Азмодан-Няш : другие произведения.

Потерянная легенда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Хниар-де-Тьер - город-легенда, в существование которого уже давным-давно никто не верит. Лишь единицы знают о том, что город реален. Тенагор, чародей из Северных земель, в сопровождении трех молодых наемников отправляется на его поиски. Вся интрига в том, что старый маг не сразу рассказывает об истинной цели своего похода.

ЧАСТЬ I. ЗАПИСИ О ЛЕГЕНДЕ

  
  
   Глава 1. "Замерзший очаг"
  
   - Эй, парни! Кто хочет выпить? - пытаясь перекричать шум, царивший в этот день в таверне, крикнул Гэбриел и поставил на стол три больших пивных кружки.
   Это была самая простая таверна, примечательная разве что своим парадоксальным названием - "Замерзший очаг". Несмотря на то что в Орфате, как правило, стояла теплая погода и даже зимой редко выпадал снег или приходили холодные северные ветры, многие говорили, что название трактира соответствует истине. Одни утверждали, что раньше, лет пятьдесят назад - как раз тогда, когда его строили, - здесь преобладал очень суровый, холодный климат; другие намекали на то, что в "Замерзшем очаге" по каким-то мистическим, необъяснимым причинам всегда холоднее, а огонь в камине совсем не греет. Но для Гэбриела и его товарищей, приехавших в Орфат всего два дня назад и никогда не бывавших здесь прежде, все это воспринималось не более как простые байки местных жителей, тем более что сейчас, по их мнению, нельзя было найти места более теплого и уютного, чем "Замерзший очаг".
   В этот вечер здесь собралось много народу, по-видимому куда больше, чем обычно. Шумные голоса веселящихся и песни подвыпившего барда, кое-как играющего при этом на лютне, наполняли таверну, отчего господствовавшая здесь сегодня атмосфера не давала заскучать. Очевидно, сегодня в городе справляли какой-то праздник, судя по разговорам, ходившим в рядах гуляк, - отмечали важное историческое событие; правда, ни Гэбриел, ни его спутники так и не потрудились узнать, какое именно. За те двое суток, что они пробыли в Орфате, они практически не покидали таверны, радуя себя выпивкой и азартными играм - обычный для любого наемника способ приобрести десяток-другой монет, большая часть которых всегда уходит на дорогу.
   Да, Гэбриел и его друзья были наемниками, еще молодыми, но, с другой стороны, уже достаточно опытными, для того чтобы бросить вызов опасностям своего нелегкого дела. Неделю назад все трое покинули родные земли, с тем чтобы сопровождать человека, о котором за все это время они толком ничего и не узнали, за исключением того, что он якобы являлся каким-то чародеем и что обещал очень хорошо наградить каждого в конце пути. Главная же трудность заключалась в следующем: дорога обещала быть очень долгой, путь лежал в земли, простирающиеся за многие-многие мили от мест, где жил Гэбриел, а Гэбриел не хотел надолго бросать родной край и дом, который достался ему после безвременной смерти его отца. Осталось так много забот, с которыми надлежало разобраться, прежде чем куда-то уезжать. И вряд ли бы чародею удалось убедить троих наемников сопровождать его, если бы не вознаграждение и, главное, море приключений, которые он им сулил. Казалось бы, кто захочет ставить на кон свою жизнь ради незнакомого человека, зная, какие трудности могут поджидать на пути к достижению цели? Но Гэбриела и его друзья - все трое по жизни были самыми что ни на есть настоящими авантюристами, что и подтолкнуло их на столь рисковое предприятие и предопределило их дальнейшую судьбу.
   Орфат не первый город, в котором остановились путники, чтобы переночевать и запастись необходимой провизией. За первую неделю путешествия они заезжали в три деревушки, что попались на пути. А за два дня до конца недели приехали в Орфат и здесь же до сих пор оставались. Сегодня была последняя ночь.
   В первый же день после того, как Тенагор вместе с наемниками выдвинулись из родных последним пределов, он поведал Гэбриелу о том, куда направляется, да и вообще немного рассказал о себе. Гэбриел не знал, насколько правдив рассказ Тенагора, но, по его словам, он был одним из чародеев известной в Северных землях коллегии Анзарада, и то ли по личным делам, то ли по каким-то другим причинам он направлялся далеко на Запад, в город со странным, по мнению Гэбриела, названием - Хниар-де-Тьер. Более подробно на этот счет Тенагор не распространялся, и Гэбриелу с каждым днем казалось все больше и больше, что Тенагор что-то не договаривает. Он вообще казался человеком странным: почти все время молчал, находясь в своих мыслях, и часто где-то пропадал. Вероятно, таверны и шумные компании приходились ему не по душе.
   Гэбриел сел за стол и с завидным наслаждением отхлебнул из кружки. Облизнул губы и, просияв, сказал:
   - Высшее качество!
   Рэвен и Онмунд последовали его примеру. Они приходились ему лучшими друзьями, с которыми он был знаком с раннего детства, когда все втроем играли в рыцарей, сражаясь на деревянных мечах. Гэбриел очень ценил их дружбу, однако не всегда эта дружба доставляла радость. Раньше, как и все друзья, Гэбриел, бывало, ссорился со своими, и особенно часто с Рэвеном, характер у которого тогда был далеко не сахар: он никогда не упускал возможности подколоть друга и каждый раз без исключений, когда считал себя правым в той или иной ситуации, вежливо намекал об этом. Но за последние два года отношения этих двоих сгладились, былые обиды давным-давно забылись, а ссоры и вовсе не имели места, хотя, конечно, разногласия порой случались. И пусть Рэвен сильно изменился за последнее время, стал умнее, спокойнее, взрослее, колючие черты его характера все же сохранились. Гэбриел прекрасно понимал, что Рэвен иногда не соглашался с ним или Онмундом по всяким мелочам, но почти никогда не высказывался в таких случаях: он старался привлекать к себе как можно меньше внимания, со стороны часто казался каким-то скрытным и весьма равнодушным ко многим вещам, хотя это и не всегда было так.
   Онмунд являлся самым старшим из троих и, верно, поэтому считал себя ответственным почти за все происходящее. И даже если Гэбриел или Рэвен по каким-либо обстоятельствам не прислушивались к его словам, после чего, случалось, попадали не в самые лучшие ситуации, они все равно очень уважали его. Онмунд нередко принимал важные решения, когда того требовал случай, находил ответ, когда другие не могли найти, но все же он не обладал большим опытом или более сильным складом ума, нет. Все они были на равных, но естественно, что каждый превосходил в чем-то другого. Онмунд, к примеру, обладал большей внимательностью и аккуратностью, даже его короткие, ершистые волосы и одежда порой выглядели чересчур опрятными для наемника. А вот главный его недостаток заключался в его горячности. В компании друзей или знакомых он почти никогда не позволял себе вспылить, но Рэвен и Гэбриел знали, что в опасной для жизни ситуации, перед лицом врага он может легко потерять голову, и виной тому - его темперамент.
   Рэвен же, в противоположность Онмунду, в большинстве ситуаций оставался в большей или меньшей мере спокойным, ко многому даже беспристрастным. И, наверно, поэтому не настолько озабоченным своей внешностью: его темные, почти черные волосы обычно торчали в разные стороны, выглядели грязными и неухоженными. Это, особенно если учесть, что они, как и у Гэбриела, были намного длиннее, чем у их друга, часто бросалось в глаза. Но в независимости от его равнодушного, по мнению многих, характера и некоторых довольно странных взглядов и качеств, которыми Рэвен не был обделен, он оставался хорошим человеком и хорошим другом.
   - Я хотел поговорить... - начал Гэбриел, но Рэвен перебил его.
   - Снова о Тенагоре с его миссией?
   За весь день Гэбриел ни слова не упомянул о чародее и даже сам за всеми этими развлечениями в таверне, музыкой и разговорами с друзьями забыл о нем, хотя всю неделю почти не выпускал его из мыслей, раздумывая над тем, можно ли ему доверять. Но в этот день Гэбриел не думал обо всем этом, возможно, потому, что уже показавшиеся ему бессмысленными размышления на эту тему, сильно утомили его. Должен же быть хоть какой-то отдых! Однако Рэвен оказался прав: сейчас Гэбриел собирался поговорить именно об этом.
   Гэбриел кивнул. Отодвинул на край стола уже пустую кружку, словно она мешалась ему, и медленно, растягивая слова, заговорил:
   - Я понимаю, что... он предложил хорошее вознаграждение, и все же...
   - Ты же не хочешь снова завести разговор о том, что нам лучше вернуться? - с упреком осведомился Онмунд.
   - Ну, вообще-то я просто хочу, чтобы вы знали, что, если вдруг вы решите уйти, я не стану никого удерживать, ибо...
   - Гэбриел, успокойся, - снова прервал его Онмунд. - Мы отлично знаем, что наша дружба для тебя многое значит и что ты дорожишь нашими жизнями, но мы не хотим уходить. Да и подумай, что ты говоришь. Разве можем мы бросить тебя одного? Перестань, все нормально. Мы сами вызвались на это дело, и я уверен, что все не так уж и плохо, а домой мы вернемся скорее, чем ты думаешь. Правда, Рэвен?
   Рэвен согласился. Еще где-то с десять-пятнадцать минут они говорили на тему. Гэбриел пообещал ребятам, что, если дорога станет слишком трудной и опасной и справиться с заданием Тенагора окажется им не по силам, то они разорвут с ним договор. Никто не стал спорить с этим, зато все дружно согласились с тем, что тройка обычных наемников - все равно не лучшая охрана для чародея. Хотя ведь Тенагор почти ничего не рассказывал им о себе, и вполне возможно, что чародей из него не такой уж и блестящий.
   Дальше Гэбриел напомнил, что, раз они решили остаться, завтра на рассвете придется выходить в путь, и запретил напиваться и допоздна задерживаться в зале таверны. Как и в прошлый раз, возражений не последовало, все единогласно сошлись на том, что посидят здесь еще около часа, а потом пойдут наверх занимать свою комнату, что сняли у трактирщика в день прибытия в Орфат.
   Совсем скоро, устав от разговоров и, судя по всему, заскучав, Гэбриел встал из-за стола и подошел к стоящему в углу барду. Во всяком случае, так себя именовал сам музыкант, хотя бард из него был с горем пополам. Но, похоже, собравшиеся здесь не имели ни музыкального слуха, ни утонченного вкуса, и песни сего барда пользовались популярностью. Бедняга даже устал от заказов, ведь сегодня было что-то вроде праздника, который бурно здесь отмечали. Вот он и выпил малость - то ли с горя, то ли от усталости.
   Гэбриел попросил его спеть что-нибудь лучшее, на его взгляд, на тему мистического, таинственного, но интересного - это, скорее всего, как раз то, чего за сегодня еще не слышали. Бард, заметно повеселев, сказал, что у него есть одна отличная песня, которая обязательно должна прийтись по вкусу. Наемник и не сомневался, он вообще любил такие истории.
   Вернувшись к товарищам и, сказав им, что он хотел от барда, он все свое внимание обратил на музыканта, настраивающего лютню. Через несколько секунд тот уже оказался готов исполнять свою песнь. Попросив внимания и для большей уверенности, что его услышат, ударив по струнам своего инструмента, бард озвучил ее название. С гордостью сказал, что история эта - чистая правда, а не какая-нибудь выдумка, и запел:
  
   Высокий утес. На нем замок стоит,
   Разрушен, заброшен давно;
   Там когда-то война унесла навсегда
   Сотни жизней - не выжил никто.
  
   В том вина короля, кому верил народ
   И кто, чтобы жить самому,
   Продал веру и честь и бросил на смерть
   Тех, кто вскоре настигли его.
  
   И, предателя кровь испивши до дна,
   Обрели души мертвых покой.
   Но в руинах с тех пор по ночам слышен стон,
   Лязг оружий и шепот огня.
  
   Аплодисменты, очень скромные аплодисменты, наполнили зал и в следующее мгновение потонули в таком же шуме, что стоял здесь до того, как бард начал выступать. Ну спел и спел - кому какое дело. Однако какое бы мнение ни имела окружающая Гэбриела толпа, самому ему эта история в исполнении барда очень понравилась, пришлась по вкусу, как тот и обещал.
   Он долго еще обсуждал это с Рэвеном и Онмундом, на которых особого впечатления услышанное не произвело. Как выяснилось, они оказались не такими впечатлительными.
   - Ну что, - после поинтересовался Онмунд, - выпьем еще, или, может, стоит прямо сейчас пойти спать? Честно говоря, чувствую себя не очень.
   Гэбриел поднялся.
   - Лично мне что-то совсем не хочется пить, так что, пожалуй, я пойду наверх.
   Рэвен с Онмундом тоже встали из-за стола.
   - Хм... а мы ведь уже как неделю вдали от дома, - заметил Рэвен и, больше не сказав ни слова, направился к лестнице, ведущей на верхней этаж, где располагались комнаты для таких же путешественников, как они.
   А ведь Рэвен снова прав. Сейчас Гэбриелу казалось, что он больше остальных тоскует по дому. Дом... одно лишь это слово навевало воспоминания, от которых Гэбриелу становилось грустно. Хорошо, что рядом с ним были люди, которым он мог довериться, на кого мог положиться, с кем, в конце концов, мог весело провести время. За неделю путешествия он очень мало вспоминал о родных краях, об отце, который умер совсем незадолго до его ухода, о прежней жизни в целом. И сейчас он как никогда понимал, что всего этого ему будет не хватать. А он даже не знал, вернется ли он когда-нибудь. Кто знает, вдруг ему суждено погибнуть во время его задания - сопроводить Тенагора - или, что еще хуже, на пути домой...
   Со слегка подпорченным под конец вечера настроением и мрачными мыслями Гэбриел зашел в свою комнату, вместе с Онмудом и Рэвеном. Увидев кровать, он почувствовал, что сил больше ни на что не осталось, и с блаженством рухнул на нее, чтобы через несколько минут заснуть.
  
  
  
   Глава 2. Дорога через лес
  
   На рассвете вся компания уже была на ногах. Гэбриел и Онмунд собирали все необходимое, грузили лошадей, готовились к отправке. Рэвен помогал Тенагору с его вещами, которыми в основном оказались книги. Наверняка во всех этих текстах описывались какие-нибудь важные события, или нужные практические техники, или что-нибудь еще. Почему-то никто не спрашивал об этом чародея.
   Когда все собрались и были готовы выезжать, Тенагор сказал:
   - Я надеюсь, вы по-прежнему будете выполнять свою работу? Вы ведь не думаете все бросить и сбежать? Ну конечно, нет.
   Гэбриел, Рэвен и Онмунд обменялись многозначительными взглядами. Тенагор ведь не подслушивал их вчерашний разговор в таверне?
   - Наш путь будет проходить через город, что лежит за пределами этих земель и куда, ввиду некоторых обстоятельств, я вынужден заглянуть. Это Саатхельм, торговый центр Кьоанира, один из самых важных, больших и, разумеется, богатых городов. Наверное, было бы нелишним отметить, что там же находится и дворец правителя Саатхельма и всего Кьоанира в целом. Я уверен, что быстро разберусь с этими делами, абсолютно уверен. В этом не может быть сомнений... Точно... Там есть то, что мне нужно... А еще книги, много книг... - Похоже, Тенагор принялся размышлять вслух, причем размышлял он о чем-то не вполне понятном, но никто из ребят не осмелился его перебить. Чародей и сам быстро опомнился и продолжил: - Но, полагаю, у нас могут возникнуть трудности.
   - Какого рода? - поинтересовался Онмунд.
   Тенагор нахмурил брови.
   - Я как раз стараюсь об этом рассказать, - заметил он, и Онмунд почувствовал себя несколько неловко.
   - Видите ли, в тех землях, куда мы собираемся, идет внутренняя война. Вообще говоря, она длится уже не один год. Как я понимаю, не всех устраивает существующая там политика. А где лучше всего выражать свое неудовлетворение, поднимая бунты и прочими методами доставляя хлопоты государству? Конечно, перед самым носом правителя. Восстания до сих пор продолжаются, их все никак не могут подавить. Я слышал, буквально несколько дней назад там устроили поджог, и подожгли не что-нибудь, а дом одного из самых доверенных советников короля. Виновников задержали. Что с ними стало, я не знаю, но едва ли они заслужили прощения и были изгнаны из города. И вряд ли ситуация там изменится в ближайшие пару месяцев: бунтари всегда найдутся. Да я и сам не считаю, что король Элдрих I - правитель от Бога... Но неважно. Словом, в связи со всем этим нас, как бы это сказать, могут не захотеть впустить в город. Народ Кьонира - вообще люди недружелюбные и негостеприимные по отношению к чужакам, а учитывая последние события, так вообще. Хотя они стараются не унывать и веселятся чуть ли не сутки напролет, что странно при таких-то обстоятельствах. Судя по всему, пока торговля их процветает и пока они могут заниматься любимым делом, их мало что печалит. Но, повторюсь, чужаков они не очень-то жалуют, и в этом есть свои неудобства. Про высшее сословие и всю свиту короля я вообще молчу. Этим людям лучше на глаза не попадаться, а то, не ровен час, накатят на нас бочку.
   Гэбриел - да и наверняка Рэвен с Онмундом тоже - малость удивился, откуда Тенагор столько всего знает, в то время как сам он никогда даже не слышал о Саатхельме. А ведь это один из самых известных и крупных городов Кьоанира! Впрочем, для Тенагора, человека мудрого и, вероятно, немало странствующего, это нормально - знать все. Но это, пожалуй, сильно сказано.
   Поговорили еще немного. Тенагор ответил на пару вопросов, что имелись у наемников, и уточнил кое-какие детали, в том числе упомянул, что путь до города займет не менее четырех дней, так что хотя бы один раз придется где-нибудь остановиться, чтобы привести в порядок себя и позаботиться о лошадях.
   Больше времени на разговоры не осталось - кажется, Тенагор считал, что и так заговорился, - и путники двинулись вперед.
   Пока ехали, Гэбриел размышлял о том, как встретят их в Саатхельме. "Теплый" прием, который, по словам чародея, мог их ожидать, совсем не воодушевлял наемника. Он-то думал, что все пройдет так же нормально, как в случае с Орфатом, где они даже задержались - провели целых два дня. Наверное, тогда Тенагор просто хотел отдохнуть, а может быть, что-то нашел, что-то, о чем не счел нужным говорить. Но возможное нежелание Тенагора делиться информацией со своими спутниками сейчас не столь напрягало Гэбриела, как мысли о том, что в Саатхельме их могут принять за каких-нибудь шпионов или очередных противников политики Кьоанира и бросить в тюрьму, если не хуже. Даже то, что с ними едет мудрый чародей, который явно способен разрулить подобную данной ситуацию, не особо успокаивало его. Он по-прежнему не испытывал большой симпатии к нему и не исключал, что он в любой момент может исчезнуть, бросив их всех на произвол судьбы.
   Так и не вылезая из этих мыслей, Гэбриел даже не заметил, как прошел час. Солнце уже высоко поднялось в небе, но погода стояла неясная. Еще ночью стало как-то прохладно, и причем прохлада эта была относительно неприятной. Ветер, дувший с севера, сгонял в кучу облака, которые все больше и больше закрывали небо. Казалось, вот-вот пойдет дождь.
   Еще полчаса провели в молчании. Ехали не спеша, рядом друг с другом, но никто не решался заговорить. То ли погода, то ли что-то еще нагоняло тоску и неприятные мысли, от которых трудно оказалось отделаться. Когда впереди, за холмом, показался лес, Тенагор нарушил молчание и сказал, что ехать придется напрямик. Никто не стал возражать, словно это была единственная дорога. Онмунд только полюбопытствовал, нету ли, случайно, другого пути, на что Тенагор ответил, что есть, и не один, но тогда пришлось бы ехать в обход, а это могло занять времени до самого вечера.
   Безусловно, ехать лесом никому не представлялось приятным, ведь погода могла быстро испортиться. В лесах и так обычно сыро и влажно, а если еще хлынет дождь... В общем, хорошего мало. Мысль о том, насколько густой этот лес и как много в нем диких зверей, которые могут напасть, отталкивала еще больше. Встреча с обезумевшим медведем-каннибалом не казалась большой радостью. Более того, в таких глухих местах легко можно наткнуться на шайку разбойников, что, скорее всего, еще хуже. И хоть Гэбриел не находил себя трусом, сейчас ему совсем не хотелось въезжать в лес. Выбора у него, правда, не оставалось.
   Гэбриел посмотрел на Онмунда. Он тоже, казалось, слегка нервничал: кто знает, каких образов он себе навыдумывал. А вот Рэвен выглядел на удивление спокойным. Как и всегда. По всей видимости, его все устраивало, а перспектива наткнуться в глуши на неприятности ничуть не смущала. Если бы он не знал своего друга, Гэбриелу это показалось бы по меньшей мере странным.
   Тенагор подхлестнул лошадь, и та ускорила шаг. Остальные поспешили за ним. Перед самым входом в лес все четверо остановились. Пару минут Тенагор что-то обдумывал, никто не решился его прервать. Придя в себя, он что-то невнятно пробормотал, а после выразил предположение, что идти так, через чащу, им придется мало-немало, а всего шесть, в лучшем случае пять часов. Откуда такое предположение, ребята не спросили. В конце концов, Тенагор - чародей, должен же он иметь в запасе хотя бы пару-тройку фокусов.
   - Выйдем из леса и до самого вечера будем ехать по равнине. - Тенагор говорил каким-то не своим голосом, уставившись куда-то вдаль. Выглядело это странно и пугающе. - Если нам на пути попадется хоть какая-нибудь деревушка, где можно будет провести ночь, мы заедем туда. Ну а если нет, то остановимся на ночь где-то, где не так открыто. На следующий же день мы уже пересечем границу Кьоанира, и у нас точно появится возможность хорошо отдохнуть. В первом же населенном пункте. А теперь вперед. - И чародей повел лошадь в чащу.
   В лесу оказалось довольно влажно, но зато благодаря рядом растущим елям почти не ощущалось ветра. Свет, проникавший через этот покров, был очень редким, и оставалось только представлять, как тяжело тут ориентироваться в ночное время суток.
   Здесь Гэбриел чувствовал себя весьма и весьма не комфортно. Атмосфера угнетала и навевала страх, а от гробовой тишины, что стояла здесь, становилось еще более жутко. Как ни старался парень, он не мог уловить ни единого звука, кроме треска веток под ногами и едва различимого, но все же слышимого завывания ветра. Создавалось впечатление, будто это чей-то шепот, эхом разносящийся по всему лесу. Странно все-таки, что не было ни видно, ни слышно совсем никакой живности. Лес был словно неживой.
   Гэбриел старался не отставать от других. Останься он тут совершенно один, он бы умер-таки от страха. В детстве вместе с другими мальчишками Гэбриел часто бегал играть в лес, лежавший в полутора километрах от села, где он жил. Там все казалось таким зеленым, красивым, живым, а тут все будто бы наоборот. Думая раньше о своих приключениях, он никогда не представлял, что ему будет настолько не по себе в каком-то лесу, ведь он и не боялся этого прежде. Однажды даже заблудился, но не растерялся и сам нашел дорогу домой. Так почему сейчас он так напуган? Гэбриел попытался взять себя в руки. Закрыл глаза, сделал пару глубоких вдохов-выдохов и поднял веки. Рядом ехал никогда не унывающий Онмунд, а впереди в полном спокойствии - Рэвен и Тенагор. Да, Гэбриел почувствовал себя значительно увереннее. А чтобы больше не позволять страху сковать себя, заговорил с другом.
   За разговором с Онмундом Гэбриел заметил, что страх почти отступил, а мрачные образы более не тревожили его сознание. Лес даже ожил: казавшаяся ранее ужасающей тишина перестала давить на голову, сейчас все выглядело так, будто было просто тихо и спокойно, и это уже не мешало сосредоточиться на чем-нибудь хорошем. Ощущение преследования тоже покинуло наемника, а все мысли, еще несколько минут назад занятые жуткими картинами сражений с какими-то мистическими существами, якобы населявшими лес, теперь полностью были сконцентрированы на теме его с другом разговора.
   К счастью, в течение первых трех часов ничто не омрачило путешествие путников. Когда, по меркам Тенагора, до выхода из чащи оставалось где-то половина всего пути, хлынул сильный дождь. Радости он, конечно, доставил немного, зато это послужило хорошей возможностью ненадолго остановиться и передохнуть. Укрывшись под ветками старой ели, компания дружно беседовала. Тенагор, однако, старался воздерживаться от разговоров: выглядел он каким-то потрепанным и уставшим.
   К тому времени как дождь почти перестал, все уже оправились от нелегкой езды по лесу, кто-то даже позволил себе съесть пару ломтиков хлеба, который купили в городе и вместе с прочими продуктами взяли в дорогу.
   Остаток пути прошел без происшествий, чему, нельзя не сказать, Гэбриел был безумно рад. Заметив, как редеет лес, и вскоре попав на лесную опушку, путники поняли, что скоро выйдут на равнину. Их надежда на то, что за лесом покажется деревня или небольшое селение, не оправдалась. По всей длине равнины, что позволяло охватить зрение, не виднелось ни единого здания, где могли бы жить люди.
   Тенагор и сам несколько разочаровался. Как казалось Гэбриелу, который часто поглядывал на него, Тенагору не помешал бы нормальный отдых в теплом доме на теплой кровати. Но рассчитывать на какой бы то ни было отдых вообще не приходилось. Чародей не позволил больше останавливаться и отдыхать, ибо это только бы заняло лишнего времени. Он сказал, что лишь после того, как скроется солнце, они разобьют лагерь на ночлег, а с утра двинутся дальше.
   Тем временем день уже подошел к своему пику, начал клониться к вечеру. После прошедшего дождя стало еще холоднее, усилился и ветер. На открытом пространстве это ощущалось лучше, чем в лесу. Вообще стало заметното, что климат здесь уже другой, не такой, как в тех местах, откуда Гэбриел с друзьями родом. Здесь, ближе к северо-западу, погода, по всей видимости, была обычно такой, как сейчас, - сравнительно холодной и ветреной, наверняка часто проходили дожди. В принципе, все оставалось таким же, как в Орфате, просто два предыдущих дня выдались более солнечными и теплыми. Чувствовалось, что приближается зима.

* * *

   Темнота опустилась над равниной. Еще стоял вечер, поздний вечер, но было уже темно. На небе ярко горели звезды, такие далекие и прекрасные, что при взгляде на них Гэбриелу безумно хотелось просто раствориться, слиться с ними, стать чем-то таким же далеким и неизвестным. Он очень любил любоваться звездным небом, и в такие моменты он ощущал себя где-то там, среди них. Но его место - на земле. Но только душа стремилась к небесам. Многие знакомые раньше, в детстве, когда он жил со своим отцом, часто отзывались о нем, как о чересчур мечтательном ребенке, подчеркивая это качество как нечто плохое и ненужное. Гэбриела же это никогда не трогало - всего лишь пустые разговоры.
   Погода значительно улучшилась, что пошло на руку всей компании. Разбили лагерь. Пока Рэвен с Онмундом устанавливали палатку, единственную палатку (кому-то придется спать на земле; к счастью, среди вещей попалось что-то вроде одеял, которые можно расстелить и которыми можно укрыться), Гэбриел пытался развести костер. После прошедшего дождя и при такой погоде древесина не успела высохнуть, и хоть он собрал не сильно сырых веток и сучьев, огонь не желал разгораться. То и дело все гасло, и приходилось начинать сначала.
   - Не волнуйся. Я разберусь с этим. - Это оказался Тенагор. Наемник даже не заметил, как он подошел. - Иди, может, твоим друзьям нужна помощь.
   - Но дрова... они сырые. У меня...
   - Иди же, - снова подогнал его Тенагор. - Я справлюсь.
   Не оборачиваясь, Гэбриел поспешил к Рэвену и Онмунду. Благодаря новой паре рук дело закончили быстро. В палатке расстелили "что-то вроде одеяла" и, выбравшись из нее, плотно закрыли, чтобы туда кто- или что-нибудь не заползло. Все вместе решили, что на ночь палатку предоставят Тенагору, а сами лягут на улице. Ну а если вдруг Тенагор по каким-то причинам откажется, то почему бы не разделить палатку на троих? Она выглядела вполне вместительной, да и спать на холоде никому не хотелось.
   - Когда приедем в город, надо будет приобрести по крайней мере еще одну палатку, - с улыбкой заметил Гэбриел, надеясь, что Тенагор все же предпочтет спать под открытым небом.
   Посмотрев в его сторону, Гэбриел увидел, как вовсю полыхает яркий, теплый огонь. Как ни странно, он ничуть не удивился увиденному, уже приняв тот факт, что Тенагор и впрямь кое-что может.
   Все трое - Гэбриел, Рэвен и Онмунд - подошли к огню и расселись рядом на земле, которая странным образом стала абсолютно сухой и ни капельки не холодной.
   Тенагор стоял, пристально всматриваясь в огонь, в его глазах отражались языки пламени. Было видно, что он о чем-то размышляет или даже вспоминает, как почему-то подумал Гэбриел. Тенагор больше не выглядел таким усталым, как тогда - во время переправы через лес. Сейчас он казался совершенно здоровым и спокойным. И было в нем даже что-то величественное, величественное, но ужасающее. И это что-то тревожило наемника. Словно что-то было не так. Чародей какой-то коллегии Анзарада, о чем он никогда ничего не слышал - ни о коллегии, ни о городе Анзараде. А может, Анзарад - это и не город вовсе, а имя какого-нибудь колдуна, например, основателя этой самой коллегии? Странно. Все это не укладывалось у Гэбриела в голове, он не мог избавиться от мысли, что Тенагор многого не договаривает, что-то скрывает, что они, наемники, не должны знать.
   Тенагор сомкнул веки. В полной неподвижности, будто ничто не могло нарушить его покой, он стоял минуту-другую. Потом открыл глаза и повернулся лицом к сидящей рядом троице, на каждом по очереди задержав свой взгляд буквально на мгновение. Но этого мгновения Гэбриелу хватило более чем, чтобы осознать в этом взгляде некую странную силу, ощутить на себе нечто чужеродное, как если бы... Нет, Гэбриелу просто показалось. Рэвен и Онмунд сидели так же спокойно, как и секунду назад. Похоже, они ничего не почувствовали. Да и что они должны были почувствовать? Это же смешно. Тенагор просто взглянул на них. Гэбриел растерялся, он и сам не знал, что ему показалось. Но в любом случае просто показалось.
   Тенагор получше укутался в свой плащ и, снова встретившись с Гэбриелом взглядом, тепло, по-отцовски улыбнулся.
   - Я хочу вам кое-что рассказать.
  
  
  
   Глава 3. Рассказ Тенагора
  
   Рэвен приподнял брови.
   - И я думаю, это кое-что нам давно следует знать?
   Неожиданно для самого себя Гэбриел резко обернулся и бросил на друга озадаченный взгляд. Неужели и он что-то почувствовал? Неужели догадывается, что Тенагор о чем-то умалчивает? И как давно? Гэбриел, не осознав свой такой неожиданный поступок, повернулся назад, но от Тенагора ничто не укроется: теперь он точно понимает, что Гэбриел не доверяет ему, что он сомневается в правдивости его слов. Гэбриел так не хотел, чтобы Тенагор знал о его мыслях, но сам же себя и выдал.
   - Полагаю, что да, - все так же улыбаясь, ответил чародей. - Позвольте мне объяснить. Я должен многое рассказать вам, с самого начала.
   Гэбриел почувствовал, как забилось его сердце. Вот он, момент истины. Сейчас Тенагор раскроет все карты. Наемник ощущал такой трепет, волнение, что казалось, это становится заметным. Рэвен же, как и всегда, сохранял сдержанность, хотя глаза его горели от интереса. А вот Онмунд пребывал в явном недоумении, он не понимал, что тут происходит и почему все так странно ведут себя. Довольно удивительно, что Онмунд, человек обычно внимательный, ничего не замечал. Но неважно, ведь Тенагор сам собирался все прояснить.
   Тенагор снова заговорил:
   - Едва ли вы поверили мне, когда я говорил, в чем заключается моя цель. - Голос его звучал ровно, он нарочито говорил медленно, подчеркивая слова. - Однако кое-что из сказанного мною - правда. Вы удивлены?
   - Ничуть, - поторопил чародея Рэвен: похоже, ему все же больше остальных не терпелось услышать правду.
   - Вот и славно. Да, многое - правда, но не все. Я открою вам всю правду, - надавив на слово "всю", проговорил Тенагор. - Но не спешите, всему свое время. Чтобы многое стало ясным, я начну с того, с чего все началось. С меня.
   Даже Рэвен не скрыл удивления.
   - Не стоит удивляться. - В глазах чародея плясали озорные огоньки. - Возможно, я возвращаюсь слишком далеко в прошлое; но неужто вы не позволите старику насладиться воспоминаниями, да еще в такой приятной компании? Более того, думаю, нам уже давно пора... как бы это получше выразить... м-м... сблизить отношения. По-моему, кое-кто не совсем доверяет мне. - Гэбриел понял, что это о нем, хотя Тенагор даже не посмотрел в его сторону. - Может, все оттого, что мы не очень-то близки и искренни друг с другом?
   Интереса у Рэвена заметно поубавилось: не особо страстно желал он выслушивать стариковские бредни о былом. Почему нельзя сразу перейти к главному?
   Что до Гэбриела и Онмунда, они, видимо, были согласны с Тенагором в том, что им всем нужно получше узнать друг друга. Вечер предстоял долгий, весь в рассказах и воспоминаниях, и казалось, что на хороший, длительный сон можно не надеяться. В принципе, по этому поводу никто не переживал, и Тенагор должен войти в ситуацию - вряд ли он поднимет завтра ребят ни свет ни заря. Хотя кто его знает?
   Огонь горел очень ярко, роняя свет на все, что находилось поблизости; он так притягивал этим светом и своим теплом, безумно манил и очаровывал, что ничего другого было не надо - только сидеть и смотреть на пламя.
   Гэбриел еще ближе придвинулся к нему. Подставив ладони к краю, он пытался согреться. Тепло, как сильный яд, быстро распространялось по телу. Гэбриел согревался. Даже казалось, что это погода изменилась, будто бы стало не так холодно, да и ветер затих. Огонь согревал как-то необычно, как будто изнутри, но Гэбриела не волновало, что такого сделал Тенагор с этим костром, - куда важнее была возможность погреться, а то от мысли, что спать он будет на улице, на ветру, Гэбриела пробирало до костей. А теперь хотя бы можно будет спать рядом с источником тепла, на всю ночь забыв о ветре и холоде.
   Когда Тенагор вновь заговорил, Гэбриел оторвался от огня и, выбравшись из своих приятных, теплых мыслей, все внимание переключил на чародея.
   - Все началось, когда я был еще совсем молод. - Всем своим сознанием Тенагор отправился куда-то туда, назад, далеко в прошлое. Глаза блестели в свете огня. - Не думаю, что это особо важно или может быть интересным для вас, нет, но, возможно, так вам проще будет понять меня, мою сущность, принципы и убеждения, мои предрассудки. Я, как и вы, всегда был необычайно мечтательным, только грезил я не о всевозможных путешествиях, а о... знаниях. Видите ли, в тех краях, где я родился и вырос, хорошо была известна коллегия чародеев, или, как ее еще называют, коллегия Анзарада. А называют так потому, что она находится в городе, который раньше называли Анзарадом. Сейчас у города другое название, и вы поймете почему. Дело в том, что в годы моего отрочества там произошло много непонятных, необъяснимых событий, которые некоторым образом отразились на городе, на окраине которого и стоит коллегия. Люди и так никогда не любили чародеев и держались стороной их самих и их обители. Для них, никогда не задумывавшихся о высшем и вечном, все это выглядело ненужным и безумным, они были далеки от этого. Многие говорили, что когда-нибудь эта коллегия доставит бед городу и его жителям, они опасались и всегда оставались настороже, некоторые боялись, кто-то даже покидал город. Они будто чувствовали, что скоро что-то произойдет.
   И однажды это случилось. С городом что-то стало происходить, случалось много непонятных вещей, но это было нечто страшное и опасное. Люди не выходили из своих домов, говорили о Тьме, якобы накрывшей город, винили во всем коллегию, а по ночам их мучили кошмары. Им было страшно, по-настоящему страшно; я тоже ощущал это, но не мог сказать, что именно творится. Это нельзя было увидеть, услышать, но все и каждый чувствовал, что над городом что-то есть, что что-то изменилось. Я тогда не знал многих вещей, я не понимал, до сих пор не понимаю... Чародеи коллегии больше не появлялись в Анзараде, они перестали спускаться в город. Несомненно, они сделали то, чего не смогли исправить. После этого половина населения уехала, уезжали как можно дальше. Город почти опустел. Правда, сейчас там стало спокойнее, результат той деятельности коллегии почти исчез, это перестало быть ощутимым для простых людей. Сейчас там живут те, кто никогда не покидал город, и те, кто не побоялся приехать в него, ведь некоторых тянет в такие места...
   Мы с матерью были из тех, кто уехал тогда. Мы поселились у ее сестры, которая не особо-то нас жаловала, но это не волновало нас, главное, что жила она за тысячи миль от Анзарада и ставшей ненавистной людям коллегии. А меня всегда тянуло туда, я часто оставался в одиночестве, грезя о неизвестном, о том, что всегда было, есть и останется тайной для простых смертных. И, когда мать умерла, я, решив, что больше меня ничто не держит, поехал туда, где не появлялся четыре с половиной года, - в Анзарад. Обустроиться там оказалось нетрудно. Жил я в доме, в коем мы с матерью когда-то жили. Я нуждался в деньгах, и я нашел себе работу, работу простую, за которую мало платили, но все же. Впрочем, такие мелочи меня мало волновали, ведь я знал - может, и не до конца понимал это тогда, - зачем я вернулся туда. Меня по-прежнему манила коллегия, и я отчаянно пытался выяснить о ней хоть что-нибудь, в том числе о событиях, случившиеся несколько лет назад. Вынужден сказать, что ни одна из моих попыток не увенчалась успехом. Я не узнал ничего, что могло бы быть правдой, мне травили лишь глупые выдумки, а мнения окружающих никогда не были близкими к истине. А большинство просто-напросто отказывалось говорить об этом. Стоило мне спросить кого-нибудь из них о коллегии, как из милых и приветливых людей они превращались в грубых или растерянных и уходили от меня подальше, изредка награждая недоверчивыми взглядами.
   Скоро все в округе шептались за моей спиной. Они сторонились меня, потому что я был другими, не похожим на них. Но меня никогда это не задевало, всеми своими силами я пытался узнать больше о неизведанном, о том, что люди называли колдовством, чего они боялись и что признавали тьмой, не понимая, что без тьмы не бывает света. Я понимал, что смогу найти сокровенные знания в коллегии, но что-то пока не позволяло мне приблизиться к ней.
   Потом я начал замечать, как в город приходят странные путешественники, странные в том смысле, что они скорее походили на меня, нежели на обычных людей. В их внешности, взгляде - во всем я читал что-то, что я находил в себе: такую же тягу к познанию. Они, как и я сначала, обустраивались в городе: кто снимал или покупал дома, кто селился в таверне, наверное, единственном месте, в котором всегда можно было встретить людей. Многих из этих пришедших я видел только пару раз, потом они словно исчезали. Поначалу я предполагал, что они, просто не найдя того, что искали, или не удовлетворившись условиями проживания, покидали город. Но с каждым днем я все лучше осознавал, что на самом деле происходит. И тогда я решил подняться в коллегию. Так я и поступил. Но, когда я чуть дальше прошел по мосту, ведущему туда, меня постигло разочарование: входные ворота по-прежнему оставались закрытыми, а вокруг и за ними не виднелось ни души. Отчаявшись, я подумал: а не правда ли все то, что говорят? Вдруг коллегия уже несколько лет пустует, покинутая некогда жившими там чародеями? И, наверное, я бы ушел, если бы в следующий момент не случилось то, что случилось.
   Гэбриел, Онмунд и Рэвен слушали с неподдельным интересом, даже последний не мог отрицать занимательности этого рассказа. Все трое жадно пожирали Тенагора взглядами в предвкушении узнать, что же такого случилось дальше. Но Тенагор почему-то замолчал. Кажется, он задумался, и выглядел он настолько задумчивым, что было даже страшно вмешиваться в его мысли. Но не сгорать же теперь от любопытства.
   - Э-э... простите, - осторожно начал Гэбриел, обращаясь к Тенагору. - Вы замолчали. Это...
   Тенагор опомнился и, тихо вздохнув, сказал:
   - Ах да, что-то я задумался. Простите. Так на чем я остановился?
   - На том, что вы подошли к коллегии, а потом...
   - Да, да, да. Спасибо, что напомнили, - поблагодарил чародей. - А теперь, если никто не против, я продолжу. Как я уже сказал, я бы, вероятно, ушел, если бы не одно обстоятельство: я потерял сознание. - Тенагор улыбнулся. Кажется, такая новость малость ошарашила ребят. - Да, именно, потерял сознание. А когда очнулся, то понял, что нахожусь в коллегии. Рядом со мной сидел человек, который, как я позже выяснил, являлся архимагом коллегии, ее главой. Мой первый вопрос был о том, где я и как туда попал, на что архимаг шутя ответил, что лучше мне этого не знать. Я не стал настаивать. В голове у меня вертелось множество вопросов, и я хотел получить ответы на все из них. Я позволил себе спросить о трагедии, произошедшей в Анзараде несколько лет назад, но, как и предполагал, ответа снова не получил. По словам архимага, об этом не следовало говорить, а ответ на мой вопрос знают только он и еще те, по чьей вине эта трагедия обрушилась на город. Мне, конечно, знать об этом не полагалось.
   К моей бесконечной радости, архимаг позволил мне остаться и обучаться в коллегии. Здесь же я встретил некоторых из тех странников, кого за последние полгода видел в городе. С тех пор в город я тоже не спускался. В коллегии имелось все, что мне нужно, но главное - мне запретили покидать коллегию и попадаться на глаза жителям. Позже я понял, что чародеи надеются на то, что скоро люди забудут обо всем, а та трагическая история просто превратится в легенду, коллегия станет считаться каким-нибудь заброшенным местом с привидениями и прочей нечестью. Так и произошло. Со временем жители Анзарада - уже совершенно новое поколение - перестали всерьез воспринимать истории о том, что якобы некогда здесь обучались чародеи, на чьих плечах лежит вина за происшедшее событие, еще оставшееся в памяти у тех, кто никогда не покидал Анзарада, но кто уже давно состарился. Их рассказы об этом казались всем не более чем обычными байками, сказками, придуманными, чтобы запугивать маленьких детей. Почти никто не верил в то, что было на самом деле. Но ни один чародей в коллегии не забывал, что есть вероятность того, что какой-нибудь опрометчивый искатель приключений, верующий в небылицы, рискнет узнать то, что ему знать не следует. По этой причине чародеи всегда надежно защищали свою обитель, накрывая ее... м-м... туманом, заклятьем, уберегавшим от людских глаз. И люди попросту не видели ее, не обращали внимания, считая, что это "скверное место" не стоит их внимания и времени.
   А тем временем я познавал мир, все больше и больше приподнимая завесу, скрывающую истину. Я узнал то, чего обычным людям не дано понять, научился вещам, о которых они даже никогда не мечтали. Я жаждал знаний. И находил их в себе. Я добился больших результатов во многих областях, но знаний никогда не бывает достаточно, ведь чем больше узнаешь, тем меньше знаешь. Нет предела совершенству. Меня всегда уважали за мое неисчерпаемое желание познать, не ограничивающееся одной или двумя сферами, за мое невероятное старание. Несколько лет спустя с момента моего поступления мне присвоили титул верховного чародея, - четко выделив интонацией последнее слово, Тенагор ухмыльнулся. - Да, должен сказать, что даже здесь был не до конца честен с вами. Я не упомянул эту маленькую деталь.
   - Но почему? - горячо спросил Гэбриел.
   - Увы, не могу точно сказать. Думаю, в старости есть как положительные, так и отрицательные стороны.
   Неужто нельзя ответить серьезно? Гэбриела, конечно, не удовлетворил такой ответ, но он ничего не сказал и позволил Тенагору продолжить рассказ.
   - Не думаю, что мои дела в коллегии как верховного чародея могут вас заинтересовать, да и потом, это уже другая тема. А сейчас, на мой взгляд, время перейти к самому важному - к тому, ради чего все мы здесь собрались.
   Но чародей не торопился говорить об этом. Он явно что-то обдумывал, наверняка размышлял о том, как донести эту информацию наиболее понятно и при этом не возбудить в своих спутниках море противоречий. Нужна была осторожность.
   Наконец решившись, Тенагор заговорил:
   - Прежде чем вы все узнаете, хочу вас спросить: готовы ли вы сопровождать меня дальше? Я просто хочу, чтобы вы знали, что я не держу вас и ничуть не удивлюсь, если вы откажитесь, когда поймете, в чем заключается моя истинная цель. Но, честно говоря, я рассчитываю на вас, ведь это вы - не я - жаждете настоящих приключений и опасностей.
   Гэбриел, Рэвен и Онмунд переглянулись. Что же такого чародей утаил от них?
   Уже почти полночь. Равнину окутала совсем непроглядная темень, и только здесь, рядом с огнем, возможно было хоть что-то разглядеть. На небе еще ярче зажглись звезды. По-прежнему безмолвные и спокойные, они смотрели сверху на землю, но, казалось, оставались равнодушными к тому, что на ней происходит. Бледный диск луны поднялся выше, ее холодный свет проливался вниз, освещая все вокруг и даже больше, однако привыкшим к яркому свету человеческим глазам этого недоставало, чтобы в такой темноте разглядеть что-либо. Ночь выдалась тихой, безветренной, но все же холодной. Счастье, что об этом можно было не думать, ведь, пока горел огонь, ни Гэбриел, ни другие не чувствовали себя некомфортно.
   - Начну, пожалуй, с того, - продолжил Тенагор, - что недавно я был избран верховным советом и мне предстояло отправиться на поиски, которыми сейчас я и занимаюсь. Да, и я снова скрыл от вас правду, когда сказал, что направляюсь в обычный Западный город Хниар-де-Тьер. Видите ли, все не совсем так. Да, я направляюсь в Хниар-де-Тьер, дабы отыскать там кое-что по поручению верховного совета, и это кое-что невероятно важно для коллегии. Это... некий древний свиток или книга, в которой содержится своего рода информация, представляющая большую ценность для нас. Но нет, Хниар-де-Тьер отнюдь не обычный город и, возможно даже, лежит не на Западе.
   - Постойте! - воскликнул Онмунд, - Что значит "возможно"? Вы хотите сказать, что не знаете, куда идти?
   - Увы, - совершенно спокойно ответил чародей. - Но согласитесь: не желая тогда говорить по существу, я должен был что-то придумать, а поскольку мне в любом случае нужно добраться до Саатхельма, я мог пойти только в одну сторону - на Запад. Но к моему разочарованию, я действительно не знаю, где находится город, который я ищу. И как я уже сказал, это не обычный город, но город, который люди считают не более чем мифом. Да, почти никто не верит, что Хниар-де-Тьер существует на самом деле.
   - Вы предлагаете нам отправиться на поиски выдуманного города? - полюбопытствовал Гэбриел.
   - Ты хотел сказать, города, в существование которого просто не верят? - поправил наемника чародей.
   Гэбриел промолчал.
   - Послушайте, люди никогда не верили ни во что подобное, не верят и сейчас. Но мы верим, и даже больше: мы знаем. Как вы считаете, отправил бы меня верховный совет на поиски города, которого нет? Я с вами абсолютно согласен: конечно же, нет. Людям не дано понять многих вещей, порой даже самых очевидных. Легенды, мифы - они не выдумываются просто так, у них есть реальная основа. Вспомните хотя бы коллегию Анзарада. А то, что произошло там некогда. Народ Северных земель сейчас находит этот случай всего лишь выдуманной историей. Чтобы увидеть некоторые вещи, сперва надо поверить в них. Так поверьте же в реальность Хниар-де-Тьера, древнего города, покинутого много столетий назад, полного тайн и знаний, ушедшего из памяти людей, ставшего красивым мифом.
   Гэбриел слушал и с каждой секундой все больше верил в правдивость слов Тенагора. Он - верховный чародей, знающий то, о чем ему, Гэбриелу, никогда и не снилось, видевший то, чего не видел никто другой, опытный и мудрый, возвысившийся над обыденностью человеческой жизни. Как не поверить ему? Неважно, что считают люди, - он знает больше них. И почему, если такие, как он, Гэбриел, верят в чародеев и колдовство, он не будет верить в легенды из старинных книг? Пусть другие говорят, что это все глупые фантазии, плоды воображения, теперь, после знакомства с настоящим Тенагором, он попросту не сможет отрицать многое из того, что отрицал до сего момента. Гэбриел понял, что поверил в существование Хниар-де-Тьера, как поверили и его друзья. Он знал, что в их головах сейчас происходит нечто подобное тому, что творится с ним. И он знал, что ни он сам, ни Рэвен, ни Онмунд не откажутся теперь от предложения Тенагора помочь ему в поисках. Гэбриел желал этого, страстно желал, ведь все те приключения, о которых он всегда мечтал, с этой самой секунды обещали войти в его жизнь... Оставался лишь один вопрос.
   Гэбриел уверенно посмотрел в глаза чародею.
   - Но почему Вы не сказали этого сразу?
   Тенагор посмотрел в небо.
   - Просто задай этот вопрос себе и скажи: ты бы поверил тогда сумасшедшему старику, бредящему мифическими городами и прочими небылицами? Согласился бы принять его предложение?.. Что ж, думаю, на сегодня хватит. Нам всем давно пора спать.
   С этими словами чародей развернулся и двинулся к единственной палатке, вежливо предложив троим наемникам спать на улице.
   "Нет, не поверил бы. И очень жаль", - подумал Гэбриел, и уголки его рта едва тронула улыбка.
  
  
  
   Глава 4. Осторожность, и еще раз осторожность
  
   Для Гэбриела ночь выдалась замечательной, ни ветер, ни плохие сновидения не мешали ему высыпаться после тяжелого дня. Чародей не стал спешить, а потому наемники встали позже обычного - уже утром, когда солнце поднялось высоко в небо.
   - Как спалось? - любезно спросил Онмунд своего друга Гэбриела.
   Как выяснилось, Онмунд, в отличие от двух своих товарищей, спал весьма плохо. Сначала полночи не мог заснуть, раздумывая об истории Тенагора и представляя, каким будет их путь, насколько трудным и незабываемым, как тяжело будет найти город за неимением почти никакой о нем информации у чародея. Остальную часть хоть и спал, но спал так, что часто просыпался: ночные приключения во сне, и приключения не из самых приятных, мучили Онмунда, не давая забыться. В итоге он совсем мало отдохнул и почти не оправился после дороги. Лишь под утро ему удалось все-таки нормально вздремнуть, но и то недолго: времени уже не оставалось, и Рэвен разбудил его, ведь следовало собираться, а хотелось еще успеть чем-нибудь позавтракать.
   Правда, хоть позавтракать и получилось, завтрак оказался не таким уж вкусным и плотным. А сразу после, уложив последние вещи, путники оседлали лошадей и отправились дальше. В дороге никто не раскрывал рта: кто полностью ушел в свои мысли, кому просто не хотелось говорить. Только Тенагор предупредил, что скоро они доберутся до леса - леса здесь были сравнительно небольшими, но встречались они нередко, - и можно будет заехать туда, чтобы поискать какой-нибудь ручеек, ведь запасы питьевой воды уже кончались. Но, поскольку желания задерживаться не имелось, решили, что воды можно купить или набрать в ближайшей деревне, которая могла попасться путникам уже через пару часов езды. А пока местность оставалась такой же пустой и открытой. Что сказать - равнина.
   Утро это выдалось определенно лучше предыдущего: ни ветра, ни сырости, ни туч на небе - лишь едва заметные облака. Довольно тепло и солнечно, отчего и настроение у всех и каждого не было таким мрачным, как когда стояла пасмурная погода. Гэбриел особенно чувствовал, как сказываются на нем такие изменения, особенно если дело касается дождя. Он не то чтобы не любил его, просто дождь всегда заставлял его сильно грустить и вспоминать о том, чего больше нет в его жизни, или же мечтать о том, чего никогда не будет. В такие моменты настроение его, как правило, ухудшалось и мысли делались мрачными.
   Видимо, устав от молчания или просто подыскав подходящую тему для разговора, Гэбриел, ехавший впереди всех, слегка притормозил и, дождавшись Рэвена и Онмунда, сказал:
   - Я все думаю об этом легендарном городе. Или городе из легенды. Не суть важно... Интересно, где он находится и вообще в каком таком месте он должен находиться, что никто не верит в его существование? Что вы думаете по этому поводу? Есть какие-нибудь идеи? Было бы здорово, если бы мы могли хоть чем-то помочь Тенагору.
   - Единственное, что я могу с уверенностью сказать, - просиял Онмунд, - так это то, что в древнем, покинутом, как говорит Тенагор, много столетий назад городе просто обязаны быть сокровища, много сокровищ.
   Гэбриел, почему-то еще не задумывавшийся об этом, просиял не хуже Онмунда; Рэвен же остался безразличным к такому предположению. Хотя он не отказался бы от своей части, найди они в городе что-то ценное. Он так же, как и все, нуждался в деньгах, просто, в отличие от большинства, богатства материальные интересовали его куда меньше, чем духовные, и он не терял голову при мысли о легкой добыче. И в поисках этого таинственного города его также привлекал не шанс хорошенько наполнить карманы, а в первую очередь возможность побывать в настоящих приключениях, узнать, на что он способен в опасных для жизни ситуациях, проверить себя. И, очевидно, Рэвена манили знания, которые там можно найти. А не становится ли он похожим на Тенагора?
   - И наверняка эти сокровища охраняет какой-нибудь дракон, - ухмыльнулся Рэвен. - Вы что, парни, легенд никогда не слышали?
   - Слышали, только драконов не существует, - возразил Онмунд, и Гэбриел согласно закивал головой.
   - Ну да. А вместе с ними Хниар-де-Тьера и его сокровищ.
   Онмунд и Гэбриел поникли. Рэвен снова прав. Разве можно теперь отрицать, что существуют драконы? Гэбриел ведь даже в детстве слышал о том, что драконы некогда населяли землю, а потом куда-то все делись: может, вымерли, а может, улетели. И конечно же, со временем люди перестали верить в этих крылатых созданий. А если кто и верит в то, что они когда-то были, то точно отказываются принять вероятность, что они могут и вернуться. Но ведь нельзя же сказать наверняка, так ли это.
   - Ну хорошо, - молвил Гэбриел. - Допустим, там есть этот дракон, и он охраняет наши сокровища; ты уверен, что он... э-э... не спит?
   Рэвен нарочито вздохнул.
   - А ты уверен, что мы не разбудим его, когда войдем в город? Но знаешь что? Лучше забудь о драконах, я сомневаюсь, что мы найдем там хоть одного. Лучше подумайте оба над тем, как помочь Тенагору, где отыскать город.
   - Хороший вопрос.
   Это был Тенагор. Ясное дело, он подслушал разговор наемников и, не сумев сдержаться, решил присоединиться к их беседе. А хотя, возможно, просто случайно услышал последние слова Рэвена. Но его помощь в размышлениях на тему не помешала бы. Разумеется, он должен был много думать об этом, повсюду искать какие-нибудь подсказки и знаки, подобно безумцу, одержимому какой-либо идеей. Наверняка у него уже имелось как минимум одно предположение, где Хниар-де-Тьер может располагаться. Но, как и они, наемники, он не знал этого точно. И это казалось несколько странным, странным, что никто в коллегии не знает местонахождения города. Или совет просто не счел нужным говорить это Тенагору? Может, таким образом, отправив его на поиски затерянного города, в коллегии решили испытать Тенагора, чтобы определить, понять нечто интересующее их? Например, может ли Тенагор стать архимагом? Странно все это. А может, и нет. Ведь можно предположить, что даже в коллегии многого не знают о Хниар-де-Тьере.
   Вдруг в голове у Гэбриела промелькнул один весьма интересный вопрос, на который Тенагор не давал ответа. И Гэбриел решил спросить об этом. И почему только этот вопрос не прозвучал до сих пор? Все же он как-никак связан с их поисками.
   - Вы говорили, что у Вас какие-то дела в Саатхельме, - обратился Гэбриел к Тенагору, - но зачем именно мы едем туда? Вы думаете, что найдете там что-то, что поможет в нашей миссии?
   - А-а-а, - протянул чародей, - действительно очень любопытный вопрос. Да, Гэбриел, ты совершенно прав. Я почти уверен, что что-нибудь да найду там. Вы спросите: почему я так думаю? Но прежде чем ответить, я, в свою очередь, задам вам свой вопрос: что, никто не знает, чем помимо всего прочего так известен главный торговый центр Кьоанира? - И, поняв, что ответа не последует, Тенагор сказал сам: - Своей огромной библиотекой! Там можно найти почти все, что может только заинтересовать, ответы на множество вопросов. Библиотека находится в левом крыле королевского дворца; меня интересует конкретная ее часть - особая секция, вход в которую, увы, заказан. Раньше туда пропускали только тех, кто имел своего рода пропуск, письменное разрешение от самого короля Элдриха I - похвастаться такой бумажкой могли только высокопоставленные, знатные люди, - но сейчас, в нынешнем положении, боюсь, эта секция открыта только для самых приближенных правителю лиц. Можете представить, куда нас отправят, когда мы скажем, что нам надо пройти внутрь. Мы чужаки, и, если перед нами не закроют городские ворота, за нами будут пристально следить стражники. О доверии и прочих благах можно не мечтать.
   Гэбриел не понимал, да и не был доволен таким положением вещей. Онмунд же открыто негодовал по этому поводу.
   - Подумаешь, чужаки! Что мы, воры какие! Или поджигатели!
   Тенагор весело улыбнулся.
   - Мой милый друг, видишь ли, нас могут назвать как угодно, но это не меняет дела, и это не остановит меня. Я не стану ждать, когда Его Величество позволит нам пройти в библиотеку.
   - Вы хотите пробраться туда силой? - не понял Гэбриел.
   - Если потребуется.
   - Но нас могут обнаружить.
   - Не обнаружат, если мы будем осторожны. И я надеюсь, ты не забыл, кто я. Поверь, я умею убеждать людей и вынужден делать так, когда по-другому договориться не получается.
   - Но ведь мы можем... - заикнулся Гэбриел.
   - А если я не получу доступа к книгам, мы можем не найти город, - тоном, не терпящим возражений, сказал Тенагор, поставив тем самым точку.

* * *

   Ближе к полудню впереди, на холме, показались очертания деревни. Естественно, что путники двинулись прямиком к ней. Издалека она выглядела такой крохотной, хоть это была очень даже не маленькая деревня с приличным числом жителей. Согласно словам Тенагора, рядом за этой деревней находились еще две таких же, одна чуть севернее, другая южнее. Между всеми тремя пролегало не слишком большое расстояние - путь из одной в другую занимал полдня или немногим меньше. Такое местоположение представлялось весьма выгодным: из-за большого количества проживающих в этой области людей, ведь учитывались все три поселения, в каждое часто доставляли новые товары и продовольствие из крупных городов в ближайших землях. Понятно, что из-за такого положения дел деревня на холме, в которую Тенагор и сопровождающая его группа собирались заехать, процветала, а значит, там можно было купить многое из того, чего не купишь в маленьких, бедных поселениях.
   Рядом с входом в деревню располагалась конюшня, в которой путники оставили своих лошадей. Заплатили конюху, чтобы тот хорошо о них позаботился, и он пообещал, что все будет сделано надлежащим образом: лошадки, мол, останутся довольны.
   Войдя в деревню, Тенагор отметил, что повсюду развешаны желтые флажки, а на улицах много народу. Вероятно, сегодня был какой-то базарный день. И действительно, почти за каждой торговой лавкой стоял человек, а здесь, похоже, торговцем становился чуть ли не каждый второй. А сколько различных товаров на прилавках! Даже еда, и та выглядела настолько разнообразной, что разбегались глаза. Возможно, только вчера здесь проезжал торговый караван, везший продукты в эту и другие две деревни. Но как бы ни хотелось остановиться и что-нибудь купить, сейчас было не до этого. Сначала следовало снять комнату в таверне, разобраться со всеми своими вещами, привести в порядок себя, после - нормально поесть, а уже потом можно будет заняться другими делами, если, конечно, на это еще останется время.
   Гэбриел похлопал себя по карману; кажется, там почти не осталось денег. Тенагор не платил им во время путешествия, обещал заплатить в конце, но деньги наемникам требовались постоянно. Они знали, на каких условиях приняли предложение чародея и потому не возражали. А деньги зарабатывали сами при любой возможности: по случаю помогали тем, кто нуждался в помощи, или просто играли в кости или карты - хороший метод, но рискованный: можно много выиграть, а можно все потерять.
   Пробираясь через толпы людей, все четверо шли в направлении, которое указал кто-то из здешних жителей, - к таверне. Нашли ее быстро. Снаружи она смотрелась еще меньше той, в которой останавливались в Орфате, зато казалась насквозь пропитанной любовью хозяина. Все выглядело до невозможного аккуратно, а вывеска с названием аж чуть ли не сверкала от чрезмерного ухода: новенькая, чистая, покрытая блестящей смазкой, а буквы ярко выведены недавно наложенной краской черного цвета.
   Вошли внутрь. Первое, что бросалось в глаза, - это идеальная чистота и порядок. Все лежало и стояло на своих местах, что не могло не заставить восхищаться. Ни грязи, ни мусора, ничего лишнего. Все так, как должно быть. Пол, потолок и стены были ровно отделаны деревянными досками с приятным запахом кедрового дерева и нежным цвет. На подоконниках и столах стояли цветы, красивые, словно только что сорванные. Все здесь выглядело настолько хорошо, что не к чему было придраться. Хозяину этого заведения явно надо отдать должное.
   Тенагор попросил ребят постоять на месте, а сам подошел к трактирщику. Это был слегка полноватый мужчина средних лет, с искренней, добродушной улыбкой и густыми усами, коими он наверняка очень гордился.
   - Добрый день, - поздоровался он. - Вы ведь не из здешних?
   - Верно, - ответил чародей.
   Мужчина на какую-то секунду задержал взгляд на одежде посетителя, а потом, не совсем уверенно улыбнувшись, сказал:
   - Полагаю, вы впервые у нас. Это таверна "Спящий дракон", а я ее владелец. Зовут меня Берувир. А вы, вижу, не один, - трактирщик кивнул в сторону троих наемников. - Вы хотите снять комнату или просто зашли передохнуть? В любом случае могу предложить отменный горячий обед всего за пару серебряных.
   - Спасибо. Вы очень добры, - мягко произнес Тенагор. - Уверен, у вас просто превосходная еда. Думаю, сейчас она будет очень кстати.
   Тенагор заказал четыре обеда, а сам вернулся к Гэбриелу и остальным. Уселись за стол. Пока ждали заказ, Тенагор решил прояснить некоторые моменты. Он сказал, что после обеда у всех в распоряжении будет несколько часов, а потом придется покинуть деревню и снова отправиться в путь. Гэбриел не очень радостно воспринял такое заявление, он рассчитывал хотя бы на то, что они задержатся здесь до вечера, - а так он даже не успеет ничего сделать. А ведь не лишне было бы немного выпить для удачи, а после погреметь костями, дабы приумножить свое состояние, от которого почти ничего не осталось. За крайним столиком напротив двое с такой страстью делали ставки, что Гэбриелу пришлось отвернуться, дабы побороть искушение.
   Вообще, помимо них посетителей в таверне сейчас присутствовало мало: два игрока в кости, пожилой человек за столиком у окна, похожий на фермера - так решил Гэбриел, - и девушка, сидевшая прямо за спиной наемника.
   Трактирщик принес обед. Каждый получил горячую овощную похлебку, кусочек хлеба и стакан теплого черного чая. На первый взгляд казалось, что такой едой особо не насытишься, да и сама еда выглядела не очень. Но, один раз попробовав, отказаться было невозможно. Все оказалось настолько вкусным, что невольно приходилось удивляться, как простой овощной суп может быть настолько восхитительным и настолько съестным. Гэбриел с удовольствием отведал бы еще одну порцию, но вряд ли он смог бы вместить в себя что-либо еще. Да и не по карману это было: последние монеты он только что отдал.
   Допив чай, Онмунд и Гэбриел собрались уходить, но Тенагор придержал их. Наемники опять присели за стол. Тенагор сообщил, что, пока они стояли в конюшне, он расспросил нескольких жителей об обстановке в Саатхельме. Насколько им было известно, там до сих пор "горят страсти", но, пожалуй, самой худшей новостью из всех явилось то, что король то ли завтра, то ли послезавтра намерен уехать из города по делам. Оставалось только представить, какая шумиха из-за этого поднимется. Для противников власти это будет отличная возможность устроить произвол, ведь у них в некотором смысле будут развязаны руки, а вся городская стража, которой должно ожидать чего-то подобного, будет на стороже. И ни то, ни другое не радовало Тенагора, ведь в таких условиях тайно проникнуть в библиотеку станет еще сложнее. А сделать это просто необходимо.
   Все принялись думать, как решить проблему. Гэбриел предложил применить грубую силу; Онмунд - выдать себя за каких-нибудь важных особ, якобы приближенных короля, пришедших из других земель; Рэвен просто предположил, что можно либо незаметно проникнуть внутрь, когда опустится ночь, либо устроить маскарад с переодеванием в стражников, предварительно применив к ним грубую силу. Онмунд так и просиял: он не один мыслит в таком направлении. Но Тенагору не пришлась по вкусу ни одна из этих идей. Речь шла о проникновении в место, находящееся во дворце, а не в заброшенном доме на окраине. Слишком много часовых, слишком много внимания. Нужно действовать продуманно, осторожно. Если что-то не предусмотреть, дело может принять скверный оборот.
   И сейчас вышел первый просчет: никто не предусмотрел возможность того, что их могут подслушать. А девушка, сидевшая сзади, слышала весь их разговор, и она сама дала это понять. Это был большой сюрприз, и сюрприз, надо признать, не из приятных.
   - Я случайно подслушала, о чем вы говорите, - невинно произнесла она, будто бы все получилось так случайно, как она сказала. - И я думаю, что у меня есть кое-что, могущее вас заинтересовать. Встретимся в моем доме. Второй слева от трактира, - добавила она. - Я буду ждать вас там.
   Поднялась на ноги и легкой походкой двинулась к выходу. Все, кроме Рэвена, который с беспристрастием к случившемуся все еще потягивал чай, смотрели ей вслед. Как только дверь закрылась, горячо принялись обсуждать происшедший случай. Тенагор как бы между прочим сказал, что это был живой пример того, к чему может привести невнимательность. Уж не специально ли он позволил ей подслушать их? А Онмунд и Гэбриел были явно недовольны и разочарованы: и как только они могли быть такими неосторожными? Но Гэбриелу казалось, что его одолевает еще какое-то чувство, только он не мог понять какое. Он словно чувствовал себя неловко, как если бы пострадала его гордость, чувство собственной важности. Как его могла провести какая-то девка? Почему он не заметил, что она подслушивает? И с какой это радости она будет указывать ему, что делать? "Встретимся в моем доме", - мысленно процитировал ее Гэбриел. С чего это она взяла, что они явятся? Может, она хочет сдать их властям? И почему она думает, что они станут доверять ей? Гэбриел не знал, что за чувства бушуют сейчас в его груди, но одно он знал точно: плохое или хорошее, но эта девушка произвела на него впечатление.
  
  
  
   Глава 5. Сомнительное решение
  
   Тенагор еще раз спросил, не стоит ли остальным подождать его на улице. Гэбриел с Онмундом и даже Рэвен активно замотали головами - очевидно, это означало "нет". Никаких возражений, хотя чародей и рассматривал случай, где их горячие головы могут все испортить в самый неподходящий момент. Но они сами решили пойти с ним. Что ж, пусть будет так. Тенагор постучал в дверь.
   С той стороны послышался звук поднимающегося засова, а через две-три секунды на пороге появилась та самая девушка. Гэбриел только сейчас сумел хорошо рассмотреть ее лицо. Она была... красива, да, красива и юна. Такая нежная кожа, ни одна морщина еще не тронула ее лица. Каштановые, длиной чуть ниже плеч волосы выглядели такими ухоженными, что Гэбриел рядом с ней казался просто неопрятным растрепой. А ее глубокие, словно море, серо-голубые глаза... они заставили его на мгновение забыться, но он тут же опомнился, когда девушка пригласила компанию пройти в дом.
   Лачуга, конечно, была очень скромной, но уютной и хорошо прибранной. Девушка предложила гостям присесть.
   - Благодарю, - добродушно сказал Тенагор и присел на мягкое кресло, кажется, единственное в доме. А вот стульев хватило всем. - Но давайте не будем делать вид, что мы ваши гости. Мы пришли не чай пить, насколько я помню. Правда, моя память может иногда подводить меня. Старость, увы.
   Гэбриел не сдержал улыбку. Тенагор ведь не насмехается ни над кем, не иронизирует? Нет, не может этого быть.
   Девушка бросила на наемника презрительный взгляд, а потом повернулась к чародею и сказала:
   - Нет, Вы не ошиблись. А потому не стану тянуть. Вы, наверное, не знаете, зачем я вас позвала...
   - Ты хотела нам рассказать что-то, что должно нас заинтересовать. Или ты передумала? - Рэвен не любил тянуть, когда дело касалось важных вещей. Его лицо не выражало эмоций, но голос прозвучал холодно, это заметили все.
   Девушка немного растерялась, но сразу взяла себя в руки. Но как только она собралась что-то сказать, ее снова перебили - на этот раз Гэбриел.
   - Извини, ты не могла бы...
   - Нет, не могла бы, - довольно резко отказала девушка.
   Гэбриел опустил взгляд в пол. С чего это она? Что такого он ей сказал? Она даже не знала, что он хочет спросить, даже не дала ему возможности. Может, не стоило обращаться к ней на "ты"? Но почему тогда Рэвену можно обращаться к ней так, как он пожелает, а ему, Гэбриелу, нет? Наемник и сам разозлился. Да она просто так сделала, потому что он... Гэбриел и сам не знал, что думать, а потому просто собрался с мыслями и снова посмотрел на девушку. Какой все же она была милой, особенно в этом синем, правда, слегка потрепанном платье. А платье было не из дешевых, не каждая деревенская девушка может себе такое позволить. Наверное, оно досталось ей от ее матери или как подарок от знакомого человека. Гэбриел не смог вовремя отвести взгляда, и она заметила это.
   - Да, мы не представились, - разрядил обстановку чародей. - Мое имя - Тенагор, а это мои друзья: Гэбриел, Онмунд и Рэвен, - делая жест рукой в сторону каждого, сказал он. - Ну а Ваше имя?.. У Вас ведь есть имя, не правда ли? - снова спросил он, поскольку вопрос остался без ответа.
   - Ах, да, - улыбнулась девушка, - мое имя - Эвелин. Мою мать так звали. Она умерла при родах. Отец дал мне ее имя. Я никогда не видела ее...
   - Мне очень жаль, - искренне сказал Гэбриел. - Примите мои соболезнования. Я знаю, что это значит - расти без матери.
   Гэбриел снова приуныл. Он вспомнил ее лицо, ее заботливые руки, ее приятный голос. Он почти не знал свою мать, а ее образ представлялся скорее вымышленным, нежели настоящим. Ее не стало, когда ему исполнилось три года. Сейчас Гэбриел совсем не помнил, как он тогда перенес это, были ли слезы, что говорил ему отец. Отец был единственным его родственником, и ему тяжело приходилось с ним. Жить было нелегко, денег часто не хватало. Возможно, отец не во всем оказывался прав, но Гэбриел никогда не винил его, ведь он понимал, что ему тоже нелегко. Все равно Гэбриел любил отца и очень тяжело переживал, когда тот умер. После этого он недолго пробыл в родных краях. Но до сих пор вспоминал свой дом, тех, кого всегда любил. Иногда это приносило боль, иногда навевало сильную тоску, но друзья оставались рядом и всегда помогали ему справиться.
   Эвелин ничего не ответила. Она не ожидала, что именно Гэбриел скажет такие слова. Но не стоило задерживать "гостей", она позвала их с конкретной целью, и не стоило более тянуть. Сделав глубокий вдох, она коротко сказала:
   - Я солгала. У меня нет для вас никакой информации.
   Прежде чем кто-либо осознал смысл этих слов, Тенагор поспешил избежать возможной бурной реакции со стороны своих компаньонов.
   - Должно быть, у Вас были на это серьезные причины? - осведомился он.
   - Да, - с вызовом ответила девушка.
   - Расскажете нам?
   - Да она сама не знает, чего хочет, - высказал свою догадку Рэвен. - Просто тянет время или играет с нами в какую-то игру. Только нам...
   - Помолчи, Рэвен, - попросил, хотя, скорее, приказал чародей, вместе с тем подняв руку, призывая к тишине. - Прежде чем делать поспешные выводы, давай лучше послушаем ее. Я не сомневаюсь, что у нее имелись причины на это, надо только узнать какие. А как мы сможем сделать это, если вы не даете ей и слова сказать?
   Тенагор явно сердился. Гэбриел еще ни разу не видел его в таком состоянии. Очевидно, он полагал, что встреча с Эвелин не случайна и, быть может, сыграет важную роль в их мисси, иначе он попросту не стал бы тратить на нее время.
   Эвелин почувствовала большое облегчение и мысленно поблагодарила чародея за оказанную ей услугу. Для нее это было очень важно и даже больше; она понимала, что должна все рассказать. И она рассказала.
   Эвелин поведала присутствующим здесь свою историю. Она поведала о том, что когда-то вместе с отцом жила в Саатхельме, где ее отец служил у короля, еще другого короля. Когда правитель скончался, пришло время выбирать нового, ведь у него не было сыновей. Выбирать должен был совет, кандидатов на трон оказалось трое, одним из них стал граф Элдрих. Отец Эвелин, Годрик, был уважаемым и важным человеком для погибшего короля, который всегда ценил его и которому верой и правдой тот служил. Но Элдрих тоже занимал место рядом с королем - в качестве его советника. Но он никогда не считал короля своим господином, Годрик знал, что он в любой подходящий момент может предать короля, что он жаждет власти. Годрик никогда не верил ему, он предполагал, что смерть короля не случайна, что в этом замешан его советник. И именно Годрик пытался убедить людей и совет не давать Элдриху желаемой власти, а выбрать другого человека. Но то ли по воле судьбы, то ли из-за того, что тот подкупил совет, именно Элдриха сделали новым правителем Кьоанира. Скоро стало понятно, какую ошибку совершили, даровав титул короля Элдриху, который после гордо стал именовать себя Элдрихом I. Он оказался деспотичным королем, настоящим тираном, делавшим все, что могло укрепить его место на троне. Он внес множество изменений в законы, установленные задолго до него, и, естественно, такие изменения вызвали бурю недовольства со стороны народа. Но только те, кто не боялись тирана, осмелились пойти против его власти. Среди них шел и Годрик. Первая волна восстания, закончившаяся пролитой кровью тех, кто хотел восстановить справедливость... Король не миловал своих врагов, он казнил всех, кого смогли арестовать, бежавших приказал найти и отправить на тот свет. Кара за действия против короля, а значит, и против государства, настигла и Годрика. Ему перерезали горло прямо на глазах у тогда еще тринадцатилетней дочери. Она видела, как убивают ее отца, наблюдая за этим из своего же собственного дома...
   - Это случилось шесть лет назад, - полушепотом произнесла Эвелин, и хрустальная слеза скатилась по ее щеке. - Меня не нашли, даже не искали. Судьба дала мне шанс жить, и с тех пор я выращиваю ненависть к тому, кто виноват в его смерти. Я не желаю жить, если не смогу отомстить убийце. Все эти годы я ждала, когда у меня появится такой шанс, и, увидев вас, услышав, о чем вы говорите, я поняла: вы те, кто может мне помочь. Не знаю, зачем вы едете в Саатхельм и почему хотите проникнуть в запрещенную секцию библиотеки, но мне все равно. Я только прошу: возьмите меня с собой. Я знаю замок лучше вас, я могу помочь.
   Нет, это уже слишком! Все - Тенагор не в счет - понимали, что это просто невозможно, что она стала бы для них только обузой. Никто из наемников не желал, чтобы какая-то девка нарушила их планы. Своей беспомощностью, неопытностью и, более того, жаждой мести она испортит все, что только можно будет испортить. Так зачем она нужна?
   Гэбриел, подтолкнув и своих друзей, подошел к чародею. Шепотом, так, чтобы слышал лишь Тенагор, все трое горячо принялись доказывать свою точку зрения, единодушно соглашаясь, что взять Эвелин с собой - большая ошибка. Гэбриел вообще с трудом сдерживал свои эмоции, создавалось впечатление, что такая просьба со стороны девушки его не устраивает больше, чем остальных. Он сочувствовал ей, по-настоящему сочувствовал, и, наверное, даже испытывал к ней некоторое уважение, ведь ей пришлось пережить те ужасные события, о которых она рассказывала. Он прекрасно понимал, как больно ей, как она страдает от того, что не может ничего сделать, что не может наказать человека, приказом своим отнявшего жизнь ее отца. Сейчас Гэбриела переполняло столько различных чувств, что он даже не мог определить, что это за чувства. Но было нечто большее. Странно... так больно было ему смотреть на ее слезы. Он бы так хотел помочь ей. Но не мог.
   И все равно, несмотря на то, что происходило в его сердце и в его мыслях, Гэбриел пытался убедить Тенагора не брать Эвелин с собой. И дело не только в том, что у нее была другая цель и что она, дабы достигнуть ее, могла бы сорвать все их планы. Он боялся привязаться к ней, привязаться, чтобы потом потерять, как потерял родителей. Так тяжело терять близких людей. А ее, быть может, бесконечное желание отомстить обязательно заставило бы его страдать. Гэбриел не мог этого допустить.
   Тенагор с хмурым выражением на лице выслушивал бунтующую троицу. Да и что ему еще оставалось, ведь ему просто не давали возможности высказать свое мнение. Но он не спешил. Стоило подождать, когда ребята успокоятся, ибо объяснить им в таком состоянии причину своих действий, какими бы они ни были, далось бы непросто. Да, наемники не хотели уступать Эвелин, но у чародея имелись на этот счет свои мысли.
   - Могу я надеяться, что вы не станете задерживать нас надолго и все же позволите мне высказать свою точку зрения? - спросил Тенагор, и Гэбриел, все еще пытавшийся доказать свою правоту, замолк. - Мои благодарности, - иронично произнес Тенагор. - А теперь я хочу сказать вам вот что: я нанял вас, и вашей задачей является сопровождать меня, а не давать мне советы и говорить, как мне поступать. Поверьте, я в этом не нуждаюсь. Безусловно, мне было интересно узнать, что вы думаете в данной ситуации, но, увы, наши мнения здесь расходятся. Видите ли, я не нахожу проблемы в том, чтобы взять ее с собой до Саатхельма, к тому же она может помочь. Я не хочу расставаться с вами, не хочу отказывать и ей. Эта встреча не какая-нибудь случайность, а это значит, что все неспроста, - она еще сыграет свою роль в этой истории. А потому я приму ее просьбу, и вам придется с этим смириться. Только прошу: не принимайте поспешных, необдуманных решений.
   Гэбриел мог поклясться, что Тенагор подмигнул ему. С чего бы вдруг? Не мог же он узнать, что за мысль пронеслась в его голове? Или мог?.. Гэбриел и не намеревался уходить, всего лишь подумал: а не бросить ли все сейчас, пока не поздно? Как Тенагор узнал об этом? Или это просто совпадение? Неважно. Важнее то, что Эвелин поедет с ними, а это точно не одушевляло Гэбриела. Но ничего не оставалось, как принять это за факт и смириться. Может, Тенагор и сам скоро осознает свою ошибку.
   Эвелин стояла в стороне и не слышала, о чем идет разговор между наемниками и чародеем, но что-то он затянулся. Девушка заволновалась. Она сомневалась, что они разрешат ей отправиться в Саатхельм вместе с ними, и сомневалась все больше и больше. Она видела реакцию троих парней, они ни за что не взяли бы ее. Вся надежда была только на Тенагора: вдруг он сумеет их убедить. Но ожидание, это чертово ожидание... Хуже и не придумаешь. Но что еще оставалось?
   Наконец Тенагор поднялся с кресла. Он осмотрел комнату, словно пытался что-то найти, но, видимо, не нашел. А потому, решив, что больше его здесь ничто не держит, направился к выходу, но, сделав лишь два шага в сторону двери, развернулся и сказал:
   - Ох да, чуть не забыл. - Выглядел он очень серьезным и даже немного угрюмым, явно из-за того, что с его решением, наемники не желали соглашаться и разговор вышел утомительным. - Эвелин, - решительно сказал он, - у Вас есть ровно один час, чтобы приготовиться к отправлению.
   Не дав девушке возможности что-либо сказать, он обратился к наемникам, приглашая их проследовать за ним к выходу и предупреждая взглядом, что лучше молчать. Подошел к двери, толкнул ее и уже собирался было выйти за порог, как вдруг снова повернулся и, по обыкновению, улыбнувшись, добавил:
   - Надеюсь, Вы не поедете в этом прекрасном платье. Будет жаль, если оно порвется.
  
  
  
   Глава 6. Саатхельм
  
   Саатхельм - прекрасный, большой город, наполненный шумными толпами людей, главным делом которых всегда являлась и является торговля. Каждый день здесь, в торговом центре, сердце всего Кьоанира, проходил настолько оживленно, как если бы был праздник. Жители города наполняли все его улицы, одни скромно гуляли и беседовали, другие бегали от лавки к лавке, рассматривая самые различные товары и покупая все, что позволяет кошелек: от продуктов и одежды до странных предметов, назначение которых мало кому известно. Но это вовсе не имело значения - все, что торговцы только могли найти, они тащили на продажу, пытаясь заинтриговать покупателей самыми необычным вещами, притягивающими внимание.
   Да, разумеется, Саатхельм являлся торговым городом, но тем не менее жизнь, бурлящая здесь всеми красками, заставляла удивляться. Казалось бы, народ находится под гнетом короля, что не дает спокойно жить, а случающиеся порой восстания сеют лишь новые разрушения и создают больше проблем. Но нет, люди здесь продолжали жить, несмотря ни на что, довольствуясь каждым моментом, стараясь сделать каждый свой день ярким и незабываемым. Торговля - вот что стало их главным лекарством от горестей жизни.
   Судя по всему, король Элдрих I не знал, как живет его народ, как живут простые люди, иначе наверняка добрался бы до всего, что могло привносить радость в их жизни. Его законы коснулись многого, однако здесь все оставалось так же, как прежде, до того, как он вступил на трон. Магазины, торговые лавки, трактиры - ни на что не было наложено каких-либо запретов или ограничений. Возможно, правителя просто не интересовали такие мелочи, или, может, он боялся, что изменения такого рода повлекут новые раздоры и "чертовых героев", которые могли бы свергнуть его власть. Да и наверное, он жил в достатке, не жалуясь, а потому просто не имело смысла вмешиваться в низины общества, облагая их всевозможными налогами. Вряд ли кто сомневался, что казна короля наполнена доверху.
   А люди и не думали о том, что Его Величество может сделать, ведь пока все было не так уж и плохо. В этом огромном, великолепнейшем городе никто не страдал от безделья или скуки. Каждый знал, чем будет заниматься сегодня, завтра, послезавтра... Неугасающая день и ночь торговля являлась не единственным развлечением - Саатхельм считался просто раем для тех, кто любил выпить и поиграть. Опять же очевидно, что Элдриха I не заботили - возможно, только пока - подобные вещи, и в городе было аж три трактира и постоялый двор, что не встречалось ни в одном из других крупных городов этих пределов. Все, кому не лень, сутками безвылазно пропадали там.
   Вообще Саатхельм славился своей архитектурой, здесь находились и такие заведения, которых не увидишь в деревнях или маленьких городках. Любому путешественнику Саатхельм видился замечательным местом, где можно с лихвой удовлетворить все свои потребности и желания, если на то хватало денег. И отсюда совсем не хотелось бы уезжать, если бы не одно "но": жители города, от низшего и до высшего сословия, не любили чужаков, особенно сильно - последние. Возможно, такое отношение сложилось за последние шесть лет стараниями Элдриха I, из-за которого здесь хоть и редко, но все же происходили малоприятные события: кто устроит резню со стражами порядка, кто выступит с речью о необходимости восстать против власти короля-деспота. Ввиду всего этого нововведенный закон обязывал стражников допрашивать посетителей, прежде чем впустить в город, и местные, очевидно, стали считать, что чужестранцы приходят с недобрыми намерениями. Люди поддерживали идею о свержении правителя, но они так устали от этих войн, что сами, хотя того или нет, с недоверием смотрели на приходящих сюда.
   Именно так многие и смотрели на Тенагора и его спутников. Человек, с головы до ног закутанный в черный дорожный плащ, и компания наемников не вызывали у людей симпатии. Было бы правильнее всего подумать, что они пришли, чтобы воевать: уж так соответствующе они выглядели. Некоторые даже перешептывались друг с другом, и Гэбриел иногда улавливал отрывки фраз: "Это колдун?..", "Что им надо в Саатхельме?..", "...до добра не доведет..." Гэбриелу не нравилось такое к ним отношение, иногда возникало безумное желание проучить особо любопытных и наглых, но он гордо шел вперед, будто ничего не слышал.
   Сейчас главное было добраться до трактира, где можно отдохнуть от дороги и где явно меньше народу, а значит, меньше и "дружелюбных" взглядов. В город стражники, стоящие на воротах, впустили их так же неохотно, как люди приняли в городе, но Гэбриел вообще счел это чудом - то, что их все же пропустили. Наверняка без Тенагора тут не обошлось. Если бы он только мог повлиять и на всех этих зевак!
   Рядом с Гэбриелом шла Эвелин. Она, как ему казалось, чувствовала себя еще хуже, чем он. Оно и понятно, ведь она впервые за шесть лет вернулась в родной город, а здесь на нее смотрят так, словно она совершила зверское убийство. В принципе, то, как она была одета, считалось, по мнению окружающих, немногим лучше. На Эвелин было не платье, в которых привыкли видеть женщин, а что-то наподобие боевого костюма: легкий кожаный верх, не закрывающий руки и шею, кожаная юбка до колен и кожаные сапоги. Необычно, но очень элегантно. Как оказалось, Эвелин не только сшила для себя этот боевой костюм, но и даже самостоятельно обучалась борьбе, чтобы суметь постоять за себя в нужный момент. "Я не хочу быть слабой, я должна научиться защищаться", - говорила девушка.
   За три дня, которые путники добирались до Саатхельма, Эвелин сблизилась с Гэбриелом более, чем с остальными. Он чаще разговаривал с ней и уже не жалел, что Тенагор настоял на том, чтобы взять ее с собой. Он расспрашивал ее о детстве, о мечтах, которыми она могла поделиться с ним, узнал то, чего она страстно хочет и чего люто боится, рассказывал о себе. Он опасался того, что может случиться, опасался, но ничего не мог поделать. Неужели между ними возникло чувство? Он же был так осторожен! Но каждый раз, находясь с ней, он испытывал слабость, все лучше понимая, что его тянет к ней. Однако ее присутствие заставляло его вспоминать и о боли утраты, и он отчаянно пытался убедить себя, что не потеряет ее.
   Тенагор ни слова не говорил наемникам о том, стоит ли Эвелин знать цель их путешествия, а потому Гэбриел не стал сдерживать себя, когда девушка спросила его об этом в первую же ночь после того, как покинули деревню, где встретили ее. В эту ночь ни он, ни она почти не спали, несколько часов они провели вдвоем, разговаривая на самые разные темы и любуясь звездами. В этом было что-то романтичное, вероятно, именно тогда наемник заметил, что он чувствует к ней больше, чем кто-либо другой. По этой причине он и рассказал ей о поисках затерянного города, которыми занимается Тенагор. Быть может, в глубине души он надеялся удержать ее от бессмысленной мести, дать ей понять, что она может пойти с ними дальше. Тогда Гэбриел единственный раз намекнул на это, сказал, что ее месть ничего не решит, но погубит ее. Больше за все это время он не осмелился спросить девушку об этом. Он не знал, что происходит в ее голове, но еще хуже оказалось то, что он не понимал, что творится в его собственной. Пойдет ли он дальше, если она решит остаться? Или бросит друзей, чтобы остаться с ней? Гэбриел начала сомневаться. Все стало так запутано и с каждым часом становилось еще сложнее.
   Гэбриел не отходил от Эвелин ни на шаг, пока они шли в трактир. Так надежнее. Он считал, что пока он рядом, никто не причинит ей вреда. К счастью, у трактира и внутри него люди оказались много любезнее, и Гэбриел почувствовал облегчение. Верно, из-за отсутствия интереса к чему-либо, кроме выпивки, они не обращали на вошедших никакого внимания. Единственным человеком здесь, проявившим к новым посетителям любопытство, был владелец заведения. Впрочем, он не смотрел на них так, как смотрели на улицах, и это не могло не радовать. Ему было просто не до этого, так как народу в его трактире в этот день сидело навалом, и всех следовало обслужить. Было шумно и весело, как отметил Гэбриел. Лично его настроение тут же подскочило вверх.
   Тенагор снял две комнаты и вместе со всеми отправился на верхний этаж, где они располагались. Чародей напомнил о необходимости переодеться в обычную, не притягивающую внимания одежду, чтобы можно было смело и незаметно ходить по городу. А когда все переоделись, чародей отправил их вниз с наставлением посетить баню и хорошо вымыться. А сам остался разбирать свои книги.

* * *

   Вечером все, кроме Тенагора, сидели в трактире. Здесь было по-прежнему людно и шумно, как и с утра. За целый день Гэбриел успел наполнить свои карманы серебряными и золотыми монетами, которые выиграл у двух игроков в карты. Безусловно, это подняло настроение, ведь наемник давно уже мечтал немного подзаработать, правда, уже завтра собирался все эти деньги потратить. Но, все это - лишь прелести обыденной жизни, и сейчас это не сильно его волновало. Все его мысли, как и мысли его друзей, были о том, для чего они приехали в Саатхельм, - как незаметно пройти в особую секцию в библиотеке; а поскольку ничего путного в голову не шло, Гэбриел находил себя слегка раздосадованным. Да еще и Тенагор с самого утра куда-то пропал, а по поводу библиотеки вообще ничего не говорил уже как три с лишним дня. Это напрягало.
   - Я не понимаю, почему он не может применить свою, как ее там, магию? - удивлялся Гэбриел, обращаясь к товарищам. - Так он наверняка без проблем может пройти, куда захочет, так почему же тогда он пытается найти другой, более сложный способ?
   - У этих колдунов всегда все не как у других, - пожал плечами Онмунд. - Но думаю, у него есть стоящие причины, по которым он этого не делает.
   - Это странно, но это факт. Как правильно заметил наш товарищ, у таких, как Тенагор, обычно не все дома, - согласился Рэвен. - Кто знает, может, ему кредо его не позволяет? Да у него может быть сотни причин, но лучше его об этом не спрашивать, все равно это бесполезно. Толкового объяснения мы в любом случае не получим.
   Гэбриел и Онмунд единогласно закивали. Эвелин не отреагировала.
   - Хорошо. Но если не так, то как тогда обойти стражников? И почему Тенагор молчит по этому поводу? Он тоже ничего не смог придумать? - не унимался Гэбриел.
   - Сомневаюсь.
   - Тогда почему мы до сих пор не знаем об этом?
   - Может, его план еще в процессе? - предположил Онмунд.
   - Это неважно, - отрезал Рэвен. - Точнее важно, но нам сейчас надо разрабатывать свой план. Нельзя во всем полагаться на чародея. Мы даже не знаем, что у него на уме. Один раз он скрыл от нас правду, может сделать это снова. Но я не хочу думать об этом, от подобных мыслей слишком болит голова.
   - Верно. - Онмунд оглянулся: не подслушивает ли кто. Взял кружку и отхлебнул из нее вина. - Но ведь ты знаешь, что пока у нас нет идей. Я даже не знаю, как хорошо охраняется эта особая секция.
   - Я знаю, - сказала Эвелин и поведала все, чем располагает. Раньше, когда она жила здесь последний год, она не раз посещала библиотеку и видела секцию, в которую не пускали ни ее, ни других людей. По крайне мере, на ее глазах туда никто не проходил. Там всегда стояли два стражника - вроде немного, но за входом тоже могла быть охрана. Об этом девушка, увы, не имела ни малейшего представления.
   Во время разговора Гэбриел уловил беседу двоих мужчин за столиком сбоку. Они говорили что-то о короле. Гэбриел не все понимал (разобрать что-либо среди такого гама непросто), но ухватил, пожалуй, самое важное. Исходя из услышанного, Элдрих I пару часов назад покинул Саатхельм и в запряженной карете отправился в соседней город - Вестхолд, если Гэбриел правильно понял. Остальное трудно далось связать, но вроде как он поехал туда по приглашению управляющего города, вроде бы на какой-то праздник, или что-то в этом роде. Гэбриел уже знал, что король должен был уехать, но не знал куда. Как не знал и Тенагор. Возможно, эта информация могла бы оказаться для него стоящей. Гэбриел решил все рассказать чародею завтра, а пока, ни слова об этом не сказав друзьям, продолжил рассуждать на тему сегодняшнего вечера.

* * *

   В библиотеке стояла тишина. Никто из присутствующих здесь не смел ее нарушить, все были с головой погружены в чтение книг. Атмосфера здесь ощущалась совершенно другая, словно это другой мир, отдельный от Саатхельма. Тут не было напряжения, волнений, даже мысли, и те куда-то улетучивались. Знания, знания, знания... Они наполняли каждую книгу, и каждая притягивала прочесть ее. А книг - тысячи, десятки тысяч. На то, чтобы прочитать все, не хватило бы и целой жизни. Казалось невероятным, что в этой библиотеке можно что-нибудь не найти. Хотя, разумеется, это вполне возможно, просто Гэбриел не мог вообразить сейчас, какого рода информации здесь может не иметься. Если нет в общем зале, то наверняка есть в особой секции.
   Тенагор, Гэбриел, Онмунд, Рэвен и Эвелин сидели за одним из дубовых столов и читали книги, некоторые, однако, только делали вид. Не стоило вызывать подозрений, ведь, в конце концов, в такие места приходят именно для того, чтобы почитать, а не сидеть и смотреть по сторонам. С момента их прибытия в город прошло более двух дней. В это утро Тенагор собрал всю компанию, и вместе пошли в королевский дворец, в библиотеку. За эти два дня чародей почти не появлялся на глазах у остальных членов группы и ничего им не говорил - лишь то, что сильно чем-то занят, и Гэбриелу это не давало покоя. А еще больше его волновал тот факт, что чародей молчит об их задании. Гэбриел даже рассматривал вариант, что Тенагор просто-напросто забыл об этом, погрузившись в какое-то дело, которым он занимался. Сегодня в библиотеке все наконец-то прояснилось, и новости, которые чародей сообщил, стали лучшими за последнее время. Как выяснилось, Тенагор занимался не чем-то, а размышлением над главным заданием и подготовкой к его осуществлению.
   - Почему Вы так с этим затянули? - спрашивал Гэбриел, согнувшись над большой книгой о мифических существах, - первое, что попалось в руку.
   - Еще раз говорю: зелье... - Тенагор весело улыбнулся, заметив на себе неоднозначный взгляд наемников, которых это слово несколько смутило. - Хорошо, можете называть это как хотите: хоть отваром, хоть настойкой, хоть снадобьем - это не имеет значения. Так вот, этот отвар должен был настояться в течение двух суток, в цикл полнолуния, - пояснил он.
   - А почему не сказали нам, что нашли способ пробраться туда? - Онмунд кивнул в сторону двери, у которой стояли два мускулистых стражника.
   - Не хотел лишать вас возможности пофантазировать над своими методами, - улыбнулся Тенагор.
   Гэбриел посмотрел на него, потом на Эвелин. Он рассказал Тенагору о том, что услышал в трактире о короле. Тенагор не проявил к этому никакого интереса: очевидно, он полагал, что эта информация не играет значимой роли. Главное то, что Элдрих I уехал, а куда уехал - это уже совсем не важно. Гэбриела несколько расстроило такое отношение чародея к услышанному, ведь он-то считал, что это будет полезным, хотел сослужить службу, а не заслужил даже похвалы. Да уж какая там похвала от Тенагора! Он все время чем-то занят, и ему нет дела до всяких мелочей. Ну и ладно. Зато вот друзья Гэбриела с энтузиазмом восприняли его рассказ. Им, в отличие от Тенагора, представлялось важным знание того, где находится враг. Хоть король Кьоанира и не являлся их главной целью и врагом, он был помехой, преградой, которая могла возникнуть на пути. Но для Эвелин... Гэбриел видел, как изменилось ее лицо, когда она услышала, куда отправился человек, виновный в гибели ее отца, человек, столь ненавистный ей. После, когда он сумел улучить момент и остаться с ней наедине, он попытался заговорить с ней об этом, но почему-то не смог. Он хотел знать, что решила Эвелин: останется ли она в Саатхельме, когда остальные уедут из него, или поедет с ними дальше. Но не знал. Как не знал и того, что предпримет сам, если все же из двух она выберет первое. Но неужели его чувства к ней так сильны, что он готов пойти на жертву?
   Тенагор глянул на тех двоих стражников. Оба выглядели очень убедительно; глупо было бы надеяться, что эти двое когда-нибудь заснут. Скорее всего, для этой работы - охранять вход в запретную почти для всех и каждого библиотечную секцию - король отбирал лучших из лучших и наверняка нехило за это платил. Даже Тенагор мог только догадываться о том, какие книги находятся там. А если там можно было найти что-нибудь о Хниар-де-Тьере, в чем чародей не сомневался, то явно не простую легенду, а что-то большее, имеющее особую ценность, подтверждающее существование затерянного города. А обычный миф должен быть и в общем зале.
   Чародей вытащил из внутреннего кармана плаща один маленький пузырек с небесного цвета жидкостью и обратил на него внимание наемников. По виду она напоминала обычную воду, даже вкус Гэбриел представил, как у морской воды, - несколько солоноватый. Интересно, и как эта штука поможет?
   Снова скрыв склянку в складках плаща, Тенагор шепотом сказал:
   - Это отвар не-бдительности, по-другому не назовешь. Он обладает сильнодействующим, дурманящим запахом, перед которым крайне трудно устоять. Этот запах не просто должен вскружить голову - тот, кто вдохнет запах этого отвара, теоретически должен полностью потерять внимательность, почти отключиться от внешней действительности и не замечать вещей, происходящих вокруг. Может, кто-то из вас заметил, я сказал "теоретически". Правильно, в моих устах это означает, что мне никогда не приходилось иметь счастья приготовить нечто подобное. Но тем не менее не стоит сомневаться, я уверен, что мой отвар сработает превосходно.
   Сидящие рядом обменялись многозначительными взглядами. Ничуть не прискорбно, что "пробовать" отвар придется стражникам, а не им.
   - А теперь самое главное, - словно ничего не заметив, продолжил чародей. - Время продолжительности такого действия колеблется от пятнадцати до двадцати минут, а значит, мы обязаны успеть найти нужную книгу, узнать из нее о местоположении Хниар-де-Тьера и быстро вернуться назад, при этом желательно остаться незамеченными. Сложновато, не находите?
   Сложновато? Да это просто невозможно! И видимо, так считали все, за исключением самого Тенагора. Интересно, каким образом за такое ничтожное время он собирался найти неизвестную книгу, успеть ее прочитать (брать с собой первую книгу с соответствующей темой - неразумно, ведь там может оказаться неполная или неточная информация), быть может, с трудом вникнуть в смысл написанного и вернуться туда, где их в последний раз видели или не видели ничего не подозревающие охранники? И хорошо, если бы такими же неподозревающими они и остались. Но это еще не все. А вдруг зелье подействует не так? Или внутри, как уже предполагали, тоже окажется охрана? Или еще что пойдет не по плану? Что тогда? По мнению Гэбриела, применение грубой силы оказалось бы в разы эффективнее, но Тенагор не захотел даже выслушивать возражений, а посему наемникам, заключившие с ним договор, пришлось согласиться на этот риск. Да и чем это не опасность, что они так хотели?
  
  
  
   Глава 7. Заметки Арабелла
  
   Ближе к ночи, когда группа вновь пришла в библиотеку, здесь почти никого не осталось. Эвелин осталась в трактире, Тенагор намекнул ей о том, что так будет лучше. Дождавшись, когда последний чтец выйдет, чародей аккуратно, так, чтобы никто не увидел, открыл пузырек и налил по две капли в каждый из наполненных вином кубков, предназначавшихся для стражников; кубки Тенагор купил еще днем в лавке торговца, продающего всякий, как он сам сказал, антиквариат. Чародей не думал, что какие-то красивые побрякушки привлекут внимание охранников, заставив их потерять осторожность и сразу броситься рассматривать их, нет, но просто любил все сделать со вкусом. Поставив кубки на видное место, чародей поспешил покинуть зал; Гэбриел с товарищами вышли еще раньше.
   И стоило стражникам остаться вдвоем, они заметили стоящие на столе кубки, что показалось им несколько странным, ведь еще минуту назад они их не видели, а Тенагор, который, они решили, их и оставил, тоже показался им личностью подозрительной. Оба решили-таки подойти и посмотреть. И только они уловили запах, исходящий из кубков, как в следующее же мгновение встали как вкопанные. Лишь то, что они по-прежнему дышали, говорило о том, что они живы.
   Тенагор первым вышел из-за угла и, предупредив наемников, чтобы те не вдыхали запах, жестом позвал их за собой. Подойдя к кубкам, он добавил в каждый нейтрализующее зелье вещество порошкового вида. Приблизились к одному из несчастных. Тот, кажется, не заметил их, взгляд стал пустым, от недавней осознанности не осталось и следа. Онмунд помахал перед его носом рукой - ноль внимания. И Тенагор, довольно оценив результат своих трудов, попросил всех поспешить.
   Зашли в особую секцию. Здесь оказалось темно, и, если бы не лунный свет, проникавший через окна, нельзя было бы ничего разглядеть. Тенагор не растерялся и взглядом начал искать факел, который непременно должен был здесь быть. Факел висел сбоку от двери. Тенагор снял его с подставки, что-то тихо прошептал, и сера обдалась огнем.
   - Быстрее, - поторапливал он ребят.
   Здесь стояло много стеллажей, выстроенных рядами, и на каждой первой книжной полке этих рядов красовалась конкретная буква алфавита. В суете чародей искал ту, где значилась буква, с которой начиналось название города - Хниар-де-Тьер. Такую полку он нашел ближе к концу, где ей, собственно, и следовало находиться. Оставалось теперь найти нужное сочетание букв, а после пройтись по всем книгам, в названиях которых фигурирует ключевое слово. Наткнувшись на первую такую книгу, Тенагор просмотрел рядом стоящие и даже удивился, как много фолиантов гласили: "Хниар-де-Тьер". Начал перебирать. "Хниар-де-Тьер: правда или вымысел", "Хниар-де-Тьер: что думают люди", "Хниар-де-Тьер: вся история потерянного города", "Хниар-де-Тьер: через многие века", "Хниар-де-Тьер: древнее место Силы"... Чародей пробегал глазами заголовки один за другим, некоторые книги брал в руки и открывал, но тут же ставил на место.
   Вдруг он неожиданно замер. Его взгляд устремился на маленькую, тоненькую книжечку, что стояла прямо перед ним. Он, волнуясь, в предвкушении протянул за ней руку. Странно, но на ней почти не оказалось пыли, как если бы кто-то прикасался к ней совсем недавно. Чародей, однако, не придал этому значения.
   - Да... кажется, это она, - он говорил тихо, скорее себе самому, чем наемникам.
   Листая страницы и жадно всматриваясь в текст, чародей еле заметно шевелил губами. Он выглядел весьма взволнованно. За все время, которое наемники знали его, они еще ни разу не видел его таким. Порой казалось, что Тенагор - просто само олицетворение спокойствия и мудрости, а сейчас он явно нервничал, будто бы весь на взводе. Хотя его можно было понять, ведь он больше других стремился разыскать потерянный город, а это был момент истины: скажет ли эта книга то, что он хочет узнать? А что, если нет?
   - Нашел! - воскликнул Тенагор, и Гэбриел вместе с друзьями склонились над книгой, освещая ее пламенем факела. - Здесь содержатся заметки, сделанные рукой, скажем так, исследователя по имени Арабелл. Я уже встречался с этим именем раньше и думаю, неспроста наткнулся на него вновь.
   Тенагор перевернул страницу. Сверху стояла дата от 14 декабря, а ниже шел отрывок, который Тенагор принялся читать:
   Хниар-де-Тьер существует. Я всегда знал это. Столько лет своей жизни я посвятил его поискам и сегодня наконец нашел. Основываясь лишь на текстах легенд и предположениях таких же исследователей, как и я, я отправился туда, где, полагал, город должен быть скрыт от человеческой расы. Это в горах Идсаара, что к югу от моря Огненных Слез. Я не могу назвать точных координат, но я знаю, что был там, - это не сон. Когда увидел город, я не поверил своим глазам, но это происходило в реальности, город на самом деле существует. Увы, я не могу пройти в него. Что-то не впускает меня. Там стоит какой-то барьер, который мне не узреть. А город манит меня. Думаю, стоит переночевать здесь.
   Глаза Тенагора горели от возбуждения: вот-вот он узнает все. Гэбриел с друзьями тоже были крайне взволнованы, их просто распирало от любопытства. Быть может, дремавшие еще где-то в глубине сомнения в правдивости этой легенды развеялись окончательно.
   Тенагор снова перелистнул страницу дневника и начал читать ниже надписи "15 декабря":
   Ночью я спал плохо, меня мучили непонятные видения. Мне бы хотелось сказать, что это всего лишь сны, кошмары, но что-то не дает мне так думать. Я плохо помню, что видел, но мне кажется, что, проснувшись, я осознал: мне не следует здесь находиться. Едва ли город можно назвать заброшенным. Я уверен, что там кто-то живет, если это слово вообще подходит. Спал я вдали от холма, на котором стоял город, а потому мне пришлось снова туда подниматься. И когда я поднялся, перед моими глазами предстала новая картина. Я поразился увиденному! Не могу сказать, что это было и почему я не замечал этого вчера, но я ясно видел то, что не впускало меня внутрь. Этот барьер как бы обволакивал все, что находилось в пределах моей видимости. Он окутывал город со всех сторон и сверху. Я не сомневаюсь, что даже под землей он защищает город, так что глупо было бы рыть тоннель, хотя такая мысль меня уже неоднократно посещала. Я дважды исследовал этот барьер, обходя его там, где мог, но не нашел ни единого намека на "дверь". К счастью, у меня имеется достаточно провизии, чтобы оставаться здесь еще несколько дней, что, собственно, я и сделаю. Почему бы на следующий день входу в Хниар-де-Тьер не появиться так же, как сегодня появился барьер? Возможно, я тоже пока не вижу его... С этими мыслями я снова вернулся к палатке.
  
   16 декабря
   Эта ночь была еще хуже предыдущей, я совсем не спал и наутро чувствовал себя невероятно усталым. Но я не мог тянуть, ведь мне следовало продолжать начатое. Я собрал палатку, решив, что перенесу ее ближе к городу, чтобы в следующий раз не совершать этого утомительного путешествия вниз и вверх по склону холма. Наверху все осталось точно таким же, каким я в последний раз наблюдал вчера: город и барьер. Я установил палатку, кое-как перекусил и, изнемогая от раздираемого меня любопытства, двинулся к Хниар-де-Тьеру. Наверное, вы не поверите, да и сам я согласен, что все это звучит очень странно, но прямо передо мной, там, где якобы должен был быть вход, я увидел... вход. Это не казалось похожим на обычную дверь - что-то вроде плиты, которая при правильном на нее воздействии должна отодвинуться в одну из четырех сторон. Я пытался толкать ее, давить на нее, даже говорил ей слова, которые, как я думал, могут заставить некоторые двери открыться. Потом я заметил маленькое круглое отверстие в центре плиты. Странно, что сразу я его не разглядел. Разумно было бы предположить, что в это отверстие вставляется некий ключ. Рассмотрев плиту внимательнее, я заметил на ней, буквально под этим отверстием, странные линии, похоже, складывавшиеся в рисунок. Трудно сказать, что там изображено, но я решил, что это ключ. Круглый, как и само отверстие, с маленьким рисунком четырехконечной звезды, он выглядел, как самый обычный диск. Ничего подобного, однако, в своей жизни я не видел и даже не представляю, где этот ключ, если он вообще реален, может находиться. Так больше ничего и не добившись, я вернулся в свою "хибару", и мне даже удалось вздремнуть.
   Страсти накалялись. Гэбриел, съедаемый жаждой узнать, что произошло дальше, не мог устоять на месте. Он нервно переминался с ноги на ногу и мысленно поторапливал чародея. Похоже, Тенагор увлекся чтением и забыл о времени, а минуты медленно шли, действие зелья, что выпили два охранника у входа сюда, постепенно истекало. Но Рэвен помнил об этом. Он предупредил, что пора возвращаться, но Тенагор не стал его слушать, сказал, что время еще есть, и снова "ушел" в книгу:
   19 декабря
   Я провел на холме еще два дня, но больше ничего нового не произошло. Плита в барьере все так же прешраждает путь, а ключа у меня, увы, не появилось. Со сном здесь у меня, однозначно, проблемы; думаю, во всем виновата мощная энергетика, исходящая от этого места. Из-за этого чувствую себя страшно измотанным, но пора отправляться назад, домой. Конечно, я разочарован тем, что не смог попасть в город, но, по крайней мере, мои поиски увенчались успехом. А сюда я еще вернусь, когда найду ключ.
   Дальше несколько страниц отсутствовало, но, очевидно, эти утерянные заметки не несли важной информации, так как книга подходила к концу, а на предпоследней странице значилось - "30 июля, 10 лет спустя". Вот это наверняка было важным, а может, ключевым моментом во всем тексте. Тенагор, еще больше ускорив темп, продолжил чтение:
   ...Все эти десять лет я потратил на поиски этого чертового ключа. И, как оказалось, напрасно. Люди говорили, что я сошел с ума, никто не верил мне. Отчаявшись, я пытался донести до них правду, рассказывал о своих исследованиях, о существовании Хниар-де-Тьера, живой легенды, но всего лишь легенды, в их умах. Я грезил только о городе, ломал свою жизнь, роясь в старинных фолиантах в поисках хоть чего-нибудь, что указало бы мне на существование ключа. Ничего. Я не находил даже упоминаний о нем. Да, я отчаялся, но все же убеждал себя, что смогу найти его, что не стоит оставлять надежду. Но время шло, а я не продвинулся ни на шаг к своей цели. Но, как одержимый, я продолжал поиски, и этим сам же окончательно загубил свою жизнь. Я поссорился с детьми, от меня ушла жена, а люди, всегда уважавшие меня, стали относиться ко мне с долей презрения, но еще больше меня выводила их жалость. Они жалели меня, потому считали больным безумцем. Да, я был болен, болен этой легендой, - но не безумен. Я находился в здравом уме, а те, кто окружал меня, оставались слепы и не внимали моим словам. Так прошло девять с лишним лет. А месяц назад я встретил одного человека, который посоветовал мне посетить древний храм в Восточном городе Фиен-Осте, посвященный языческому богу Смерти. Этот разговор состоялся в таверне, тогда я жутко напился, а потому не могу сейчас сказать, кто это был и куда он делся потом. Я только запомнил сказанные им слова. Я понял, что он знает о моих поисках и, возможно, решил помочь. Впрочем, я не знаю, с какой целью он поведал мне это. Но я не заставил себя долго ждать и на следующее же утро отправился, куда было велено. Меня постигло страшное разочарование, когда я вошел в храм, и лучше бы мне этого никогда не делать. Все в храме оказалось перевернуто вверх дном, а в центре стояла вскрытая каменная плита. Я уже знал, что увижу там. Внутри оказалось пусто. Лишь на боковых стенах изображался тот самый символ, который десять лет назад я видел на "двери", ведущей в Хниар-де-Тьер. Кто-то опередил меня и забрал ключ, этот злосчастный ключ. С болью, от которой сжималось сердце, я осознал, что шанс когда-либо войти в город для меня потерян. Навсегда...
   На соседней, последней, странице было еще несколько строк. Но написаны они были совершенно другой рукой. Почерк отличался от того, которым писался весь прочтенный текст. Последнюю заметку написал не Арабелл, а кто-то другой. Сомнений быть не могло.
   Это я нашел ключ от Хниар-де-Тьера. Я не смог отправиться в город, но сохранил артефакт. Я спрятал его здесь, в замке Саатхельма, в надежде, что он еще многие века не попадет в чьи бы то ни было руки.
   Все стояли как громом пораженные. Когда они шли сюда, никто и не догадывался, что узнают такое. Неужели ключ находился здесь, в королевском дворце? И кто есть тот неизвестный, спрятавший его в этих стенах? Гэбриел, Рэвен и Онмунд хаотично соображали, связывая все детали, но не видя того, что понял Тенагор. А понял он больше них. Человеком, написавшим последние строки, был не кто-то, а сам бывший правитель Кьоанира. Он думал, что надежно укрыл ключ, но просчитался. Его советник, граф, а теперь уже новый король, Элдрих, каким-то образом прознал все, и, судя по всему, именно он причастен к смерти своего господина. Он убил его, чтобы получить трон, то есть власть, а вместе с ней и доступ ко всем закоулкам дворца, к запретной секции библиотеки, где хранились все сведения о потерянном городе, где хранился этот дневник. Все шесть лет новый властитель Кьоанира искал этот ключ - и теперь нашел. Он уехал в Вестхолд якобы по приглашению, но Тенагор знал, что истинная причина скрывалась в другом: Элдрих просто хотел как можно дальше увезти то, что заполучил, и до поры спрятать там, где никто никогда бы не стал искать, - в подземном лабиринте, коим славился город.
  
  
  
   Глава 8. Бал
  
   Больше в Саатхельме ни Тенагора, ни сопровождающих его наемников ничто не держало, и они незамедлительно покинули город и отправились в погоню за королем. Тенагор высказал ребятам все свои догадки насчет того, что несколько часов назад они прочитали в дневнике Арабелла. И почему они сами до этого не догадались?
   А тем временем Элдрих I все ближе и ближе приближался к Вестхолду. Он находился в дороге двое суток, но наверняка проехал еще только половину всего пути. Чародей не мог ждать, ведь каждая минута промедления все больше отделяла его от человека, в руках которого находилась вещь, без которой поиски Хниар-де-Тьера можно было не продолжать. До недавнего момента чародей даже не предполагал, что все обернется настолько сложно. Хоть он и знал о том, что существует ключ, он не упоминал об этом в разговоре с наемниками и не имел ни малейшего представления о том, где он может находиться. Но теперь, поняв где, он мчался во всю прыть в надежде догнать короля в пути: в Вестхолде он мог бы успеть спрятать артефакт, а сам находился бы под надежной охраной. Дождаться, когда он уедет, и облазить весь город в поисках одной маленькой вещицы, которой там могло уже и не быть, - вся эта возня заняла бы слишком много времени, которого у Тенагора не было.
   Наемники не отставали. День предстоял трудный - погоня без всякого отдыха и без возможности поесть и восстановить силы. Лишь ночью на пару часов чародей обещал остановиться. Но, похоже, Гэбриелу, как и остальным, было все равно, как долго и в каких условиях придется преследовать короля, так как они тоже горели желанием вернуть то, что, считали, король украл. Они, казалось, подошли уже так близко к тому, чтобы отыскать легенду, а один, всего лишь один человек мог все испортить. Они не смели позволить ему это.
   Догнать и... отомстить. Гэбриел сильно волновался, ведь с ними ехала Эвелин. Она не осталась в Саатхельме. Ей даже не дали и минуты на то, чтобы все обдумать: посреди ночи Тенагор разбудил ее и сказал, что она должна срочно собирать вещи. Все происходило в такой спешке, что ни на что другое времени не хватило. А потом Гэбриел все более или менее подробно объяснил девушке. Не скрыл и того, что они собираются повидаться с королем. И именно тревожило его сейчас. Все может случиться так быстро и неожиданно, что последствия окажутся просто непоправимыми. Вдруг Эвелин не сможет сдержать себя, увидев своего врага, который шесть лет являлся ее главной целью? Может произойти что угодно.

* * *

   Как преследователи ни торопились, они так и не смогли настигнуть Элдриха в дороге. В Вестхолд въехали вечером. После многих часов утомительного пути наконец-то можно было расслабиться и привести себя в порядок. Ребята отметили одну интересную деталь: все здесь только и говорили что о недавнем прибытие короля Элдриха I и каком-то торжественном приеме, который якобы должен был состояться сегодня. Позже стало понятно, что это бал-маскарад, который в Вестхолде устраивали каждый год в этот самый день, знаменательный важным событием - основанием города. Разумеется, на него приглашали всех жителей - никаких ограничений, - а потому все, кто мог себе это позволить, приходили туда.
   После захода солнца все стремились к роскошному дворцу, месту проведения бала. Со всех улиц народ стекался к центру города, где уже образовалась большая толпа, в которой находились также знатные гости из соседних городов, приглашенные на праздник. Тенагор и его свита в этот список не входили, но, к счастью, это не мешало им придти на бал, коль скоро организован он был для всех. Король уже наверняка находился во дворце, а так как он, по слухам, приехал в город совсем незадолго до них, едва ли он успел спрятать артефакт, ключ от Хниар-де-Тьера. Да и даже будь у него на это время, вряд ли в такой вечер это оказалось бы возможным: везде разгуливали толпы людей - в таких условиях заниматься в городе делом, о котором никому не следует знать, как минимум просто неудобно. К тому же королю следовало сразу отправиться во дворец, а не шататься по улицам, иначе выглядело бы это слишком подозрительно и неправдоподобно: король без охраны бродит по городу, в то время как ему должно находиться в другом месте.
   Но тем лучше для Тенагора. Такое, хоть и неожиданное, событие, как бал, о чем он не знал, все же в большей степени пошло ему на руку, нежели помешало. Во-первых, ключ все еще находился у короля, а во-вторых, подобраться к нему, то есть к королю, будет проще всего в той суматохе, без которой не обходится ни одно торжество такого масштаба. Тенагор уже успел все просчитать. Он знал, что Элдрих непременно захочет отдохнуть от этого безумного веселья и шума и уйдет в отведенные ему на время его пребывания в городе покои. Тогда и представится лучшая возможность остаться с ним наедине и потребовать то, что не должно принадлежать ему. Предстояло только выяснить во время бала, какую именно комнату предоставили в распоряжение короля.
   Ясное дело, что к балу следовало подготовиться, а поскольку ни Тенагор, ни Гэбриел, ни остальные не были осведомлены об этом, сделать это представлялось достаточно проблематично, ведь они не имели соответствующей таким случаям одежды; идти же на бал в чем попало - нельзя.
   Чародей предположил, что в городе сейчас должны быть открыты магазины, продающие бальные костюмы и маски, ибо сегодня все собирались на бал, и не просто бал, но бал-маскарад, а уже самый этот факт требует, чтобы лицо скрывала маска. И разумно было бы счесть, что не все из приглашенных гостей предусмотрели эту маленькую, но тем не менее важную деталь. Вот как раз для таких случаев и оставались сейчас открытыми магазины, куда и направил всю компанию Тенагор.
   В первой же костюмерной лавке Тенагор приметил пару-другую замечательных костюмов для джентльменов, но главное, что привлекло его внимание, - это шикарное темное платье длиной до пола. Бесспорно, оно просто великолепно сочеталось бы с темными волосами и серо-голубыми глазами Эвелин. Тонкая, изящная работа - такое платье не подойдет каждой, но здесь не могло быть никаких сомнений: Эвелин смотрелась бы в нем восхитительно. Так почему бы не сделать ее королевой бала? Тенагор не сомневался, что такой ход поможет им выиграть, и выиграть быстро, без лишних усилий. Должна же девушка наконец проявить себя, как-то посодействовать. Легко заманив короля в свои сети обольщения, она могла бы позволить ему отвести ее в комнату, а дальше - дело за Гэбриелом и его друзьями.
   Тенагор купил костюмы и попросил ребят примерить их. Они пришлись в самый раз, особенно в случае с Гэбриелом казалось, что костюм сшит специально для него. Никогда прежде не одевая таких вещей, все трое стояли и разглядывали друг друга. Конечно, им не особо нравилось, как они выглядят, да и находиться в такой одежде казалось им крайне неудобно. И неужели в этом придется идти на бал? Это же нелепо! Да еще эти дурацкие маски! Гэбриел хотел прямо сейчас бросить эту затею и отказаться идти во дворец. Он, как и его друзья, считал, что лучше не идти, чем идти в этом. Тенагор, однако, сумел их убедить в обратном, подкрепив свои слова фактом, что остальные джентльмены будут выглядеть точно так же, то есть нелепо.
   - Бал вот-вот начнется, - сообщил чародей, - Вам надо бы поспешить. Эвелин придет туда чуть позже, - добавил он, поскольку Гэбриел собирался уже возразить.
   Еще раз убедив ребят, что смотрятся они неплохо, он все же спровадил их покинуть лавку, наказав немедленно отправляться на бал и найти там короля, чтобы потом не спускать с него глаз. Оставшись наедине с Эвелин и костюмером, он в общих чертах рассказал ей о своем плане, в котором она - главная фигура. Он говорил об этом так, словно весь груз ответственности лежал на плечах девушки, словно он давал ей шанс наконец показать себя, сделать то, что якобы не сможет сделать никто другой. При этом Тенагор дал Эвелин понять, что сейчас смерть короля была бы совершенно некстати. Он просил ее, хотя, скорее, приказывал не совершать ошибки, но обещал, что когда-нибудь Элдрих I расплатится за всю кровь, что он пролил. А Эвелин пообещала, что в этот вечер будет держать себя в руках.
   Тем временем Гэбриел, Онмунд и Рэвен шагали к дворцу. Над городом лежала темнота, но всюду горящие фонари хорошо освещали улицы. Эта атмосфера, этот вечер, было в нем что-то волшебное, что-то необычное, будто все этого не происходило в действительности, - всего лишь красивая иллюзия, сказочная реальность. А дворец все манил к себе. Весь в огнях, он притягивал взгляд Гэбриела, а ему не верилось, что все это происходит на самом деле. Он в этом ужасном костюме, девушка, которая ему не безразлична, бал, на котором они будут вместе целую ночь... Все это казалось Гэбриелу таким призрачным, ненастоящим, всего лишь очередной фантазией, одной из тех, в которых он часто пребывал. Но бодро идущие рядом с ним друзья убеждали его в истинности происходящего, и Гэбриел постепенно сосредотачивался на настоящем моменте, в то время как его сомнения и мысли о мечтах начали развеиваться.
   Часы на башне пробили одиннадцать. Бал начался. Гэбриел и Онмунд с Рэвеном поднялись по ступенькам дворца и, миновав лакея, открывшего им двери, вошли в огромный, просторный зал, полный людей в пестрых одеяниях и масках на лицах. Шикарные хрустальные люстры со свечами, ярко освещающие комнату, паркет, блестящий от лака и вроде бы местами даже отделанный золотом, великолепная мебель, расставленная по углам, - все выглядело настолько роскошно, что вольно или невольно приходилось изумляться и восхищаться. Гэбриел, никогда прежде не бывавший в таких местах, не видевший ни дворцов, ни замков, ни роскоши, подобной этой, не мог сдержать восторга. Бурные краски врывались в его сознание, размывая границы реальности, он чувствовал, что словно оказался в сказке, провалился в один из своих снов. Но, сколь бы странно это ни было, это было правдой.
   Вдруг по залу прокатился громкий мужской голос, вернувший Гэбриела на землю. На верхней площадке, куда вели две дугообразные лестницы, что располагались по самым краям зала, появился человек. Это был управляющий Вестхолда, крепко сложенный мужчина лет пятидесяти. Он попросил внимания, и шепот толпы мгновенно стих. Управляющий произнес пару вступительных слов, сказал, что рад видеть здесь сегодня всех пришедших жителей Вестхолда, а также гостей издалека. Он сказал еще что-то об истории этого знаменательного для города дня, а потом гордо и важно сообщил, что в этот вечер с ними будет сам король Кьоанира. Элдрих I, как и управляющий несколько минут назад, показался на площадке. Лицо его не скрывала маска, а потому все узнали его. По залу снова прокатилась волна шепота и возбуждения. Король жестом призвал к тишине и только сказал:
   - Да начнется бал.
   Слово короля - закон. Если король пожелал чего-то, так и должно быть. Оркестр в то же мгновение заиграл быструю, но какую-то готическую, разрывающую воображение мрачными картинами музыку, и почти все присутствующее в зале бросились кружиться в безумном танце. Танцевали парами, а потому те, кто не смог найти себе партнера, стояли на месте и ждали или же пытались придумать себе другое занятие. А заняться было чем. На столах у стен и даже на подоконниках стояли яства для собравшихся здесь - все, что только можно пожелать. Различные напитки, множество всяких неизвестных блюд и десертов приковывали к себе взгляд Гэбриела. Ни он, ни его товарищи не танцевали, и поэтому Гэбриел предложил отойти в угол, чтобы не мешаться остальным, и в спокойствие, без боязни быть подслушанными, поговорить о главном.
   Обособившись от всех, они страстно принялись делиться впечатлениями и обсуждать все, что успело произойти за этот короткий отрезок времени. Чуть-чуть успокоившись, придя в себя от бурных эмоций, ребята решили подумать о том, ради чего они пришли на бал. Конечно же, думать на пустой желудок неправильно, а следовательно, надо было поесть. Глаза разбегались, попробовать хотелось все, но каждый выбрал лишь то, что больше остального пришлось по душе. Ели и разговаривали. Между делом Гэбриел поглядывал на спустившегося вниз короля, который время от времени пропадал среди танцующих.
   - Не стоит спускать с него глаз, - заметил Рэвен.
   - Еще бы, - подхватил Онмунд. - Этот хитрец в любой момент может сбежать отсюда и воспользоваться тем, что в городе почти никого нет. Ему ведь только и нужно что улучить идеальный момент, чтобы незаметно спрятать где-нибудь этот... артефакт.
   - Но мы ведь ему этого не позволим, верно?
   - Верно, Гэбриел. Кто-нибудь из нас обязательно должен следить за ним. Если что... - Рэвен запнулся. И уставился на фигуру, появившуюся в дверях. Внимательно присмотревшись, он неуверенно спросил: - Это... Эвелин?
   Да, это была Эвелин, но такая другая, такая необыкновенная. Она выглядела просто божественно. Элегантное черное платье, черные перчатки по локоть и того же цвета маска, закрывающая пол-лица и так изящно подчеркивающая выразительность глаз. Темные волосы аккуратно расчесаны и ниспадают на обнаженные плечи. Девушка взволновано озиралась по сторонам, пытаясь найти Гэбриела, или Онмунда, или Рэвена. Но тщетно. Лица всех, кто находился в зале, скрывали маски. Эвелин сделала шаг вперед.
   Неожиданно музыка стихла, и люди, перешептываясь друг с другом и привлекая внимания других, начали оборачиваться на вошедшую гостью. Скоро почти все смотрели на нее. Одни скромно сверлили ее взглядом, другие, ничуть не стесняясь, показывали на нее пальцами. Конечно, выглядела она потрясающе. С этим нельзя было поспорить. Так красиво появившись, с опозданием, как и полагается девушке, она вызвала интерес у всех. Одета она была не так, как остальные дамы, но в противоположность им. Ее черные тона среди пестрых, ярких красок других, несомненно, делали ее королевой, подчеркивая ее необыкновенный вкус и изящность. И, разумеется, это вызвало недовольство некоторых особ, ведь каждая хотела быть лучшей, - но лучшей стала Эвелин.
   Девушка стояла, не зная, что делать. Она хотела оказаться где-нибудь подальше отсюда, где угодно, лишь бы не оставаться здесь. Хоть провалиться сквозь землю - все равно! Счастье, что никто не видел за ее маской смущения, а она чувствовала, что лицо ее приняло розоватый оттенок. И не странно, ведь столько людей смотрели на нее, и смотрели бы еще долго, если бы не то, что случилось. А случилось следующее: король громко попросил продолжить танцевать, и в ту же минуту дамы и джентльмены снова сцепились в танце, на этот раз более медленном и легком. Эвелин почувствовала такое облегчение, но не спешила благодарить короля. Она лишь подняла на него взгляд своих серо-голубых глаз и одарила его едва заметной улыбкой. И тут же растворилась в толпе. Эвелин знала: правитель попался на ее удочку, план начал работать.
   Гэбриел, махнув друзьям на прощание рукой, начал продираться через толпу туда, где только что стояла Эвелин. Девушку он отыскал в центре зала. Она была бесконечно рада наконец-то увидеть хоть кого-то знакомого. Находясь так близко к ней, он не мог совладать со снова нахлынувшими на него чувствами, не мог отвести от нее взгляда, он смотрел на нее так растерянно, совсем не представляя, что говорят в подобных ситуациях. Эвелин мягко улыбнулась, искренне, не так, как она улыбнулась королю, и Гэбриел растерялся еще больше. Весь вечер и всю ночь они проведут вдвоем. Эта мысль ободряла и в то же время заставляла его нервничать.
   - Ты... - протянул Гэбриел, нервно поправив рукой волосы. - Ты прекрасна. Ты... ты невероятная, особенная девушка. Я не встречал таких прежде.
   Эвелин снова улыбнулась.
   - Черный цвет очень идет тебе. А это платье... Ты выглядишь восхитительно.
   - Спасибо.
   - За что?
   - За то, что заметил.
   - По-моему, заметили все, - неважно сказал Гэбриел.
   - Да я, в общем-то, не это имела в виду. Впрочем, неважно. - Эвелин отпустила взгляд. Она надеялась, что Гэбриел поймет, а он... Она хотела высказать ему о своих чувствах, сказать, что благодарна ему за то, что он рядом, что так нежно относится к ней, хотя они совсем не знают друг друга. Он заметил ее, один единственный за последние годы, и именно за это она мысленно говорила "Спасибо". Она сама понимала, что неравнодушна к Гэбриелу, что ее тянет к нему. Но что их связывает? Могут ли они быть вместе? Она - мститель, жаждущий крови своего врага, а он - обычный безответственный парень, ищущий на свою голову приключений. Но все же... Он так неожиданно ворвался в ее жизнь, нарушив все ее планы, запутав ее, совершенно сбив с толку. Теперь она и сама не знала, чего хочет на самом деле. Она искала мести, а нашла любовь. Но это счастье казалось таким зыбким, таким хрупким, и она боялась, что рано или поздно оно разобьется. Так не лучше ли подавить свои чувства и забыть, что значит слово "любовь"?
   И вновь музыка стихла, но сразу же заиграла другая, очень нежная и спокойная, печальная, но такая прекрасная. Гэбриел больше не хотел бояться своих чувств. Он уверенно посмотрел Эвелин в глаза и шутливо сказал:
   - Кто же Вы, незнакомка? А впрочем, лучше молчите, не говорите ничего - просто молчите. А я осмелюсь пригласить Вас на танец. Вы позволите?
   Эвелин засмеялась и протянула Гэбриелу руку. Тот слегка коснулся ее губами, а потом сделал шаг к девушке. Они стояли почти вплотную, так близко, что могли слышать дыхание, биение сердец. Гэбриел одной рукой обнял Эвелин за талию, другую положил ей на плечо. Они смотрели друг другу в глаза и молча кружились в медленном вальсе. И он, и она - оба думали об одном: о том, что этот бал, увы, скоро закончится. Ах, если бы только можно было продлить это мгновение! Оба понимали, как хорошо им вдвоем, и не надо ничего больше, лишь бы просто быть рядом. Но как долго они будут вместе? Что ждет их за поворотом завтрашнего дня? Что судьба уготовила им? Разлуку? Боль и страдания? Или же любовь и счастье? Счастье, которое никогда не бывает долговечным... Вечна только печаль. Но в этот чудесный вечер не было места ни печали, ни страху. Не пока они были вместе.
   Гэбриел думал только о ней, она одна не покидала его мыслей. И он не мог удержаться. Он прижался к ней еще ближе и поцеловал ее в губы. И девушка ответила взаимностью. Этот поцелуй, такой короткий, но такой нежный, полный чистой любви, а не страсти и желания, унес ее куда-то далеко, в мир ее грез, где остались только он и она...
   Эвелин уже не знала, чего она хочет: быть с Гэбриелом или, пока еще не поздно, сказать "нет" и продолжить следовать дальше, к своей мести. Но если так, то она потеряет его навсегда, а забыть о мести - значит признать бесцельность последних прожитых шести лет. Для чего все эти годы она хранила в своем сердце ненависть к человеку, отнявшему у нее все? Для того чтобы однажды влюбиться в парня, который с ног на голову перевернет всю ее жизнь? Это оказалось так сложно. Эвелин чувствовала себя абсолютно растерянно. А Гэбриел был рядом. Его взгляд, его голос, вкус его губ - они опьяняли ее и сбивали с толку. С ним она теряла голову, и сейчас ей казалось, что без него ее жизнь кончится. Так как же тогда она может отказаться от него во имя своей цели? Быть может, все же нужно принять, что месть ничего не решит и забыть обо всем, чтобы быть с ним?
   - Не думай об этом сегодня, - шепнул Гэбриел. - Просто будь со мной.
   И он снова коснулся своими губами ее губ. И снова весь мир для них перестал существовать. Они наслаждались сладостью этого момента, не думая ни о чем другом. И казалось, ничто не может отвлечь их, пока...
   - Вы не позволите мне украсть у Вас даму?
   Человек, так нагло ворвавшийся в их мир, нарушивший их идиллию, оказался самим королем Элдрихом I. Эвелин узнала его голос, узнала после стольких лет. Ненависть к этому человеку охватила ее с такой силой, что она удивлялась, как вообще сдерживается. Но сейчас она не могла все испортить. Эвелин дала обещание и не собиралась подводить Тенагора. Надо было действовать, вызвать у цели доверие. Но из-за Гэбриела, обнимавшего ее в этот момент, все могло пойти наперекосяк. Все получилось так быстро. Эвелин сама не знала, как это случилось, но в следующее мгновение она резко вырвалась из его объятий и дала парню такую пощечину, что у того аж глаза заслезились.
   - Мерзавец! - бросила она ему в лицо, но ей показалось, что прозвучало это как-то очень наигранно.
   В надежде, что он поймет, девушка посмотрела на Гэбриела молящим взглядом и, отвернувшись, подошла к королю. Нарочито обиженным голосом она сказала:
   - Если Вы не против, я предпочту пойти с Вами, нежели остаться здесь.
   - Он обидел Вас? - заботливо спросил король.
   - Нет, все нормально, правда.
   - Ну, судя по тому, как закончился ваш танец, этого не скажешь.
   - Я хотела поблагодарить Вас за то, что помогли мне тогда...
   Эвели намеренно перевела разговор на другую тему, чтобы не оставить королю шанса что-либо заподозрить. Как противно ей было разговаривать с ним, а еще хуже она чувствовала себя от того, что бедный Гэбриел стоял позади нее с явным недоумением на лице, ошеломленный такой неожиданностью. А если он ничего не понял? Если Тенагор не предупреждал ребят? А она не успела им ничего рассказать. И теперь оставалось лишь надеяться только на благоразумие Гэбриела, ведь без него ничего бы не получилось, ведь он должен предупредить Рэвена и Онмунда, чтобы потом, в подходящий момент, все трое ворвались в покои короля. А если он не поймет, если не поможет ей, когда она останется наедине с убийцей своего отца? Эвелин чувствовала себя так подавленно, так разочарованно, и это не странно, ведь все произошло так резко и получилось так неправильно. Она была с Гэбриелом, этот поцелуй стал лучшим моментом за весь вечер. Он почти признался ей в чувствах, а она...
   Эвелин бросила еще один виноватый взгляд на Гэбриела и скрылась в толпе. Как бы плохо все ни получилось, план еще не провалился, но продолжать играть свою роль следовало осторожно. Король находился рядом с ней, и от нее требовалось лишь одно - вызвать в нем желание. От одной этой мысли Эвелин всю выворачивало, но по-другому было никак. Она сделала глубокий вдох и искренне, как только могла, сказала:
   - Если бы не Вы, я бы, наверное, растаяла под взглядами, обращенными на меня. Так неудобно. Я чувствовала себя... уж явно не королевой.
   - А Вы мечтаете стать королевой? - полюбопытствовал Элдрих.
   - Нет, я подразумевала не совсем это... - намеренно смущенно ответила девушка, пытаясб играть на чувствах собеседника.
   Король внезапно остановился.
   - Кто Вы? - спросил он, уставившись в глаза девушке, словно надеясь узнать ее лицо. Я знаю Вас? Мы встречались прежде?
   - Едва ли, - ровным голосом сказал Эвелин.
   - В таком случае я хотел бы познакомиться с Вами. Быть может, нам стоит найти место более тихое, более подходящее для разговоров?
   Эвелин кивнула. Ничего не говоря, она последовала за королем. Девушка не оглядывалась назад, но думала она только о Гэбриеле. Надеясь, что он услышит ее, она мысленно пыталась связаться с ним, хоть и сама понимала, как это глупо. Если Гэбриел не придет, все окажется бессмысленным. Но пока Эвелин добровольно шла за королем, и это, как ей теперь казалось, было настоящим безумием. Кто знает, что он может сделать, оставшись с ней наедине... Эвелин не хотела думать об этом, она пыталась убедить себя, что готова ко всему - не зря же она с тринадцати лет училась приемам ближнего боя и укрепляла свою волю и дух, чтобы в опасной ситуации не запаниковать и не растеряться. Эвелин твердила про себя, что все будет в порядке, но все равно чувствовала, что страх подступает все ближе и ближе. В этот вечер она, и никто другой, была королевой, исключительна, неповторима и очаровательна, и именно это помогло ей поймать короля в свои сети. Она неплохо играла свою роль и постаралась сделать все, что от нее требовалось. Она заманила короля в ловушку, но отчего-то ей казалось, что жертвой является не он, а она.
   Пробравшись через массу людей в другой конец зала, король и Эвелин остановились. Элдрих сказал, что комната его находится на втором этаже и начал подниматься по лестнице, ведущей на площадку, где он впервые сегодня предстал перед пришедшими на бал. Здесь тоже расположилось немало народу, но никто здесь не танцевал. Большую площадь тут занимала мебель, которую, видимо, подняли сюда снизу, дабы освободить пространство в зале.
   За одним из столов сидел управляющий Вестхолда в окружение дам. Заметив короля, он махнул ему рукой, подзывая к себе, но тот полностью проигнорировал его. Не замедляясь, он прошел в самый конец, где располагались две двери, ведущие в соседние комнаты. Элдрих толкнул дверь слева и пригласил Эвелин пройти вперед. Та вежливо улыбнулась и вошла в комнату. Король проследовал за девушкой и захлопнул дверь.
   Это было довольно просторное помещение и такое же роскошное, как и все остальное во дворце. В центре стояла двуспальная кровать с пологом. Рядом - маленький кругленький столик и книжная полочка, которую, однако, никто не потрудился заставить книгами. В углу, у дальней стены, стояла мягкая софа, накрытая атласной тканью. По бокам от нее - два таких же пуфика. Немного правее - великолепный темный рояль. На всех стенах висели картины и портреты, вероятней всего, важных в истории этого города людей. В одной из стен был выбит камин; потрескивая, в нем догорали угольки.
   Элдрих подошел к окну и закрыл распахнутую настежь форточку. Предложил гостье поесть, указав на стол с фруктами, что стоял перед креслом у камина. Девушка отказалась. Король пожал плечами, взял небольшое, но аппетитное зеленое яблоко, подошел к кровати и присел на нее. Откусил яблоко, прожевал, сказал что-то вроде "Какой вкус!" и немигающим взглядом уставился на Эвелин. Та смотрела куда угодно, но только не в глаза королю. Она ощущала на себе его взгляд, змеиный, неподвижный взгляд, и чувствовала себя ужасно некомфортно. Но было что-то еще: ей казалось, будто что-то не так.
   - Кто тот джентльмен, с которым Вы танцевали? - наконец заговорил Элдрих.
   - Я не знаю, - солгала Эвелин. - Один из тех, что приглашали меня на балу.
   Элдрих сузил глаза в щелочки. Точь-в-точь как змея.
   - Вы всех кавалеров наградили пощечиной? - спросил он со странной ноткой в голосе.
   - Он приставал ко мне. - Эвелин уже понимала, к чему ведет ее собеседник, и чувство, что план Тенагора вот-вот рухнет, поднималось из груди. Теперь Эвелин смотрела ему прямо в глаза и видела в них не то возбуждение и очарованность, что горели в них раньше, но какое-то недоверие и злобу. Девушка полностью осознавала, что происходит, и не сомневалась, что, если она не постарается наладить ситуацию, станет еще хуже. Где-то она совершила ошибку, и ее необходимо было срочно исправлять.
   - Ваше Величество...
   - Приставал? Ты не думала так, когда целовалась с ним. Кто ты? Что тебе нужно от меня? Считала, что сможешь обвести меня вокруг пальца, думала, что я потеряю голову от твоей красоты? Ты сама себя и выдала. Я не знаю, с какой целью ты делала это, но, поверь, я узнаю. Ты расскажешь мне все. И начнешь прямо сейчас, если не хочешь оказаться в тюремной яме.
   Наихудшие опасения Эвелин оправдались. План, который, как она думала, удастся, с грохотом провалился. Она не знала, что ее выдало и каким образом король так легко раскусил ее, но сейчас было самое время для того, чтобы что-нибудь предпринять. Убийца ее отца, он стоял прямо перед ней, с такой злобой в глазах и ухмылкой на лице, а она не могла ничего сделать. Она чувствовала, как у нее трясутся руки. Дрожь пробирала все ее тело, и она не могла унять ее. Все годы тренировок, все напрасно. Так долго она ждала этого момента, но, как оказалась, не была готова к нему. Она ничего не сделает, и он просто убьет ее, как убил когда-то ее отца. Цель, которой ей не суждено достигнуть, бессмысленно прожитая жизнь, глупая смерть... Эвелин увидела Гэбриела, ощутила вкус его губ, и из глаз ее покатились слезы.
   Не в силах больше держаться на ногах, она упала на пол и потеряла сознание. Но прежде чем забыться глубоким сном, краем глаза она успела заметить, как распахнулась дверь. За ней кто-то стоял.
  
  
  
   Глава 9. Побег
  
   - Эвелин! - Увидев неподвижно лежащую на полу девушку, Гэбриел бросился к ней, а Рэвен и Онмунд, закрыв дверь, встали около нее и уставились на недоумевающего короля. Сообразив наконец, что это вторжение, он завопил:
   - Что здесь происходит?! Кто вы, черт подери?! Что вам...
   - Что Вы сделали с ней? - Гэбриел метнул злобный взгляд на короля.
   - ...здесь нужно? Я требую объяснений! - даже не услышав наемника, продолжил он.
   Гэбриел хотел было встать и "объяснить", но вовремя подоспевший Онмунд остановил его. Гэбриел и сам понимал, что этим ничего не добьешься и что надо как можно быстрее решить то, зачем они сюда пришли, и еще быстрее после этого удирать из города. Попросив товарищей позаботиться об Эвелин, он поднялся в полный рост и подошел к королю настолько близко, что их лица почти соприкоснулись.
   - Неважно, кто мы, - с угрозой сказал он. - Важно другое. И сейчас, Ваше Величество, Вы все нам расскажете. Я спрошу только один раз: где ключ, о котором Вы вычитали в дневнике Арабелла?
   - Я не понимаю... Да как вы смеете?!
   Пропустив замечание мимо ушей, Гэбриел сказал:
   - Не надо, все Вы прекрасно понимаете. Мы знаем, что Вам известно о городе и об артефакте, который сейчас, как я полагаю, находится где-то в этой комнате. И более того, для нас не является тайной, что это Вы шесть лет тому назад каким-то образом сыграли роль в смерти короля. Вы сделали это, чтобы получить...
   Вдруг, так неожиданно для Гэбриела, лицо короля расползлось в ядовитой улыбке. Он злобно сверкал глазами, не отводя от наемника взгляда. Он выглядел сумасшедшим, ополоумевшим человеком, который, потеряв рассудок, хотел лишь одного - крови своих врагов. Не только Гэбриел - все знали, что Элдрих I никогда не прощал тех, кто вставал у него на пути. Коварный и жестокий, он убивал любого, в ком видел опасность, кто пытался прервать его монархию, - убивал, как убил и бывшего короля. И он не стал скрывать своего поступка. Напротив, его, кажется, забавлял тот факт, что кто-то спустя столько лет прознал об этом.
   - Да, я причастен к смерти человека, который не был достоин титула короля, - заявил Элдрих, подобно хищнику, обнажая зубы. - Он был слишком стар и слишком глуп. Но все же он знал тайну, за которой я охотился многие годы. Да, я один из искателей легенды, но я не мог найти правду. Пока не раскрыл его секреты. Я поступил на службу и вскоре стал его ближним советником, я подступил так близко, что мог незаметно выведывать все, что знал он. Но какое-то время спустя он заподозрил то, что, казалось бы, не должен был понять. Он перестал доверять мне, и именно тогда он приказал создать в библиотеке еще одну комнату, куда и поместил тот дневник, в котором написано все, что я жаждал узнать. Безмозглый старик! Он так мешал мне. У меня не оставалось выбора. Мне пришлось устранить его.
   Гэбриел слушал, и ему все больше казалось, что Элдрих I - самый ужасный человек из всех, коих он когда-либо знал. Он собрал в себе все те качества, которые отталкивали других людей, которые считались дурными: жестокость, подлость, лицемерие, ложь. Гэбриел был уверен, что этот список можно продолжать и продолжать. И это приводило его в ярость. А король рассказывал дальше:
   - Я нашел идеальный способ. Никто бы не сумел обвинить меня. В тот день я встретил одного знахаря и купил у него какой-то ядовитый цветок, яд которого никак нельзя обнаружить в организме. Чтобы не вызвать подозрений, я купил еще много различных трав, сказав, что я лекарь и занимаюсь медициной. И этот яд я подлил в кубок с вином, из которого всегда пил король. Яд медленно распространялся по телу - лишь наутро обнаружили, что сердце его не бьется. Все списали на старость, а моя репутация ничуть не пострадала.
   - Как низко! - закричал Гэбриел, не сумев сдержать порыв. - Вы убили короля, чтобы...
   - Это я - король! - еще громче крикнул Элдрих.
   - Вы подкупили совет!
   - Я стал королем, потому что так должно было случиться!
   - Вы предатель и убийца! - надрывался Гэбриел, уже почти не контролируя себя. - Когда люди узнают, какой ценой...
   - Глупец! Никто никогда не узнает! Ты слишком наивен, если думал, что я отпущу вас отсюда живыми. Вы будете гнить в карцере, пока не настанет день вашей казни, где все глупые, бездарные герои, подобные вам, кончают на виселице, как собаки.
   В следующий момент случилось сразу несколько вещей: король, молниеносно отпрыгнув к стене, вытащил из висящей на ней подставки острую рапиру и что есть мочи во весь голос заорал "Стража!", но, прежде чем он успел сделать что-либо еще, Гэбриел так же молниеносно подскочил к нему и нанес в висок такой силы удар кулаком, что тот без чувств повалился на пол.
   Рэвен и Онмунд неподвижно стояли, до глубины души ошеломленные тем, что сейчас произошло. Голос Гэбриела заставил их опомниться.
   - Быстрее забаррикадируйте дверь! А я обыщу комнату. Ключ должен быть здесь, должен.
   И как только наемники придвинули к входу рояль, раздался стук и чей-то голос потребовал открыть дверь. Разумеется, приказ остался неисполненным, и в дверь снова постучали. После такого же ответа с той стороны послышались шаги, и несколько секунд спустя высокий голос, уже не тот, что в первый раз, громко приказал: "Немедленно откройте, именем короля!" Больше предупреждений не последовало. Сразу несколько человек начали ломиться в дверь, и, если бы не баррикада из рояля и также притащенной сюда софы, которую наемники поставили поверх него, дверь наверняка уже сошла бы с петель.
   Оставаться здесь было больше нельзя. С каждой минутой промедления опасность становилась все ближе. Надо было срочно уходить, но дверь, через которую наемники вошли, теперь для них была закрыта. Недолго думая, Онмунд подбежал к окну и разбил его подвернувшимся под руку стулом. Музыка, игравшая внизу, в зале, несомненно, заглушила шум разбивающегося стекла, и благодаря этому наемники выигрывали немного времени: под окном их не будет поджидать стража. Посмотрев вниз, Онмунд, к огромной радости, обнаружил, что расстояние до земли небольшое, для того чтобы спокойно спуститься без веревки. Он окрикнул Гэбриела и присоединившегося к нему в поисках Рэвена, призывая их незамедлительно покинуть дворец. Рэвен не заставил себя долго ждать и поспешил к товарищу, но Гэбриел будто и не слышал. Он нервно, разбрасывая вещи, продолжал обыскивать комнату.
   Раздался очередной грохот, и рояль, царапая ножками пол, отодвинулся от двери на пару сантиметров. Еще немного - и сюда ворвутся солдаты короля. Не желая оказаться прижатым к стене, Онмунд приблизился к Гэбриелу и четко и ясно сказал ему в лицо, что пора уходить. Осознав всю опасность ситуации и, к сожалению, не имея шанса остаться здесь еще на какое-то, пусть даже незначительное, время, Гэбриел вместе с другом подбежал к окну, где бесчувственно лежала и Эвелина. Взяв девушку на руки, он приказал - по-другому не скажешь - друзьям прыгать первыми. Когда оба уже стояли на земле у дворца, Гэбриел отпустил девушку в руки Онмунда. Точнее говоря, ему пришлось бросить ее, ведь высота, отделяющая его от его друга, не позволяла Гэбриелу поступить иначе. Онмунд удачно поймал Эвелин и, срывая голос, позвал Гэбриела, единственного, кто еще находился в комнате. Тот собирался уже прыгать, как вдруг его осенило. Он понял, где спрятан ключ. И скрылся из виду друзей.
   - Гэбриел! - еще громче заорал Онмунд, не понимая, что тот делает.
   В два скачка Гэбриел достиг лежащего без сознания короля. Была ли это интуиция, память ли или что-то еще, не имело значения. Важнее было другое: Гэбриел не ошибся. Он увидел ключ, такой, каким его и описывал Арабелл в своих заметках о Хниар-де-Тьере, - маленький, с изображением четырехконечной звезды в центре, круглый диск, но очень-очень тонкий. Он висел на золотой цепочке на шее короля в качестве медальона. Глаза Гэбриела заблестели от восторга. Наконец-то, пройдя все эти испытания и трудности поисков, он нашел то, что искал, что искали его друзья и что искал Тенагор. Даже не верилось, что ключ сейчас в его руках. А что, если бы он не нашел его? Что, если бы они вернулись к чародею с пустыми руками, когда он доверил им столь ответственное и тяжелое задание? И как тогда?..
   - Гэбриел! - в два голоса закричали Рэвен и Онмунд.
   Не медля больше ни секунды, Гэбриел сорвал ключ-медальон с шеи Элдриха I и бросился в окно, услышав, как позади с шумом отлетела дверь и в комнату ворвалась стража. Не совсем удачно приземлившись на ноги, наемник упал, но мгновенно поднялся и тут же вместе с остальными бросился бежать. Даже не зная, что происходит позади, есть ли за ними погоня, все трое свернули на первую узкую улочку, где неожиданно и остановились. Где-то раздался скрип двери, и чей-то знакомый голос шепнул: "Сюда". Обернувшись, все увидели Тенагора, выглядывающего из-за двери небольшого деревянного домика, стоящего в тени своего большого соседа. Не думая, Гэбриел, Рэвен и Онмунд, с Эвелин на руках, нырнули в дом, и чародей захлопнул дверь. А буквально через десять-пятнадцать секунд на улице послышались быстрые шаги пробегающих мимо солдат.
   Онмунд положил девушку на диван, далеко не такой шикарный, какой являлась мебель во дворце. Да и вообще вся обстановка в целом была здесь довольно убогой. Всего одна комната да чердак. Из мебели - только письменный стол, диван и три стула, а еще маленькая книжная полочка в углу под лестницей, ведущей наверх. Оставив Эвелин, Онмунд набросился на Гэбриела, пытаясь выяснить, что он устроил.
   - Ты там что, с ума сошел? Какого дьявола ты вернулся?
   - Онмунд, пожалуйста, успокойся, - сказал Рэвен. - И говори чуть потише, иначе нас точно обнаружат.
   А Гэбриел не стал заставлять Онмунда повторять вопрос и, иронизируя, извлек из кармана медальон, покачав им перед носом товарища. Не веря своим глазам, но все же понимая, что это есть тот самый ключ, ради которого они ворвались в королевские покои и устроили там настоящую потасовку, Онмунд был настолько удивлен, что не мог сказать ни слова; Рэвен, как обычно, оказался более сдержанным в своих эмоциях и попросил Гэбриела все объяснить. Гэбриел рассказал все, что там произошло. Он так и не смог понять, почему вдруг осознал, где искать ключ, но, по крайней мере, он точно знал, что нашел его. Полдела было решено, но многое еще предстояло сделать, и начать требовалось с того, чтобы выбраться из Вестхолда.
   Вспомнив о присутствии здесь Тенагора, наемники попросили рассказать его свою историю - что он делал все то время, пока они пребывали во дворце, где находился и каким таким чудесным образом оказался в этом доме и помог им в самый важный момент. Гэбриел обратил внимание, что чародей выглядит каким-то уставшим, даже изнеможенным, будто это он, а не они, убегал от преследователей. Так же, как и в тот день, когда они выехали из Орфата. Тогда Гэбриел тоже заметил это, но тогда это не показалось ему таким странным, как сейчас. Быть может, Тенагор был болен чем-то? Гэбриел хотел спросить, но сомневался, что чародей честно ответит на его вопрос, а потому не стал. К тому же Рэвен и Онмунд, похоже, не уделили этому должного внимания.
   - Чей это дом? И как Вы вошли сюда? - Онмунда сыпал вопросами один за другим, не давая Тенагору возможности толком ответить.
   - Не знаю, кто хозяин этого дома, но, думаю, не ошибусь, если скажу, что он ушел на бал и до рассвета сюда не вернется. Мы к этому времени будем уже далеко.
   - Да, но дверь-то ведь не он Вам открыл, - упорствовал Онмунд.
   - Разумеется, нет. Можно сказать, что я взломал замок, - улыбнулся чародей, но это больше походило на гримасу боли: выглядел он совсем плохо.
   - Но зачем это понадобилось? - вставил Рэвен. - Для чего-то же Вы вошли в дом? Почему мне кажется, что Вы сделали это, потому что знали, что нам может понадобиться Ваша помощь. Как Вы узнали, что все сложится таким образом? Вы следили за нами?
   Поднявшись на ноги, чародей подошел к столу и зажег вторую из двух стоящих там свеч. Взяв подставку со свечей в руки, он пошел к чердачной лестнице, но, проходя мимо Рэвена, остановился и, не глядя на него, сказал:
   - Будем считать, что я просто оказался в нужном месте в нужное время. А теперь, если вы не возражаете, я поднимусь наверх с целью немного побыть наедине с собой. Мне нужно кое-что обдумать. А вы пока переоденьтесь в свою... боевую форму: вас не должны видеть в этих костюмах. И вам бы, кстати, тоже не помешало подумать о некоторых вещах. - При этих словах чародей посмотрел на Гэбриела и Эвелин, по-прежнему пребывающую без сознания. - Через час мы покинем город.
   Тенагор отвернулся и пошел дальше, к лестнице, чтобы через пару секунд скрыться из виду наемников. Гэбриел не осуждал его. Пусть даже он не говорил всей правды, Тенагор был хорошим человеком. Наверное, у него на все имелись свои причины, и с этим приходилось считаться.
   Улыбнувшись своим друзьям, Гэбриел тоже оставил их. Он подошел к дивану, на котором лежала Эвелин и присел рядом, на самый край. Он смотрел на нее взглядом, исполненным тепла и любви. Там, на балу, она едва не призналась ему в своих чувствах, вместе они провели незабываемый вечер, наконец поняв, что не смогут друг без друга. Гэбриел верил: он готов на все ради нее, даже умереть, отдать свою жизнь, лишь бы спасти ее. Он не оставит, не бросит ее, он всегда будет рядом, что бы ни случилось, так как теперь она для него важнее всего. Гэбриел знал, что не переживет, если потеряет ее; а ведь совсем недавно он думал об этом, представляя, какую боль ему придется испытать, если он полюбит ее, полюбит и не сможет уберечь. И все же, как он ни пытался избегать этого чувства, он не смог устоять. Он полюбил Эвелин всем сердцем и душой и ничуть не жалел об этом.
   Когда взойдет солнце, он вместе со всеми будет уже за многие мили от Вестхолда. И они снова двинутся навстречу опасностям, таящимся на пути к потерянному городу Хниар-де-Тьеру. Но Гэбриел был готов к любым опасностям, он знал, что ради Эвелин он вынесет все трудности, но не допустит, чтобы с ней что-нибудь случилось. Думая о том, что ожидает их впереди, какая судьба ждет их там, Гэбриел заметил, что мысли постепенно угасают, - его клонило в сон. Он смотрел на девушку, и его сознание уносилось все дальше и дальше, к тому словно бы далекому и небывшему вечеру, который они провели вместе, танцуя свой первый, но, хотелось верить, не последний вальс. А рука Гэбриела сжимала висящий на шее медальон.
  
  
  
  

ЧАСТЬ II. ОТКРОВЕНИЕ

  
  
   Глава 1. Замок
  
   Лоренцио прошел по темному, длинному коридору до самой стены, где находились большие с искусно вырезанными на них узорами дубовые двери, ведущие в его личные покои. А впрочем, все здесь принадлежало ему. Это был небольшой, старинный замок, в котором он поселился несколько лет тому назад. Забытый и никому не нужный, он со всех сторон был окружен густым лесом и тем самым отделен от двух близлежащих городов. Никто из жителей никогда не ходил так далеко в чащу, а потому случайные гости за все время, что Лоренцио прожил здесь, появлялись крайне-крайне редко, почти никогда. Произошло всего только два случая, и в обоих посетители оказались теми, кто пришел намеренно, зная об этом месте. Любопытство - что и говорить. Однако таких гостей Лоренцио не жаловал, но ни в тот, ни в другой раз не упустил возможности воспользоваться ситуацией. Оба пришедших вошли в замок, надеясь обнаружить там что-нибудь древнее и интересное, может, даже необычные вещи на продажу, - но ни один из них не вышел назад. Лоренцио нашел им хорошее применение... Он был одним из тех, кого в народе называют демонами, дьяволопоклонниками, чернокнижниками, хотя ни тем, ни другим, ни третьем он, в сущности, не являлся. Но у людей всегда, во все времена, было так: каждого второго, кто был другим, не таким, как все, они проклинали и держались стороной. Те, кто когда-то знал Лоренцио, так же относились к нему. Его же это ничуть не задевало, однако жизнь с людьми не прельщала его совсем. Путь, который он избрал для себя, уходил в другую сторону, и Лоренцио не собирался сходить с него. Жизни в обществе он предпочел одиночество, а серой обыденности и "образованию" - знания, которые он видел в том, чему посвятил свою жизнь, в чем заключался истинный для него смысл... И он ушел. Это было очень давно. Уже много лет он жил вдали от шумных городов и их бездарных обитателей. Но Лоренцио никогда не оставался совсем один. Он разыскивал таких же, как он, других, видящих много глубже, ступивших на тот же путь и отвергнувших те ничтожные "истины", которые отвергнул он сам. И он находил их, тех, которых оказалось намного больше, чем он думал поначалу. Некоторые - и таких немало, - имея одинаковые взгляды или даже общие цели, объединялись в группы, кланы. В один из таких кланов вступил и Лоренцио. Многие годы он жил в поместье вместе с другими, работая над достижением целей, что объединяли их. Остальное время он целиком и полностью посвящал себе, познавая мир и себя, совершенствуя свои навыки.
   Несколько лет назад Лоренцио перебрался в этот замок, в котором жил до сих пор. Он поселился здесь не один, но с девушкой, которую полюбил еще тогда, когда жил в поместье клана, и которая любила его. Но не только чувства заставили его взять ее с собой. Она сама просила его об этом, желая уединиться от остального мира, считая, что лишь с ним она сможет обрести себя.
   Лоренцио толкнул двери и вошел в просторный зал. Весь в довольно-таки темных, холодных тонах и полутьме из-за занавешенных штор, он, однако, выглядел весьма уютным. Красивая резная мебель, шерстяной ковер на полу расстилается по всему периметру, в одной из стен - большой камин с горящим в нем пламенем, наполняющим комнату теплом и тусклым светом. Напротив камина у стены стоит высокое и широкое зеркало в деревянной оправе. В нем ярко отражается огонь.
   Лоренцио подошел к зеркалу и взглянул на себя. Высокий, красивый стан, бледная гладкая кожа, не выражающее эмоций лицо, длинные черные волосы, собранные в хвост, пронзительные зеленые глаза, отражающие большой жизненный опыт и едва уловимую печаль. Такой же молодой, такой же, как и семь лет назад.
   - Я искал тебя, - произнес Лоренцио, смотря на появившееся в зеркале отражение своей возлюбленной.
   Она приблизилась к нему и нежно обняла за плечи, но он даже не повернулся, ни один мускул не дернулся на его лице, словно он ничего не почувствовал. Глаза продолжали смотреть на отражение девушки в зеркале. Она выглядела такой юной и такой прекрасной, особенно в этом красивом платье кроваво-красного цвета. Ее кожа не была такой же бледной, как у Лоренцио, а выразительный взгляд ее глаз не говорил о том же, но был в них некий шарм, что-то свое, что-то особенное, то, что притягивало Лоренцио.
   Все так и не отрывая взгляда от зеркала, Лоренцио прошептал:
   - Я уезжаю. Аластор хочет встретиться со мной.
   Девушка не хотела знать зачем, мысли ее были заняты другими, более важными вещами. Она собиралась что-то сказать, но Лоренцио опередил ее, уловив ход ее мыслей:
   - Нет, Стелла, я поеду один. Не думаю, что я вернусь скоро. Кому-то надо остаться здесь.
   - Я буду обузой, верно? - холодно осведомилась девушка.
   - Как проницательна ты бываешь порой, - иронично заметил Лоренцио.
   Он вырвался из объятий Стеллы и отошел от зеркала. Подойдя к камину, он наконец повернулся к девушке, и она отметила, как свет пламени на мгновение озарил его лицо. Он по-прежнему смотрел на нее своим холодным, читающим душу взглядом, и Стелла ощутила некоторое смущение. Она до сих пор не привыкла к этому, ей всегда становилось не по себе, когда он так смотрел на нее. Стараясь скрыть свои мысли, она отвела взгляд в сторону и, подступив к дивану, присела на него. Взяла с рядом стоящего столика наполненный вином кубок и сделала глоток. Его горько-сладкий вкус заставил ее что-то вспомнить, но это мгновение, всего лишь мгновение, такое незаметное, неуловимое... Мысли, не успев даже принять образ, тут же растворились. И она снова, в который раз, забыла то, что, казалось, вспомнила.
   Стелла провела рукой по лбу, убирая с лица прядь длинных светлых волос. Она ощущала на себе немигающий, буравящий ее сознание взгляд Лоренцио, и это все еще несколько напрягало ее. Она подняла глаза и посмотрела на него. Еще минута молчания, и она заговорила:
   - Что ж, я... я знаю, что не смею отговаривать тебя, но почему... почему ты не можешь остаться? Ты так часто куда-то уходишь, оставляешь меня одну. Так трудно, когда тебя нет рядом.
   Лоренцио едва заметно улыбнулся.
   - Ты злишься.
   - Да, наверное. Прости.
   Его взгляд смягчился. Он захотел подойти к ней, обнять на прощание, но не сдвинулся с места. В свете огня, единственном искусственном источнике света в комнате, казалось, что он будто бы светится изнутри, а по его лицу время от времени пробегали тени, отбрасываемые колеблющимися языками пламени. Стелла смотрела на него и все лучше и лучше осознавала, что он вот-вот уйдет. Почему-то сейчас совсем не хотелось ей отпускать его. Порой она видела сны, в которых наблюдала, как он уходит в беспросветную ночь, уходит навсегда, оставляя ее одну. Стелла просыпалась, ее бросало в дрожь при мысли, что когда-нибудь этот сон воплотится в жизнь, и она чувствовала, как сжимается ее сердце. Она боялась этого, но знала, что так или иначе однажды это должно случиться, и она знала почему. Она никогда не рассказывала Лоренцио об этом. Она знала его, знала, что в его душе, видела печаль в его глазах, понимала, что он не сможет всегда быть с ней, - он уже слишком далеко. Но как больно, как сложно его отпустить! И Стелла не отрицала этого, она принимала то, что это может случиться уже завтра, и в этом завтра, проснувшись, она обнаружит лишь прощальную записку. Но новый день приносил облегчение, и она, понимая, как это глупо, что ничто - даже она - не остановит его, шептала про себя молитвы своим забытым богам.
   Стелла знала, что Лоренцио вернется, что он покидает ее не навсегда, но даже сейчас она чувствовала тот самый страх, с которым просыпалась в ночи, - так не хотелось оставаться без него. Но только так, только одной. В одиночестве, в этом темном, мрачном замке она будет ждать его, и лишь забываясь во снах, где грезы становятся явью, она вновь будет с ним. Но даже там она теряет его. Но только там она уже не ждет.
   Отбросив все сомнения и тягостные мысли, Стелла поднялась с дивана и, сделав пару шагов к Лоренцио, остановилась рядом с возлюбленным. Она не стала сдерживать чувств, не стала скрывать мыслей, а просто позволила быть тому, что будет. Закрыв глаза и вплотную подступив к Лоренцио, она коснулась своими губами его губ, ощутив их вкус, и вдруг поняла, что этот тот самый горько-сладкий вкус, который так напоминало ей вино. Потом, лишь слегка отодвинув свое лицо, она взглянула в его зеленые глаза, стараясь навсегда сохранить в памяти их печальный блеск, словно видела его в последний раз. И перед ее взором, где-то глубоко в сознании, пронесся образ странно знакомого мужчины с тем же холодным и тоскливым блеском изумрудных глаз. И она почувствовала, будто тонет, не в силах удержаться...
   Девушка бессильно упала на руки Лоренцио. Потеряв чувства, она забылась сном; ее грудь медленно поднималась и опускалась, дыхание стало редким и слабо ощутимым. Лоренцио опустил Стеллу на диван и тихо прошептал:
   - Прости. Так будет легче...
   Не задерживаясь более ни на секунду, он снял висевший на спинке стула черный дорожный плащ, затем развернулся и направился к выходу. Ступая по узкому коридору, он ни о чем не думал, лишь прислушивался к тишине, царившей в замке, и даже его шаги не нарушали ее: он двигался почти бесшумно.
   В холле, прежде чем покинуть замок, Лоренцио остановился. Здесь было еще темнее, чем в комнате. Окон было мало, а те, что были, не зашторенные, но затянутые паутиной и покрытые пылью веков, плохо пропускали солнечный свет. Кое-где на холодных каменных стенах висели канделябры с зажженными в них свечами, подвешенная под высоким потолком большая двухъярусная люстра, также покрытая пылью, грязью и паутиной, тоже слегка разгоняла мрак; свечи в ней уже догорали.
   Лоренцио оглянулся на спиралью уводящую вверх лестницу, по которой он только что спустился. Потом окинул взглядом холл и снова повернулся лицом к не запертым на засов дверям. Осталось лишь открыть их и сделать шаг за порог, но Лоренцио не спешил. Что-то удерживало его, отчего-то не хотелось этот шаг делать сейчас. Воспоминания, воспоминания... Атмосфера момента погружала Лоренцио в состояние какого-то полузабытья, заставляя вновь видеть давно ушедшие события прошлого. Но они уже не приносили тех чувств - лишь грусть, лишь тень того, что было прежде. Картины уже не выглядели целостными, в них не осталось красок - лишь забытые образы полустертых воспоминаний, лишь память, которой не было.
   Сомкнув веки, Лоренцио предался этим воспоминаниям в надежде что-то найти, что-то важное, но что, он не знал. Пока не знал. Все глубже и дальше... Завывание ветра... Над лесом расстилается белый туман, а с небес льет сильный, холодный дождь... Запах осени... Чей-то голос кричит ему в спину, но он не оборачивается. Он продолжает идти вперед, осторожно ступая по узкой лесной тропинке... С деревьев опадает последняя листва. Дождь прибивает ее к земле... Где-то рядом есть старое кладбище, он знает это, он бывал здесь раньше... Холод... День клонится к закату, перекрашивая мир в красные тона... Он стоит спиной к преследующему его человеку. Опять этот голос. Но он не может разобрать его. Ветер развивает его волосы. Ветер заглушает тишину... И снова голос. Мольба. Но о чем? Почему он не внемлет ей? Почему не обернется посмотреть?.. Еще холоднее... Месяц луны роняет на землю этот холодный, тусклый свет... Наконец тишина. Теперь он слышит ее. Он один здесь. Больше никого нет... А на рассвете он в последний раз позволит слезам блестеть в лучах восходящего солнца...
   Лоренцио открыл глаза. То, что он видел... Странно. Чья это память? Его? Но он никогда не переживал увиденного момента. Быть может, он просто сам нарисовал в своем воображении эти образы? Или он забыл? Или вспомнил то, чего никогда не было? Как сложно. Лоренцио не находил ответа. Почему он увидел это? А голос... чей он? Вопросы, вопросы, вопросы... Сейчас, увы, на это не хватало времени. Надо идти. Потом он все поймет.
   Лоренцио почувствовал, как холод пробежал по его телу. И запах дождя в воздухе. Да, он, определенно, улавливал запах дождя. Лоренцио толкнул двери, и те поддались. Широко распахнувшись, они явили ему яркую картину - озаренный светом солнца лес, и блики солнца больно ударили по глазам. Лоренцио зажмурился. Десять или больше дней он провел в полутьме замка, и увидеть сейчас свет оказалось чуть непривычнее, чем он предполагал. Проморгавшись, он сделал шаг за порог, и двери за ним с грохотом захлопнулись.
   - Она скоро проснется, - сказал Лоренцио, по привычке размышляя вслух.
   - И обнаружит, что ты ушел.
   - Но я ведь вернусь. Я обещал.
   Закончив свой монолог, он поднял взгляд в небо; плывущие вдаль облака когда-то так манили его, он помнил, как мечтал оказаться с ними на небесах, словно там он мог найти все то, к чему стремился. А по ночам его завораживая притягивали звезды. Они и сейчас звали его к себе.
   Не двигаясь с места, просто вглядываясь в линию горизонта, Лоренцио простоял здесь еще некоторое, совсем не долгое, время. Следовало поторопиться, и он не стал заставлять себя ждать. Собравшись с мыслями, он ушел глубоко в себя и уже не слышал ни пения птиц, ни шороха травы, ни журчания ручейка, протекающего где-то рядом с замком. Тишина. И снова звуки, разрезающие ее. Лоренцио слышал голоса и чьи-то шаги, быстро удаляющиеся в сторону. Капли дождя с силой бьют по асфальту. Где-то вдалеке хлопнула дверь... Лоренцио снова вдохнул воздух, но уже наполненный запахом влаги и морской соли, ощутил, как мощно дует ветер, - а над головой прогремел раскат грома. В Ренсальде начинался шторм. Лоренцио открыл глаза.
  
  
  
   Глава 2. Черный орден
  
   Накинув капюшон, Лоренцио вышел из-под арки моста и тут же с ног до головы промок. Погода поистине бушевала. Все корабли стояли у пристани, а в городе не было видно ни души. Все спрятались по домам, чтобы там переждать шторм. А погода становилась только хуже. Вспышки молний озаряли плотно затянутое черными тучами небо, ветер усиливался, быстро переходя в настоящий ураган, грозивший все здесь поломать. В открытом море, чуть поодаль от гавани, собирались неистовые вихри. Но Ренсальд, маленький портовый городок, стойко держался под натиском разгневанной стихии.
   Словно игнорируя происходящее, Лоренцио спокойно брел в сторону причала. Кое-кто из жителей выглядывал из своих окон, обращая недоверчивые и удивленные взгляды на странника: мол, что ему, жить надоело? Но его не заботило и это. Он пришел сюда с другой целью и не намеревался тратить свое время на всяких зевак.
   Миновав крайний дом слева у воды, он свернул и двинулся вдоль бортика, на который с ревом накатывали волны одна за другой. Лоренцио прошел в самый конец по прямой и остановился перед небольшого размера домом, выложенным светлым камнем и с виду ничем не отличавшимся от остальных. Лоренцио постучал в дверь. Несколько секунд - и на пороге появился не знакомый ему человек, которого он никогда прежде не встречал. Однако, судя по его виду, Лоренцио понял, что этот человек - один из членов клана, к которому он и сам некогда принадлежал. Лоренцио вошел в дом, прикрыв за собой дверь.
   Сняв с себя мокрый плащ, он повесил его на вбитый в стену у двери гвоздь. Остальная его одежда оставалась на удивление сухой, будто он и не попадал под ливень.
   - Где Аластор? - спросил Лоренцио, присаживаясь на не застеленную кровать. Вообще во всем доме царил беспорядок.
   - В последний момент его планы изменились, и он не смог явиться. Он успел лишь написать письмо и просил меня передать его Вам, Лоренцио.
   Лоренцио протянул руку и взял запечатанный конверт. Когда он открыл его и извлек оттуда лист пергамента, человек из клана уже выходил из дома. Развернув лист, Лоренцио погрузился в его содержание:
   К сожалению, я не могу поговорить с тобой напрямую, хотя, надо признаться, я ждал этой, увы, несостоявшейся встречи не один год. Но не буду об этом. Ты знаешь, с какой целью я планировал ее. С тех пор, как ты ушел, осталась лишь одна единственная ниточка, еще связывающая нас, и это Хниар-де-Тьер, миссия, которую ты обязан завершить.
   Вчера все прояснилось. После заката в поместье вернулся Соран, тот, кого я отправлял на особое задание. По моей просьбе он внедрился в ряды Черного ордена и пробыл там почти полгода. За все это время я не получал от него никаких известей, но не сомневался, что он по-прежнему остается в тени и надежно выполняет свою работу. Когда я увидел его, выглядел он, скажу, не самым лучшим образом. Измотанный, еле живой, он едва держался на ногах. На теле его зияла глубокая рана, коею он не смог залечить. Пока я помогал ему, он поведал мне о том, что произошло. Незадолго до его возвращения в ордене состоялся некий совет, на который он не был приглашен. Однако ему удалось подслушать и связать услышанное в единую цепочку. Он узнал то, чего я опасался все эти годы, но во что до последнего не желал верить, утешая себя мыслями, что это лишь мои предположения, что эти мерзкие чернокнижники не могут знать об этом. Я ошибся.
   После этого совет решил отправить одного из своих на поиски потерянного города, вернее, на поиски того, что скрыто в его стенах. Черный орден ищет древний свиток, в котором заключена могущественная Сила, Сила, способная призвать Легион. Но мы не можем позволить им этого. Они и так уже слишком близко подобрались к осуществлению своей цели. Жаль лишь, что я понял это слишком поздно, хотя должен был решить эту проблему еще шесть лет назад, когда впервые столкнулся с деятельностью этого дьявольского клана. Теперь я вижу, какую большую ошибку совершил. Возможно, если бы я послушал тебя тогда и предпринял бы попытку остановить орден, сейчас тебе не пришлось бы разбираться с исходящими из этого последствиями, виной которым - моя наивность.
   Узнав замысел Черного ордена, Соран последовал за тем, кого они послали за свитком. Он трансгрессировал за ним в Ренсальд; вот почему я решил встретиться именно здесь. Быть может, ты сумеешь отыскать какие-нибудь зацепки, причину, по которой он отправился сюда. Соран попытался остановить его, но пострадал сам. Противник сумел уйти. Однако не без оставленного на память подарка: в последнюю секунду Соран умудрился-таки поставить на него печать Власти, что некоторое время будет ослаблять его силы и сдерживать энергию. Ты знаешь, как она действует, а потому сможешь отследить его при первом же использовании магии с его стороны.
   Казалось бы, Хниар-де-Тьер защищен, вход в него закрыт, а ключ, способный открыть эту дверь, находится у тебя, но... мы оба отлично понимаем, что все не так просто. Надежность стала слишком хрупкой, ничему нельзя верить, никому нельзя доверять. Даже сейчас город могут искать и другие, те, кто знает больше, чем мы, те, кого не остановит барьер. Ты должен оказаться там раньше, чем кто-либо другой, найти и забрать свиток. Там он больше не может оставаться, это больше не безопасно...
   На этом я заканчиваю свое послание. Если у тебя возникнут вопросы, ты знаешь, где меня искать. Я по-прежнему доверяю тебе и надеюсь, ты не подведешь. В случае если ты провалишь задание, последствия для нашего мира окажутся необратимыми. Помни это, Лоренцио, и будь осторожен!

Аластор

   Дочитав письмо, Лоренцио дважды согнул лист пополам и засунул его в конверт, после чего поднес конверт к пламени стоящей рядом с кроватью свечи и подождал, пока бумага не превратится в пепел.
  
  
  
   Глава 3. Воспоминания
  
   Лоренцио сидел за столом и смотрел на льющий за окном дождь. Все то, что он только что прочитал в письме Аластора, то, о чем тот просил его, нарушало его планы. Он не думал, что все обернется таким образом, но он дал свое согласие довести дело до конца, ведь именно он начал его шесть лет тому назад. И сейчас все его мысли возвращались к этому самому моменту, окружающая реальность постепенно растворялась. Лоренцио сконцентрировался.

* * *

   - За последнее время я часто стал получать информацию о неком Черном ордене. Мне мало что известно о нем, но полагаю, что это клан чернокнижников.
   Лоренцио сидел на кресле в тускло освещенной небольшой комнате. Напротив него сидел одетый, как и он сам, во все черное человек с карими, почти темными зрачками глаз и седыми, длиною ниже плеч волосами. Хотя он совсем не был стар, молодо он тоже не выглядел.
   - Они уже начали проявлять себя, - продолжал он. - В Северных землях часто стали пропадать люди и происходить странные, не понятные для них явления. Если орден продолжит действовать так открыто, могут возникнуть проблемы.
   Лоренцио кивнул.

* * *

   Он снова сидел в этой самой комнате, а перед ним - все тот же человек.
   - Вы глава нашего клана, - сказал Лоренцио, - никто здесь не посмеет ослушаться Вас, Аластор. Почему Вы не прикажите кому-нибудь следить за орденом?
   - Пока в этом нет необходимости. Я получаю достаточно сведений даже при таких обстоятельствах. Я не хочу рисковать жизнями своих подчиненных. Это может быть опасно. Но в этот раз я позвал тебя не для этого. Я должен сообщить тебе кое-что. Пока это только мои предположения, но, возможно, я буду прав, если скажу, что Черный орден разыскивает Хниар-де-Тьер.
   Лоренцио оставался таким же спокойным, как и секунду назад, но его глаза странно сверкнули, как если бы новость его все же удивила.
   - Город из легенды? - спросил он.
   - Да, верно. Но оба мы с тобой знаем, что город вполне реален. Я могу ошибаться - это не исключено, - но мне кажется, я знаю, с какой целью они ищут его. Я не могу пока сказать об этом тебе. Возможно, я все же ошибаюсь.

* * *

   Лоренцио стоял в центре круглого зала и рассматривал висящие на стене картины. Все до одной изображали мрачные пейзажи, и все они казались настолько живыми, что в голову закрадывались сомнения.
   - Я вижу эти места во снах.
   Лоренцио обернулся. У входа стоял Аластор. На нем было черное длинное пальто и высокие сапоги того же цвета, на руках - перчатки, а на шее повязан шарф. На волосах лежал мягкий белый снег. Лоренцио невольно посмотрел на картину в самом левом углу. Залитые лунным светом вершины гор выглядели очень мрачно.
   - Вы были там? - с акцентом на последнее слово спросил Лоренцио.
   - Да. Я все пытаюсь найти ответ, но он снова ускользнул от меня. Быть может, я что-то упускаю из виду, быть может, не там ищу. Лишь по ночам я вижу эти пейзажи, но никак не могу понять почему. Наутро зарисовываю их в надежде, что когда-нибудь все прояснится... Ты знаешь, зачем мы снова встретились. Я должен просить тебя о помощи. Сделать это нужно быстро, и чем быстрее, тем лучше.
   Лоренцио промолчал.
   - Мои предположения подтвердились. Черный орден пытается отыскать город, и боюсь, по причине, которой я так опасался. Но не будем вдаваться в подробности. Твоя задача заключается в том, чтобы помешать им найти желаемое. Недавно они вышли на одного исследователя, что девять лет тому назад старался проникнуть в Хниар-де-Тьер. Но не смог. Чтобы войти в город, нужен ключ, и он писал об этом в своем дневнике. Его рассказы о существовании легенды слышал каждый второй в Кьоанире, но едва ли кто верит ему. Однако в Черном ордене знают правду, и я не хочу, чтобы им стало известно и об артефакте, снимающем защитный барьер, коим окружен город. Только не сейчас. Нам надо выиграть немного времени. Черный орден никогда не должен найти то, что ищет, ты понимаешь Лоренцио? Он стал слишком опасен. Боюсь, в это дело придется вмешаться нам.
   - Как ко всему этому относится исследователь, о котором Вы упомянули?
   Сделав пару шагов к собеседнику, Аластор встал рядом с ним и взглянул на картину с изображением гор. Что-то в ней отталкивало, но в то же время притягивало его. Странно...
   - Вероятно, он тронулся умом и перестал понимать, что делать можно, а чего не следует. Он начал слишком много болтать. Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще из подобных Черному ордену узнал о Хниар-де-Тьере и его загадках. Пусть тайное остается тайным. Человек, о котором я говорю тебе, уже перешел допустимую черту. Из-за него могут возникнуть не нужные нам проблемы, если, разумеется, так будет продолжаться. А чтобы этого не случилось, тебе придется устранить его. Но перед этим ты должен убедить его написать в дневнике еще одну, последнюю, запись, где будет сказано, что спустя десять лет он так и не смог отыскать этот ключ. Важно, чтобы ты убедил его, - убедил, а не заставил. Эту запись он должен сделать сам, по собственной воле. Не спрашивай почему, просто сделай так, как я прошу тебя. Возможно, тебе придется раскрыть ему местонахождение артефакта, но взамен на ложную информацию, которую он запишет в дневник. Как только он исполнит то, что от него требуется, ты знаешь, что делать.

* * *

   Завернувшись в черный плащ и опустив на свое лицо капюшон, Лоренцио сидел в шумной таверне Саатхельма. Некоторые из посетителей косо поглядывали на него, но это было ему безразлично. Он сидел за самым крайним столиком в углу и наблюдал за своей жертвой. Человек, с которого Лоренцио не спускал глаз за весь этот вечер, сейчас выглядел не очень-то хорошо. Выпив не одну кружку эля, он, однако, продолжал пить, когда Лоренцио поднялся со своего места и, подойдя к его столу, присел напротив. Мужчина заметно приободрился, хотя по-прежнему на его лице отражалась страшная усталость. На вид ему было на несколько лет больше, чем на самом деле. Лоренцио шепотом, чтобы никто лишний не услышал его слов, сказал:
   - Пытаетесь запить свое горе? Мечтаете забыть десять бессмысленно прожитых лет?
   Мужчина ничуть не удивился поставленному вопросу.
   - Пожалуй, - сказал он. - Очень мечтаю.
   - Тогда, думаю, у меня есть кое-что для Вас, что заставит Вас взглянуть по-новому на эту ситуацию.
   - Да, и что же это?
   - Вы не думали, что все, через что Вам пришлось пройти, не случайно? Или Вы уже полностью отрицаете вероятность того, что еще не все потеряно, что еще есть шанс найти ключ?
   Человек, слушавший Лоренцио, не проявил никакого интереса к его словам, кажется, он только еще больше приуныл. Нет, он уже не верил в то, что когда-либо удача улыбнется ему. Судьба жестоко обошлась с ним: лишь посмеялась над ним и бросила гнить среди оставшихся серых, ничтожных дней, наполненных одной лишь болью от осознания того, что он сам своими собственными руками поставил на себе крест. А оставалось уже недолго. Быть может, уже завтра его найдут с веревкой на горле. В чем теперь смысл жить? И где взять сил? Нет, у него ничего не осталось в этой жизни; так стоит ли ее тянуть?
   Он даже не смотрел на собеседника. Не отрываясь от кружки с выпивкой, он видел его и так. Он знал, что это всего-навсего один из тех, кто, дабы повысить чувство собственной значимости, желает посмеяться над ним, над его горем, напоминая о том, что "он просто больной старик, свихнувшийся на почве своих исследований, основанных лишь на вере в детские сказки".
   - Я знаю, где он, - сказал Лоренцио. - И я готов помочь Вам в обмен на услугу.
   - Кто Вы? - начал сердиться мужчина, сам не зная на что: то ли на дурящего его незнакомца, то ли на себя. Это ведь не похоже на ложь. Так почему бы этому не быть правдой?
   - Неважно, кто я; важно, зачем я здесь. Я знаю о Вас все, Арабелл. И я хочу помочь. Не спрашивайте почему, у меня есть на это свои причины и, конечно, свое предложение. Вы сделаете то, что я попрошу. Взамен я дам Вам ответ, который Вы искали столько времени.
   На какое-то мгновение человека, которого звали Арабелл, охватило сомнение. В голове возникало столько вопросов, но он знал, что все равно, задай он их, они останутся без ответа. Но почему? Почему вдруг после всех этих лет это наконец произошло? И кто, в конце концов, этот человек? Но каким бы странным это ни казалось, Арабелл, похоже, поверил в правдивость сказанных ему слов. Только вот надо решить, по-прежнему ли ему надо это.
   - Я согласен, - вдруг, неожиданно для самого себя, сказал Арабелл. - Я всю свою жизнь посвятил поискам этого чертового города, тщетным надеждам оказаться там... Что я должен делать?
   - Всего лишь оставить в своем дневнике ложную заметку, в которой скажете, что ключ Вы не нашли, что кто-то побывал в храме языческого бога Смерти, построенном в Фиен-Осте, до Вас и что этот кто-то забрал артефакт. Что ж, я уже сообщил то, что Вы хотели узнать. Остальное дело за Вами. И не забудьте о нашем договоре. И никому ни слова.
   Поднявшись из-за стола, Лоренцио под голоса веселящихся и сопровождающие его взгляды вышел из трактира, растворившись в ночи.

* * *

   В храме стояла тишина. Свет, пробивавшийся из верхнего окна, искусно украшенного мозаикой, падал на открытую каменную плиту, сливавшуюся с основанием статуи языческого бога, что расположилась в самом центре зала. Лоренцио молча сидел и наблюдал за ходом больших настенных часов напротив.
   Вдруг входные двери распахнулись, и в храм, озираясь по сторонам, вошел один человек - тот самый, которого ждал Лоренцио.
   - Наконец-то Вы здесь, Арабелл.
   Мужчина сильно удивился, заметив того, кто к нему обратился. Он не ожидал увидеть здесь человека, с которым чуть меньше месяца назад разговаривал в трактире города Саатхельма, человека, который направил его сюда. Он узнал в Лоренцио того самого незнакомца, хотя не видел тогда даже его лица. Но что он делает здесь? Странно. Арабелл вдруг почувствовал сильное желание развернуться и уйти, но только сделал шаг вперед. А двери за спиной бесшумно закрылись.
   - И Вы здесь? - сказал исследователь. - Почему? Что-то изменилось? Вы передумали?
   Лоренцио не ответил. Он поднялся с плиты и ближе подступил к Арабеллу. В его глазах он прочитал страх.
   - Я хочу убедиться, что Вы сделали то, о чем я просил, - наконец произнес Лоренцио.
   - Ключ? Он здесь?
   Лоренцио извлек из складок своего плаща маленький, круглый, тонкий диск с изображением четырехконечной звезды, на золотой цепочке. Артефакт выглядел как обычный медальон, и догадаться, что это нечто большее, было трудно. Но Арабелл понял, что ключ в руках Лоренцио не подделка, ведь он прекрасно запомнил тот рисунок, что когда-то видел на "двери" в потерянный город. Он даже описал его в своих заметках. Ошибки быть не могло.
   Скрыв ключ от глаз Арабелла, Лоренцио повторил:
   - Я хочу убедиться, что и Вы не обманули меня. Прошу Вас, покажите свой дневник.
   Арабелл как-то неохотно вытащил из кармана своей одежды маленькую книгу, но все же протянул ее Лоренцио. Тот быстро пролистал дневник, ненадолго взглядом задержавшись на предпоследней странице, там, где значилась последняя запись.
   - "С болью, от которой сжималось сердце, я осознал, что шанс когда-либо войти в город для меня потерян. Навсегда...", - вслух прочитал Лоренцио последние строчки. - Как это печально.
   - Что? Простите, я...
   - Как Вы узнали, что в храме есть каменная плита? Вы написали об этом, написали, что она якобы была вскрыта и там, где, судя по Вашим словам, должен находиться ключ, оказалось пусто.
   - Я намеренно ознакомился с этим местом, - пояснил исследователь. - Прочитал о нем в книгах и даже видел рисунки интерьера. Здесь и правда все выглядит, как на тех рисунках. Я бы даже сказал, что...
   Вдруг Арабелл замолчал. Он заметил на себе взгляд Лоренцио, взгляд, который был уже не тот, что несколько секунд назад. Подчиняющий сознание, внушающий страх, угнетающий и холодный, он пронзал его насквозь, и Арабелл, не сумев удержаться, отпустил глаза. Так быстро и неожиданно, он понял, что что-то пошло не так, что он всего лишь марионетка в руках неизвестного, и он, сам того не осознавая, исполнил все, что от него требовалось. А теперь надобность в нем исчерпана. Он увидел это в его глазах, эту стремительную мысль, и, прежде чем упасть замертво, Арабелл почувствовал холод от вошедшего в тело лезвия кинжала, что окрасил все в кроваво-красный цвет и оборвал нить жизни.

* * *

   Лоренцио стоял в знакомой, слабо освещенной комнате. За столом сидел Аластор. Его лицо выражало некоторую озадаченность. Рядом лежал дневник Арабелла и ключ-медальон.
   - Не знаю, где мы просчитались, но то, что наше вмешательство в деятельность Черного ордена стала очевидна для его членов, это факт. Возможно, кто-то из них видел тебя в храме в Фиен-Осте. Или, быть может, среди нас есть шпион, тот, кто все эти годы доставлял им информацию. И теперь, зная о нас, они попытаются сделать все, чтобы мы больше не препятствовали достижению их главной цели. Боюсь, они уже охотятся на тебя, Лоренцио.
   - Что Вы предлагаете?
   - Я долго думал над этим, и вот что я решил: отвлеки их, отведи от себя подозрения, от нашего клана. Каким образом ты должен это сделать... Я создал дубликат артефакта, и он сейчас лежит перед тобой. Это ненастоящий ключ, но, не зная этого, определить это не смог бы даже я. Ты возьмешь его с собой, возьмешь и дневник - и снова отправишься в Саатхельм. Правитель Кьоанира хорошо знал покойного исследователя и был, пожалуй, одним из немногих, кто верил ему, кто всегда верил и верит в существование Хниар-де-Тьера. И тебе снова придется включить свое обаяние и убедить короля сделать то, о чем я тебя сейчас попрошу. Он должен принять от тебя ключ и пообещать надежно укрыть его в замке. Ты отдашь ему также и дневник, в котором он напишет, будто это он опередил Арабелла и отыскал в храме ключ, забрав его с собой. Этот дневник он должен будет хранить там, где его трудно будет обнаружить: нельзя вызывать у ордена подозрений. Но я уверен, что однажды те, кто ищет потерянный город, найдут дневник. Но в их руках окажется ложная информация, а мы снова выиграем время... Ты спросишь, почему я действую таким образом, почему не прикажу устранить преграду сейчас? Думаю, теперь я просто хочу раскрыть правду, ведь все, что я сейчас имею, - лишь домыслы, которые, как ты знаешь, не всегда оказываются верными.
   Лоренцио сказал, что готов отправляться в Саатхельм, потом развернулся и двинулся к выходу. Но не успел он прикрыть за собой дверь, Аластор окликнул его:
   - И помни! король не должен узнать о том, что ключ поддельный. Я доверяю тебе, Лоренцио.

* * *

   - Здесь наши пути расходятся. Я ухожу из клана. Таков мой выбор, и я не изменю его.
   Аластор стоял на самом краю утеса, волны под которым с ревом бросались на скалы. Над океаном лежал густой туман, небо полностью заволокли тучи. Погода стояла пасмурная и холодная, вот-вот, казалось, начнется гроза и хлынет дождь. Аластор смотрел на горизонт; ветер развивал подолы его одежды.
   За его спиной стоял Лоренцио. Выглядел он, как и всегда, спокойным и беспристрастным к происходящему, но было что-то, что все же тревожило его, и Аластор уловил это.
   - Ты уверен, Лоренцио? - спросил он. - Не хочу делать это снова, но, однако, мне еще раз придется тебе напомнить: ты помнишь условия нашего договора? Помнишь, о чем мы говорили с тобой в тот вечер?
   - Вы не можете удержать меня, - только сказал Лоренцио.
   - Я и не думал делать этого, но ты должен хорошо понимать, что ты не выполнил свою миссию. Ты взялся за это дело, но не смог довести его до конца...
   - Разве я не сделал то, что Вы просили?
   - Боюсь, что нет. Ты и сам это знаешь. Не все получилось так безупречно, как казалось бы на первый взгляд. Однако ты решил уйти, уйти сейчас, в самый ответственный момент, когда ты еще нужен мне. Но ты прав: с этой самой секунды наши пути расходятся. И все же я хочу, чтобы ты знал, что это дело остается за тобой. Я не возлагал на тебя этих обязательств, Лоренцио. Этот выбор сделал ты сам. Так же как и сейчас. Думаю, на этом мы и остановимся. Я больше не держу тебя, как не держу и Стеллу. Вы можете идти. Я сказал все, что хотел. И скоро ты вспомнишь об этом.
   На какое-то мгновение тишина окутала землю, и неистово бушующее внизу море стихло, чтобы спустя это мгновение вновь разразиться с новой, сокрушительной, силой.
  
  
  
   Глава 4. Тени прошлого
  
   В Ренсальде по-прежнему бушевала непогода. Лоренцио стоял на причале и смотрел вдаль, туда, где начинался открытый безбрежный океан. Такое странное чувство. Словно память пробуждается ото сна. Воспоминания о давно минувших днях застали Лоренцио врасплох. Почему? Почему он вспомнил о ней сейчас? Стелла... Тут они впервые встретились, это было так давно. И вот он снова здесь. Все точно так же, только тогда не он, а она стояла на этом самом месте, всматриваясь туда, куда смотрит сейчас он.
   В тот день он пришел сюда, чтобы разобраться с одним делом по поручению клана, в который он когда-то вступил. Стояла такая же погода, на море штормило, только, кажется, не так сильно, как в этот раз. Все жители прятались в домах, на улицах не было никого. Никого, кроме нее одной. Он увидел ее стоящей на причале. Темно-зеленое платье насквозь пропиталось водой и оттого казалось еще темнее. Девушка не боялась ярости стихии и гнева богов, воплотивших себя в неистовом шторме, что обрушился на город. Она не боялась смерти. Напротив, она хотела умереть.
   Что-то в тот миг привлекло его внимание, он не смог оторвать от нее взгляда, не смог уйти. Он наблюдал за ней и с каждой секундой все лучше осознавал происходящее. Она стояла уже почти на самом краю мостика, у самой воды, и волны в любой момент могли смыть ее в море. Если бы он не вмешался тогда, она бы погибла. Странно. Он совсем не хотел этого. Он увидел в ней огонь, пылающее пламя жизни, и даже ливень, падающий с небес, не мог погасить его. И Лоренцио разглядел в ней эту страсть, это желание жить. Просто она не знала, как продолжать жить. Никто не понимал ее. Она была другой, не такой, как остальные. Она видела лишь мертвый свет в их пустых, бездушных глазах. И не желала становиться такой же. Мечты... их никогда не было у них, а ее мечты, казалось, вот-вот рухнут - она никогда их не достигнет. Она устала скрываться под ставшей столь ненавистной ей маской, не могла больше прятать свою истинную сущность. Нет, она не желала так жить - в мире, где нет места мечтам, где не сбываются сны, где рушатся надежды...
   Но он остановил ее. Лоренцио не позволил ей сделать последний шаг, шаг, отделявший ее от бездны. Он крепко держал ее за руку, а в ее глазах... Их свет, он так завлек его. Он был тогда так молод и не умел контролировать свои чувства, как сейчас. И она сумела разжечь их. Он понял, что влюбился в нее, знал, что уже не отпустит. Он рассказал Стелле о том, кто он, и позвал ее с собой. Девушка не смогла отказаться. Тогда ей казалось, что Лоренцио - ангел без крыльев, пришедший за ней, спасший ее от смерти, когда она стояла на лезвии ножа. Никогда прежде она не встречала таких, как он: таких настоящих, таких совершенных... Она полюбила его, как полюбил ее и он. Она уехала с ним и начала новую жизнь, которую он ей подарил. Стелла присоединилась к клану и стала жить в поместье. Лоренцио помог ей увидеть этот мир в другом свете, открыв перед девушкой завесы, скрывающие тайны, дав те знания, что заключались в Истине, имя которой не произносят люди, ибо боятся и отрицают ее. Лоренцио вел Стеллу по этому пути, поддерживал, если она теряла равновесие, помогал ей справиться с болью и отчаянием. И всегда находился рядом. И всегда любил ее.
   Странно... Почему он вспоминает об этом, зачем думает о ней сейчас? Лоренцио пытался отвлечься, но у него не получалось. Просто для него это оказалось так сложно, все запуталось, он потерял нить. Так непривычно для него. Он всегда держит себя в руках, контролирует ситуацию, но в этот раз... Почему ему так больно? Эти чувства, обжигающие душу... Стелла... ее образ не выходил из головы, а ее голос, он словно слышал его. Шепот. Мольба... Он обещал вернуться. Но вернется ли? Эти мысли, снова эти тяжелые мысли... Нет, только не сейчас!..
   Быть может, чтобы понять, нужно вспомнить? Но Лоренцио помнил, он никогда не забывал мгновений, проведенных с ней, - эти былые дни столь далекого, не похожего на настоящее прошлого, от которого остались лишь тени. И разбитые зеркала, отражающие его. Тогда все было по-другому, был другим и он сам. Его сердце трепетало в груди, его переполняли эмоции, кровь, струящаяся по венам, согревала его ныне холодное тело. Он смотрел на нее другими глазами, в них не читалась печаль, которой они полны теперь, - лишь нежность. И он любил Стеллу, всегда хотел быть с ней рядом - это все, о чем он мечтал, оставаясь с ней наедине. И хотя огонь его чувств ничуть не погас, тяга к новым вершинам познания становилась с каждым днем все невыносимее. Последние годы Лоренцио жил с этим чувством, зная, что скоро он уйдет, уйдет в вечную ночь, туда, где ее не будет. И он знал, что Стелла обо всем догадывается, слышал, как в безмолвной тишине она плачет по ночам... А раньше они проводили ночи вместе. Это волшебное время... ему никогда не забыть его.
   Лоренцио вновь и вновь воспроизводил в памяти те лучшие, незабвенные моменты своей прежней жизни, и странное, необъяснимое чувство, будто боль утраты, опять давало о себе знать. Стелла... Он хорошо осознавал, что теряет ее. Останется лишь память о тех временах, когда они вместе встречали рассветы и закаты, а по ночам гуляли под звездным небом. Тогда казалось, что звезды светят лишь для них двоих. Такая красивая жизнь, такая невероятная любовь... Но уже тогда Лоренцио начал понимать, что эта идиллия не может длиться вечно, когда-нибудь все изменится. Но прежде придется пройти дорогой пустоты и уныния... Он был счастлив с ней. Он дарил ей розы, но их шипы навсегда оставят шрамы в ее сердце...
   Лоренцио помнил каждый прожитый со Стеллой миг, помнил те нежные поцелуи и искренние фразы, которые он произносил в тот вечер, когда впервые признавался ей в любви, помнил те чувства, что испытывал каждый раз, когда смотрел в ее глубокие красивые глаза, когда просто находился рядом. Она заставляла его сердце биться чаще, и эта сладость ее губ...
   Лоренцио любил ее, любил страшно и безумно, всеми фибрами своей израненной души и каждой клеточкой своего тела. И он боялся, что своей любовь причиняет ей боль. Но Стелла всецело принимала ее и отвечала взаимностью. Ведь она тоже любила его, любила так, как прежде и не могла мечтать, и она готова была отречься от всех своих богов во имя святой любви - лишь бы быть с ним.
   Любовь не рождается сразу, с первого взгляда рождается лишь желание, но именно это желание тогда в этом самом городе подтолкнуло Лоренцио остановить Стеллу, не дать ей сделать того, на что она осознанно шла. Если бы он не помешал ей, он не узнал бы вкус той любви, которую дала ему она. Да, конечно, он познал и боль, в которой - словно крик души, и страдания, в которых он истязал свой разум, от невозможности предотвратить последнюю разлуку. Но Лоренцио ни о чем не сожалел. Он знал, что скорее впитает в себя весь смертный яд сего мира и тело его пронзят тысячи кинжалов, а душу охватит карающее пламя огненной Геенны, нежели позволит себе забыть. Нет, он навеки сохранит память о том времени, в котором Стелла с ним, пусть даже впереди - одна лишь пустота... Нет, он никогда не посмеет забыть тот вечер и ту ночь, пусть даже Ангел Забвения придет за ним бесчисленное множество раз...
   Тот вечер... В тот волшебный осенний вечер он отдал ей свое сердце, и Стелла без слов приняла этот дар. Лоренцио помнил все, что было тогда, помнил ее запах, каждую нотку в ее голосе... В ее глазах отражался свет вечерней звезды, и этот свет согревал его мечтой. Лоренцио открывал ей свою душу, говорил о своих чувствах и зарекался в верности, а мягкий лунный свет наполнял их изнутри.
   А ночью, поддавшись своей страсти, они дарили друг другу ласку, и тела их сливались воедино, а пламя, бушевавшее внутри, разгоралось все сильнее. Покрывая шею Стеллы горячими поцелуями, Лоренцио наслаждался каждым, неповторимым, мгновением. Ее ногти царапали ему спину, и он чувствовал, как весь горит, как этот огонь сжигает его. Но то была такая сладость, и он хотел исполниться ею до краев. Лоренцио никогда не думал, что способен на такое, его страшили его же собственные мысли, он боялся причинить Стелле боль, но это проявление любви, эта жгучая страсть, она была так прекрасна, так не похожа ни на что иное, что ни он, ни она не желали останавливаться. Проведя так всю ночь вместе, в объятиях друг друга, они встретили восход солнца, узнав и другую сторону любви... Теперь же остались только воспоминания об истлевших днях, о тех сказочных часах, проведенных в бессонном шелке белых простыней.
   Лоренцио опять ощутил тихо подкравшуюся боль. Спустя столько лет он наконец позволил эмоциям овладеть собой. Так долго он держал это в себе, понимая, что всего лишь отодвигает неизбежное. Ведь он знал, что именно так все и будет! Но как, как подобрать слова, способные выразить эту боль? И как заставить сердце остановиться, чтобы не чувствовать ее боле, но продолжать жить? Так сложно, сложно найти ответ. Но ему уже не быть с той, которую он так любил и оберегал. Время пришло, и Лоренцио уже не мог отрицать: ему придется уйти. Так не лучше ли сделать это сейчас? Потом будет только больнее.
   - Хватит тянуть, - прошептал Лоренцио и вновь услышал зовущий его голос возлюбленной.
   Как жаль... Так тяжело расставаться. А как тяжело будет ей. Скоро она поймет, что он уже никогда не вернется, и тогда - слезы, что нельзя осушить, и безграничная печаль. Но, увы, такова ее судьба. Она получит бесценный опыт, но познает и великую боль. И все же Лоренцио верил, что Стелла справится с этим однажды и пройдет путь до конца, сколь бы трудным он ни оказался. И когда она переступит ту грань, за которой отступают тени, она будет уже не той, кто есть сейчас, а ветер развеет пепел прежней жизни. Но память вечна...
   Волны накатывали на причал, смывая и вновь принося с собой тину и водоросли со дна. Лоренцио все так же неподвижно стоял, а взгляд его глаз по-прежнему был обращен к линии горизонта. Только он не видел того, что происходит здесь: все его мысли занимала одна лишь Стелла. Здесь давным-давно она могла найти смерть, но он остановил ее, дабы она жила, и этим самым обрек на те муки, что ей придется пережить. И ничто не сравнится с ними, даже та боль, из-за которой тогда она стояла на тонком-тонком крае, ведущем на дно морской пучины. Лишь его боль, лишь его страдания...
   Лоренцио сделал шаг вперед. Его растрепанные мокрые волосы закрывали лицо, режущий ветер обмораживал кожу, по щеке стекала слеза... Что? Вдруг, так внезапно, Лоренцио почувствовал то, чего никак не ожидал, то, к чему не был сейчас готов. Он почувствовал, как сработала печать Власти, которой он связал себя и чародея Черного ордена. Осознав наконец, что произошло, и определив место, Лоренцио трансгрессировал из Ренсальда, а мрачное, затянутое тучами небо пронзил словно несущий надежду бледный солнечный луч.
   Оказавшись в тысячах милей от портового городка, Лоренцио оглянулся. Вокруг расстилался глухой лес, окутанный покровом ночи. В то же мгновение он понял, что, кроме него, здесь никого нет. Он потратил слишком много времени, минута колебания стоила ему успеха. Он не успел. И потерял след. Чародею удалось ускользнуть.
  
  
  
   Глава 5. Хниар-де-Тьер
  
   Гэбриел потер глаза и разомкнул веки. В горах все еще лежала ночь, и лишь за линией горизонта, там, откуда открывался вид на бескрайнее море, уже забрезжил рассвет нового дня. Здесь было намного холоднее, чем внизу, где простиралась равнина, а ветра, чей голос терялся в покрытых снегом вершинах, значительно сильнее. Тенагор и наемники пребывали здесь уже двое суток. Как никогда они были близки к тому, чтобы наконец, потратив столько времени и усилий, отыскать затерянный здесь город-легенду. Тенагор уверял и себя, и остальных, что еще совсем немного - и они окажутся перед стенами Хниар-де-Тьера.
   Рядом потрескивал огонь. Его пламя весело колыхалось из стороны в сторону, освещая землю вокруг. Так тепло, так приятно... после долгого утомительного дня, проведенного в поисках и попытках хоть как-то согреться. Гэбриел не хотел просыпаться, он так надеялся отдохнуть хотя бы на час подольше, но Тенагору этого не объяснишь - он и слушать не станет.
   Когда наемник поднялся и привел себя в чувство, его товарищи и чародей уже были на ногах. Эвелин вообще сказала, что почти не спала, а потому сейчас она выглядела еще хуже, чем Гэбриел. За все то время, что они находились в пути, время, которое они провели вместе, они стали друг другу еще ближе, чем раньше, но, в отличие от Гэбриела, девушка по-прежнему сомневалась в правильности своих чувств. С тех пор как вся компания покинула Вестхолд, откуда в прямом смысле этого слова пришлось сбежать, прошел целый месяц. И весь этот месяц Эвелин часто вспоминала происшедшее там, то, что случилось с ней. Месть, которой она посвятила себя, которой посвятила годы своей жизни... Эвелин уже не знала, имеет ли все это смысл, но с каждым днем все больше убеждала себя, что смысла нет, - и так больно давалось сознавать, что годы те прошли впустую, что цель, которую она ставила перед собой, уже ничего для нее не значит. Но с ней был Гэбриел, тот, благодаря кому она так изменилась, ради кого она пожертвовала тем, в чем еще совсем недавно видела суть своего существования, теперь ставшего жизнью. И Эвелин хотела жить, жить по-настоящему, жить так, как она разучилась, но как когда-то прежде мечтала. Гэбриел открыл ей глаза, спас ее от, казалось бы, неминуемой смерти во имя ничего не решающей мести, и девушка благодарила его за это, благодарила за то, что он просто был рядом. Всем своим раненым сердцем, которое только теперь начало заживать.
   И Гэбриел уже не мог представить своей жизни без нее: она стала для него столь многим, и он дорожил каждой минутой, проведенной с ней. Он никогда не верил в судьбу, но именно судьбу благословил он за это путешествие. Ведь если бы он не встретил Тенагора, если бы не покинул дом, чтобы пойти вместе с ним, он не встретил бы и Эвелин, не узнал бы, какой может быть любовь, никогда не испытал бы того трепета и восторга, какие испытал в тот момент, когда сказал ей о своих чувствах. Все могло сложиться по-другому, и Гэбриел не находил ответа, почему все так, как есть. Судьба?
   Но, как и остальных, его по-прежнему манило и то, что явилось причиной многих его фантазий, то, ради чего, собственно, он и отправился с чародеем. Забытый и потерянный город, его тайны и его величие будоражили сознание наемника. Перед глазами порой возникала картина, вызванная строчками из легенды, которую Гэбриел прочитал в одной из книг чародея: "...ибо башнями своими он пронзает небеса, и лишь ангелы могут зреть их вершины..."
   Вместе с Рэвеном и Онмундом Гэбриел не раз обсуждал то, каким они ожидают увидеть Хниар-де-Тьер. Наемники даже спрашивали об этом Тенагора, но тот говорил, что, как и они сами, он не имеет точного представления о том, как город выглядит. И Гэбриел всегда представлял его по-своему, и иногда ему даже казалось, что именно таким Хниар-де-Тьер и встретит их, когда придет время.
   - Надо идти, - сказал чародей и накинул на голову капюшон.
   Затушив костер, собрав палатки и все прочие вещи, группа снова двинулась в путь. Никто никогда не спрашивал Тенагора, в чем причина такой спешки, просто принимали это как должное. Наемники хорошо понимали чародея и старались не задавать ему лишних вопросов. Неизвестность, загадочность Хниар-де-Тьера - все притягивало их, заставляло сердца биться чаще при мыслях о том, что город - уже за следующим поворотом холма; для Тенагора же это было делом, которому он посвятил не один год, и было бы неправильно сейчас осуждать его за такую спешность. Она вполне оправдана.
   С неба посыпался крупный, пушистый снег. Кружась в воздухе, снежинки медленно, так плавно и изящно, падали на землю. Ветра почти не ощущалось; его почти полностью стихшие завывания не нарушали тишины. Казалось, даже немного потеплело, хотя солнце здесь не грело землю, лишь ярко светило в небе, что, однако, в какой-то мере и создавало ту самую приятную иллюзию тепла.
   Онмунд и Рэвен шли, о чем-то мирно беседуя, но Гэбриел решил не присоединяться к их разговору. Даже от Эвелин он сейчас держался в стороне. Почему-то его вдруг охватило сильное желание побыть одному, в своих мыслях, в своих грезах, в которых он где-то далеко, только он один, где нет никого другого: ни друзей, ни любимой девушки. Это только его мир, и двери этого мира закрыты для всех, кроме него самого...
   - Мне снился кошмар. Я видел город. Мы были там. Ни сокровищ, ни знаний. Лишь смерть... - Голос Онмунда звучал ровно, но то, что ему приснилось, явно взволновало его. Его слова заставили Гэбриела опомниться. Он прислушался.
   - Мы вошли в какой-то склеп... гробницу... - продолжал Онмунд, глядя на своего товарища Рэвена. - Не знаю как и почему, но там что-то произошло, что-то поистине ужасное. Какое-то древнее проклятие... Я помню, как мертвецы поднимались из могил...
   - Мертвецы? Поднимались? Онмунд, это просто сон, - пожал плечами Рэвен.
   - Ты видел зло в чистом виде, Рэвен?
   - Но ведь...
   - А я видел! И если нам суждено умереть, по крайней мере, вы вспомните, что я предупреждал, - отмахнулся Онмунд и, нахмурившись, отвернулся в другую сторону.
   Зло в чистом виде? Как это? Интересно, что имел в виду Онмунд? Гэбриел не осмелился вмешаться и высказать то, что думает он. Однако это заставило его призадуматься. А что если Онмунд прав? Что если его сон - не просто астральный бред, а видение о будущем? Вдруг кто-то хочет предупредить их об опасности? Или, быть может, даже заставить повернуть назад, забыть о том, что есть такое место, как Хниар-де-Тьер? Нет, как бы правдоподобно это ни звучало, Гэбриел не хотел в это верить. И не верил. Онмунд видел во сне всего лишь обычный кошмар. И это объяснимо. Все они были взволнованы, ведь совсем-совсем скоро - возможно, уже через несколько часов - город, явившийся причиной всех этих безумных, нелегких, но ярких и навсегда запомнившихся приключений, обещал появиться перед глазами, представ в своем истинном, но, несомненно, великолепном облике.

* * *

   - Но ведь я уверен! Город должен быть здесь.
   Тенагор выглядел растерянным, но он по-прежнему старался контролировать ситуацию: еще поздно сдаваться. Наемники и Эвелин стояли чуть в стороне от него и тихо между собой перешептывались. Как такое может быть? Почему города нет? Неужели его никогда и не было? Вдруг все эти записи, все эти слова о подлинном существовании легенды - всего лишь вымысел? Нет! Это невозможно! Так не должно быть! Ведь Арабелл точно писал правду в своем дневнике, он не был сумасшедшим. Может, в этом вина Тенагора? Почему бы ему просто не перепутать что-нибудь? В конце концов, кто сказал ему, что город находится на этом самом холме?
   - Прямо перед нами... Но почему?.. Не мог же кто-то?..
   - Есть простой способ проверить.
   Рэвен в одно мгновение пересек черту, на которой стоял чародей, оказавшись на пару метров впереди него. Но более он не сделал ни шагу: Тенагор, осознав, что происходит, успел крикнуть "Замри!", и голос его, отдаваясь эхом, громом прокатился над горами.
   Гэбриел, Онмунд и Эвелин, словно это было адресовано и им, тоже застыли в недоумении. Тенагор, уже обычным тоном, попросил Рэвена вернуться на место. Наемник не ослушался. Пораженный до глубины души тем, что только что произошло, он выглядел далеко не таким спокойным, каким его привыкли видеть друзья. На лице его читалась явное удивление и непонимание. Тенагор, когда Рэвен не спеша приблизился к нему, подозвал остальных, чтобы объяснить свой такой совершенно неожиданный для них поступок.
   - Простите. Я должен был быть внимательнее, должен был предупредить вас, - заговорил он. - Не могу точно сказать, что могло случиться, не останови я тебя, Рэвен. Возможно, ничего... Но рисковать нельзя. Еще несколько шагов - и, если я все же прав, ты даже не успел бы осознать, какую ошибку совершил. Город - прямо перед нами, и пусть мы пока не видим его, это не означает, что его здесь нет. На него может быть наложено множество самых различных чар. И я говорю не о том защитном барьере, о котором сейчас думаете вы. С тех пор как Арабелл побывал тут, прошло немало времени, а его исследования не остались незамеченными. Информация эта достигла ушей многих, и это не удивительно, ведь он не умел держать язык за зубами. Понимаете, к чему я веду. Кто-то вполне мог усилить защиту города. Вероятно, по этой причине мы и не видим его пока... Прошу вас: будьте осторожнее. Я не хочу, чтобы с кем-либо из вас приключилось что-то, о чем потом трудно будет забыть.
   Сказав все, что хотел, Тенагор попросил оставить его одного, дабы он мог разобраться с возникшей проблемой - как войти в город.
   Чародей долго над чем-то раздумывал, шептал какие-то странные слова, порой доносившиеся до Гэбриела и остальных, но которые, тем не менее, они не могли понять. Гэбриел не представлял, каким образом Тенагор сможет невидимое сделать видимым, но почему-то совсем не проявлял к этому интереса и даже не думал мешать чародею какими-либо расспросами, в то время как Рэвен и Онмунд во все глаза наблюдали за ним: эти двое оказались более любопытными, чем Гэбриел.
   Эвелин тоже с равнодушием относилась к тому, чем занимался Тенагор. Она никогда не была связана с магией и почти никогда о ней не думала. Любовь - вот единственная магия, в которую она по-настоящему верила, которую признавала, но которую не могла объяснить. Девушка часто задавала себе вопросы, на которые не находила ответа. Почему Гэбриел? За что она полюбила его? Как вышло, что она сама, по собственной доброй воле, вручила ему ключ от своего сердца? Любовь... любовь залечила душевные раны, помогла ей измениться, переоценить для себя некоторые, столь важные, вещи...
   Ее отец всегда говорил, что прошлое надо оставлять в прошлом, и Эвелин часто вспоминала его слова, но не понимала тогда, что они значат. И только Гэбриел... Если бы не он, она бы так и не смогла вырваться из этого замкнутого круга.
   Эвелин сама не заметила, как прижалась к его груди, не заметила, как глаза ее стали мокрыми от слез. А снег все так же спокойно ложился на землю...
   Гэбриел словно застыл и широко раскрыл глаза. Он уставился на что-то за спиной Эвелин. Девушка, заметив это, повернулась и увидела... Из ниоткуда в воздухе стали появляться едва заметные очертания, постепенно складывавшиеся в общую картину, - и скоро стало ясно, что это не что иное, как потерянный легендарный город Хниар-де-Тьер. Только это был совсем не тот город, что так ожидали увидеть Гэбриел, его друзья, Эвели, Тенагор. Разрушенный, далеко не образец неповторимый архитектуры, и без устремляющихся ввысь башен, он представил лишь оставшиеся от него, возможно, некогда такого, каким его и описывали в мифологических книгах, угнетающие сознание руины.
   - Странно... - прошептал Тенагор. - Арабелл не упоминал об этом. И барьера нет...
   Ребята подошли к Тенагору. Выглядел он невероятно уставшим и еле держался на ногах; дыхание стало частым и неровным. Дважды Гэбриел наблюдал его в подобном состоянии, но в этот раз это заметили все. Чародей лишь сказал, что ему надо немного отдохнуть и восстановить силы, прежде чем двинуться дальше, в город. Все согласно закивали головами и снова оставили его одного, чтобы не мешать ему своим присутствием.

* * *

   В городе все говорило о том, что здесь уже много столетий никто не жил. Опустошенный и заброшенный, он обнаружил лишь полуразрушенные строения; повсюду, куда ни глядели путники, виднелись развалины из почерневшего со временем камня.
   Время? Гэбриел задумался. Интересно, а так ли это? Может, здесь вообще нет времени? Может, Хниар-де-Тьер - отдельный мир, в котором все происходит по другим законам? Кажется, Тенагор недавно говорил нечто похожее... Правда, Гэбриел с трудом мог представить, как это - жить без времени. И он старался не забивать себе голову подобной "ерундой", но сейчас почему-то вспомнил о словах чародея.
   - И что, скоро все кончится, правда? - с ноткой грусти в голосе спросила Эвелин. - Вот так вот просто? А что дальше?
   Гэбриел посмотрел на девушку.
   - Не знаю, - только прошептал он.
   И правда, а что дальше? Странно, но Гэбриел еще ни разу не мыслил об этом. А наверное, стоило бы. Вот они уже нашли город. Скоро Тенагор найдет то, за чем пришел сюда. И на этом все... Гэбриел почувствовал, как его охватывает тоска. Это недолгое, но такое яркое приключение, полное тяжелых испытаний, веселья, дружеских бесед и красочных, незабываемых моментов, навсегда останется в его памяти, глубоко в его сердце. И всего этого Гэбриелу будет не хватать. Это были лучшие дни в его жизни, и, если бы не то, что он приобрел во время своего путешествия, тоска совсем убила бы его, ведь так тяжело будет со всем этим расстаться, вернуться к прежней серой жизни. Но ничто, увы, не вечно. Он не в силах замедлить ход времени, хотя так хотел бы... Но Гэбриел не желал так думать. Ему казалось, что жалеть об этом - значит жалеть о том, что он вообще побывал в этом путешествии, жалеть о том многом, что он обрел за это недолгое время. Он сблизился с друзьями, ведь через все трудности пути он прошел бок о бок с ними; он научился верить в то, во что никогда не верил раньше, поняв, что вера исходит из глубины души и что неправильно верить лишь в то, что видишь собственными глазами: мир не такой, каким кажется на первый взгляд; он нашел любовь и стал другим человеком, уже не тем, кем был до того как покинуть родной дом. Да, он изменился, стал умнее и опытнее. И этот опыт, все то, что он нашел, получил за это время, - бесценно. Гэбриел понял это, понял сейчас...
   - Мы войдем в этот храм. - Тенагор указал рукой на высокое здание в нескольких шагах от себя. Храм напоминал сооружение готической архитектуры, и при виде на него становилось как-то не по себе. Мрачный, как и все здесь, частично разрушенный, его образ повергал в какое-то оцепенение и даже, казалось, вгонял в сон.
   Путники двинулись вперед. Пока шли, никто не говорил, и лишь изредка тишину прорезало поскрипывание шатающейся из стороны в сторону двери обветшалого дома. Ветер дул слабо и тихо, но, прислушиваясь, можно было различить его стон. Онмунду казалось, что в этих завываниях он различает чей-то плач. А над старой маленькой церквушкой кружили вороны, громко каркая, и карканье их напоминало похоронный гимн, стенания по тем, кто навсегда покинул эту землю. И эта мрачная атмосфера, царящая в городе, погружала в состояние необъяснимой тоски, дрожь пробирала по всему телу - до самых костей, и чувство, будто эти черные птицы поют свои песни по ним, охватывало путников леденящим души страхом.
   Подойдя к храму, все пятеро остановились. Внимательно осмотрев его стены и закрытые на засов двери, исписанные странными руническими знаками, Тенагор сделал жест рукой, призывая остальных оставаться на месте, а сам, подняв засов и открыв вход в храм, ступил внутрь. Оттуда, из темноты, вылетели на свет несколько летучих мышей, разбуженных скрипом открывающихся створ. Что-то бормоча себе под нос, чародей осторожно продвигался дальше. Потом, неожиданно замерев, он окликнул стоящих снаружи ребят, приглашая их пройти.
   Здесь оказалось довольно мрачно, все окна были закрыты железными ставнями, и лишь сквозь некоторые щели и отверстия в стенах проникал дневной свет. И все же тут было темно, потому наемники и Эвелин двинулись к Тенагору не спеша и аккуратно: не дай бог, обо что-нибудь споткнуться или, что совсем плохо, провалиться в одну из дыр в этом разваленном и уже не надежном полу.
   Тенагор снова прошептал какие-то слова, и в следующее мгновение на стенах загорелись факелы, ярким светом озарив храм.
   - Другое дело, - улыбнулся он, но улыбка явно была натянутой. На его лице все еще читалась усталость, оно выглядело почти таким же бледным, как у мертвеца. Вообще вид Тенагора сделался болезненным.
   Теперь, когда свет огня разогнал мрак, появилась возможность осмотреться. Выложенный разноцветным мрамором и украшенный всевозможными росписями и фресками интерьер храма поражал воображение, заставляя восхищаться этим чудесным видом и таким необычным стилем, в котором все здесь оказалось оформлено. Под куполообразным высоким потолком висел большой медный колокол, но висел он так высоко, что Гэбриел едва смог различить, что это такое. Впрочем, это и не интересовало наемника, взгляд его был прикован к единственному не заколоченному окну в храме, в самом углу. Сделанный из разноцветного стекла, витраж составлял изображение ангела с двумя большими черными крыльями за спиной. Контрастируя с их черным цветом, белоснежная роба накрывала его тело. А из глаз текли кровавые слезы.
   - По легенде, Хниар-де-Тьер - город падших ангелов, изгнанных на землю Небесами. - Бесшумно подойдя, Тенагор встал слева от Гэбриела. - В тексте сказано, что здесь, на этой бренной земле, они вновь познавали боль сего мира, созерцая страдания, ненависть, зло. "И проклятью этому не было конца, пока не искупали они грехов своих, пройдя все девять кругов Ада, дабы вновь выйти к Свету..." Но не пытайся найти в этих словах правду, Гэбриел: ее здесь нет.
   - Значит, тексты врут? Легенда - все же вымысел?
   - Я не сказал этого. Как не сказал и обратного, - произнес чародей, не отрывая взгляда от витража.
   Гэбриел совсем ничего не понял. Как такое может быть? Разве то, что не является правдой, не есть ложь? А ложь, разве она может быть правдой? И вечно-то Тенагор говорит загадками! Но Гэбриел решил не задавать более вопросов. Да и даже если бы захотел, то точно не успел бы сделать этого: в другом конце храма Рэвен громко прокричал:
   - Идите сюда! Кажется, я что-то нашел!
   Когда все подошли, каждый сразу понял: они нашли, что искали. Рэвен на корточках сидел рядом с большим и длинным каменным сундуком, что живо напомнил Гэбриелу гроб. На самой его поверхности, в центре, когда Рэвен сдул пыль, показался всем уже знакомый символ четырехконечной звезды.
   Гэбриел без каких-либо слов снял с шеи ключ-медальон и протянул его Тенагору. С замиранием сердца все смотрели, как чародей подносит ключ к сундуку, как вставляет его в углубление, как проворачивает против часовой стрелки... И? Что дальше? Чародей постарался отодвинуть крышку сундука - та не поддалась. Повернул ключ в другую сторону - тот же результат. Тенагор продолжал вращать ключ в отверстии, но все, включая его самого, уже знали, что это бесполезно. Что-то было не так. Сундук не открывался.
  
  
  
   Глава 6. Неожиданный поворот
  
   - Ваш ключ - подделка.
   Чей-то голос раздался в тишине, и тут же все факелы в другом конце храма потухли. Гэбриел, Рэвен, Онмунд, Эвели и Тенагор - все обернулись и уставились туда, откуда послышался голос. В тени начал вырисовываться силуэт. И совсем скоро перед их глазами предстал высокий мужчина, одетый в черных тонах, с такими же черными волосами и бледной кожей. Это был Лоренцио.
   - Кто Вы? - с вызовом спросил Рэвен.
   - Это неважно, - тихо, на какой-то шипящей ноте, произнес незнакомец. - Важно то, зачем я здесь.
   Гэбриел бросил взгляд мимо Лоренцио. Кто этот человек? Как он попал сюда? Зачем пришел? И что значат его слова? Пожалуй, на последний вопрос Гэбриел все же знал ответ, как знали и остальные. Ключ, который они забрали у короля Элдриха I, был ненастоящим. Вот почему Тенагор не смог открыть сундук. Но откуда это мог знать тот, кто стоит сейчас перед ними? Неужто он выслеживал их, следил за каждым их шагом? Иначе как он мог найти их здесь? Как мог узнать, что у них есть ключ? Как понял, что он поддельный? Гэбриел посмотрел на своих друзей. Кажется, и у них происходящее не укладывалось в головах. Лишь только Тенагор сохранял спокойствие и холодно глядел на гостя. Гэбриел заметил, как в глазах чародея вспыхнуло пламя, и в то же мгновение Тенагор пошатнулся и рукой схватил себя за плечо, будто его обожгло острой болью, но тут же отдернул ее обратно.
   - А?.. Печать еще действует? - как-то мечтательно протянул Лоренцио. - Это облегчает мне задачу.
   Тенагор вновь пошатнулся, в этот раз едва не упав на колени.
   - Это бесполезно. Я контролирую ее, а ты потратил слишком много сил, чтобы снять наложенные мной чары. Это далось нелегко, верно? Но лучше закончим на этом. Мы знаем, что твой орден ищет здесь, но ты опоздал, чародей. Я пришел сюда задолго до вас. Я мог уйти, просто забрав свиток, но мне пришлось остаться, чтобы задержать тебя. Я не могу позволить тебе вновь сбежать. А Черный орден, к которому ты принадлежишь, скоро навсегда исчезнет.
   - Черный орден? - не сдержался Гэбриел. - Вы что-то путаете. Этот человек не тот, за кого вы его принимаете. Он чародей, верховный чародей коллегии Анзарада. Он нанял нашу группу, чтобы...
   Гэбриел запнулся. Он почувствовал, как холод пробирает его тело, а к горлу подступила тяжесть, как если бы нечем стало дышать. Взгляд пронзительных зеленых глаз Лоренцио, казалось, сковывал его волю. Гэбриел понял, что он видит его насквозь, что читает его мысли, и напрасно наемник пытался засунуть их в самый отдаленный уголок своего сознания.
   Не отводя от него взгляда, Лоренцио молвил:
   - Все ваши мысли как на ладони. Этому человеку ничего не стоило обмануть вас. И он сделал это. Коллегия Анзарада? Как интересно. Надо сказать, что она пустует уже весьма долгое время.
   - Так многие считают, - вмешался Онмунд. - Но это неправда.
   - Правда, верите вы в это или нет, - отрезал Лоренцио. - Шестьдесят лет назад там произошел случай, после которого всякая деятельность коллегии перестала существовать. Выжившие покинули ее, там остались лишь тени... Все, что этот человек рассказал вам, - ложь. Он не тот, за кого выдает себя. Он один из приверженцев Черного ордена, тех, кто поклоняются Дьяволу, принося Ему себя в безымянную жертву. У них свои боги, свои законы. Он и вас бы умертвил, как только бы нашел, что искал.
   Гэбриел не понимал, что происходит. Он смотрел то на Тенагора, то на своих друзей в надежде, что хоть кто-нибудь объяснит ему, в чем дело. Неужели все то, что он сейчас услышал, есть правда? Но он верил Тенагору, они все доверяли ему. Они столько времени провели вместе. Как может быть такое, чтобы он лгал им, а они даже ничего не заподозрили? Зачем ему поступать так? С какой целью он должен был делать все это? Гэбриел глядел на Тенагора и не мог представить, что этот милый, добродушный старик, всегда такой обходительный и учтивый, может оказаться дьяволопоклонником. Да нет же, это какой-то абсурд! Тенагор не такой. Он мудрый чародей, а не какой-нибудь демон, коим его сейчас здесь описывают. Он столько сделал для них, лично для него, Гэбриела. Он научил их верить, раскрыл им глаза на многие вещи, помог им почувствовать вкус настоящей жизни, о которой они так мечтали. Если бы он не нанял их тогда, все было бы по-другому...
   Чародей стоял неподвижно и по-прежнему глядел на Лоренцио, но что-то в его виде изменилось. Гэбриел заметил, как по его лицу скользнула улыбка, совсем не такая, какую он так часто видел и так хорошо запомнил, - другая, ядовитая, пугающая. Неужели он все же?.. Гэбриел до последнего не хотел так думать, как и его друзья. Но Тенагор сам разрушил еще теплившиеся в их сердцах надежды на то, что он всегда говорил правду.
   - Я никогда не возвращался в Анзарад. Никогда с тех пор, как уехал оттуда.
   Теперь на его лице отчетливо сияла эта довольная, ужасающая ухмылка, глаза горели злобой, его черты сильно изменились, он стал походить на безумца, готового вот-вот все рассказать. Наемники и Эвелин увидели это, уловили этот момент. Теперь перед ними стоял уже вовсе не тот человек, которого они знали. Он всегда был таким, но он так искусно играл свою роль, что они поверили, все до одного...
   - Что ж, теперь уже нет смысла скрывать правду. - Голос Тенагора прозвучал не так, как обычно, на другой ноте, куда менее приятной. Гэбриел отметил, что глаза чародея стали почти полностью черными. Это выглядело зрелищно, но страшно. - Прежде чем все закончится, я все же позволю вам узнать, как все происходило на самом деле.
   Гэбриел, Онмунд и Рэвен уставились на чародея, готовые слушать. Лоренцио с беспристрастным видом спокойно стоял в стороне, однако не спуская с чародея глаз.
   - Начну с того, что меня действительно избрал совет нашего ордена, поручив отправиться в Хниар-де-Тьер и найти там свиток, в котором заключена огромная - вы даже не представляете себе, насколько огромная - мощь. Эта вещь представляла колоссальную важность для нас - я не имел права подвести орден. Но совершил ошибку. Сразу после того, как отправился на поиски. Я понял, что меня преследуют, и преследователем оказался тот, кому все мы доверяли, кто полгода пробыл в рядах нашего великого клана. Я не знал, кто он на самом деле, из каких соображений поступает, но он решил остановить меня, помешать, понимаете? Я не мог допустить этого. И первым нанес ему удар, жаль, не смертельный. Я должен был убить его, но не успел: он умудрился клеймить меня этой проклятой печатью. В тот же момент я ощутил жгучую боль и слабость, силы покинули меня. Я не знал, что это, и не мог рисковать: последние, оставшиеся силы я бросил на то, чтобы перетащить себя в безопасное место. Но потерял контроль и промахнулся. И оказался не в Саатхельме, а в лесу рядом с богом забытой деревушкой, вашей деревушкой.
   Тенагор взирал на наемников так, будто они были добычей. Гэбриел чувствовал, как бьется в груди его сердце, от боли и обиды. Как человек, с которым они прошли весь путь до конца, которому помогли преодолеть все трудности, может так сейчас смотреть на них? А Тенагор продолжал:
   - И тогда я почувствовал, как новая волна боли пронзила мое тело. Я не мог пошевелиться несколько минут, лишь силой воли удерживаясь, чтобы не потерять сознание. Я понял, что дело в печати, но не знал этой техники и не представлял, как снять ее, однако было очевидно: печать сильно ослабила меня. Вскоре я сделал и другой вывод: мне не следовало больше, как вы это сказали бы, пользоваться магией. Каждый раз, когда я высвобождал энергию... эта боль, ее не описать словами. Но главное не это. Позже я прочитал в книгах о том, что при помощи подобных печатей можно отслеживать тех, кого клеймили, но лишь в случаях, когда печать активируется.
   А до этого, в лесу, когда я все же применил свои силы, несмотря на боль, я понял, что опять допустил ошибку. Не знаю, как я почувствовал опасность, но если бы тут же не скрылся в тот миг, меня бы обнаружили. Кто-то появился там, и этот кто-то искал меня. Я сразу заподозрил неладное. Боясь, что так меня смогут выследить, я решил, что ни при каких обстоятельствах не стану делать этого снова. Но тогда отыскать ключ и добраться до города в одиночку будет нелегко. Мне пришлось придумать, как сделать это, и я решил, что мне понадобится чья-нибудь помощь, я решил искать тех, кто отправился бы со мной. И мне сразу посчастливилось встретить трех молодых и наивных наемников.
   Тогда я ни слова не сказал об истинной цели своих странствий, но мне удалось убедить вас помочь мне. Это оказалось так просто. Стоило только подобрать нужные слова, наобещать незабываемых приключений. Но согласитесь: вы получили то, чего хотели. В Орфате я заметил, - продолжал чародей свои откровения, - что ты, Гэбриел начал что-то подозревать, ты понял, что я скрываю правду. Я ожидал этого от Рэвена, допускал, что это будет Онмунд, но чтобы ты. Нет, даже не думал, что именно ты станешь для меня опасностью, которую необходимо устранить. И тогда я рассказал вам о том, куда направляюсь. Мне пришлось выдавать себя за того, кем я не являюсь, ведь не мог я раскрыть свой истинный облик. Требовалась осторожность. Я знал, как расположить вас к себе. И сделал это. Я кормил вас своей ложью, и вы верили мне.
   Гэбриел отметил, что костяшки его пальцев приняли чуть ли не белый цвет: так сильно он сжал кулаки. Он сдерживал себя, пытался контролировать свои эмоции, чтобы не сказать лишнего, чтобы не совершить безрассудный поступок. Рэвен и Онмунд тоже выглядели так, словно гнев и ярость захлестывали их волна за волной. Ведь Тенагор использовал их. Как ни хотелось бы верить в обратное, сейчас он говорил правду.
   Лоренцио был единственным, кто оставался безразличным к происходящему. Он совсем не показывал эмоций, а глаза его все так же внимательно следили за чародеем.
   Не обращая на это внимая, словно уже забыв о его присутствии, Тенагор в безумии продолжал свой рассказ:
   - Я думал, что мне удалось внушить вам "правду", но на следующий день снова стал чувствовать, что в тебе, снова в тебе, Гэбриел! бушуют какие-то сомнения, недоверие. Порой улавливал твои косые взгляды, обращенные на меня, а твои мысли... Я видел тебя насквозь, но не мог ничего поделать. И тогда в деревне, куда мы заехали в тот же день, мне подвернулся идеальный случай - Эвелин. Я заметил, что ты неровно дышишь, когда смотришь на нее. И я осознал: вот оно, то, что мне надо. Хоть еще не предполагал, что в Вестхолде она так пригодится. Впрочем, я взял ее не для этого. Ты понимаешь, Гэбриел? Я позволил ей поехать с нами, потому что все заранее просчитал. И не ошибся. Ты влюбился в нее без памяти и перестал думать обо мне. Пока она отвлекала тебя, я мог спокойно делать то, что ты делать мне мешал, ведь ты всегда подозревал меня в неискренности, во лжи, если угодно.
   В груди Гэбриела полыхало пламя, и оно в любой момент могло вырваться наружу. Этот чародей, он так легко обвел его вокруг пальца. Он обманывал его, обманывал его друзей, использовал Эвелин. Девушка стояла бледная, как полотно, не веря своим ушам. Ей казалось, что в этом есть и ее вина, ведь она, сама того не подозревая, помогла Тенагору. Но Гэбриел... он же не винит ее в этом? Ведь нет?
   В храме повисла тишина. На стенах маячили тени, отбрасываемые колышущимися языками пламени факелов.
   - Наконец мы добрались до Саатхельма. Мы поселились в одной таверне, но вы почти не видели меня. Странно, не так ли? И вы вновь обсуждали меня. И вновь недоверие, ведь я пропадал почти целых два дня, а о нашей миссии не говорил ни слова. Потом, конечно, я объяснил, что занимался приготовлением зелья, чтобы пробраться в библиотечную секцию. Думаю, сейчас вы понимаете, что это лишь прикрытие. Зелье это было у меня с самого начала, а потому я не готовил его в городе. Я скрывался на заброшенной ферме, что находилась поблизости. Полагаю, вам интересно почему. Ответ очевиден. В Саатхельме мне вновь пришлось применить магию, на то у меня имелись весомые причины. И опять боль, хоть и не такая сильная, как прежде. Тогда-то я и заметил, что печать на мне стала исчезать, ее силы постепенно ослабевали. Но и мне в тот раз досталось. Все эти два дня я оставался невероятно изнеможен. Ты думал, это болезнь, - ухмыляясь, обратился Тенагор к Гэбриелу. - Теперь ты знаешь, в чем заключалась настоящая причина моего неважного самочувствия. Когда печать зажглась, я незамедлительно покинул город, ибо в любую минуту там могли появиться те, кто разыскивал меня. Мне следовало залечь на дно.
   Когда мы покинули столицу Кьоанира, я знал все: где Хниар-де-Тьер и где ключ. Оставалось лишь догнать короля, забрать артефакт и двинуться к главной цели. В Вестхолде, прибыв туда как раз к балу, которого я, надо сказать, не ожидал, я снова подумал, как нам улыбается удача: с нами все еще была Эвелин. По воле судьбы она не осталась в Саатхельме. И я не мог не воспользоваться случаем. И сделал ее королевой бала. Я не только заботился о том, чтобы при помощи нее вы смогли достать ключ, но и надеялся на то, что она свершит наконец свою месть. Да, Эвелин, ты должна была убить короля! Но ты оказалась слишком слабой! Я хотел избавить нас от преследователей еще тогда, но Элдрих I выжил в тот вечер. Его люди шли за нами несколько дней. Я не стал говорить вам об этом, решив сам во всем разобраться. К счастью, я сумел сбить их с нашего следа.
   Эвелин сделалась еще бледнее. Гэбриел так хотел помочь ей сейчас, но, увы, не мог: слишком неподходящий момент. Он видел ее боль, знал, что она сейчас испытывает, и мысленно проклинал Тенагора за всю его ложь, за его грязные дела, за то, что заставил ее вновь переживать те ужасные мгновения жизни, когда она находила себя беспомощной, когда казалось, смысла продолжать жить уже нет. Она не смогла убить, потому что в душе она не убийца, потому что выше этого, она отказалась от мести, а Тенагор будет обвинять ее за это! Лишь благодаря здравому рассудку Гэбриел все еще сдерживал себя.
   Тенагор снова открыл рот, чтобы заговорить, но осекся: Лоренцио сделал шаг вперед, давая понять, что разговоры пора заканчивать.
   Видя, что медлить нельзя, что сейчас самое время действовать, Тенагор попытался нанести удар первым, но... даже не сдвинулся с места. Он постарался пошевелить рукой, но та словно онемела. Он не знал, что происходит, но его собственное тело не желало подчиняться ему. Испытывая страх перед неизвестностью, чародей смотрел в глаза противнику... Именно! Он взглянул в глаза Лоренцио... Неужели тот подчинил его разум? Но как? Не может быть, чтобы этот маг оказался столь искусным. Или же может?
   Не имея возможности отвернуться или сомкнуть веки, Тенагор продолжал глядеть в глаза Лоренцио и чувствовал, как начинает куда-то проваливаться. Перед взором все расплывалось, он перестал ощущать твердую землю под ногами...

* * *

   - Что ты сделал? Где мы? - Тенагор занервничал. Вокруг него повсюду висела какая-то густая дымка, из-за которой ничего нельзя было разобрать. И этот странный пробирающий холод... По крайней мере, под ногами снова есть земля. Только тело по-прежнему не слушается.
   Чародей старался отыскать Лоренцио взглядом, но не мог его найти. Сплошной туман. Ничего не видно. Что это за место? Тенагор догадывался и все больше поддавался нарастающей внутри панике.
   - Верно, - голос Лоренцио эхом разнесся в пространстве. - Это иллюзия, в которую я тебя поймал. Сейчас я контролирую твое сознание. Ты ничего не можешь сделать. У тебя нет сил сопротивляться. Смирись.
   - И что ты сделаешь со мной?
   - То же, что сделают и с остальными последователями вашего ордена. Убью.
   Тенагор ощутил, как огромная волна страха накрыла его. Все его тело дрожало, холодный пот покрыл лоб. Неужели это конец? Но почему это должно было случиться сейчас, когда он находился так близко к осуществлению своей цели, во имя Черного ордена? Он смотрел, как из тумана появляется фигура Лоренцио, как медленно маг приближается к нему. Тенагор боялся как никогда прежде. Он прожил столько лет, но его по-прежнему пугала одна единственная вещь, то, чего он никогда не понимал, - смерть. Даже мысль о ней была невыносима. Тенагор так и не смог осознать истинную ее природу, ее значимость. Что будет дальше, по ту сторону? Нет, он не желал знать этого. Но его жизнь обрывается здесь. Он подвел свой клан, провалив миссию, которую совет поручил ему. Его никогда не простят. Дьявол приберет его жалкую душу и подвергнет ее вечному горению в адском пламени.
   - Как жаль. Ты так ничего и не понял...

* * *

   Лоренцио покачнулся. Он потратил больше сил, чем рассчитывал. Все постепенно возвращалось на свои места, хоть глаза все еще застилало пеленой. Перед ним стояли Гэбриел и его товарищи. Эвелин сидела у стены в углу.
   - Что случилось? - взволновано спросил Онмунд, указывая на бездыханно лежащее тело Тенагора. - Пару секунд назад он говорил с нами, а теперь... Он просто взял и повалился на пол. Что?..
   - Он мертв, - холодно произнес Лоренцио.
   Ответ поверг наемников в изумление, хотя именно это они и ожидали услышать. Все трое смотрели на погибшего чародея, и самые различные чувства откликались в их сердцах. Тенагор оказался не тем, кем, они думали, он являлся, он лгал им и использовал в своих личных интересах, заставляя играть в его же собственную игру, по его правилам. Все это вызывало озлобленность и обиду, презрение и отвращение. Но сейчас, когда Гэбриел, Рэвен и Онмунд смотрели на него, им казалось, что есть и что-то другое. Сочувствие. Гэбриел пытался понять почему, но не мог разобраться в себе, не мог найти подходящего ответа. Ответы... Нет, пожалуй, он никогда не получит их. Наемник знал, что Лоренцио не станет отвечать на его вопросы. А ведь осталось столько тайн! Как получилось, что король Кьоанира носил при себе поддельный ключ, и знал ли он об этом? Какую роль сыграл здесь Лоренцио? И что связывало его с Тенагором и этим таинственным Черным орденом? Гэбриел так хотел узнать все это, но не сказал ни слова. Лишь один вопрос он все же не смог удержать в себе.
   - Свиток, что лежал в сундуке... почему Тенагор так стремился заполучить его?
   - Тебе не стоит думать об этом, Гэбриел, - просто сказал Лоренцио и, развернувшись, растворился в воздухе.
  
  
  
   Эпилог
  
   Лес. Над землей расстилается туман. Тишина... Вдруг подувший из ниоткуда ветер растрепал ее длинные светлые волосы. Нет, он не несет облегчения и свободу, только не для нее. И даже начавшийся дождь уже не сможет смыть печаль ее души... Холодно... Осень. Последние золотые листья кружатся в воздухе. Как тогда, в тот чудесный вечер... Она бежит вперед. Из глаз текут слезы. Она кричит, но ветер заглушает ее рыдания... Где-то, совсем близко, раздаются стенания воронов. Похоже, здесь рядом старое кладбище... "Не уходи!.." Отдаваясь безмолвным эхом, ее голос тонет в завываниях ветра. Так больно. И сердце бешено колотится в груди... Она знала, что так будет. Но как сложно принять!.. Дождь усиливается... Мокрое платье облегает ее тело, а под ногами - грязь... Боги остались глухи к ее молитвам. И он не внял ее мольбам... Она кричит ему в спину, но он не оборачивается. Она пытается догнать, но лишь спотыкается и падает... Солнце садится. Новый день не принесет надежду... Она навсегда запомнит этот кровавый закат. Эта любовь навсегда останется в ее памяти. Пусть даже его больше не будет рядом...
   Стелла открыла глаза. Она лежала в теплой постели в покоях Лоренцио. В углу, в камине, бодро потрескивал огонь. Это был сон, всего лишь сон. Она так часто видела его, почти каждую ночь. И в этот раз... Нет, в этот раз все по-другому, все по-настоящему. Он уже не вернется. Стелла чувствовала это, и осознание этой жуткой, душащей правды причиняло нестерпимую боль. Так долго она боялась того, что однажды сон станет явью. И вот этот день настал. Стелла знала, что больше никогда не посмотрит в его глаза, никогда не прижмется к его груди, никогда не коснется его губ. Никогда... Из груди рвался стон отчаяния, а за окном, окрашенные в краски печали, проливали свои слезы темные небеса.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"