Вакула и вакулет
Спать с открытыми глазами я научился еще курсантом на бесконечных маршбросках. Уже тогда понимал, как важно давать регулярный отдых клеточкам мозга, неустанно работающим в моей крепкой черепушке. Но это умение пригодилось мне и позже на различных утомительных совещаниях, военных советах и особенно - на военных учениях.
Главное - контролировать себя и не храпеть. Как говаривал достославный маршал Едашко: "Храпящий шпион - подарок контрразведке".
Боевой был маршал, в смысле - сам беспокойный и другим покоя не давал. Даже на приеме у президента, когда ему достался тринадцатый тост, ухитрился перефразировать графа Толстого: "Так выпьем же за то, чтобы жизнь в армии всегда была беспокойной!". Говорят, за это президент не стал пить. Или не смог. Точно никто же не знает. Наверное, он вспомнил известный анекдот: "Бегущий генерал-полицай вызывает у народа смех, а бегущий военный генерал - панику".
Я тоже этот анекдот знаю и потому всю свою службу прошагал, медленно поднимаясь по карьерной лестнице. И сына своего, балбеса, этому же учу. Уже в выпускном классе, когда мать пристала к нему с извечным вопросом: "На каком поприще, сыночек, хочешь трудиться, кем хочешь стать?", мой красавец достойно ответил:
- В полицаи пойду или в сторожа. В крайнем случае - в пожарники. И вообще, ма, отстань, все равно работать не буду.
Вот говорят, что сын маршала станет маршалом, а сын генерала - генералом. Врут.
Мой, я уверен, так лейтенантом и уйдет на пенсию.
Вспомнил это нехорошее слово и перекрестился. Нет для генерала более богопротивного и мерзкого слова, чем пенсия, не зря ведь говорят, что дурак - навсегда, а генерал - только до пенсии. Потому и творю пять лет каждое утро благодарственную молитву маршалу Едашко, придумавшему наш благословенный отдел по расследованию аномальных происшествий и явлений. Тьфу-тьфу, пока ни одного не было. И пусть так и будет вечно.
Я почему еще вспомнил про сына маршала? Потому что вчера мне на должность моего бывшего заместителя, сгоревшего от неумеренного употребления на службе, прислали правнука маршала Едашко, копия один в один, только без морщин на лице. И такого же беспокойного. Вон, так и мельтешит на фоне книг, носится туда-сюда, пыль столбом.
Нас на полигоне Капустин Яр сразу невзлюбил начальник гарнизона генерал Хрунов и местом дислокации определил моему отделу из трех человек полковую библиотеку. Библиотекаршу Елизавету, очкастую строгую молодайку, стройную до неприличия, я взял по совместительству оператором на компьютер, положенный нам по штату, а себе, передвинув книжные полки, выделил у окошка персональный кабинет.
У правнука Стаса Едашко был пока только персональный табурет, взятый из солдатской казармы под мое честное генеральское слово. Вот с ним, как с торбой, и носился лейтенант, перетрясая скудный библиофонд. Что он там ищет? Аномальные рассказы и повести? Или аморальные?
Хотя... Пусть ищет, лишь бы опять свои вопросы дурацкие не задавал: "Почему у нас в журналах за пять лет нет ни одной записи? Почему в компьютере база данных пустая? Почему мы не выезжаем на происшествия? Вот вчера самолет сбросил две экспериментальные вакуумные бомбы, а они не взорвались? Разве это не аномальный случай? И где бомбы? Исчезли! Куда?".
У меня аж голова разболелась от его сорочьего гвалта.
- Стас, - говорю. - Ты прямо, как Василий Иванович, который дал Петьке гранату от белых отбиться, а потом ее назад требует. Бомба - это же боеприпас, понимаешь? Одноразовый.
Сбросили? Да. Пилоту благодарность! Не его вина, что боеприпас не взорвался. Он же, сказано тебе, - экспериментальный. У них, у этих патлатых ученых, крыс нестриженных, не умеющих даже строем ходить, отсутствие результата - тоже результат. Понял? Новый боеприпас завтра сбросят, успокойся, у государства на наши опыты по поиску неадекватных ответов врагам денег немерено выделено. Вот мы с тобой - тоже такой ответ. Нас всего трое в отделе, а у врагов над разгадкой, чем мы пять лет занимаемся - целый институт работает. Это же какой урон врагу! Понял главный принцип неадекватности нашего мудрого руководства?
Стас был так поражен моим длинным монологом впервые за все дни его службы, что даже книжку выронил. Я ее потом посмотрел. Увлекательная вещь, я вам скажу, эти русские народные сказки!
Вот и сейчас он голодной курицей гребется на сказочной полке. Я, как всегда после обеда, построил в кресле устойчивый треугольник, подперев левой рукой чисто выбритый подбородок, и дал отдых уставшему от раздумий о положении в Гондурасе мозгу. Невероятно приятно погрузиться в сонную нирвану и слушать там шепот мерцающих звезд.
- Эврика! Эврика! - дикий вопль Стаса вдребезги разбил мой нерушимый треугольник и я треснулся лбом о холодное бронебойное стекло, придаренное мне знакомым техником.
- Товарищ генерал, я нашел! Это Вакула! Точно! Все сходится! - грохот слов постепенно вытеснил звон от удара, но яснее в голове не стало.
- Стас, сколько раз тебе повторять - не суетись, не спеши, паравошь батинки. Тебе что, зарплату не дали?
- Дали.
- Тогда - что за недовольство, шум, крики?
- Так это же... Нашел я аномалию, в книжке. Прямо по нашему профилю.
- По какому еще профилю?
- По расследованию загадочных явлений.
- А-а, так ты вон о чем. Ну, да. Так все равно не надо кричать. Бери бумагу, ручку и пиши рапорт на мое имя. По форме. А я, как положено, в месячный срок рассмотрю и дам ответ. Или - не дам. Час тебе сроку.
Заснуть опять под противный скрип стального пера и стук о дно чернильницы так и не удалось. То ли от удара об стол, то ли от вопля Стаса звезды покинули нирвану, оставив там неприятный запах из чернильницы от потревоженных мушиных трупов.
Вот что он мне подсунул через три минуты, вместо положенных шестидесяти: "На основании исследования книги Н. Гоголя "Вечера на хуторе близ Диканьки", мною, сотрудником отдела РАПЯ, выявлено описанное там же загадочное приспособление для космических полетов в виде ступы с метлой. Подозреваю, что на самом деле этот аппарат является прообразом космического корабля, а метла - реактивной отклоняемой струей. Кузнец Вакула идентифицировал инопланетянина в виде страшилища Бабы Яги, которая могла трансформировать свой внешний облик путем гипнотического внушения прекрасных человеческих образов в виде девушек".
- Стас, чепуха все это, - я порвал рапорт и бросил в урну. - Ты бы лучше Елизавете помог в личной жизни. Смотри, как девка мается без любви и ласки.
- Но... Вы не понимаете! Надо искать эту ступу, или ее остатки, и изучать!
- Где искать, Стас?
- В окрестностях Диканьки.
- Дурак ты, хоть и до лейтенанта дослужился. И Вакула, и твоя урна, тьфу, ступа - это же писательский вымысел, не более. Чувствуешь разницу?
Стас втянул в себя воздух, покрутил носом и возмущенно ушел по-английски.
А я пошел проверять, не вернулись ли тихие звезды в нирвану.
Но не дошел, так как противно и гнусно завыла сирена. Притом не учебная, приглушенная, а настоящая, боевая! Я моментально вскочил и встряхнулся, сбрасывая на пол крошки от печенья.
Боже мой - неужели война? Наконец-то! Это же гарантированный сдвиг пенсии на неопределенно далекое время и... три года выслуги за год службы! Это вам не фунт изюма с шоколадом!
В штабе гарнизона, куда я ускоренной рысью с переменой ведущей ноги добежал, уже раздавали секретные пакеты, облепленные сургучными печатями.
Внутри была записка: "Ваш вертолет номер шесть, стоянка номер четыре". Вокруг все радостно и возбужденно переговаривались и спрашивали с кем война в этот раз.
Перемежающимся галопом с тревожным чемоданчиком в обнимку добежал до означенного секретного места и влез в трясущееся и гудящее брюхо вертолета. Стас непонятным образом опередил меня и задумчиво пытался разгрызть галету из неприкосновенного запаса.
- Докладывай, - отдышавшись, сразу после взлета приложил ухо к его губам.
- Мне баба Маня, дворничиха, сказала, что обнаружили вражеский парашютный десант иностранных черных беретов в количестве одной бригады. Выбросили их прямо на границе полигона. Из Генштаба обещали подкрепление. Московская танковая дивизия к параду готовится, им некогда, поэтому своим ходом к нам идет снятая с китайской границы танковая армия.
- А наших войск тут сколько?
- Так сколько... Рота охраны и ... все.
- Черт, а я пистолет забыл получить. Ты хоть свой взял?
- Да, но к нему обойм не было, патроны россыпью.
- Ладно, по одному будем вставлять. В крайнем случае, в плен не попадем - сможем застрелиться по очереди.
- Это да, - Стас разочарованно вздохнул.
Эх, как я его понимал! Умереть в расцвете лет, когда вокруг - девок поле непаханое!
Высадились возле деревни Какоево. Я обвел ее на планшете кружком и нарисовал красный рубеж обороны. Итак, с почином.
Первым парашют увидел Стас.
- Вон он, за сараем лежит. А десантников не видно. Может, они уже на наш штаб наступают?
- Не они, один он, - поправил Стаса генерал с красными погонами. Особняк. Те всегда первыми успевают звезды на погоны ухватывать.
- Один десантник? А говорили - дивизия.
- Да не десантник, - сплюнул на пробегавшую курицу всезнайка, но не попал. - Пацан с крыши на самодельном парашюте спрыгнул, чуть ногу не сломал. А бабы местные его арестовали, как шпиона и в военкомат позвонили. Вот гарнизон и подняли по тревоге.
Из крайней саманной избушки по одному выползали разноцветные генералы, тщательно отряхивали пыль с лампас и улетали на персональных вертолетах. Интересно, как они там все поместились?
Пора и нам возвращаться с войны. Правда, не со щитом, но и не на щите, уже это радовало.
Я пошел разыскивать пропавшего Стаса. Тот осматривал нечто, отдаленно напоминающее огромный женский зонтик.
- Стас, пошли. Война войной, а про харч забывать нельзя. Ужин на горизонте.
Мой зам даже голову не повернул, пытаясь поднять трехметровое сооружение из белой материи.
- Товарищ генерал, а это не парашют, - соизволил, наконец, ответить лейтенант.
- И я этим дяденькам военным говорю, что не прыгал я с крыши на парашюте, - сзади меня послышался плаксивый дрожащий голосок и громкое шморганье носом.
Мальчишка лет тринадцати с поцарапанным лицом держался рукой за бок.
- Не с крыши? С колокольни? Так у вас здесь и церкви нет.
- Вот и я им так сказал, а они - шпион, шпион. Еле отстали. А вы меня домой не подвезете, дяденьки?
- Стоп, стоп! - Стас вылез из-за сарая, где покоились останки аппарата. - Так ты не из этой деревни?
- Нет. Я из Подловки.
Мы с замом склонились над картой. До деревни Подловка было больше восьмидесяти километров. Присвистнули мы одновременно, но по разным, как оказалось поводам.
Я не хотел терять времени, делая такой огромадный крюк, а Стаса беспокоило другое.
Он послюнил палец и поднял вверх.
- Пацан, не гони туфту. С утра полный штиль, а ты говоришь, что планировал на этом зонтике восемьдесят километров?
- Ничего я не планировал. Просто прилетел. Если отвезете домой, подремонтирую вакулет и покажу, как он летает.
- Как ты его назвал?
- Вакулет - вакуумный самолет.
- Самолет? Вот этот вывернутый наизнанку зонтик?
Только тут и я заметил, что алюминиевая труба торчала у зонта не с той стороны.
Мы со Стасом переглянулись и потащили аппарат к вертолету, одиноко грустившему на покинутом поле брани.
В брошенном коровнике недалеко от Подловки Мишка-летчик собрал целую коллекцию из падавших с неба остатков ракет, бомб и другой плохо летающей техники. Возле стены мы нашли и две пропавшие вакуумные бомбы.
- Украл? - Стас осуждающе показал на красно-желтые контейнеры. - Ты хоть понимаешь, что будет с вашей деревенькой, если эти контейнеры лопнут и жидкости смешаются? Ничего не будет! Ровное место.
- Не, я из них горючку сливал по очереди. А что это значит - ВБЗ2?
- Дурень! Вакуумный боезаряд, двухкопонентный. Жидкость красного цвета в одном контейнере, а желтого - в другом. Смешаешь - взрыв.
- А-а! То, что они по отдельности не горят, я понял. Это Колян, брательник мой, их нашел и домой на тачке припер, думал керосин там. Мы часто находили сброшенные с самолетов баки с керосином. Лампы можно заправлять, керосинки. Но те баки белые были. Вот я и решил сначала попробовать, как горит.
- Ну, попробовал?
- Да. Тут у меня за коровником лежит спутниковая антенна без ножек, мы на ней семечки жарим на костре. Я плеснул в нее чуток красную жидкость - не горит. А когда плеснул еще и желтой немного - тарелка как прыгнет вверх. Колян, когда это увидел, сразу допер, как это приспособить можно. Он знаете, какой головастый? К велику впереди тарелку привязал и две пшикалки по бокам. Пшикает, а тарелека велик вперед тянет.
- Тянет или толкает? - Стас задумчиво посмотрел на бомбу.
- Не, тянет.
Зам схватил меня за руку и потащил к выходу из коровника.
- Вы поняли, что это, товарищ генерал?
- Ни хрена я не понял, кроме того, что мы сидим на бомбе.
- А вот эта бомба - не взорвется. В бумаге об утере было написано, что это экспериментальный заряд. Я все понял! Ученые намудрили с жидкостями и те при смешивании не взрываются, а просто сжигают воздух, образуя вакуумный пузырь. Вот он и затягивает в себя тарелку. Да что угодно затянет. Колян, видно, и впрямь головастый парень, догадался, что на большом зонтике можно летать. Я видел установленные по краям зонта из стеклоткани четыре форсунки. Жидкость они заливали в два бензобака от мопедов под платформой. Два насоса, типа аквариумных, гнали жидкости в форсунки. Вот для чего они зонт перевернули и на трубе внизу подвесили платформу. А рычаг от зонта - для его наклона, чтобы двигаться в разные стороны. Мишка взлететь-то взлетел, а как садиться - не знает. Вот и грохнулся оземь, как еще живой остался.
- Понял. Это, как подъемная сила на крыле самолета?
- Да, только там она создается за счет обтекания воздухом, а здесь - за счет разрежения внутри зонта. И что будем делать?
- Как что? За наградами полетим. Бомбу у пацанов отбираем, конечно. Пусть нам спасибо скажут, что спасли их от смерти. Ты узнаешь у химиков формулы жидкостей и передашь мне. А дальше в Женеве я сам справлюсь. Давай грузиться. Завтра же напишу на тебя представление на грамоту. Пора тебе расти, лейтенант, пора.
|
|
|
|