в которой мы знакомимся с главными героями, а герои высаживаются на обитаемую планету
Круглобокое тельце космического корабля зависло над чёрной, поблёскивающей жирным глянцем поверхностью космодрома. Повисело в воздухе всего лишь какую-то краткую долю секунды и стремительно опустилось на планету, как мошка опускается на спину бегемота. C негромким металлическим стуком из малозаметных отверстий в корме корабля выскользнули три тонких длинных посадочных опоры. Их металлические ступни формой и относительными размерами напоминали бутсы клоуна. Да и сам кораблик силуэтом напоминал этакого достойного работника манежа, растолстевшего за счёт фальшивого живота и накладного зада. Вот только в данном случае все выпуклости были свои, родные.
Однако, несмотря на свой потешный вид, посадочные опоры представляли собой триумф высочайшей технологии. Например, подошвы служили заслонками для отверстий в корпусе, в которые прятались лапы в полете. А это означало, ни больше, ни меньше, что им приходилось выдерживать и космический холод во время полёта, и атмосферный посадочно-взлётный перегрев... И это при том, что внутренность "башмаков" была набита разнообразной машинерией, способной не терять работоспособности даже после пребывания в таких вот ужасающих условиях.
Да и сам кораблик, несмотря на такую обманчиво несолидную внешность, был напичкан новейшими технологиями под завязку. И неважно, что снаружи выглядит не великаном, да и внутри места чуть-чуть. Неважно, что рассчитан на всего лишь двух членов экипажа на борту, а из вооружения в наличии только маломощный противоастероидный фазер.
Зато во всём прочем это был настоящий звездолёт -- и не абы какой, а дальнего радиуса действия. И не чета ему всякие там каботажные судёнышки, уделом которых всю жизнь слоняться с одной планеты на другую в границах одной звёздной системы. А если между звёздами путешествовать, то только в сцепке с тяжеловесом-тягачом, что проталкивает их через Суперпространство в упаковке по несколько штук. Нет, этот маленький и с виду дохленький кораблик обладал гигантским запасом хода, позволяющим в приемлемые сроки обшарить значительный кусок обжитого землянами пространства.
Кораблик этот по общефлотской классификации относился к типу, именуемому "Вольный Торговец". Однако подобные судёнышки использовались отнюдь не торговцами -- те предпочитали транспортные средства повместительнее и посолиднее. Малышей использовала Почтовая Служба -- для доставки почты на малонаселённые планеты. И ещё некоторое количество подобных крошек служило в рядах Военно-Космических Сил -- в том числе и этот кораблик.
Крошки-корабли предназначались для глубокой разведки, а при случае и для срочной доставки секретных пакетов. Ведь это же замечательно, быть способным пересечь половину Галактики -- и при этом со значительной вероятностью не попасть противнику на глаза! Ну, то есть на экраны радаров... Или что там ещё у врага будет.
К тому же таким малышам не проблема сесть на почти любую поверхность практически любой планеты. А подобное деяние более крупные корабли, такие как лёгкий крейсер или тяжёлый эсминец, могут совершать с изрядным трудом -- да и то только под управлением хорошо натасканного пилота первого класса. А уж таким мастодонтам, как тяжёлый крейсер или линейный корабль любого ранга, подобные фокусы не просто противопоказаны, а прямо запрещены Уставом Космического флота! У них для этого есть посадочные челноки и десантные капсулы, которые и делают всю работу. А корабль-матка тем временем спокойно себе прохлаждается на орбите.
А вот малыш-курьер сам себе и челнок, и десантный бот, так что никаких с ним проблем не предвидится. Нигде. Что и продемонстрировала в очередной раз эта посадка. Хотя, сказать по совести, мастерство пилота в любом случае вещь ой как не лишняя!
Потому как посадка хоть и продемонстрировала всё, что надо, но как-то так... Неубедительно! У тех, кто наблюдал за посадкой со стороны, должно было создаться полное впечатление, что этот обезумевший посланец планеты Земля явственно собирался не иначе как шлёпнуться прямо на покрытие космодрома своими задними дюзами... И только те самые три членистые лапы, что со скрипучим хрустом выскочили из задней части корпуса, ставшей теперь официально нижней, удержали межзвёздного странника от сего прискорбного деяния.
Страдалец осел на опорах, затем подпрыгнул, словно бы желая покинуть неприглядную поверхность и вновь отправиться в милое межзвёздное странствие. Снова присел над поверхностью, подёргался вверх-вниз и, наконец, застыл в спокойном равновесии. Амортизаторы, помимо всего прочего, давно пора менять -- вот какая мысль, готов побиться об заклад, посетила командира этого корабля.
Секунд десять над этим самым дальним уголком космодрома простиралась тишина. Затем послышалось натужное жужжание -- явно неестественного происхождения. Не только в том смысле, что искусственного, а не природного. Поверьте моему многоопытному суждению, ни один нормальный механизм не должен функционировать с таким надсадно-жалобным звуком.
На опаленном посадкой боку кораблика обрисовались края открываемого входного люка -- или в данном случае правильнее употребить слово "выходного"? Кусок корпуса подался наружу и, по-видимому, застрял... Механизм заело, похоже. Поскольку движимый кусок корабельного покрытия пребывал в неподвижности -- словно бы в замешательстве -- ещё несколько секунд и продолжил свой путь, только получив изрядный толчок от кого-то, стоявшего за ним. Бедная железяка, звонко цвенькнув, отплыла в сторонку, открыв взору внешних зрителей -- если бы таковые имелись бы в наличии -- высокую человекообразную (или лучше было бы сказать "человекоподобную"?) фигуру.
Фигура бросила беглый взгляд наружу и, очевидно, была неприятно поражена открывшимся ей видом. Во всяком случае, гигант поворотил массивную голову вглубь коридора и, как следует предположить, в течение некоторого времени усиленно общался с кем-то внутри. Содержание разговора останется для нас с вами тайной, как и конкретные выражения, но можно предположить, что разговор получился не шибко радостный...
Как бы то ни было, это общение возымело надлежащие последствия. Прямо под люком со звонким щелчком открылась длинная овальная щель, из которой -- словно язык изо рта неведомого земной науке инопланетного животного -- выскочила громадная металлическая лента. И какая же длинная она была! Такая длинная, что её как раз хватило достать до поверхности, хотя и нацелилась она весьма полого. К моменту соприкосновения с полем космодрома поперечные морщины на её спине превратились в ступеньки, а из боков выросли вполне цивилизованные поручни -- вот вам и корабельный трап во всей своей красе. Как говорится, экипаж, ау! Пожалуйте на выход!
Неведомый нам пока космофлотец осторожно перешагнул порог люка. Замер на некоторое время. Его массивная башка поворачивалась вправо и влево, отслеживая обстановку. И, не обнаружив ничего примечательного, он тяжело зашагал вниз по трапу, освобождая место для другого члена маленького экипажа.
Другой звездолётчик рванулся из люка, словно заскучавший жеребец из стойла... И тотчас же, что неудивительно, споткнулся, зацепившись подошвой за кромку. Чуть было не покатился вниз, однако каким-то благостным чудом в последнее мгновение ухитрился схватиться за поручень. Выпрямился, передёрнулся, ойкнул и ругнулся.
И тут же ему в спину из люка прилетели слова, произнесённые красивым женским голосом. Скорее даже девичьим, нежели женским. Скорее тонким, чем грудным. Чего греха таить -- весьма тоненьким, почти писклявым. И при всём при том фраза прозвучала весьма ехидно.
--
Ой, бедненький, споткнулся! Не ушибся миленький мой? Смотри под ножки, а то поломаешь их чего недоброго.
Мужчина обернулся и, стиснув зубы, прошипел что-то невнятное. Судя по всему, осведомился, а не пошла бы любезная куда подальше... И незримая девица охотно ответила:
--
Да я пошла бы, но никак не могу. А вот ты уже идёшь! Так что смотри, ноги не ломай. А сломаешь, назад не приходи!
--
В смысле? -- мужчина оторопел.
--
В том смысле, что пусть тогда тебя наш силач принесет. Сам ты ведь не придёшь, на сломанных ногах-то.
И на этих словах люк закрылся. Какова бы она ни была, любая женщина обожает в пикировке оставлять за собой последнее слово. Вероятно, при этом она чувствует себя созданием высшего порядка по сравнению с бедными глупыми мужчинами.
И ни капли внимания авторитету капитана! А ведь капитан на корабле, как говорится, второй после Бога! А если считать только людей, первый. А на таком маленьком кораблике вообще первый и единственный...
Вот он, очаровательный молодой мужчина. Наши современники дали бы ему возраста не более чем на 25-30 лет, а наши далёкие потомки, чей срок жизни будет как минимум раза в два больше, чем у нас -- не более шестидесяти (Господь благослови биотехнологии!). Недавний выпускник Космической Академии, новичок желторотый, боевой плазмы не видевший. Послужной список просто замечательный, да только почти каждый пункт личного дела начинается со слова "не" -- не был, не участвовал, не состоял, не привлекался. Но зато за годы обучения показал себя со всех лучших сторон, принял участие во всём, в чём только можно, и добился успехов везде, где нужно. И благодаря таким обстоятельствам (и ещё, говорят, благодаря некой толике родственных связей -- как же без них) по выпуску из Академии получил под командование отдельный космический корабль. Хотя такой маленький, что микробу чихнуть негде, да и с всего одним подчинённым, да ещё таким необычным.... специфичным. А всё же.
Звали молодого командира вполне обычным в его время именем Дитер. А что до фамилии, она вгоняла в ступор как минимум половину знакомящихся с ним людей, а уж преподавателей Академии, как существ с углублённым знанием Всеобщего Языка, так всех поголовно. В дополнение замечу, что у молодых девушек ступор обычно сменялся приступом неудержимого веселья, к нескрываемому огорчению нашего героя.
Фамилия его звучала так -- Бланканэгро. Иными словами, "белая чернота". Что, согласно семейному преданию, явилось буквальным переводом на Всеобщий Язык (произошедший, как известно, от межпланетного языка эсперанто) фамилии основателя этого древнего и воистину благого благородного рода -- Вайснегер. Легенда гласит, что он был выдающимся исполнителем песен в стиле "рэп" и ничем не сгибаемым борцом за права разноцветнокожего населения планеты Земля.
Что ещё сказать о молодом капитане? Такого человека замечаешь издалека. Роста довольно высокого, выше двух метров, хотя и не превосходил в этом своего напарника. Фигура несколько необычная -- чрезвычайно широкие плечи при довольно узких бёдрах и поистине осиной талии. И чрезвычайно длинные руки и ноги... Такая фигура, напоминающая марионетку, скажу вам по секрету, является явным признаком того, что перед нами выходец из колонии землян на планете Флопс. Правда в зрелом возрасте эта фигура, увы, портится: талия расплывается, бёдра жирком покрываются... Но стоило лишь бросить хотя бы беглый взгляд на свежие щёчки капитана, которые не смогла огрубить даже вяло пробивающаяся и регулярно (и, надо сказать, довольно плохо) выбриваемая щетинка -- и можно было с уверенностью засвидетельствовать, что до этого высокопочтенного и малопривлекательного возраста ему ещё ого-го как далеко...
Итак, капитан корабля был "молодым человеком" в полном смысле этих слов... Впрочем, его малоопытность уравновешивалась изрядным стажем военной службы второго члена экипажа. Его подчинённого, согласно корабельной табели о рангах.
Никак не возможно сказать "вторым человеком", поскольку он не только не был молодым -- он также не являлся человеческим существом. Более того, он даже не был нечеловеком -- в смысле, нечеловеческим инопланетным существом. И даже более того, он не был живым, строго говоря -- если только вы склонны определять жизнь как "способ существования белковых тел", вслед за некогда популярным немецким естествознатцем Фридрихом Энгельсом. Впрочем, после открытия для землян таких разумных и пользующихся всеобщим уважением рас, как механоиды и песчанные пустынники, данный подход вызывает некоторые весьма глубокие сомнения.
Некоторые, с позволения сказать, "деятели", ничтожнейше сумняшеся, обращались за судом на вопрос "живой ли?" к самому объекту спора... На что тот имел обыкновение спокойно отвечать, не меняя выражения лица, одной и той же фразой: разумеется, нет.
Короче говоря, второй член экспедиции был роботом. Причем не каким-то там новейшим биологическим андроидом. А тем более не экстерматериальным, то есть состоящим из плазмы или силовых полей. Нет, он был классическим электронным роботом. Но зато -- долгожителем.
Его металлический корпус высотой в два с лишним метра был весь от массивной головы до не менее массивных ног покрыт шрамами, шрамищами и шрамиками. Вечная память о событиях, в которых ему посчастливилось принять участие и -- что ещё более можно посчитать за успех -- удалось сохранить свою помятую шкуру в относительной целостности. Есть старинная поговорка, что шрамы -- украшение мужчины. Кто же посмеет утверждать, что то же самое неверно и насчёт боевого робота!
Так что можно спокойно согласиться на том -- робот был хорошо украшен. Да и вообще кто бы посмел счесть его некрасивым -- такого высокого, такой мощного, такого представительного. Слово ещё такое было... Вот -- импозантный. И имя ему было наречено соответствующее -- Экселенц.
Итак, металлический человек спускался по трапу первым, прикрывая своим телом капитана от всякой напасти со стороны сходней. Не только потому, что так требовал Устав, который, как известно, есть закон. Просто такие вещи входят у бывалого служивого робота в привычку. Записываются в программу действий, если уж говорить научным языком. Хотя планета, на которую была совершена посадка, официально и считалась мирной, но мало ли какие случаи бывают... Особенно когда есть опасения, что кое-кому может вдруг захотеться, чтобы они случились.
Достигнув нижней ступеньки трапа, робот на краткий миг застыл с занесённой для очередного шага ногой. Из подошвы со стальным щелчком выскочило множество заострённых штырьков, каждый толщиной с хороший карандаш. Не пустая прихоть, ведь поверхность инопланетного космодрома покрывал толстый слой чего-то... Неизвестно чего. Чего-то среднего между жидким смазочным маслом и густой смолой. Это покрывало тускло поблёскивало в слабых лучах карликового светила, скрытого за плотным облачным слоем. На такой поверхности запросто можно прилипнуть и навеки остаться пойманным в ловушку, кем или чем бы ты ни был -- живым существом или машиной. Однако благодаря такому устройству ног робот смог сделать шаг, в прямом смысле не запачкав подошв. А затем, ощетинив шипами ступню второй ноги, он сделал ещё шаг. И ещё один. И тогда только старый служака остановился, изображая стражника, что несёт свою службу на посту, бдительно озирая окрестности.
На ногах следующего за ним молодого капитана красовались некие подобия старинных галош, только не вылитые из резины, а склёпанные из металлических полос. Ступив одной ногой на нижнюю ступень трапа, капитан второй ногой со всей мочи шарахнул о стойку поручня. Точнее говоря, не самой ногой, а той самой железякой, в которую поверх сапожка космического комбинезона была обута нога. Удар был всем хорош: и силён, и звонок -- вот только желаемого результата не принёс. Какая досада! Это, судя по всему, не сильно обескуражило молодого человека, тут же повторившего свой экстравагантный поступок на бис. На сей раз цель была достигнута, из подошвы галоши по всей её окружности выскочили длинные металлические шипы -- подобно тому, как когти выскакивают из лапы хищника.
Лицо металлического робота лишено возможности менять своё выражение, он не может делать плохую мину при хорошей игре или наоборот. Однако у того, кто наблюдал бы за ним в этот момент, вполне могло бы создаться впечатление, что робот поморщился. Это можно было бы, хотя бы, понять по его слегка изменившейся позе. И к тому же он, хотя и негромко, пробурчал нечто назидательное. Насчёт того, что нет нужды мучить хорошие вещи, на которых для соответствующих действий есть соответствующие рычажки.
Впрочем, нравоучение, не в первый раз высказываемое, благополучно миновало уши молодого Дитера. Молодой нахал, ступив ошипованной ногой на негостеприимную полужидкую твердь, обошёлся с обувкой своей второй ноги также непочтительно как с первой.
Подойдя затем к роботу и положив ему руку на плечо (несмотря на то, что тот был на голову -- а то и две -- выше его), молодой капитан обратился к своему старшему по возрасту подчинённому со следующими словами.
--
Ну, что ещё хорошего скажешь, старый зануда? Давай колись, пока твои стеклянные гляделки не лопнули от натуги!
--
При всём моём уважении обязан заметить, что хотя отключение режима автоматической посадки с целью совершения тренировочной посадки в режиме ручного управления является действием, заслуживающим одобрения, подобные действия надлежит выполнять на специально выделенном для тренировок посадочном поле. Кроме того динамика совершённой посадки однозначно свидетельствует о том, что совершённые до сих пор тренировки не принесли надлежащих плодов, что вызывает как сожаление, так и сомнение в целесообразности дальнейших тренировок.
--
Замечательно я посадил корабль, вывел в ноль! А что резко -- так это оттого, что давление тормозной жидкости низкое, педаль тормоза туго реагировала! Кстати о птичках, а также рыбках и черепахах, это не ты ли, случайно, вредительски отхлебнул тормозной жидкости, алкоголик старый?
--
Определение "алкоголик" в данном случае неуместно, поскольку говорит о неестественной зависимости от спиртосодержащей жидкости, тогда как моя зависимость от тормозной жидкости совершенно естественна. Однако вынужден признать, что твоё предположение является верным, поскольку я был вынужден перекачать в свои резервуары часть тормозной жидкости из систем корабля, поскольку она необходима для функционирования моей гидравлической системы. А положенное по разнарядке довольствие не покрывает актуальный расход жидкости в моей изношенной гидравлической системе. Что касается корабля, ущерб будет ликвидирован при следующем штатном послепосадочном обслуживании, в ходе которого в гидравлическую систему корабля будет залита тормозная жидкость до заполнения системы.
--
Ну и нечего тогда...
После этой поистине итоговой реплики дискуссия прекратилась, и на некоторое время воцарилась тишина. Затем командир веско сказал:
--
Всё это расчудесно, и раз это тебе так необходимо, то так тому и быть. Но за каким орком тебе понадобилось это проделывать перед посадкой на чужую планету? Да и вообще я заметил, такое вечно случается именно перед посадкой! А слабо ли тебе делать это после посадки на любой из наших Звёздных Баз, но до послеполётного обслуживания? Что скажешь, голова полупроводниковая? Короче, слушай приказ -- делать так, как я тебе только что сказал! Ясно?
--
Приказ зафиксирован: производить переливание тормозной жидкости после посадки на Звёздной Базе до послеполётного обслуживания.
После этого тема беседы была окончательно исчерпана, а поскольку других тем пока вроде бы не намечалось, то нашим героям оставалось только стоять на чужеродном, пахнущем чужим терпким запашком ветру и ждать появления представителей местной космодромной администрации. Аборигенов, которых человечество, происходящее из колыбели Матушки-Земли, назвало орками, повинуясь древней недоброй памяти.
Представьте себе толстую саблезубую белку ростом выше человеческого, так что вес этой твари достигает пары с половиной центнеров. Причём морда у этой "вроде как белки" приплющена до такой степени, что подобна морде кота, ведущего свою родословную из Ирана и получившего за это нежное прозвище "персик". Именно за это, а не за сходство с одноимённым фруктом, не в честь чуждого ему оттенка, и не за то, что кот любит лежать на грудях младых дам.
Лишите белку пушистого хвоста, замените её роскошный мех на грубый короткошёрстный покров... И, самое важное, растяните фаланги задних лап до такой длины, чтобы коленки болтались выше макушки, вынуждая это создание передвигаться в полуприседе. И то, что в итоге получается -- это и есть орк.
Благодаря густой шерсти, покрывающей всё тело кроме подушечек лап, орки не испытывают нужды в одежде -- если не считать торжественных случаев. Вся их повседневная одежда состоит из пояса с кармашками для инструментов, порой дополняемого ремнями через плечи, перекрещенными на груди. Длинные крепкие когти на задних лапах позволяют им, не затрудняя себя обувкой, передвигаться по любым ландшафтам, в том числе и по липкому покрытию орочьего космодрома.
Приближающаяся к нашим героям троица орков в целом соответствовала этому описанию, но было и отличие: у двух из них кончики ушей были выбелены неведомым снадобьем на четверть каждого уха, а ещё у одного -- на треть. Это означало принадлежность данных орков к элите орочьего государства -- к Имперской Безопасности, хотя и не в самых значительных чинах. Так, мелочь... Но всё равно элитарная.
Приблизившись к неподвижной паре космонавтов, ведущий, орк-начальник, и двое его подчинённых, двигавшиеся до этого на манер звена истребителей, то есть быстро и целеустремлённо, перешли на особый церемониальный шаг с высоким подниманием голени. Получалось это у них, надо заметить, на редкость слажено. Виден был результат многолетних строевых упражнений.
Приблизившись, все трое синхронно выполнили неслышимую команду "раз, два, стой!" -- и замерли без малейшего движения, словно изображая собой чучела. Или скульптуры. Можно было бы подумать, что из немереного великодушия или от величайшего стеснения они предоставляют гостям планеты возможность первыми завязать разговор... Но наши герои были превосходно осведомлены, что никакого великодушия и тем более стеснения у орков не имеется в обычае. А тем более среди служак Имперской Безопасности. И попытка начать разговор первыми в подобной ситуации могла бы орков очень сильно огорчить. Настолько сильно огорчить, что в результате вынудить на реакцию совсем непредсказуемую: от отказа разговаривать и невежливого ухода до прямой атаки на нахальных посетителей. А затянувшаяся пауза должна была всего лишь показать, что сиятельные орки не настолько высоко ценят ничтожных пришельцев, чтобы оказать им честь заговорить с ними сразу. Вот такая у них, орков, дипломатическая церемония.
Так что прошло некоторое время, прежде чем вождь троицы орков решил, что с пришельцев достаточно ожидания. И что расточать далее своё драгоценное время на этих варваров ну совсем уж непозволительно. Тогда он разинул хищную пасть, наполненную зубами-кинжалами в три ряда, из-за которых, как говорят историки освоения космоса, орки и получили своё терранское наименование -- и произнёс торжественную речь. Речь, впрочем, будучи торжественной и даже несколько напыщенной по тону, была в тоже время предельно коротка и лишена любых украшающих её оборотов речи.
--
Вы прилетели. Два часа можете находиться здесь. На подготовку отлёта. Карантин. Никуда не ходить. Потом улетели. Оставание дольше, смерть.
Сделав такое предупреждение, господа встречавшие развернулись на 180 градусов весьма необычным образом. Сначала был сделан разворот кругом через правое плечо. Затем двое подчинённых изобразили пантомиму "две звезды вращаются в противофазе вокруг своей звезды". И наконец, приняв необходимое взаиморасположение, господа офицеры потрусили прочь, глубоко довольные собой и своей успешно выполненной миссией. Да, искусство муштры достигло в Империи Орков небывалой высоты.
Глядя в удаляющиеся мохнатые спины Дитер пробормотал:
--
Похоже, что вся эта хрень обстоит ещё хреновее, чем нам намекали. Как твоё мнение, старина?
Превосходство электронной натуры робота в том, что он обладает способностью в любом случае сохранять невозмутимый вид. Ну, разве что кроме того случая, если небеса и в самом деле начнут валиться на землю. При таком раскладе невозмутимости можно ожидать только разве что от статуи Будды -- да и то несколько сомнительно. По счастью, до таких излишеств дело пока что не дошло. Пока что.
--
Готов исполнить любой отданный тобой приказ, капитан. Как я тебя уже неоднократно информировал и повторяю ещё раз. На твоё усмотрение оставляю выбор, стартуем ли мы незамедлительно, выжидаем ли отведённые нам посетившими нас сиятельными господами два часа, либо же стартуем в какой-либо момент внутри данного интервала. Исходя из анализа ситуации, моей рекомендацией является незамедлительный отлёт во избежание возможных осложнений нашего положения и следующих отсюда ухудшений нашего состояния.
--
Притормози-ка свой скутер, дружище!
Употребив эту фразу в переносном смысле, молодой человек тут же вспомнил, сколько раз ему доводилось обращаться с подобным призывом к малолетним нарушителям правил дорожного и воздушного движения в бытность его курсантом Академии при исполнении обязательного для всех курсантов наряда по патрулированию окрестных улиц. Вероятно, воспоминание оказалось необычно приятным, так как губы его сами собой растянулись в улыбке. Выражаясь возвышенным стилем, можно сказать, что "улыбка осветила его лицо"... Так порой неожиданно загорается свет в окне комнаты, в которую редко заходят обитатели квартиры.
--
Всё, что нам с тобой нужно, старина, это ответы на два вопроса. Первый: получится ли у нас за эти два часа навестить нашего дорогого чокнутого профессора и целыми-невредимыми смыться обратно? И второй: какая хрень с нами случится, если мы всё-таки не успеем смыться вовремя, и нас застукают с поличным? Проанализируй это, камрад!
--
Мне легче ответить на второй вопрос. Исходя из имеющихся данных могу с высокой степенью точности предположить, что ничего фатального не ожидается. За исключением особо фатального варианта, состоящего в том, что мы попадём в распоряжение толпы фанатично настроенных местных граждан, которые, несомненно, будут иметь желание линчевать нас живьём.
--
Не могу выразить, насколько меня воодушевляет этот прогноз... А как насчёт ответа на первый вопрос? Что по этому поводу пророчит мудрый компьютер в твоей башке?
--
Сколько будет необходимо, столько раз буду напоминать тебе: в моей голове нет никакого компьютера. Если ты имеешь в виду мой электронный мозг, то тебе уже было известно, что он равномерно распределён в моём корпусе, чтобы тем самым уменьшить риск критических повреждений в чрезвычайных ситуациях. Что же касается ответа на твой первый вопрос, он заключается в том, что если принять все параметры имеющими средние значения, то можно с вероятностью близкой к 92% утверждать, что верный ответ является отрицательным. Более точная оценка зависит от многих факторов, включая состояние дорожного покрытия, напряжённость дорожного движения...
--
Стоп, машина!
Одним из неоспоримых преимуществ существа электронной расы является способность невозмутимое выражение лица в любых обстоятельствах. Но, очевидно, металлический человек был крайне недоволен тем, что его назвали машиной. Он охотно возразил бы на это очередной много минутной тирадой -- но, к сожалению... Команда "стоп" имела безотлагательное действие и предполагала незамедлительное прекращение всяких высказываний со стороны робота, пока не выскажется его руководитель и повелитель. А им на данном отрезке роботовой жизни являлся капитан Дитер.
--
Я услышал довольно! Эта миссия крайне важна для нашей родимой планеты, покусай меня орк, и для всего многопланетного человечества тоже! Так что пусть зашибёт меня первый встречный астероид, если мы с тобой не напряжёмся сейчас же, чтобы это дело побыстрее совершить. Просто нам с тобой придётся шевелиться маленько пошустрее, друг ты мой электродвижущийся. Так что -- погнали!