Глинин Влад : другие произведения.

Запрещённая Магия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Нам случайные попаданцы не нужны! Сами целенаправленно придём, сами влипнем... Что делать, если ты младший научный сотрудник в средневековье, а твой куратор -- епископ местного прихода. А если в эту солянку еще и дракона закинуть? Магия, конечно, запрещена, но если очень хочется -- значит можно!... Произведение в процессе написания, будет выкладываться по частям!
  Утренний туман стелился под ноги почти осязаемым покрывалом. Заспанное светило едва ещё пробилось из-за горизонта рдеющим глазом, как невысокая трава между деревьев заискрилась яхонтами росы. Даже паук развесил свою паутину посреди тропы, чтоб играла она не хуже цесарской диадемы. Только мне от этой красоты ‒ хлопоты одни.
  Задранные юбки я повязала почти под самые подмышки, дабы, возвратясь из леса, не приведи Господь, попасться кому на глаза, мокрыми подолами своего платья не вызвать подозрения: чем это я таким в поле, а то и в лесу так ранёхонько занималась. Впрочем, вид обтянутых в кожаные чулки женских ног вид имел такой срамной, что ежели меня в лесу застукают, то непременно под белы рученьки, да к святому отцу на судилище поволокут. А то и вовсе без разбирательств привяжут к позорному столбу, да и забьют камнями. Прошлый год выдался неурожайным, мор прошел по многим селениям, и даже городские жители ходили, с прищуром приглядываясь к симпатичным молодым девушкам ‒ не ведьма ли. Но мне везло. То ли в столь раннее утро у жителей ближайших деревень не были запланированы походы в лес. То ли я забралась в такую звериную глушь, в какую и жадные до беличьих хвостов добытчики не суются, чтобы самим не стать лакомым обедом (завтраком, конечно завтраком). Но ни свежего следа, ни звука хрусткой ветки под неосторожной ногой, ничего не говорило, что в лесу кроме меня есть хоть одна живая душа.
  Я прошла мимо поваленной сосны, свернула налево от заросшего мхом огромного валуна и, попетляв между буреломных завалов в папоротниковых зарослях, поняла, что окончательно заблудилась. Нет, еще мгновение назад казалось, что ноги сами выведут на заветную поляну, но, увы ‒ лес кругом стоял непроницаемый уже даже для солнечных лучей. Навигатор тоже сбоил: то веточка надломленная указывала назад, то камешек-гладыш надбитым краем ‒ в противоположном направлении. Башмаки, уже изрядно набравшие влаги, хлюпали при каждом шаге. Я в некотором изнеможении, не давая себе паниковать, присела на поросший грибами ствол. Повертела головой с опаской, хотя кому в такой глуши что делать, и позвала тихонько:
  ‒ Сиферо-от...Сиферотушка! Отзовись! ‒ нет ответа. Поглаживание амулета на шее не дало результата ‒ холодный. Главный интерфейс навигатора молчал. Вот ведь угораздило! Профилактика у них, что ли? Попробуем службу поддержки: ‒ Вельзевул! ВЕЛЬЗЕВУЛ! Отзовись, это уже не смешно!..
  Тишина...Та-ак, без паники. Что там по инструкции. "Находиться на месте до возобновления работы интерфейса" ...Ага, щас! Что там у нас по выживанию, с какой стороны мох. Да тут все во мху. Сама скоро мхом порасту...
  Я вскочила и ринулась через заросли кислицы в противоположное от предполагаемого мною направления восхода солнца. Десяток шагов ‒ и я у края лесного болота с бурой водой. Не было тут никакого болота. Идём назад ‒ так уже лучше. Вон между деревьями просвет, скорее туда.
  Спотыкаясь о коренья и кочки, бросающиеся под ноги побитыми псами, не помня себя, я выбежала на залитую светом поляну. Поляна была на первый взгляд та. Я тяжело дышала и, упершись ладонями в бока, постаралась сориентироваться на местности. Ага, вот трубчатка с фиолетовым подпалом на листьях, вот красный бронник, а вот что-то новенькое, желтый повей, аромат-то от него какой. Поляна не та. Но ничуть не хуже по видовому разнообразию, чем намеченная для посещения. Главный вопрос ‒ как отсюда выбираться будем? Навигатор замолчал окончательно. Паника ‒ приди!
  И вдруг, сквозь постанывание высоченных древ и шепот трав, на уровне комариного писка, я уловила звон. Справа, нет слева ‒ колокол...Заутренняя! Это же, сколько я блуждаю? Скорее к людям. Ноги, воодушевленные зовом города, уже рвались в путь. Но я присела и, сняв с пояса острый серпик, срезала пару стеблей и аккуратно поместила их в контейнеры для образцов на дне сумы. Хоть и понимаю, что рискую потерять путеводный звук, но соблазн пополнить гербарий более чем велик. Как говорят бабы в городе: "От мужа батогом получай, а репу ‒ шинкуй". Так, этот последний, теперь можно...
  Если выбираться из лесу с холма, как я, то город предстаёт перед путником невзрачным серым клубком, вцепившимся в артерию реки. Эдакое нагромождение случайных архитектурных форм, неумелая игра ребёнка в кубики. Это, конечно, не беря в расчет зубчатые башни замка на острове и иглы собора, пронизывающей дымы мастерских у его подножия. У этих строений с эстетикой и инженерией, как это я понимаю, все было более чем хорошо.
  Спрятав серпик в суму и одернув юбку еще на опушке, я поспешила по тропинке к рыбацким хижинам, что теснились на сваях в предместьях, нависая над медленными водами реки. Там, под пробитой лодкой, перевернутой вверх дном, я оставила корзину с рыбой. Рыба залежалась на жаре и уже отдавала душком, да так, что стража на воротах только нос поворотила от чудачки с подобной тухлятиной ‒ тут и поживиться нечем. Проскользнув к себе в коморку, что располагалась на чердаке мастерской кожевенника, я надежно упрятала свой "ведьмовской" инвентарь (запашок то из него еще не скоро выветрится), наспех умылась, нацепила свежий чепец и, как положено истовой верующей, направилась к храму.
  Громада храма одновременно и восхищала, и подавляла. Как при столь скудных ресурсах (в том числе и человеческого интеллекта) можно было построить такую огромину ‒ это вообще выше моего понимания. Служба закончилась, и священник уже приступил к исповеди. Немногочисленные горожане с просветлёнными лицами двигались к арочному выходу. Надолго ли хватит этого просветления ‒ ой, не думаю. Преклонив колени перед алтарём, я молитвенно сложила ладони, после чего осенила себя знамением и решительно двинулась в исповедальню. На возмущенный оклик тучной особы с накрахмаленным кружевным воротником бросила "я перед вами занимала" и скрылась за плотной шторкой. Некогда мне тут расшаркиваться.
  Окошко с резной решеткой открылось само, даже стучать не пришлось:
  ‒ В чем хочешь покаяться, дитя моё? ‒ неспроста в этом скрипучем голосе чувствуются нотки раздражения, ох, неспроста.
  ‒ Грехи мои тяжки, святой отец...‒ я чуть откашлялась и продолжила шепотом, ‒ Юлий Степанович, полный отчет по флоре региона представлю уже к среде. Ну, честное слово...
  ‒ Грехи твои более тяжки, чем тебе кажется, ‒ с нажимом и сквозь зубы процедил "святой отец", ‒ Кто исцелил травницу Гретту? Творить чудеса в воле Господа, не человека...
  ‒ Да я пенициллин сама вырастила, благо условия самые благоприятные, даже одежда плесенью прорастает. От наших же жмотов антибиотиков не допросишься. А Гретта ‒ ценный источник по ботанике...
  ‒ А слухи уже пошли...И еще...‒ голос его приобрел угрожающие нотки, отчего голова моя стала уходить в плечи, да так, что и ушей скоро не видно будет, ‒ Что это ещё за огненные шары под Вязьненцем. Потрудитесь объяснить...
  ‒ Да тут, понимаете, какая заковырка вышла: ребятишки за хворостом пошли, а на них волки. Ну, я два плазмида с напульсника и пустила...
  ‒ Я это ваше самоуправство просто отказываюсь понимать! Вас направили сюда с другими сотрудниками для контроля симуляции Средневековья! Слышите, Круглова! Вы что, на Земле сказок перечитали, фентези этого! Матчасть надо учить! Вы хоть представляете, сколько ресурсов затрачено на вашу переброску и внедрение?
  Голос его достиг угрожающей громкости. Наверное, та тётка на скамье похихикивает довольно - то-то святой отец нерадивую грешницу чистит.
  ‒ Вас хоть никто не видел?.. ‒ спохватившись, он перешел на шепот.
  ‒ Не-ет, я...
  Стены храма задрожали, резонируя с набатом колокола. Нарастающий гул толпы за стрельчатыми окнами перерос в оглушающий шторм, хлынувший под спасительные своды дома Всевышнего. Удар, еще удар. Степаныч запнувшись, выскочил за шторку, я последовала за ним и попала в людской водоворот. Ну, натурально ярмарка.
  ‒ Драко-о-о-он! Спаси нас, Господи! Чудище! - громче всех стенала высоченная дама в расшитой парче, заламывая руки.
  ‒ Что делать, Отче! Мрак и бездна огненная! Неужто Судный День? - какой-то мастеровой с побитой оспинами кожей неистово припал к руке "священника". Стоны обезумевших горожан, их метания и глаза, устремленные в нашу сторону. Я скромно отодвинулась к стене, дабы не оттенять святого отца.
  ‒ Тишина-а! - его громогласный выкрик заставил всех оцепенеть. ‒ Стоны ваши лишь нечистому услада для ушей. Я скажу, что делать. Берите ведра - и к колодцам. Мужики покрепче, берите длинные жердины - солому с крыш стягивать, коли гореть будет. Старосты артелей, формируйте подмастерья в группы с топорами и укройтесь в подвалах. Женщин и детей - в храм, Господь защитит.
  Толпа задвигалась и в следующую минуту сильно поредела. Да, командовать он конечно могёт, тут и не поспоришь. Как будто прочитав мои мысли, Юлий Степанович повернулся ко мне. Брови его съехались к переносице, предвещая бурю.
  ‒ А вот на этот раз - это не я...
  ‒ В ваших талантах я не сомневаюсь, но чтобы дракон - реликтовый ящер? - лицо его как будто просветлело. - А что же это на самом деле? Данные со спутника бы посмотреть...
  Рука легла на крест.
  ‒ Бесполезно, весь интерфейс гиеной накрылся, огненной. Это я и пыталась сказать, перед тем как вы начали экзекуцию...Может это флаер за нами, эвакуировать, а не дракон.
  ‒ Но ведь какое подспорье для нашего зоологического отделения. Понаблюдать бы, повадки изучить. Сейчас главное хоть визуальный контакт установить, ‒ мнимый служитель культа задумчиво огладил бороду.
  У входа вновь возникла сумятица. По каменным плитам, подобно горячему ножу, рассекающему масло, двигались в полном боевом облачении воины. Впереди - молодой баронет с вышитым на груди родовым гербом. Подойдя ближе, он припал на колено, а за ним и его сопровождающие, подняв неимоверный лязг.
  ‒ Благослови, Отче, на бой со слугой Нечистого! - наследник замка склонил голову, и рыжие пряди веером разлетелись по плечам.
  Молодой еще, чего же тебе умереть-то неймется?
  Степаныч опешил, но возложил ладони на волосы и молитвенно возвестил:
  ‒ Благословляю тебя и воинство на подвиг. Прими же в час страшный десницу святого Оретта, - с этими словами он подошел к алтарю и, приподняв мраморную крышку, извлёк продолговатый металлический предмет.
  ‒ Восстань же!.. Вот тут рефлектор, на минималку поставим, как только индикатор загорится... ‒ лицо у баронета с каждым словом всё более вытягивалось, и Юлий Степанович поспешил исправиться:
  ‒ Как увидишь, что зажглись каменья, направь во-от так на ворога и рычажок двигай... Ну, с Богом!
  Мой куратор хитро поглядывал в спину удаляющемуся рыцарству.
  ‒ Вы же ему боевую винтовку отдали... А как же Средневековье? Никакой магии?
  ‒ Зверя живьём будем брать... а магия...Ты же не путай: то магия, а то - чудо Господне!.. - поучающе возвестил он и усмехнулся в бороду.
  
  ‒ Вот что, Круглова, дам тебе ослика, а ты мухой ‒ к месту боевых действий, а то еще уничтожат наши ланселоты вымирающий вид. Не делай большие глаза. Некого мне послать, сама видишь ‒ со связью проблемы. Может магнитная буря опять, солнечный ветер там. Я мальчишек из мастерских подряжу посыльными, чтоб остальных из группы собрать. ‒ Степанович лихорадочно искал что-то на высоких полках, перекладывал пергаменты и манускрипты, попутно собирая залежи пыли широкими рукавами мантии. Я, после устроенного мне разноса, стояла тише воды.
  ‒ Да ты пойми, я бы и сам с тобой пошел, да мне паству устаканивать надо, а то они, того и гляди, в порыве религиозного единения сами город подожгут. Конец света, знаешь ли, не каждый день случается... Ага, вот она! Охранная грамота! Вот твоё оружие ‒ будешь в нос особо буйным тыкать, против церкви не попрёшь!
  Я повертела в руках свернутый пергамент с сургучной печатью. Так себе оружие. Большая часть населения и читать-то не умеет, что уж говорить про дракона ‒ высокий церковный слог у него и между зубов не застрянет.
  ‒ А может, мне хоть коня дадите... ‒ начала клянчить я.
  ‒ Конечно, и полное боевое облачение, и двуручник... Анна Жанновна, у нас англичане не наступают. В разведку надо сходить, одним глазком глянуть. Вмешательство ‒ по обстоятельствам. Бинокль вот, спрячь. Армейский, именной. Посеешь ‒ наложу анафему.
  Юлий Степанович отряхнул полы епископских одежд и решительным шагом направился в боковой коридор, тускло освещённый лампадами, а я послушно последовала за ним. Как всё-таки человек приспосабливаться умеет: осанка, манера держаться, голос. Обернулся бы сейчас, рявкнул "Покайся блудница" ‒ не задумываясь, бухнулась бы на колени и ладошки молитвенно сложила, и "Отче наш" озвучила бы, все четыре строчки, которые помню...
  ‒ Ну, с Богом! ‒ торжественно изрёк пастырь и подтолкнул меня к выходу из храмовых помещений прямо на маленький хоздвор с конюшней, сараями для свиней и кур. ‒ Если понадобится, можешь записку передать с Жаном, ты его знаешь. Он будет ждать на рыночной площади.
  Дубовая дверь захлопнулась, лязгнув железным кольцом, и я, тяжело вздохнув, направилась к привязи с длинноухим беднягой, что, как и я, видимо, глубоко чувствовал всю тщетность сопротивления жизненным обстоятельствам. Бритый наголо служка, что отирал ему бока соломой, помог мне забраться на впалую спину.
  ‒ Попонка мягкая, не растрясёт... ‒ доверительно подмигнул мне он, погладив животное по морде. Чего уж тут растрясать, во рту с утра маковой росинки не было, на одном святом духе держусь, ну или на пресвятом гневе начальства. ‒ Сума вам в дорогу: снедь, да платье сменное.
  Другое дело. В сытом теле ‒ здоровее дух, ну или как там говорят. Я подхватила суму и перебросила её через плечо. Каблуки туфлей уперлись в бока моего Буцефала, завернула вожжи...но картинно выехать за ворота не вышло. Ослик сперва сдал назад, потом закрутил головой и, наконец, засеменил вперед. Ох, и хлебну я еще с тобой, друг ушастый.
  Улицы города опустели. На земле с избытком валялось брошенной соломы, растоптанных и подмятых корзин, битых горшков. Где-то в конце переулка мелькнули силуэты горожан, что короткими перебежками между домами передвигались ближе к собору. И никакой паники. Ну, Степаныч, ну, молодец!
  У ворот меня встречали всё те же утренние стражи, только интереса к моей персоне у них в глазах было сейчас гораздо больше. Один перегородил мне дорогу, второй же начал обходить сбоку.
  ‒ Ты куды это, прелестница? Али не слыхала ‒ дракон за городом объявился! ‒ кривозубый часовой сдвинул шлем к затылку, это чтоб я, наверное, полюбовалась на его мужественный сизый нос.
  ‒ Тэкс, из соседских селений всех девок пожрал, того и гляди до города доберется. ‒ Раздался голос сзади. ‒ Пойдём к нам в сторожку, мы тебя укроем, спасём, тэкс сказать.
  ‒ Ага-сь! Не обидим...
  ‒ Я сестрёнку из Затопей в город забрать хочу... ‒ спокойно начала я, доставая охранную грамоту, ‒ Но если вы хотите, чтобы уже к вечеру ваши задницы пропекались на углях в пыточной замка, продолжайте своё лицедейство!
  Лицо у моего "спасителя" стало одного цвета со шлемом ‒ читать может он и не умеет, зато печать епископа рассмотрел наверняка. Дрожащей рукой страж принял пергамент, развернул его и, не зная, что теперь делать, внимательно уставился в документ. Не мигает даже, наверное, знакомые буквы ищет. Ох, влетит мне от начальства еще и за распространение грамотности. Второй подошел к нему сбоку, видимо, на помощь.
  ‒ Гэ... гээ... ‒ начал было конопатый, но сизый нос ткнул его локтем.
  ‒ Вы, госпожа, не серчайте. ‒ "Ого, госпожа!" ‒ Нас стеречь поставили, вот и стерегём.
  Я протянула руку, забирая документ:
  ‒ Ты мне, служивый, лучше вот что скажи: в какую сторону рыцари поехали. Уж очень мне не хочется прямо в пасть дракону заскочить.
  ‒ Так понятное дело! Их милость с малым войском дорогой на Вальбург отъехали, к Лозкам... Там эту страхолюдь и видали.
  Я выпрямилась, напустила на себя важный вид, насколько это было возможно верхом на осле, и, даже не удосужив своих собеседников взглядом, двинулась мимо, к небольшой развилке дорог. А ведь сработала грамотка. Вот оно: без бумажки ты ‒ букашка, а с бумажкой ‒ феодал! Надо бы поспешить, задержали меня архаровцы, как бы не прийти к свежеванию туши ящера, ну или к сытному обеду из консервированных дворян.
  Подъехав непосредственно к пересечению дорог с такими мыслями, я повернула направо.
  ‒ Госпожа, госпожа! ‒ раздался оклик от ворот, ‒ Затопи-то ‒ в другую сторону!
  ‒ Сама знаю... ‒ сквозь зубы процедила я и решительно подстегнула своего "боевого скакуна".
  
  На песчаной дороге ослик пошел бодрее, развивая, для моего понимания, по своим габаритам какую-то запредельную скорость. Мелькали травы и кусты, осиротевшие поля. Крестьяне в город, небось, ломанулись. Дышалось здесь легко, в отличие от уличного смрада города, но не от бандитов, не тем более от такой напасти, как дракон, стены ветхих лачуг защитить не могли.
  Погрузившись в раздумья, я выехала на пригорок, и чуть было не столкнулась с замковым воинством. Шлемы на солнце сияют, как семафоры, трудно не заметить. Я сдала назад и заехала в кусты. Ослика стреножить надо, чтобы не утёк, если заварушка начнётся. Пожуй травку, дружок, набирайся сил. Мне тоже перекус положен, пока суть да дело. Устроившись на мягкой травяной подстилке, я открыла сумку и развернула свёрток, от которого исходили притягательные запахи. Чем у нас духовенство подчует: ломоть хлеба, вареные яйца и сочный кусок курицы с лучком. Не кисло живёте, доложу я вам, у меня от ежедневного приема варёной репы уже живот сводит. Соорудив бутерброд, из чего Бог послал, я направила бинокль в сторону баронских штандартов.
  Небольшое войско было разбито на группки. Вот баронет с семью конниками, хорош чего и сказать, арбалетчики на изготовке под прикрытием копейщиков, и еще человек пять с сетью, где только взяли из таких толстых верёвок. Все заметно нервничали и суетились. Вот один из копейщиков вскидывает руку и кричит. Даже отсюда слышно, но слов не разобрать. Понятное дело, что не стихи декламирует. Воины обращаются в сторону леса. Перевожу бинокль на опушку, подымаю выше, а там... Кусок бутерброда встал поперек горла, и я закашлялась. Лучше бы это был дракон...
  Объятый огнем и дымом в сторону поля летел накренясь флаер, поджигая попутно верхушки деревьев. Зрелище феерическое, особенно для неподготовленных аборигенов. Чем не огнедышащий дракон. Обшивка корпуса заметно вмялась, и было видно, что держатся в воздухе он уже из последних сил. Над пашней пронёсся оглушительный вой, и несчастная машина рухнула на землю.
  От намерения немедленной пробежки до искорёженного флаера меня сдерживали доблестные драконоборцы, что с оружием наизготовку уже спешили к месту крушения. Баронет тоже больше доверял холодной стали, оставив "мощи" малого радиуса поражения в седельной сумке. Кто бы ни был внутри, положение его становилось все хуже с каждой секундой. Весёлые языки пламени плясали уже по всему корпусу, а снаружи ждали испуганные "дети средневековья". Надо что-то делать!
  К моему ужасу и облегчению посадочный люк открылся, и наружу стали выпрыгивать люди в серых комбинезонах ‒ вахта экспедиции, что дежурила на орбитальной станции. Вот Андрей Шимура, Катька Головина, а это кто, скособочившись, придерживает руку ‒ Броня, в смысле, Илья Брониславович Синицкий, лицо с зеленцой ‒ дело серьёзное, и еще, и ещё... Они выскакивали и выскакивали под недобрые взгляды ощетинившихся сталью воинов. Этим хоть грамотой перед носом теперь мотай, хоть мешком с золотом. Да у наших даже оружия с собой нет! Дело двигалось к поножовщине с элементами мелкой нашинковки.
  "Что ж ты, Анна Павловна, вечно хочешь быть младшим научным сотрудником! ‒ пронеслось у меня в голове. ‒ А ну, оторвала задницу от земли ‒ и вперед! Время геройствовать, блин!"
  Еще не зная толком, что делать, я вскинулась и побежала... Я спотыкалась, я пыталась кричать на ходу, но заплутавший кусок бутерброда сдавил мне связки так, что вместо "стойте" выходило хриплое карканье. Расстояние до пожарища было невелико, но шаги казались мне настолько сонно-медленными, что в это время вполне могла уместиться увертюра из старого монофильма "Свой среди чужих", который я посмотрела по ошибке, приняв за продолжение космического ужастика.
  Но "счастье" моё не было бы полным, если бы не подол платья, что подвернулся мне по носок. Ткань выдержала, но я потеряла равновесие и полетела прямиком в промоину, доверху наполненную жидкой грязью. Ко мне пришло осознание, что в этой ситуации может помочь только одно ‒ чудо! Тут меня как по лбу тяжёлым чем приложили, и в этом моё психическое состояние полностью совпало с физическим. Ну конечно! Вот, что надо!
  Я отплевалась от грязи, приподнявшись на локтях, и решительной трусцой, слегка прихрамывая, поспешила к эпицентру событий.
  ‒ Чудо-о, чудо госпо-одне! ‒ голос по-старушечьи скрипел. Он так и не восстановился, но это только на руку. Ко мне начали поворачиваться копейщики ‒ на лицах их читалось недоумение в купе с отвращением, ещё бы, такой камуфляж из грязи и налипшей ботвы. Как бы уже меня не нашпиговали стрелами, приняв за ведьму!
  Однако я благополучно доковыляла до гарцующих на конях рыцарей и мёртвой хваткой вцепилась в стальной наголенник баронета.
  ‒ Чудо Господне, мой господин!.. ‒ прошамкала я.
  ‒ Что ты несёшь, юродивая? ‒ он попытался пнуть меня, но я отскочила сама и, вскинув руки к небу, возопила:
  ‒ Благословенный наш светлый баронет Штенгоф одолел змия, что послал к нам сам Падший!
  ‒ Я не Штенгоф, а Штайнгрофт, полоумная!.. ‒ возмутился баронет. Ну и хорошо, что ошиблась, зато моё дурацкое положение с солдат как рукой напряжение сняло, кто-то даже ухмыльнулся.
  ‒ Из чрева же змия сего, подобно святому Ионе, китом поглощенному, вышли праведники, на радость Всевышнему и святой нашей Церкви!..
  Я продолжала нести ахинею про известных мне святых, переплетая аналогиями со сложившимся положением дел. Воины притихшие подходили со всех сторон и, затаив дыхание, слушали мои "проповеди", забыв о кучкующихся выходцах из драконьего чрева.
  ‒ Что ж на них за одежды такие? ‒ обратился ко мне, откинув забрало, один из рыцарей.
  ‒ Так ведь померли они, во чреве огненном... ‒ ляпнула я, не мигая. ‒ И воскресли! А чтоб срамной наготой не смущать, даровал им Всевышний сии одёжи убогие... Возрадуемся же избавлению! ‒ крикнула я и протянула ладони к ошалевшим моим коллегам.
  Видимо, речь моя очень вдохновила окружающих: кто-то истово крестился, кто-то плакал, цепляясь за последние крохи рассудка, а кто и на колени прямо в грязь рухнул, будто перед ним само воинство небесное предстало...
  Похоже, такой запал и такие доводы всех устроили, даже дворяне обменявшиеся парой фраз согласно закивали головами, а баронет Штайнгрофт громко провозгласил:
  ‒ Я, Урлих Штайнгрофт Вейнерский, беру под личную протекцию сиих праведников! Клянусь сопровождать их в славный Храм Господень, до самого их воссоединения с лоном Церкви!
  На том и порешили...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"