Аннотация: Критический анализ рассказа В.М.Бондарчика "Антонючка"
Женщина, которая любила кошек
Прошлое никуда не исчезает. Оно остается рядом с нами, в нас самих. И в него порой можно вернуться, если это очень нужно. Если нужно что-то исправить, кому-то помочь - или хотя бы просто побыть с кем-то рядом, сказать доброе слово. Так и случилось с героем рассказа "Антонючка".
Сам по себе такой прием - герой, попадающий в собственное прошлое, встречающий самого себя - встречается в фантастике далеко не впервые. У автора это происходит как-то неодномоментно, неоднозначно. Прошлое словно колеблется перед Ковалем, как туманное марево. То Антонючка уже умерла, то жива и здорова; то Коваль вполне реален и даже чай может пить, то невидим и неощутим; то она умирает практически у него на глазах, то успевает рассказать о его визите соседям... Такой прием, с одной стороны, заставляет острее чувствовать нереальность происходящего, а с другой - подчеркивает беспомощность героя в том мире. Ни валидола он не может женщине дать, ни "Скорую" вызвать - только и есть у него, что доброе слово, внимание, сочувствие...
Читается рассказ тяжело - приходится продираться сквозь длинные корявые предложения, да еще зачастую плохо согласованные. Впрочем, возможно, это сознательный стилистический прием? В таком случае он сработал, по мере чтения все яснее видны и подъезд, прохладный и гулкий подъезд моего детства, теперь почему-то таких не строят, и доминошники за столом во дворе, и нищенская обстановка квартиры, в которой органично сочетаются чайник с отколотой эмалью и дорогая фарфоровая чашка...
Но уж лишние запятые (а там чуть ли не половина лишних) вряд ли можно считать особенностями стиля, как и откровенные грамматические ошибки ("не смотря", "холенный"), и канцелярские обороты первого абзаца ("вредная городская среда обитания", "незначительные физические нагрузки"). Вроде пустяки, но глаз режет и выглядит неуважением к читателю. Не хочу обидеть автора, но у меня сложилось впечатление, что он спешил написать рассказ к определенному сроку, а потом ни разу не перечитывал.
Главного героя мы видим в двух качествах - шестилетним ребенком и взрослым, немолодым уже человеком. И поскольку все люди "родом из детства", то рассмотрим сначала Витю Коваля. Ну, мальчишка как мальчишка... Смелый - не побоялся "ведьмы" ни тогда, когда шел отцовское поручение выполнять, ни тогда, когда у дверей с ней столкнулся. А ведь ее даже взрослые побаивались - мать Вити, например - так что можно представить себе, как выглядела героиня в воображении детворы! Способный испытывать стыд, раскаяние, жалость. Способный самостоятельно думать - большинство мальчишек его возраста сочли бы слова отца оправданием чему угодно и не мучились бы мыслями о том, что делают что-то нехорошее. Не это ли качество почувствовала в нем Антонючка, не потому ли именно с ним, повзрослевшим, мечтала пообщаться? В общем, хороший пацан.
Теперь посмотрим, каким стал этот пацан к пятидесяти годам. Надо признать, что детскую открытость души он изрядно утратил. Зачерствел сердцем, закостенел разумом, говорить и даже мыслить стал казенными, штампованными фразами ("насладиться ее буйными красками"). Неудивительно, что он не находит общих слов со своими родными (а непонимание - это всегда процесс двусторонний). Да и с самостоятельностью мышления стало туго - когда он удивляется, что Антонючка верила Сталину, он в этот момент весьма напоминает своего отца. Павел Коваль одобрял Сталина, потому что все одобряли, Виктор Коваль - осуждает, потому что все осуждают. Впрочем, кое-что хорошее в нем сохранилось. По крайней мере он может принять человека с иными, чем у него, взглядами, пусть не понять, но и не осудить. Он полон сочувствия к одинокой немощной женщине, старается поддержать ее, утешить... Правда, достаточно неуклюже у него это получается, мог бы и понять, что такие новости не следует вываливать сходу, без подготовки - все равно, радостны они для Антонючки или печальны. Не его ли слова спровоцировали у нее сердечный приступ?
И еще скажу здесь, чтобы уже закончить с этим персонажем - совершенно неудачной мне представляется финальная сцена рассказа, когда Коваль приходит в себя на полдороге до морга. Неправдоподобно это выглядит и неуместно, нелепый фарс после драмы. Не бывает на свете таких слабоумных санитаров, не говоря уж про врача, который констатирует смерть у человека, через пару часов после этого способного вскакивать и орать. Бирку к "большому пальцу голой ступни" у нас не привязывают. Даже для простой констатации смерти, не говоря уж про реанимационные мероприятия, рубашку бы сняли, а содержимое карманов, включая фотографию, перед отправлением в морг убрали бы в сейф... Или, может, вся эта сцена - просто предсмертный бред? Потому что у меня возникло четкое ощущение, что свидание вне времени было предсмертным не только для Антонючки, но и для самого Коваля.
Еще один "персонаж" рассказа - соседи, из которых наиболее ярко описан Павел Коваль, отец Виктора. Автор относится к своему герою неприязненно, если не враждебно. Признаюсь, я этих чувств не разделяю. Да, "незаменимый работник". Да, "примерный семьянин". И что, это надо считать недостатками? Он спокойно и добросовестно работает, честно делает свое дело, а во время войны, несомненно, так же добросовестно шел в бой - вперед не рвался, но и в кусты не прятался. В чем же его вина? Что Сталину верил? Так все верили, в том числе и Антонючка. Что с начальством не конфликтует? Ну так не может общество состоять по большей части из бунтарей и диссидентов, никакое общество не может! Что Антонючкиных кошек не любит? А кто же их любит, кто любит каждый день ходить по загаженной лестнице и нюхать запах кошачьей мочи! Конечно, способ борьбы выбран некрасивый, и особенно скверно, что делается это руками ребенка, но ведь по-другому он уже пробовал, не помогло. Правда, не сказано, пробовал ли он самое простое - поговорить с соседкой по-хорошему... Мы видим противостояние между Антонючкой и соседями уже в конечной стадии, нам сложно судить, с чего оно началось и чья вина в сложившейся ситуации больше. Но по тому, что мы знаем, поступки Коваля более логичны, чем поведение Антонючки, которая зачем-то кормит кошек именно на лестнице, а не во дворе. И ведь именно Коваль больше других сожалеет о смерти женщины. И надо признать, последний долг Антонючке соседи отдали достойно. Похороны с тремя музыкантами, поминки, крест на могиле... Видела я, как хоронят "безродных" стариков из дома престарелых и как быстро исчезают их могилки... Пусть даже памятник черного мрамора поставил впоследствие сын - если бы не соседи, не нашлось бы куда его ставить.
И, наконец, заглавная героиня. Антонючка. Антонюк Антонина Ивановна. Глубоко несчастная женщина, сломленная перенесенными бедами, в 49 лет уже старуха... А ведь поначалу жизнь обещала ей только счастье. Был у нее любяший муж, был маленький сын. И ничего не стало.
"...Будто сожалея не об умершем муже, а о потерянном зря времени" - а ведь в определенном смысле так и есть. Смерть конкретна и определенна, она прекращает страдания и разрешает клятвы. Смерть близкого человека - это горе, которое можно в конце концов выплакать, это рана, которую залечивает время. Знала бы Антонина, что она вдова - и, возможно, встретила бы достойного человека, смогла бы открыть ему свое сердце. Но пытка неизвестностью, пытка надеждой... Но постоянные мысли о том, где сейчас любимый, что с ним, как он мучается... С немыслимой жестокостью дважды обманутые надежды... И наконец предательство родного сына. Именно предательство, иначе это не назвать, и то, что мать ему сама это предложила, ничего не меняет. Она предложила, а он должен был отказаться. Да и во всяком случае Сталин умер 8 лет назад, и речь о культе личности уже прозвучала, мог бы и не стесняться родителей. Ан нет, ни разу не появлялся, настолько исчез из ее жизни, что даже всевидящие соседи ее одинокой старой девой считали... Все это сломало, искалечило Антонину Ивановну. В душе ее навеки поселились недоверие к людям, страх перед ними. Этот страх замыкает Антонину в тесной квартире, не позволяет лишний раз выйти из дома. А такое поведение, в свою очередь, вызывает у соседей недоверие и настороженность, от которых рукой подать до враждебности... И смыкается порочный круг непонимания, неприятия, разорвать который никому уже не под силу. Разве что маленький Витя пробивает крохотную трещину в окружающей Антонючку стене - да поздно, уже не успеть ей преодолеть себя, выйти навстречу людям.
Смею предположить, что Антонина Ивановна и кошек не любит на самом деле. Своего рыжего красавца кота любит, а уличных - нет. Это просто нереализованная потребность любить, потребность заботиться прорывается так. И женщине, думаю, на самом деле неважно, кто именно станет объектом этой заботы, лишь бы этот "кто-то" нетерпеливо ждал ее, радовался ее появлению. (Не стану задавать провокационных вопросов о том, сколько кошек можно накормить на одну пенсию до состояния "зажратости", чтобы при этом самой хватило на хороший чай и белый хлеб.) И Витю Коваля Антонина Ивановна зазвала в гости не столько из желания выговориться, - какие там разговоры с шестилетним мальчиком! - сколько ради того, чтобы не одной сесть за стол, не себе, а кому-то другому придвинуть фарфоровую чашку, щедро - намного щедрее, чем себе, - насыпать сахар...
Гордость - последнее, что осталось у нее от прежней жизни, и гордость заставляет ее прятать страх под маской высокомерия и презрения. И вот уже маска прирастает к лицу, и Антонина Ивановна искренне говорит: "Откуда им знать, что такое страдание!" Что, вот действительно во всем доме никто, кроме нее, не страдал? Никто не был на войне, никто не терял близких, и без мужа с малым ребенком на руках никто не оставался? И того страшнее - детей своих никто не оплакивал? А ведь после войны прошло только 16 лет, и практически все взрослые ее слишком хорошо помнят, у всех еще свежи раны и потери... Но ее, одинокую и больную, поддерживает мысль об исключительности перенесенного ею... А ведь стену, отделившую ее от людей, Антонючка возвела сама. "Мне так хочется быть нелюбимой, чтоб оставить меня не могли..." Те, кому она верила, обманули ее. Тот, кого любила - предал. И теперь она боится быть обманутой и преданой, боится любви и доверия. А ненависть - она конкретна и проста, в ней не может быть лицемерия. Не для того ли Антонина Ивановна кормит кошек именно на лестнице - чтобы вернее вызвать НЕлюбовь к себе? Не потому ли с бравадой повторяет: "Да очень он мне нужен... Павел или Николай, все одно - ненавидит меня..."? (А ведь неправду говорит. Врага помнят еще крепче, чем друга.) И та же отчаянная гордость слышна в словах про то, что ее ненавидят соседи. "Я пария, изгой!" - Коваль не ошибся, в этих словах действительно звучит пафос, я бы даже предположила - торжество. Не встречая ни в ком любви, она рада хотя бы ненависти - все же это живое человеческое чувство. А без других людей человек жить не может.
Не могу сказать, что рассказ мне понравился. Мало кому могут понравиться описания человеческого горя. Растревожил, задел, заставил задуматься - это будет вернее.
Автор описал трагедию женщины, которую никто не любит. Я вижу трагедию женщины, которая никого не любит. Разве что кошек...