Лекция в колонии о Золотой Орде
Профессор Сироткин Ярослав Генрихович, урожденный дворянин в пятом поколении, сидел на привинченном табурете с дырой перед начальником колонии и ладонями пытался унять дрожь в коленях. Нет, дрожь была не от ужаса перед страшно пучившим глаза Хозяином, а от пятикилометровой пробежки в колонне зэков, куда по ошибке конвоиры засунули ехавшего этим же этапом лектора.
Белоснежный тулупчик охранники быстренько поменяли на засаленный ватник, портфель с конспектом лекции бросили в костер, а остатки дорожной еды честно разделили между собой.
- В зенки мне смотреть! Профессор он, мать его в дышло! У меня таких профессоров половина колонии. Лекцию он пришкандыбал читать! Я тебе сам какую хошь лекцию зачту! Без бумажки, понял? Ты, темный, ксива твоя где? Или ты чернушник? Сгорели справилы? Не гони, профессор. Кстати, Семеныч, ты, как зам по режиму, доложь, где это он прикидон такой прижмотил? Переодеть немедля!
- Извините, господин, э-э...- Сироткин попытался защитить свой лапсердак.
- Что? Да мы господ еще в семнадцатом перетрахали, ты, тварь недобитая, забыл? Я, лично, вот этой рукой... Семеныч, раз он косит под лектора, будет завтра заместо меня чтить политинформацию. Какая там тема спущена сверху?
- "Влияние ТМИ на положение осужденных в колониях особого режима"
- Вот. Полный отпад. В смысле, херня на постном масле. Семеныч, а что такое ТМИ? Твою Мать Информация?
- Не. Тут в скобках написано: "татаро-монгольское иго".
- А, иго. Так отменили вроде его недавно, поменяли режим сплуатации на золотоордынский? Ты что, не в курсах? Они там наверху охренели совсем - то нашлют на нас влияние северного сияния, то конский приворот. Хотя... Иго - это по-нашему. Вот и пусть эта гнилота, пыль лагерная, сравнит, при каком иге тяжельше. При моем, или при монгольском. А то одни телеги скулежные строчат на меня. Баланды им не доливают! Мамай вам в ребро!
- Но я не историк, я экономист, госпо... товарищ, э-э...
- Монголо-татарский волк тебе товарищ! Гы-гы-гы. Пиши лекцию в тему, головастик, делай, что велят. А ты, Семеныч, проверь, чтоб базар братве понятный был. Дай ему курсятник, пусть учится по фене ботать, хлыщ недописанный.
* * *
- Кореша и братаны, паханы и пацаны, правильные и опущенные, прочие сидельцы ни за что и никак! Никого не пропустил?
- В тему базарь, Склифософский, плешью не отсвечивай, - голос из веселой толпы зэков наставил Сироткина на нужную колею.
- Тогда погнали дальше. Тема базара - беды нашей пеницитарной...э-э, проще: почему в колониях сидельцам хавки не докладывают? Если кто гонит на Хозяина, то, падлой буду, волна не в ту степь.
Все началось еще с монголо-татарского ига. А точнее, во всех бедах Руси были виноваты хитрожопые половцы. Когда на них наехали полководцы Чингизхана, эти псы трусливые побежали под защиту русских дружин и попросили ввести ограниченный контингент войск на половецкие земли. А там уже монголы с татарами ошиваются. Короче, ребята с конскими хвостами набили морду нашим пацанам, хоть и было их больше.
Ну, а потом наступил 37-й год аж тринадцатого века. Все беды Нашей Раши начинаются или в понедельник, или в 37-м году. Потренировавшись на Русской Булгарии, Чингисхан зимой, чтоб сэкономить на речных понтонах, послал свою косматую и хвостатую орду на Рязань. Бывший тогда при делах хан Батый с ордой дошел до самого Новгорода.
- А причем здесь наша колония? Она-то чем прижопилась перед ордой?
- Вопрос, конечно, интересный. Жила Русь хоть по плохим, но законам, а стала жить по чужеземным понятиям. Поменяли ироды-захватчики Уголовный Кодекс на Руси. Привезли на конях свое уложение из тридцать одного пункта под названием Великая Яса Чингизхана.
Особенно прижился у нас пункт 25-й, который используется до сих пор и привел к полному беспределу: "Уличенного преступника должен карать каждый, без различия знатности, возраста или чина. Уклонение от наказания приравнивается к соучастию".
Куды бедному фраеру деться? После нашего 37-го года полстраны при таких законах сидело за решеткой, остальные их охраняли. Потом они менялись местами. Раша стала страной зэков. Редкий человечек не полировал шконки на зонах.
А вы говорите - причем тут иго? Вот с него и начались азиатские беспредельные реформы в русском законодательстве. Типа: "От потерпевшего до обвиняемого - один шаг".
Двести лет Золотая Орда сидела в своем Сарае и жрала черную икру ложками, пока не начали монгольские князья с жиру беситься и от безделья письками меряться, по дурному примеру русских князей, превративших Русь в лоскутное одеяло удельных княжеств.
Длиннее всех оказался у Мамая, который узурпировал власть и сам себя провозгласил ордынским Паханом. Русские князья не признали безродного выскочку и десять лет не платили дань. Охреневший от такой наглости Мамай решил трахнуть Московское княжество. Но нарвался на Дмитрия Донского, который начистил ему рыло на Куликовом поле. Пока русское воинство по обычаю праздновало победу, уже законный наследник Чингисхана Тохтамыш, довольный, что русичи отхеракали Мамая, занял Москву и на радостях сжег ее.
Когда русские войска очухались от похмелья, то поняли, что крепко поспешили с пилюлями Мамаю и его приспешникам. Ведь Орда была какая-никакая, а крыша от набегов с юга. Лучше платить дань одному Сараю, чем всей горячей южной братии, давно скалившей зубы на сладкие нефтеносные районы.
- Ты, лектор хренов, мы, правильные пацаны колонии, здесь при каких делах?
- А традиция "крышевания" на Руси откуда пошла? От Золотой Орды. Сарай крышевал русских князей от иноземцев поганых. А ему за это откат был в виде десятины. Святое дело.
- В каком смысле святое, хрен лысый?
- В смысле, после ига десятину перехватила церковь, чтобы народ на радостях не расслабился. Но сколько Орде не виться, на конец ей наступил Иван III Васильевич, первый собиратель земель русских. Будучи умен по годам, Ваня надул родных братьев и отменил удельное княжение. Женившись на византийской принцессе, Васильевич окончательно положил на российские традиции, родив от этого иносранного союза орла-мутанта, до сих пор позорящего на гербе генотип русского народа, намекая на его исконную радиационную ущербность.
Охреневшие от горя Ванины братья ринулись к Орде за помощью. Бывший в то время при делах в Сарае хан Ахмат, почуяв жареное, решил надавать Ивану кренделей, но не тут-то было.
У Васильевича был серьезный бизнес с крымскими татарами, которые примчались и откоммуниздили союзника Ахмата короля Казимира. Хан Ахмат в одну харю долго стоял на реке Угре напротив русичей, пока не кончилась хавка. Поджав обосранные хвосты, татаро-монголы вместе с Сараем ускакали навечно в голодные края несолоно жравши.
Моей сказочке конец, ханам-панам всем хренец, а кто понял - молодец.
* * *
Профессор сгреб с лысины капли холодного пота и шваркнул их об пол. Сзади трибуны его ждал Хозяин.
* * *
Профессор Сироткин Ярослав Генрихович, урожденный дворянин в пятом поколении, сидел на крепком табурете с дырой перед начальником колонии и ладонями пытался унять дрожь в коленях.
Нет, дрожь была не от нервной лекции перед сотней убийц и насильников, а от плюющего в него мерзкими словами Хозяина.
- Ты знаешь, пенек трухлявый, что такое "условно осужденный до особого указания"? Это значит, что тебя нет. Не существует в природе никакой профессор Сироткин. Остатки твоего поджаренного портфеля отослали в столицу, как доказательство, что ты нечаянно сгорел в костре. Пепел прилагается.
- За что, гражданин начальник?
- А вот не надо было так хорошо лекцию читать. Спрос на тебя появился. Будешь теперь, пока не скуклишься, нести, так зать, истину в зэковские умы. А я пока отдохну от этих политинформаций, мать их в дышло. К половцам, на море Булгарское махну. Семеныч, тебя на моем иге оставляю, на пригляде. А ты, гнида лысая, готовь колониальный ЕГЭ по курсятнику.
|
|
|
|