Аннотация: Двадцать лет назад я приземлился в Израиле.
В Израиле я живу 20 лет - для человеческой жизни срок огромный. Так что времени осмыслить и переосмыслить события собственной жизни и окружающей меня действительности, было в моем распоряжении предостаточно.
Начало девяностых прошлого века... Развал Союза и сотни тысяч иммигрантов, хлынувшие в Израиль в этот период времени. За каких-нибудь два года Израиль получил нежданный-негаданный и самый дорогой подарок судьбы за всю свою историю.
Иммигранты из СССР позволили Израилю нейтрализовать демографическую угрозу со стороны палестинцев- причину постоянного страха израильских элит и поборников государства только для евреев.
А еще, массовая иммиграция советских евреев сказочно обогатила многих уроженцев страны и старожилов.
В то время на эмиграции из СССР обогащались все, кто могли. Это был звездный час квартирных маклеров, всевозможных подрядчиков и спекулянтов. Рынок труда превратился в рынок рабов- рабочих мест на всех не хватало и масса людей прибывшая в страну со ста доларами в кармане (на человека) , вынуждены были соглашаться на любую работу и на любых условиях, а Израиль стал государством с самыми образованными дворниками, мойщиками посуды, чернорабочими и сиделками. Дешевая рабсила из бывшего СССР позволила избавиться местным работодателям от палестинцев . Платить "русским" можно было не больше чем арабам, а эксплуатировать и обманывать их - не рискуя при этом получить удар ножом.
Сытые, самодовольные физиономии чиновников в министерствах и ведомствах, хамство лавочников, рыночных торговцев и всяких хозяйчиков, убогая архитектура и крайне низкий уровень культуры- таковы были мои первые впечатления от встречи с новой страной.
Это был шок, после которого началось отрезвление. Этому отрезвлению способствовала окружавшая нас убогая действительность, которая была в полном противоречии с панегириками в адрес Израиля- "передовой, европейской во всех отношениях страны , единственной демократии на Ближнем Востоке", которые мне часто приходилось слышать до отъезда. Убогая колониальная архитектура (помню в какой шок привела меня старая автобусная станция в Тел-Авиве) и совершенно не европейские манеры уроженцев страны, предпочитавших , от министра до рыночного торговца, застиранные майки, шорты, больше похожие на семейные трусы, и сандали на босу ногу. Они не стеснялись чесать себя в интимных местах, находясь в общественных местах, а там, где жили, всегда держали двери в свои квартиры открытыми, и те, кому посчастливилось жить с ними в одном доме, были вынуждены с утра до глубокой ночи дышать сигаретным дымом,слушать их громкую речь и такую же громкую и навязчивую восточную музыку.
До других людей им похоже дела не было, поскольку людьми они считали только себя. Соседи, собравшись возле дома, громко разговаривали, грызли семечки, заплевывая узенькие дорожки между домами, а их дети в это время шумно резвились на пустырях возле домов, планировавшихся кем-то и когда-то как полисадники. В перерывах они справляли нужду там, где это им это было удобно, а удобно им было везде. Часто они усаживались прямо на ступеньках лестницы, так, что соседям, для того, чтобы выйти из дому или попасть в свою квартиру , приходилось просить их потесниться.
Говорить что-либо детям или их родителям было себе дороже: любое замечание они воспринимали как покушение на свою свободу и жестоко мстили нарушителям. Как правило остракизму подвергались старики не знавшие местного наречия но пытавшихся изменить существующие порядки.Месть принимала самые разнообразные формы: от разбитых окон до постоянной травли, когда дети и подростки шли за жертвой буквально по пятам, выкрикивая ей вслед оскорбления и бросая в спину мелкие камни.
При этом все они- и дети, и взрослые свято соблюдали субботу, кашрут и все религиозные праздники, входя в дом первым делом целовали мезузу, а на День Независимости вывешивали на своих окнах бело-голубые флаги со звездой Давида.
Но это было не главное. С первых дней своего пребывания в Израиле я был поражен силой ненависти к нам, царившей в израильском обществе. Навсегда мне запомнилось с каким презрением и злорадством произносились здесь слова "Русия" и "русим".
А ведь сколько было говорено об антисемитизме до отъезда! "Здесь нас будут ненавидеть всегда, а вот в Израиле..."
В Союзе мне приходилось сталкиваться с проявлениями антисемитизма, но так, как в Израиле, меня еще нигде не ненавидели!
Помню как в раввинате молодой раввин в течение часа с пристрастием иезуита допрашивал меня, пытаясь выявить обман в моих ответах и добыть доказательства моего нееврейства.
-Кто может подтвердить твое еврейство?
-Как звали твою бабушку со стороны матери?
-Что написано на могиле твоей прабабушки?
Знал ли этот самодовольный чиновник от религии хоть что-нибудь про историю советских евреев? Что довелось им пережить во время войны?
Вряд ли это его вообще интересовало.
Антисемитизм в Союзе был. Но все члены нашей семьи получили высшее образование, которое в нашей семье считалось нормой и после окончания вуза работали в соответствии с полученной профессией. Кто-то добился больше, а кто-то - меньше. Но никого из нас после окончания вуза не отправляли работать дворником или чернорабочим.
В Израиле ни наше образование, ни наш опыт никому не были нужны. В нас видели лишь замену дешевой рабочей силе палестинцев с оккупированных территорий, разнорабочих, сиделок, охранников...
Мне довелось работать и на уборке, и на стройке, и в теплицах. Оплата везде была либо минимальной, либо меньше минимума. Многое мне довелось поведать за время моих трудовых будней в Израиле. Не раз я видел, как падали в обморок люди в теплицах и цехах. Жара летом -невыносимая, работали по 10-12 часов. В парниках температура была летом стабильно под 50. Не все выдерживали.
Соседка- тридцатилетняя женщина работавшая со мной в парниках за год поседела. Но тогда, чтобы получить эту работу, мы вставали затемно, в три часа утра бежали в центр города- машин тогда ни у кого не было, чтобы успеть на работу в теплицы.
Потом многое изменилось и немало людей из числа иммигрантов все-таки восстановили свой прежний статус врачей, учителей, инженеров, ученых. Но еще больше было тех, кто так и не смогли восстановить свой прежний социальный статус. И не их вина в том, что образование, опыт и творческий потенциал этих людей оказался никому не нужен в Израиле. Кто-то вернулся обратно, кто-то решился на повторную эмиграцию. А кто-то смирился со своей невостребованностью, ради семьи, ради детей...
Лично мне помогли выжить образование и опыт работы полученные в СССР, где меня учили не только специальности, в первую очередь меня учили самостоятельно мыслить, развивали во мне критическое чутье, готовили из меня ученого, а не ремесленника...
Мне очень повезло в том, что я учился в СССР. Таких учителей как в Союзе, которые вкладывали в свой труд не только собственное время и опыт, но и душу , я, увы, В Израиле не встречал.
Историческая родина... Для меня эта земля гораздо больше, нежели историческая родина. Колыбель христианства, истоки современной цивилизации.
Мои представления об этой земле не умещаются в тесную концепцию-ящик исторической родины.
До отъезда я воспринимал Израиль как еврейское государство. Но чем больше я живу в Израиле, тем больше задаюсь вопросом: еврейское или израильское?
Первое время я искал и не находил сходства между собой и людьми, среди которых мне выпало жить.
Да и сами они друг друга на зывают не евреями, а "мароканцами", "индусами", "русскими".
Мы принадлежали совсем к другой культуре- европейской и советской, росли на русской, европейской и американской классике, любили музыку и театр, получали высшее образование в самых разных областях и как-то совершенно обходились без синагоги и прочих религиозных атрибутов. Синагога была для нас не более, чем разновидностью экзотики.
Здесь убожество национальной идеи и замкнутость пространства стали на меня давить.
Киббуцной романтики не было, а была лишь обывательщина.
Новая действительность стала для меня толчком к переосмыслению моих взглядов на жизнь.
Особую роль в этом сыграла работа с палестинскими арабами.
Полностью избавиться от палестинской рабсилы израильским подрядчикам в то время так и не удалось и благодаря этому, мне довелось с ними работать.
Мы делали одну и ту же работу и находились примерно в одинаковых условиях.
За время нашей общей работы я многое узнал о своих палестинских собратьях. У большинства из них были большие семьи. -"Мои дети едят только хлеб",- однажды просто сказал мне один из рабочих,- и круглый год ходят босиком". Этот человек не был лентяем, но тех денег, которые он зарабатывал не хватало, чтобы содержать большую семью , где было десять детей. Становясь старше, дети работали вместе с родителями.
Значительную часть заработанных денег рабочие-палестинцы тратили на проезд. Выезжали они из дому затемно и затемно же возвращались. Чтобы утром попасть на работу в Израиль они часто подолгу ждали на контрольно-пропускных пунктах, нередко подвергаясь унизительной проверке.
Они , эти рабочие, очень мало были похожи на террористов, которыми нас повсюду пугали. У этих людей были совсем другие проблемы- как прокормить свои семьи, а вовсе не о том, как кого-то убить или взорвать.
Узнав этих людей получше за время нашей совместной работы, я сделал для себя интересное открытие: палестинские рабочие, с которыми у меня зачастую не было общего языка, оказались мне ближе, нежели еврейские подрядчики.
В конце-концов я пришел к убеждению, что с рабочими, будь то палестинцы, евреи или русские мне делить нечего!
В то же время я не желаю иметь ничего общего со всевозможными подрядчиками, раввинатом и прочими израильскими учреждениями.
Некоторые израильские патриоты как здесь, так и за океаном имеют наглость давать мне советы, где и как жить. Пользуясь случаем, хочу напомнить этим господам, что они не хозяева страны в которой я живу. В то же время, я достаточно прожил и работал в Израиле, чтобы считать эту страну своею. В конце-концов, я заплатил за свой дом здесь гораздо больше, чем те, кто привыкли эту страну эксплуатировать и использовать ради собственной выгоды.
Мне часто доводилось отстаивать свои взгляды в спорах с теми, кто позиционирует себя в качестве "истинных патриотов Израиля".
-Разве там у вас были такие машины?!- не раз патетически вопрошали меня эти люди.- У вас ведь там не было всего того, что вы имеете здесь!"
Да, у нас действительно не было многого из того, что есть сейчас. Но во-первых, все, что мы имеем стало результатом тяжелого труда, а вовсе не чьей-то милости.
Но это не главное. У нас было нечто очень важное, чего нет теперь.
В Союзе профессора, врачи и инженеры не подметали улицы, и там я чувствовал себя человеком.
И еще, без подрядчиков по трудоустройству и квартирных маклеров, без еврейского местечка с его убогостью, мне жилось гораздо лучше.
Такие выводы я сделал для себя в первые годы моей жизни в Израиле и не собираюсь отказываться от них и сегодня.
И хотя за время своей жизни в Израиле я полюбил мудрость древнего иврита, самобытную ивритскую культуру- уникальное явление, оставшееся к сожалению незамеченным даже многими из самих уроженцев страны, не устаю восхищаться удивительной природой и историей этой древней земли, да и многие события в повседневной жизни я воспринимаю неравнодушно, либо с радостью, либо с досадой, выражая свое возмущение или одобрение- потому что это уже мое, я не намерен отказываться от того , чему меня учили и воспитывали во мне с детства.
Поэтому я осознаю себя не просто как еврея, а как советского еврея- потомка тех, кто строил и защищал великую страну.Причем сначала советским, а потом уже евреем.
Вобщем, действительность все расставила по своим местам.