На душе неспокойно. Не мрак сгущается, не каплет воском тишина.
Что-то словно ворочается, не даёт как следует продохнуть.
Я не знаю причин, и следствия не понять.
Разгружаю свой мозг, как вагоны, готовясь в путь.
Я не знаю, что ждёт нас; не ведаю, чего ждать.
Я думаю только, что время, сломавшись, сбилось.
Теперь, затуманивая дымкой мыслей тёмную рать, никого не спросив, приходит на помощь ночная милость.
Я живу в ту смену, когда людей отравляет собственное беспокойство, невежество, нищета их голов, не требующих острой, духовной пищи.
Но я - гой, и покамест живу, бреду по тропе покойников, коих вымерли земли, и ветер листвы для бесед не ищет.
О мой Бог! я, многое перемолов, молил Тебя, хоть знакомо мне правило данное: не проси!
И теперь - умолчу лишь за тем, чтоб пройти самому ту дорогу, что копит и множит противодействие земных сил, что колеблет мой стержень, тревожит душу, истлеть не даёт уму.
Я о многих поплакал бы, если б не знал Тебя.
Вооружившись Мыслью Твоей, как тростью, зрячий, сквозной, стремительный, я, треть мира сего любя, думаю лишь о том, как бы развлечь и утешить гостью.
Я разлил вино, семена посадив в кулак.
Своё сердце разбил на клятву и веру в клятву.
Паладином народа не стану. Пускай дурак, себялюбец, паяц печёт хлеба лжи для паствы.
Не моё это, слышите, не моё!
Путь достаточно узок, чтоб кожуру срезать.
В картотеке моей премного лишних имён, и над каждым из них - вымученная слеза.
Я топил свою душу во мраке былых страстей.
Раздвигал сознание песней пяти углов.
Научился любить других, принимать гостей, не садиться и не подсчитывать свой улов.
Я живу как живут, причиняя кому-то боль.
Я никем не забыт. Я затравлен в свою нору.
И лишь избранным сыплю на мозг оголённый соль, чтоб взрастали их помыслы, обгоняя траву!
Но не многим хотелось слушать меня, чтобы через миг или месяц возненавидеть меня.
С момента вылазки в свет на каждого подгоняют гробы.
Смерть избирательна; ей нравятся имена
и фамилии. Год високосный цветёт уходами тех бессмертных, что в наших сердцах.