Лишить права жить          Рецензия на главу романа Скляр Александра Акимовича "Синтетический человек".    роман - http://samlib.ru/s/skljar_a_a/word-1.shtml    глава - http://samlib.ru/comment/s/skljar_a_a/otrivok       1. Там, где суть       Определить жанр романа Скляр А.А. "Синтетический человек" довольно сложно. Больше всего подходит определение постмодернизма с элементами исторической мистики.       Этот жанр в последние годы приобретает все большую популярность, так как дает писателю неимоверную свободу в жонглировании мыслями и текстом, раздвигает горизонты видения мира, снимает всяческие запреты и уничтожает границы между реальностью и ирреализмом.       В рассматриваемом произведении легко просматриваются такие признаки постмодернизма как:    - приоритет этимологии над историческим содержанием, торжество принципа: история - это только текст;    - стирание граней между реально существующей картиной жизни и виртуальными реальностями;    - уравнивание высокого и низкого, уродливого и прекрасного, пусть даже путем пародирования и низвержения идеалов;    - интертекстуальность: построение текста при помощи явных и скрытых цитат и реминисценций к произведениям мировой литературы;    - заимствование героев и художественных образов из произведений мировой литературы;    - одновременное существование в нескольких плоскостях, отсутствие единой точки зрения в силу раздвоенности сознания;    - ирония как способ нонконформизма.       В этом произведении низвергнуты с пьедестала и переосмыслены многие прописные истины. Например, общее заблуждение, что Бог живет на небе. Оказывается, что убедительно доказано в романе, Бог живет в душе каждого человека. Бог бессмертен? Нет, он умрет с гибелью последнего верующего в него человека.       А что с душой? В романе ярко показано, что люди знают о душе, но не умеют ею пользоваться.       Вот такие вот глобальные проблемы решаются в "Синтетическом человеке".       2. Откуда мент в менталитете       Чтобы не уходить далеко от смысла произведения и не дать мыслям растекаться, данная рецензия написана в том же стиле, что и роман уважаемого автора, что дает возможность насладиться исходящим от сего произведения могутным духом, духом русского менталитета.       Что предписано русскому народу Всевышним? Культурное и духовное лидерство в существующем мировом сообществе. Несмотря ни на что, утверждается в романе, этому народу не дано пропить свое мировое предназначение лакмуса цивилизации. Как говориться, талант не утопишь, ежели его не смогли сжечь и расстрелять.       Русский народ не спихнешь с избранной колеи поведения, будет ли на дворе расцвет царской милости, заря коммунизма на далеком горизонте или потемки вороватого капитализма при двухголовом царском гербе.       И все же, как ярко показано в романе, при любом, даже самом благодатном строе, русский человек будет жить одинаково. Одинаково тяжело и беспробудно. Свобода ему нужна? Он и ее в дело пустит. Ведь если за бугром свобода для всех, то на Руси - для себя. Богатство? Да русский человек за месяц из любого дворца коммуналку устроит. Госкультура? Навязанная сверху сначала в газетах, а затем благополучно перекочевавшая в пугающий народ ящик? Из телека все чаще получается прекрасный ночник.       3. А вы сыграть смогли бы       Расписав суть произведения необщими словами, окунемся мыслью в глубины творчества, погрузив взгляд в суетность каждого абзаца.       Название произведения наводит на мысль, с которой хочется тут же спрыгнуть.    А не является ли слово "синтетический" синонимом слову "советский"? Мысль настолько прилипчивая, что не удается от нее избавиться до конца повествования.       Итак, сюжет грохочущей булыжной мостовой проходит через жизнь изобретателя теории "синтетичности" материи и мыслей рядового гражданина с нерядовым мышлением Козюлина Ивана Ивановича, через его коммунальную квартиру, посещаемую великими мира сего не только лично, но и в виде великих теней.       По мере движения сюжета по гулкой мостовой русской жизни открываются не только неприглядные моменты бытия, но и великие тайны жития. Психологическое состояние героя на всем протяжении романа прекрасно характеризует фраза из первого абзаца предложенной главы: "...Оно, самолюбие, билось в поисках выхода, но умная мысль пришла только одна, и та предлагала смириться, раздражая своей безысходностью".       Композиционно произведение разбито на отдельные, даже не главы, а сюжетные картины. От этого текст воспринимается, как клавиши рояля, то есть они разные не только по цвету-языку, но и по звучанию-содержанию.       Несмотря на столь большое количество клавиш-картинок, при чтении явственно начинает слышаться мелодия произведения, приятная не только на слух, но и на вкус.       Стиль романа, формирующий исходящий от него дух, особенно ярко проявляется в диалогах.       Попробуйте насладиться такой, например, характерной фразой: "...Сукном военным меня по ногам чиркнуло, а следом, по лицу - задиристым предметом в кожаном футляре, кобурой, похоже, стукнуло. Да и нафталином от них пахнет... Так что, торопись - не разминись".       Все в произведении подчинено стремлению соответствовать месту и времени - богатый, образный язык, яркие "местечковые" определения, говор, лексика и сленг описываемых времен и классовых слоев.       Тут и кухонные разборки, канцелярит чиновников, грубая невоспитанность и безграмотность военного люда, напускное изящество выражений псевдоинтеллигенции.       Оригинальность подачи материала обусловлена нарочитой сумбурностью повествования, которая проявляется не только в действиях, но и в мыслях Козюлина: "...Полтергейст!.." - пугающе загрохотало слово по дальним кладовым памяти.    Козюлин отбросил "это", как невозможное для прощупывания... и совершенно не воображаемое воображением".       Второй пример: "Оставалось только отодвинуть вопрос в сторону и забыть. В противном случае, в голову лезли алхимики, черти, колдуны и прочая нечисть накопившаяся в подсознании человечества".       И пример попытки, когда уже ничего не помогает, привлечь на помощь потустороннюю философию :    "Иван Иванович уразумел, что в его подсознании накопилось ведьмаков все больше из "Новой истории", а те из средневековья, и далее, из древности старинной, себя как-то не проявляли. Похоже было, что эти "новые", тех, до нынешней жизни не допускают".       В сущности нелепая жизнь Козюлина закончилась столь же нелепой смертью, что закономерно.       Закончив с сюжетом и знакомством с главным героем, переползем к навеянным романом истинам.       4. Умение задавать ответы       Все знают, что такое риторические вопросы, но никто не знает, что такое риторические ответы.       Узнать это легко из данного произведения, сплошь состоящего из заданных ответов.    Вроде в конце предложения стоит жирный знак вопроса, а спрашивать и не надо. И так все предельно ясно. Редкий писательский дар.       "Иван Иванович поднялся с пола, не став углубляться в подробности, занятый разрешением набежавшего вопроса: как тяжелая книга смогла достичь его головы? - До полок с остальными томами было не менее двух метров, и даже свалившись на бреющем полете, до уязвленной цели ей бы никак не дотянуть.    "Там чудеса, там леший бродит..." - навеял мысли знакомый стих".       Вроде бы вопрос, да? Но ответ уже дан в названии девятого тома советской энциклопедии. Статьи из нее бьют по сознанию почище молота.       Поражает умение автора буквально двумя фразами вскрыть сущность и значимость описываемых событий:    "...Девушки шили новые платья, мужчины готовили костюмы, парторги занимались подготовкой массовости и организованности, и обеспечением повышенной одухотворенности в этот день. На заводах, предприятиях заготавливали красные флаги для наружности и водку для внутренностей трудящейся массы.    Всем нравились эти праздники теплом и беззаботностью и еще тем, что выпивший начальник становился человеком...".       Вот как снимает все вопросы речь парторга, полностью вскрывающая его гнилую сущность, заштампованность речи и мыслей и дикий догматизм, яркий пример интеллектуального потреблятства:    "...Так что, уйми гордыню и взвали свою ношу, как следует. А тактических расхождений у вас с ним быть не может, так как живете вы на разных орбитах и столкнуться вам суждено жизнью, разве что на демонстрации, с... портретом. Потому пыль протри, чтоб лицо блестело качеством...".       Или вот слоган, который достоин быть выбитым на гранитном постаменте, так как характеризует целую эпоху:    "От Моти Сталинского всегда дурно пахло".    Заценили? Вопросы есть? Нет.       А вот отношение к существующему строю простого народа, выраженное серым середнячком:    "Благодаря такому взгляду на жизнь, закрывать дверь на замки в родительском, а потом и в своем доме, считал зазорным, боясь дать жизни повод уличить его в нежелании принять ее у себя в доме нежданно и в "неглиже".          Пророчеством и наказом будущим поколениям звучат слова:    "Мистическое слово - "счастливое будущее", делало их рабами настоящего, не вызывая никакого сопротивления. Масса грезила светлыми образами грядущих времен, зарываясь все более в настоящее дерьмо, в котором усиленно искала свое будущее счастье..."    Какие еще вопросы нужны, если ответ уже задан.       5. Синтетический бутерброд       Если на ладонь намазать дерьмо - будет ли это бутерброд?    По форме - да, а по сути?       Именно поискам сущности, прореживанию развесистой клюквы, снятию розового флера с глаз и ушей - посвящено это произведение. И сделано это мастерски.       Вот как вскрываются поведенческие мотивы героев:    "...Он относился к жизни свысока, и она его не раз за это в землю втаптывала".    Не убавить, не прибавить.       Есть в произведении и философские изыски:    "А вот о философии, коль она попалась на язык - чертова наука. Не земного она происхождения. Очень абстрактный предмет и тем привлекает пытливый ум. Но есть в ней дьявольское ответвление и кто на него ступит, тот сам не свой становится. Любое действо оправдать может. И других за собой тянет".    Как говорится - блюдо сварено на любой вкус.          6. Мухи в борще       Несмотря на мрачность описываемого бытия и жития, чтение не угнетает, так как действие расцвечено изумительными по красоте определениями, несущими читателю радость узнавания себя в героях, и счастье, что это случилось не с ним. Поэтому текст воспринимается, как очищение, как прозрение и оставляет устойчивую надежду на лучшее будущее:    "Козюлин не стал прояснять состояние своего организма: сон его брал или явь одолевала, и мудро решил оборвать цепь сомнений, укрывшись одеялом с головой поуютней. В голове зажурчало легкой музыкой блаженство, отгоняя ночной страх, и сознание улетучилось в ночь".       Однако...       Радость радостью, но есть и печальки.       Первая муха - полное отсутствие описаний мест, где происходит любое действие. Коммунальная квартира воспринимается психологически, но не зрительно.       Вторая муха - немотивированно рваный сюжет. Переход от одного события к другому не привязан ни ко времени, ни к пространству. Люди, люди, люди. А где деревья?       Третья муха - диалоги полностью деперсонифицированы, одинаковы по эмоциональному уровню. Есть сленговые вставки, но нет даже попыток характеризовать героев средствами диалога. Большой пробел в писательском мастерстве.       Четвертая муха - чужеродность цифровых вставок и выдержек из документов и книг. Они придают не правдивость описанию, а нарочитую нотацию и стиль бухгалтерской отчетности. Вообще в художественном произведении не место доказательной цифири и канцеляризмам.       Если отделить мух от борща и добавить хлеба с котлетами, то из романа получится вполне съедобное, вкусное блюдо, которое не стыдно предложить даже самым привередливым читателям.