Ракетных обстрелов за ночь было целых три. Уже под утро одна из ракет упала не разорвавшись прямо на городском пляже. Полицейские оцепили место падения ракеты и стали, как водится в таких случаях, ждать прибытия саперов.
Дело было в самый разгар лета, но на пляжах не было ни единой души. Шел не то десятый, не то тринадцатый день войны. В городе война проявляла себя однообразно: сигнал сирены, после которого все, кто успевали добежать, спускались в бомбоубежище, а те, кто не успевали, ждали падения ракет стоя между лестничными пролетами. А те, кого ракетный обстрел заставал в дороге, оставляли свои машины и спешили укрыться где только можно или просто падали прямо на землю, закрыв голову руками, если спрятаться было негде. Были конечно и такие, что во время ракетных обстрелов никуда не выходили, но их было немного.
Поэтому полицейские сильно удивились, увидев как ни в чем ни бывало идущего вдоль берега моря по пояс раздетого пожилого, но еще довольно крепкого, поджарого мужчину.
Местные старики из "русских" знали его все, благодаря странностям и необычному образу жизни, который тот вел. Звали его Артур, а может быть и Альберт. В хостеле для престарелых, где жил Артур , он ни с кем не общался и ни в каких общественных мероприятиях не участвовал. Артур был пожалуй единственным из стариков, кто был совершенно безразличен к политике и выборам, не интересовался лекарствами и никогда не сидел с другими обитателями хостеля, обсуждая положение дел в мире, проблемы детей и собственные болезни. Поскольку он ни с кем не общался, никто из соседей ничего о нем не знал, есть ли у него дети и кто он вообще такой. Его нежелание участвовать в стариковских посиделках обитатели хостеля поначалу восприняли как пренебрежение и были сильно уязвлены. Но заметив его странности, они разом навесили на него ярлык тихопомешанного и после этого стали относиться к нему уже даже снисходительно.
Но Артур ни на кого не обращал внимания и жил так, как либо хотелось, либо как моглось.
Большую часть времени он проводил у моря в любую погоду и в любое время года: часами ловил рыбу, стоя по пояс в воде и забрасывая сеть, купался, валялся на песке или просто сидел глядя на волны. Здесь же он ел, обедая или ужиная пойманными рыбешками, хлебом, хумусом и овощами, к которым иногда добавлял еще и колбасу, запивая свою трапезу водкой, если это было зимой и пивом, если было лето. Люди приходившие на пляж лишь искоса взглянув на него сразу же решали, что он либо бездомный, либо сумасшедший. А может быть и то, и другое.
Иногда он приезжал к морю на велосипеде, к которому была приделана большая корзина для вещей, еды, улова, и вообще для всего. Его выцветшие глаза смотрели на мир весело и сам он, вечно полуголый, одетый лишь в длинные застиранные шорты , босой, с бронзовой от загара кожей и выгоревшей длинной бородой, напоминал какого-нибудь состарившегося хиппи, откуда-нибудь с Гоа. Лишь если начинались сильные дожди или становилось по настоящему холодно, он одевал майку, свитер и желтую резиновую накидку от дождя и так либо гулял вдоль берега, либо сидел под деревянным навесом и любовался морем или дремал.
-Назад! Куда? Ты что, не знаешь о ракетных обстрелах?!- Крикнул преградивший ему путь полицейский.
Старик пристально посмотрел на полицейского силясь понять что он говорит.
-Ты понимаешь иврит?- Спросил полицейский и видя , что старик ничего не понимает, подозвал своего коллегу.
-Здесь нельзя находиться,- По-русски, но с ивритским акцентом и подбирая слова, как-будто он переводил с одного языка на другой, сказал ему молодой высокий полицейский похожий своими габаритами на медведя.
-Почему?- с неподдельным удивлением спросил старик.
-Потому что война!- С раздражением сказал похожий на медведя полицейский. Трое его товарищей стояли чуть поодаль и рассматривали этого чудика, который ни свет ни заря поперся на пляж в то время, когда весь город сидит в бомбоубежищах.
-А кому я тут мешаю?- искренне удивился старик.
-А то, что в любую минуту может начаться ракетный обстрел, а вы в это время находитесь на открытой местности и можете запросто погибнуть, вас не волнует?- С возмущением спросил полицейский.
-Нет, я об этом как-то не думал... Ну падают ракеты... Так что ж теперь, перестать жить и вообще не дышать что ли?
-Есть указания службы тыла, которые обязаны выполнять все и вы в том числе! Где вы живете?-Нахмурился полицейский.
-Тут, неподалеку.
-Документы у вас с собой?
-Зачем на море документы? Кому я буду их предъявлять? Рыбам что-ли?
-Согласно законам государства, в котором мы с вами живем, у вас при себе всегда должны быть документы удостоверяющие вашу личность! Если я еще раз вас увижу здесь без документов и вообще, если вы не будете выполнять указания службы тыла, я вас арестую!-пригрозил полицейский.
-А какие указания?
-Вы что, телевизор не включаете и газет не читаете?
-Нет.
-А как же вы узнаете о том, что происходит вокруг вас?
Старик в ответ как-то безразлично пожал плечами.
-Я почти все время здесь, а что здесь может происходить кроме шторма или штиля? Домой в хостель, где у меня комната, я возращаюсь только ночевать. А телевизор не смотрю... Не люблю я его. И газеты не читаю, руки они пачкают так, что потом не отмоешь. Я их использую, только если костер нужно развести.
Ну хоть сирену-то вы слышите?
-Старик усмехнулся и вдруг оживился: -Сынок, я еще совсем пацаном зажигалки с крыш сбрасывал. Слышал про зажигалки?
-Да, мне мои родители рассказывали, -вдруг тоже смягчился полицейский, -Мои родители как раз детьми были во время войны,- Ответил полицейский и поправил очки. Меня в Израиль привезли, когда мне полтора года было. Я о России ничего не помню... Все собираюсь полететь туда... А у вас родственники есть?
-Один я,- просто ответил старик,- Не знаю как так вышло... Никогда не думал, что на старости лет один останусь. У меня всегда много баб было... Ты не думай, я не хвастаю... А вот ведь как получилось- на старости лет ни семьи, ни детей...Ну да ладно. На море живу и Слава Богу!
-Могу я для вас что-нибудь сделать?-Спросил полицейский.
-Можешь. Не мешай мне жить так, как я живу. Полицейский внимательно посмотрел на старика и ничего не сказал.
-Ладно, пойду я,- Сказал старик и повернувшись, уверенной походкой направился вдоль берега прочь от оцепления. Война продолжалась еще около месяца и все это время старик каждый день приходил на пляж и часами ловил рыбу, стоя по пояс в воде и забрасывая сеть, а потом нанизывал пойманную рыбешку на подобие шампура из найденной ветки и поджаривал ее на самодельном костре. Потом он подолгу валялся на песке или сидел глядя на воду, не обращая внимания на сигнал сирены. Вокруг в это время не было ни души и никто не отвлекал его от собственных мыслей и привычных занятий.