Как не странно, но маркизу мне было не жалко, жалко мне было Пантелеймона, который себя казнил за чужие проступки.
- Если хочешь, я могу поехать с тобой, - я решила предложить свою помощь.
- Спасибо, мне намного будет легче, если ты поедешь со мной.
Похороны маркизы Бургунской прошли очень скромно и не заметно для высшего общества. Я облегчённо вздохнула, когда узнала, что Ауринии на похоронах не будет. Оказывается, в момент смерти маркизы, её лечащий врач был очень занят, потому был приглашён другой врач, который и констатировал смерть. На похороны Ауриния также не смогла приехать, но передала свои соболезнования родственникам. В общем, как всегда, изящно и красиво, но абсолютно бесполезно. Пантелеймон стоял со мной мрачнее тучи. Родственники маркизы тоже сильно скорбели, видно любили её. На фоне мировой печали, только одно обстоятельство было не уместным: довольное, я бы даже сказала счастливое, лицо самой маркизы.
Тело в гробу просто счастливо улыбалось, ему было всё равно плачут или страдают живые.
Наклоняясь к уху Пантелеймона, я шепотом произнесла:
- Вот ответ на все твои страдания.
Пантелеймон посмотрел по сторонам, но, не увидев ничего примечательного, спросил меня:
- Что ты имеешь в виду? Какой ответ?
- Посмотри на лицо маркизы, она была счастлива, когда умирала. Знаешь почему, там, на балу, она не пошла с тобой? Только не говори мне, что она была настолько глупа, и не поняла значения твоих слов. Она тебя прекрасно поняла, и смерть её ни сколько не страшила. Возможно, она сама хотела обменять несколько дней своей прежней жизни, в обмен на несколько лет тюрьмы в этом доме.
- Элли, это безумие, она не могла такого желать.
- Могла, Пантелеймон, очень даже могла. Представь, она вела весьма активную жизнь, и вдруг она оказалась заперта в этом доме. У неё всё есть: бриллианты, прислуга, поместье, всё, кроме прежней жизни. Как ты думаешь, чего больше всего желала перед смертью старушка? Понятное дело, здоровье, молодость, красоту. Пусть Ауриния не могла её вернуть ни молодости, ни здоровья, зато Ауриния провела блестящую имитацию.
- Не могу поверить. Ты сейчас защищаешь Ауринию? - начал возмущаться Пантелеймон.
- Нет, мой дорогой, я сейчас тебе обрисовываю факты. Мы, например, не будем пить эликсир Ауринии, потому что молоды, сильны и боимся умереть, а совет - будет, потому что по законам природы члены совета должны были умереть ещё 300 лет назад, но они живы до сих пор. Члены совета смерти не боятся, но хотят вернуть те дни, когда они были молоды и сильны.
- Но они же умрут? Их жизни и так требуют большого количества магии добра.
- Так дай им умереть, если они сами этого хотят. Если бы они переживали за свою жизнь, они бы восприняли твои аргументы. У них был выбор, сила Ауринии для них важнее, потому не вмешивайся. Когда-нибудь они умрут, так пусть умрут счастливыми.
Пантелеймон стоял несколько минут в задумчивом молчании, потом его лицо стало светлеть. Он обнял меня и произнёс мне на ухо: